CC BY
72
18 Трубецкой Е.Н. Энциклопедия права. СПб., 1998. С. 195. "Соловьёв В.С. Сочинения. В 2 т. М.: Мысль, 1988. Т. 1. С. 522.
20 Там же. С. 407.
21 Соловьёв В.С. Собрание сочинений / Под ред. и с примеч. С.М. Соловьёва, Э.Л. Радлова. 2-е изд. СПб. В 10 т., 1911-1914, T.III. С. 411.
22 Флоренский П.А. Предполагаемое государственное устройство в будущем, С. 104.
23 Соловьёв В.С. Сочинения. В 2 т. М.: Мысль, 1988. T.I. С. 454.
24 Соловьёв В.С. Там же. С. 448.
25 Булгаков С.Н. Труды по социологии и теологии. В 2 Т., М., 1997. Т.2. С. 537.
26 Жуков В.Н. Русская философия права: естественно-правовая школа первой половины ХХ века. М., 2001. С. 215-216.
27 Флоренский П.А. Предполагаемое государственное устройство в будущем. С. 108.
28 Карсавин Л.П. Государство и кризис демократии // Новый мир, 1991, № 1. С. 192-193.
29 См.: Франк С.Л. Духовные основы общества. С. 104 - 105.
30 Трубецкой Е.Н. Лекции по энциклопедии права. С. 66.
31 См.: Карсавин Л.П. Государство и кризис демократии. С. 192.
32 Флоренский ПА. Предполагаемое государственное устройство в будущем. С. 98.
О.В. КОЗЛОВА
Ярославская государственная медицинская академия
В.С.СОЛОВЬЁВ ОБ ИСТИННОМ ХРИСТИАНСТВЕ КАК ИСТОЧНИКЕ СОЦИАЛЬНОЙ ГАРМОНИИ
Поставлена весьма непростая задача - проанализировать христианскую концепцию великого русского религиозного мыслителя Владимира Сергеевича Соловьёва. Во все времена проблема существования добра и зла в мире, их соотношения волновала умы философов. Предлагались различные комбинации их обоснования, интерпретации, экстраполяции в сферу социальной организации и упорядочивания межличностных отношений. Владимир Соловьёв представил свой, весьма оригинальный, вариант моральной философии как того основания, на котором только и может воздвигаться всё здание человеческого общежития и человеческого благополучия и процветания. У В.С.Соловьёва моральная философия становится сначала метафизикой истины и добра, а затем и их онтологией. Осознание этого предполагает и особое отношение человека к миру и самому себе. Именно в уподоблении Христу Владимир Соловьёв видит для человечества единственный путь совершенствования, освобождения от зла, а следовательно, и спасения.
The author of this article takes a rather difficult task - to analyze the Christian conception of the great Russian religious thinker Vladimir Sergeevich Solovyov. In all times the problem of the existence of good and evil in the world, their correlation, disturbed the minds of philosophers. They offered different combinations of their basement, interpretation, extrapolation in the sphere of social organization and regulation of interpersonal relations. Vladimir Solovyov represented his own, quite original, variant of the moral philosophy as the foundation, on which all the constructions of the human community and human wellness and prosperity can be built. Solovyov's moral philosophy first becomes the metaphysics of good and truth and then their ontology. The awareness of it suggests a specific relation of human being to the world and to
himself. It is in the likening to Christ that Vladimir Solovyov sees the only way to the perfection, the liberation of evil and, hence, the salvation of the humankind.
Ключевые слова: существование добра и зла в мире, социальная организация, межличностные отношения, моральная философия.
Keywords: existence of good and evil in the world, social organization, interpersonal relations, Solovyov 's moral philosophy.
Желание приобщиться к истории и осуществить свою причастность к исторической судьбе - это нормальное чувство для человека, который хочет понять, ощутить свое место в истории. Поэтому важнейшим является вопрос о позиции человека в историческом процессе, о чувстве человеческого достоинства, которые каждый отстаивает наперекор всему.
В истории есть и удручающая повторяемость, и в то же время уникальность каждого момента, и никогда нет гарантии, что применение уже известного алгоритма даст ожидаемые результаты. Это привело П.Я. Чаадаева к мысли о том, что Россия находится вне истории, она лишь географическое пространство. Эта мысль положила начало той нескончаемой дискуссии между «западниками» и «славянофилами», которая и сейчас определяет историческое сознание тех, кто пытается во всем этом разобраться. В действительности национальная идея в России всегда была наднациональна. Это и христианство и петровский европеизм. Христианство, которое как национальная идея во многих европейских странах доказывает свою «конкурентоспособность» вот уже две тысячи лет, в высшей степени интернационально.
Однако в основе первоначального вхождения российской ментальности в европейскую культуру лежало некое свойство национального самосознания, которое можно назвать самодвижением российской культуры: ее отказы от европейского пути и возвраты на него. П.Я. Чаадаев назвал это свойство способностью народа к отречению, к отказу от самого себя. В.С. Соловьёв истолковал его как способность к «национальному самоотречению»1, т.е. к отказу от своих пороков, узкого национализма, и способность двинуться по пути всечеловеческого единства, связанного с христианской свободой.
В современных условиях идет интенсивный поиск новой государственной идеологии. Возникает вопрос: будет ли эту роль играть «реанимированное» православие и сможет ли оно в резко меняющихся условиях отвечать запросам современного времени? Всем этим вопросам посвящена дискуссия, развернувшаяся в настоящее время2.
Когда русские мыслители XIX в. писали об опасности рецидивов русского язычества, они видели в этом возврате не просто отказ от христианства, но возврат именно к низшей мифологии, отрицавшей
«личность в ней самой посредством ее собственной чувственной природы, не знавшей противоборства Света и Тьмы, Добра и Зла, а потому исторически неплодотворной, лишенной стимула к историческому прогрессу»3.
Согласно концепции В.С.Соловьёва, христианство представляет собой действительный, реальный, мировой факт: рождение нового человека. По мнению мыслителя, этот мировой акт рождения нового человека является воплощением в факте истины живого начала, основы новой жизни, при котором внутреннее перерождение человека сопровождалось изменением его природы и всех его внешних отношений. Мыслитель считает, что это внешнее, объективное, перерождающее действие должно было распространиться на весь человеческий мир путем долгого и сложного процесса. Причина замедления и усложнения этого процесса понятна и заключается в том, что Иисус Христос и те его последователи, в которых совершился факт рождения духовного человека, говорили о событиях своей собственной внутренней жизни, которые были ими пережиты. Философ уверен в том, что если внутренней действительности придать внешнее выражение или объективировать ее в образах, то люди, которые не переживали этого процесса, могли внешним образом принять новые формы жизни, согласовать их с прежними представлениями и создать внешнюю формальную систему духовной жизни, духовного царства.
Таким образом, по мнению Соловьёва, большинство человечества приняло христианство с формальной стороны. Философ заостряет свое внимание на том, что возникли доктрины и учреждения, являющиеся христианскими только по внешним признакам, но лишенные внутренней жизни христианства. В этом заключается, по мнению мыслителя, характер средневековой теологии и средневековой церкви.
В.С. Соловьёв убежден в том, что христианство дало противопоставлению истинного и неистинного мира нравственное значение. Для философа является важным тот факт, что христианство исходит из отрицания действительности как бытия неистинного, безнравственного, как зла. «Зло и тягость существующего почувствовались здесь с особенной, необычайной силой. Все то, что мы называем злом в нравственном смысле: насилие, порабощение, истребление одного существа другим, все это есть мировой закон, закон природы, которая тем только и живет, что существа борются и истребляют друг друга»4.
По мнению мыслителя, в природе проявляется еще и другое начало, другой закон, который действует как слепая, бессознательная, несознаваемая внутренне сила. Человек, по Соловьёву, не останавливается на познании этих законов, он доходит в своем духовном развитии до сознания и ощущения другого закона бытия. Это осознание божественного начала бытия дано только духовному человеку,
противоположно материальному закону, впервые свершилось в лице Иисуса Христа и составляет сущность христианства, отмечает философ. Поэтому Соловьёв обращает свое внимание на то, что именно христианство завещало человечеству осуществить царство правды, которое открылось как внутренний и мировой факт, как процесс действительной жизни. Этот процесс представляет собой внутреннее изменение субъекта - в объективировании субъективного процесса духовного перерождения.
Философ отмечает, что в средневековом христианстве открытое истинным христианством божественное начало превратилось во внешнее начало, чуждое истинно человеческому началу, и в этом качестве оно должно было рано или поздно потерять всякую силу. Результатом этого процесса было отречение человека от Бога, признание его несуществующим. Однако от христианства осталось в человеческой душе бесконечное стремление осуществить на земле, в данной действительности царство правды, хотя действительный характер царства правды и утратился, отмечает Соловьёв. «Итак, Бога человек потерял, Божественное начало, скрытое в душе человека и открытое в христианстве, потерялось из виду. Осталось в распоряжении человека только начало человеческое, рациональное и инстинкт, живая природа. И вот мы видим стремление на этих началах основать царство правды; являются попытки реализовать его во имя чистого разума; эту роль выполняет французская революция провозглашением безусловности прав разума»5.
Согласно концепции Соловьёва, разум есть неопределенное, безразличное, формальное начало, которое не может дать окружающей жизни содержание сам из себя. Содержание жизни разум получает или из божественного, или из материального бытия. Поэтому мыслитель указывает на то, что, когда божественное бытие было закрыто для разума, оставалось только материальное. Следовательно, материалистическое миросозерцание, по Соловьёву, отказалось не только от теологических принципов, а и от метафизической идеи права чистого разума: «Если же отнять и теологические принципы, и метафизическую идею безусловной личности, остается только зверская природа, действие которой есть насилие»6.
Философ убежден, что жизнь церкви исходит не от «мертвого человечества, а от Бога живого»; власть церкви не от «собрания человеческих немощей» с их мнимыми правами и мнимой свободой, а от «Бога всемогущего, который сам избирает свои пути, сам назначает свои орудия. Церковь управляется не снизу, а свыше; образ ее устройства не демократический, а теократический»7. В.С.Соловьёв обеспокоен тем, что русский народ духовно парализован, нарушено нравственное единство народа, не видно в нем действия единого духовного начала. Философ
видит это единое духовное начало в «истине Христовой». По Соловьёву, единство духовного начала заключается в синтезе животворящего духа, любви и свободного согласного единения всех. Таким образом, мыслитель определяет высший идеал для общественного строя России: «Если Россия не по имени только, но воистину есть страна христианская, то в основе ее общественной организации и жизни должно лежать нравственное свободное единение людей во Христе, образующее духовное общество, или церковь»8.
Согласно концепции Соловьёва, церковь есть собрание верующих в христианского бога на основе любви. Поэтому церковь в понимании мыслителя есть не только собрание верующих, но и собрание любящих. Любовь как основа церкви есть сила беспредельного расширения. Следовательно, церковь не может замкнуться в круге религиозного культа, не может остаться равнодушной к внешней жизни людей: «церковь, на любви основанная, должна проникать во всю жизнь общества человеческого, во все его отношения и деятельность, ко всему нисходя и все до себя возвышая»9. Философ указывает на то, что церковь, существуя во внешней среде гражданского общества, не может обособиться и отделиться от этой среды и должна воздействовать на нее своей духовной силой, проводить начала любви и согласия во все области человеческой жизни. Органом воздействия церкви на общество является учреждения церковной власти или церковная иерархия. Именно церковная иерархия должна своим авторитетом и влиянием служить духовному объединению человечества, заключает мыслитель.
Философ считает, что необходимо пробуждение общего и самостоятельного церковного интереса, необходимо общее и могучее движение церковной жизни, необходимо частные силы привлечь на свободное служение церкви. Чтобы обратить к себе веру и любовь людей, церковь должна открыться людям во всей глубине своей истины и во всем величии своего всемирного значения, отмечает мыслитель. Для этого, по мнению Соловьёва, необходимо пробудить дремлющую силу церкви через ее освобождение от казенной опеки, а также открыть доступ «возбуждающему действию чуждых сил, дать простор для свободной борьбы, для подвигов ума и духа»10. Следовательно, мыслитель призывает через осуществление отрицательной свободы, дающей простор скрытым силам правды, осуществить обновление церкви.
Возникает вопрос: почему В.С.Соловьёв настаивает на осуществлении именно отрицательной свободы в процессе обновления церкви? Отвечая на этот вопрос, необходимо обратиться к проблеме разделения церквей. Именно неправильно понятый принцип свободы духовной жизни, трактуемый как самостоятельность и неприкосновенность личной совести, был положен в основу протестантизма. Философ отмечает, что принцип свободы духовной жизни должен быть не основанием, а вершиной церкви.
При этом необходимо иметь в виду, что основанием церкви должно быть предание и авторитет независимой духовной власти. Поэтому неправильно понятый, положенный в основание церкви принцип свободы превратился в отрицательное начало, которое привело к разделению церквей: «вместо того, чтобы в согласии хранить основание церкви и совокупными усилиями возводить ее ограду, церковные люди уже скоро тысячу лет как разделились враждебно и стали в одиночестве, одни (на Востоке) исключительно сохранять основание церкви, другие (на Западе) столь же исключительно укреплять ее ограду. И те и другие забыли, что цель дела божия не в основании и не в ограде, а в целом здании церкви или богочеловечества, которое кроме тех двух нуждается еще в третьем, высшем - свободе духовной жизни»11.
Мыслитель заостряет внимание на том, что практические недостатки церковной жизни на Востоке - апатичность, бездействие, отсутствие церковной независимости - развились после разделения церквей и явились следствием религиозного одиночества и обособления от Европы. С другой стороны, философ отмечает, что и католическая церковь, лишенная смягчающих воздействий Востока, приняла исключительно юридический характер. Исходя из этого, В.С.Соловьёв призывает к осуществлению всестороннего соглашения между православной церковью - «церковью предания и римским католичеством, как церковью авторитета, ибо тогда и церковь свободы - протестантство - получит свое надлежащее место, и полнота и целость христианской жизни будут восстановлены»12.
Философ обращает внимание в этой связи также и на то, что внутренняя абсолютная истина богооткровенной религии никак не может ни окончательно утверждаться, ни окончательно отрицаться на почве исторических фактов. При этом христианство как религиозная истина требует своего осуществления в действительности, то есть своего полного воплощения. Как религия богочеловеческая христианство обусловливает свое воплощение в действительности не только прямым и всемогущим действием Бога, но и свободной деятельностью человека, которая развивается в порядке времени. Поэтому на исторической почве можно оценить состояние христианского человечества, определить степень его духовного роста и пути дальнейшего совершенствования.
Для В.С.Соловьёва является важным тот факт, что христианство явилось в мире не только как откровение истинного Бога, но и как откровение истинной человеческой личности и вместе с тем истинного человеческого общества. Христианство, согласно концепции философа, признает безусловное и бесконечное значение за душой человека, как способной к совершенному сочетанию с Богом. Поэтому именно христианство, по мнению мыслителя, определило характер истинного общества, в котором каждый его член есть цель для всех и никогда не должен служить только средством или орудием общего блага. «Истинное
общество есть опора и восполнение, а не граница личной жизни; а истинная личность, обладающая идеальным содержанием, самостоятельная и самодеятельная, не может быть разлагающим и разрушительным элементом для здорового социального тела; она его образующее начало, живая сила, превращающая людское стадо в истинно человеческое общество»13.
Таким образом, по Соловьёву, в идеале общество есть полнота личной жизни, свободное изнутри определяемое единство или совершенная солидарность всех личных элементов. С другой стороны, общество в неидеальной действительности философ определяет как упругую жизненную среду, которая отливает в свою данную фактическую форму всякую слабую личность, а всякую сильную личность вызывает на противодействие и борьбу, что приводит к общественному прогрессу. Именно общественный прогресс в понимании мыслителя является некоторой реализацией идеала. При этом внутренняя сила личности определяется здесь не только размерами произведенного ей общественного действия, важностью и прочностью перемен, произведенных этой личностью в общественной среде, но и величиной и упорством преодолеваемого сопротивления этой среды.
Исходя из этого, Соловьёв рассматривает становление общественного строя людей. По его мнению, для того чтобы от первоначальной простоты человечество могло подняться до идеальной гармонии и солидарности всех общественных элементов, необходимо было образование этих элементов через усложнение жизни. Это усложнение жизни выразилось в образовании общественных форм, усовершенствовании нравственности, прочном объединении и сосредоточении социальных сил, т.е. образовании государственности.
Философ отмечает, что, с одной стороны, сложная государственная машина в силу инерции представляет значительное сопротивление для коренного и быстрого преобразования в области общественной нравственности, с другой стороны, могущественное сосредоточение общественных сил и их организация в форме государства позволяют прогрессивным нравственным идеям действовать из общего центра на все общественное тело и производить в нем цельные и окончательные преобразования, не дожидаясь улучшения каждого индивидуального элемента в отдельности, а, напротив, производя такое улучшение через воздействие целого на части. Мыслитель указывает также и на то, что государство может и должно, улучшая свои законы и учреждения в смысле нравственных требований, поднимать общий нравственный уровень и оказывать воспитательное воздействие на большинство людей.
Поэтому государство, в понимании Соловьёва, не может быть только орудием общественного прогресса, а также есть и субъект этого прогресса, «оно само прогрессирует, улучшается морально, постепенно возводя свою
принудительную власть до высоты нравственного авторитета»14. Поэтому христианство явилось не в конце, а в середине истории; провозглашенное им Царство Божие не было и не могло быть для людей готовым совершенным порядком вещей, к которому им оставалось только пассивно присоединиться: оно было дано как нравственно-историческая задача, разрешимая только свободными усилиями человечества, заключает мыслитель.
Философ убежден в том, что если бы человечество представляло собой простую арифметическую сумму отдельных изолированных лиц, то все препятствия к полному осуществлению Царства Божия сводились бы к злой личной воле, а действие Бога в человечестве было бы обращено на каждую отдельную душу, которая или воспринимала бы это действие, или отвергала бы его. В этом случае всемирная история была бы не нужна, а жизнь - бессмысленна. «К счастью, человечество не есть куча психической пыли, а живое одушевленное тело, образующееся и преобразуемое, последовательно и закономерно развивающееся, многоразлично расчленяемое и объединяемое, разнообразно связанное с прочим миром и всесторонне воспринимающее дух Божий - не только периферически, но и центрально, не только в единицах, но и в группах, не только частями своими, но и целым»15.
Социальное тело, в понимании В.С.Соловьёва, отличается от биологических тем, что его крайние элементы являются моральными единицами, свободными существами, представляющими сами по себе безусловную внутреннюю ценность. Такое значение может принадлежать этим существам именно потому, что каждый неразрывно связан со всеми, и задача всемирной истории состоит в том, чтобы эта связь сделалась вполне сознательной и свободной, чтобы всемирная солидарность не только органически определяла его место и назначение в целом, но еще и нравственно им самим утверждалась, как его собственная цель, как истинное благо.
Философ отмечает, что существовавшая до христианства солидарность имела лишь относительный характер: с одной стороны, это было единство более или менее частное и внешнее (в древнем государстве), а с другой стороны, более или менее отвлеченное (в философских идеях). Статус этого единства не удовлетворял потребности человеческой души, требовавшей абсолютного всецелого совершенства. Это абсолютное совершенство открылось, по Соловьёву, в индивидуальном воплощении Божества - в Христе, в идее возвещенного им совершенного, абсолютного единства и солидарности человечества. «До христианства человечество хотя и шло вперед, оно шло ощупью, его развитие было слепым естественным процессом; не то, чтобы слепыми, бессознательными силами производился сам процесс: нельзя этого допустить ввиду его целесообразности и определенного направления, - но дело в том, что
силы, сами по себе зрячие и сознательные, не были сознаваемы и видимы человечеством, они были, так сказать, за ним и вели его, не открывая ему ни себя, ни цели пути»16.
Значение христианства заключается в том, что оно прямо поставило перед человечеством его абсолютный идеал. Но именно потому, что христианство дало человечеству свою полноту как идеал и как задачу, а не как готовую реальность, естественный ход исторического развития не прекращается с откровением Нового Завета, а принимает только более сознательный и определенный характер, делает вывод мыслитель. «Христос открыл человечеству истину и дал ему задачу - преобразовать свою жизнь согласно истине. Поистине все - едино, и Бог - абсолютное единство - есть все во всех. Но наличная жизнь человечества не находится в истине, и божественное всеобъемлющее единство, как некая тайна, закрыто от нас распадением мирового целого на пространственные части и временные события, а еще более эгоистическим уединением нашей собственной души»17.
В то же самое время философ указывает на то, что человечество, которое, будучи образом и подобием бога, должно было представлять для материального мира «единящий» и правящий разум, на деле оказалось раздробленным и рассеянным по земле и после долгих усилий в процессе истории достигло только формального и внешнего объединения. Существование разъединяющего начала, которое олицетворяет человеческий эгоизм, по Соловьёву, является действенной, реальной силой, которую не может подорвать формальный принцип права и закона. Поэтому, для того чтобы всемирное единство было живой формой, необходимо было заложить новое единящее основание для человеческой жизни, восстановить ее связь с абсолютным началом истинного единства, считает философ.
Эта связь человеческой жизни с абсолютным началом в концепции Соловьёва представлена как богочеловеческий факт. Богочеловечество, по мнению мыслителя, должно быть не отвлеченной мыслью, не смутным чувством, а должно быть объективной реальностью. Этот богочеловеческий факт дан в историческом явлении Иисуса Христа, в благодати таинств, в церкви как святыне и как святилище, как реально-мистическом теле Христа, отмечает философ. Истинная связь человека с Богом, по Соловьёву, есть свободная или обоюдная, она требует не уничтожения человеческой действительности, а ее соединения с божественной истиной. Исходя из этого настоящее единство не полагается извне, а достигается свободными усилиями, последовательной и всесторонней деятельностью самого человечества, которое связывается с Богом в действительности. «Христос пришел не погубить мир, а спасти его, и социально-политический организм человечества - мир в тесном смысле - должен
быть не уничтожен святыней христианства, а спасен ею, т.е. обращен, преобразован, одухотворен»18.
Развивая дальше эту идею, Соловьёв замечает, что богочеловеческая связь должна выражаться не только в том, что дается людям - догматы веры, непрерывность благодати в таинствах и иерархии, но в том, что делается самими людьми, - это есть второе, актуальное единство, без которого действительность и исторический процесс оставались бы вне христианства, а тогда и цель самого христианства не была бы достигнута. Эта цель, в понимании философа, представляет собой окончательный вид богочеловеческого единства - полное соответствие всей внешней действительности внутреннему началу истинной жизни.
Соловьёв указывает на то, что люди в действительности реально отделены наследственным злом от Божественного единства. Это единство должно быть дано людям сначала как реальный предмет, от них не зависящий, - как Царство Божие. Но, приняв это данное соединение с Богом, человечество должно его усвоить собственным трудом, ввести его в свою действительную жизнь как преобразующее ее начало. «Это царство Божие, которое силою берется, и только после этого деятельного процесса может открыться окончательно, как явная действительность, - то царствие Божие, которое в качестве тайной потенции существует внутри нас. Данное сначала для нас, как священный факт, производимое потом через нас, как живая действительность, оно может наконец открыться в нас и во всем, как совершенное состояние ненарушимой любви, мира и радости о Духе Святом»19.
Таким образом, согласно концепции мыслителя, христианский мир развивается как троякое богочеловеческое соединение:
1) соединение священное, где преобладает божественный элемент в традиционной неизменной форме, образуя церковь- храм Божий;
2) соединение царское, где господствует (относительно) человеческий элемент, образуя христианское государство, посредством которого церковь должна реализоваться в «живом теле человечества»;
3) пророческое единство, которое еще не достигнуто, где божественный и человеческий элемент должны вполне проникать друг в друга, в свободном и обоюдном сочетании, образуя совершенное общество.
Христианская церковь, христианское государство и христианское общество, в понимании Соловьёва, представляют собой три нераздельные модификации божественного царства в его земной стадии, с одной стороны. Имеют одну и ту же общую сущность - божественную правду, с другой: «Церковь верит в нее и служит ей, как абсолютной истине, государство в своей относительной сфере практически осуществляет ее, как справедливость, а общество христианское должно развивать ее в себе, как полноту свободы и любви »20. При этом справедливость есть истина во внешнем действии, так же как свободная любовь есть та же истина во
внутреннем состоянии, указывает философ. Следовательно, истина, в понимании мыслителя, есть бытие всех в единстве или всеобщая солидарность, которая ощущается как любовь и осуществляется как справедливость.
В этой связи В.С.Соловьёв приходит к мысли о том, что, поскольку церковь в смысле священного учреждения есть уже совершившийся факт, а свободное братство всех в любви - еще только пророческий идеал, наиболее практическое и жизненное значение имеет средний термин -государство. Именно отношением государства к христианству, по мнению философа, и определяются исторические судьбы человечества.
Рассматривая назначение государства, мыслитель определяет истинное общественное благо как солидарность всех. В этой связи действительная жизнь человечества представляет три вида явных и реальных нарушений всеобщей солидарности:
1) солидарность нарушается, когда какой-нибудь народ отнимает у другого существование или национальную независимость;
2) когда какой-нибудь класс или учреждение притесняет другие;
3) когда отдельное лицо открыто восстает против общего порядка, совершая преступление.
В.С.Соловьёв указывает, что предотвратить такие нарушения и противодействовать им есть прямая задача государства. Но исполняя ее, само государство, представляемое грешными людьми, может нарушать справедливость относительно нарушителей, вследствие механического понимания самой справедливости или всеобщей солидарности, как интереса большинства. Такое непонимание, характерное для языческого государства, не должно бы было, по мнению философа, допускаться в христианском государстве.
Истинная солидарность в понимании, Соловьёва, есть благо всех и каждого без исключения, а не благо большинства. Любой элемент великого целого (собирательный или индивидуальный) не только имеет право на существование, но обладает внутренней ценностью, не позволяющей делать из него простое средство или орудие общего благополучия. «Христианство, признавши бесконечную ценность за всяким человеческим существом, должно было совершенно изменить образ действия государства. Социальное зло оставалось, как и прежде, в своем тройном обнаружении - международном, гражданском и уголовном; государство по-прежнему должно было бороться со злом в этих трех сферах, но окончательная цель, а также и средства борьбы не могли остаться теми же: приняв христианство, т.е. признав истину абсолютной солидарности всех, государство должно быть верным этой истине и при исполнении своей прямой задачи, т.е. противодействуя нарушениям социальной правды, оно должно быть справедливо и к нарушителям, не нарушая и их человеческого права...
Христианское государство, неотделимое от церкви, имеет дело с членами тела Христова - страдающими, униженными, порочными; оно должно умиротворять общественные неправды, исправлять индивидуальные пороки»21.
Таким образом, согласно концепции В.С.Соловьёва, сущность истинного христианства есть перерождение человечества и мира в духе учения Иисуса Христа, т.е. превращение мирского царства в Царство Божие. Это перерождение представляет собой сложный и долгий духовный процесс, в котором должно участвовать само человечество своими собственными силами и сознанием: «С этой стороны осуществление самого Царства Божия зависит не только от Бога, но и от нас, ибо ясно, что духовное перерождение человечества не может произойти помимо самого человечества, не может быть только внешним фактом; оно есть дело, на нас возложенное, задача, которую мы должны
разрешать. Не менее ясно и то, что за раз эту задачу не только разрешить,
22
но и сознать во всем ее значении невозможно» .
Сущность христианства в том, что ее истина не отвлеченно-теоретическая, а утверждается как норма действительности, как закон жизни, заключает философ.
1 Соловьёв В.С. Русская идея // Соловьёв В.С. Соч. В 2 т. Т. 2. М.: Правда, 1989. С. 224. 2См: Игумен Вениамин (Новик) Социальное Евангелие Соловьёва // Соловьёвские исследования: Период. сб. науч. тр. / Отв. ред. М.В. Максимов. Иваново, 2002. Вып. 4. С. 205 - 211; Государев А.А. Созидание христианской культуры: Владимир Соловьёв и «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви» // Минувшее и непреходящее в жизни и творчестве Соловьёва: материалы междунар. конф. 14-15 февраля 2003 г. СПб., 2003. Вып. 32. С. 196-199; Прибыткова Е.А. Соотношение церкви и государства в концепции Вл. Соловьёва: философско-правовой аспект // Вера - Диалог -Общение: проблемы диалога церкви и общества. Памяти С.С. Аверинцева: Материалы междунар. науч.-богослов. конф., 29 сент. - 1 окт. 2004 г. / Свято-Филаретовский православно-христианский институт. М., 2005. С. 421-430; Смелова Н.Е. Владимир Соловьёв и истинное христианство // Россия и Вселенская Церковь: В.С. Соловьёв и проблема религиозного и культурного единения человечества / Под ред. В. Поруса. М., 2004. С. 46- 57; Амелина Е.М. Проблема общественного идеала в русской религиозной философии конца XIX - XX вв. Калуга: ИД «Эйдос», 2004. 336 с; Подвойская Л.Т. Идея гармонии социальных общностей в творчестве В.С. Соловьёва и современность // Владимир Сергеевич Соловьёв и современность. М., 2001. С. 114-121; Рашковский Е.Б. Владимир Соловьёв и гражданское общество // Связь времен: наука - традиции культуры -новое видение мира. М., 2001. Вып. 1. С. 127-137; Шишков К. А. Церковь, государство и философия в учении В.С. Соловьёва // Идея романтизма и прагматизма в истории Российского государства. СПб., 2006. С. 75- 78.
3Соловьёв В.С. Мифологический процесс в древнем язычестве // Соловьёв В.С. Полн. собр. соч. и писем В 20 т. Т.1. М., 2000. С. 33.
4Соловьёв В.С. Собр. соч./ Под ред. и с примеч. С.М. Соловьёва и Э.Л. Радлова. 2-е изд.
Т. 1. - 10. Спб.: Просвещение, 1911-1914. Т. 3. С. 383.
5Там же. Т. 3. С. 385- 386.
6Там же. Т. 3. С. 386.
7Там же. Т. 5. С. 153.
8Там же. Т. 3. С. 206. 9Там же. Т. 3. С. 207. 10Там же. Т. 4. С. 206. "Там же. Т. 4. С. 128- 129. 12Там же. Т. 4. С. 129.
13 Там же. Т. 6. С. 344.
14 Там же. Т. 6. С. 349.
15 Там же. Т. 6. С. 350.
16 Там же. Т. 6. С. 351.
17 Там же. Т. 6. С. 356.
18 Там же. Т. 6. С. 357.
19 Там же.
20Там же. Т. 6. С. 358.
21 Там же. Т. 6. С. 359- 360.
22 Там же. Т. 6. С. 382.
И.И. ШАРОНОВ
Ивановский государственный энергетический университет
ПРОБЛЕМА ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА И ЛИЧНОСТИ В КОНТЕКСТЕ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ВЗГЛЯДОВ ФИЛОСОФОВ ВСЕЕДИНСТВА И СОВРЕМЕННОСТИ
Представители католической и православной философских традиций выделяют различные экономические основания гражданского общества. Западные обращают внимание на значение системы, восточные - на значимость личности. Представители философской школы Всеединства отстаивали верховенство личности над прагматизмом системы, однако современная российская мысль приближается к западным стандартам.
Representatives of catholic and orthodox traditions mark out different economic backgrounds of civil society. The western ones pay attention to the sense of a system, the orthodox ones show the meaning of a person. Representatives of Unity-of-all school insisted on the dominance of humanity over pragmatism of a system, but modern Russian thought is getting closer to western standards.
Ключевые слова: гражданское общество, экономика, философия Всеединства, нравственность, одухотворение вещественного, свобода, проблема безбилетника, достойное существование.
Keywords: civil society, economy, Unity-of-all philosophy, morality, spirituality of matter, freedom, free-rider problem, adequate existence.
Представители западной (католической) и восточной (православной) философских традиций выделяют различные основы гражданского общества. Западные обращают внимание на значение системы, механизма гражданского общества, восточные показывают значимость личности.
