CC BY
25
Кулов, освобожденный из тюрьмы и руководивший борьбой с мародерами в Бишкеке. Затем он подал в отставку (подчеркивая отсутствие властных амбиций), а новый парламент обратился в Верховный суд с просьбой о пересмотре его дела. По европейским меркам, разумеется, такой шаг законодателей является нарушением принципа разделения властей и давлением на суд, однако для «революционной» Киргизии он не выглядит необычным.
Юг не проявил себя консолидированной силой. Председателем нового парламента стал один из наиболее известных оппонентов Акаева — Омурбек Текебаев, «южанин», отношения которого с Ба-киевым носят конфликтный характер. Зато еще во время президентских выборов-2000 он сотрудничал с Куловым: тогда Текебаев баллотировался на пост президента в неформальной связке с генералом как кандидатом в премьеры. Кроме того, еще один видный южный политик, Адахам Мадумаров, не только отказался от поста вице-премьера в кабинете Бакиева, но и объявил о том, что сам намерен баллотироваться в президенты.
Далеко не ясно, как разрешатся противоречия между Севером страны и Югом. Если Юг выступает как «партия реванша», то Север — в качестве «партии порядка». Сейчас многое зависит от того, удастся ли обеим сторонам договориться и определить формат власти, основанный на учете всех ключевых интересов. В этом случае безус -ловным фаворитом президентских выборов может оказаться общий кандидат большей части Севера и Юга, а его конкуренты фактически станут спарринг-партнерами. Если же договориться не удастся, то предвыборная кампания в Киргизии может превратиться в арену жесткого межкланового противостояния с трудно предсказуемыми последствиями — от нового обострения напряженности до угрозы единству страны.
«Россия в глобальной политике», М., 2005 г., март—апрель, с. 18—22.
А.Александров,
журналист
УЗБЕКИСТАН: ТРИ ЦВЕТА ТРАГЕДИИ
События, разыгравшиеся в узбекском Андижане, окрашены в три цвета. Оранжевый — потому что возможность уличных толп
свергать власть, продемонстрированная «цветными революциями», несомненно вдохновляла повстанцев. Зеленый — цвет ислама, радикальных последователей которого много в Ферганской долине. И красный — цвет пролившейся крови. Он оказался превалирующим. То, что произошло в Андижане, о котором в мире мало кто слышал, а ныне его название не сходит со страниц мировой прессы, походит на кошмарный сон, когда приближение беды ощущаешь, но нет сил ее предотвратить — движения парализованы... В Киеве и Тбилиси, где приняла старт волна тектонических потрясений, сметавших постсоветские режимы, словно карточные домики, все было лихо и весело. Песни, танцы, ликующие молодые лица — не революция, а карнавал! Но после того как действие переместилось за Уральский хребет, в Азию, возникла некая тревожная нота. Ее старались не замечать, и киргизский мятеж с ходу получил очередное красивое название — «революция тюльпанов». Хотя, честно говоря, эти нежные цветы как-то не бросались в глаза. Больше запомнились разбитые витрины магазинов и стаи погромщиков, которые, пригибаясь и пряча лица, волокли награбленное добро в свои машины. Но странноватые ботани-ко-политические игры продолжались, будто речь шла не о серьезных и далеко не однозначных социальных процессах, а о чем-то невинном вроде «флирта цветов». И тут грянул Андижан...
То, что волна докатится и до Узбекистана, было очевидно. Эксперты и политики спорили о том, как поведет себя в кризисной ситуации президент Ислам Каримов. Не исключено, что даже заключались пари. Большинство склонялось к мнению, что 67-летний узбекский лидер будет действовать решительно и преподаст противникам предметный урок. И никто не пытался предотвратить возможную беду. Просто ждали. Ждал и Ислам Абдуганиевич, руководящий родной страной уже 16 лет. Два года на посту первого секретаря ЦК компартии — он сменил в этой должности улыбчивого Нишанова, возглавившего при Горбачёве Совет национальностей. И еще 14 — в качестве всенародно избранного президента. Правда, Каримов дважды подправлял Конституцию. Не самовольно, естественно, а опираясь на волю референдумов. В первом случае (1995) опрошенный народ выразил свою любовь к действующему президенту тем, что продлил ему полномочия до 2000 г. В означенный срок он без проблем был избран вторично (91,9% голосов). А в 2002 г. всенародное волеизъявление разрешило ему увеличить срок президентства с
пяти до семи лет, которые истекут только в 2007 г. Однако кровь, пролившаяся в Андижане, хотя истинных масштабов трагедии мы в этот момент еще не знаем, может внести свои коррективы.
Ислам Каримов пренебрежительно отзывался о киргизском коллеге Аскаре Акаеве, который, по его словам, сам загнал себя в угол, «не придушив» в свое время оппозицию. Специфика Узбекистана заключается в том, что легальной оппозиции, способной бросить вызов власти на выборах, в ней просто нет. Так и получилось, что оппозиционную нишу в стране заняли исламисты, люто ненавидящие своего президента, а заодно и светскую власть. Их цель — создать независимое мусульманское государство (халифат) в Ферганской долине, где позиции исламистов исторически особенно сильны. Таким образом, Ислам Каримов оказался как бы гарантом стабильности в самой многонаселенной стране Центральной Азии (24,5 млн. жителей), противостоящим натиску исламского фундаментализма, что придает ему известную респектабельность даже в глазах Запада, строго следящего за соблюдением демократии. Кстати, на территории Узбекистана действуют базы и аэродромы НАТО, а российского военного присутствия здесь нет.
Стоит напомнить об одной примечательной странице в истории отношений Ташкента и Москвы. В 2000 г., когда талибы контролировали 90% территории Афганистана, прижав войска Северного альянса к берегам Аму-Дарьи и Пянджа, Россия пыталась укрепить юго-восточные рубежи СНГ, используя механизм Совета коллективной безопасности Содружества. А убежденный антиисламист Каримов неожиданно выступил с резким заявлением, призвав Москву «не пугать страны региона талибами». По мнению узбекского президента, российские СМИ сильно раздувают угрозу талибов, чтобы сохранить военно-политическое присутствие России в Центральной Азии. Ислам Каримов вел в то время сложную игру. Стремясь установить контакты с казавшимся всесильным «Талибаном», он надеялся убить двух зайцев. С одной стороны, наладить отношения с грозным соседом, а одновременно с его помощью усмирить боевиков Исламского движения Узбекистана (ИДУ), верных учеников талибов. Ясно, что после событий 11 сентября 2001 г. с этими хитроумными планами Каримова было навсегда покончено. Москва в который уже раз показала себя незлопамятной и в нынешнюю трудную пору проявила солидарность с президентом Узбекистана...
А теперь непосредственно о том, что произошло в Андижане, центре узбекской части Ферганской долины, где проживает более трети всего населения страны (две другие части принадлежат Киргизии и Таджикистану). Если в целом по Узбекистану за чертой бедности находятся 90% жителей, то условия жизни в долине особенно тяжелы, и это сказывается на их отношении к центральной власти, чем умело пользуются исламисты. Головорезы ИДУ не раз совершали рейды в соседнюю Киргизию, устраивали террористические акты в Ташкенте. 16 февраля 1999 г. в узбекской столице прогремели взрывы у Дома правительства, резиденции президента и Национального банка, в результате чего погибли 28 человек, а 351 был ранен. Год спустя взрыв произошел у здания МВД. Все это — подлинные факты, однако то, что произошло в Андижане ночью в «черную пятницу», 13 мая, и в последующие дни, не столь очевидно, поскольку сразу после трагедии Ферганская долина была наглухо закрыта для прессы. Этому предшествовал суд над 23 андижанскими бизнесменами, обвиненными в создании подпольной исламистской группировки. Все они были членами религиозной организации «Акрамия», названной так в честь ее руководителя Акрама Юлдашева. После взрывов в Ташкенте, организатором которых он был признан, Юлдашева приговорили к 17 годам заключения. Он тоже занимался бизнесом, и обвиняемые доказывали, что цель «Акрамии» — всего лишь создание в Узбекистане «прогрессивной экономики» (понимай: не нарушающей норм ислама). Прокурор, однако, потребовал для арестованных наказания на сроки от 3,5 до семи лет. Их многочисленная родня и сторонники не стали ждать вынесения приговора. 12 мая близко к полуночи манифестация протеста переросла в уличные беспорядки. Этому, скорее всего, предшествовала немалая подготовка, потому что мятежники удивительно легко захватили военный городок, запасясь пистолетами, автоматами и даже тремя бронетранспортерами. Это позволило им штурмом взять тюрьму, освободив тысячи заключенных, а затем — городскую администрацию и здание ГАИ.
И тут за дело взялся Ислам Каримов. Проявив немалое мужество, президент прилетел в Андижан, развернув свой штаб в аэропорту, и приказал войскам действовать. «Они хотели повторить киргизский сценарий, но у них ничего не получилось», — скажет он позже на пресс-конференции. Каримов утверждает, что правоохранительные органы знают всех организаторов мятежа — это лидеры «Акрамии», конечная цель которых — мусульманский халифат на территории
Центральной Азии. Увы, число жертв, особенно среди мирного населения, включая женщин и детей, оказалось непомерным. Независимые источники называют цифры от 500 до 2 и более тыс. убитых.
В Киргизии и Узбекистане были опробованы два противоположных способа выхода из кризиса. Однако самый надежный третий — гарантия смены власти в конституционные сроки в результате честных, состязательных, демократических выборов. Так просто! Но этот путь — самый трудный. С непривычки.
«Эхо планеты», М., 2005 г., № 21.
