CC BY
108
УДК 94(470.344)"19"(092)
ББК Т1(2)5-8Радлов+Т3(2Рос.Чув)г(2)
А.К. САЛМИН В.В. РАДЛОВ И ЧУВАШЕВЕДЕНИЕ - II
Ключевые слова: Василий Васильевич Радлов, чувашеведение, этнография, музееведение, лингвистика.
Статья представляет собой первую попытку системного анализа трудов академика РАН В.В. Радлова в области чувашеведения.
A. SALMIN
V.V. RADLOFF AND CHUVASH STUDIES - II
Key words: Vasiliy Vasilyevich Radloff, Chuvash studies, ethnography, muséum management studies, linguistics.
The article is the first attempt to carry out a systemic analysis of the works by the Academician of the Russian Academy of Sciences V.V Radloff in the field of Chuvash studies.
В.В. Радлов, будучи директором МАЭ РАН, внес существенный вклад в пополнение и систематизацию фондов. Он вел переписку с собирателями, готовил и консультировал экспедиции, сам фиксировал поступавшие предметы. В том числе имел непосредственное отношение к чувашским коллекциям.
МАЭ РАН. Отдел Европы. Коллекция 347. Поступила в 1891 г. из РГО (разные губернии России - русские, чуваши, мордва, мари). Опись составлена В.В. Радловым, последняя опись составлена И.В. Жуковской. Число №№ -130, предметов - 190. Из них 29 предметов по чувашам.
№ 10.1: Головной убор чувашский в виде усеченного конуса, сзади с разрезом почти до верха. Убор из кожи с нашитым плотными рядами бисером. Бисер расположен по цветам (по два ряда каждого цвета: желтый, красный, голубой). После двух рядов каждого цвета помещен ряд чередующихся бусин черного и белого цвета. Две нитки желтых бус, нитки черных и белых цветов; две нитки красных бус, нитки черных и белых цветов и т.д. Всего 44 ряда. К нижнему краю пришиты спускающиеся нитки бус и бисера, укрепленные за головной убор концами ниток. Высота головного убора - 13,5 см. Диаметр вверху - 12 см. Диаметр внизу - 25 см. Возможно, этот головной убор называется хушпу. Сохранность удовлетворительная. Место приобретения - Симбирск, 1867 г.
№ 10.2: Украшение шейное представляет собой прямоугольную полосу кожи 48 см х 6 см, плотно покрытую бисером: голубым, зеленым, красным, черным, белым, составляя определенный узор. На длинных сторонах укреплены по две подвески из бисера (одна нить с голубым бисером, вторая из зеленого, красного, белого, голубого, желтого, прозрачного бисера), на одной из коротких сторон сделаны кисти. Доставлен сотрудником Юрковым в 1867 г. из Симбирска.
№ 19.1,2: Нагрудное украшение чувашское женское (шулкеме - сурпан дакки) представляет собой соединение двух украшений - шулкеме и сурпан дакки. Носят зажиточные чуваши. Состоит из двух пластинок кожи, украшенных по краям бисером и чешуеобразно расположенными серебряными мелкими монетами. Верхняя часть украшения - это сурпан дакки. В середине верхней длинной стороны сделана кожаная петля, которая поверху тоже украшена бисером, а также металлической пластиной - петлей трапециевидной формы и камнем красным граненым (диаметр 0,4 см), вмонтированным в эту пластину. К металлической петле прикреплена медная булавка. С внутренней стороны на кожу нашиты петли металлические, за которые укреплялась вторая кожаная пластина, так называемая шулкеме. К ее верхней длинной стороне пришиты соответственно три крючка. Пластина украшена бисером и внизу в виде бахромы пришиты раковины-ужовки. Бисер на той и другой кожаной пластине зеленый, желтый,
черный, белый, красный (белый и красный - единичные). Монеты расположены на верхней пластине в 9 рядов, на нижней - в 8 рядов. Размер: 11 х 26 см и 12,5 х 27 см. Высота пластины серебряной 2,7 см. Ширина - 1,5 см и 2,5 см. Сохранность удовлетворительная. Место приобретения неизвестно.
№ 20.1: Перевязь (теветь) - женское чувашское украшение, одевавшееся через левое плечо, пересекая наискось грудь и спину, и заканчивалось на правом боку несколько ниже подмышки или на высоте талии. Перевязь сшита из холста с подкладкой, покрытая шелковой тканой лентой (штофом?), по краям обшита серебряным позументом, черной шелковой и бархатной лентами. Полоса шириной 9,5 см, концы ее на уровне талии на расстоянии 24,5 см сшиты. Отступая от сшитых концов на 12 см пришиты поперек бархатная, позументная ленты и полосы из зеленой и красной ткани. Тут же как бы выступая из-под них нашиты на равном расстоянии серебряные монетки с зеленой бисеринкой поверх. Та часть перевязи, которая проходит по груди, покрыта монетками чешуеобразно. В длину они занимают 31 см. По краям перевязи нашиты белый бисер и раковины-ужовки, бахрома внизу из разноцветного бисера (белого, красного, оранжевого, черного) раковин-ужовок и монет иностранных с изображением Людовика XVI (1790 г.). Около того места, где концы перевязи сшиваются (вверху), пришиты завязки - красные шелковые ленточки шириной 1,5 см, длиной по 19 см. Длина перевязи вдвойне -75 см. Сохранность удовлетворительная. Место приобретения: Аршаш (?).
№ 20.2: Перевязь (тевет) из холста с подкладкой, покрыта шелковой тканой лентой (штофная?). Нагрудная часть на пространстве 17 см украшена рядами серебряных монеток (9 рядов), наспинная - раковинами ужовками, нашитыми в виде креста. Наружная сторона перевязи обшита бисером и раковинами-ужовками. К наружной стороне пришиты две ленты, сложенные предварительно складками. Они расположены на расстоянии 30 см друг от друга: одна пришита на грудную часть в районе монеток, другая - у талии. Ленты красные шелковые (?) с зелеными полосками по краям. Ширина лент - 66 см, длина - 84 (верхняя) и 6б см (нижняя). Концы перевязи скреплены на небольшом расстоянии - 3,5 см и украшены нашитыми поверх лентами в 1,3 см шириной, выступающими одна из-под другой. Ленты шелковые - синяя, красная, зеленая длиной 17 см. Ширина перевязи - 7 см. Длина (вдвойне сложенной перевязи) - 68 см. Сохранность удовлетворительная. Место приобретения: Аршаш (?).
№ 22: Нагрудное украшение чувашское (судя по описи, принадлежность низовых чувашей, в описи названо шулкеме). Это женское украшение сурпан дакки - пластинка кожи размером 25 х 12 см. На пластинку в четыре ряда, а внизу в два ряда нашит бисер (зеленый, желтый, черный, белый прозрачный). Все остальное пространство основы чешуеобразно заполнено мелкими серебряными монетами, расположенными в 8 рядов. В середине верхней длинной стороны сделана кожаная петля, также украшенная рядом бисера (зеленого). Сохранность удовлетворительная. Место приобретения неизвестно.
№ 23: Хушпу - женский головной убор чувашей представляет собой полосу кумача на холщовой подкладке шириной 5,5 см и облегающей голову, шов у полосы сзади. Сзади пришит хвост шириной 6,3-6 см также из кумача на холщевой подкладке. По верху хушпу отступая 0,5 см нашит бисер в 32 ряда зеленой, желтый, черный. Затем идет три ряда монет серебряных: два ряда мелких, а нижней 5-копеечные, а сзади 10-копеечные. Сзади же, по бокам от хвоста пришиты подвески, состоящие из раковины и трех зеленых бисерин (всего по 8 подвесок с каждой стороны). На хвосте 4 ряда серебряных монеток. Завязки на хушпу из тесьмы белой 0,8 см шириной и длиной 30,5 см и 32,5 см. Высота хушпу - 5,5 см. Окружность - 55 см. Длина хвоста - 50 см.
Сохранность удовлетворительная, монетки сохранились не полностью. Место приобретения неизвестно.
№ 29.2: Перевязь. Казанская губерния. XIX в. Шерсть, металл, бисер, гарус. Ширина - 1,4 см, длина - 146 см. Сохранность удовлетворительная.
№ 36: Женский головной убор. Казанская губерния. XIX в. Холст, металлические подвески, бисер, позумент. Высота - 5, см, окружность - 68 см, длина хвоста - 30,5 см, ширина хвоста - 11 см. Сохранность удовлетворительная.
№ 92.1: Сурпан чувашский из тонкого холста с узкими вышитыми полосками вдоль кромок, шириной 1,5 см. Вышивка выполнена по выдергу гладью шелковыми красными нитками. Узор геометрический - ромбами. На обоих концах сурпана кроме полосы вдоль кромки вышиты два ряда косых крестиков. Сурпан был обметан черными шерстяными нитками, но сохранилась обметка плохо. Длина сурпана - 2 м 39 см. Ширина - 22 см. Судя по длине, этот сурпан принадлежал низовым чувашам, по времени это начало XIX в. Сохранность удовлетворительная. Место приобретения неизвестно.
№ 92.2: Сурпан чувашский из тонкого холста с узкими вышитыми полосками вдоль кромок шириной 1,5 см. Вышивка тоже выполнена по выдергу гладью шелковыми красными нитками. Узор геометрический - ромбами. На обоих концах сурпана кроме полосы вдоль кромки вышиты два ряда звездочек - косых крестов красными шелковыми нитками и между ними ряд звездочек вышит желтыми шелковыми нитками. Длина сурпана - 2 м 16 см. Ширина - 23 см. Сохранность удовлетворительная.
№ 93: Пояс женский (верховых чувашек) плетеный с многочисленными поясными украшениями. Длина пояса 153 см (без длины кистей), ширина 3 см. Пояс плетен из крученых ниток красных с добавлением шелковых желтых и золотых. Концы пояса обернуты кумачом (на длину 4,5 см), вышитыми косыми стежками параллельными и непрерывными овалами (нитки шелковые, зеленые, оранжевые и простые белые). Заканчивается пояс кистями из шелковых крученых желтых ниток длиной 9 см. Застежка на поясе - большой металлический крючок и петля, укрепленные на расстоянии 34 см от конца (кисти не учитываются). К этому же медному кольцу прикреплена нитка, прикреплена раковина-ужовка, на другом - медный гребешок с изображением конских голов. Длина концов 20 см, высота гребня 3 см, ширина 6 см (один крайний зуб отломан). К этому же медному кольцу прикреплены две кисточки, состоящие каждая из трех нитей черного с небольшим добавлением синего бисера, соединенных нанизанными на три нити двумя красными бусами. Через равные промежутки на три нити нанизана раковина-ужовка и по красной бусине с той и другой стороны раковины. Длина кистей - 44 см. На расстоянии 8 см сверху на эти кисти из бисера укреплен согнутый вдвое плетеный пояс из крученых красных и белых ниток, заканчивающихся кистями. Концы пояса обшиты (на длину 5,5 см) кумачом, зеленой и поверх желтой шелковой лентой, белой и черной тесьмой, тканой лентой. Длина пояса (сложенный, без кистей) - 22 см. Нижние концы вышеописанных кистей из бисера укреплены тоже на медном кольце, к которым в свою очередь прикреплена нитка (сложенная вдвойне) бус красных с добавлением синих и по две белых. Заканчиваются концы бус раковинами-ужовками. К этому же кольцу прикреплен пояс, сложенный вдвое так же, как и на кистях из черного бисера (см. выше). Длина данного пояса (вдвое, без кистей) - 26 см, ширина - 1,7 см.
№ 98: Сурпан дакки - чувашское нагрудное украшение, прикреплялось к сурпану в том месте, где он охватывал подбородок и шею спереди. Данное сурпан дакки имеет форму треугольной кожи, на которую вверху пришито украшение дедтенкё из меди, имеющее форму равнобедренного треугольника с кольцом наверху. Вокруг дедтенкё нашиты в три ряда красный бисер. Ниже
бисера нашит ряд бляшек серебряных овальной формы (12 шт.); серебряные монеты (10 шт.) Елизаветинского времени (1745 - 1752 гг.); состоящие из 6 гривенников и 4 полтинников. Монеты серебро, проба 800. Вес 62,7 г. Размеры: длина 11 см, наибольшая ширина - 11,3 см. Сохранность удовлетворительная. Место приобретения неизвестно.
№ 100: Украшение чувашское (?) на шею из бисера, бус, раковин, монет. На концах подвесок монеты - 21 шт. Одна монета достоинством 10 коп. 1847 г. СПб., остальные старые монеты времен Елизаветы и Екатерины. Серебро, проба - 750. Размеры- диаметр: 17 мм - 1 шт., 19 - 6 шт., 20 - 1 шт., 23 - 9 шт., 25 -4 шт. Сохранность удовлетворительная. Место приобретения неизвестно.
№ 102: Сара хуре (хвост) - принадлежность женской одежды низовых чувашек. В коллекции один хвост, а носились они по две пары сбоку или сзади чувашками низовых и анат енчи. Данный сара хуре представляет собой разрезанный надвое короткий пояс, наложенный слегка один на другой и скрепленный между собой. Вверху пришит тонкий пояс из кумача, внизу пришита бахрома из крученых ниток (красных с добавлением синих и зеленых). Сара хуре сшит из холста, по краям обшит кумачом, середина вышита двусторонней гладью шелковыми нитками и бумажными. Нитки красные (преобладающий цвет), оранжевые и голубые. Орнамент геометрический. Длина (без кистей) - 23,5 см. Длина (с кистями) - 33 см. Ширина вверху и внизу - 8 и 9 см; 15 и 16 см. Длина пояса узкого - 110 см. Сохранность удовлетворительная. Место приобретения неизвестно.
№ 117: Сара (набедренник) - женское украшение представляет собой кумач с прокладкой из картона прямоугольной формы размером 16,2 х 9 см. К верхней короткой стороне по углам пришиты петли из ткани коричневой шерстяной (ширина ткани 3,3 см, высота (вдвое) 6,4 см). В петли продета узкая белая х/б тесьма длиной 44 см, шириной 1 см. Поверхность сара покрыта вышивкой косым стежком шелковыми нитками черными, голубыми, оранжевыми. Узор геометрический - ромбы. Между вышивкой нашиты голубые шелковые ленты 1,3 см шириной и поверх позумент. По боковым, длинным сторонам нашиты розовые шелковые ленты 15 см шириной. На нижнюю короткую сторону нашиты несколько рядов лент, выступающих одна из-под другой (в виде лесенки). К концу сара пришита бахрома из бисера и цепочек с монетками на концах, из черного шелкового шнура, обернутого на равном расстоянии небольшими оловянными (?) пластинками; на углах бахрома из лент розовой, зеленой, голубой. Бисер желтый, красный, зеленый, черный, белый, прозрачный, голубой (преобладает зеленый и желтый). Длина бахромы 7,5 см. Сохранность удовлетворительная. Место приобретения неизвестно.
№ 127: Трубка курительная. Казанская губерния. XIX в. Дерево, медь. Сохранность удовлетворительная.
№ 129. Бирка чувашская деревянная не совсем правильной прямоугольной формы. На одной из боковых сторон (на неровной стороне) вырезано верху «Х» и ниже «ХХХХХ11111111». На одной из плоских сторон около отверстия вырезано «Х». Длина - 35 см. Ширина - 7; 4,5 см. Толщина - 1,6; 1,5 см. Сохранность удовлетворительная. Место приобретения неизвестно, поступила от В.И. Андреевского в 1878 г.
№ 130.1-10: Куклы из тряпок. Сохранность удовлетворительная. Х/б ткань, солома. Примечание: «возможно, это иерехи». Высота: от 6 см до 8,5 см.
Коллекция 1040. Поступила в 1906 г. из Бузулукского уезда Самарской губернии от крестьянина Тимофея Егоровича Завражнева. Одежда и культовые предметы. Число №№ - 19, предметов - 32. Мордва и чуваши. Опись составил Б.Э. Петри. 5 предметов по чувашам.
№ 11а,в,с: а) Ирик, по-чувашски по кчи [пахчи, т.е. находящийся в огороде?]. Ставится в огороде, привешивается в балагане или шалаше. Требует в жертву
утром и вечером масляные лепешки. Оригинал из гипса, сверху бронзирован (тем. краской). Если человек намочит ириха, то он завещает свою в) шапку для жилья ирику. Божество женское. В случае, если огурцы не цветут, капуста не дает кочку, люди просят помощи у ирика. Сам ирик питается зеленью, но от хозяина огорода требует лепешек. Он боится холода, поэтому его кладут в с) так теплый мех (мех безразличен) (251 х 8 см). Д. Подколки. Утеряно.
№ 12а, в: Ирик-кереметь. Из с. Яшкино. В старину на молитву сходились к роднику и приносили с собой ирика. Обыкновенно он подвешивается в овине и амбарах. Это божество женское, означает плодородие, поэтому беременные женщины молятся ему, посасывая иногда груди или целуя живот. Материал, из которого изготовляют ирик - гипс (бронзирован), дерево или иногда делают из металла (литье). Жертвой служит мука. Высота - 16 см. Сохранность удовлетворительная.
№ 13а,в,с: Из с. Яшкино. Ирик - мочуар - охранитель скота. Требует в жертву творожные ватрушки. Ирик - мужской. Делается литой (даже из серебра), гипсовый, деревянный. В одном месте существует очень ценный почитаемый ирик из серебра вызолоченный - ему совершают общественные моления. Обыкновенно И. подвешивают в темном месте в конюшне, особенно в месте, где ночуют коровы. Ирик любит принарядиться. Он будто говорит: «Люблю форсить», поэтому его одевают в бумажную цветную и нарядную одежду. Из скота особенно он любит козлов и ватрушки из козьего творога. Иногда для него держат специально козла. Цвет ирика по усмотрению хозяина. Держат его в суме, завернутым в цветную материю. Высота 12,5 см. Сохранность удовлетворительная.
№ 14а,в(2),с: Ирик. Из с. Пронькино. Вешается в бане, пока парятся, поэтому приносят с собой. В руках у ирик кувшин и веник. Материалом служит глина, гипс, дерево. Он мужчина. Ирик помогает от болезней: шелудивости, чахотки. Его прикладывают обыкновенно к венику, также к изображению веника в его руках прикладывают веник, которым парятся. Он требует в жертву гуся, вообще он любит полакомиться. При жертвоприношении кости гуся бросают в воду. Гуся режут в бане, приглашая ирик принять в трапезе участие; гуся съедают, а кости бросают в воду. Ирика зовут Хурды. Жилищем ему служат пара лаптей: он приверженец старины и ненавидит сапог. Поэтому люди, особенно приверженные этому ирику, не носят сапог. Лапти привешивают к веревкам из кожаных ремней или конского волоса (раньше из человеческого волоса) - помогает от головной боли. Одеяние безразлично, он не требует хорошей одежды, так как уважает своих хозяев. Высота 16 см. Сохранность удовлетворительная.
№ 15а,в,с: Ирик - леший (Кархимень-ворман). Из д. Березовка. На жертву требует барана. Также в жертву могут идти: барсуки, суслики, медведи, волки. Когда охотник отправляется на охоту, то просит ирика об удаче и кланяется ему. Вешают его обыкновенно на дубовый сук. Дома он находится в амбаре. Если ему не молиться, то он может заставить человека заблудиться. Жертвой ему служат шкурки хорька, суслика. На груди имеются изображения деревьев. Он голый, с большим реп1э'ом, так как в старину он был большой охотник до женского пола (ярун) и гонялся за девками и бабами. Шапка его из самого дорого зверя. Материалом служит дерево, гипс, а в случае удачи на охоте делают серебряные, позолоченные изображения. Его берут с собой, когда отправляются на охоту, но на самую охоту его не берут, а донеся до лесу и помолившись, несут домой, несущий должен быть холостым. Хранят ирика или в медвежьей лапе или в сурковом или сусликовом меху. Ремни, которыми лапа привешивается - из коноплян. ве-
ревок, которые обмазывают кровью барана. Лапа настоящая, привезена из Пензенской губ. в старину. Медвежья лапа, потому что в ней большая сила. Высота фигурки 17 см. Сохранность удовлетворительная.
Учитывая заслуги собирателя Т.Е. Завражнова перед Академией наук (см. коллекцию № 1040), его решили поощрить. 6 сентября 1906 г. состоялось заседание Историко-филологического отделения Императорской Академии наук. Присутствовали вице-президент академик П.В. Никитин, непременный секретарь академик С.Ф. Ольденбург, академики Отделения.
В § 184 Протокола № IX, в частности, читаем: «Академик В.В. Радлов довел до сведения Отделения, что крестьянин Самарской губернии Бузулукского уезда, Старотепловской волости, села Новой Тепловки, Тимофей Егорович Завражнев представил в дар Музею антропологии и этнографии имени императора Петра Великого весьма ценную коллекцию чувашских идолов и костюмов, собранную им со знанием дела. Считая полезным поощрить его для дальнейшей работы в интересах этнографии и Музея, академик В.В. Радлов просил ходатайства Отделения о вознаграждении его большой серебряной медалью на шею. Положено сообщить об этом Правлению для возбуждения соответствующего ходатайства» [3. Л. 353]. Было ли ходатайство исполнено - неизвестно. Об этом пока бумаги не найдены. Сохранилось письмо самого собирателя на имя академика В.В. Радлова. Его входящий № 91, зафиксировано оно 21 ноября 1906 г. Вот текст письма: «Милостивый Государь Василий Васильевич! Как Вам уже известно, я Вам представил в музей Императора Петра Великого некоторые коллекции и при которых Вы кратко просили меня представить Вам еще самых древних и по возможности Ирихов, при этом уведомляю Вас, что я в настоящее время нахожу вещей в среде чуваш очень даже редкостных, но только очень трудно их достать и требуют за них большое вознаграждение, да еще проездка очень дорога, т.е. более рубля на день, так как вероятно Вам самим известно что в наших местностях большой неурожай <неразб.> скот наших <неразб.> Правительство так, вот если же Вам нужны вещи и чтобы я их собирал, то прошу благоволите прислать на первый случай на сбор вещей средства по Вашему усмотрению. Остаюсь навсегда покорный Ваш слуга [Подпись]. Адрес: Бузулук Сам. губ. в Старо Теплов-скую волость, с. Ново Тепловка Тимофею Егорову Завражному» [28. Л. 114-115].
В данном документе имеется одна любопытная деталь. Лист содержит четыре разных подчерка. Это - 1) дата поступления письма, 2) входящий номер письма, 3) текст письма и 4) подпись. Текст письма и адрес написаны одним, более или менее грамотным для сельской местности человеком. А вот подпись, несомненно, самого собирателя. И в подписи, и в адресе фамилия собирателя читается четко: «Завражнов». Таким образом, вопреки тому, что во всех исследованиях, а также в самой описи поступившей коллекции значится «Завражнев», фамилия собирателя была «Завражнов», т.е. вместо «е» следует читать «о».
Тем не менее больше, видимо, Тимофей Егорович в МАЭ РАН вещи не присылал. Зато имеются его коллекции в рЭм. В чем причина - предстоит еще понять. В 1907 г. Т.Е. Завражнов приехал в Петербург в качестве доверенного своего общества по делу о покупке земли при помощи Крестьянского поземельного банка. Он зашел в Академию наук и предложил Музею имени Петра Великого приобрести у него старинные вещи. В частности, в Петербурге он встретился с академиком А.А. Шахматовым [51. С. 162-163,166]. Это был, писал А.А. Шахматов, почтенный старик, родом из мордовского (эрзянского) села Новая Тепловка Бузулукского уезда Самарской губернии. А.А. Шахматов записал у него несколько мордовских сказок и условился с ним относительно записей на родине народных песен и преданий. Т.Г. Завражнов согласился. Свое обещание перед А.А. Шахматовым он сдержал. В следующий раз он приехал
вместе с С.А. Ларионовым - человеком лет 30-35, который и писал письма за Т.Г. Завражнова.
К сожалению, научной общественности ничего не известно о судьбе рукописи В.В. Радлова «Über den Einfluß der Religion auf die Völker Asiens». Этот труд он защитил в 1858 г. в Йенском университете в качестве диссертации на степень философии. Как писал В.В. Бартольд, «экземпляров этой диссертации нет в Петрограде; не установлено даже, была ли она вообще напечатана» [5. С. 671]. Сам диплом хранится в архиве [38. Л. 63]. Не сомневаюсь, что и здесь им был использован чувашский материал.
«Образцы чувашской народной словесности». 1915 год следует считать началом непосредственных приготовлений на уровне РАН к изданию труда «Образцы народной словесности чувашей» в формате «Образцов народной литературы тюркских племен». В качестве основного исполнителя В.В. Радлов видел своего казанского друга, видного чувашеведа Н.И. Ашмарина, тогда работавшего преподавателем Казанской учительской семинарии. Решение Академии наук издать образцы народной литературы чувашей и возложение на г-на Н.И. Ашмарина исполнения этого нового начинания вынудили меня летом 1916 г. после более чем 30-летнего перерыва вновь вернуть мое внимание к чувашскому языку, - писал академик [33. Л. 1]. 9 января 1916 г. состоялось заседание Историко-филологического отделения Императорской академии наук. Академик В.В. Рад-лов докладывал о ходе подготовки издания: «После продолжительного и тщательного обсуждения с Н.И. Ашмариным составленного им и прилагаемого при сем проекта издания "Образцов чувашской народной словесности" и алфавита, которым должны печататься чувашские тексты, представляю этот проект Отделению с просьбой утвердить его. Вместе с тем покорнейше прошу возместить Н.И. Ашмарину расходы его по поездке в Петроград и двухнедельному пребыванию здесь в размере 250 руб., так как от Министерства народного просвещения он никакого пособия не получил и приехал сюда по вызову Академии» [25. § 327]. На заседании Отделения 23 марта 1916 г. академик В.В. Радлов представил просмотренный им отзыв Н.И. Ашмарина о рукописи И.Н. Юркина «Народное творчество чувашей». Академик указал на некоторые недостатки труда, требующие тщательного пересмотра рукописи перед сдачей ее в печать. Он также счел желательным издать его как первый том серии «Образцы народной словесности чувашей». Наблюдение над печатанием Василий Васильевич взял на себя вместе с Н.И. Ашмариным. Отделение решило после пересмотра рукописи И.Н. Юркина печатать ее как первый том серии «Образцы народной словесности чувашей» в формате и числе экземпляров серии «Образцы народной словесности якутов». Отделение признало желательным ходатайствовать о командировании Н.И. Ашмарина из Казани в Петроград и попросило академика В.В. Радлова выяснить лично у министра народного просвещения возможность такой командировки. 20 апреля 1916 г. академик Василий Васильевич на очередном заседании Отделения доложил, что министр народного просвещения утвердил командировку преподавателя Казанской учительской семинарии Н.И. Ашмарина. 18 июля товарищ министра А.К. Рачинский утвердил, что Министерство предложило Попечителю Казанского учебного округа командировать преподавателя Казанской учительской семинарии Н.И. Ашмарина в Петроград, на время до начала учебных занятий в семинарии, для участия в разработке собранных Академией наук материалов по народной словесности чувашей. Однако 26 августа Департамент Министерства народного просвещения уведомил, что Н.И. Ашмарин лишен возможности принять участие в разработке собранных Академией материалов по народной словесности чувашей, так как Казанский военный округ не разрешает ему, как военному цензору, отпуск в Петроград. Тогда Отделение РАН предложи-
ло согласовать с военными властями вопрос о разрешении Н.И. Ашмарину выехать в Петроград для занятий под руководством академика В.В. Радлова. 12 октября Отделение получает из Казани телеграмму, что цензору Ашмарину разрешен месячный отпуск. Телеграмму подписал генерал штаба Казанского военного округа Добрышин. 9 ноября 1916 г. состоялось очередное заседание Отделения исторических наук и филологии РАН. В.В. Радлов присутствовать на этом заседании не смог. Было зачитано его сообщение. В нем, в частности, говорилось, что он долго и тщательно обсуждал с Н.И. Ашмариным составленный им проект издания «Образцов чувашской народной словесности». Проект прилагался, а В.В. Радлов просил его утвердить. Он также просил возместить Н.И. Ашмарину расходы по поездке в Петроград и двухнедельному пребыванию здесь в размере 250 руб., так как от Министерства народного просвещения он никакого пособия не получил, а приехал сюда по вызову Академии наук. Отделение решило иметь суждение на следующем заседании. Было также решено напечатать проект в приложении к протоколу, Н.И. Ашмарину выдать 250 руб. Действительно, имеется печатная записка Н.И. Ашмарина об издании чувашских текстов в приложении к протоколу от 9 ноября 1916 г..
Ниже приводим текст записки с сокращениями:
«По моему мнению, издание образцов чувашской народной словесности, предположенной Академией наук, могло быть выполнено следующим образом.
Прежде чем приступить к систематическому собиранию произведений народного творчества на местах, было бы полезно издать уже имеющиеся налицо записи на чувашском языке, заключающие в себе описания чувашских религиозных верований и обычаев, а также различные виды словесных произведений: пословицы, поговорки, прибаутки, загадки, приметы, толкования снов, сказки, поверья, описания обрядов, песни и пр. Такого рода записи имеются у меня в значительном количестве; некоторые из них были сделаны мною лично во время моих немногочисленных поездок по чувашским селениям, большая же часть их была доставлена мне различными лицами, относившимися сочувственно к моей работе в области исследования чувашского языка. Материал, заключающийся в этих рукописях, весьма неодинакового качества, так как авторы их не были одинаково сведущи не только в тех вещах, о которых они писали, но и в своем родном языке. Точно так же во всех имеющихся у меня записях следует предполагать более или менее сильное влияние чувашского литературного языка, т.е. так называемого низового наречия, на котором печатаются книги для чувашей и совершается богослужение в чувашских приходах. Это влияние книжных образцов должно было отразиться как на морфологии и словаре рукописей, так и на их синтаксисе, в особенности же на их фонетике. Книжный чувашский язык развился преимущественно из «укающих» говоров Буинского уезда, и принятая для него азбука непригодна для точной передачи звуков более северных говоров, для которых в ней недостает некоторых букв; напр., она не имеет буквы для обозначения звука о, который часто заменяет в говорах верховых чувашей низовое «у». Вследствие этого обстоятельства особенности языка отдельных чувашских местностей нередко при записи теряются, и речь изменяется искусственно на низовой лад.
Часть записей сделана более точно; эта точность выражается в том, что их авторы сохраняют в большей неприкосновенности диалектические формы и слова, а также стремятся к более верной передаче отдельных звуков, последнее, впрочем, преимущественно касается звука «о», который они и обозначают особою буквою, не имеющеюся в чувашской азбуке. Иногда замечается попытка передавать и другие звуки, чуждые буинским говорам.
Несмотря на указанные недостатки, упомянутые здесь записи, по моему мнению, заслуживают внимания, так как многие из них содержат в себе ценный материал, собрать который вновь было бы в некоторых случаях совершенно невозможно, ибо многое из того, что записано 20 или 30 лет тому назад, уже исчезло из народной памяти и возобновлено быть не может. Едва ли нужно говорить о том, что среди записей могут встретиться и такие, которые не имеют никакой ценности; подобные записи могли бы быть оставлены в стороне.
Издание уже собранных до сих пор материалов могло бы значительно облегчить задачу дальнейшего собирания произведений народного творчества чувашей, так как дало бы собирателю возможность ориентироваться среди множества чувашских говоров, наметить себе отдельные пункты для записывания нового материала и выделить то, что заслуживало бы особого внимания.
Многие из рукописей безымянные и не имеют в себе пометки о месте записи; на других обозначены только имена и фамилии собирателей или авторов; на третьих вместе с именем и фамилией указана и родина писавшего; на четвертых обозначены точно как имена и фамилии авторов, так и место записи...
Порядок расположения материала в сборнике мог бы быть, например, следующий: 1. Пословицы и поговорки. 2. Присловье и прибаутки. 3. Загадки. 4. Приметы. 5. Толкование снов. 6. Легенды. 7. Рассказы о сверхъестественных существах. 8. Суеверные рассказы о живой и мертвой природе. 9. Суеверные рассказы из жизни людей. 10. Сказки. 11. Предания. 12. Описания религиозных верований. 13. Рассказы о йомзях. 14. Заговоры и описания способов лечения болезней. 15. Очерки из жизни и быта чувашей. 16. Песни.
Что касается собирания и издания новых материалов по языку и народной литературе чувашей, то эта работа могла бы быть выполнена в порядке топографического распределения чувашских говоров, начиная с "укающих", южных, и кончая "окающими", северными...
Чувашские записи, заключающиеся в рукописях, должны быть изданы с сохранением их транскрипции, но с исправлением явных ошибок; что касается записывания нового материала на местах, то в этом случае была бы весьма полезна система транскрипции, выработанная мною вместе с академиком В. В. Радловым. Эта транскрипция, при всей своей точности, отличается от общепринятой лишь прибавлением буквы «о» для верховых говоров и употреблением некоторых надстрочных и подстрочных знаков, благодаря которым может читать правильно по-чувашски даже тот, кто никогда не слыхал живой чувашской речи...» [25. Л. 208-210].
23 ноября 1916 г. состоялось XIV заседание Отделения. В.В. Радлов на нем не присутствовал, а от имени также отсутствовавшего академика К.Г. За-лемана доложено его мнение, что записка Н.И. Ашмарина дает повод к некоторым замечаниям как по способу издания текстов, так и по транскрипции. Поэтому он просил не выносить окончательное постановление, а учредить особую комиссию. Исходя из таких соображений, Отделение решило «иметь суждение» по поводу издания «Образцов народной словесности чувашей» на одном из следующих заседаний.
На заседании Отделения исторических наук и филологии РАН 11 января 1917 г. было решено выделить на подготовку чувашских текстов в распоряжение академика В.В. Радлова 400 руб. В Архиве РаН хранится рукописное отношение В.В. Радлова в Правление Академии наук. В нем он, в частности, писал: «Покорнейше прошу сделать распоряжение выслать в город Казань двести рублей на
имя преподавателя Казанской учительской семинарии Ник. Ив. Ашмарина из суммы 400 руб. <неразб.>...ных в мае распоряжение для подготовки к печати текстов чувашской народной литературы» [37. Л. 56]. Письмо составлено на бланке мАэ, на нем отсутствует дата. Видимо, оно написано между 11 и 25 числами января 1917 г. 25 января 1917 г. Отделение опять рассматривало ход подготовки к изданию чувашских текстов. Однако это было последнее заседание, посвященное рассматриваемому вопросу. Василий Васильевич, тем не менее, постоянно снабжал Н.И. Ашмарина нужной литературой. Например, в письме от 28 января 1917 г. С.Е. Малов из Казани писал В.В. Радлову: «Виделся с Ник. Ив. Ашмариным, передал ему Ваши книги» [36. Л. 9об.]. Не оставались в долгу перед В.В. Радловым Н.И. Ашмарин и другие чувашские авторы. Они снабжали его местными изданиями. В.В. Радлов любезно отвечал на такие ценные бандероли и посылки. Например, в научном архиве Чувашского государственного института гуманитарных наук сохранился один из ответов от 1909 г. В нем, в частности, В.В. Радлов извещает о получении 7 книг и брошюр. Среди них - работы К.С. Мильковича, К.П. Прокопьева и Ф.Н. Никифорова [49. Л. 322]. Некоторые из этих книг сохранились в библиотеке МАЭ РАН.
Н.И. Ашмарин все еще полагал, что академическое издание чувашских текстов по народной словесности вскоре увидит свет. Вот его письмо к В.В. Радлову от 4 мая 1917 г. В нем он детально излагает ход работы.
«Глубокоуважаемый Василий Васильевич!
Весьма извиняюсь, что до сих пор я ничего не писал Вам о ходе своих работ по подготовке чувашского материала. До сих пор мне удалось сделать очень немногое, потому что утомительные занятия в цензуре почти не оставляли времени для другой работы. Теперь я несколько освободился; осталась только цензура писем, а цензура газеты прекратилась. Я очень желал бы получить программу для печатания чувашских текстов, которая была нами выработана в Петрограде, а также узнать, можно ли пока ограничиться одним приведением в порядок материала, или же параллельно с ним следует немедленно приготовлять и переводы. Весь чувашский материал приходится переписывать набело, так как отдавать подлинники в типографию, это значит совершенно испортить их; да они и неудобны для пользования, ибо по большей части переплетены и частью неразборчивы. Часть текстов дана мне лишь для пользования. Возможно, однако, что некоторые рукописи будут сданы в печать не переписанными; это - те из них, которые хорошо написаны и не содержат в себе редких материалов. Сердечно благодарю Вас за присланные книги и просил бы прислать мне Ваш словарь и тексты, если это окажется возможным. Из денег, исхлопотанных на издание, хорошо было бы получить на первое время около 100 рублей: без переписчика я едва ли обойдусь.
Преданный Вам Н. Ашмарин» [35. Л. 1].
И Василий Васильевич, будучи болен, делал все, что мог. Так, в 1918 г. по его ходатайству Отделение рассматривало вопрос о выделении сумм на подготовку изданий чувашских текстов [26]. Однако В.В. Радлов продолжал болеть, а вскоре его не стало. Да и молодой Советской Республике было не до чувашских текстов по народной словесности [43. С. 80-82; 40. С. 3]. Так на этапе подготовки к изданию «Образцов чувашской народной словесности» оборвалось детище академика В.В. Радлова по выпуску серии «Образцов народной литературы тюркских племен».
К сожалению, рукопись «Образцов чувашской народной словесности» в том виде, в каком ее рассматривал В.В. Радлов, не сохранилась. Во время войны упакованные бумаги с чувашскими текстами видели сотрудники Азиат-
ского музея под лестницей. Об этом мне рассказывал С.Н. Муратов в 1984 г. Возможно, это были как раз те рукописи. В РГИА имеются бумаги, проливающие свет на следы рукописей И.Н. Юркина, составлявшие основную часть текстов, представленных Н.И. Ашмариным В.В. Радлову. Например, среди рукописей, поступавших в Главное управление по делам печати для разрешения к напечатанию, хранятся переписки о представленных И.Н. Юркиным текстах. 1888 г.: «Крестьянин д. Бюрганы Буинского уезда Иван Юркин (проживающий в Симбирске, Саратовская ул., дом Матвеева), представил в С.-Петербургский цензурный комитет рукопись песен на чувашском языке «Савасем». Не имея в составе своем лиц, знакомых с чувашским языком, С.-Петербургский цензурный комитет имеет честь представить рукопись на усмотрение Главного управления по делам печати» [39. Л. 35]. Также известно, что далее бумаги И.Н. Юркина последовали в Академию наук (л. 36). «Рукопись на чувашском языке крестьянина Буинского уезда И. Юркина была, по определению Историко-филологического отделения Академии наук 25 августа [1888 г.], передаваема для рассмотрения академику Радлову, который, в заседании того же Отделения 11 сего октября, представил о ней свое донесение» [39. Л. 80]. 25 октября начальник Главного управления по делам печати Е.М. Феоктистов на основе отзыва В.В. Радлова дает свое заключение в Санкт-Петербургский цензурный комитет: «Вследствие представления за № 969, возвращая при сем рукопись песен на чувашском языке "Савасем" И. Юркина, Главное управление по делам печати уведомляет Цензурный Комитет, что к напечатанию означенной рукописи со стороны Главного управления препятствий не встречается» [39. Л. 81].
В январе 1915 г. от и.о. непременного секретаря АН В.В. Радлову поступает письмо следующего содержания:
«Господину академику В. В. Радлову.
Потомственный почетный гражданин Иван Николаевич Юркин (Симбирск, Ярмарочная площадь, 97) обратился в Академию со следующим представлением от 31 декабря 1914 г.:
"Представляемая при сем для напечатания рукопись на чувашском языке под названием "Народное творчество чувашей", имею честь покорнейше просить Академию наук в получении как этой рукописи, так равно и другой, под названием "Тюркские элементы в русском языке до татарского нашествия", представленной мною 16 декабря в Академию, меня уведомить. Рукопись представляю без перевода, так как я недостаточно владею русским литературным языком.
Вместе с сим осмеливаюсь покорнейше просить Академию наук, не найдет ли она возможным ввиду крайней моей бедности, как обремененному большим семейством, помочь мне сколько-нибудь материально. Летом предполагаю приняться за переписку народных песен, которых у меня до двух тысяч. Жду ответа".
Положено передать рукопись "Народное творчество чувашей" академику В.В. Радлову с просьбою дать заключение и сообщить И.Н. Юркину, что другая его рукопись поступила по принадлежности во II Отделение Академии» [27. Л. 37].
Кстати, именно эта рукопись И.Н. Юркина («Народное творчество чувашей», датированная 1914 г., имеет 108 листов) найдена автором этой статьи в архиве Института восточных рукописей [2]. Значит, в частности, именно ее получил и рассматривал В.В. Радлов и, видимо, отобрал для помещения в издание «Образцов народной словесности чувашей». В рукописи 5 частей: загадки, пословицы, народные приметы, мелкие жанры, чувашская музыка. Остальные рукописи, отобранные для «Образцов народной словесности чувашей», пока не определе-
ны. Полагаю, что их следует искать в фонде члена-корреспондента РАН Н.И. Ашмарина в научном архиве Чувашского государственного института гуманитарных наук. В этом же фонде имеются рукописи И.Н. Юркина.
Выводы. Вклад академика РАН Василия Васильевича Радлова в чуваше-ведение трудно переоценить. Основные направления, на которые он обращал особое внимание, - лингвистика, этнография и музейное дело. В.В. Радлов подготовил монографию о древнечувашском языке на немецком языке, однако не успел собрать его под единый переплет. Под его научным руководством также был подготовлен очередной том из серии «Образцы народной литературы тюркских племен» под названием «Образцы чувашской народной словесности», однако он не был опубликован из-за смерти В.В. Радлова.
Особенно ценны его наблюдения в области этимологии, исконных корней чувашского языка, фонетики, лексикологии, этнографии и музееведения. Не объяснены и не нашли откликов его мысли о том, что чуваши - народ не тюркский, а тюркизированный.
Его исследования по тюркским народам ценны и в сравнительном плане. Например, еще не востребованы тексты и исследования по остякам, хакасам и тофаларам, которые проливают свет на сюжеты чувашских традиционных обрядов и верований.
Литература и источники
1. Александров Н.А. Черемисы и чуваши. М.: Изд-во А.Я. Панафидина, 1899. 40 с.
2. Архив Института восточных рукописей. (АИВР). Р. II. Оп. 4. 21/264. Юркин И.Н. Народное творчество чуваш. 1914 г. 108 л.
3. Архив Санкт-Петербургского филиала РАН (РАН). Ф. 1. Оп. 1а (1906). 153. Протоколы заседаний общего собрания Императорской Академии наук. 1906. 326 л.
4. Ашмарин Н.И. Словарь чувашского языка. Вып. 1. Казань: Наркомпрос ЧАССР, 1928. -335 с.; Вып.УИ. Чебоксары: Чувашгосиздат, 1934. 336 е.; Вып. Х!У. Чебоксары: Чувашгосиздат, 1937. 336 е.
5. Бартольд В.В. Сочинения. Т. IX. Работы по истории востоковедения. М.: Наука, 1977. 967 с.
6. Башкирско-русский словарь / К.З. Ахмеров, Т.Г. Баишев, А.М. Бикмурзин и др.. М.: ГИИНС, 1958. 804 с.
7. Большаков О.Г. Примечания // Ал-Гарнати Абу Хамид. Путешествие в Восточную и Центральную Европу (1131 - 1153 гг.). М.: Гл. ред. вост. лит., 1971. С. 62-83.
8. Волкова Л.А. «Шийлык» - обряд аграрного культа удмуртов // История и культура Волго-Вятского края (к 90-летию Вятской ученой архивной комиссии). Киров: Волго-Вят. кн. изд-во, 1994. С. 384-386.
9. Волкова Л.А. Земледельческая культура удмуртов: (вторая половина XIX - нач. XX в.) -Ижевск: УИИЯЛ, 2003. 385 с.
10. Головнёв А.В. Этюд из угорской этноистории // Этнокультурное наследие народов Севера России. М.: ИЭА РАН, 2010. С. 41-55.
11. Евзлин М. Космогония и ритуал. М.: Радикс, 1993. 338 с.
12. Егоров В.Г. Этимологический словарь чувашского языка. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1964. 355 с.
13. Киргизско-русский словарь / сост. К.К. Юдахин. М.: Сов. энциклопедия, 1965. Т. 1. 504 с.
14. Кононов А.Н. История изучения тюркских языков в России: Дооктябрьский период. Л.: Наука, 1982. 360 с.
15. Куник А.О родстве хагано-болгар с чувашами по славяно-болгарскому Именнику // Известия ал-Бекри и других авторов о Руси и славянах. СПб., 1878. Ч. 1. С. 118-161.
16. МАЭ РАН. Отдел Европы. Коллекция № 1040. Поступила в 1906 г. из Бузулукского уезда Самарской губернии от крестьянина Тимофея Егоровича Завражнева. Одежда и культовые предметы. Число №№ - 19, предметов - 32. Мордва и чуваши. Опись составил Б.Э. Петри. 5 предметов по чувашам.
17. МАЭ РАН. Отдел Европы. Коллекция № 347. Поступила в 1891 г. из РГО (разные губернии России - русские, чуваши, мордва, мари). Опись составлена В.В. Радловым. Последняя опись составлена И.В. Жуковской. Число № - 130, предметов - 190. Из них 29 предметов по чувашам.
18. Мессершмидт Д.Г. Дневник путешествия из Тобольска через Тару, Томск и дальше в Сибирском государстве // Исторический архив. 2003. № 2. С. 25-40.
19. Мессершмидт Д.Г. Извлечения из путевого дневника // Радлов В.В. Сибирские древности. Т. I, вып. 1. СПб.: Тип. Имп. АН, 1888. С. 9-19.
20. Мухамадиев А. Об этнонимах «сувар» и «чуваш» // Время Булгар. 2011. № 1 (3). С. 36-37.
21. Мюллер И.Б. Нравы и обычаи остяков. Ханты-Мансийск: Адм. губ. ХМАО, 2003.
22. Радлов В.В. Образцы народной литературы тюркских племен. Ч. IX. Наречия урянхайцев (сойотов), абаканских татар и карагасов / тексты собр. и пер. Н.Ф. Катановым. СПб.: Имп. АН, 1907. 659 с.
23. Радлов В.В. Опыт словаря тюркских наречий. СПб.: Тип. АН, 1893. Т. I. 1914, 66 с.; Т. II. 1899. - 1814, 64 с.; Т. III. 1905. - 2204, 98 с.; Т. IV. 1911. - 2230, 107 с.
24. Радлов В.В. Сибирские древности. Т. I, вып. 1. СПб.: Тип. Имп. АН, 1888. - IV, 40, 20 с., 6 л. табл.; Т. I, вып. 2. - СПб.: Тип. Имп. АН, 1891. - С. 41-80, 1-52, XIV табл.
25. РАН. Ф. 1. Оп. 1а (1916). 163 - Заседания Отделения исторических наук и филологии. VI, VII, X-XIV.
26. РАН. Ф. 1. Оп. 1а (1918). 165 - О выделении сумм на подготовку изданий чувашских текстов.
27. РАН. Ф. 142. Оп. 1 (до 1918 г.). 39 - Выписки из протоколов заседаний общего собрания МАЭ и Историко-филологического отделения АН, относящихся к Музею. 76 л.
28. РАН. Ф. 142. Оп. 1 (до 1918 г.). 58 - Письма, полученные МАЭ РАН. 1906 - 1908 гг. 405 л.
29. РАН. Ф. 177. Оп. 1. 29 - Radlow W.W. [Исследование о чувашском языке. Первая редакция. На нем. яз.] 1916 г. 47 л.
30. РАН. Ф. 177. Оп. 1. 30 - Radlow W.W. Alttürkische Studien VII. Фонетика, морфология и заключение. II-я редакция. На нем. яз. 1916 г. 97 л.
31. РАН. Ф. 177. Оп. 1. 31 - Радлов В.В. [Материалы для статьи о чувашском языке. На рус. яз.] Б.д. 19 л.
32. РАН. Ф. 177. Оп. 1. 32 - Radlow W.W. [Грамматические формы чувашского языка. Набросок азбуки для транскрипции чувашских текстов. 1915 - 1918 гг.]. 7 л.
33. РАН. Ф. 177. Оп. 1. 33 - W.W. Radlow. [Studie der Grammatik der Chuwashsprache. 1916 -1918 JJ.]. 35 Blätter.
34. РАН. Ф. 177. Оп. 1. 107 - Радлов В.В. Смешанный словарь на карточках. Б.д. 2888 л.
35. РАН. Ф. 177. Оп. 2. 12 - Радлов В.В. Переписка с Н.И. Ашмариным. 1917 г. 1 л.
36. РАН. Ф. 177. Оп. 2. 161 - Радлов В.В. Переписка с С.Е. Маловым. 1910 - 1917 гг. 9 л.
37. РАН. Ф. 177. Оп. 3. 24 - Радлов В.В. Выписки из заседаний Историко-филологического отделения Академии наук и официальные письма по вопросам, связанным с его деятельностью в музее. 1885 - 1917 гг. 61 л. __
38. РАН. Ф. 177. Оп. 3. 63 - Диплом Йенского университета о присуждении степени доктора философии В.Ф. Радлову. 1858 г. 1 л.
39. Российский государственный исторический архив, СПб. (РГИА). Ф. 776. Оп. 20. 996 - О рукописях, поступивших в Главное управление по делам печати для разрешения к напечатанию. 1888 г. 85 л.
40. Салмин А.К. Пёр алрыру историйё // Коммунизм ялавё. 1984. 12 май.
41. Семик // Иллюстрированная неделя. СПб., 1873. С. 407.
42. Татарско-русский словарь / К.С. Абдуразаков и др.. М.: Сов. энциклопедия, 1966. 864 с.
43. Федотов М.Р. Записка Н.И. Ашмарина об издании чувашских текстов // Советская тюркология. 1982. № 6. С. 80-82.
44. Федотов М.Р. Материалы к историко-этимологическому словарю чувашского языка / ЧГИГН. Чебоксары, 1992. 180 с.
45. Федотов М.Р. Палла тёпчеврё рыравё // Ялав. 1982а. 8 №: 30-31.
46. Федотов М.Р. Чувашско-марийские языковые взаимосвязи. Саранск: Изд-во Саратов. ун-та, 1990. 336 с.
47. Фрэзер Дж.Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии. М.: Политиздат, 1986. 704 с.
48. Фурсова Е.Ф. Семицко-троицкие обычаи и обряды восточных славян Приобья второй половины XIX - 30-х годов XX в. // ЭО. 1998. № 3. С. 35-47.
49. ЧГИ 163 - Никольский Н.В. История, этнография. 1908 - 1913 гг. 327 с.
50. ЧГИ 176 - Никольский Н.В. Религия, археология, этнография, грамматика, фольклор. 1905 - 1911 гг. 616 с.
51. Шахматов А. Из области новейшего народного творчества // Живая старина. 1909. Вып. II-III. С. 162-177.
52. Patkanoff S. Über das Volk der Sabiren // Keleti Szemle. I. Budapest, 1900. S. 258-277.
53. Radloff W. Phonetik der Nördlichen Türksprachen. Leipzig: T.O. Weigel, 1882. XLV. 320 S.
54. Radloff Wilhelm. Aus Sibirien: Lose Blätter aus meinem Tagebuche. Bd. 1. Leipzig: T.O. Weigel Nachfolger, 1893. V, 536 S., die Karte.
САЛМИН АНТОН КИРИЛЛОВИЧ - доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник, Музей антропологии и этнографии имени Петра Великого (Кунсткамера) РАН, Россия, Санкт-Петербург (antsalmin@mail.ru).
SALMIN ANTON - doctor of historical sciences, leading researcher, Peter the Great Museum of Anthropology and Ethnography (Kunstkamera) of Russian Academy of Sciences, Russia, St.-Petersburg.
