CC BY
38
В.М. Слукин: «Архитектура, в которой живут»
Интервью журналу «Академический вестникУралНИИпроект РААСН»
БеседовалаТ.Ю. Быстрова
Слукин
Всеволод
Михайлович
канд. техн. наук, профессор УралГАХА
Наша беседа с профессором УралГАХА, заслуженным работником культуры РФ В.М. Слукиным происходила накануне круглого стола, организованного институтом «Урал-НИИпроект РААСН» по сохранению исторического центра г. Екатеринбурга, поэтому, в основном, касалась проблем современной городской застройки и анализа архитектурного наследия, год от года становящегося в урбанистическом пространстве все более незаметным и хрупким.
Всеволод Михайлович, Вы - один из знатоков культуры Урала, много сделавший для сохранения наследия. Почему Вам интересно этим заниматься?
Действительно, я - инженер по образованию, преподаю архитектурную физику и экологию в УралГАХА. Могу ли я судить о наследии, тем более архитектурном? Наверное, да, ведь тридцать пять лет я работаю с архитекторами. Кроме того, я родился в Екатеринбурге, здесь жил мой прадед. Это подвигает на краеведческую работу и оценку состояния города.
Как Вы оцениваете теперешнее состояние старой архитектуры в г. Екатеринбурге?
Жаль, что город, особенно его центр, меняется не в лучшую сторону. Мало что толкового происходит, несмотря на видимые усилия по преобразованию городской среды. Претензии есть, но, честно говоря, не очень представляю, кому можно их предъявить. Властям города? Но там нет архитекторов. Управлению архитектуры? Там работают архитекторы по образованию, но они увязли в чиновничьих делах. Главная проблема заключается в том, что в городе нет деятельной архитектурной общественнос-
ти. Союз архитекторов, где много толковых людей, не допускают к принятию решений. У нас нет органа, который обладал бы правом принимать обоснованные, взвешенные решения, так чтобы это была не болтовня, а преддверие официальной позиции.
Пару месяцев назад губернатор Свердловской области Э.Э. Россель заявил о том, что создаст подобное подразделение и будет руководить им сам. Видимо, и он не доволен происходящими процессами.
Как Вы представляете себе архитектурную общественность, способную влиять на принятие решений?
Заинтересованные люди, которых немало, не объединены. Конечно, существуют городская и областная Общественные палаты, с деятельностью которых я знаком. Там собраны назначенные люди. От такого человека наши проблемы весьма далеки, ведь он достаточно ангажирован...
Нужно сообщество. Я хорошо знаком с обществом уральских краеведов. Возможно, оно не обладает необходимым влиянием, но честные, заинтересованные обсуждения там происходят, например, проекта Центра дизайна. Проблема в том, что нет обратной связи: хотя краеведы могут сделать квалифицированную экспертизу - к ним не обращаются. Если губернатор намерен руководить архитектурной политикой, значит, он тоже почувствовал отсутствие обратной связи. А люди готовы многое сделать просто потому, что они здесь живут. И, скорее всего, это не будут профессиональные сообщества типа Союза архитекторов, но что-то качественно иное.
Что из происходящего в архитектурных процессах беспокоит вас больше всего?
Много стекла. Конечно, это прекрасный строительный материал. Но при его неуме-
г. Екатеринбург. Фото В.В. Тарик.
ренном использовании появляются негативные световые эффекты, искажающие архитектурные формы. Екатеринбург теряет свой облик как уникальный и единственный горный город, теряет лицо. Неприятно было слышать от иностранцев, которым как-то рассказывал об интереснейшей истории города, его уникальной рациональной планировке, высказывания типа: «А где же все это? Почему этого не видно?» Спрашивают об истории: «Где колыбель города - завод? Почему в центре только сквер?» Надо признать, что ликвидация завода была огромной оплошностью. Конечно, для официального объяснения тому были причины: последние десять лет он фактически превратился в мастерскую, не дававшую плана. Здания хирели. А когда напротив появился новый обкомовский дом, его привилегированные жильцы
запротестовали: «Не хотим видеть развалин»... В Историческом сквере только случайно сохранились остатки зданий.
Их стараются использовать?
Да, например, под Центр дизайна, по которому с проектировщиками пока договорились, что какую-то часть стекла (опять стекло!) уберут.
Я знаком с инициативным проектом А.В. Долгова по восстановлению завода, докладывал о нем краеведам, давшим хорошие отзывы. Может быть, это не будет стопроцентным восстановлением, но здания, имеющие значение для этой территории, к тому же спроектированные М.П. Малаховым и И.И. Свиязевым, восстановить необходимо. Если бы проект существовал три года назад, его можно было бы предложить к Саммиту
шос...
Так или иначе, у каждого из нас есть своя «картинка» города, возможно, идеализированная, но близкая и родная. Каков ваш образ города Екатеринбурга?
Для меня очень важны три доминанты, которые образуют своеобразный треугольник - Екатерининский собор, Богоявленский Кафедральный собор (на торговой площади, ныне площадь 1905 г.) и храм Большой Златоуст на углу улиц Малышева и 8 Марта, который сейчас восстанавливают. Вокруг них была организована вся застройка, притом очень рационально. Сейчас таких объединяющих доминант нет.
Показательно, что старый город очень нравился приезжим, особенно когда была построена железная дорога. Д.Н. Мамин-Си-биряк, очень критичный человек, неоднократно восклицает в запис-
ках о городе, как хороша панорама, как радостно ее видеть. Многие путешественники, даже видевшие Европу, выделяли Екатеринбург, хвалили его структуру, градостроительную концепцию. Жаль, что сейчас для таких отзывов нет оснований.
Город я знаю давно. Даже в советский период сохранялись улицы Р. Люксембург и Горького, переулок Щедрина между улицами Малышева и Куйбышева, который сейчас фактически ликвидирован. А ведь были приняты властные решения о сохранении этих улиц как исторически памятных. Там находились разные здания, выполненные примерно в одной стилистике и создававшие определенную ансам-блевость. Позже, в 1990-е это пространство застроили разнородными сооружениями.
Каково ваше отношение к высотному строительству в центре города?
Стеклянные высотки, возводимые без видимого плана, вызывают возмущение. У меня сложилась своеобразная классификация, деление на «бочки», «шкафы» и «сундуки». Вариант последнего сейчас возник на площади 1905 года. Можно ли соразмерять их со старой архитектурой? Не уверен. Например, «шкаф» на улице Попова «гасит» архитектуру мэрии. Самый типичный в своей несоразмерности, вызывающий вариант - это, конечно, «Антей», где когда-то находился дом Фаль-ковского. Скажу жестче: это образцы «фаллотектуры», фаллической архитектуры, напоминающей о временах поклонения Приапу. Если вспомнить, Приап - бесформенное, безобразное божество с огромным детородным органом. Присутствие стеклянных высоток превращает окружающую застройку в бесформенную «приаповскую» массу... Подсознание современных архитекторов, будто по Фрейду, играет с ними злую шутку. А они, вероятнее всего, не отдают себе в этом отчет.
За границей эта тенденция сошла на нет, архитектурная жизнь вернулась в нормальную колею, тогда как у нас пока сохраняется.
Кроме того, конечно, есть экономические факторы, стремление получить побольше денег.
А чем плохо стекло?
У нас стекло может создать и технические проблемы, потому что
совсем другой климат. Что будет в период очередного похолодания, как например в 1978-м, когда почти всю зиму было ниже минус сорока?... А если подумать о наших изношенных до предела тепловых коммуникациях? Кроме того, стеклянные формы обезличивают город.
Вы упомянули о рациональности города. Поясните, пожалуйста, что такое, с Вашей точки зрения, Екатеринбург как рациональный город?
Прежде всего, умелое сочетание промышленной и гражданской застройки. В уральских городах завод - градообразующее, но не самое главное место, тогда как позже советские города строились «под завод». Вдобавок, в силу исторических обстоятельств, происходила концентрация заводов, перенасыщение городов промышленностью. Только в 1960-х возникли лаборатории по промышленной архитектуре, возникли новые постройки, отвечавшие архитектурным требованиям. Но и тогда идеалом был промышленный комплекс, окруженный хрущевками, в котором людям некуда пойти отдохнуть.
Архитектура обладает способностью «ласкать глаз». Она позволяет возникать интересным образам. Надо понимать, что человек отдыхает, внимая хорошей архитектуре.
Вы имеете в виду эстетические переживания?
Да, именно. В этот момент все прежнее уходит, забывается. Чем-то это напоминает театр, где проявляется эффект катарсиса, но даже более значимо, ведь на улице человек проводит куда больше времени. Особенно это важно для молодых людей. Я помню, как пятилетним ходил с родителями в магазин, разглядывал дома. Это было в начале войны, в магазин за хлебом нужно было идти от Щорса на Радищева. Память осталась, - значит, было интересно.
Конечно, помогало то, что дед был большим знатоком города. В детстве меня учили слушать чтение и рассматривать дома.
Можете ли вы привести позитивные примеры единства старого и нового в городской застройке?
В нашем городе или даже в Москве я не вижу позитивных примеров, правда, в Москве старины больше и не вся она уничтожена.
Может быть, конструктивизм? Его много в Екатеринбурге, он вписывается в среду. Правда, надо признать, что конструктивистские постройки возникали в основном на пустых пространствах, где прежде ничего не было - это и здание Почтамта, и бывший Областной суд, и дома по ул. Ленина, 52. Замечательный образец конструктивизма - Городок чекистов - построен, правда, на бывшем кладбище.
Есть ли более поздние примеры?
В первую очередь назову Де-фанс в Париже - замечательный район, расположенный именно там, где ему надлежит быть, и не в центре, и не на окраине. Аналогом ему по перспективе создания будущей застройки можно считать Академический район Екатеринбурга или Антенное поле в районе Уралмаша. Равняться можно на ансамбль улицы Свердлова, всегда производящий очень хорошее, целостное впечатление.
Актуальная задача сегодня -приблизить городскую жилую архитектуру к параметрам начала XX века, создавать соразмерную человеку среду, в которой не только существуют, но и живут.
