CC BY
1046
в угоду истине, но не моде in favour of truth, not trend
в.м. фалин
дипломат, политический и общественный деятель, доктор исторических наук, профессор
V.M. falin
Diplomat, political and civic leader, doctor of historical sciences, professor
аннотация
Автор оценивает творческое наследие политэконома современности Джона Кеннета Гэлбрейта.
abstract
The author thinks over the creative Legacy of the modern political economist John Kenneth Galbraith.
ключевые слова
Политэкономия, реформы, общество, наследие, Гэлбрейт. key words
Political economics, reforms, society, heritage, Galbraith.
Уважаемые коллеги! Благодарю за предоставленную мне привилегию открыть сегодняшний диспут о творчестве выдающегося политэконома современности Джона Кеннета Гэлбрейта. Вы поймете мое смущение, ибо я только единожды имел возможность встретиться с ним в Нью-Йорке в 1988 году, наблюдая, как вместе с Василием Леонтьевым он убеждал наших экономистов в ходе рефор-
мирования советской экономики не выбрасывать за борт государственное планирование, спасавшее СССР в годы Отечественной и последующей за ней холодной войны.
Наука начинается со смертью догмы. Это аксиома Гали-лео Галилея, к сожалению, крайне редко торжествует в идеологии и политике. Так, нобелевские премии в области экономики присуждались, как правило, в обход прорывных исследований.
Неувядающая заслуга Гэлбрейта в том, что на основе фактов и прежде всего фактов, а не директив и подсказок «авторитетов» он призывал оценивать опыт прошлого, пертурбации настоящего и перспективы будущего как данность. Совесть ученого убеждала его, что те особенности, которые определяют ход событий и многим представляются эпизодическими, случайно привносимыми извне, имманентно присущи данному этапу развития человеческого общества. Например, в той же экологии. К сожалению, недооценивается воздействие на нее новейших технологий, которые мы сегодня без разбору приветствуем, не учитывая, с чем не только отдельные государства, но и вся планета может столкнуться в обозримом будущем.
По моему убеждению, самой глубокой по последствиям из пережитых человечеством является компьютерная революция. Она повысила КПД мозга в миллионы раз. Однако не только полезного действия. Накопленное оружие массового поражения способно погасить биологическую жизнь на Земле. Что дальше? Ответ зависит во многом от того, насколько продвинется воздействие информации на клонирование сознания. И чье усердие и траты в этом отношении обгонят других, тот умножит вызовы, с которыми предстоит столкнуться гомо сапиенс на своем, надеюсь все-таки, долгом пути.
*Т(
Творческое наследие Гэлбрейта — пример всем, кто готов выразить свое отношение к тому, что мы наблюдаем, переживаем, с тревогой сознаем. Обобщая прошлое, надлежит не искать в нем оправдание тому, что свершается сегодня, но предостерегать от того, чего непременно следует избегать.
По воле судьбы с 1953 года я поначалу в качестве эксперта участвовал в работе кризисных штабов, которые созывались советским руководством. Это давало возможность наблюдать, какие решения и как принимались и какие решения не принимались, хотя и должны были бы приниматься, потому что нельзя стоять на одной ноге и думать, что мы держим правильный шаг к движению в будущее.
Не стану утверждать, что мои усилия оправдывались, приносили те результаты, на которые я рассчитывал, не чураясь споров с начальством. Приведу пару примеров.
Ввод наших войск в Афганистан не вызвал в нашей стране ликования. Серьезные сомнения высказывались генштабом (Н.В. Огарков и С.Ф. Ахромеев). В ответ раздалось: выполнять решение «инстанции». Мои отсылки к провальному опыту британских силовых интервенций вызвали окрик: не суйтесь не в свои дела.
Несмотря на вето, в 1982 году мной была предпринята попытка пересмотреть нашу политику в Афганистане — в частности заменить Бабрака Кармаля Ахмад шах Масу-дом. Последний брался за восстановление сотрудничества с СССР в том формате, как оно развивалось с пользой для обеих стран при короле до его свержения Даудом. За «превышение служебных полномочий» меня отчислили из аппарата ЦК.
другой пример, не теряющий актуальности. Когда и как началась Вторая мировая война? Противники не без наше-
го участия уверяют общественность, что зеленый свет этой катастрофе зажег советско-германский договор о ненападении 1939 года. Вспомним хотя бы Фр. Рузвельта. 9 декабря 1941 года, обращаясь к американскому народу, он констатировал, как два потока агрессии слились в мировой пожар.
1931 год. Япония нападает на Китай без объявления войны.
1935 год. Италия нападает на Абиссинию без объявления войны.
1938 год. Германия аннексирует Австрию без объявления войны. Германия нападает на Польшу в 1939 году без объявления войны. Германия вторгается в Советский Союз без объявления войны. Япония нападает на Соединенные Штаты без объявления войны.
Кому мало Рузвельта, обратитесь к выступлениям Ф. Но-эль-Бейкера на заключительной сессии Генеральной ассамблеи Лиги Наций. Это апрель — май 1946 года: «Как все мы знаем, Вторая мировая война началась 15 лет назад нападением Японии на Китай».
Зачем нам потакать тем, кто нагло фальсифицирует историю на потребу новым авантюрам? Мы что забыли их установку — кто контролирует прошлое, тот программирует будущее?
Разделившееся в себе царство не устоит. Равным образом не справится с актуальными и грядущими вызовами разделившееся в себе по идеологическим, социальным и военным меридианам и параллелям человечество. Здесь уместно воспроизвести завет Конфуция — единение через разномыслие и добродетель.
Завершая короткое вступление, хочу напомнить вам строки Б. Пастернака:
Чего бы вздорного кругом
Вражда ни говорила,
Ни в чем не меряйся с врагом,
Тебе он не мерило.
Ты взял над всякой спесью верх
С того большого часа,
Как истуканов ниспроверг
И вечностью запасся.
Творчество Дж. К. Гэлбрейта привлекает к себе все большее внимание и интерес. Правда пробивает дорогу.
Dear colleagues, I would like to express my gratitude for the privilege to open today's debate about the legacy of John Kenneth Galbraith, an outstanding political economist of our times. You sure will understand my embarrassment because I met him only once in 1988 in New York as I watched him and Vasily Leontiev persuading our economists not to cast aside national planning during the Soviet economic reforms reminding that planning saved the USSR amid World War II and the Cold War that then ensued.
Only with the death of dogma science begins. Unfortunately, this fundamental truth by Galileo rarely, if ever, triumphs in ideology and politics. For example, breakthrough studies have generally been on the sidelines of the Nobel Prize in Economic Sciences.
Galbraith should forever be credited for he urged to assess past experience, present headwinds, and future prospects as given based on hard facts rather than directives and clues from "opinion leaders." The researcher's conscience convinced him
that aspects shaping the run of events that many people believe to be incidental, introduced from outside are inherent in this life stage of the human society. For example, in ecology. Regretfully, we underestimate how much it is affected by advanced technologies, which we randomly welcome neglecting what not only certain nations but the entire planet might face in years ahead.
It is my belief that computer revolution is the most far-reaching transformation by its consequences the humanity has ever come through. It increased brain performance a millionfold. And not only positive performance. Weapons of mass destruction we have accumulated thus far can put out the spark of biological life on Earth. What's next? The answer largely depends on how far the impact of information on consciousness cloning will go. And he, whose commitment and expenses to this effect will outstrip others, will propagate challenges the Homo Sapiens will have to face on their, hopefully, long way.
Galbraith's legacy is an example to follow for everyone who is ready to express their attitude toward what we see, feel, and realize in dismay. By generalizing the past, we should seek no justification to what is done today but warn against anything that should be avoided at any cost.
In 1953, I happened to have been engaged as an expert of crisis task forces formed by the Soviet leadership. It gave me a chance to observe what decisions were made and how they were made and what decisions were not made although they should have been made because you can't stand on one foot and think that we are heading for the future with the correct pace.
I won't insist that my efforts worked well, paid off as I expected engaging in disputes with leadership without shying away. A few examples.
52
Our invasion of Afghanistan did not spark any rejoicing in our country. The General Staff (N.V. Ogarkov and S.F. Akhromeyev) cast strong doubts. In return, they were ordered to carry out "superiors'" decision. My references to the disastrous experience of British invasions were met with threatening shouts: "Mind your own business."
In 1982, I attempted to review our Afghanistan policies despite the veto. I, for one, suggested substituting Babrak Karmal for Ahmad Shah Massoud. The latter was supposed to revive cooperation with the USSR in the form benefiting both countries it used to be under the king before he was overthrown by Mohammed Daoud Khan. I was removed from the Apparatus of the Central Committee of the Communist Party over "abuse of power."
Another example of vital importance. When and how did World War II begin? Opponents, not without our help, assure everyone that this catastrophe was triggered by the Molo-tov-Ribbentrop Pact in 1939. So, let's recall Franklin Roosevelt. On December 9, 1941, addressing Americans in his Fireside Chat, he outlined how two streams of aggression converged to fan the flames of a global war.
In 1931, Japan invaded Manchukuo — without warning.
In 1935, Italy invaded Ethiopia — without warning.
In 1938, Hitler occupied Austria — without warning.
In 1939, Hitler invaded Poland — without warning.
In 1941, Hitler also invaded the Soviet Union — without warning.
And Japan attacked the United States — without warning.
If Roosevelt is not enough, please take a look at the speech by Philip Noel-Baker at the final session of the League of Nations General Assembly. It's April or May 1946. "We know now that the World War began in Manchuria 15 years ago."
Why should we indulge anyone who rudely distorts history to meet the needs of new delusions? Have we forgotten their paradigm — he, who controls the past, programs the future?
A divided kingdom shall fall. And the humanity divided ideologically, socially, and militarily will fail to handle current and future challenges. It seems appropriate to quote Confucius here: unity through difference and virtue.
To sum up, I would like to recite Boris Pasternak for you: Whatever ugly angry words Ill will may here and there speak, Don't pit yourself against its swords, It never shared the same league. You took on every pride you faced The moment fine and solemn All idols have been burnt and razed And aeons have befallen.
The legacy of John Kenneth Galbraith is drawing more attention and interest by the moment. The truth struggles on.
