CC BY
38
Таблица 4
В какой мере Вы согласны с тем, что Россия- пойдет по пути, общему для всех цивилизованных стран?
(В % к числу опрошенных; данные о затруднившихся с ответом не приводятся; ноябрь 1994 г.)_________
Варианты ответов Не могу приспособиться к переменам Живу, как жил раньше Приходится вертеться, подрабатывать, браться за любое дело, лишь бы обеспечить себе и детям терпимую жизнь Удается использовать новые возможности, начать серьезное дело, добиться большего в жизни
Полностью согласен 17 26 33 10
Скорее согласен 19 28 34 6
Скорее не согласен 28 25 33 4
Полностью не согласен 20 29 27 15
Затрудняюсь с ответом 30 22 21 2
Сопоставим те же данные о возможностях "устроить жизнь" с некоторыми ценностными суждениями (табл. 3 и 4).
Как видим, оптимистически настроенные и терпеливые скорее готовы приспособиться к переменам, однако "новые возможности" удается активно использовать не только западникам, но также изоляционистам.
» * *
Из действующих в настоящее время на российской общественной сцене социальных типов нет ни одного, который бы обладал устойчивостью и мог бы жить перспективными интересами. Безоговорочно доминируют краткосрочные ориентации — выжить, сохранить статус, получить немедленный выигрыш и др. Поэтому нет и стабильных, институционализированных социально-антрополо-гических типов. Единственно устойчивым остается лукавый расчет половины населения на то, что (вопреки всем пертурбациям на разных этажах властной и элитарной иерархии) удастся "перетерпеть".
Л.А.Седов
В стране побежденного социализма
Сегодня, шесть лет спустя после развала Советского Союза и начала экономических реформ, все еще приходится задумываться о том, какое же общество сложилось у нас в стране и куда ему суждено двигаться дальше. Называть это общество капиталистическим не поворачивается язык даже у самых монетаристски мыслящих идеалистов. Большинство аналитиков склоняются к тому, чтобы причислить его к странам "третьего мира", но этому мешает сохранение в нашей стране мощных пережитков социализма — разрушенные традиции даже мелкого бизнеса и рынка; огромное государство, потребляющее 45% национального валового продукта (НВП), не способно обеспечить в стране правопорядок, необходимый для существования рыночных отношений; громадная армия и ВПК, могущие своей тяжестью раздавить и более жизнеспособную экономику, чем экономика России. Наконец, сохраняется непродуктивное коллективное сельское хозяйство, не умеющее прокормить страну. Так что, если и можно говорить о нашей принадлежности к латиноамериканскому варианту, то разве что в качестве "банановой республики без бананов".
Все это свидетельствует о том, что социализм в нашей стране реально не изжит. Не вполне изжит он и в головах людей, а это именно то место, где, по утверждению классика, происходит главная разруха. Но это же и то место, где зарождаются новые веяния и вызревают новые отношения. На основе данных некоторых социологических служб, проводящих опросы населения, может сложиться
впечатление, что социалистические идеалы и лозунги все еще безраздельно владеют умами населения и не собираются легко уступить место идеям либерализма. Например, в газете "Сегодня" от 24 января 1997 г. приводятся данные ноябрьского опроса 1996 г. "ГФК—Русь" (N=2075 человек), где 48% опрошенных согласились с тем, что "социализм более предпочтительный строй для России, чем капитализм" (25% "согласились отчасти" и 27% выразили несогласие). Очень близкие результаты были получены ВЦИОМ в июне 1996 г. (N=1600 человек). В ответах на сходный по содержанию вопрос 53% респондентов согласились с тем, что неудача советского строя в России связана не с тем, что неверны социалистические принципы, а с тем, что страной управляли негодные руководители, и лишь 29% заявили, что сама социалистическая система не способна обеспечить нормальную жизнь обществу и его гражданам.
Казалось бы, эти цифры не оставляют сомнения в приверженности подавляющего большинства людей социалистическим ценностям. Однако на самом деле они показывают только то, с какой осторожностью надо относиться к данным, опирающимся только на один вопрос. Более детальный анализ ответов, проясняющих вопросы, приводит к прямо противоположным выводам, о чем и пойдет речь ниже.
Для начала можно констатировать, что стойких "антисоциалистов" в стране насчитывается 27—29%. Причем доля эта повышается в образованных и более молодых группах населения. Например, среди руководителей предприятий, учреждений, управленческих работников она составляет 44%. И наоборот, среди пенсионеров их всего 16%.
Не надо думать, что "антисоциалисты" непременно являются сторонниками того, что происходит в стране, и одобряют реформы в их нынешнем виде. Напротив, у многих из них реформы вызывают недовольство своей непоследовательностью и социальными издержками. Особенно это относится к приватизации в ее нынешнем воплощении. На вопрос о том, следует ли продолжать процесс приватизации, положительно отвечают всего 16% населения, а 61% дают отрицательный ответ. Только 19% не согласны с утверждением, что приватизация промышленности приведет к еще большей коррупции и хаосу в экономике, 58% же считают именно так (в том числе 41% "антисоциалистов"). Следствием непризнания за нынешним курсом последовательной "антисоциалистичности" было то, что за Б.Ельцина в первом туре голосовали лишь 34% "антисоциалистов" (10% — за А.Лебедя, 7% — за Г.Явлинского). Для какого-то числа "антисоциалистов" их "антисоциализм" не был решающим мотивом выбора, и 6%, по одним им известным соображениям, голосовали за Г.Зюганова.
Обратимся теперь к другой, противоположной группе населения, к тем, кого можно назвать стойкими "антиры-
ночниками". Об их числе может дать представление вопрос из того же июньского исследования ВЦИОМ: "Согласны ли Вы с тем, что, несмотря на то, что многие жители России испытывают трудности во время становления новой экономической системы, в перспективе рыночная экономика — это лучшее решение для нашей страны?" С этим утверждением выразили свое согласие 51% опрощенных и не согласились 22%. Заметим, что доля стойких "антирыночников" меньше доли стойких "антисоциалистов" и вместе они составляют 50% населения. Что же касается остальных 50%, то они пребывают в колеблющемся состоянии между социализмом и рынком, придерживаясь в этом смысле довольно противоречивых взглядов. Достаточно сказать, что будущее за рыночной системой видят 42% из тех, кто не считает социалистические принципы причиной краха советского строя (и это тоже 22% населения).
Эта противоречивость представлений отражается во всех ответах на вопросы, конкретизирующие отношение людей к тем или иным аспектам рыночной экономики и рыночных принципов. Колышущаяся масса разделяется, и ее части присоединяются к тому или иному полюсу рыночно-социалистической альтернативы. Так, на вопрос: "Одобряете ли Вы приватизацию пищевой промышленности и торговли продуктами питания?" положительный ответ дают 34% и отрицательный — 43%. На вопрос: "Согласны ли Вы с тем, что нужно увеличить долю частного сектора в бизнесе и промышленности?" получено 45% положительных и 27% отрицательных ответов. А вопрос: "Одобряете ли Вы приватизацию государственных предприятии?" дал 25% положительных ответов и 51% отрицательных. Люди вроде бы за увеличение частного сектора, но против приватизации. Это кажущееся противоречие еще раз подтверждает приведенное выше наблюдение о неприемлемости для большинства людей не рынка и частной собственности как таковых, а тех форм, которые рыночные реформы приобрели в России. Само слово "приватизация" вызывает острейшую аллергию и сразу резко снижает рыночные установки отвечающих.
Вообще подробное выяснение того, какой рынок и какой капитализм готовы принять россияне, приводит к заключению, что речь идет о мелком рынке и крайне ограниченном капитализме. Так, с принадлежностью частным лицам небольших предприятий, кафе, магазинов опрашиваемые соглашаются или не соглашаются в соотношении 69:22, когда же речь заходит о крупных заводах и фабриках, то соотношение меняется на 14:73, т.е. число сторонников крупного частного капитала далеко не дотягивает до числа стойких "антисоциалистов". Еще большее сопротивление встречает крупный иностранный капитал: с принадлежностью крупных предприятий иностранным гражданам готовы примириться лишь 6% граждан России*, 85% же такую возможность отвергают**.
* Эта цифра увеличивается до 11% в среде учащихся, до 14%
— среди работающих в частном секторе. По соотношению сторонников и противников иностранного капитала можно установить уровень "экономической ксенофобии" электоратов главных участников президентских выборов: Г.Явлинский — 1,7%;
Св.Федоров — 1,3; Б.Ельцин — 1,0; А.Лебедь — 0,7; В.Жиринов-ский — 0,5; Г.Зюганов — 0,3%.
** Кстати, именно это соотношение претерпело наиболее резкую метаморфозу за время с 1993 г., когда национальный крупный капитал имел 27% сторонников и 50% противников, а иностранный отвергался с меньшим соотношением — 13:75 (см.: Седов Л. Сопротивление материала // Знамя. 1993. № 10. С. 169). Остальные соотношения мало изменились с тех пор. Можно сказать, что происходит не "усыхание" устремлений к рынку и частнособственническим отношениям, а их "обмеление".
И конечно же не могут не влиять на взгляды людей те реальные последствия реформ, которые они ощущают в своей повседневной жизни. Никакие теоретизирования по поводу недоделанности реформ или их долгосрочных целей и перспектив на будущее не могут произвести впечатления на рядовых людей, если 60% убеждены, что их семьям жилось лучше при старом режиме, 23% — в период перестройки и только 10% — после 1991 г. От оценки своего материального положения в значительной мере зависят установки людей в отношении бывшей коммунистической системы (табл. 1).
Таблица 1
Зависимость отношения к коммунизму от материального положения семьи (в % к численности группы так
или иначе относящихся к коммунизму)
Суждения Все не так плохо и можно жить Трудно, но можно терпеть Терпеть невозможно
Полностью согласен с восстановлением бывшей коммунистической системы 2 22 72
Скорее согласен 4 35 55
Скорее не согласен 8 45 40
Совсем не согласен 13 51 28
Подводя итог сказанному, можно еще раз повторить, что в стране имеются 22% твердых сторонников социализма (кстати, именно столько россиян голосовали за Г.Зюганова в первом туре), 28% твердых рыночников (примерно столько голосовали в сумме за Б.Ельцина, Г.Яв-линского и Св.Федорова) и 50% колеблющихся. И все же выборы подвели черту под вопросом о том, какой путь избирает Россия. Назад к коммунизму в лице нынешних сторонников Г.Зюганова люди идти не хотят. Июньский опрос 1996 г. показал, что лишь 23% респондентов хотели бы, чтобы компартия снова стала наиболее влиятельной силой в России и еще 15% против этого, возможно, не возражали бы (из них и получил Г.Зюганов во втором туре свои 28% голосов). Не хотят же возвращения коммунистов к власти 52% людей, и это означает, что достигнутый Г.Зюгановым на президентских выборах потолок превзойден быть не может. Последний опрос ВЦИОМ (N=2406 человек), проведенный в январе 1997 г., показал, что указанные соотношения отличаются высокой стабильностью. Численность тех, кто высказывается за восстановление бывшей коммунистической системы, по-прежнему, составляет 39%. Вместе с тем только 17% в вопросе о темпах перехода к рынку заявляют, что к рынку вообще переходить не надо, в то время как 41% полагают, что переход к рынку необходим, но делать это следует постепенно, а 13% уверены, что к рынку нужно переходить как можно скорее, т.е. за переход к рынку так или иначе выступают 54% опрошенных. Но эти последние не все тверды в своих рыночных устремлениях, поэтому в вопросе: "Какая экономическая система кажется Вам более правильной?" только все те же установленные выше 28% убежденных рыночников выбирают частную собственность и рыночные отношения, а те же 37% сторонников восстановления коммунистической системы — государственное планирование и распределение*. Что же касается Г.Зюганова, то твердо рассчитывать он может на голоса не всех сторонников восстановления коммунистической системы, а только опять-таки на их ядро — 16—17% населения. Именно столько готовы отдать ему свои голоса в
* Это соотношение остается неизменным с декабря 1994 г.
первом туре, в случае, если Б.Ельцин покинет свой пост и состоятся новые выборы*.
Похоже на то, что безнадежность положения коммунистов начинают осознавать и они сами, и население страны в своем большинстве. Поэтому в повестке дня возможных выборов будет стоять уже не вопрос о том, кто из претендентов сможет лучше противостоять их приходу к власти, а о том, кто способен обеспечить порядок в насквозь коррумпированной, криминализированной и плохо управляемой стране. Слово "порядок" отмечает собой существующий в России полный консенсус относительно настоящего положения дел. На вопрос: "Что сейчас больше нужно России: порядок или демократия?" россияне с редким единодушием (74—78%) выбирают порядок, оставляя демократии незавидное место (8—12%). Конечно, это не означает, что все те, кто предпочитают порядок, вовсе отвергают демократические институты. Как и в случае с социализмом, более детальное рассмотрение выявляет такие группы, которые под порядком подразумевают вполне демократическое утверждение власти закона или нормальное разделение властей. И все же таких меньшинство. Большинство же (44%) полагает, что сильный лидер может дать стране больше, чем все законы и разговоры (не согласны с этим 20%); что сильный авторитетный лидер нужнее для России, чем разделение властей (65% против 18%).
Социальный заказ на сильного лидера, способного установить в стране порядок, даже и нарушая закон, а еще лучше, если утверждая его, вполне очевиден. Очевиден и кандидат на эту роль, оставляющий далеко позади всех ведущих политиков. В январском (1997 г.) опросе ВЦИОМ респондентам было предложено оценить наличие у основных политических лидеров такого качества, как стремление к порядку и законности. А.Лебедь получил в этой графе 30% упоминаний (50% отметили его волевые качества, мужественность и 35% — активность, энергичность). В рубрике
* Строго говоря, и сторонники и противники восстановления коммунистического строя встречаются в электоратах любого из кандидатов или среди респондентов, доверяющих любому из политиков. Однако соотношение тех и других различно и в достаточно точной мере отражает "коммунистичность" или "антикоммунистичность" и самого политика и базы его поддержки. Приведем список политиков с указанием коэффициента "коммунистичности" (частное от деления числа сторонников восстановления на число противников):
"Прокоммунисты" "Антикоммунисты"
В.Анпилов 9,0 И.Хакамада 0,1
Г.Зюганов 4,0 Е.Гайдар 0,1
Н.Рыжков 3,5 Б. Немцов 0,2
С.Бобурин 2,5 Б.Федоров 0,25
АТулеев 2,0 Св.Федоров 0,3
Е.Строев 2,0 А.Чубайс 0,3
А. Руцкой 1,3 Б.Ельцин 0,3
И.Рыбкин 0,3
С.Шахрай 0,3
Ю.Лужков 0,4
В.Черномырдин 0,4
Г.Явлинский 0,4
А.Куликов 0,5
А.Лебедь 0,6
В.Жириновский 0,6
С.Говорухин 0,6
И. Родионов 0,8
Г.Селезнев 0,8
"порядок и законность" Ю.Лужков получил 12%, Г.Зюганов — 11, Б.Ельцин — 9, В.Черномырдин — 8%.
Побеждает А.Лебедь и в гипотетическом первом туре выборов президента без участия Б.Ельцина. Ему на сегодняшний день отдают предпочтение 18% опрашиваемых (16% — Г.Зюганову, 6 — В.Черномырдину, 5 — Г.Явлин-скому, 3% — Ю.Лужкову).
Характерно, что А.Лебедь стоит в ряду политиков как фигура в своем роде надполитическая, находящаяся поверх существующих политико-идеологических размежеваний. Достаточно сказать, что ему выказывают доверие 41% тех, кто называет своим доверенным политиком Г.Зюганова, и 29% доверяющих Б.Ельцину, 52 — Г.Явлинскому и 34 — В.Черномырдину, 56 — В.Жиринов-скому и 46% — Ю.Лужкову. Единственные имена, в сочетании с которыми имя А.Лебедя встречается редко, это
— В.Анпилов, А.Куликов, Г.Селезнев и А.Чубайс, что опять-таки показывает, что сопротивление А.Лебедю идет как со стороны коммунистической оппозиции, так и со стороны "партии власти".
Ни для кого не секрет, что складывающийся из "правых" и "левых" единый политический класс и соответствующий ему олигархический режим сделает все возможное, чтобы не допустить к власти опасного пришельца, угрожающего всей властной верхушке. Как и весной 1996 г., перед властвующей элитой стоит вопрос об отмене или дальнем переносе всенародных выборов. Или об изменении правил игры. На случай ухода Б.Ельцина готовятся, в частности, обходные варианты с вице-президентом, наиболее хитроумный из которых (под кодовым названием "пешку в ферзи") состоит в объединении с Белоруссией и выдвижении в президенты А.Лукошенко. Или же президента будет выбирать не народ, а Федеральное Собрание. Даже идея реставрации монархии не упускается из виду, хотя время для ее полной актуализации пока еще не пришло.
Любопытно, что от населения страны эти намерения укрыть невозможно. На вопрос о том, что ждет страну, если Б.Ельцин все же не сможет исполнять обязанности президента, только 32% отвечают, что события будут развиваться конституционным путем. Напротив, 44% уверены, что люди, стоящие у власти, постараются отменить выборы и любыми средствами сохранить власть. Особенно характерен этот взгляд для москвичей (52%), для служащих без специального образования (57%), а также для тех, кто голосовал за В.Жириновского (57%).
Вопрос, следовательно, состоит в том, будет ли народ, в случае ухода Б.Ельцина, отстаивать свое право на собственного избранника, воплощающего народные надежды на законный порядок, или же он преклонит колени перед новой номенклатурой, поставившей у власти своего выдвиженца.
Л.Б.Косова
"Человек советский" — возможность типологии
Перемены последних лет в России создали новый контекст существования для многих сотен тысяч россиян. Как уже отмечалось рядом авторов*, существует не одна Россия, а две: "советская", все более маргинализирующаяся, и другая, по отношению к которой можно было бы употребить слово "новая", если бы оно не несло столь явно романтико-опти-мистического отпечатка. Возникли и параллельно существуют два социальных мира, каждый со своими поведенчес-
* См., например: Экономические и социальные перемены: Мониторинг общественного мнения. 1996. № 1. С. 7—15, 15—20; № 5. С. 19—22.
