CC BY
0УДК 94(47).05/.083:327
DOI: 10.24412/2070-9773-2024-10-239-246
Дата поступления (Submitted) 07.10.2024
Дата принятия к печати (Accepted) 20.10.2024
В поисках современной концепции роли Российского государства в системе международных отношений нового
времени
ЛЕВ СЕРГЕЕВИЧ БЕЛОУСОВ
академик Российской Академии Образования, д.и.н., профессор, и.о. декана исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, 119192, Москва, Ломоносовский проспект, д.27, корп.4, Е-404
e-mail: poltorak2006@yandex.ru
ЛАРИСА ВИЛОРОВНА БАЙБАКОВА
д.и.н., профессор исторического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова,
кафедра новой и новейшей истории
Москва, 119192, Ломоносовский проспект, д.27, корп.4, Г-444
e-mail: poltorak2006@yandex.ru
Аннотация. Российские исследователи традиционно уделяли большое внимание внешней политике России, но ее место в системе международных отношений выявлено недостаточно конкретно и глубоко с учетом накопившегося противоречивого опыта. В данной статье подводятся итоги изучения истории международных отношений в новое время в русле новых методологических принципов и методических подходов. Одним из перспективных направлений новейшей историографии является так называемая «конференционная дипломатия», в рамках которой вырабатываются международно-правовые документы, способствующие установлению мира после крупных военных конфликтов. Плодотворным примером подобного подхода служит коллективная монография «Россия на международных форумах и конгрессах XVII - начала ХХ века», изданная в Институте российской истории РАН в 2021 г. Построенная по проблемно-хронологическому принципу, она посвящена исследованию роли России в системе международных отношений в особом ракурсе - с точки зрения значимых конференций нового времени, в которых самое деятельное участие принимали российские дипломаты. Взгляд на «конференционную дипломатию» сквозь призму ее четырехсотлетней истории впервые представлен в российской историографии.
Ключевые слова: Российское государство, система международных отношений, международные конгрессы и конференции, «конференционная дипломатия», мирный договор
In Search of a Contemporary Concept of the Russian State's Role in System of International Relations of Modern Times
LEV SERGEEVICH BELOUSOV
Academician of the Russian Academy of Education, Doctor of Historical Sciences, Professor, Acting Dean of the Faculty of History, Lomonosov Moscow State University, 119192, Moscow, Lomonosovsky Prospect, 27, bldg. 4, E-404
e-mail: poltorak2006@yandex.ru
LARISA VILOROVNA BAIBAKOVA
Doctor of Historical Sciences, Professor of the Faculty of History of the Lomonosov Moscow State
University, Department of Modern and Contemporary History 119192, Moscow, Lomonosovsky Prospect, 27, bldg. 4, G-444
e-mail: poltorak2006@yandex.ru
Abstract. Russian researchers have traditionally paid great attention to our country's foreign policy, but its place in the system of international relations has not been traced specifically and deeply enough, taking into account the accumulated contradictory experience. This article summarizes the results of studying the history of international relations in line with new methodological approaches. One of the promising areas of modern historiography is the so-called "conference diplomacy", designed to develop an international legal
document contributing to the establishment of peace after a prolonged military conflict. A fruitful example of this approach is the collective monograph "Russia at international forums and congresses of the XVII -early twentieth century", published at the Institute of Russian History of the Russian Academy of Sciences in 2021. Compositionally constructed according to the problem-chronological principle, it is not only devoted to the study of the role of Russia in the system of international relations, it examines the work of significant conferences of modern times, in which Russian diplomats took an active part. A look at conference diplomacy through the prism of its four-hundred-year history is presented for the first time in Russian historiography.
Keywords: The Russian Empire, the system of international relations, international congresses and conferences, conference diplomacy, the peace treaty
Изучение истории международных отношений и внешней политики России/СССР было и остается одним из ключевых направлений исследований отечественных исто-риков-новистов. Количество книг и статей по этой проблематике исчисляется многозначной цифрой. Их обилие объясняется, как не уходящей в прошлое научной и политической актуальностью изучаемых сюжетов, так и использованием на рубеже веков новых методологических принципов и методов исследований. Поиск Россией своего места в трансформирующейся системе международных отношений после развала СССР не остался незамеченным историками и политологами. В конце 2002 г. был даже создан специализированный журнал «Россия в глобальной политике», издающийся на русском и английском языках. Журнал по праву считается лучшим в своем жанре в отечественной публицистике.
В современный период выработанные ранее внешнеполитические приоритеты России приобретают новые очертания, поэтому одной из важных задач академической науки становится формирование и развитие концепции истории внешней политики российского государства. Типологической чертой этой многогранной проблематики в XXI в. стало появление работ, делающих акцент на системности международных отношений и оценке внешней политики России с точки зрения геополитики. В этой связи несомненный интерес вызывает ряд крупных исследований, подготовленных на историческом факультете МГУ имени М.В. Ломоносова [1, 2, 3]. Коллективные труды преподавателей истфака объединены общей идеей изучения закономерностей трансформации системы международных отношений в ХХ в., а также выявления ее предпосылок, сущности и последствий в быстро меняющихся геополитических условиях.
К этому методологическому направлению относится обобщающая коллективная монография «Россия на международных форумах и конгрессах XVII - начала ХХ века», изданная в Институте российской истории РАН в 2021 г. [4] В ней выявлены узловые проблемы внешней политики страны на каждом этапе развития, сопряженным с событиями глобального масштаба XVII - начала ХХ вв., когда усложнение мировой политики потребовало эффективной координации деятельности государств, материализо-
ванных в форме участившихся созывов международных форумов с целью урегулирования вооруженных конфликтов. Данная работа продолжает традицию изучения сотрудниками ведущего научно-исследовательского учреждения роли России в многовековой истории международных отношений, чему посвящены вышедшие в 2007-2015 гг. три коллективные монографии [5, 6, 7]. В них авторами выявлен ряд общих тенденций, связанных, во-первых, с исключительной сложностью геополитического положения страны, как евразийской державы; во-вторых, со взаимозависимостью процесса формирования ее территории с решением геополитических задач, в ходе которых страна продвинулась на север, восток, запад и юг; в-третьих, с обстоятельствами укрепления позиций России как суверенного члена европейского сообщества в трансформирующейся системе международных отношений.
Новизна авторского подхода состоит в анализе участия России в международных отношениях с позиции «конференционной дипломатии», которая, обладая значительной степенью автономии и свободой маневра, до сих пор является одним из эффективных способов урегулирования международных конфликтов. Приведенные в монографии факты свидетельствуют о том, что, несмотря на усилия ряда западноевропейских государств воспрепятствовать потенциально сильной державе обретению достойного места в мировом сообществе, Россия еще со времен Вестфальского мира 1648 г. поступательно завоевывала все более прочные позиции, становясь полноценным игроком в глобальной «игре».
Данная работа базируется на использовании прочно вошедшего в российскую историографию системного подхода, в котором международные отношения рассматриваются в качестве последовательно сменяющих друг друга систем, а каждое государство - в качестве их важного элемента. Оригинальность представленной авторской концепции основывается на анализе последовательного складывания, кризиса и разрушения Вестфальской, Утрехтско-Ништад-ской, Венской, Крымской и Берлинской систем международных отношений, в рамках которых менялось место России в мировой политике и происходило ее превращение в одну из ведущих европейских держав.
Цель данной статьи состоит в рассмотрении вклада авторов монографии в формировании
современной концепции внешней политики нашего государства и, прежде всего, такого ее нового и перспективного направления,как участие российских дипломатов в международных конгрессах ХVII-начала ХХ вв.
Хронологические рамки исследования сопряжены с крупными международными событиями XVII - начала ХХ вв., когда усложнение мировой политики потребовало более эффективной координации деятельности государств. Эта задача была реализована в форме участившихся созывов международных форумов для урегулирования постоянно возникавших вооруженных конфликтов. С Вестфальского конгресса 1648 г. до 1840 г. они собирались десятки раз, затем вплоть до 1890 г. их число увеличилось до 549, с 1900 по 1919 гг. было проведено 1082 мероприятия подобного рода [8, с.41-47]. Авторы упомянутой монографии не ставили своей целью проанализировать материалы всех конференций. Их выбор был обусловлен степенью значимости того или иного мероприятия для международных отношений, их результативностью. Поэтому объектом изучения становились наиболее важные из них, фиксировавшие после очередного военного столкновения новое соотношение сил и оформлявшие его в правовом поле. Взгляд на работу «конференционной дипломатии», рассматриваемой сквозь призму ее многовековой истории, в которой России принадлежало одно из главных мест в группе ведущих западных государств, позволяет проанализировать не только позиции всех вовлеченных в тот или иной конфликт сторон, но и выявить отличия в подходах держав к его урегулированию.
Большую концептуально интегрирующую нагрузку выполняет открывающее монографию введение, написанное А.В. Виноградовым [4, с.5-25]. В нем предпринята попытка связать на основе единой теоретико-методологической матрицы системного анализа очерки весьма авторитетных в научных кругах исследователей. По мнению автора, в период нового времени единый международный порядок только начинал складываться. При этом в развитии международных отношений выделялся ряд крупных этапов, существенно отличавшихся друг от друга по внутреннему содержанию и проходивших в своем развитии несколько фаз - от становления до распада. В процессе формирования единой системы международных отношений приоритетное значение придавалось мирным договорам, которые становились универсальным средством формализации взаимодействия между государствами в период переустройства миропорядка.
Смена международных систем в XVII - начале ХХ в. осуществлялась исключительно военным путем, но оформлялась, как правило, на конгрессах, фиксировавших в своих решениях новое территориально-политическое устройство на
основе сложившего соотношения сил. Авторы монографии, опираясь на внешнеполитическую деятельность России, предложили обозначить стадии в эволюции европейского миропорядка. Так, в Вестфальской системе международных отношений в качестве самостоятельных ими вычленены Утрехтско-Ништадтская, Постутрехтская и несостоявшая Аугсбургская системы, а в рамках Венской - Крымская и Берлинская системы, названные по договорам, вносившим качественные изменения в межгосударственные отношения. Столь широкое в историческом измерении изучение места России в сфере международных отношений нового времени, реализованное на основе метода системного анализа, до сих пор не предпринималось в отечественной литературе.
В монографии по хронологическому принципу выделено несколько тематических блоков. Первый из них касается роли российской дипломатии в международных конгрессах эпохи Вестфальского мироустройства. Договор 1648 г., подведший итог Тридцатилетней войне 1616-1648 гг., как первого глобального конфликта нового времени, не только закрепил территориальные изменения, происшедшие на континенте, но и стал исходной точкой для всех последующих международных договоров вплоть до французской революции конца XVШ в. В новом миропорядке, основанном на равновесии и недопущении доминирования одной или нескольких держав, межгосударственные отношения были впервые структурированы и приобрели стабильность в распределении баланса сил на европейском континенте. Россия впервые участвовала в качестве полноправной стороны в Карловицком конгрессе 1698-1699 гг., вошедшем составным элементом в Вестфальскую систему. До этого ее сношения с Западной Европой, по мнению ряда исследователей, отличались бессистемным характером, являясь исключением из «порядка замкнутости» [9, с.197-202].
В очерке А.Г. Гуськова «Россия на Карловицком конгрессе 1698-1699 годов» показана двойственность принятого царским правительством решения о присоединении к общеевропейской борьбе с турецкой угрозой: с одной стороны, были взяты обязательства по отвлечению сил крымского хана от европейского театра военных действий, а с другой, Россия приобретала выход к Азовскому морю и возможность продвижения к черноморскому побережью. Сложность положения российской миссии, возглавляемой думским дьяком П.Б. Возницыным, состояла в нежелании царя Петра I заключать долгосрочный мир с турками. Однако добиться продолжения войны в условиях, когда все участники конгресса стремились к миру, оказалось невозможным. В рамках Карловицкого договора, положившего конец завоевательным войнам Османской империи на европейском континенте, Россией было заклю-
чено предварительное перемирие, замененное в 1700 г. Константинопольским миром сроком на 30 лет, согласно которому турки отдали с таким трудом завоеванные земли. Российская держава, по мнению автора, с приобретением стратегически важной крепости Азов и освобождением от уплаты ежегодной дани крымскому хану, «оказалась включена в общеевропейскую систему международных отношений и договоров» [4, с.84]. Этот вывод важен для дальнейших исследований. Он служит исходным пунктом для последующего анализа позиционирования страны в международно-правовом пространстве.
Вхождение российской державы в начале XVNI в. в систему постоянных межгосударственных отношений в связи с успешным решением общенациональных задач рассмотрел Г.А. Санин в очерке «Россия на Утрехтском и Браун-швейгском конгрессах 1713 г.» Автор полагает, что в рамках Вестфальской системы произошел явный сдвиг в пользу Франции и ее союзников. Изменение конфигурация сил на европейском континенте, зафиксированное на международных конгрессах первой четверти XVNI в., привело к рождению Утрехтско-Ништадтской системы. Европейский баланс сил сменился полицентризмом, при котором «в дополнение к двум политическим группировкам - вокруг Англии и вокруг Франции - сложилась третья группировка в составе России, Пруссии, Саксонии, Польши и Дании ... с преобладающей ролью Петербурга». Таким образом, планы Петра I, стремившегося возвести Россию в ранг европейской державы, были теснейшим образом связаны с геополитикой Европы, поскольку успешное решение стоящих перед ним задач (выход к Балтийскому морю, оборона южной границы, присоединение западных русских земель) во многом зависело от международной обстановки. Общий вывод автора однозначен: решая собственные стратегические задачи, Россия вошла в «концерт» европейских держав, «пройдя путь от второстепенного государства до системообразующей державы» [4, с.129-130].
М.Ю. Анисимов рассмотрел роль российской дипломатии в середине XVNI в. в очерке «Россия и международные конгрессы в царствование Елизаветы Петровны». По его мнению, это было время «окончательного вхождения России в европейскую систему международных отношений в качестве одной из пяти великих держав, которые будут определять судьбу континента вплоть до начала ХХ в.» [4, с.131]. Изменение европейской конфигурации, именуемой автором как «Постутрехтский порядок международных отношений», возникло в связи со складыванием двух враждебных блоков в Европе, возглавляемых Габсбургами и соперничавшей с ними Францией. Что же касается России, то вплоть до окончания Семилетней войны 1756-1763 гг. константой ее
внешней политики оставалась ориентация на Австрию. Особенно важным является введение автором в научный оборот неизвестных ранее архивных материалов, позволивших раскрыть причины и следствия запланированного, но не состоявшегося конгресса в Аугсбурге. Тем самым фактически не произошла намечавшаяся в середине XVNI в. перегруппировка сил, условно обозначенная как «несостоявшаяся Аугсбург-ская система» международных отношений с доминирующей ролью России [4, с.171-181].
Участие России в малоизвестном (по сравнению с более масштабными событиями) Тешен-ском конгрессе 1778-1779 гг. стало объектом изучения Г.А. Гребенщиковой, утверждающей, что именно российская дипломатия возвела «державу Екатерины II на почетный пьедестал гарантов мира». Многие влиятельные игроки на политическом поле Европы спешили заручиться ее поддержкой в самых сложных ситуациях, как это случилось в ходе борьбы за Баварское наследство, развязанной Габсбургской монархией против Пруссии. Благодаря усилиям князя Н.В. Репнина, блестяще справившегося с посреднической ролью миротворца, удалось восстановить мир в Германии, не допустив усиления одной из соперничавших сторон (Вена не получила желанную Баварию, а Пруссия - территориальных приращений). Сохранение политического равновесия в центре Европы, определяемой тетрархией великих держав (России, Австрии, Пруссии и Франции), свидетельствовало о том, что Россия занимала прочные позиции в качестве полноправного субъекта мировой политики, без которого ни одно решение по германо-австрийскому направлению не имело окончательной юридической силы [4, с.182-183].
Следующий тематический блок коллективной монографии состоит из очерков, посвященных роли России в Венской системе международных отношений. Ее отличительной чертой являлось складывание нового международного порядка, известного под названием «европейский концерт» наций, понимаемый как механизм поддержания стратегического равновесия сил на основе легитимизма. В очерке Е.В. Котовой «Россия на Венском конгрессе 1814-1815 годов» речь идет об участии нашей страны в международном форуме, который подвел итог почти четверти века кровопролитных войн, перекроив европейскую карту на базе нового расклада сил. Швеция, Испания и Голландия, ранее считавшиеся великими государствами, лишились этого почетного статуса, а Польша вообще перестала существовать. Одной из несущих конструкций нового миропорядка заслуженно стала Россия, одержавшая ряд славных побед в наполеоновских войнах. Именно поэтому император Александр I принял активное участие в дележе послевоенной добычи, стремясь расширить границы государства посредством присоединения
Польши. И хотя интриги со стороны Англии, Австрии, Пруссии и даже побежденной Франции не позволили получить целиком все Герцогство Варшавское, период, последовавший за Венским конгрессом, «стал апогеем влияния России, значительно расширившей свои границы на европейские дела» [4, с.261].
Включение в Венскую систему всех европейских государств, имевших геополитические интересы, неминуемо порождало вооруженные конфликты, в ходе которых нарушались установленные конгрессом правила игры. В качестве одного их таких кризисов в очерке Е.П. Кудрявцевой названы Лондонские конференции 1840-1841 гг., результатом которых стало изменение международно-правового статуса черноморских проливов, формально принадлежавших Османской империи, но оказавшихся под коллективной опекой европейских держав. Рассматривая их трактовку в отечественной литературе, автор утверждает, что хотя конвенции временно смягчили напряженность между Россией и европейскими державами, в долгосрочной перспективе они обострили их соперничество на Ближнем Востоке, поставив под вопрос безопасность Черноморского побережья. Тем не менее, сама Венская система выдержала испытание, хотя в составе великих держав вновь произошла перегруппировка сил, поскольку Англия потеснила Россию в Малой Азии [4, с.263-298].
Европейское равновесие рухнуло в ходе Крымской войны 1853-1856 гг., когда коалиция западных государств направила оружие против России. В очерке М.Е. Сороки «Россия на Парижском конгрессе 1856 года» показаны усилия ее посланников графа А.Ф. Орлова и Ф.И. Бруннова по смягчению окончательных условий мирного соглашения после поражения России в войне. Эти усилия подкреплялись успешными действиями войск под командованием Н.Н. Муравьева в Персии и Турции. В итоге финальная версия Парижского трактата 1856 г. (которых в ходе работы насчитывалось не менее десятка) выглядела совсем не так болезненно, как хотелось союзникам по антироссийской коалиции. Россия утратила лишь небольшую часть территории, прилегающую к устью Дуная, и не выплачивала контрибуции, смирившись с запретом на выход судов в Черное море. Таким образом, в рамках формировавшейся «крымской системы» международных отношений Россия временно утратила статус великой державы, а доминирующее положение заняли Англия и Франция [4, с. 300-346].
Ситуация коренным образом изменилась на рубеже 1860-1870-х гг., когда за короткое время на карте Европы появились единые Германская империя, Австро-Венгрия и Италия, а Франция и Австрия были существенно ослаблены, потерпев поражение в борьбе с Пруссией. При новом раскладе сил, сложившемся в Европе, русскому дипломату А.М. Горчакову удалось добиться де-
нонсации «Парижского трактата», зафиксированной в Лондонской конвенции 1871 г. России вышла из политической изоляции и восстановила свое место в системе европейских государств.
Серия восстаний славянских народов против турецкого владычества на Балканах в 1870-е гг. и последовавшая за ними русско-турецкая война 1877-1878 гг., завершившаяся блестящей победой России, вынесли на повестку дня комплекс противоречий, известных под названием «восточный вопрос». Стратегическая важность территории Дунайского бассейна с проливами Босфор и Дарданеллы, открывавшими выход из Черного моря в Средиземноморье, была актуализирована остротой дискуссий на Берлинском конгрессе 1878 г., суть которых детально проанализировала И.С. Рыбаченок в очерке «Россия и Берлинский конгресс 1878 года» [4, с.346-402]. Берлинский трактат зафиксировал новый расклад геополитических сил на Балканах, где, с одной стороны, возникли независимые, автономные государства и области, обусловив, тем самым, перекройку сопредельных границ, а с другой, произошло перераспределение сфер влияния в глобальном масштабе, вызванное установлением контроля Австро-Венгрии над Боснией и Герцеговиной, Франции - над Тунисом, Англии - над Кипром и Египтом. И хотя Россия вернула себе часть территорий (южную часть Бессарабии, Карскую и Батумские области), утерянных в Крымской войне, ее стремление установить преобладающее влияние на Балканах не увенчалось успехом. Складывавшаяся Берлинская система международных отношений оказалась более сложной, чем Крымская. Она пополнилась новыми игроками, предопределив взаимоотношения между ними на многие десятилетия вперед. Более того, усложнение структуры международных отношений привело к появлению новых узлов противоречий: боснийского, македонского, добруджанского и косовского. Их конфигурация постоянно менялась, но основы Венского урегулирования, обладавшие неким запасом прочности, продолжали действовать даже в совершенно иной геополитической обстановке.
Заслугой «европейского концерта» можно считать принятие нормативных актов об ограничении вооружений и мирном решении международных споров, которым посвящены два очерка И.С. Рыбаченок, первый из которых назван «Россия и Первая конференция мира 1899 года в Гааге», а второй - «Россия и Вторая конференция мира 1907 года в Гааге» [4, с.346-527]. Инициатором первой конференции выступил российский император Николай II, который руководствовался тремя побудительными мотивами: политическим (создание благоприятной для России обстановки в Европе), идеологическим (формирование образа великой империи как
носительницы идеи мира) и финансовым (сокращение военных расходов). Особенно значимым является анализ второй конференции мира в Гааге 1907 г., которой до сих пор не было посвящено специальных исследований. Впервые введённые в научный оборот материалы Архива внешней политики российской империи позволили автору выявить этапы подготовки форума и его ход, определить значение конференции в контексте изменений на международной арене. И хотя создание общеевропейской системы безопасности тогда еще не имело шансов на успех, разработанные международно-правовые способы мирного разрешения конфликтов (арбитраж, посредничество, международные следственные комиссии, международный суд) впоследствии прочно вошли в практику в ходе создания Версальско-Вашингтонской системы международных отношений.
Таким образом, можно сделать вывод, что перед нами интересная, хорошо фундированная коллективная монография, дающая емкое представление о позиционировании России в трансформирующейся системе международных отношений в XVII-XIX вв. на основе ее борьбы за свои национальные интересы на международных конгрессах. Не будет лишним повторить, что в отечественной литературе такая попытка предпринята впервые, и как всякая своевременная и многогранная работа, она наводит на размышления по некоторым затронутым сюжетам. Так, в частности, тематический блок, посвященный эволюции Вестфальской системы, начинается с Карловицкого мира и заканчивается анализом участия России в Тешенском конгрессе. В результате, события полувековой значимости, характеризующие ситуацию на начальном и заключительном этапе Вестфальского миропорядка, по существу выведены за скобки. Конечно, Россия в силу своего географического положения, отдаленности от центра Европы, с запозданием втягивалась в европейскую систему международных отношений, но она не могла оставаться в стороне от борьбы за балтийские земли, как и ведущие европейские страны не могли не учитывать ее позицию при решении ряда острых международных вопросов. Не случайно Россия была упомянута в тексте Вестфальского мира в качестве одного из его гарантов, являясь, тем самым, признанным участником международно-правовых отношений.
Однако каково было ее место и степень влияния в складывающей новой системе? Ведь критерии обретения столь высокого международного статуса включали совокупность военно-политических, экономических и субъективно-личностных факторов, о которых можно было бы сказать более подробно. Авторы не ставили перед собой такой задачи, но включение этого материала, разумеется, в небольшом объеме, обогатило бы картину в целом, придав ей более
широкий исторический контекст. Тем не менее, они всесторонне и емко оценивают расстановку политических сил в Европе на разных этапах интеграции России в европейскую систему международных отношений после подписания Вестфальского мира и далее. Однако именно этот процесс хотелось бы видеть по возможности более связанным, с учетом альтернативных возможностей присоединения к тем или иным складывающимся коалициям. Каждый из авторов имеет свою точку зрения по вопросу о том, когда Россия стала полноценным игроком в «большой европейской игре». Они тщательно обосновывают свою позицию, однако вопрос по-прежнему остается дискуссионным, поскольку авторы высказываются по данному поводу неоднозначно.
В очерке А.Г. Гуськова Россия предстает как страна, включенная в общеевропейскую систему международных отношений на основе решений Карловицкого конгресса, что не вызывает сомнений. Но дальше встает вопрос о времени приобретении Россией весомого международного статуса. По мнению Г.А. Санина, это произошло при Петре I после завершения Северной войны, а с точки зрения М.Ю. Анисимова - в годы правления императрицы Елизаветы Петровны, правительство которой «прошло путь отказа от допуска на международный конгресс до ведущей роли в нем». [4, с.189]. В трактовке Г.А. Гребенщиковой, Россия была причислена к «великим державам» после Тешена во времена правления Екатерины II [4, с.182]. Разумеется, процесс упрочения международно-правовой мощи России развивался неравномерно, испытывал паузы и отступления. Поэтому набор условий (объективных и субъективных) международного признания страны и соответствие столь высокого статуса реальному весу России в международных отношениях требует дополнительного изучения. Заметим, что в XVII в. на роль могущественной державы претендовало, как минимум, 10 стран, а само понятие «великая» вошло в обиход только после Венского конгресса 1814-1815 гг., когда вместо сложной и многочленной системы европейских государств возникла пентархия в составе Англии, Франции, России, Австрии и Пруссии.
Авторская трактовка окончания Вестфальского порядка также не поддается однозначному истолкованию. Так, М.Ю. Анисимов полагает, что укрепление после Семилетней войны 1756-1763 гг. пентархии государств, закрепленной в серии мирных договоров, знаменовало складывание новой системы международных отношений, называемой «Постутрехтской». С его точкой зрения солидарна Г.А. Гребещикова, утверждающая, что «четырехугольник Петербург - Берлин - Париж - Вена являлся действенным фактором в деле сохранения мира, безопасности и спокойствия в Европе» [4, с.180-182]. Однако возникает вопрос о том, что происходило с системой международных отношений
позже, в эпоху наполеоновских войн 1799-1814 гг., завершившихся Венским конгрессом? В монографии нет ответа на этот вопрос, хотя данный период масштабных общеевропейских войн нередко рассматривается как переходный этап, в рамках которого шло разрушение старых структур и формирование предпосылок для рождения нового мироустройства. Не случайно, А.Ю. Сидоров и Н.Е. Клейменова специально обособили Тильзитскую систему международных отношений, назвав ее главным показателем установление французской гегемонии на континенте согласно подписанному в 1807 г. императорами Наполеоном и Александром I мирному договору [10, с.26]. Однако складывавшийся новый миропорядок, противоречивший интересам большинства европейских держав, был вскоре разрушен после сокрушительного поражения наполеоновской Франции в Отечественной войне 1812 г.
Венская система международных отношений, пришедшая на смену Вестфальскому порядку, стала очередным этапом в процессе формирования институтов международного права, основанных на принципах легитимизма и равновесия. Ее основу по-прежнему составляла пентархия великих держав, которые проводили регулярные конгрессы для разрешения конфликтных ситуаций. Между тем хронология Венской системы до сих пор вызывает разночтения, поскольку за время своего существования она претерпела существенную эволюцию, почти до неузнаваемости изменившую ее облик. Ряд историков, как и авторы данной монографии, доводят существование системы до Крымской войны 1853-1856 гг. Однако другие считают, что в модифицированном виде она функционировала до 1871 г. и распалась лишь после образования Германской империи и объединенной Италии, вслед за чем последовал переход к системе союзов, разделивших Европу на два лагеря. Некоторые коллеги продлевают ее существование до Первой мировой войны, считая, что «европейский концерт» наций, несмотря на частые и длительные перебои в работе, действовал в течение целого столетия, а основополагающие консервативно-охранительные принципы, хотя и дали трещину, но в итоге выстояли, сохраняя присущее Венской системе «стремление к поиску консенсуса, консультациям, арбитражу» [11, с,10-12; 12, с.38-39; 13, с,164; 14, с.67-69].
И хотя в дальнейшем локальные войны все же имели место, например, русско-турецкая война 1877-1878 гг., завершившаяся Берлинским конгрессом, крупного военного конфликта между великими державами удавалось избежать. В этой связи возникает вопрос о том, в каком ракурсе следует рассматривать решения Берлинского конгресса 1878 г. - в контексте термина «подсистема», применимого к комплексу межгосударственных отношений в отдельном
регионе, или в качестве системного сдвига в международных отношениях, существенно изменившего расстановку сил, как на Балканах, так и в Европе? По мнению Рыбаченок, Балканские войны 1912-1913 гг. стали «началом конца системы, созданной Берлинским конгрессом» [4, с.402]. Значит ли это, что ее наличие первоначально не повлекло за собой нарушения баланса сил на мировой арене, что по существу означает сохранение Венской системы, хотя и в модифицированном виде?
Принимая во внимание расхождение во мнениях авторов монографии по хронологии и развитию систем международных отношений в новое время, важно уточнить место России в реалиях рубежа Х!Х - XX вв., особенно при анализе возникавших региональных подсистем. Помимо балканской, существовала ближневосточная, закавказская, среднеазиатская и другие подсистемы, поэтому взаимодействие между великими державами зачастую в решающей степени определяло расстановку сил на локальном уровне. Этот факт нужно принять во внимание, ибо в противном случае получается, что относительно равновесная постфранкфуртская система международных отношений рухнула только в годы Первой мировой войны 1914-1918 гг., когда противоборствовавшие военно-политические блоки - Антанта и Тройственный союз - решили изменить в свою пользу соотношение сил в мире. Иными словами, мощный пласт исторического материала, насыщенный важнейшими событиями кануна мирового противостояния, но остающийся вне поля зрения авторов, требует дополнительного анализа причин, в частности, почему после Берлинского конгресса 1878 г. не было реализовано ни одно из многочисленных предложений о созыве международных форумов, призванных решить накопившиеся проблемы. Такой анализ мог бы приблизить исследователей к ответу на сакраментальный вопрос: как получилось, что мирный конгресс проложил путь к Первой мировой войне?
Авторам, на наш взгляд, удалось в целом реализовать свой широкомасштабный замысел и найти ответы на многие вопросы, поставленные в ходе исследования. Приведенные в монографии оригинальные концептуальные положения, сформулированные на основе новейших достижений в области теории и методологии исторических исследований с опорой на впервые вводимые в научный оборот первоклассные источники (документы из архивов РГАДА, АВПРИ, РГА Мф), позволяют критически переосмыслить ход и итоги международных конгрессов, в которых царская Россия принимала активное участие. Более того, книга еще раз убеждает нас в том, что дипломатия, способная урегулировать межгосударственные противоречия мирным путем, - сила не менее значимая, чем оружие на поле боя.
Литература и источники
1. Первая мировая война и судьбы европейской цивилизации. М.: Изд-во МГУ, 2014. 816 с.
2. Вторая мировая война и трансформация международных отношений. От многополярности к биполярному миру. М.: Изд-во МГУ, 2020. 885 с.
3. Холодная война и распад биполярной системы. М.: Изд-во МГУ, планируемый выход в 2025 г.
4. Россия на международных форумах и конгрессах XVlI - начала ХХ века. М., Международные отношения, 2021. 552 с.
5. Геополитические факторы во внешней политике России: вторая половина XVI — начало XX века. М.: Наука, 2007. 359 с.
6. Формирование территории Российского государства, XVI - начало XX вв. Границы и геополитика. М.: ИРИ РАН; Русский фонд содействия образованию и науке, 2015. 264 с.
7. От царства к империи. Россия в системе международных отношений. Вторая половина XVI — начало ХХ века. М. — Санкт-Петербург: Центр гуманитарных инициатив, 2015. 439 с.
8. Третьякова Е. С. Основные конгрессы и конференции Х1Х века и их роль в развитии международного права // Вестник академии права и управления. 2016. №42. С.41-47.
9. Третьякова Е. С. Управленческие аспекты юридического оформления процесса формирования системы международных межгосударственных отношений (XVII XIX вв.) // Вопросы управления. 2014. №4. С.197-202.
10. Сидоров А. Ю., Клейменова Н. Е. История международных отношений.1918-1939 гг. М.: Центрполиграф, 2006. 639 с.
11. Системная история международных отношений в четырёх томах. М.: Московский рабочий, 2000. Т.1. 516 с.
12. Ревякин А. В. История международных отношений в новое время. М.: РОССПЭН, 2004. 262 с.
13. Медяков А. С. История международных отношений в новое время, М.: Просвещение, 2007. 462 с.
14. Основы общей теории международных отношений. М.: Изд-во МГУ, 2009. 589 с.
References
1.Pervaya mirovaya voyna i sudby evropeyskoy tsivilizatsii [The First World War and the fate of European civilization]. Moscow: Publishing house of Moscow State University, 2014. 816 p.
2. Vtoraya mirovaya voyna i transformatsiya mezhdunarodnykh otnosheniy. Ot mnogopolyarnosti k bipolyarnomu miru [The Second World War and the transformation of international relations. From multipolarity to a bipolar world]. Moscow: Publishing house of Moscow State University, 2020. 885 p.
3. Kholodnaya voyna i raspad bipolyarnoy sistemy [The Cold War and the collapse of the bipolar system]. Moscow: Publishing house of Moscow State University. planiruyemyy vykhod v 2025 g.
4. Rossiya na mezhdunarodnykh forumakh i kongressakh XVII - nachala KhKh veka [Russia at international forums and congresses of the XVII - early XX century]. Moscow: International relations, 2021. 552 p.
5. Geopoliticheskiye faktory vo vneshney politike Rossii: vtoraya polovina XVI — nachalo XX veka [Geopolitical factors in Russia's foreign policy: the second half of the XVI — the beginning of the XX century]. Moscow: Nauka. 2007. 359 p.
6. Formirovaniye territorii Rossiyskogo gosudarstva. XVI - nachalo XX vv. Granitsy i geopolitika [Formation of the territory of the Russian state, XVI - early XX centuries. Borders and geopolitics]. Moscow: Russian Foundation for the Promotion of Education and Science, 2015. 264 p.
7. Ot tsarstva k imperii. Rossiya v sisteme mezhdunarodnykh otnosheniy. Vtoraya polovina XVI — nachalo ХХ veka [From kingdom to empire. Russia in the system of international relations. The second half of the XVI — the beginning of the XX century]. Moscow — St. Petersburg: Center for Humanitarian Initiatives, 2015. 439 p.
8. Tret'yakova E. S. Osnovnye kongressy i konferencii Х!Х veka i ih rol' v razvitii mezhdunarodnogo prava [The main congresses and conferences of the nineteenth century and their role in the development of international law] // Vestnik akademii prava i upravleniya [Bulletin of the Academy of Law and Management]. 2016. №42. S.41-47.
9. Tret'yakova E.S. Upravlencheskie aspekty yuridicheskogo oformleniya processa formirovaniya sistemy mezhdunarodnyh mezhgosu-darstvennyh otnoshenij (XVII XIX vv.) [Managerial aspects of the legal formalization of the process of forming the system of international interstate relations (XVII-XIX centuries)] // Voprosy upravleniya [Management issues]. 2014. №4. S.197-202.
10. Sidorov A. YU., Klejmenova N. E. Istoriya mezhdunarodnyh otnoshenij.1918-1939 gg. [The history of international relations. 19181939]. Moscow: Centrpoligraf, 2006. 639 p.
11. Sistemnaya istoriya mezhdunarodnyh otnoshenij v chetyreh tomah [A systematic History of International Relations in four volumes]. Moscow: Moscow worker, 2000. V.1. 516 p.
12. Revyakin A. V. Istoriya mezhdunarodnyh otnoshenij v novoe vremya [The history of international relations in modern times]. Moscow: ROSSPEN, 2004. 262 p.
13. Medyakov A. S. Istoriya mezhdunarodnyh otnoshenij v novoe vremya [The history of international relations in modern times]. Moscow: Education, 2007. 462 p.
14. Osnovy obschej teorii mezhdunarodnyh otnoshenij [Fundamentals of the general theory of international relations]. Moscow: Publishing house of Moscow State University, 2009. 589 p.
© «Клио», 2024 © Белоусов Л.С., Байбакова Л.В., 2024
