CC BY
91
DOI 10.24411/2499-9679-2018-10058
УДК 008
Г. Н. Кочешков
https://orcid. org/0000-0003-2630-6668
В эмиграции: жизнь и судьба А. А. Кизеветтера
Рассмотрены малоизученные аспекты научной и общественной деятельности выдающегося историка А. Кизеветтера, находившегося в вынужденной эмиграции в Праге. Статья раскрывает многогранные таланты А. Кизеветтера по организации новых учебных заведений для студентов, интересовавшихся славянской историей. Дается анализ «Русской акции», проведенной по инициативе первого президента Чехословакии Т. Масарика, цель которой - оказание помощи русским эмигрантам. На собранные деньги в Праге был открыт Русский университет. Были установлены 1000 стипендий для студентов-эмигрантов, что являлось неоценимой материальной помощью для них. Показана роль А. Кизеветтера в создании Народного университета. Проанализирована лекторская деятельность ученого, который выступал с лекциями по истории России не только в Чехословакии, но и в других европейских странах. Активная позиция А. Кизеветтера проявлялась и в общественных делах. В статье отмечается, что за неоценимый вклад в дело популяризации русской истории и русской культуры за границей А. Кизеветтер был награжден высшим орденом Югославии. Но более известен А. Кизеветтер своими научными исследованиями. В статье дается анализ наиболее значимых исторических работ ученого - «Исторические силуэты. Люди и события» и «Общие построения русской истории в современной литературе». Автор статьи отмечает высокое мастерство историка в воспроизведении портретов выдающихся государственных деятелей XVIII в. - Екатерины II и Г. А. Потемкина. Художественный стиль, изящество, тонкое и точное исследование характеров героев, взятых А. Кизеветтером в качестве объекта изучения, - это талант, отличающий историка от других современников, работавших в той же научной сфере. А. Кизеветтер не примыкал ни к одной из политических партий, ни к одному из политических течений, широко распространенных в эмигрантских кругах. Тем не менее он принимал участие в дискуссиях на острые политические темы, посвященные судьбе России, взаимоотношениям с большевиками. В статье затрагивается полемика А. Кизеветтера с В. Маклаковым, настроенным крайне пессимистично в оценке возможности эмиграции в борьбе с советским режимом.
Ключевые слова: эмиграция, Русская акция, Народный университет, научная деятельность, советский режим, студенчество, дискуссии, исследования.
G. N. Kocheshkov
In Emigration: A. A. Kizevetter's Life and Fate
Poorly studied aspects of scientific and public work of outstanding historian A. Kizevetter, who was in expatriation in Prague, are considered. The article discloses many-sided talents of A. Kizevetter on the organization of new educational institutions for the students, who were interested in Slavic history. The analysis of «the Russian action» is presented, that was carried out at the initiative of the first president of Czechoslovakia T. Masarik, its purpose was to assist the Russian emigrants. On the raised money in Prague the Russian university was opened. There were 1000 grants for student-emigrants, and financial support was invaluable for them. A. Kizevetter's role in creation of Public university is shown. Lecturing activity of the scientist is analysed, who performed lectures on Russian history not only in Czechoslovakia, but also in other European countries. A. Kizevetter's active position was shown also in public affairs. In the article it is noted that A. Kizevetter was awarded with the Highest Order of Yugoslavia for invaluable contribution in promoting of the Russian history and the Russian culture abroad. But A. Kizevetter is better known for the scientific research. In the article is given the analysis of the most significant historical works of the scientist - «Historical silhouettes. People and events» and «The general creation of the Russian history in modern literature». The author of the article notes great ski lls of the historian in reproduction of portraits of outstanding statesmen of the 18th century - Catherine II and G. A. Potemkin. Art style, grace, a thin and exact research of characters of the heroes, taken by A. Kizevetter as objects of study - are the talent distinguishing the historian from other contemporaries working in the same scientific sphere. A. Kizevetter adjoined neither one of political parties, nor one of political trends, widespread in emigrant circles. Nevertheless, he participated in discussions on the sensitive political issues devoted to the fate of Russia, relationship with Bolsheviks. In the article A. Kizevetter's polemic with V. Maklakov is presented, who was extremely pessimistic in assessment of a possibility of emigration in fight against the Soviet regime.
Keywords: emigration, Russian action, Public university, scientific activity, Soviet regime, students, discussions, researches.
В первые годы своего правления большевики проводили жесткую репрессивную политику в отношении русской интеллигенции, в результате
которой более 300 ученых и деятелей культуры вынуждены были покинуть страну. Центрами эмиграции в те годы становятся Белград, Берлин,
© Кочешков Г. Н., 2018
Варшава, Прага, Париж, Рига, София, Харбин. Известный юрист и историк Б. Э. Нольде писал: «Из России ушла не маленькая кучка людей, группировавшаяся вокруг опрокинутого жизнью мертвого принципа: ушел весь цвет страны, все те, в руках которых было сосредоточено руководство ее жизнью, какие бы стороны этой жизни мы не брали. Это уже не эмиграция русских, эмиграция России» [1, с. 4].
Среди эмигрантов было немало известных, талантливых историков, философов, литераторов: И. А. Бунин, И. А. Куприн, А. Н. Толстой, К. Д. Бальмонт, Н. А. Бердяев, И. А. Ильин, П. Н. Милюков, П. Б. Струве, П. А. Сорокин и др. В их числе оказался и профессор А. А. Кизевет-тер, проживший последние годы в Праге.
В Чехословакии существовала большая русская колония, своеобразное русское землячество. «Удивительное зрелище можно было увидеть в те времена на улицах тогда еще совсем не привыкшей к положению столицы, еще провинциальной, хотя и глубоко европейской, тихой Праги, - писал Д. Мейснер, - Возле университета и политтехни-кума толпами ходили русские молодые люди, громко говорящие, одетые часто в экзотическое сочетание остатков военной одежды и первых атрибутов гражданского платья» [5, с. 126].
Немало добрых слов заслуживает первый премьер-министр Чехословакии Карел Краморж, много сделавший для создания вполне приемлемой жизни русских поселенцев в Праге. К. Кра-морж питал особые симпатии к России, радушно принимая в своем доме огромное количество гостей. «Многие известные русские генералы старой России, - свидетельствовал Д. Мейснер, - руководители белой партии, представители эмигрантского православного духовенства, ученые консервативного и умеренно-либерального направления, политики правого толка, писатели, а то и просто отощавшие на чужбине эмигранты, ставшие прихлебателями. Все эти, часто совсем разные, люди находили у Крамаржа и стол, и дом» [5, с. 129].
По инициативе К. Крамаржа с привлечением денег меценатов и общественных деятелей, в Праге были построены православная церковь и кладбище, на котором похоронены многие известные общественные деятели и ученые России.
Благородное дело К. Крамаржа продолжил первый президент Чехословакии, известный философ и социолог Т. Масарик. В 1921 г. им была организована «Русская акция», цель которой - оказание помощи российской эмиграции. По мнению М. Раева, акция имела политический подтекст - побу-
дить интеллигенцию покинуть Советскую Россию, дни которой, казалось, уже сочтены. Кроме того, свою помощь чешское правительство рассматривало как акт благодарности царской (прежней) России за оказанную ею поддержку национальных движений чехов и словаков [8, с. 82].
Благодаря «Русской акции» были найдены средства на организацию Русского университета, в котором функционировали гуманитарные и юридические факультеты, открыт Экономический кабинет и ряд специальных учреждений при нем, которые изучали и делали прогноз экономической ситуации в СССР. Действовал семинар имени Н. П. Кондакова, специализировавшийся в области искусства и медиевистики. В Русском университете преподавал и А. А. Кизеветтер. Чешское правительство установило 1000 стипендий для студентов - эмигрантов. Русские учебные заведения полностью признавались чешским министерством образования; на основании результатов экзаменов выпускникам выдавали собственные дипломы по образцу дипломов Российских университетов царских времен [8, с. 83]. Однако найти работу по специальности в Чехословакии было крайне сложно. По воспоминаниям выпускника юридического факультета Д. Мейснера, студенты изучали русское право далеко за пределами своей страны, «притом право, на ее просторах давно уже отмененное». Небольшая часть выпускников Русского университета находила работу в государственных учреждениях Чехословакии, но большинство отправлялось искать счастье в Париж - «столбовой дороги нашей эмиграции, где они становились шоферами, рабочими на заводах, или уезжали в далекие, часто заокеанские страны» [5, с. 182].
В составе Русского университета находились Технический институт и Сельскохозяйственная школа, готовившие специалистов-практиков для новой России, России без большевиков. Прагу посещали многие известные ученые, читавшие лекции в русских учебных заведениях: из Берлина приезжали философы С. Франк и Ф. Степун; из Белграда - П. Струве; из Парижа - П. Милюков.
Прибыв с семьей в столицу Чехословакии в 1923 году, А. А. Кизеветтер сразу включился в научную и общественную жизнь. Вместе с П. И. Новгородцевым, ученым-юристом, он принял активное участие в создании Народного университета, который был известен не только своими профессорами, но и издававшейся на базе университета научной продукцией. Статьи ученых, публиковавшиеся в университетских сборниках, являлись своеобразным продолжением их дорево-
люционных исследований. А. Кизеветтер возглавлял историко-философское отделение университета, входил в Совет преподавателей. По поручению руководства Народного университета
А. А. Кизеветтер выступал с лекциями в разных уголках страны.
А. А. Кизеветтер был приглашен для прочтения курса русской истории в Карлов университет, что являлось свидетельством признания высоких заслуг ученого в области гуманитарных наук. Такая возможность (преподавание в Карловом университете - Г. К.) предоставлялась далеко не каждому ученому, а лишь тем, кто был известен в мировом сообществе ученых.
А. А. Кизеветтер читал лекции в Берлине, Белграде и в других европейских городах. Выступления ученого-историка пользовались неизменным успехом, собирая многочисленные аудитории. В одном из писем (16 апреля 1927 г.) из Белграда к родным он отмечал, что «все сербские газеты поместили его портрет и приветственные речи», а в одной из газет было написано, что «успеху Кизе-веттера могут позавидовать Анна Павлова и Шаляпин» [2, с. 103].
А. А. Кизеветтер активно занимался и общественной деятельностью, участвуя в различных съездах, собраниях, юбилейных мероприятиях. В сентябре 1928 г. в Белграде состоялся съезд ученых, на котором Кизеветтеру вручили звезду Св. Саввы, один из самых значимых орденов Югославии, что являлось свидетельством его высоких заслуг в области истории и культуры. В 1930 г. он был избран председателем V съезда русских ученых за границей. А. Кизеветтер постоянно выступал на так называемых Днях русской культуры, организованных по инициативе эмигрантского Комитета.
С 1923 г. в Праге начинает действовать Русский заграничный исторический архив, в котором были собраны анклавы документов, газет, книг по истории России первых десятилетий XX в. Большое количество материалов было сосредоточено в фонде по истории Гражданской войны. Руководил архивом Ученый Совет, в который входил и А. А. Кизеветтер.
В 1924 г. при министерстве иностранных дел в Чехословацкой республики была создана Русская библиотека с архивным фондом. Библиотека располагала сетью «агентов» в центрах русской диаспоры, собиравших новые материалы по различной тематике, представлявшие определенный интерес для русских эмигрантов. Русский заграничный исторический архив и Русская библиотека
рассматривались как хранилище документов Русского Зарубежья, подобно старым библиотечным собраниям империи [8, с. 91].
А. Кизеветтер стал одним из учредителей, созданного в Праге в 1925 г. Русского исторического общества, первым председателем которого был известный историк Е. Ф. Шмурло (фактический основатель Русского исторического общества. -Г. К.). С 1931 г. руководителем общества стал А. А. Кизеветтер. Русское историческое общество много сделало для развития русской исторической науки за рубежом: финансировало проведение семинаров, научных дискуссий, издавало собственное периодическое издание «Записки русского исторического общества в Праге» (1927-1930). В издании «Записок» принимали участие и ученые исторического факультета Русского университета, где преподавал А. А. Кизеветтер, но ввиду нехватки денежных средств журнал выходил нерегулярно. Желающих публиковаться в «Записках» было немало; большие работы печатались частями в разных выпусках. Как правило, авторы научных статей использовали материалы собранные ими в России, еще до эмиграции [8, с. 201-201].
А. Кизеветтер сотрудничал со многими журналами и газетами. Его статьи - научные, публицистические, полемические - печатались в таких журналах как «На чужой стороне», «Воля народа», «Возрождение», «Русь», «Сегодня». Особым авторитетом пользовался журнал «Современные записки», издававшийся с 1920 года. В первом номере журнала редакция опубликовала заявление следующего содержания: «Нашему журналу суждено выходить в особо тяжких для русской общественности условиях: в самой России свободному, независимому слову нет места, а здесь, на чужбине, сосредоточено большое количество культурных сил, насильственно оторванных от своего народа, от действенного служения ему. Это обстоятельство делает особенно ответственным положение единственного сейчас большого русского ежемесячника за границей. „Современные записки" открывают поэтому широко свои страницы, -устраняя вопрос о принадлежности авторов к той или иной политической группировке, - для всего, что в области художественного творчества, научного исследования или искания общественного идеала представляет объективную ценность с точки зрения русской культуры... Как журнал общественно-политический, „Современные записки", орган внепартийный, намерены проводить ту демократическую программу, которая, как итог русского освободительного движения XIX и начала
XX в., была провозглашена и воспринята народами России в мартовские дни 1917 г. Редакция считает необходимым установить здесь лишь основную точку зрения: что воссоздание России несовместимо с существованием большевистской власти; что оно возможно лишь в меру самодеятельности внутренних сил самого русского народа и что разрешение этой задачи, непосильной для одной партии или класса в отдельности, требует объединенных усилий всех искренне порвавших со старым строем и ставших на сторону общенародной революции 1917 г.» [8, с. 114-115].
В журнале публиковали свои произведения многие известные эмигранты: писатели и поэты А. Толстой, Д. Мережковский, З. Гиппиус, А. Белый, философы С. Франк, Г. Флоровский, М. Вишняк и др. А. Кизеветтер в основном писал рецензии на исторические и литературные произведения, принимал участие в научных дискуссиях. Известный деятель культуры русского зарубежья М. Вишняк вспоминает об оценке, данной Кизе-веттером на его статью об Учредительном собрании. «Мое общее отношение к идее Учредительного собрания иное, чем Ваше, - писал Кизевет-тер Вишняку. - Для Вас оно «символ Вашей политической веры», для меня - только один из приемов государственного строительства, при одних обстоятельствах пригодный, при других - непригодный. Мне кажется, что в данном вопросе «Вы более романтик, я - более реалист» [2, с. 105-106].
Русская эмиграция была крайне неоднородной как по социальному статусу, так и по политическим воззрениям. Среди эмигрантов были и лица дворянского происхождения, убежденные монархисты, и представители так называемой разночинной интеллигенции, близкие по духу к либералам. Но их всех объединяло абсолютное неприятие большевистского режима и надежда на скорое падение ненавистного режима. Политический ландшафт эмиграции был невероятно пестр: были среди невозвращенцев и люди крайне левых взглядов - эсеры, анархо-синдикалисты и представители правых течений - ярые сторонники монархии. Значительным влиянием пользовалась партия Народной свободы. Ее правое крыло возглавлял А. В. Карташов, живший в эмиграции в Париже, который вместе с П. Д. Долгоруковым выступал за созыв, так называемого «зарубежного съезда», на котором вся антисоветская эмиграция должна была, по представлению непримиримых сторонников «активной» борьбы, объединиться, чтобы нанести советской власти «последний и решительный удар» [5, с. 159].
Иной позиции придерживался П. Н. Милюков, инициатор проведения «новой тактики» в отношении большевистского режима. В разговоре с Д. Мейснером, бывший лидер кадетов настойчиво проводил мысль о том, что «революция утвердилась, и путей ее пресечения нет». В борьбе с большевизмом необходимо поменять тактику, делая расчет на то, что советская система под влиянием внутренних и внешних обстоятельств будет меняться, эволюционировать. «Кадетская партия -отмечал Милюков, - должна выбросить весь ставшим однородным балласт недавнего прошлого. Она должна прежде всего во всеуслышание отказаться от своего конституционного монархизма и от помещичьих замашек многих видных своих представителей. Надо понять, что к власти пришли в России новые слои, совсем новые. Учитывая этот факт, партия и должна строить свою тактику за границей» [5, с. 162].
Автор «новой тактики» подвергался яростным нападкам как со стороны монархистов, так и со стороны бывших своих соратников по партии. На него неоднократно организовывали покушения. В газете «Последние новости» Милюков с горечью писал, что «трудно им, крупным помещикам, титулованным людям, в эти острые дни потери родины и краха белой борьбы до конца отказаться от сословной психологии и классовых интересов» [5, с. 162].
Особое мнение при оценке будущности России имел известный общественный деятель В. А. Маклаков, который не разделял и позицию П. Милюкова, и взгляды правых либералов в лице А. Карташова. В. Маклаков был настроен пессимистически в отношении влияния эмигрантов на большевистскую Россию. Сохранилась переписку А. Кизеветтера с В. Маклаковым, на основании которой можно определить их взгляды на будущность России. В отличие от Маклакова Кизеветтер верил в скорое освобождение России от большевизма. При этом он считал, что русская эмиграция может помочь россиянам в достижении этой цели путем активной пропаганды русского искусства и культуры в Европе. Маклаков не согласился с мнением Кизеветтера, считая его рецепты борьбы с большевизмом «бесполезными» и «бесплодными» [7, с. 18].
В эмигрантской среде была большая группа философов, историков, социологов, которые не участвовали в политической деятельности, оставаясь, тем не менее сторонниками демократической формы государственного устройства России, резко критикуя большевистское правительство.
К ним примыкал и А. А. Кизеветтер. В марте 1931 г. в газете «Руль» была опубликована статья «От редакции» за подписью А. А. Аргунова, А. Бема, И. В. Гессен, Г. А. Ландау, А. А. Кизевет-тера и др. В статье говорилось о необходимости борьбы с большевизмом с целью установления истинно демократического строя. Экономический прогресс России авторы увязывали с подъемом русского крестьянского хозяйства [2, с. 106-107].
Не вступив в эмигрантские политические организации, А. Кизеветтер, тем не менее, участвовал в дискуссиях по вопросу о будущем страны. В статьях, лекциях ученый высказывал свое несогласие с монархическими идеологами, делавшими ставку на военную интервенцию. Кизеветтер считал, что изменение существующего строя в России может произойти лишь в результате деятельности внутренних антисоветских сил; роль эмиграции в этом процессе - вспомогательная [2, с. 107].
А. Кизеветтер все же больше внимания уделял науке. В Праге он опубликовал исследование о русском актере М.С. Щепкине, участвовал в издании курса русской истории под редакцией П. Н. Милюкова. В 1931 г. в Берлине выходит в свет научная монография «Исторические силуэты. Люди и события», в которую вошли и ранее изданные статьи о Екатерине II, Потемкине, Грановском, и новое исследование «Общие построения русской истории в современной литературе», вызвавшее значительный интерес в научных кругах.
В книге «Исторические силуэты» А. Кизевет-тер дал блестящую характеристику Екатерине II, отметив, что ее успех в деле совершенствования системы государственного управления объяснялся тем, что императрица оказалась «не ниже и не выше» той задачи, которая стояла перед ней, а как раз «вровень с нею». А. Кизеветтер выделяет особенность натуры Екатерины II, заключающейся в том, что в ней сочетались два свойства, взаимоисключающих друг друга - «страстность желаний» и «расчетливое самообладание при выборе способов и средств к их достижению» [4, с. 122].
С особым изяществом, свойственным А. Кизе-веттеру выписан портрет Г. А. Потемкина, выдающегося государственного деятеля эпохи Екатерины II. Человек неутомимой энергии, много сделавший для процветания России и в то же время вызывавший у современников самые разнообразные чувства. Восхищаясь умом Потемкина, его рационализмом и практичностью, в то же время ближний круг императрицы ненавидел его за снобизм, пренебрежение этикету, злую иронию. А. Кизеветтер выделил главную черту в характере
Потемкина, которая возбуждала в нем потребность к свершениям - честолюбие. «Движимые честолюбием, Потемкин мог развивать неутомимую рабочую энергию. Тогда он скакал день и ночь в походной кибитке, перелетая чуть ли с быстротою птицы громадные расстояния. Тогда он исписывал вороха бумаги, набрасывая на бумажные листы прямо у себя на колени докладные записки, приказы, письма, инструкции и т.д. Тогда в его умной голове кипели широкие замыслы, смелые идеи, восхищавшие Екатерину. И вдруг посреди этого наступал мертвый штиль, и Екатерина по неделям не могла дождаться от Потемкина ни одной строчки. И тогда Потемкин превращался в сластолюбивого сибарита, дела забрасывались, баловень счастья погружался в любовные наслаждения [7, с. 148-149].
Кизеветтер обладал ясным выразительным слогом. Он был достойным учеником великого В. О. Ключевского, которого он буквально боготворил.
В год смерти русского ученого А. Кизеветтер написал некролог памяти великого учителя, которого он считал создателем русской исторической науки. По мнению Кизеветтера, Ключевский обладал редким сочетанием дарований, которыми наделила его природа: «Ученый и поэт, великий систематик-схематизатор и чуткий изобразитель конкретных явлений жизни, первоклассный мастер широких обобщений и сравнительный аналитик, ценивший и любивший детальные микроскопические наблюдения» [6, с. 139]. Мастер слова и пера Ключевский передал частичку своей гениальности своему любимому ученику - А. Кизе-веттеру.
В статье «Общие построения.» А. Кизеветтер подверг критике взгляды историков Б. Э. Нольде и И. И. Бунакова, согласно которым русский народ был не способен к самостоятельному государственному творчеству, а единственной направляющей силой является власть. Русское государство, утверждал Нольде, всегда строилось сверху, а не снизу. Такой взгляд на историю России не являлся новым; его пропагандировали представители государственной школы. Достаточно вспомнить слова главного идеолога историко-юридического направления в русской историографии К. Д. Кавелина: «Вся русская история, как древняя, так и новая, есть по преимуществу государственная, политическая, в особенном, нам одним свойственном значении этого слова» [3, с. 277].
Будучи сторонником государственной схемы исторического развития России, в то же время
А. Кизеветтер считал, что власть обязана прислушиваться к мнению народа. Об этом он писал в своих дореволюционных работах: «Посадская община России XVIII ст.», «Городовое положение Екатерины II 1785 г.». Анализируя социально-политическое положение России в XVII веке,
A. Кизеветтер отвергает вывод Б. Нольде о том, что якобы в первой половине столетия царил мир, а во второй - начались стихийные, анархические выступления масс. Историк утверждает, что весь XVII был насыщен бунтами и волнениями масс, характеризовавшимися военными столкновениями народа с властью [9, с. 108]. Таким образом, по Кизеветтеру, русская история совершалась при активном участии общества.
В Праге А. А. Кизеветтер жил достаточно комфортно, в большом доме на одной из главных улиц города; его соседями были известные некогда в России люди: лидер партии эсеров В. М. Чернов, профессор права Петербургского университета С.
B. Завадский, писатель Е. Н. Чирков и др. «Жители дома могли видеть, - вспоминал Д. Мейснер, - как по утрам, Кизеветтер, этот высоко талантливый лектор и оратор - многим русским эмигрантам памятны его лекции о прошлом их страны, о деятельности Петра I и об эпохе Екатерины II - выходит из своего дома бодрым, стремительным, но не совсем верным шагом на своих уже старческих ногах. Ки-зеветтер торопится к трамваю, на лекцию, собрание, в библиотеку, или с маленьким складным стулом под мышкой в большой пражский парк -Стромовку, где он и располагается в тени, обложенный книгами и рукописями. Иногда он задумчиво, а то и очень темпераментно беседует сам с собой, прохаживаясь по аллеям парка. В другой же раз, спеша по улицам Праги, тихонько напевает какие-то довольно бравурные песенки. Маленький, старый, с большой, уже побелевший бородой, с живыми неспокойными глазами и с неистощимым красноречием, щедро отмеренным ему судьбой» [5, с. 206-207].
Живя за границей, А. Кизеветтер постоянно и безысходно тосковал по Родине. Поездки в Ригу и Юрьев (Тарту - Г. К.) в конце 20-х годов взволновали историка. В письме к дочери в 1929 г. из Юрьева он писал: «Проснулся утром, испытал удивительное чувство: точно я волшебством перенесся в Россию. В коридоре слышались русские голоса, а с улицы доносился звон колоколов православной церкви» [2, с. 108].
Однако вернуться в Россию А. А. Кизеветтеру было не суждено. 9 января 1933 г. он умер в своей
квартире в Праге, будучи тяжело больным сахарным диабетом.
Русские эмигранты в Париже отслужили по Кизеветтеру панихиду. 1 февраля 1933 г. Русский Академический союз провел вечер памяти Кизеветтера и Платонова (умершего в этот же день. -Г. К.). С докладом о А. А. Кизеветтере и его взглядах выступил П. Н. Милюков [2, с. 109].
Библиографический список
1. Балуев, Б. П. Споры о судьбе России в эмигрантской публицистике 1920-х годов (противостояние двух центров) [Текст] // История и историки: Историографический вестник. - М. : Наука, 2003. - С. 3-33.
2. Вандалковская, М. Г. Вечный россиянин: Александр Александрович Кизеветтер [Текст] / М. Г. Вандалковская // Историки России XVIII - начала ХХ века. - М. : Науч. изд. центр «Скрипторий»,
1996. - 688 с.
3. Кавелин, К. Д. Собрание сочинений [Текст] : Т. 1 / К. Д. Кавелин. - СПб., 1897. - 1256 с.
4. Кизеветтер, А. А. Исторические силуэты [Текст] / сост., общ. ред. и вступ. ст. О. В. Будницкого; прим. С. М. Маркедонова. - Ростов/н/Д. : изд-во «Феникс», 1997. - 477 с.
5. Мейснер, Д. Миражи и действительность. Записки эмигранта [Текст] / Д. Мейснер. - М. : Изд-во АПН, 1996. - 299 с.
6. Памяти В. О. Ключевского [Текст] // Русская мысль, 1911. - № 6.
7. Переписка А. Кизеветтера с Маклаковым В. А. [Текст] // Источник, 1996. - № 2.
8. Раев, М. Россия за рубежом. История культуры русской эмиграции. 1919-1939 [Текст] / пер. с англ. М. Раев. - М. : Прогресс, 1994. - 296 с.
9. Цепилова, В. И. А. А. Кизеветтер в эмиграции (1922-1933) [Текст] // Известия Уральского государственного унивеситета, 2005. - № 34. - С. 108-114.
Bibliograficheskij spisok
1. Baluev, B. P. Spory o sud'be Rossii v jemigrantskoj publicistike 1920-h godov (protivostojanie dvuh centrov) [Tekst] // Istorija i istoriki: Istoriograficheskij vestnik. -M. : Nauka, 2003. - S. 3-33.
2. Vandalkovskaja, M. G. Vechnyj rossijanin: Aleksandr Aleksandrovich Kizevetter [Tekst] / M. G. Vandalkovskaja // Istoriki Rossii XVIII - nachala HH veka. - M. : Nauch. izd. centr «Skriptorij», 1996. -688 s.
3. Kavelin, K. D. Sobranie sochinenij [Tekst] : T. 1 / K. D. Kavelin. - SPb., 1897. - 1256 s.
4. Kizevetter, A. A. Istoricheskie silujety [Tekst] / sost., obshh. red. i vstup. st. O. V. Budnickogo; prim. S. M. Markedonova. - Rostov/n/D. : izd-vo «Feniks»,
1997. - 477 s.
5. Mejsner, D. Mirazhi i dejstvitel'nost'. Zapiski jemi-granta [Tekst] / D. Mejsner. - M. : Izd-vo APN, 1996. -299 s.
6. Pamjati V. O. Kljuchevskogo [Tekst] // Russkaja mysl', 1911. - № 6.
7. Perepiska A. Kizevettera s Maklakovym V. A. [Tekst] // Istochnik, 1996. - № 2.
8. Raev, M. Rossija za rubezhom. Istorija kul'tury russkoj jemigracii. 1919-1939 [Tekst] / per. s angl. M. Raev. - M. : Progress, 1994. - 296 s.
9. Cepilova, V I. A. A. Kizevetter v jemigracii (19221933) [Tekst] // Izvestija Ural'skogo gosudarstvennogo univesiteta, 2005. - № 34. - S. 108-114.
Reference List
1. Baluev B. P. Disputes on the fate of Russia in emigrant journalism of the 1920s years (opposition of two centers) // History and historians: Historiographic messenger. - M.: Nauka, 2003. - Page 3-33.
2. Vandalkovskaya M. G. Eternal Russian: Aleksander Aleksandrovich Kizevetter / M. G. Vandalkovskaya // Historians of Russia of the XVIII - the beginnings of the XX century. - M. : Scientific Publishing Center «Skripto-ry», 1996. - 688 pages.
3. Kavelin K. D. Collected works : V. 1 / K. D. Kavelin. - SPb., 1897. - 1256 pages.
4. Kizevetter A. A. Historical silhouettes / author, general editorship and foreword of O. V. Budnitsky; comment of S. M. Markedonov. - Rostov-on-Don. : Feniks Publishing House, 1997. - 477 pages.
5. Meysner D. Mirages and reality. Notes of the emigrant / D. Meysner. - M. : NPA Publishing House, 1996. -299 pages.
6. Memories V. O. Klyuchevsky // Russkaya Mysl, 1911. - No. 6.
7. A. Kizevetter's correspondence with Maklakov V. A. // Istochnik, 1996. - No. 2.
8. Raev M. Russia abroad. Cultural history of the Russian emigration. 1919-1939 / translated from English by M. Raev. - M.: Progress, 1994. - 296 pages.
9. Tsepilova V. I. A. A. Kizevetter in emigrations (1922-1933) // News of Ural Univesity, 2005. - No. 34. -Page 108-114.
Дата поступления статьи в редакцию: 12.03.2018 Дата принятия статьи к печати: 16.05.2018
