CC BY
62
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 7. ФИЛОСОФИЯ. 2013. № 6
В.П. Кошарный*
В ПОИСКАХ ФИЛОСОФСКОЙ ИСТИНЫ
(из истории идейно-философской эволюции русской
либеральной интеллигенции на рубеже XIX—XX вв.)
В статье рассматривается философская и политическая эволюция русских философов конца XIX — начала XX в. (Н. Бердяева, С. Булгакова, П. Струве, С. Франка и др.), выделяются основные этапы этой эволюции: от увлечения социально-философскими идеями марксизма к этическому идеализму и далее к религиозной философии.
Ключевые слова: «легальный марксизм», революционный марксизм, либерализм, освободительное мировоззрение, социальная революция, экономический материализм, материалистическое понимание истории, этический идеализм, религиозная метафизика.
V.P. K o s h a r n y. In search of philosophical truth (from history of ideological and philosophical evolution of the Russian liberal intelligentsia at the turn of the XIX-XX centuries)
The author considers philosophical and political evolution of Russian philosophers of the late XIX — early XX century (N. Berdyaev, S. Bulgakov, P. Struve, S. Frank, etc.), describes the main stages of this evolution: from being keen on socio-philosophic ideas of Marxism towards ethical idealism and further towards religious philosophy.
Key words: "legal Marxism", revolutionary Marxism, liberalism, liberation world view, social revolution, economic materialism, materialist conception of history, ethical idealism, religious metaphysics.
Заметным явлением в идейной жизни России 1890-х гг. стал так называемый «легальный марксизм» — одна из форм проявления либеральной идеологии на российской почве. Марксизм же в целом привлекал молодых российских интеллектуалов философско-историческим размахом, строгим научным детерминизмом, преодолевшим «субъективный метод» народничества, стремлением опереться на объективные законы развития общества, развернутой экономической теорией, ну и, конечно, своим европейским обликом. «Марксизм конца 90-х годов, — вспоминал Н.А. Бердяев, — был, несомненно, процессом европеизации русской интеллигенции, приобщением к западным течениям, выходом на больший простор» [Н.А. Бердяев, 1990, с. 108]. С помощью марксизма молодая
* Кошарный Валерий Павлович — доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой философии Пензенского государственного университета, тел.: (8412)36-84-23; e-mail: [email protected]
русская интеллигенция надеялась реализовать свою мечту о свободе — свободе слова и печати, свободе собраний, свободе ставить общественные и политические вопросы. С идеей свободы связывалась и надежда на большую роль интеллигенции в политической жизни страны. Немаловажным фактором, привлекавшим внимание к марксизму, было стремление удовлетворить чаяния о благополучной жизни, без чего невозможна никакая свобода. Название «легальный марксизм» было в известной степени условным, так как все марксисты 1890-х гг. стремились публиковать свои произведения легально, в том числе марксисты революционные, или «ортодоксальные». С другой стороны, те, кого обычно относят к движению «легальных марксистов», в начале своей деятельности из-за цензурных ограничений печатались в немецких журналах. Сами себя «легальные марксисты» именовали марксистами «критическими» и всячески подчеркивали свое отличие от марксизма «ортодоксального», к которому относили Г.В. Плеханова, В.И. Ленина и других единомышленников Маркса в России.
Выступив в качестве союзников в борьбе с народниками, марксисты «легальные» и марксисты «ортодоксальные» вскоре разошлись по принципиальным философско-мировоззренческим и политическим вопросам и начали жестокую идейно-теоретическую борьбу друг с другом. Ее ход и содержание широко известны [История философии в СССР, 1988, с. 92-107; А.Д. Косичев, Б.М. Кедров, С.Т. Кал-тахчян, 1987, с. 55-103; Н.И. Бочкарев, 1973, с. 4-96]. Укажем лишь на главные моменты, обусловившие невозможность идейного единства. С точки зрения марксистов революционных, а их позиции в России наиболее ярко выразил В.И. Ленин, «легальные марксисты» подлинными марксистами никогда и не были, их мировоззрение оставалось в пределах буржуазного либерализма. В.И. Ленин писал: «Народническая теория г. Николая... она, а впоследствии либерально-буржуазная теория гг. Струве, Тугана-Барановского и К начинала с "почти" полного признания Маркса, развивая свои взгляды, проводя свой либерализм под оболочкой "дальнейшего критического развития" марксизма» [В.И. Ленин, 1973, т. 20, с. 163]. П. Струве, С. Булгаков, Н. Бердяев, М. Туган-Барановский, С. Франк заявляли о признании экономической теории Маркса, но одновременно отрицали его учение о классовой борьбе и революции, диктатуре пролетариата, подчеркивали философскую необоснованность социологической и экономической теории и предлагали совместить марксизм с философией неокантианства. П. Струве прямо говорил о своем желании применить философию неокантианства для дальнейшего развития марксизма. Таким образом, изначально в основе предпринятой «легальными марксистами» по-
пытки подправить марксизм лежало несогласие с его базовыми философскими принципами.
Революционному марксизму молодые российские интеллектуалы противопоставили его новое прочтение как эволюционного историко-социологического учения. Примечательно, что основания для такой трактовки марксизма усматривались в самой доктрине Маркса. Так, П. Струве в глубинах марксистской концепции социального детерминизма кроме революционного элемента, идеи насильственной революции, учения о диктатуре пролетариата видел и элемент эволюционный, и даже консервативный, восходящий в теоретическом плане к Ж. де Местру (через Сен-Симона и его учеников), с одной стороны, а с другой — к исторической школе права (Г. Гуго, Ф. фон Савиньи и Г. Пухта) [Р. Struve, 1934, р. 75].
Наиболее «революционным» из всех «легальных марксистов», по его собственному признанию, оказался Н. Бердяев. В книге «Субъективизм и индивидуализм в общественной философии» (1901), пытаясь объединить марксизм с философией Канта и Фихте, Бердяев выстроил теорию «мессианства пролетариата». Согласно его учению, такие фундаментальные для человека ценности, как истина, добро и красота, определяются не социальной средой, а трансцендентальным сознанием. Пролетариат же, свободный от греха эксплуатации кого-либо, имеет самые благоприятные условия для проникновенности идеями истины и справедливости, у него происходит максимальное сближение психологических и трансцендентальных элементов сознания, что и определяет его важную роль в обществе. Эти выкладки Бердяев позднее назвал «философским обоснованием революционного социализма» [Н. Бердяев, 1990, с. 112].
Идеи «легальных марксистов» получили широкое распространение. Осуществленная ими трансформация социальной философии марксизма, из которой следовало отрицание всех революционных выводов, предвосхитила все основные направления ревизии этого учения К. Шмидтом и Э. Бернштейном и вызвала резкую реакцию в стане российской революционной социал-демократии. Наиболее непримиримыми критиками «легального марксизма» были В.И. Ленин и Г.В. Плеханов. Последний, правда, подключился к критическим выступлениям несколько позднее, о чем впоследствии высказывал сожаление [Г.В. Плеханов, 1956, т. II, с. 784].
После выхода в свет книги П. Струве «Критические заметки к вопросу об экономическом развитии России» (1894), где были изложены основные идеи новой версии марксизма, Ленин опубликовал почти такую же по объему работу «Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве» (1895), в которой развернул систему аргументов против Струве и всего «легального
марксизма». В дальнейшем Ленин не раз обращался к этой теме. Двадцать лет спустя после выхода в свет «Критических заметок» Струве Ленин так обобщил свою многолетнюю полемику с «легальным марксизмом» и его философскими и политическими следствиями: «Струвизм, — писал он, — есть не только русское, а, как показывают особенно наглядно последние события, международное стремление теоретиков буржуазии убить марксизм "посредством мягкости", удушить посредством объятий, путем якобы признания "всех" "истинно научных" сторон и элементов марксизма, кроме "агитаторской", "демагогической", "бланкистски-утопической" стороны его. Другими словами: взять из марксизма все, что приемлемо для либеральной буржуазии, вплоть до борьбы за реформы, вплоть до классовой борьбы (без диктатуры пролетариата), вплоть до общего признания "социалистических идеалов" и смены капитализма "новым строем", и отбросить "только" живую душу марксизма, "только" его революционность» [В.И. Ленин, 1969, т. 26, с. 227]. Г.В. Плеханов посвятил П. Струве и его единомышленникам серию статей, опубликованных в 1901 г. в марксистском теоретическом журнале «Заря» (Женева), а затем изданных отдельной книгой под названием «Критика наших критиков» (1906). Поводом для выступления Плеханова послужила опубликованная в немецком журнале в 1899 г. статья Струве «Марксова теория социального развития» (в 1905 г. в Киеве вышел русский перевод этой статьи в виде отдельной брошюры), который Струве охарактеризовал как «никуда не годный», сделанный без его разрешения [П.Б. Струве, 1911, с. 578], где главное внимание было сосредоточено на критике марксистского учения о социальной революции. Понятие социальной революции как теоретическое понятие не только лишено значения и бесцельно, но прямо-таки ложно. Согласно Струве, если «социальная революция должна обозначать полный переворот социального порядка, то она не может быть в наше время мыслима иначе, как в форме продолжительного, непрерывного процесса социальных преобразований... социальная революция есть только другое имя для социальной эволюции и ее результатов, а вовсе не новое понятие» [П.Б. Струве, 1905, с. 22]. Если способ производства определяет социальную, политическую и духовную жизнь, то, как утверждал Струве, противоречия между ними не могут доходить до такой степени, чтобы потребовался революционный переворот для приведения их в соответствие друг с другом. Марксова теория социальной революции, по мнению Струве, противоречит материалистическому пониманию истории [там же, с. 27].
То, что Ленин, Плеханов, а затем и исследователи советского периода считали недостатками или преднамеренной дезинформа-
цией общественности относительно подлинного содержания социально-философских позиций, социальными мифами, «легальные марксисты» рассматривали как свои достоинства, а в ряде случаев прямо говорили о превосходстве российской версии либерализма над его западноевропейскими вариантами. Если западный либерализм, по Булгакову, оказался недемократическим, несоциалистическим и даже нелиберальным в подлинном смысле слова, то в России между либерализмом и социализмом существует тесная связь [С.Н. Булгаков, 1904, № 11, с. 270].
Вопрос, однако, состоял в том, что Ленин и его сторонники, с одной стороны, и Струве, Булгаков, Бердяев, Франк — с другой, по-разному толковали саму природу социалистического идеала и соответственно способы его достижения. Струве, Булгаков, Бердяев, Франк, Туган-Барановский видели общность социалистических и либеральных воззрений в том, что в основе тех и других лежат идеалы свободы личности, освобождения ее от политического и социального подавления. Марксизму же, считали они, присуще чрезмерное внимание к коллективу и недостаточное — к личности. Отсюда вытекало и разное понимание способов социального действия. Социализм, трактуемый как ликвидация частной собственности, а именно такое, исключительно экономическое, понимание социализма они связывали с марксизмом, достигается путем революции.
Систематическое выражение либеральная платформа получила в так называемом «освобожденстве» — либеральном движении, в котором П. Струве попытался объединить бывших «легальных марксистов» с либеральным земством и либеральными конституционалистами. В 1902-1905 гг. в Штутгарте и Париже под редакцией Струве издавался журнал «Освобождение», ставивший перед собой задачу объединить все общественные силы страны вокруг идеалов свободы. Были опубликованы также два сборника статей под этим же названием (книга I: Штутгарт, 1903; книга II: Париж, 1904). «Культурное и политическое освобождение, писал Струве в первом номере журнала, не может быть ни исключительно, ни преимущественно делом одного класса, одной партии, одного учения. Оно должно стать делом национальным или общенародным, на которое откликалось бы каждое сердце...» [П. Струве, 1902, № 1, с. 2].
В условиях нарастающей революционности общества либеральная интеллигенция, группировавшаяся вокруг «Освобождения» (в 1904 г. был создан «Союз освобождения»), высказывалась даже за прекращение вражды с революционными течениями освободительного движения. «Искренний и последовательный либерализм, — писал все тот же Струве, — должен сознавать и признавать свою солидарность с так называемыми "революционными" направле-
ниями в их политических задачах, поскольку они сводятся к утверждению в России правого порядка... "революционеры" должны, отрешаясь от нетерпимости, которая есть плод доктрины и политического недомыслия, признать либерализм своим союзником в достижении политической свободы, т.е. задачи, которая составляет истинную и живую сущность русской революции» [там же, № 7, с. 105].
Апогеем объединительных настроений либералов — «освобож-денцев» стал январь 1905 г. Буквально через несколько дней после «кровавого воскресенья» Струве выступил со статьей «Палач народа», где выразил возмущение действиями царского правительства. «Сегодня у русского освободительного движения должно быть едино тело и един дух, одна двуединая мысль: возмездие и свобода во чтобы то ни стало... Против учиненных злодеяний, совершенных по приказу царя на улицах Петербурга, должны восстать все, в ком есть простая человеческая совесть» [П.Струве, 1905, № 64, с. 233].
Попытки объединить под эгидой «освобожденческой» идеологии различные течения российского освободительного движения определялись, скорее всего, надеждой Струве и его соратников на введение революции в цивилизованное русло, предотвращение стихийного бунта масс, ограничение разрушительных тенденций массовых народных выступлений.
В исследовательской литературе эти объединительные устремления чаще всего оцениваются как политическая тактика [/. Scherer, 1973, p. 75]. Уже после того, как «легальные марксисты» окончательно разошлись с марксистами революционными по философ-ско-теоретическим вопросам, в самом начале 1900-х гг. Струве выступил вновь за сотрудничество социал-демократов и либералов в совместном журнале «Современное обозрение», который должен был выходить в качестве приложения к журналу «Заря». Только после того, как этот проект окончился неудачей, Струве приступил к изданию «Освобождения», но и там он продолжал высказываться за сотрудничество, и лишь в 1903 г. последовал окончательный разрыв [P. Struve, 1934, p. 82].
Тактические повороты Струве, Булгакова и других бывших «легальных марксистов» были связаны, конечно, с особой исторической ситуацией в России, где либеральное движение коренилось в основном в земстве. Неоднородность социальной базы либерализма, выдвижение на первый план, в зависимости от социально-политической ситуации то одних, то других задач, порождали колебания либералов то к левому, то к правому крылу политического спектра российского общества. Но желание сотрудничать с социал-демократами, либералами-земцами и т.д. имело и мировоззренческое обоснование. Струве в это время полагал, что фундаментальные ценности и принципы либерализма не зависят от социально-по-
литических обстоятельств и социально-классовой принадлежности, так как основываются на идее естественных прав человека, которая лежит в основе понятия личности и, будучи внеклассовой, является мерилом всех позитивных прав человека [П.Б. Струве, 1902, с. 239]. В свете сказанного представляется верным вывод Р. Пайпса, который отметил, что для Струве открытая солидарность с либералами-конституционалистами в начале 1900-х гг. не требовала глубокой внутренней перестройки. «Он был либералом и конституционалистом уже с пятнадцатилетнего возраста, и если он первоначально связал свою судьбу с социал-демократией, то только потому, что между 1885 и 1890 гг. в России не было эффективного либерального движения» [Л. Pipes, 1970, p. 292].
И все же изменения в политических ориентациях «легальных марксистов», проделавших путь «от марксизма к либерализму» сопровождались и философским поворотом «от марксизма к идеализму» — именно так назывался сборник статей С.Н. Булгакова, отразивший его собственную эволюцию, что с равным правом можно отнести и к другим бывшим «легальным марксистам». Политическая эволюция не могла быть осуществлена без разрешения философских проблем, связанных с политической теорией либерализма, представители которого исходили из существования абсолютных нравственных норм. Абсолютные, внеклассовые, общечеловеческие нравственные нормы нельзя было вывести из эмпирической очевидности, служившей критерием истинности для материалистических и позитивистских учений. Решение «легальными марксистами» гносеологических и этических вопросов сформировалось в ходе дискуссий с отстаивавшими «субъективный метод в социологии» народниками и пересмотра философских основ марксизма с позиций неокантианства. Предмет интереса постепенно перемещался с экономической проблематики в сферу культуры, индивидуальной и общественной этики. Н. Бердяев писал, что после краткого периода единства критических и ортодоксальных марксистов они стали противниками, началась «борьба за идеализм» [Н. Бердяев, 1907, с. 51].
С середины 1890-х гг. сторонники этого течения от попыток соединить «экономический материализм» с философским идеализмом эволюционировали к «этическому идеализму» и почти сразу же заявили о своей приверженности религиозной метафизике. Начало поворота можно обнаружить в целом ряде работ раннего периода. Так, в статье «Свобода и историческая необходимость» (1897), опубликованной журналом «Вопросы философии и психологии», Струве пытался вывести понятие социального идеала за пределы научно-детерминистского подхода и называл идеалистическую метафизику единственным выходом из противоречия между
свободой и необходимостью [П.Б. Струве, 1905, с. 488]. Обоснование объективности нравственного миропорядка, независимости его от субъективного сознания, выдвижение на первый план человеческой личности и утверждение нравственно-религиозного характера ее сущности становятся главной задачей Струве, Бердяева, Булгакова, Франка. Об этом свидетельствует обширное предисловие, написанное Струве к книге Н. Бердяева «Субъективизм и индивидуализм в общественной философии» (1901). Вскоре и Н. Бердяев заявляет о том, что становится «метафизическим идеалистом» [Н. Бердяев, 1907, с. 18]. Очень быстро поиски фундаментальных оснований человеческого существования приводят Струве, Бердяева, Булгакова к переоценке неокантианских увлечений и к замене их религиозной метафизикой. Религиозная вера теперь рассматривается как необходимое условие убеждения в существовании абсолютных нравственных ценностей. Так философия бывших «легальных марксистов» соединилась с религией и превратилась в религиозную философию.
Движение Струве, Булгакова, Бердяева и их соратников к религиозной философии определялось не только задачами этического характера, но и стремлением отыскать новые основания для теории познания, для самого разума, который должен опираться на что-то, отличное от него самого. Такой опорой называлась опять-таки религия. «Возьмем ли мы исходным пунктом форму познания или материю, — писал С.Н. Булгаков, — философия рационализма, как и философия эмпиризма, ведет нас к противоречию. Есть ли выход из того тупика, в который приводит новейшее развитие философской мысли? Возможно ли познание, есть ли истина как объект этого познания, есть ли вообще что-нибудь, внешний мир, другие люди, мы сами? Вот вопрос, который ставил себе Декарт, основатель новейшей философии, и этот же вопрос повторяет эта философия, совершив полный цикл развития. Очевидно, что вопрос этот может быть решен лишь с помощью третьего источника познания, помимо эмпиризма и рационализма, и источник этот есть умственная интуиция или вера» [С.Н. Булгаков, 1903, с. 203]. Булгаков приветствовал призыв В. Соловьева соединить в единое целое мистическое, научное и философское знание, создать «свободную теософию».
Философия В. Соловьева стала для Булгакова, Струве, Франка и других представителей течения, хотя и в различной степени, путеводной звездой в их философской эволюции. «В сумерках бытия мы принимаем за источник еле брезжащего света то те, то другие предметы, только сильнее его отражающие. С ясновидением пророка Соловьев прозревал истинный его источник, свет немеркнущий, невечерний. Он сам всю жизнь шел навстречу этому свету
и звал к нему. Пойдем за ним!», — призывал С. Булгаков в программной статье «Что дает современному сознанию философия Владимира Соловьева?» [там же, с. 262].
Путь Булгакова к идеализму проходил через критику экономической теории марксизма, в особенности аграрной экономической теории. Ценным в марксизме он считал только социальный идеал, да и тот, по его мнению, дается не наукой, а жизнью, является, стало быть, «вненаучным или ненаучным». Постепенно решение вопроса о социальном идеале Булгаков переводил из плоскости марксистской социологии в плоскость религиозно-метафизическую [там же, с. XVI].
К 1902 г. для Струве, Булгакова, Бердяева, Франка христианские ценности становятся высшим критерием оценки всех проблем, которые ставит жизнь, а религиозно-мистическая философия выдвигается в качестве важнейшего средства раскрытия сущности исторического процесса.
В конце 1902 г. вышел в свет сборник «Проблемы идеализма», в котором вместе с бывшими «легальными марксистами» С.Н. Булгаковым, Н.А. Бердяевым, П.Б. Струве, С.Л. Франком приняли участие либеральные представители академической философии — П.И. Новгородцев, С.Н. и Е.Н. Трубецкие, С.А. Аскольдов (Алексеев), также включившиеся в интенсивный поиск метафизических основ бытия, а также либерально настроенные юристы и социологи Б.А. Кистяковский, А.С. Лаппо-Данилевский, Ф. Ольденбург и Д.Е. Жуковский. Этот сборник имел этапное значение для развития историко-философского процесса в России начала ХХ в. В нем впервые бывшие «легальные марксисты» открыто выступили под флагом идеализма. Больше того, сборник дает вполне определенное представление о механизме перехода от трансцендентального идеализма и экономического материализма (у С.Н. Булгакова социального) к религиозной метафизике. «Проблемы идеализма» знаменовали собой укрепление и расширение союза между идеализмом философским и идеализмом практически-политическим, начало которому положил своей блестящей публицистической деятельностью Владимир Соловьев.
Поиск новых духовных принципов, «новых заповедей», выдвижение на первый план этической проблематики, опора на философский идеализм в понимании истории — все это объединило занимавших в общем-то неодинаковые позиции авторов, но единых в вере в то, что только идеализм может дать правильное понимание свободы, обосновать социальный идеал, а идеалистическое понимание истории способно выразить суть освободительного мировоззрения. С новой философской позицией связывалась возможность бескорыстного и благородного взгляда на мир, чистых, 64
идеальных, не отягощенных материальными интересами стремлений и помыслов, а стало быть, и свободы от классовой ограниченности.
Понимание истории с позиций этического идеализма, оформившегося в русской философской мысли в начале ХХ в. и связанного с требованием освящения всех временных социальных проблем, с точки зрения вечных нравственных ценностей получило в статьях авторов сборника развернутое выражение и дальнейшую конкретизацию. Непосредственно перед революцией 1905 г. Струве, Бердяев, Булгаков, Франк, Аскольдов были убеждены, что идеалы свободы, справедливости, равенства, которыми должно руководствоваться освободительное движение, могут быть обоснованы только религиозно. С выходом в свет сборника «Проблемы идеализма» начался новый этап в эволюции мировоззрения либеральной интеллигенции. Поиски ею новых ценностей, усилившийся интерес к религии привели многих ее представителей к участию в религиозно-философских собраниях, организованных в 1901 г. в Петербурге Д.С. Мережковским [/. Scherer, 1973].
На заседаниях собраний (с момента открытия 29 ноября 1901 г. до 5 апреля 1903 г., когда собрания были запрещены, было проведено 22 заседания), а также на встречах по воскресеньям на квартире В.В. Розанова обсуждались пути религиозного возрождения, ставился вопрос об освобождении религии церкви от контроля со стороны государства, дискутировались проблемы соотношения духа и плоти, потустороннего и земного, брака и монашества и т.д. Ведущую роль со стороны светской интеллигенции в них играли Д.С. Мережковский, В.В. Розанов, активное участие принимали З.С. Гиппиус, Н.М. Минский. Протоколы собраний и выступления участников печатались в журнале «Новый путь», первый номер которого вышел в январе 1903 г.
Усилия группы Мережковского по соединению христианства с непосредственной жизнью и культурой оказались с помощью привлеченных к сотрудничеству С.Н. Булгакова, Н.А. Бердяева, а затем и С.Л. Франка, Н.О. Лосского. П.И. Новогородцева дополненными гносеологическим и этическим оправданием религиозного мировоззрения. Впрочем, последнее как раз не встретило понимания со стороны старых членов редакции «Нового пути», полагавших, что религия не нуждается в оправдании. С.Н. Булгаков, считваший, что в эпоху господства рационализма «самая пламенная религиозная вера должна получить философское оправдание и закалиться в горниле философских сомнений», видевший в философском идеализме «необходимый путь к религии» [С. Булгаков, 1904, № 73, с. 382], начал публикацию серии статей под общим названием «Без плана», где поставил в центр внимания религиозно-философскую проблематику и аграрные вопросы.
С января 1905 г. журнал стал выходить под названием «Вопросы жизни», он продолжил линию, начатую с приходом туда бывших «легальных марксистов». На первый план теперь вышли темы христианской политики, религии как единственного исторического базиса реального политического действия и социального мировоззрения. С. Булгаков выступал против марксистского понимания социализма как науки. Социализм для него — идеал, в основе которого лежат вечные и абсолютные представления о Боге, укоренившиеся в душе человека. Он ставил задачу сделать философский идеализм инструментом высвобождения в социальном знании элементов сверхнаучного, что, в свою очередь, должно было способствовать прояснению задач собственно научной социологии. Аналогичные или близкие мнения высказывались и Бердяевым, Франком, Новгородцевым, Аскольдовым. Все они считали, что принципы социальной морали и социального действия должны быть первоначально обоснованы религиозно, а затем уже могут быть подкреплены научно-социологически.
Утверждение в качестве главной задачи философии анализа отношений между человеком и Богом стало лейтмотивом всех статей Булгакова, Бердяева, Франка и их единомышленников в данный период. Очень важное значение придавалось соединению религиозно-философского движения с общественным процессом и структурами. Христианская политика нацеливалась на раскрепощение, экономическое возрождение, культурный Ренессанс и религиозную реформацию. Для осуществления этой программы С. Булгаков предлагал создать «Союз христианской политики», идея которого в общем виде была сформулирована на страницах журнала. Социальная программа авторов журнала в центр внимания ставила вопросы прав человека, приоритета личности по отношению к государству. Н. Бердяев позже вспоминал, что журнал в политическом, нравственном и социальном отношениях ориентирован на программу левого крыла «Союза освобождения» [Н. Бердяев, 1935, № 49, с. 10]. Многие темы «Освобождения» действительно совпадали с тематикой «Вопросов жизни». Но это и не удивительно, так как Булгаков, Бердяев, Франк, Кистяковский печатались и в «Освобождении», правда, в основном под псевдонимами. И там и здесь постоянно подчеркивалась необходимость опираться в освободительном движении на религиозно и метафизически понятую и обоснованную идею прав человека. Решительно звучали требования церковной реформы.
Начало революционных событий 1905 г. религиозно ориентированная либеральная интеллигенция приветствовала как наступление новой эпохи — эпохи, где будет положен конец автократии
и начнется подлинное культурно-религиозное возрождение общества. Однако революционная действительность, обнаружившая разрушительные начала в действиях возбужденных масс, проявления нетерпимости, ненависти, агрессивности, заставила усомниться в возможности реализации идеала свободной личности, духовного расцвета через революционное насилие. В разгуле человеческих страстей, превращении средств революционных преобразований в цели, утверждении относительных ценностей вместо абсолютных усматривалась опасность оскудения духовной культуры, одичания общества и, в конечном счете, социальной катастрофы. Компромиссный тип сознания русской либеральной религиозно-философской интеллигенции органически не принимал неизбежного экстремизма революционных массовых действий. Революция 1905—1907 гг. вновь активизировала размышления о соотношении внутренней и внешней революции, духовных и социально-экономических, политических преобразований.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Бердяев Н. Sub specie aeternitatis. Опыты философские, социальные и литературные (1900-1906 гг.). СПб., 1907.
Бердяев Н. Русский духовный Ренессанс начала XX века и журнал «Путь»: К десятилетию «Пути» // Путь. Париж, 1935. № 49.
Бердяев Н. Самопознание: Опыт философской автобиографии. М., 1990.
Бочкарев Н.И. В.И. Ленин и буржуазная социология в России. М., 1973.
Булгаков С.Н. От марксизма к идеализму. СПб., 1903.
Булгаков С. О реалистическом мировоззрении // Вопросы философии и психологии. 1904. Кн. 73.
Булгаков С.Н. Без плана // Новый Путь. 1904. № 11.
История философии в СССР: В 5 т. М., 1988. Т. 5. Ч. 2.
Косичев А.Д., Кедров Б.М., Калтахчян С. Т. История марксистско-ленинской философии. М., 1987.
Ленин В.И. Крах II Интернационала // Ленин В.И. Полн. собр. соч.: В 55 т. М., 1969. Т. 26.
Ленин В.И. По поводу юбилея // Ленин В.И. Полн. собр. соч.: В 55 т. М., 1973. Т. 20.
ПлехановГ.В. Избр. филос. произв.: В 5 т. М., 1956. Т. II.
Струве П.Б. На разные темы (1893-1901): Сб. статей. СПб., 1902.
Струве П. От редакции // Освобождение. Штутгарт, 1902. № 1.
Струве П. Либерализм и т.н. революционные направления // Освобождение. Штуттгарт, 1902. № 7.
Струве П. Не в очередь // Освобождение / Под ред. П. Струве. Штутгарт, 1903. Кн. I .
Струве П.Б. Марксовская теория социального развития / Изд. Б. Яко-венко, М. Власенко / Пер. с нем. Б. Яковенко. Киев, 1905.
Струве П. Палач народа // Освобождение. Париж, 1905. № 64.
Струве П.Б. Patriotika. Политика, культура, религия: Сб. статей за пять лет (1905-1910 гг.). СПб., 1911.
Христианский социализм: С.Н. Булгаков: Споры о судьбах России / Ред.-сост. В.А. Акулинин. Новосибирск, 1991.
Pipes R. Struve: Liberal on the Left. 1870-1905. Cambridge (Mass.), 1970.
Scherrer J. Die Petersburger religios-philosophishen Vereinigungen. DieEnt-wicklung des religiosen Selbstverstandnisses ihrer Intelligencija-Mietglieder (1901-1917). Berlin; Wiesbaden, 1973.
Struve P. My contacts and conflicts with Lenin // The Slavonic and East European Review. 1934. April. Vol. 12.
