Уйти от войны? Забота о прошлом в пособиях для начальной школы

Безрогов Виталий Григорьевич

История школьного учебника

В. Г. Безрогое

Институт стратегии развития образования РАО

УЙТИ ОТ ВОЙНЫ? ЗАБОТА О ПРОШЛОМ В ПОСОБИЯХ ДЛЯ НАЧАЛЬНОЙ ШКОЛЫ3

На фоне развития общей политики памяти в отношении Победы в войне 1941-1945 гг. рассматривается эволюция этой темы в учебниках для начальной школы, изданных в 1945-2008 годах. Показана различная степень ее акцентуирования и высказана гипотеза о факторах, на нее воздействовавших.

Ключевые слова: букварь, азбука, книга для чтения, начальная школа

V. G. Bezrogov

Institute of education development strategy of RAO (Moscow, Russia)

OUT OF THE VICTORY? COMMEMORATIVE CARE IN THE ELEMENTARY RUSSIAN TEXTBOOKS 1945-2008

Looking on the developments of the politics of memory in relation to the victory in the war 1941-1945 one describes the evolution of this topic in textbooks for primary schools issued in 1945-2008. There is an investigation of the degree of this topic presence within primers and basal readers and a hypothesis being invented about factors that impacted on it.

Keywords: reading primer, basal reader, elementary school, WWII

От подъема до отбоя нам внушали: «Армия, родина, война».

Фильм «Мы из будущего: Туман»

2010

Любой непредвзято настроенный человек никогда не поверит измышлениям буржуазной пропаганды

об агрессивности нашей страны.

Журнал «Семья и школа» 1985

Введение

Материалом для воспитательной работы с молодежью во все времена служит прошлое семьи, рода, племени, локуса, региона, страны, человечества. Особенный педагогический модус признается за коммеморативными практиками о «героическом прошлом», образ которого конструируется с их помощью у каждого следующего поколения. Эти практики существуют в культуре как таковой во все времена. Их трансформирует и применяет не только сам социум в сетях межпоколенческого общения, но и государственная власть, выстраивая официальную политику памяти, создавая картину памяти, в которой не должно скрываться никакого фальсифицирования «нашего прошлого». В данной статье мы будем говорить не о «просто человеческой» памяти и заботе о ней, но о памяти официальной, конструирующей для следующих поколений то, что не должно быть забыто. Официальная память о

3 Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ 14-06-00315а. -70 -

прошлом с характерными образами героев и подвигов, лозунгами типа «никто не забыт», строится так, как прошедшее, с точки зрения «верхов», должно выглядеть, - подчас без внимания к тому, было ли это «незабываемое» на самом деле в реальном прошлом настоящих людей именно таким, каким его рекомендуется запомнить. Официальная политика памяти работает с каждым из поколений общества, с каждым из возрастов - взрослых и детских. Среди механизмов «погружения» детского сознания в назначенную ему память значительную роль играет элементарный школьный учебник, демонстрируя, скажем, ребенку нового советского мира героическое прошлое как проект чаемого будущего. Исполняя образовательную функцию с помощью учебного руководства, вечно живое ушедшее переходит в будущее, как бы «закономерно» предопределяя его ход.

Начиная с первого класса, школьная книга показывает, объясняет, убеждает, принуждает принять сконструированные представления о стране/Родине, об основных «отметинах» в ее биографии. Номинируются «свои» и «враги», «родные» и «чуждые» места и события [5; 55, с. 113-128]. В средней школе иерархические перечни развиваются и детализируются. Одно из важнейших мест в них продолжает занимать тема войны 1941-1945 гг. Важные даты в пространстве детства

Том Энгельхардт в своей книге «Конец культуры победы: Америка в эпоху холодной войны и разочарование поколения» под удачным термином «культура победы» понимает самосознание общества, претерпевшего военное поражение и живущего надеждой реванша, идеями «триумфализма», победы в будущем [60, с. 3-4]. Однако термин «культура победы» можно применить, как мне кажется, и к другим ситуациям, не только к утраченным вероятностям. Достижения также становятся центром политики коллективной исторической памяти, формируют своего рода «культуру пережитой и вечно длящейся победы». И присутствие в учебнике, и сам характер материалов о Войне 1941-1945, назначающих для советской начальной школы такую «важную для всей страны дату» как 9 Мая, показывают скрытую, нерепрезентируемую впрямую степень актуальности военной темы для советской и постсоветской государственной политики в образовании. К детям, учителям и родителям обращаются официальные представители властного взрослого мира - с утверждаемым в ЦК правящей партии отношением к памяти о Войне, воспроизводимым из года в год, из десятилетия в десятилетие.

До начала 1990-х гг. Девятое Мая существовало в букварях и книгах для чтения в одном ряду с Октябрьской революцией 1917 г., гражданской войной 1918-21 гг., «ленинскими датами» (в т.ч. апрельским приемом в октябрята), полетом Гагарина. В постсоветское время День Победы выступает уже главным, а нередко и единственным историческим событием, упомянутым в первой «официальной» школьной книге, - «нашим главным праздником». Он принимает на себя не только исполнение собственных функций, но и функций Дня Независимости России, объявленного 12 июня, однако не ставшего главным праздником страны. И в советское, и в

постсоветское время 9 Мая заявляет себя мистической основой последующей истории, современного бытия дедушек, бабушек, родителей, самих учащихся, школы, учителей, региона, армии и страны в целом [Комм. 1]. День Победы «опраздничивает» особый социальный опыт своего рода «мобилизации на подвиг». Власть, ее институты и инструменты официальной памяти приписывают такому опыту центральное значение, делают его непреходящей ценностью, оправдывают им неудачи в мирной жизни, возводят его в эталон счастливого и залог благополучного существования. Государственная работа с героически-победоносным прошлым имеет целью увлечь за собой будущих ветеранов иных войн, внушить с детских лет идею о победоносности и потому мировой авторитетности страны, народа, читай = власти, посылающей ее «сынов, героев, бойцов» на очередное стяжание военных побед [Комм. 2]. Девятое Мая превращает историю войны с Германией в историю вечной и перманентной победы, в модусы оправданного в своей справедливости убийства и вооруженности как чаемого качества лучших представителей героического отечественного социума. После войны властью формируется миф ответственного перед страной советского детства, переходивший из одного поколения, игравшего в «наших» и «немцев», в следующее, продолжавшее ту же военную игру, вспоминаемый и ныне.

Тема Войны и Победы выстраивала жизнь советского ребенка вокруг себя. Советские дети продолжали переживать ушедшую, но в их глазах, воспитанных школой, все еще вечно юную войну, подготавливаемые властью к «защите мира с оружием в руках», побуждаемые через осознание благодарного долга перед прошлым к соблюдению «установленных властных отношений» в настоящем, к повседневному героизму и забвению себя [ср.: 57, с. 67].

Дата Победы не стала в официальном дискурсе праздником, зовущим к свободе и социальной активности индивидов разных возрастов, освободившихся от ига оккупантов, она призывала индивидуальное и групповое сознание к «безотчетной лояльности» (термин: [62, а 29]) по отношению к партии и государству, обосновывала соблюдение дисциплины, сплоченность и повиновение приказам как высшую форму гражданского самосознания. Отмечание Победы шло вместе с напоминанием о том, что каждому должно трудиться на благо советской родины и терпеливо переживать все повседневные трудности текущего момента, ведь они - цена столь хрупкого мира. Не зря было публично тиражировано популярное в 1950е-1980е годы выражение «Лишь бы не было войны!» Данная фраза многое оправдывала. 9 Мая репрезентировалось новым поколениям советских и постсоветских детей как праздник жертв-героев, победивших врага, как праздник долга и подвига, а не только дата скорби. Официальный День Победы, претендуя на роль «главного оправдания власти», ее «идеологического фундамента» [48], диктовал необходимость героической жертвенности по отношению к государству и в мирное время, переводя метафоры войны в адрес трудового фронта строительства социализма в по определению враждебном окружении («наши предки выстояли, как же нам не

выстоять?»). Перед кем и почему нужно выстоять, объяснялось ссылкой на борьбу («войну мирными средствами») СССР за социализм во всем мире. Поэтому советские дети росли под победные марши, передававшиеся по радио, и не мыслили себя без военного прошлого. Источники и методы

Имплицитные идеи, образы, стереотипы, заложенные в школьной книге, можно попробовать выявить, если обратиться к тем массовым изданиям, где их наличие/отсутствие не является осознанной или, по крайней мере, основной заботой составителей учебников и учителей [Комм. 3]. В частности, такими примерами выступают азбуки, буквари, книги для начального литературного чтения. В них авторы-составители по собственной инициативе и/или по требованию контролирующих их издателей, методистов, рецензентов, нормативов и практик обсуждения, помещают слова, короткие или не очень короткие тексты, иллюстрации, связанные с осознанием тех или иных «неизбежных моментов» прошлого. Центральное место среди таких текстов и иллюстраций, предназначавшихся для детей, их родителей и учителей, в послевоенном советском обществе заняла милитаристическая проблематика, «упакованная» в тему о войне 1941-1945 гг. [67].

Чтобы проследить хотя бы частично роль и место военной темы в советском и российском детстве, нами проанализированы азбуки и буквари, выпущенные центральными и региональными издательствами с 1945 по 2008 год. Эти учебники, присутствуя в школе и дома, оказывали действие не только на детей, но и на работавших с этими книгами взрослых, выступали пропагандистами или свидетелями официального отношения взрослого мира к памяти о Войне, руководителями не только детского, но и взрослого отношения к военному прошлому и к его образу в послевоенном политико-культурном дискурсе [Комм. 4]. Букварь обучал чтению прошлого, правилам обращения ребенка к исторической памяти.

При изучении мной указанного корпуса учебников визуальное или вербальное присутствие военной тематики маркировалось как «упоминание». Упоминания поделены на «прямые», бесспорно связанные с темой Великой Отечественной войны, и «косвенные», вводящие милитаристическую тему, но могущие иметь отношение не только к войне 1941-1945 гг., но и к последующим военным операциям СССР и Российской Федерации. Среди прямых упоминаний: рассказы о военных действиях, о Дне Победы 9 мая, изображения боев 1941-45 гг., техники и солдат именно того времени, применение соответствующей терминологии («фашисты напали на нашу страну... Наш народ поднялся на фашистов и выгнал их», «город-герой», «великая победа», «фашистский зверь», и т.п.). К косвенным упоминаниям по визуальному ряду и словарному составу отнесены фигуры солдат, обобщенные изображения военной техники и вооружения, обмундирования, боевых орденов, их словесные эквиваленты («наш военный Красный Флот», «боец», «напал коварный враг», и т.п.). Исторические экскурсы в давние эпохи (Киевская Русь, войны Петра Первого, война с Наполеоном, гражданская война и т.п.) не подсчитывались.

Дискурс имплантируемой памяти: советский вариант

Наибольшее количество упоминаний о Войне содержат буквари первых послевоенных лет. Так, в «Букварях» С. П. Редозубова для общеобразовательных школ 1945-1946 гг. по 21 упоминанию военной темы, из которых по 8 можно отнести к прямым упоминаниям о войне 1941-1945 гг. [39; 40]. Достаточно «военизирован» и букварь для школ сельской молодежи 1945 года этого же автора: 14 военных упоминаний, из которых 9 прямых [42]. Далеко не все региональные издания следовали подобной парадигме. Например, в ленинградском букваре Н. А. Костина на протяжении всех трех его переизданий 1946-1948 гг. автор, художники и дизайнеры книги, редакторы старались не допустить военную тематику в учебник, отрицали ее ценность для ребенка. В разных изданиях этого букваря от 2 до 5 общих упоминаний, из которых иногда есть 1 прямое упоминание войны, а иногда (1948 г.) его и нет вообще [Комм. 5].

Конец 1940-х гг. демонстрирует общий спад милитаристического духа в букварях. Идеология холодной войны акцентировала внимание советских детей на образовательном, культурном, гражданском, экономическом соперничестве с капиталистическими странами, где, по убеждению всего советского народа, совершенно не заботятся о том, какие дети вырастают в семьях их граждан (склонные к насилию, хулиганству, индивидуализму, как их представляла советская пропаганда внутри СССР). «Отвлекаясь на иное», С. П. Редозубов в издании своего «Букваря» 1949 года привел только 4 общих упоминания, из которых лишь два впрямую указывали на «горячую» войну 1941-1945 гг. [41]. Частота упоминаний военной темы снизилась всего на несколько лет. Новая ее кульминация в букварях и азбуках пришлась на середину 1950-х гг. Вероятно, такое произошло под воздействием сначала подготовки к несостоявшейся третьей мировой, а затем - достаточно скромно отмечавшейся, но все же первой «круглой даты» дня Победы (9 Мая считалось государственным праздником в 1945-1947 гг., а потом стало вновь таковым лишь с 1965 г. [Комм. 6]). Буквари 1951-1954 гг. показывают постепенное возвращение военной тематики [Комм. 7]. Одно из наиболее «милитаризированных» изданий - «Букварь» А. И. Воскресенской 1955 года: 9 упоминаний, из них 2 прямых [11]. Конечно, эта цифра гораздо меньше показателей 1945-1948 гг., но в отсутствии государственного праздника выглядит достаточно весомо на фоне значимо меньшего числа упоминаний войны в учебниках рубежа 1940-х - 1950-х гг. В этом же букваре появился «лозунг-перевертыш» «Нам не нужна война», хорошо прикрывавший милитаризированность послевоенной экономики принародно объявляемым миролюбием и в дальнейшем постоянно присутствовавший в букварях (например, в формуле «мама. Москва. мир» и т.п.).

1965-й год стал годом реанимации Праздника Победы как общегосударственного выходного дня и одновременно годом одного из самых мирных букварей после конца 1940-х - начала 1950-х гг., что показывает, как мы полагаем, итог предыдущей, не столь милитаризованной парадигмы конца 1950-х - начала 1960-х гг. В одиннадцатом издании «Букваря» С. П.

Редозубова 1965 г. мы видим лишь два упоминания о войне, из них только одно прямое. В условиях распространенных в 1950-е - 1960-е гг. утопических представлений о будущем советского строя [Комм. 8] учебник нацеливал детей на иные, мирные приоритеты (колхозный строй, работа на фабриках, и т.п.) [44]. Конец 1960-х и 1970-е гг. вновь отмечен постепенным повышением «военного градуса», причем нередко не за счет собственно частоты упоминаний, но за счет большей детализации, длины приведенного в учебнике «военного текста», эмоциональности повествования (нацеленной на взрослого, который должен транслировать ее ребенку), и т.п. В букваре 1970-х гг. (Н. Архангельская, Е. Карлсен, А. Кеменова, С. Худак) всего три упоминания о войне, но одно из них представляет собой обширный (на целую страницу) рассказ о войне, впервые после 1945-1946 гг. помещенный в букварь [Комм.

9].

Присутствие в учебниках военной темы нарастает и в течение 1980-х гг. Ее пик - учебники 1984-1989 гг., в которых по 8-9 упоминаний о войне. В них впервые начинают звучать: лозунг «Никто не забыт! Ничто не забыто!», темы ветеранов, собак-санитаров во время Великой Отечественной войны, военной специальности введенного в учебники «деда-участника войны» (для данных годов это обычно снайпер), рассказы об обороне Новороссийска или Волгограда (впервые после текстов о Ленинграде в послевоенных учебниках) и т.п. [18; 19; 15].

Дискурс непреодолимой памяти: постсоветский вариант

С 1992 года, когда учебники впервые принципиально изменяются после распада СССР, в условиях резкой смены содержания школьных учебников [Комм. 10] начинается, хотя и весьма постепенно, новая демилитаризация букварей. Количество упоминаний о войне и длина текстов уменьшаются. Поначалу сохранялся знаковый для официального контроля над дискурсом детства текст о дедушке, в прошлом снайпере, но постепенно уходит и он. Наиболее показательным моментом исчезновения войны из учебно-педагогического дискурса может служить то, что впервые со времени окончания войны 1941-1945 гг. в букварях и азбуках перестали репрезентировать и легитимизировать милитаристические игры малышей. В учебнике, подготовленном в 1991 и изданном в 1993 году, мы не видим ни игры с танком либо в солдатики, ни вооруженного до зубов скачущего на коне мальчугана, ни военных игр на улице [16]. Игры в войну, присутствовавшие в советских букварях до данного периода, были типологически сходны с милитаристическими играми в донацистских (кайзеровская Империя и Веймарская Республика) и в нацистских германских букварях [66]. В послевоенных западногерманских учебниках их уже нет (также и в аналогичных букварям голландских, датских, норвежских, американских, современных чешских, латышских учебниках). Воспитание на теме войны в начальной школе вообще не полагается их составителями и аудиторией отвечающим современным гуманным педагогическим идеям, поскольку ее может воспринять лишь более старший возраст. В советских пособиях, как мы уже сказали, военные игры сохранялись среди рекомендуемых вплоть до 1993

года. В пособиях стран-участников Варшавского блока они присутствовали вплоть до его ликвидации и смены просоветских режимов стран Центральной и Юго-Восточной Европы на либеральные [Комм. 11].

Общероссийские азбуки и буквари 1990-х и начала 2000-х содержат минимальное количество упоминаний о войне либо совсем обходятся без этой темы; чуть больше упоминаний встречается в региональных изданиях субъектов РФ [Комм. 12]. Война впервые после Победы в те годы получила шанс полностью «уйти» из «золотого фонда» тем и ценностей, на которых считалось правильным воспитывать учащихся начальной школы.

Середина 2000-х гг. показала «точку расхождения». Сложились два разных направления в подаче темы войны в первом школьном учебнике. Одно из них продолжило работать в рамках демилитаристской концепции. В такого рода изданиях либо не допускают появления военной тематики, либо уделяют ей минимальное внимание. Отметим, что в 2010-е гг. выдерживать такой минимум становится все труднее и труднее в связи с включением издательствами темы «День Победы» в число обязательных для учебников любого уровня [Комм. 13]. Работа издательств, выпускающих учебники для начальной школы, регулируется практикой предварительной экспертизы этих книг государственными структурами и учительской аудиторией. И государство, и учительство постоянно требуют включения темы войны в состав учебников для 1-4 года обучения. Отсутствие коммеморативных страниц о Дне Победы может служить для Министерства образования поводом для отклонения учебного пособия, не присвоения ему т.н. «грифа» официального допущения к использованию в школе. Без такого грифа пособие обречено.

Получив «импульс 1995 года», воплотившийся в возобновлении военных парадов и других атрибутов армии, войны, победы, в конце 1990-х гг. оформилось второе направление. Оно оживляет в букваре тему войны, защиты Отечества, памяти о Великой Отечественной войне. Опираясь на предшествующее сохранение военной темы во многих региональных изданиях, данный тренд усилился и в центральных [Комм. 14]. В азбуку возвращаются ветераны, уже не снайпер, но «дед-связист» и «дед-простой солдат». Их почитание замкнуто теперь пределами интерьера семьи (в отличие от учебников 1970-х - 1980-х гг.). Дети вновь изображены играющими в военные игры. Солдат Великой Отечественной показывают продолжателями дел средневековых дружинников и гвардейцев петровского времени. На фоне лозунгов типа «мир строит, а война разрушает» в перечень осваиваемых учеником первого класса слов возвращено понятие «герой войны» [Комм. 15]. Возвращается в учебники и «город-герой, город-воин Волгоград» [24, с. 133].

Вторая тенденция не может быть названа единственной, но она прослеживается достаточно явно. Активизируется работа с памятью о военных подвигах как российском «ноу хау» в разрешении локальных и глобальных конфликтов. Возобновляется формирование коллективной «идеологии победы» у взрослых и детей, начиная с самого первого класса школы [Комм. 16]. Под постсоветской обложкой 2000-х и 2010-х гг. в

функционирующем состоянии сохраняется разворачивающаяся с 1 сентября по 30 мая каждого учебного года советская тоталитарная «пружина» формирования в раннем школьном детстве представлений о правильности и правомочности победоносных войн, ведущихся собственной страной, о том, что война может быть не только безобразна и трагична, но красива, морально и эстетически притягательна, если она признана не только неизбежной, но справедливой и народной. Выводы

В структуре педагогической memoria [Комм. 17] можно, по-видимому, говорить о четырех пиках внимания в российской начальной школе к напоминанию о Войне с помощью школьного букваря: 1) 1945-1948 гг., период «живой памяти»; 2) около 1955 г., исход первого десятилетия после войны; 3) третья четверть 1980-х гг., попытка оправдать и удержать советское настоящее с помощью прошлого; 4) середина 2000-х гг., «национализация» памяти о войне, официальное возвращение военной формы как признака патриота и гражданина, утверждение идеи военной победы как символа величия нации и залога неизбежного и бесспорного прогресса в ее государственном строительстве.

Память о Победе в советское время не предполагала открытой коммуникации между поколениями на тему о детях как жертвах войны. О преодолении детьми «негероических» трудностей военного времени заговорили лишь в постсоветских учебниках в дополнение к теме битвы и победы.

Так или иначе, мы видим на советском и постсоветском пространстве 1940-х - 2000-х гг. формирование и постоянное возобновление концепций «педагогики войны» и «военного патриотизма». На фоне осуществления политики ревитализации образов прошедшей Войны и Победы в школах и в обществе каждому следующему поколению детей транслируется идея справедливой войны и всемирных заслуг своей родины [58, с. 244; 56, с. 252, 257]. Памятование о войне становится сначала одним из, а затем и наипервейшим «историческим воспоминанием», в виде симулякра предлагаемым детям каждого нового поколения [61]. Дискурс войны как позитивной «воспитательной ценности» продолжает деформировать мир современного российского детства. Посредством официального дискурса, ритуальных текстов и образов на коммеморативных страницах учебника оправдывается сконструированный факт непреодолимой памяти на грани между хрупким миром и чаемой героикой сражений [Комм. 18].

Упоминания образов Войны как «лозунгов памяти» встречали нас на страницах школьных учебников во времена нашего собственного детства. Их «потомки» встречают теперь наших учеников, детей и внуков. Так и хочется сказать напоследок: «Ох и тяжела ты, память богатырская, не забываешь ни славы своей, ни своих ворогов». Памятование о войне становится первым коллективным воспоминанием, которое государство предлагает вместе с собой нести «слитно и нераздельно» дедам, отцам, учителям, сыновьям, внукам. В Великой Победе многие продолжают и сейчас видеть символ и

условие возрождения России как целого, источник приверженности «духовно-нравственной традиции», сохранения «духовного бремени ценностей», аксиологической основы российской культуры, оправдания всех и любых жертв, включая военные, приносимые героями на благо и во славу Родины [46, с. 33-39; 38, с. 335-336; и др.]. Интернациональный дискурс победы, объединяющий скорбь граждан всех воевавших государств, не приветствуется в учебниках [64].

Итак, должна ли память о военной победе довлеть над первоклассниками? Не является ли такая система давления «искажением и фальсификацией истории», против чего не так давно была организована государственная комиссия и внесен в Думу проект закона? «Есть много фактов и деталей, которые были бы забыты индивидом, если бы окружающие не сохраняли для него это воспоминание», - писал М. Хальбвакс [цит. по: 45, с.40]. «Нет, слово «мир» останется едва ли, когда войны не будут люди знать», - сказал в 1957 году поэт В. Д. Берестов. Однако мы до сих пор изо всех сил сохраняем воспоминания о ненависти. Как, для кого и зачем? Тема значимого праздника в ее официальном варианте регламентирует памятование «о законном насилии, о справедливой, народной войне и о светлом будущем» [35, с. 399; 26, с. 94-107]. И в мире детей? Включать ли в опыт раннего школьного детства тему победы в войне? Тему справедливого и оправданного убийства, неизбежности личных жертв и ненависти к врагам? Не пора ли освободить российских детей в начальной школе от «науки ненависти и победы» семидесятилетней давности, показать им, что нормальный детский мир не вмещает в себя войну, что она для него нелегитимна? Что понятия «примирение», «покаяние», «милосердие» не менее важны в человеческой жизни, нежели «война», «злость» и «победа». Что ненависть и ее двоюродная сестра бескомпромиссность - непродуктивны. Что «сильней любви», доброты, дружбы, прощения ненависть быть не может. Что война не есть «воспитательная ценность» в возрасте до наступления отрочества. У нас нет однозначного ответа. Но задать вопрос и обсудить его, как нам кажется, необходимо, особенно сейчас, в преддверии 70-летия Великой Победы. «Стоит ли помнить то, чего больше нет?» И если вдруг все же стоит, то как именно помнить, как и в каком возрасте об этом говорить, какие цели ставить в таком разговоре - воспитать героев уже в начальной школе или все же пацифистов и в школе средней? Признательность «героическому поколению» соединять с готовностью отдать также и свою жизнь для общего дела или с общим неприятием военного разрешения какого бы то ни было конфликта, с пониманием той горькой, доступной лишь старшим, истины о том, что «война не мамка, война - беда», беда по отношению к обеим сторонам конфликта, не делящая жертвы на своих, других, чуждых и чужих?

Комментарии

1. В 1945-1991 учебниками, «по должности» обязанными повествовать о давних временах, служили «Рассказы по истории СССР» для 3

и 4 класса, с 1991 по наше время такую функцию в начальной школе выполняют исторические разделы курса «Окружающий мир» (1 -4 классы).

2. Содержание и визуальный ряд учебника имеют определенный цикл подготовки, тиражирования и распространения, поэтому заложенные в них идеи оказываются доступны аудитории лишь через некоторое время. Мы применяем понятие «учебник-пропагандист» к изданию, явно и открыто (эксплицитно) предъявляющему школьнику и взрослому ту или иную тему, и понятие «учебник-свидетель» к изданию, где данная тема содержится имплицитно. Автор выражает глубокую благодарность Научной педагогической библиотеке им. К. Д. Ушинского и Научной библиотеке Института Георга Эккерта за предоставленную возможность изучить собранные в них коллекции школьных учебников, а также Ю. Цибульсу, автору и коллекционеру букварей, за дружескую помощь в наших разысканиях по истории учебных книг.

3. [32]: 2 упоминания, из них 1 прямое. [30]: 5 упоминаний, из них 1 прямое. [31]: 3 упоминания, из них 0 прямых.

4. Мы здесь не рассматриваем общую историю праздника и ее влияние на процессы вспоминания детства. См.: [67]. Особенно стоит отметить официозный переход от центрального мифа об Октябрьской революции и образования СССР как обосновывающего советскую идентичность к центральному мифу о победе в Войне как обосновывающему постсоветскую идентичность и национальную общность (по крайней мере, с 1995 года, когда были в полном масштабе восстановлены празднества Дня Победы) - несмотря на разработку в культуре представления о войне как «точке кризиса любой идентичности» [33, а 651].

5. [12]: 5 упоминаний, прямых 0. [10]: 1 косвенное упоминание. [43]: 6 упоминаний, из них 2 прямых. [4]: 3 упоминания, 1 прямое. [47]: 4 упоминания, из них 2 прямых; и др.

6. В условиях «негорячей» войны на фоне временно возникшего некоторого благополучия жизнь детей внутри СССР в 1950-е - 60-е гг. рисовалась наиболее безоблачной за весь период советской истории и близкой к достижению «светлого коммунистического будущего». «Опасности» капитализма и воспитываемая готовность к активной, наступательной защите от него только оттеняли перспективы внутренней утопии. Общество начало убеждать себя в способности организовать детям счастливое детство (конечно, в его понимании счастья). Можно было не опасаться внезапных идеологических опасностей, подстерегавших детей на каждом шагу в довоенные годы. Идеальное, творческое, инициативное и одновременно чрезвычайно подконтрольное и управляемое детство должно было порождать идеального советского гражданина - борца за советский строй в условиях холодной войны, когда конфронтация проходила по другим, не связанным с открытой войной, линиям фронта. См.: [65, а 141-179].

7. О войне сыну-первокласснику рассказывает отец: о том, как он воевал, как был ранен. Для 1970-х гг. ветеран, имеющий семилетнего сына, все-таки, по-видимому, уже не частое явление. Но этот анахронизм

совершенно не замечают авторы учебника: [3, с. 94]. В том же учебнике отдельная страница уделена военному параду на Красной площади (с. 101).

8. См. статьи В. Каплан, А. Шевырева, И. Ионова в: [59]. В 1990-е гг. демилитаризация происходила и в других сферах детской жизни. Например, со 2.09.1991 по 5.09.1999 был отменен Пост № 1 у Вечного огня в городе-герое Волгограде. Судя по материалам устной истории, по крайней мере, первые три года после его возобновления ежедневное дежурство на нем поручали двоечникам, других учеников преподаватели не отдавали с уроков, что свидетельствовало об отчужденности и людей среднего возраста от «военного патриотизма», а сегодня выглядит весьма символично и показательно (http: //www. musei2. narod. ru/doc/volgo grad. htm, посл.обр. 29.03.2014).

9. Проведенное автором данной статьи сравнительное исследование чешских, ГДРовских, западногерманских, общегерманских и американских учебников показывает наличие милитаристической тематика только в начальных учебниках стран Варшавского договора и резкое ее исчезновение после краха просоветских режимов в Чехии и ГДР. Прослеживание военной темы в учебниках для начальной школы различных стран мира - особая тема, мы ее здесь касаться не будем. Показательно сохранение военной темы в российских букварях.

10. См., например: [1]: 0 упоминаний. [52]: 1 косвенное упоминание. [29]: 1 косвенное упоминание. [17]: 1 косвенное упоминание. [28]: 0 упоминаний. [9]: 2 косвенных упоминания. [37]: 0 упоминаний.

11. [2]: 1 косвенное упоминание. [36]: 0 упоминаний. [6]: Часть 1, 0 упоминаний. Часть 2, 0 упоминаний. [25]: Ч.1, 3 косвенных упоминания. Ч. 2, 0 упоминаний. [34]: 0 упоминаний; и др.

12. [23]: 2 прямых упоминания. [51]: 3 упоминания, из них 2 прямых. [8]: отдельная страница 83 посвящена теме войны и праздника Победы. 4 иллюстрации, в тексте из 64 слов 1 слово «враг», 3 слова «война, воин», 2 слова «герой, героический», по 1 слову «мир» и «праздник». Главный праздник оказывается связанным с военной победой над врагами.

13. [21]: 8 упоминаний, из них 4 прямых. [14]: 5 упоминаний, из них 3 прямых. [24]: 5 упоминаний, 2 прямых. (аналогично изд.5-е. 2005).

14. Представление о том, когда ребенка можно и следует знакомить с той или иной темой, формируется, с одной стороны, на основе образа ребенка, его возможностей, и с другой, - на основе понимания государственных задач в воспитании. В рамках каждого года обучения можно увидеть свои тенденции и закономерности. Мы проанализировали в данной статье лишь эволюцию имплицитного содержания самых первых школьных учебных книг, варианты «скрытого учебного плана» для первого этапа обучения, чтобы показать серьезность идущих в нем изменений. С изученными в данной статье букварями дети обычно работают первую половину первого учебного года. Учебники для послебукварного обучения, книги для литературного чтения, по окружающему миру, музыке, технологии и др. еще ждут такого же исследования.

15. В данном случае мы рассматриваем memoria как действия по акцентированию, запоминанию и сохранению тех или иных событий прошлого в памяти школьников.

16. Советские книги для чтения, идущие по программе вслед за азбуками и букварями, поднимали вопросы о подвигах пионеров, о помощи детей войскам и партизанам, о выполнении «честного слова» солдата и т.д. Только в 1960-е гг. в книгах для чтения появился отрывок из поэмы А. Барто «Звенигород» о детдоме для сирот войны; однако эта тема не акцентировалась. Понятие «жертва» трактовалось применительно лишь к полю боя или к труду на благо всей страны (народа, Родины, государства). Детей, женщин, евреев не позиционировали как жертв вне сражений. В постсоветское время подходы уже несколько дифференцированы. Составители немалого числа учебников в 1990-е - 2000-е гг. демонстрируют более сложное отношение к теме «дети и Победа». Мы видим широкий спектр отобранных материалов: от продолжения темы «дети и партизаны» до показа временной безотцовщины, рассказов о «мелочах» детского быта в блокаду или знакового игнорирования темы военного детства, недопущения разговора о войне ради неповторения прошлого в будущем. См.: [53, с. 9-10, 46-47, 59-61, 97-104, 166, 170; 49, с. 8185, 92, 147-154, 162-166, 233-234; 20, с. 98-105, 185-202, 242, 248-253, 255; 13; 7, с. 200-209; 27].

17. Подобная героика сражений в справедливых войнах характерна для ряда учебников Турецкой республики, призывающих свой народ к жертвенному героизму примерно таким же образом, как это делается в российских учебниках. См.: Human Rights Issues in Textbooks: The Turkish Case. Ed. by Deniz Tarba Ceylan, Gurol Irzik. Istanbul: The History Foundation of Turkey, 2004; How are we educated? International Symposium on Human Rights Education and Textbook Research. Ed. by Irzik, Gürol; Tarba Ceylan, Deniz. Istanbul: Tarih Vakfi Yurt Yayinlari, 2015; etc.

18. Знаменитые на всю страну строчки Э. Асадова: «А ненависть может гореть порой / Даже сильней любви!...» специально поднимали «градус ненависти» в сознании советского человека (хотя у самого Асадова они соседствовали с другими: «Ненависть, как ни сильна порой, / Не самая сильная вещь на свете!»). Интересно, что уже Платон в «Государстве» утверждал: дети не должны слушать «сказки мифов» о воющих богах, потому что не могут осмыслить, кто прав, кто виноват. Они просто примут жестокость. И все. Без выводов высокого порядка (Resp. II, 377b-381e). Старший современник Платона историк Фукидид определил в своем труде «История Пелопоннесской войны» основу для такого тезиса Платона, назвав войну (noXs^oq, м.р.) «грубым, насильственным наставником», «учителем насилия» (ßlaioc SiSaaKaXoc, III, 82). Платону оставалось только добавить, что и память о войне может быть наставницей в том же самом.

Литература

1. [Аноним]. Азбука. Аз. Буки. Веди [Текст]. М. : Лирус, 1994. 60 c.

2. Андрианова, Т. М. Букварь [Текст] : для 1 класса четырехлетней начальной школы / Т. М. Андрианова. М. : АСТ Астрель, 2009 [2003]. 111 с.

3. Букварь [Текст] / Н. Архангельская [и др.]. 14-е изд. М. : Просвещение, 1979. 104 с.

4. Бедняков, А. С. Букварь [Текст] : учебник русского языка для 1 класса горно-алтайских школ / А. С. Бедняков, П. И. Чевалков. Горно-Алтайск: Кн. Изд-во, 1954. 90 с.

5. Безрогов, В. Г. Дети и Родина в современном российском учебнике для начальной школы [Текст] / В. Г. Безрогов // Берестень. Альманах. Великий Новгород, 2009. С. 8-16.

6. Бетенькова, Н. М. Азбука [Текст] : учебник для 1 класса общеобразоват. учреждений. В 2 ч. / Н. М. Бетенькова, В. Г. Горецкий, Д. С.Фонин. 3-е изд. М. : Московские учебники - Ассоциация XXI век, 2006 (копирайт 2004). Ч. 1. 112 с.

7. Бунеев, Р. Н. В одном счастливом детстве [Текст] : книга для чтения в 3-м классе / Р. Н. Бунеев, Е. В. Бунеева. М., 2001. Ч. 2. 213 с.

8. Вишнякова, М. К. Мокшень букварь. 1 класс [Текст] : общеобразовательнай учреждениятненди учебник / М. К. Вишнякова, Т. К. Костина. Саранск : Морд. кн. изд-вась, 2011. 95 с.

9. Волков, М. К. Азбука [Текст] : для 1 кл. чувашской школы / М. К. Волков. 5-е изд., перераб. Чебоксары : Кн. изд-во, 2001. 94 с.

10. Воскресенская, А. И. Букварь [Текст] / А. И. Воскресенская. 11-е изд. М. : Учпедгиз, 1954. 96 с.

11. Воскресенская, А. И. Букварь [Текст] / А. И. Воскресенская. 12-е изд. М. : Учпедгиз, 1955. 96 с.

12. Воскресенская, А. И. Букварь [Текст] / А. И. Воскресенская. 8-е изд. М. : Учпедгиз, 1951. 96 с.

13. Наше русское слово. 2 класс [Текст]. В 2 ч. / М. В. Голованова [и др.]. СПб. , 1996. Ч. 1. 158 с. ; Ч. 2. 223 с.

14. Русская азбука [Текст] : учебник для 1 класса / В. Г. Горецкий [и др.]. 9-е изд. М. : Просвещение, 2006. 239 с.

15. Азбука [Текст] / В. Г. Горецкий [и др.]. М. : Просвещение, 1989.

191 с.

16. Азбука [Текст] : учебник для 1 кл. четырехлетней нач. школы / В. Г. Горецкий [и др.]. 8-е изд. М. : Просвещение, 1993. 191 с.

17. Букварь [Текст] / В. Г. Горецкий [и др.]. 18-е изд. М. : Просвещение, 1998. 126 с.

18. Букварь [Текст] / В. Г. Горецкий [и др.]. 4-е изд. М. : Просвещение, 1984. 128 с.

19. Букварь [Текст] / В. Г. Горецкий [и др.]. 7-е изд. М. : Просвещение, 1987. 127 с.

20. Родная речь [Текст] : книга для чтения : 2 класс / В. Г. Горецкий [и др.]. М. , 1983. 334 с.

21. Горецкий, В. Г. Азбука [Текст] : учебник для 1 кл. четырехлетней нач. школы / В. Г. Горецкий, М. М. Халидов. М. : Гном и Д, 2005. 207 с.

22. Гудков, Л. «Память» о войне и массовая идентичность россиян [Текст] / Л. Гудков // Память о войне 60 лет спустя: Россия, Германия, Европа. М.: Новое литературное обозрение, 2005. С. 83-103.

23. Дечули, К. Ф. Букварь для 1 класса ульчских школ [Текст] / К. Ф. Дечули, Л. И. Сем. 3-е изд., дораб. СПб. : филиал изд-ва «Просвещение», 2001. 143 с.

24. Джежелей, О. В. Азбука [Текст]. В 2 ч. / О. В. Джежелей. 7-е изд. М. : Дрофа, 2008. Ч. 1. 94 с.

25. Журова, Л. Е. Букварь. 1 класс [Текст]. В 2 ч. / Л. Е. Журова, А. О. Евдокимова. М. : Вентана-Граф, 2008. Ч. 1. 157 с. ; Ч. 2. 127 с.

26. Зверева, Г. И. Дискурс войны в популярной литературе современной России [Текст] / Г. И. Зверева // Популярная литература: Опыт культурного мифотворчества в Америке и в России / под ред. Т. Д. Венедиктовой. М. : МГУ, 2003. С. 94-107.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

27. Кац, Э. Э. Литературное чтение [Текст] : учебник для 4-го класса четырехклассной начальной школы. В 2 ч. / Э. Э. Кац. М. , 2008. Ч. 2. 190 с.

28. Климанова, Л. Ф. АБВГДейка. Азбука первоклассника [Текст]. В 2 ч. / Л. Ф. Климанова, С. Г. Макеева. М. : Просвещение, 2001. Ч. 2. 127 с.

29. Климанова, Л. Ф. АБВГДейка. Азбука первоклассника [Текст] / Л. Ф. Климанова, С. Г. Макеева. М.: Просвещение, 1995. 271 с.

30. Костин, Н. А. Букварь [Текст] / Н. А. Костин. 2-е изд., перераб. и доп. Л. : Учпедгиз, 1947. 128 с.

31. Костин, Н. А. Букварь [Текст] / Н. А. Костин. 3-е изд., перераб. и доп. Л. : Учпедгиз, 1948. 127 с.

32. Костин, Н. А. Букварь [Текст] / Н. А. Костин. Л. : Учпедгиз, 1946.

96 с.

33. Кукулин, И. Регулирование боли (Предварительные заметки о трансформации травматического опыта Великой Отечественной / Второй мировой войны в русской литературе 1940 - 1970-х годов) [Текст] / И. Кукулин // Память о войне 60 лет спустя: Россия, Германия, Европа. М. : Новое литературное обозрение, 2005. С. 617-658.

34. Митюшина, Л. Д. Азбука: для школ с родным (нерусским) и русским (неродным) языком обучения 1 класс [Текст] / Л. Д. Митюшина, Е. А. Хамраева. М. : Дрофа, 2008. 159 с.

35. Нарский, И. В. Конструирование мифа о гражданской войне и особенности коллективного забывания на Урале в 1917-1922 гг. [Текст] / И. В. Нарский // Век памяти, память века: Опыт обращения с прошлым в ХХ столетии. Челябинск, 2004. С. 394-412.

36. Нечаева, Н. В. Азбука [Текст] / Н. В. Нечаева, К. С. Белорусец. Самара: Федоров, 2007. 107 с.

37. Азбука [Текст]: учебник для 1 кл. татарской школы / А. Ш. Нурмухаметова [и др.]. Казань, 2002. 94 с.

38. Панарин, А. С. Народ без элиты [Текст] / А. С. Панарин. М. , 2006.

350 с.

39. Редозубов, С. П. Букварь для обучения неграмотных чтению и письму [Текст] / С. П. Редозубов. М. : Учпедгиз, 1945. 9б с.

40. Редозубов, С. П. Букварь для обучения чтению и письму [Текст] / С. П. Редозубов. 2-е изд. М. : Учпедгиз, 1946. 96 с.

41. Редозубов, С. П. Букварь для обучения чтению и письму [Текст] / С. П. Редозубов. 4-е изд., перераб. М. : Учпедгиз, 1949. 96 с.

42. Редозубов, С. П. Букварь для школ сельской молодежи [Текст] / С. П. Редозубов. М. : Учпедгиз, 1945. 128 с.

43. Редозубов, С. П. Букварь [Текст] / С. П. Редозубов. 7-е изд. М.: Учпедгиз, 1952. 9б с.

44. Букварь [Текст] / С. П. Редозубов [и др.]. 11-е изд. М. : Учпедгиз, 19б5. 9б с.

45. Ровный, Б. И. Инструменты исследования коллективной памяти: возможности и искушения [Текст] / Б. И. Ровный // Век памяти, память века: Опыт обращения с прошлым в ХХ столетии. Челябинск, 2004. С. 38-49.

46. Самойленко, В. В. Духовный потенциал Великой Победы и его значение в образовательном процессе современной России [Текст] / В. В. Самойленко // Социология образования. 2007. № 4. С. 33-39.

47. Сивко, Н. И. Букварь [Текст] / Н. И. Сивко. 10-е изд., испр. и доп. Мн.: Учпедгиз БССР, 1954 (бел. яз). 128 с.

48. Соколов, Н. Школьный учебник как вместилище принятой в обществе исторической позиции [Электронный ресурс] / Н. Соколов // Международный фонд социально-экономических и политических исследований (Горбачев-фонд) : сайт.и^:

http://www.gorby.ru/activity/conference/show б85/_view 27417/_(дата

обращения: 01.06.2016)

49. Родная речь [Текст]: книга для чтения во втором классе / Е. Е. Соловьева [и др.]. М. , 19б7. 247 с.

50. Соломин, В. П. Управляемость общества и социальный порядок [Текст] / В. П. Соломин, К. В. Султанов // Общество. Среда. Развитие. 2012. № 3. С. 181-18б.

51. Терешкин, Н. И. Букварь для 1 класса хантыйский школ (сургутский диалект) [Текст] / Н. И. Терешкин, Е. Д. Кулинич, М. В. Венго. 3-е изд., испр. и доп. СПб. : филиал изд-ва «Просвещение», 2002. 127 с.

52. Эльконин, Д. Б. Букварь [Текст] / Д. Б. Эльконин. 2-е изд. М. : Просвещение, 1994. 255 с.

53. Якимович, А. Роднае слова [Текст]: кшга для чытання у II класе пачатковай школы / А. Якимович. Мн. , 1955. 192 с.

54. Bezrogov, V. Ideal Childhood on the Front Cover: Sovietness, Folkness and Globality in Russian Reading Primer 1980s - 2000s [Text] / V. Bezrogov // Zgodovina otrostva. History of Childhood / ed. A. Skoro Babic et al. Ljubljiana. 2012. Р. 14б-1б2.

55. Bezrogov, V. 'If the war comes tomorrow': patriotic education in the Soviet and Post-Soviet primary school, in: Soviet and Post-Soviet Identities [Text] / ed. by Mark Bassin and Catriona Kelly. Cambridge, 2012. P. 113-128.

56. Caroli, D. New sources for the teaching of history and of the Constitution in the Soviet Union [Text]: textbooks and school exercise books (1945-1965) / D. Caroli // History od education and children's literature. 2009. V. IV, № 2. P. 251-278.

57. Cohan, S. Masked Men. Masculinity and the Movies of the Fifties [Text] / S. Cohan. Bloomington: Indiana UP, 1997. 376 p.

58. Donson, A. Youth in the Fathesless Land: War Pedagogy, Nationalism, and Authority in Germany, 1914-1918 [Text] / A. Donson. Cambridge (Ms): Harvard UP, 2010. 344 p.

59. Educational Reform in Post-Soviet Russia: Legacies and prospects [Text] / ed.by B. Eklof, L. E.Holmes and V. Kaplan. L.-N.Y.: Frank Cass, 2005. 368 P.

60. Engelhardt, T. The End of Victory Culture: Cold War America and the Disillusioning of a Generation [Text] / T. Engelhardt. Rev.ed. Amherst: University o Massachusetts Press, 2007. 408 p.

61. Kucherenko, O. 'That'll Teach'em to Love Their Motherland!': Russian Youth Revisit the Battles of World War II [Electronic resource] // The Journal of Power Institutions in Post-Soviet Societies. 2011. № 12. URL: http://pipss.revues.org/3866 (accessed: 01.06.2016)

62. Peacock, M. E. Contested Innocence: Images of the Child in the Cold War [Text]: Ph. D. diss. / Peacock Margaret Elizabeth. The University of Texas at Austin, 2008. 381 p.

63. Prokhorov, A. Inherited Discourse Stalinist Tropes in Thaw Culture [Text]: Ph. D. diss. / Prokhorov Alexander. University of Pittsburgh, 2002. 413 p.

64. Re-Calling the Past - (Re)constructing the Past. Collective and Individual Memory of World War II in Russia and Germany [Text]. Javäskylä: Gummerus Printing, 2008 (Aleksanteri Series, 2, 2008). 342 p.

65. Reid, S. Khruschev's Children's Paradise: The Pioneer Palace, Moscow, 1958-1962 [Text] / S. Reid // Socialist Spaces. Sites of Everyday Life in the Eastern Bloc / ed. D. Crowley & S. E.Reid. Oxford: Berg, 2002. P. 141-179.

66. Teistler, G. Fibel-Findbuch. Deutschsprachige Fibeln von den Anfängen bis 1944. Eine Bibliographie [Text] / G. Teistler. Osnabrück: H.Th.Wenner, 2003. 623 p.

67. Tumarkin, N. The Living and The Dead: The Rise and Fall of the Cult of World War II in Russia [Text] / N. Tumarkin. N.Y., 1994. 264 p.

Bibliography

1. [Anonymous]. Azbuka. Az. Buki. Vedi [Text]. Moscow: Lirus, 1994.

60 p.

2. Andrianova, T. M. Bukvar [ABC book] [Text]: For the 1st year of a four-year primary school /T. M. Andrianova. Moscow: AST Astrel, 2009 [2003]. 111 p.

3. Bukvar [ABC book] [Text] / N.A. Arkhangel'skaya [et al]. The 14th edition. Moscow: Prosveshcheniye, 1979. 104 p.

4. Bednyakov, A. S. Bukvar [ABC book] [Text]: textbook of the Russian language for the 1st form ofGorno-Altaysk schools / A. S. Bednyakov, P. I. Chevalkov. Gorno-Altaysk: Kn. izd-vo publ, 1954. 190 p.

5. Bezrogov, V. G. Deti i Rodina v sovremennom rossiyskom uchebnike dlya nachal'noy shkoly [Children and Homeland in modern Russian textbooks for primary schools] [Text] / V. G. Bezrogov // Beresten'. Al'manakh. Velikiy Novgorod, 2009. Pp. 8-16.

6. Beten'kova, N. M. Azbuka [ABC book] [Text]: textbook for the 1st form of general educational institutions. In 2 parts / N. M. Beten'kova, V. G. Goretskiy, D. S. Fonin. The 3rd edition. Moscow: Moskovskiye uchebniki -Assotsiatsiya XXI vek, 2006 (copyright 2004). Part 1. 112 p.;

7. Buneyev, R. N. V odnom schastlivom detstve [In a happy childhood] [Text]: book for reading in the 3rd form / R. N. Buneyev, E. V. Buneyeva. Moscow, 2001. Part 2. 213 p.

8. Vishnyakova, M. K. Mokshen' Bukvar' [ABC book. The 1st form] [Text]: textbook for general aducational institutions / M.K. Vishnyakova, T. K. Kostina. Saransk: Mord. kn. izd-vas', 2011. 95 p.

9. Volkov, M. K. Azbuka [ABC book] [Text]: For the 1st form of Chuvash school / M. K. Volkov. The 5th edition, revised. Cheboksary: Kn. izd-vo publ, 2001. 94 p.

10. Voskresenskaya, A. I. Bukvar [ABC book] [Text] / A. I. Voskresenskaya. The 11th edition. Moscow: Uchpedgis, 1954. 96 p.

11. Voskresenskaya, A. I. Bukvar [ABC book] [Text] / A. I. Voskresenskaya. The 12th edition. Moscow: Uchpedgis, 1955. 96 p.

12. Voskresenskaya, A. I. Bukvar [ABC book] [Text] / A. I. Voskresenskaya. The 8th edition. Moscow: Uchpedgis, 1951. 96 p.

13. Nashe russkoye slovo. 2 klass [Our Russian word. The 2nd form] [Text]. In 2 parts / M. V. Golovanova [et al.]. Saint Petersburg, 1996. Part 1. 158 p.; Part 2. 223 p.

14. Russkaya azbuka [Russian ABC book] [Text]: textbook for the 1st form / V. G. Goretskiy [et al.]. The 9th edition. Moscow: Prosveshcheniye, 2006. 239 p.

15. Azbuka [ABC book] [Text] / V. G. Goretskiy [et al.]. Moscow: Prosveshcheniye, 1989. 191 p.

16. Azbuka [ABC book] [Text]: textbook for the 1st form of four-year primary school / V. G. Goretskiy [et al.]. the 8th edition. Moscow: Prosveshcheniye, 1993. 191 p.

17. Bukvar [ABC book] [Text] / V. G. Goretskiy [et al.]. The 18th edition. Moscow: Prosveshcheniye, 1998. 126 p.

18. Bukvar [ABC book] [Text] / V. G. Goretskiy [et al.]. The 4th edition. Moscow: Prosveshcheniye, 1984. 128 p.

19. Bukvar [ABC book] [Text] / V. G. Goretskiy [et al.]. The 7th edition. Moscow: Prosveshcheniye, 1987. 127 p.

20. Rodnaya rech' [Native language and speech] [Text] : book for reading: the 2nd form / V. G. Goretskiy [et al.]. Moscow, 1983. 334 p.

21. Goretskiy, V. G. Azbuka [ABC book] [Text]: textbook for the 1st form of four-year primary school / V. G. Goretskiy, M. M. Khalidov. Moscow: Gnom i D publ, 2005. 207 p.

22. Gudkov, L. «Pamyat'» o voyne i massovaya identichnost' rossiyan [«Memory» about the war and the mass identity of Russians] [Text] / L. Gudkov // Pamyat' o voyne 60 let spustya: Rossiya, Germaniya, Yevropa [Memory about the war 60 years later: Russia, Germany, Europe]. Moscow: Novoye literaturnoye obozreniye, 2005. Pp. 83-103.

23. Dechuli, K. F. Bukvar' dlya 1 klassa ul'chskikh shkol [ABC book for the 1st form of Ulch schools] [Text] / K. F. Dechuli, L. I. Sem. The 3rd edition, revised. Saint Petersburg: branch of the publishing house «Prosveshcheniye», 2001. 143 p.

24. Dzhezheley, O. V. Azbuka [ABC book] [Text]. In 2 parts / O. V. Dzhezheley. The 7th edition. Moscow: Drofa, 2008. Part 1. 94 p.

25. Zhurova, L. E. Bukvar. [ABC book. The 1st form] [Text]. In 2 parts / L. E. Zhurova, A. O. Evdokimova. Moscow: Ventana-Graf, 2008. Part 1. 157 p; Part 2. 127 p.

26. Zvereva, G. I. Diskurs voyny v populyarnoy literature sovremennoy Rossii [Discourse of war in popular literature of modern Russia] [Text] / G. I. Zvereva // Populyarnaya literatura: Opyt kul'turnogo mifotvorchestva v Amerike i v Rossii [Popular literature: Experience in the cultural myth creation in America and in Russia] / ed. by T. D. Venediktova. Moscow: MSU publ, 2003. Pp. 94-107.

27. Katz, E. E. Literaturnoye chteniye [Literary reading] [Text]: textbook for the 4th form four-year primary school. In 2 parts / E. E. Katz. Moscow, 2008. Part 2. 190 p.

28. Klimanova, L. F. ABVGDeyka. Azbuka pervoklassnika [ABC]. [Text]. In 2 parts / L. F. Klimanova, S.G. Makeyeva. Moscow: Prosveshcheniye, 2001. Part 2. 127 p.

29. Klimanova, L. F. ABVGDeyka. Azbuka pervoklassnika [ABC]. [Text] / L.F. Klimanova, S.G. Makeyeva. Moscow: Prosveshcheniye, 1995. 271 p.

30. Kostin, N. A. Bukvar [ABC book] [Text] / N. A. Kostin. The 2nd edition, revised and add. Leningrad: Uchpedgis, 1947. 128 p.

31. Kostin, N. A. Bukvar [ABC book] [Text] / N. A. Kostin. The 3rd edition, revised and add. Leningrad: Uchpedgis, 1948. 127 p.

32. Kostin, N. A. Bukvar [ABC book] [Text] / N. A. Kostin. Leningrad: Uchpedgis, 1946. 96 p.

33. Kukulin, I. Regulirovaniye boli (Predvaritel'nyye zametki o transformatsii travmaticheskogo opyta Velikoy Otechestvennoy / Vtoroy mirovoy voyny v russkoy literature 1940 - 1970-kh godov) [Regulation of pain (Preliminary notes on the transformation of the traumatic experience of the Great Patriotic War / World War II in the Russian literature of 1940 - 1970-s)] [Text] / I. Kukulin // Pamyat' o voyne 60 let spustya: Rossiya, Germaniya, Yevropa [Memory about the war 60 years later:Russia, Germany, Europe]. Moscow: Novoye literaturnoye obozreniye, 2005. Pp. 617-658.

34. Mityushina, L.D. Azbuka: dlya shkol s rodnym (nerusskim) i russkim (nerodnym) yazykom obucheniya 1 klass [ABC book: the 1st form. For the schools with native (non-Russian language) and Russian (non-native) language of training] [Text] / L. D. Mityushina, E. A. Khamrayeva. Moscow: Drofa, 2008. 159 p.

35. Narskiy, I. V. Konstruirovaniye mifa o grazhdanskoy voyne i osobennosti kollektivnogo zabyvaniya na Urale v 1917-1922 gg [The construction of the myth of the Civil War and features of the collective forgetting in the Ural region during 1917-1922] [Text] / I. V. HapcKHH // Vek pamyati, pamyat' veka: Opyt obrashcheniya s proshlym v XX stoletii [Age of memory, memory of the age: Experience in dealing with the past in the XX century]. Chelyabinsk, 2004. Pp. 394412.

36. Nechaeva, N. V. Azbuka [ABC book] / N.V. Nechaeva, K. S. Belorusets. Samara: Fedorov, 2007. 107 p.

37. Azbuka [ABC book] [Text]: textbook for the 1st form of Tatarstan school / A. Sh. Nurmukhametova [et al.]. Kazan, 2002. 94 p.

38. Panarin, A. S. Narod bez elity [People without elite] [Text] / A. S. Panarin. Moscow, 2006. 350 p.

39. Redozubov, S. P. Bukvar' dlya obucheniya negramotnykh chteniyu i pis'mu [ABC book for training uneducated people to read and write] [Text] /S. P. Redozubov. Moscow: Uchpedgis, 1945. 96 p.

40. Redozubov, S. P. Bukvar dlya obucheniya chteniyu i pis'mu [ABC book for training to read and write] [Text] / S. P. Redozubov. The 2nd edition. Moscow: Uchpedgis, 1946. 96 p.

41. Redozubov, S. P. Bukvar dlya obucheniya chteniyu i pis'mu [ABC book for training to read and write] [Text] / S. P. Redozubov. The 4th edition, revised. Moscow: Uchpedgis, 1949. 96 p.

42. Redozubov, S. P. Bukvar dlya shkol sel'skoy molodezhi [ABC book for rural youth schools] [Text] / S. P. Redozubov. Moscow: Uchpedgis, 1945. 128 p.

43. Redozubov, S. P. Bukvar [ABC book] [Text] / S. P. Redozubov. The 7th edition. Moscow: Uchpedgis, 1952. 96 p.

44. Bukvar [ABC book] [Text] / S. P. Redozubov [et al]. The 11th edition. Moscow: Uchpedgis, 1965. 96 p.

45. Rovnyy, B. I. Instrumenty issledovaniya kollektivnoy pamyati: vozmozhnosti i iskusheniya [Collective memory research tools: opportunities and temptations [Text] / B. I. Rovnyy // Vek pamyati, pamyat' veka: Opyt obrashcheniya s proshlym v XX stoletii [Age of memory, memory of the age: Experience in dealing with the past in the XX century]. Chelyabinsk, 2004. Pp. 38-49.

46. Samoylenko, V. V. Dukhovnyy potentsial Velikoy Pobedy i yego znacheniye v obrazovatel'nom protsesse sovremennoy Rossii [The spiritual potential of the Great Victory and its importance in the educationalprocess of modern Russia] [Text] / V. V. Samoylenko // Sociology of education. 2007. No. 4. Pp. 33-39.

47. Sivko, N. I. Bukvar' [ABC book] [Text] / N. I. Sivko. The 10th edition, revised and add. Minsk: BSSR Uchpedgiz, 1954, (Bel. lang.). 128 p.

48. Sokolov, H. Shkol'nyy uchebnik kak vmestilishche prinyatoy v obshchestve istoricheskoy pozitsii [School textbook as a container for historical

position taken as the receptacle by the society] [Electronic resource] / N. Sokolov // An international fund of socio-economic and political studies (Gorbachev-fond): site. URL: http://www.gorby.ru/ activity/conference/show 685/view 27417/ (accessed: 01.06.2016).

49. Rodnaya rech' [Native language and speech] [Text] : book for reading in the 2nd form / E. E. Solov'yeva [et al.]. Moscow, 1967. 247 p.

50. Solomin, V. P. Upravlyayemost' obshchestva i sotsial'nyy poryadok [Manageability of a society and social order] [Text] / V. P. Solomin, K. V. Sultanov // Society. Environment. Development. 2012. No. 3. Pp. 181-186.

51. Tereshkin, N. I. Bukvar' dlya 1 klassa khantyyskiy shkol (surgutskiy dialekt) [ABC book for the 1st form of Khanty schools (Surgut dialect)] [Text] / N. I. Tereshkin, E. D. Kulinich, M. V. Vengo. The 3rd edition, revised and add. Saint Petersburg: branch of the publishing house «Prosveshcheniye», 2002. 127 p.

52. El'konin, D. B. Bukvar' [ABC book] [Text] / D. B. El'konin. The 2nd edition. Moscow: Prosveshcheniye, 1994. 255 p.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

53. Yakimovich, A. Rodnaye slova [Native words] [Text]: kniha dlia chytannia ü II klasie pachatkovaj shkolya [book for reading in II year of primary school] / A. Yakimovich. Minsk, 1955. 192 p.

54. Bezrogov, V. Ideal Childhood on the Front Cover: Sovietness, Folkness and Globality in Russian Reading Primer 1980s - 2000s [Text] / V. Bezrogov // Zgodovina otrostva. History of Childhood / ed. A. Skoro Babic et al. Ljubljiana. 2012. P. 146-162.

55. Bezrogov, V. 'If the war comes tomorrow': patriotic education in the Soviet and Post-Soviet primary school, in: Soviet and Post-Soviet Identities [Text] / ed. by Mark Bassin and Catriona Kelly. Cambridge, 2012. P. 113-128.

56. Caroli, D. New sources for the teaching of history and of the Constitution in the Soviet Union [Text]: textbooks and school exercise books (19451965) / D. Caroli // History od education and children's literature. 2009. V. IV, № 2. P. 251-278.

57. Cohan, S. Masked Men. Masculinity and the Movies of the Fifties [Text] / S. Cohan. Bloomington: Indiana UP, 1997. 376 p.

58. Donson, A. Youth in the Fathesless Land: War Pedagogy, Nationalism, and Authority in Germany, 1914-1918 [Text] / A. Donson. Cambridge (Ms): Harvard UP, 2010. 344 p.

59. Educational Reform in Post-Soviet Russia: Legacies and prospects [Text] / ed.by B. Eklof, L. E.Holmes and V. Kaplan. L.-N.Y.: Frank Cass, 2005. 368 p.