CC BY
198
12. Bagrov N.V. Geopolitika i jekogeodinamika regionov, 2010, Issue 1, pp. 5-12
13. Druzhinin A.G. Izvestija RAN. Serija Geograficheskaja, 2014, no 1, pp. 19-27.
14. Habermas Ju. Mezhdu naturalizmom i religiej. Filosofskie stat'i [Between naturalism and religion. Philosophical articles]. Moscow, Ves' mir, 2011. 336 p.
15. Severnyj Kavkaz: modernizacionnyj vyzov / I.V. Starodubrovskaja, N.V. Zubarevich, D.V. Sokolov,
T.P. Intigrinova, N.I. Mironova, H.G. Magomedov. Ser. Ekonomicheskaja politika mezhdu krizisom i modernizaciej [Economic policy between crisis and modernization]. Moscow, Publishing house "Delo", 2011. 328 p.
16. Druzhinin A.G., Ibragimov A., Bashekan A.
Izvestija Russkogo geograficheskogo obshhestva, 2013. vol. 145, Issue 5, pp. 78-87.
17. Friedman G. The Next 100 years. A Forecast for the 21st century. NY, Doubleday, 2009.
Статья подготовлена в рамках исследовательского проекта Южного федерального университета 2/3.01-11/2014-44, а также при поддержке РФФИ (проект 12-06-00034-а)
28 июня 2014 г.
УДК 339.738
ВАЛЮТНЫЕ СОЮЗЫ ПРОШЛОГО И НАСТОЯЩЕГО: ОПЫТ И УРОКИ ДЛЯ ЕВРАЗИЙСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ
Т.В. Воронина
Закономерным результатом функционирования интеграционных объединений государств является постепенное распространение сотрудничества на валютную сферу, означающее переход к наиболее глубоким формам интеграции. Формирование Евразийского экономического союза (ЕАЭС) РФ, Беларуси и Казахстана также предполагает в долгосрочной перспективе валютную интеграцию, что актуализирует интерес к проблематике валютных союзов, их моделей и факторов устойчивости. Практика функционирования валютных союзов прошлого и настоящего свидетельствуют, что одни союзы формируются длительно, расширяются и трансформируются в более крупные альянсы, другие, не справившись с дезинтеграционными факторами, распадаются. В связи с этим попытаемся выделить типы валютных союзов, их общие черты, специфику, причины дезинтеграции, извлечь уроки, полезные для евразийской интеграции. В качестве иллюстрирующих примеров выбраны национальный валютный союз (Германский) и три межгосударственных (Австро-Германский, Латинский, Скандинавский).
Воронина Татьяна Васильевна - доктор экономических наук, профессор кафедры мировой экономики и международных отношений Южного федерального университета, 344002, г. Ростов-на-Дону, ул. Горького, 88, e-mail: t.v.voronina@mail.ru, т. 8(863)2505956.
Первый показывает последовательную объединительную роль валютного взаимодействия в становлении национального государства (политического союза), сопровождаемого попыткой расширения через образование межгосударственного валютного союза (Австро-Германского), что позволяет проводить аналогию с Европейским экономическим и валютным союзом (ЭВС). История Латинского монетного союза интересна проблемами, порождаемыми сильной дифференциацией стран-участниц, аналогичными современной ситуации в зоне евро. Скандинавский валютный союз демонстрирует пример успешного валютного сотрудничества, не сопровождаемого идеей экономической интеграции и политического единения.
Сущность валютного союза заключается в проведении согласованной денежно-кредитной политики двух и более стран. Валютные союзы, по мнению Бордо М., Джононга Л. [1, р. 21-25], Герцога Б. [2] могут быть национальными и международными.
В национальном валютном союзе политический и монетарный суверенитеты сосредоточены в руках национального государства:
Tatiana Voronina - Southern Federal University, The department of world economy and international relations, 88, Gorky Street, Rostov-on-Don, Russia, 344002, e-mail: t.v.voronina@mail.ru, tel. +7(863)250556.
национальные границы совпадают с границами функционирования национальной валюты; регулирующим органом союза, его единственным эмиссионным центром и кредитором последней инстанции выступает национальный Центральный банк. Как правило, формирование валютных союзов такого типа сопровождается политическим объединением ранее самостоятельных единиц (княжеств, вольных городов, королевств и т.п.) в единое государство (Германия, Италия, Великобритания и др.). Часто валюта более сильного в экономическом отношении участника утверждается в качестве национальной валюты всего союза. В силу политического единства национальные монетарные союзы наиболее устойчивы и прочны. С разрушением политического единства прекращает существование общая валюта и, с большой вероятностью, распадется валютный союз (СССР, Чехословакия).
Общим минимумом для функционирования межгосударственных валютных союзов, по мнению Ксавьера де Венсея, являются: наличие общей валюты, выполняющей функции расчетной единицы при сохранении национальных денежных единиц стран-участниц; межгосударственная координация денежно-кредитной политики; фиксация курса национальных валют по отношению к союзной валюте [3, р. 37]. Комбинация отмеченных требований может порождать различия в институциональных механизмах валютных союзов, обусловливая их разнообразие.
С точки зрения субъектного состава участвующих государств международные валютные союзы могут выступать как многонациональные (мультинациональные) (Латинский, Скандинавский союзы) и двуна-циональные (Бельгийско-Люксембургский, Швейцария-Лихтенштейн, Франция-Монако) с наличием в составе страны с доминирующей экономикой и относительно равными государствами. В зависимости от резервного актива, определяющего основу валютного союза, выделим валютные союзы на основе биметаллизма, серебряного, золотого и девизного стандартов.
По критерию распределения выгод/потерь между участниками союза международные валютные союзы различаются как асимметричные, так и симметричные. Признаками асимметричного валютного союза являются замещение слабой национальной валюты валютой более сильного партнера и, как след-
ствие, - отсутствие собственного эмиссионного института и возможности участвовать в управлении денежной системой. Асимметричные союзы как союзы неравноправные, с одной стороны, обеспечивают преимущества стране-эмитенту теперь уже общей валюты, перераспределяя сеньораж в ее пользу; с другой стороны, - увеличивают ее расходы, связанные с поддержанием стабильности валютного союза в целом.
В симметричном валютном союзе учреждается межгосударственный либо наднациональный институт, который действует в интересах всех стран-членов, распределяет сеньораж в равных долях между государствами. Страны-члены союза принимают участие в управленческих решениях путем коллегиального представительства и голосования (Еврозона, Восточно-Карибский монетарный союз, зона Южно-Африканского рэнда).
По мнению Ксавьера де Венсея, договоры о межгосударственных валютных союзах могут различаться спецификой валюты, ролью Центральных банков и глубиной экономической и политической интеграции между членами Союза [3, р. 39].
С точки зрения валюты, выполняющей роль союзной единицы, возможны: 1) валютный союз с композитной валютной единицей (ЭКЮ в Европейской валютной системе (1979), евро в Еврозоне, франк КФА); 2) валютный союз, основанный на национальной валюте одной из стран-участниц (Швейцария и Лихтенштейн использует швейцарский франк, а швейцарский Национальный банк координирует общую денежно-кредитную политику; зона российского рубля стран СНГ (1992-1994)); 3) валютный союз, предполагающий несколько национальных валют в качестве законного платежного средства (до введения евро (1999) в Бельгии и Люксембурге в обращении находились две национальные валюты с фиксированным валютным курсом 1:1 и обе валюты выступали законным платежным средством в обеих странах).
По критерию концентрации монетарной власти и роли ЦБ международные валютные союзы могут выступать как централизованные и децентрализованные. При этом мы выделим два варианта централизованных союзов: 1) валютные союзы с системой Центральных банков, возглавляемые наднациональным ЦБ (Еврозона, где ЕЦБ осуществляет контроль за обращением евро,
проведением валютных операций, формированием и управлением валютными резервами государств-членов Союза); 2) союз с одним национальным Центральным банком (швейцарский Национальный банк осуществляет денежно-кредитную политику в Швейцарии и Лихтенштейне, в последнем банковская система и законодательство адаптированы к швейцарским нормам).
Децентрализованные союзы также имеют две разновидности: 1) союз с несколькими межгосударственными Центральными банками (в зоне франка КФА два межгосударственных ЦБ: Центральный банк государств Западной Африки*и Центральный банк государств Центральной Африки,** которые интенсивно сотрудничают в денежно-кредитной сфере); 2) союз с несколькими независимыми национальными (Центральными) банками (Австро-Германский, Латинский и Скандинавский валютные союзы).
Следует отметить, что валютные союзы формируются длительно, под влиянием экономических и политических причин. Как правило, образование валютных союзов является одним из аспектов углубления экономической интеграции и политического союза. Экономические причины образования валютных союзов связаны с их преимуществами, а именно со снижением транзакционных издержек в торговых операциях для стран-участниц (прямые сопоставления цен, отсутствие расходов на конвертацию валют, снижение валютного риска и затрат на его страхование), а также обеспечением стабильности внутренних цен благодаря фиксации валютного курса. Стандартизируя вес, пробу, пределы отклонений валютных курсов, размеры эмиссии в рамках валютных союзов, государства увеличивают полезность денег, обеспечивают стимулы к экономическому росту, развитию внешней торговли, движению капитала.
В качестве неэкономических причин формирования валютных союзов следует отметить стремление к расширению и упрочению политического влияния отдельных государств, особенно это относится к асимметричным союзам. Дополнительными факторами могут выступать социокультурные:
* Бенин, Буркина-Фасо, Кот-д'Ивуар, Мали, Нигер, Сенегал, Того.
** Объединяет Камерун, Конго, Габон, Экваториальную Гвинею, Центрально-африканскую республику, Республику Чад.
общая история, язык, культура, религия, особо актуальные для многонациональных валютных союзов.
В любом валютном союзе сотрудничество развивается под влиянием "интегра-ционно-дезинтеграционных" устремлений. Некоторые союзы не выдерживают дезинте-грационного давления и распадаются. После 50-х годов ХХ в. известны более 69 таких случаев [4]. Отдельные страны добровольно покидают валютный союз, с последующим возвратом (Бельгия временно выходила из Латинского монетного союза; Мали выходила из зоны французского франка КФА в 1962 г., в 1967 г. возобновила членство), некоторых участников временно исключали по инициативе союзников (Грецию в Латинском монетном союзе).
Валютные союзы как экономический феномен известны с античного периода, но активное их формирование в мировом хозяйстве началось после перехода к индустриальной стадии развития и образования современных национальных государств.
Попытка создать общее денежное пространство на территории Германского союза (1815) завершилась успешным образованием национального валютного союза и Германской империи. Для укрепления интеграции на территории Германского союза в 1816-1821 гг. были ликвидированы внутренние торговые барьеры, а затем учрежден Германский таможенный союз (1834). Доминирующей стороной в союзе выступала Пруссия. Главными препятствиями для свободного движения факторов производства и беспошлинной торговли выступали различия в денежных системах стран-участниц. По этой причине первый шаг к валютному союзу начался именно с их комплексной реформы и стандартизации.
Интересной особенностью Таможенного союза являлось наличие в его составе двух денежных систем с различающимися валютами: Южно-Германского монетного союза 1837 г. (основная валюта - кельнская марка = 24,5 гульденов, а 1 гульден = 60 крейцерам) и Дрезденской монетной конвенции 1838 г. (основная валюта - талер = 2 прусским талерам) [5, s. 16]. Одновременно в каждом союзе обращалось множество других монет, что очень осложняло торговлю. Несмотря на опасения стран потерять доход от сеньоража, который составлял значительную долю их бюджетных поступлений,
тем не менее, в 1838 г. двум союзам удалось гармонизировать сборы от чеканки и зафиксировать валютные курсы на уровне: 1 талер северогерманских государств = 1 гульдену 45 крейцерам южногерманских государств. Дальнейшая унификация привела к объединению в 1857 г. стран Южно-Германского монетного союза и Дрезденской конвенции и присоединению к ним Австрии с Лихтенштейном, которые учредили согласно Венской монетной конвенции Австро-германский валютный союз (1857-1866).
Венская Конвенция охватывала 16 монетных дворов, 28 государств и территорию с населением 70 млн человек, которая в настоящее время принадлежит 18 государствам: Германии, Бельгии, Дании, Польше, России (Калининград), Литве, Украине, Румынии, Сербии, Черногории, Чехии, Словакии, Венгрии, Словении, Хорватии, Италии, Лихтенштейну, Австрии.
Идея валютного объединения Австрии и Германии развивалась параллельно с подготовкой и заключением торгового и таможенного договора Пруссии и Австрии (19 февраля 1853 г.). Амбиции Австрии были направлены на замену Германского таможенного союза, где главенствующую роль играла Пруссия, новым таможенным альянсом с собственным участием, в котором исключалось доминирование Пруссии. Это обостряло экономические противоречия между странами, так как уровень благосостояния и высокие темпы роста экономики Пруссии были напрямую связаны с функционированием таможенного союза. В его основе лежал прусский таможенный тариф и прусский талер, а границы Германского таможенного союза к 60-м годам XIX в. включали фактически все германские государства, кроме Австрии.
Конвенция предусматривала введение двух общих серебряных единиц - союзного талера и двойного союзного талера на всей территории Союза, имеющих одинаковую силу с местными монетами. Согласно Конвенции, фиксировался курс валют: 1 союзный талер из 1/30 фунта серебра соответствовал по стоимости 0,5 двойного союзного талера, 1 прусскому талеру, 1,5 австрийского гульдена и 1 3/4 южно-германского гульдена [5, s. 101] Следовательно, союзный талер стал общей монетой для торговли и перемещался свободно между государствами-участниками. Объем союзных талеров в период 1857-1862 гг.
чеканили в пропорции 24 штуки на 100 душ населения, в каждые следующие четыре года - 16 штук на каждые 100 человек. [5, s. 102]
Кроме этого, предусматривался выпуск золотых монет - крон и полукрон. Обязательный курс для обмена кроны на талеры и гульдены введен не был. Он зависел от рыночных соотношений цен на золото и серебро. Ориентировочно в период 1857-1871 гг. курс 1 кроны колебался между 9,3 и 9,1 союзных талеров, или 16,275 гульденов южно-германского монетного союза и 13,95 австрийских гульденов [5, s. 117].
Австро-Германский валютный союз был выгоден в большей степени Пруссии, которая экономически и политически доминировала на территории Германского таможенного союза. Доля Пруссии в населении союза составляла 54 %. В ее внутреннем обороте доля союзных талеров составляла 55,8 %, так как они соответствовали местной валюте - прусским талерам. За годы действия Венской конвенции Пруссия отчеканила 145,7 млн союзных талеров и 230 млн единиц собственной валюты - прусских талеров. Австрии же пришлось понести расходы на новую чеканку монет в размере 22 % от общего объема союзных талеров, австрийских же гульденов было выпущено только 4 млн штук. Такая же ситуация была и с кронами. Доля золотых крон, отчеканенных в Пруссии, составляла 12,7 %, а в Австрии - 31,4 % от общей их массы [5, s. 117]. Таким образом, в результате Конвенции Пруссия упрочила свое экономическое могущество, а прусские талеры фактически вытеснили из обращения австрийские гульдены.
Дезинтеграция и распад союза произошли из-за политического конфликта между Австрией и Пруссией по поводу герцогства Шлезвиг-Гольштейн и поражения Австрии в Австро-Прусской войне (1866). Межгосударственный союз смог просуществовать только 9 лет, а дальнейший процесс валютной реинтеграции привел к формированию национального валютного союза и способствовал политическому объединению Германии под руководством доминирующей страны - Пруссии. На основе прусского талера была ведена общая валюта объединенной Германии - золотая марка = 1/3 серебряного талера*, а затем и марка ФРГ. Центральный эмиссионный банк
* Серебряный талер находился в обращении до 1907 г.
Пруссии постепенно монополизировал право на эмиссию банкнот* и трансформировался в Рейхсбанк (1875) - центральный эмиссионный банк Германской империи, ставший предшественником будущего Бундесбанка ФРГ. Таким образом, Германский валютный союз продемонстрировал устойчивость на протяжении почти двух веков и трансформацию в более крупный альянс - ЭВС.
В период распада Австро-Немецкого валютного союза на территории Европы начал действовать Латинский монетный союз (ЛМС), учрежденный 23 декабря 1865 г. Францией, Италией, Бельгией и Швейцарией и функционировавший до 1927 г.
Основным достижением союза являлась унификация денежного обращения на основе французской десятичной метрической монетной системы и биметаллизма. Фактически же страны перешли на французскую систему еще до основания ЛМС - Бельгия в 1832 г.; Швейцария в 1850 г.; Италия в 1862 г. Формально в Союз вступила только Греция (1868), а также бельгийский Конго (1908). Румыния (1867), Испания (1869) и Болгария (1880), которые применяли правила ЛМС без официального подписания договора. Таким образом, фактический радиус влияния Союза был довольно значителен.
В национальных валютах стран ЛМС было разное содержание драгоценных металлов, что осложняло торговлю, способствовало извлечению спекулятивной прибыли. По этой причине в рамках ЛМС были стандартизированы вес, проба, номинал монеты и единое соотношение "биметаллической пары" - золота и серебра в пропорции 1:15,5. В качестве политических причин создания Союза отметим желание Франции как доминирующей державы распространить свою денежную систему и влияние французского франка на большую часть Европы.
Серебряную монету в 5 франков и золотые монеты с содержанием части благородных металлов 90 % каждое государство могло выпускать без ограничений (до 1878 г.). Чеканка разменной монеты с более низким составом драгоценных металлов (83,5 % серебра) квотировалась и зависела от численности населения страны: из расчета соотношения шесть франков на каждого жителя, что давало преимущество большим странам Союза - Франции и Италии
* Изначально существовало 33 региональных банков-эмитентов.
и предопределяло будущие проблемы. Квоты стран составляли: Бельгии - 32,0 млн монет; Франции - 239,0; Италии - 141,0; Швейцарии - 17,0 млн монет [6]. Национальные валюты не переименовывали, поэтому франки обращались вместе с лирами и драхмами. Золотые и пятифранковые серебряные монеты, выпущенные в любой из стран-членов Союза, имели хождение без ограничений, а разменная монета от нерезидентов принималась на сумму не более 100 франков [6].
Таким образом, выбирая в качестве основы биметаллизм, страны ЛМС фактически предопределили дезинтеграцию валютного союза. При биметаллизме из-за колебания стоимости драгоценных металлов деньги с более низкой стоимостью вытесняют из обращения качественные монеты, оседающие в виде накоплений (закон Т. Грешема (Грэхема)) [7]. До 1867 г. серебро стоило дороже закрепленного Союзом соотношения 1:15,5, и постепенно вытеснялось из обращения золотом. С 1870-х годов цена серебра стала резко снижаться. Это способствовало выведению из обращения уже золотых монет. В таких условиях свободное перемещение обесценившихся серебряных монет между участниками ЛМС становилось невыгодным, поэтому с 1878 г. свободная чеканка серебряных монет, кроме пятифранковых, была прекращена. Так как объем выпуска серебряных монет и торговый оборот между странами-участниками Союза не были одинаковыми, количество обращавшихся серебряных монет союзников в национальных экономиках также различалось. В стоимости обращавшихся денег доля серебряных монет к 1883 г. достигла в Италии - 26 %; Франции - 46; Бельгии - 58; Швейцарии - 88 % [6].
Близорукость центральных банков в выборе валютной системы сопровождалась самостоятельной денежно-кредитной политикой -основные ее инструменты (процентные ставки, правила эмиссии бумажных денег) не подвергались унификации. Каждый участник Союза сохранял и фискальный суверенитет.
Проблемой была и низкая исполнительность странами ЛМС договорных обязательств, особенно когда затрагивались их национальные интересы. Государства решали собственные проблемы за счет партнеров по Союзу. Так, хронический дефицит бюджета Италия погашала дополнительной эмиссией банкнот. В течение 10 лет масса банкнот была
увеличена более чем в 11 раз с 141 220 000 млн лир в 1866 г. до 1 586 030 000 млн лир в 1876 г. [6]. Естественным следствием массированной итальянской эмиссии стал рост уровня цен на всей территории ЛМС. Только в 1867 г. произошел отток за границу итальянских монет на сумму 400 млн лир, в первую очередь, во Францию. Аналогичные шаги предпринимала и Франция, финансирующая свои расходы за счет других государств.
Огромные финансовые проблемы ЛМС создавала Греция. Являясь страной аграрной и экономически отсталой, в отличие от других союзников Греция для обслуживания государственных долгов осуществляла активную эмиссию бумажных денег, практически исключив чеканку золотых и серебряных монет, прибегала к "порче монет" (снижала долю драгметаллов в монетах). В 1880-х годах внешняя совокупная задолженность Греции по государственным облигациям достигла 630 млн франков, что привело ее в 1893 г. к дефолту [6]. В результате страны-участницы предприняли попытку ввести союзный контроль за состоянием финансовой системы Греции. Однако, несмотря на надзор, бумажную эмиссию Греция не прекратила, за что она была в 1908 г. исключена из Латинского монетного Союза на два года.
Отрицательный опыт валютной интеграции получила Швейцария. Собственные монеты она почти не чеканила и в качестве платежного средства использовала монеты стран-партнеров. С началом Первой мировой войны страна продолжала использовать в обращении серебряные монеты. В результате Швейцарию наводнили 225 млн обесцененных франков стран-партнеров [6], поэтому в октябре 1920 г. дальнейший ввоз и обращение чужих монет в Швейцарии был запрещен. Однако изъятие их из обращения привело к недостатку собственных пятифранковых монет. В результате в 1921 г. Швейцария вынуждена была перечеканить половину иностранных серебряных монет в национальную валюту.
Таким образом, экономически ЛМС не был успешным проектом ни для одной из стран-участниц, несмотря на неоднократные изменения Договора. Интересно отметить, что практически те же самые проблемы с теми же странами повторились в ХХ веке, вызвав глубокий кризис в Еврозоне.
Более удачным межгосударственным валютным союзом периода золотого стан-
дарта стал Скандинавский валютный союз (1873).* Главными причинами его образования были экономические. В начале 1860-х годов в скандинавских странах началось индустриальное развитие, модернизировалось сельское хозяйство, на этой почве активизировалась торговля между странами и возросли операции в иностранной валюте. Доля экспорта Дании, Норвегии, Швеции на внутрисканди-навский рынок составляла 23 %, 23, 19 %, а импорта - 19 %, 21, 27 %, соответственно [8]. Однако сложность и несовместимость национальных монетных систем подтолкнули правительства инициировать унификацию валютных курсов, которая с 1862 г. продолжалась в течение 10 лет. До валютного союза Дания, Норвегия и Швеция имели национальные денежно-кредитные системы, основанные на серебре. Их основной единицей был талер: 1 норвежский талер = 2 датским талерам = 4 шведским талерам. В дальнейшем норвежский талер был разделен на 120 шиллингов, в то время как датский талер состоял из шести марок, а каждая марка делилась на 16 шиллингов, и только шведский талер имел десятичное деление на 100 эре [3, р. 39].
Вопрос о выборе основы для валютного союза был одновременно и политическим. Для Дании после поражения в войне с Пруссией и потери 2/5 прусской территории (1864) принять успешно действующую немецкую систему было неприемлемо, поэтому Дания и Швеция рассматривали вопрос о присоединении к Латинскому монетному союзу. Однако его биметаллический стандарт не был актуален для скандинавских стран. Скандинавский валютный Союз выбрал в 1872 г. золотой стандарт с десятичной системой, так как большую долю в торговле трех стран занимала Великобритания и Германия, использовавшие золото в качестве основы для своих валют.
Таким образом, в качестве предпосылок успеха Скандинавского валютного союза выделим принятие золотого стандарта, отличавшего его от ЛМС, и общий подход к кредитно-денежной политике. Главное отличие данного Союза от Австро-Германского валютного союза заключалось в том, что он не был ни частью грандиозного политического объединения трех стран, ни частью плана экономического Союза. В течение периода
* Норвегия стала участницей Скандинавского валютного союза с 1877 г.
его существования только Норвегия и Швеция состояли в Таможенном союзе с 1874-1895 гг.
В качестве единой расчетной единицы вводилась крона, которую чеканили для союзной торговли, а национальные валюты предназначались для внутреннего пользования. Таким образом, в качестве законного платежного средства в обороте трех стран находились национальные валюты, союзные кроны и разменные монеты. Согласно Конвенции каждая страна была обязана по запросу двух других стран обменивать свои разменные монеты на золото, тем самым устраняя соблазн увеличивать в обороте количество разменных монет. Бумажные деньги представляли важный компонент денежной массы и конвертировались в золото. Их доля в денежной массе в 1885 г. составляла в Дании 52 %, в Швеции - 70 и в Норвегии - 74 % [3, р. 40].
Союз обеспечивал фиксированный курс кроны к национальным валютам, способствуя тем самым стабильности валют. Национальные валюты Швеции, Дании и Норвегии принимались к оплате на равных условиях на всей территории Союза, а центральные банки государств конвертировали золотые монеты, банкноты и разменные монеты на паритетной основе.
В отличие от ЛМС валютная интеграция в Скандинавском союзе была более глубокой и эффективной. В 1885 г. страны впервые учредили международный клиринговый союз, повысив таким образом эффективность и степень интегрированности финансового рынка.
Дезинтеграционный период в союзе начался с 1900-х годов. Интересно отметить, что союз оказался устойчивым и не распался в результате обострения политической ситуации, когда Норвегия и Швеция фактически находились в состоянии войны и даже объявили мобилизацию (1905). Расстроила финансовые системы скандинавских стран Первая мировая война. В 1914 г. три страны приостановили конвертируемость своих банкнот на золото и запретили его вывоз. В результате количество бумажных денег в обращении Норвегии и Дании увеличивалось более быстрыми темпами, чем в Швеции. В 1917 г. участники Союза перешли к использованию во взаимных межгосударственных операциях исключительно золота, но большой приток золота вызывал его обесценение. Заключи-
тельную точку в распаде валютного союза поставили спекуляции и контрабанда разменных монет [9]. Они по-прежнему были законным платежным средством и принимались по номиналу, поэтому Дания и Норвегия вывозили огромное количество мелких монет в Швецию. Так страна, добросовестно исполняющая союзные обязательства, стала "жертвой" своих союзников. Как следствие, в 1924 г. статус законного платежного средства был ограничен национальными валютами стран-эмитентов. Несмотря на то, что официального роспуска Союза не было, к 1924 г. он фактически потерял свою актуальность.
Главный позитивный урок Скандинавского валютного союза заключался в том, что экономическое сходство между странами и желание центральных банков сотрудничать могут быть достаточным условием для успешного валютного союза. Позитивным итогом Скандинавского валютного союза стало индустриальное развитие, выравнивание цен и процентных ставок в трех странах. Тем не менее, валютная интеграция не смогла активизировать рост взаимной торговли из-за схожести структур экономик и экспорта Швеции, Дании и Норвегии, а также отсутствия взаимодополняемости между национальными хозяйственными механизмами.
Таким образом, ретроспектива валютной интеграции показала, что координирующей силой в Латинском, Скандинавском, Австро-Германском валютных союзах являлся металлический стандарт (биметаллический, серебряный, золотой). Общими причинами их распадов выступали различия и разобщенность денежно-кредитной политики национальных центральных банков; уязвимость национальных экономик в результате низкой договорной дисциплины союзников; попытка сохранить национальные валюты; отсутствие монетарного института, определяющего общую политику союза; экономическая дифференциация стран; доминирование национальных интересов над союзными, особенно в критические моменты; внешние шоки (военно-политические конфликты, кризисы). При этом ни один валютный союз не соответствовал критериям оптимальной валютной зоны [1, р. 1; 10].
Учтены ли были при формировании Европейского экономического и валютного союза уроки известных межгосударственных союзов и относится ли Еврозона к ним? Могут ли межгосударственные союзы быть
устойчивыми? Эти вопросы остаются для европейских экономистов дискуссионными. По мнению М. Вольфа, все межгосударственные валютные союзы последних 150 лет были неэффективны, в том числе и зона евро, так как ни один из них не учел общие ошибки, что неизбежно порождало распад союзов [11].
Иную позицию занимают М. Бордо и Л. Джононг, подчеркивающие уникальность ЭВС, отсутствие аналогов ему в денежно-кредитной истории, что требует большой осторожности при прогнозировании его будущего. В отличие от всех предшествующих валютных альянсов, в ЭВС есть централизация монетарной политики, есть наднациональный регулятор - ЕЦБ; единая валюта; критерии отбора участников в ЭВС на базе индикаторов конвергенции и др. Наличие общего ЕЦБ, постепенное снижение роли национальных центральных банков в разработке направлений общеевропейской монетарной политики, постоянное членство в ЭВС позволяют рассматривать институциональный механизм еврозоны соответствующим национальным [1, с. 26-27] и симметричным валютным союзам, а не международным. Аргументация здесь следующая: 1) ЭВС отличается постоянным (без возможности выхода из Союза) и гибким характером, что является, в первую очередь, следствием политического процесса;
2) наличие внутренней устойчивости. Разрушить ЭВС могут только серьезные экзогенные шоки (политические потрясения и кризисы) и отсутствие политической воли участников приспособиться к единой политике в ЭВС;
3) ЭВС - это политический проект, отражающий стремление достичь высшей ступени интеграции - политического союза в Европе. Как и в любых национальных валютных союзах (например, Германском), успешное функционирование еврозоны определяется политикой ведущих государств валютного союза -Германии и Франции и зависит от прочности их коалиции [1, с. 27-32].
С приведенными аргументами следует согласиться и дополнить их следующим замечанием. В эволюции европейской валютной интеграции четко выделяются два этапа: 1) межгосударственный валютный союз (Европейская валютная система, 1979 г.); 2) наднациональный валютный союз (ЭВС, 1999 г.). Последний по внешним признакам схож с национальным союзом, но многоуровневый ха-
рактер взаимоотношений между его участниками - суверенными государствами; принцип субсидиарности; доминирование тенденции к усилению наднациональных институтов качественно отличают его от национальных валютных союзов периода металлических стандартов. Конечно, политические факторы в функционировании ЭВС сильны, особенно если учесть конечную цель интеграции, с позиции федералистов - политический союз. Но именно успехи в экономической сфере, целенаправленное движение к более высоким экономическим ступеням интеграции с 1957 г. создали основу для перехода к ЭВС только ограниченному числу участников - 11 странам, экономически готовым и политически желающим перейти к единой валюте.
Мировой финансово-экономический кризис 2007-2009 гг. продемонстрировал несовершенство не столько политического, сколько экономического механизма еврозоны: закрепление монетарной политики за наднациональными институтами, а фискальной -за национальными государствами и фокусирование на политике сдерживания спроса в качестве антикризисных мер. По этой причине ЭВС вынужден осуществлять системные и многоуровневые экономические реформы, направленные на усиление наднациональности союза; восстановление макроэкономической и финансовой устойчивости; учреждение новых наднациональных институтов (Банковского союза); разработку общих правил, повышающих индивидуальную ответственность за нарушения Маастрихтских критериев конвергенции, что доказывает действительно гибкий характер союза.
В ЕЭП Таможенного союза Беларуси, Казахстана, России перспектива валютной интеграции является долгосрочным ориентиром развития. В этой связи, опираясь на исторический опыт, обратим внимание на несколько моментов: 1) механическое копирование зарубежного опыта не обеспечит положительного эффекта в ЕАЭС, так как потенциальный риск дезинтеграции обусловлен доминирующей экономикой РФ и сильно дифференцированным составом стран-участниц; 2) уроки прошлых союзов доказывают, что для успешной реализации проекта будущего ЕАЭС необходима сильная политическая воля его участников, согласных потерять часть национального суверенитета, а также правильный выбор
модели валютного союза (наднациональный / международный, централизованный / децентрализованный, симметричный / асимметричный), отвечающей долгосрочным целям евразийской интеграции; 3) кроме сильной политической воли, необходимы целенаправленная работа, ориентированная на сближение экономических механизмов стран-участниц и мониторинг интеграционных проблем;
4) решения о валютном союзе и членстве в нем должны приниматься чрезвычайно взвешенно. Особая опасность заключается в искусственном форсировании перехода к валютному союзу, что может дискредитировать саму идею евразийской интеграции;
5) в случае выбора наднациональной модели валютного союза особенно сложной задачей для ЕАЭС представляется обеспечение симметричного характера Союза. По этой причине функцию союзной валюты может эффективно выполнять только валюта композитного типа, эмитируемая одним наднациональным институтом. Ни одна из национальных валют - российский рубль, казахский тенге, белорусский рубль не сможет обеспечить равенства участникам валютной интеграции и предопределит риск дезинтеграции.
Таким образом, исторический опыт показывает большое разнообразие типов и моделей валютных союзов, которые, несмотря на особенности, имеют общие закономерности функционирования и причины распада. Проблемы еврозоны доказывают, что устойчивость современных валютных союзов требует от государств гораздо большей экономической и политической координации действий по сравнению с валютными союзами прошлого, поэтому участники будущего ЕАЭС должны быть готовы поступиться не только монетарным, но и бюджетным суверенитетом. Ретроспективный анализ валютной интеграции, исторические аналогии для стран ЕЭП Таможенного союза позволяют извлекать полезные уроки, а также учиться на чужих ошибках.
ЛИТЕРАТУРА
1. Bordo M.D., Jonung L. The future of EMU: What does the History of Monetary Unions tell US? // NBER WORKING PAPER SERIES, Cambridge, 1999 (September).-Working Paper 7365. 42 р.
2. Herzog B. Fiscal-Monetary Interaction and the Stability and Growth Pact in the European Monetary Union. A thesis submitted for the degree of Doctor rerum politicarum (Dr.rer.pol.) Department
of Economics and Social Science, University of Bamberg, 2005. 266 р. Р. 41.
3. Xavier de Vanssay. Monetary Unions in Historical and Comparative Perspective// Journal for Institutional Innovation, Development and Transition. 2000. Vol. 4. Р. 35-44.
4. Кеннигэм Э. Уроки прошлого для зоны евро // РБК daily. Ежедневная деловая газета. 2012. 6 июня. Официальный сайт РБК daily онлайн. URL: http://www.rbcdaily.ru/world/opinion/562949984048912.
5. Zieh W. Der Wiener Münzvertrag vom 24 Januar 1857 und Carl Ludwig von Bruck. Dissertation, akademischer Grad Doktor der Philosophie (Dr. phil ), Wien, 2009. 234 s.
6. Willis H.P. A History of the Latin Monetary Union - A Study Of International Monetary Action, 1901 // KONINKLIJK BELGISCH GENOOTSCHAP VOOR NUMISMATIEK [Электронный ресурс]. URL: www.Numisbel.Be/Willis.Htm.
7. См.: Фишер И. Покупательная способность денег. М.: Дело, 2001. 198 с. С. 117.
8. Talia K. The Scandinavian Currency Union 1873-1924. Studies in monetary Integration and Disintegration. Dissertation for the Degree of Doctor of Philosophy, PhD, Stockholm School of Economics, 2004. 216 s. P. 50-51.
9. Talia K. The Decline and Fall of the Scandinavian Currency Union 1914 - 1924 // Events in the Aftermath of World War I. [Электронный ресурс]. URL: http://eh.net/XIII Congress/Papers/Talia.pdf.
10. Goodhart C.A.E. The Political Economy of Monetary Union. Chapter 12 // Understanding Interdependence: The Macroeconomics of the Open Economy / Ed. by P.B. Kenen. Princeton: Princeton University Press, 1995. 472 p. Р. 448-542.
11. Wolf M. Währungsunionen und Allmendeproblem// Diskussionspapier Hannover, Germany, 2013, Oktober. № 521. 113 s. S. 5, 96.
REFERENCES
1. Bordo M.D., Jonung L. The future of EMU: What does the History of Monetary Unions tell US?
NBER WORKING PAPER SERIES, Cambridge, 1999 (September), Working Paper 7365. 42 р.
2. Herzog B. Fiseal-Monetary Interaction and the Stability and Growth Pact in the European Monetary Union. A thesis submitted for the degree of Doctor rerum politiearum (Dr.rer.pol), Department of Economies and Social Science, University of Bamberg, 2005. 265 p.
3. Xavier de Vanssay. Journal for Institutional Innovation, Development and Transition. 2000, vol.
4. pp. 35-44.
4. Kennigem E. Ezhednevnaya delovaya gazeta. 2012. 6 iyunya. Ofitsial'nyy sayt RBK daily onlayn [RBC daily. Daily business newspaper. 2012. 6 June. Official website of RBC daily online], available at: http://www.rbcdaily.ru/world/opinion/562949984048912.
5. Zieh W. Der Wiener Münzvertrag vom 24. Januar 1857 und Carl Ludwig von Bruck. Dissertation, akademischer Grad Doktor der Philosophie (Dr. phil), Wien, 2009. 234 p.
6. Willis H.P. A History of the Latin Monetary Union - A Study of International Monetary Action, 1901. KONINKLIJK BELGISCH GENOOTSCHAP VOOR NUMISMATIEK, available at: www.Numisbel. Be/Willis.Htm.
7. Fisher I. Pokupatel'naya sposobnost' dene g [The Purchasing power of money. Moscow, Delo, 2001. 198 p.
8. Talia K. The Scandinavian Currency Union 1873-1924. Studies in monetary Integration and
Disintegration. Dissertation for the Degree of Doctor of Philosophy, PhD, Stockholm School of Economics, 2004. 216 p.
9. Talia K. The Decline and Fall of the Scandinavian Currency Union 1914-1924. Events in the Aftermath of World War I, available at: http://eh.net/XIII Congress/Papers/Talia.pdf.
10. Goodhart C. A.E. The Political Economy of Monetary Union. Chapter 12. Understanding Interdependence: The Macroeconomics of the Open Economy. Ed. by P.B. Kenen. Princeton, Princeton University Press, 1995. 472 p.
11. Wolf M. Diskussionspapier. Hannover, Germany, 2013 Oktober. №. 521. 113 p.
1 августа 2014 г.
УДК: 323.15; 323.2
УНИФИКАЦИЯ В ОТВЕТ НА АССИМИЛЯЦИЮ: КОНСТРУИРОВАНИЕ ОБЩНОСТИ СЕВЕРОКАВКАЗСКОЙ ДИАСПОРОЙ ТУРЦИИ
В.В. Цибенко (Иванова)
Северокавказская диаспора Турции представляет собой явление достаточно противоречивое и сложно определимое. С одной стороны, она существует в виде структурированного и хорошо организованного сообщества, именующего себя диаспорой и оценивающего свою численность от 3 до 15 млн человек. С другой стороны, активными ее членами становятся дисперсно рассеянные в крупных городах и в значительной степени ассимилированные потомки переселенцев с Северного Кавказа. Те же, кто сохранил родную культуру и язык, сконцентрированы в сельских анклавах и, как правило, не вовлечены в организованную деятельность.
Оценка реального количественного и качественного (этнического) состава северокавказской диаспоры Турции затруднена по целому ряду причин. В отсутствие официальных статистических данных подсчеты строятся на множестве допущений. Первая
Цибенко (Иванова) Вероника Витальевна - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Северо-Кавказского научного центра высшей школы Южного федерального университета, 344006, г Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 140, e-mail: tsibenkovv@sfedu.ru, т. 8(863)2640577.
переменная, от которой зависит полученный результат, это число переселенцев (мухаджир) из Северного Кавказа в Османскую империю после окончания Кавказской войны XIX в., поскольку основная миграционная волна приходится именно на этот период. В различных турецких источниках цифры разнятся от 200 тыс. до 2 млн*.
Дискуссионным также остается вопрос, сколько мухаджиров и их потомков осталось на Балканах и Ближнем Востоке после распада Османской империи. Не беря в расчет ассимиляционные процессы, представители диаспоры достаточно произвольно умножают исходные числа в соответствии с предполагаемым ростом населения (например, удвоение каждые 25 лет). Полученные в результате та* Один вариант основывается на сведениях, приведенных в первой турецкой энциклопедии "Камус-ул Алам" османского просветителя Шемседдина Сами Фра-шери [1, p. 293]. Второй вариант распространен среди представителей диаспоры, не учитывающих количество погибших при переселении.
Veronika Tsibenko (Ivanova) - North Caucasus Scientific Research Center of Higher Education at the Southern Federal University, 140, Pushkinskaya Street, Rostov-on-Don, 344006, e-mail: tsibenkovv@sfedu.ru, tel. +7(863)2640577.
