CC BY
436
варьируются уже знакомые названия, весьма отчетливо показывающие связь видовых понятий с родовыми. Например: названия различных диагнозов - А2о (чума), 836-50 (отравления), В86 (чесотка); 736 (беременность); 228.1 (отказ родителей от прививки) и т. д.
Кроме того, медицинские номенклатурные наименования могут состоять из соединения общелитературных слов с именами собственными. Например, синдром Корсакова (психоз, разновидность амнестического синдрома, назван в честь открывшего его русского психиатра Сергея Корсакова); болезнь Боткина (инфекционная желтуха, острое вирусное заболевание с преимущественным поражением печени, названное по имени С. П. Боткина, установившего его инфекционный характер) и т. д.
УДК 82.091 1Ш.С. 82.091
УТОПИЧЕСКОЕ И АНТИУТОПИЧЕСКОЕ В РОМАНЕ МИШЕЛЯ УЭЛЬБЕКА «ЭЛЕМЕНТАРНЫЕ ЧАСТИЦЫ»
Статья посвящена роману современного французского писателя Мишеля Уэльбека «Элементарные частицы» и некоторым аспектам его творчества. Основная цель исследования - проанализировать вопрос о соотношении утопического и антиутопического начала в романе, опираясь на ряд факторов: выбор героев, авторские отступления, способ построения повествования, повествовательные приемы. Анализ современного западного общества в романе М. Уэльбека сопоставляется с постмодернистскими теориями Ж. Бодрийара о «дефиците реальности». Основные проблемы произведения: одиночество, некоммуникабельность, взаимоотношения поколений, оценка достижений науки -анализируются в контексте романа «Элементарные частицы» и шире - в контексте творчества М. Уэльбека.
Ключевые слова: антиутопия, утопия, авторские отступления, композиция, роман-предостережение.
Роман М. Уэльбека «Элементарные частицы» (1998 г.) -одно из знаковых литературных произведений нынешнего «fin de sciecle». Самого Уэльбека характеризуют чаще всего как современного enfant terrible французской литературы. За эпатажными выступлениями писателя, его хлесткими определениями современной литературы и культуры не должно быть забытым основное достоинство автора: в своих книгах он дает исчерпывающе точный, беспощадный анализ проблем современной цивилизации и человека XX-XXI вв.
В романе «Элементарные частицы» М. Уэльбек описывает, к какой мировоззренческой, психологической, научной катастрофе близится западная цивилизация, а в авторских ретроспекциях отмечает события в научной, духовной истории XX в., которые приблизили этот кризис. В том, что перед нами аналитический роман, сходятся все критики, пишущие об Уэльбеке. Хочется обратить внимание на
Таким образом, можно сказать, что специальная медицинская лексика, безусловно, неоднородна не только по своему составу, но и по функционально-стилевой окраске.
1. Гринёв-Гриневич С. В. Терминоведение: учеб. пособие для студентов высших учеб. заведений. М.: Издат. центр «Академия», 2008. 304 с.
2. Даниленко В. П. Русская терминология. Опыт лингвистического описания. М.: Наука, 2007. 243 с.
3. Крысин Л. П., Беликов В. И. Социолингвистика: учеб. для вузов. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2001. 439 с.
© Елисеева Е. П., Прихна Л. С., 2013
fl. A. EcayneHKO L. A. Esaulenko
UTOPIAN AND DYSTOPIAN ELEMENTS IN THE NOVEL "THE ELEMENTARY PARTICLES" BY MICHEL HOUELLEBECQ
This article is devoted to the novel "The elementary particles" by contemporary French writer Michel Houellebecq and certain aspects of his work. The main objective of research is to consider the relationship between utopian and dystopian elements in the novel, basing on a number of factors: choice of characters, author's asides, a way of narrative construction, narrative techniques. The analysis of the contemporary Western society in the novel by M. Houellebecq is compared to J. Bo-driar's postmodern theories about "lack of reality. The main issues of the work such as loneliness, communication gap, interaction between generations, the appraisal of scientific achievements are analyzed in the context of the novel "The elementary particles" and in M. Houellebecq's works in general.
Key words: dystopia, utopia, author's asides, composition, caution-novel.
несколько иной поворот проблемы: перед нами не только роман-анализ, но роман-предостережение, о чем позволяет говорить композиция произведения. Напомним, что основную часть романа составляет повествование о жизни талантливого ученого Мишеля Джерзински и его сводного брата Брюно. Перед свои таинственным исчезновением (самоубийством) Мишель посылает в Академию наук в Париже и в журнал «Природа» свои научные труды, которые положили начало новой эре в генетике, поскольку в них утверждалось, что «всякое живое существо, как бы оно ни было развито, может быть трансформировано в похожее, но размножаемое посредством клонирования и бессмертное» [1, с. 511]. Ученые, следующие по стопам Джерзински, восприняли его тезис: «... человечество должно исчезнуть, дать жизнь новому роду, бесполому и бессмертному, тем самым преодолев индивидуальность, разобщенность и понятие будущего» [1, с. 512]. Основное повествование
о героях романа обрамляют предисловие и послесловие, написанные от лица того самого человека «новой эры», бесполого, бессмертного и счастливого настолько, что может уподобить себя Богу. Взгляд этого необычного комментатора придает иной угол зрения на повествование: перед нами и анализ настоящего и оценка из будущего, заставляющая по-другому взглянуть на историю конца ХХ в.
Важно и то, что предисловие и послесловие позволяют ставить вопрос об утопическом и антиутопическом в романе «Элементарные частицы». Повествование о жизни героев конца ХХ в. предваряет стихотворение, написанное человеком будущего, о наступившей «новой эре» - а это ни много ни мало «сбывшийся сон». Поэтическая форма, соответствующая повторяющаяся лексика (немеркнущая радость, эпоха света, страна идеала и пр.) заставляют читателя представить, что перед нами утопия будущего. В послесловии уже по контрасту с поэтическим воспеванием новой жизни в перечислительной, сухой манере говорится, что земля заселена представителями «новой расы», а люди прошлого с покорностью принимают неизбежность своего полного исчезновения и существуют еще только «в регионах, долгое время подвергавшихся влиянию традиционных религиозных доктрин» [1, с. 524]. Характерно то, что необычный повествователь из будущего избегает называть свой род людьми, выбирая нейтральное мы, новая раса или, с оттенком юмора, боги будущего. Таким образом, М. Уэльбек ведет речь о полном перерождении человеческой природы (научный девиз, нередко упоминаемый в романе, - Перемена свершится не в умах, а в генах - дал свои плоды).
В оценках того, как видит Уэльбек подобное будущее, расходятся мнения критиков, пишущих о романе. Одни называют его утопистом, рисующим единственный возможный выход из тупика цивилизации. Например, С. Дубин, используя больше политическую, нежели литературоведческую терминологию, пишет: «Писатель-левак, раскритиковав современное общество потребления, предлагает проект идеального утопического общества, но с явно тоталитарными антидемократическими тенденциями» [4, с. 356]. Большинство же критиков оценивают роман как мрачное предсказание для современного человечества. Даже французский романист Д. Ногез, яростный пропагандист и защитник Уэль-бека, в своей книге не может дать однозначного ответа на этот вопрос. «Верит ли автор в существование этого нового вида, клонированного и более счастливого? Может, да, может, нет. Впрочем, это не столь важно. Он говорит о предположении, о воображаемой альтернативе, заставляющей нас вспомнить, что нынешняя действительность во многом случайна и вполне могла быть иной» [5, с. 102].
Представляется, что ответ на вопрос об утопическом и антиутопическом начале в романе « Элементарные частицы» содержится не в его обрамлении (предисловии и эпилоге), сколь бы эффектными и неожиданными они не казались бы, а в анализе основного повествования о героях-современниках. Попытаемся проанализировать эту проблему, опираясь на ряд факторов, а именно: на выбор героев, авторские отступления, способ построения повествования и повествовательные приемы.
В одном из интервью М. Уэльбек говорит, что мы движемся к катастрофе «ведомые искаженным образом наше-
го мира, и никто об этом не знает» [2, с. 47]. Глянцево-рекламный облик современной западной цивилизации с псевдодостижениями демократии, науки и технического прогресса на самом деле, с точки зрения французского автора, оборачивается «черной дырой» равнодушия и индивидуализма. Уже в предисловии говорится о ХХ в. как периоде крупнейшей «метафизической мутации», т. е. мировоззренческом переломе, сравнимым по своим масштабам только с другим переломом - началом христианской эры. «Метафизические мутации, т. е. радикальные, глобальные изменения картины мира в подавляющем большинстве - явления редкие в истории человечества. Примером тому может служить зарождение христианства. Когда метафизическая мутация совершилась, она распространяется, не встречая сопротивления, пока не исчерпает всех своих возможностей. При этом без малейшей оглядки сметаются экономические и политические системы, эстетические каноны, социальные иерархии» [1, с. 8]. Определение «метафизическая мутация» неоднократно звучит в романе, и одна из магистральных тем книги - очертить этапы этого мировоззренческого перелома. Начало нового этапа в развитии западной цивилизации, согласно Уэльбеку, совпадает с началом XX в. и открытиями А. Эйнштейна, М. Планка, Н. Бора, а значит, с теорией относительности и производными от нее. Герои романа говорят, что эволюция будет определяться научным и техническим прогрессом, и читатель романа наблюдает, как законы относительности оказываются быстро перенесенными из области чистой философии науки в сферу поведенческую: все в мире человеческом относительно, нет истинных ценностей, а есть установленная «цена» всех вещей и понятий. Дальнейшее установление эпохи релятивизма идет через разрушение традиционной семьи (оба героя - жертвы этого процесса), коммуны хиппи с их идеями равенства, свободной любви и высвобождения сексуальности, волнения шестидесятых годов и приход молодых «рассерженных», завоевания кибернетики, развитие компьютерных технологий и СМИ, в которых выстраивается «параллельная реальность», и многое другое. Завоевания, которые свершались во имя демократии, человеческого достоинства, сами оказались, с точки зрения французского писателя, амбивалентными, так как по сути лишили индивидуума веры, глубоких переживаний, ценностных ориентиров и превратили его в «тень медийного образа». Уэльбек указывает, что квинтэссенцией постмодернистской эпохи конца ХХ в. становится движение New Age, которое трудно определить как философское, религиозное, культурное явление; по сути своей оно есть яркий коллаж вышеперечисленного, лишенный глубины. В романе показаны этапы становления системы, которую в литературе принято называть «обществом потребления». М. Уэльбек в эссе пишет, что нынешнее западное общество имеет два измерения - эротическую привлекательность и деньги.
Необходимо добавить, что писатель в своем романе художественно иллюстрирует теорию французского постмодернизма, и в тексте часто звучат имена от Лакана до Дер-рида. Представляется, что ближе всего позиция французского писателя к теории Жана Бодрийара, так как именно он в своих работах анализирует характер «потребления»
в современном западном обществе. В его основополагающей работе «Система вещей» мы читаем: «Следует недвусмысленно заявить, что объект потребления составляют не вещи, не материальные товары; они образуют лишь объект потребностей и их удовлетворения. Люди во все времена что-то покупали, чем-то владели, пользовались, совершали траты - но при этом они не «потребляли» <...>. «Первобытные» празднества, расточительства феодального сеньора, буржуазное роскошество XIX века - все это не потребление. И пользоваться таким термином применительно к нашему современному обществу мы вправе не потому, что больше или лучше питаемся, получаем больше образов и сообщений... Потребление - это не материальная практика и не феноменология «изобилия», оно не определяется ни пищей, которую человек ест, ни одеждой, которую он носит, ни машиной, в которой он ездит, но лишь тем, как все это организуется в знаковую субстанцию: это виртуальная целостность всех вещей и сообщений, составляющих отныне более или менее связный дискурс. Потребление, в той мере, в какой это слово вообще имеет смысл, есть деятельность систематического манипулирования знаками» [3, с. 164]. Французский мыслитель подчеркивает, что потребляются не сами вещи, а отношения; к примеру, последняя модель BMW необходима из-за статусности, а не просто по причине комфорта, покупка дорогих картин может быть потреблением «идеи красоты»; верхом же идеи потребления является современная реклама. Поэтому Бодрийар указывает, что такое потребление является идеалистической практикой и не соотносится с реальностью. «Это тотально идеалистическая практика, которая за известным порогом уже не имеет ничего общего с удовлетворением потребностей или же с принципом реальности» [3, с. 168]. Так у Ж. Бодрийара рождается другое важнейшее понятие симулякра, основанного на дефиците реальности и достоверности у современного человека. Герои романа М. Уэльбека тоже живут в мире симулякров - пустот или же симуляций - психологических, поведенческих, любовных и прочих.
Отношение Уэльбека к подобной сложившейся в обществе системе отношений однозначно негативное и проявляется ярче всего в описании судеб главных героев - сводных братьев Мишеля и Брюно. Один из критиков романа, А. Носков, пишет по поводу выбора героев: «Систематический «не-выбор» Уэльбек представляет чертой всей европейской цивилизации, рассматривая в качестве ее представителей двух братьев. Они сплошь состоят из видимостей, «не-выбора» <...> Два брата - два моральных урода - по Уэльбеку, они являются нормальными представителями современной цивилизации» [6]. В характеристике героев даны два противоположных определения: моральные уроды и нормальные представители. Характеристика нормальные представители, конечно, требует уточнения, так как образ жизни названных так людей не может быть нормой, что очевидно из того, как складывается их судьба и заканчивается жизненный путь. Вернее будет сказать, что некоторые черты их типичны, с точки зрения автора, для современного общества, а именно: отсутствие глубоких чувств у одного и сосредоточенность на сексе и внешней привлекательности у другого. Но не являются они и моральными уродами; они лишены чего-то жизненно важного,
сознают свое несчастье, а также и то, что доставляют горе другим. Повторимся, они типичны, а это и является приговором современной цивилизации с такими героями.
У Мишеля и Брюно много общего: брошены своими родителями, презирают мать, ведут одинокий образ жизни, становятся причиной гибели женщин, влюбленных в них. И все же к героям отношение разное, и не потому, что один безвестен, а другой - прародитель новой науки. К Брю-но у читателя часто возникает ощущение «презрительной гадливости» (согласимся с вышеприведенным критиком А. Носковым) прежде всего из-за наплевательского отношения к близким и неприкрытого стремления к сексуальным удовольствиям. Единственным ценностный критерий для него - сексуальная привлекательность (молодость он ценит поскольку именно она сексуальна; о красоте Брюно не рассуждает, так как красота - понятие более высокое и даже загадочное). Герой сам понимает, что становится жертвой мира гламура, столь растиражированного современной цивилизацией. С возрастом у него нарастает ощущение униженности и ненужности, а когда его сексуальность гаснет, практически добровольно ложится в психиатрическую лечебницу, где проводит остаток жизни.
Стремление к сексуальной привлекательности и продлению молодости любыми путями существует у многих героев и героинь других романов М. Уэльбека, они, как и Брюно, сосредоточены на внешней привлекательности и шире -на телесности, не могут представить себе старость и боятся ее сильнее смерти. С точки зрения М. Уэльбека, это одна из главных «фобий» современного мира. В романе «Элементарные частицы» за скобками повествования остается та жизнь, в которой не будет возраста и смерти, так как повествователь - «неочеловек» - впослесловии только упоминает о бессмертии для людей будущего, но не описывает детально новую жизнь.
Хочется сделать небольшое отступление и вспомнить роман французского писателя первой половины XX в. Бориса Виана «Уничтожить всех уродов» (1948 г.), который оказывается своеобразным ответом на проблему, поставленную М. Уэльбеком. Роман Б. Виана принадлежит к так называемой черной серии произведений, написанной под псевдонимом Вернон Салливан. В ней писатель пародирует любимые публикой жанры детективного романа, триллера с элементами жестокости, эротического романа. В произведении «Уничтожить всех уродов» Виан в гротесковой форме описывает всё то же стремление западной цивилизации к внешней привлекательности и молодости. Действие происходит в США, где существуют подпольные лаборатории по созданию нового типа людей. В них красивых, сильных, здоровых молодых людей добровольно или силой принуждают к сексу, дабы родились внешне совершенные дети. Б. Виан описывает неожиданное следствие этого эксперимента: в мире, где все внешне безупречны, привлекательны, люди становятся одинаковы и желанным становится урод, так как он выделяется из всех своей непохожестью. Таким образом, Б. Виан в середине XX в. отмечает искусственный, гламурный образ, который окончательно вытеснит реальность природной телесности в конце XX в.
К другому брату - Мишелю - и у автора, и у повествователя, и у читателя возникает иное, неоднозначное отношение.
У самого героя складываются, если можно так выразиться, непростые отношения с самим собой. Нельзя сказать, что Брюно не рефлексирует по поводу своих чувств и поступков, но он просто констатирует их и невозможность другого, тем самым оправдывая себя; у Мишеля самоанализ оценочен и строг. Он вел жизнь сугубо интеллектуальную, был лишен обычных человеческих чувств и не разбирался в них, тем не менее чувствовал себя обделенным. «Сам он хотел бы только любить, по крайней мере, он не желал ничего иного. Ничего определенного. Жизнь, полагал Мишель, должна быть чем-то простым, чтобы ее можно было прожить как череду маленьких образов, исполнение которых бесконечно повторяется. Эти ритуалы подчас глуповаты, но на них можно положиться. <...> В юности Мишель верил, что особое достоинство придают человеку страдания. Теперь приходилось признать: он заблуждался» [1, с. 198]. Отметим, что в этой цитате слова про страдания как заблуждения принадлежат повествователю (не автору или герою), имеющему принципиально иной, «неочеловеческий» взгляд на эту проблему. У самого Мишеля рассуждения о страдании встречаются довольно часто и связываются с самыми высокими человеческими качествами: самоотверженностью и любовью. Таковы были самые близкие герою люди: бабушка, вырастившая Мишеля (она относилась к тем, которые «трудились очень тяжело, исключительно во имя долга и любви, в буквально смысле отдавая ближним свою жизнь, движимые долгом и любовью, притом никоим образом не считая, что приносят себя в жертву; они, по сути, просто не видели иного способа прожить жизнь, кроме как даровать ее другим из побуждения долга и любви» [1, с. 152]) и влюбленная в него Аннабель. Потеряв их, Мишель испытал дважды в жизни самые сильные чувства, на которые, казалось ему, не был способен. Получив известие о смерти бабушки, юный Мишель скрючился в изножье кровати и выл, как раненый зверь; на похоронах Аннабель очень взрослый уже герой впервые в жизни почувствовал на своих щеках слезы.
Мишель в романе становится Прометеем, дарующим миру новую научную теорию, а лучше сказать, в своих научных деяниях он выступает как новый Франкенштейн, так как предрекает рождение «неочеловека» [7]. Герой Уэль-бека, понимая, к чему может привести его теория, не стремится увидеть «нового человека», не приветствует «нового человека» в себе. Нежеланием принадлежать ни современному, ни будущему миру объясняется его уход из жизни. Мишель мечтал о жизни, полной глубоких чувств, пусть даже страданий, о том, чего, по капризу природы, был лишен. Будущий мир, лишенный чувств, влечений, противоречий, кошмарен, по мысли Мишеля (и самого Уэльбека), это настоящая антиутопия, которую он предрекает, но не желает принадлежать ей.
Думается, что недаром в двух героях акцентированы те черты, которые появятся в «неочеловеке». Мишель почти полностью лишен простых человеческих чувств, а отсутствие переживаний - это базис счастья, как повторяет в послесловии герой из будущего. Главное для Брюно - удовлетворение сексуальных запросов, для этого ему постоянно требуется объект желаний. В будущем, как явствует из повествования, этот вопрос окажется решенным: будут упразднены сексуальные различия, это убьет саму приро-
ду сексуальности и желания. Можно сделать вывод, что современный мир, представителями которого являются Мишель и Брюно, - это своеобразное предупреждение читателю, а мир будущих «неолюдей» - настоящая антиутопия, лишенная человеческого измерения.
Еще один вопрос, требующий разрешения, - вопрос об организации повествования в романе, т. е. о соотношении точек зрения автора-повествователя и героев. В предисловии и эпилоге романа повествователь указан точно - это человек будущего. В основной части романа такой точности нет, поэтому возникают сомнения: тот ли это самый «неочеловек», Уэльбек ли сам ведет повествование или некий иной сторонний наблюдатель? Летописец жизни Мишеля и Брюно, действительно, пытается быть беспристрастным, точным аналитиком. Но зачастую описание происходящего прерывается в самом напряженном месте и самым неожиданным образом. Так, описывая юность Мишеля, повествователь вспоминает его кузину Брижит, с которой они убегали подальше от дома, в луга, где кувыркались, как дети. На этом вполне откровенном эпизоде рассказ прерывается и переходит к мини-лекции о клещах-краснотелках, обитающих в этом регионе; они, видимо, сильно искусали героев. Мы так и не узнаем, чем закончились взаимоотношения Мишеля и Брижит, было ли это любовным свиданием. В другом эпизоде используется тот же прием: влюбленная в Мишеля Аннабель стоит под его окнами и не решается позвать героя. Она мучительно думает, как поступить, но в этот момент внутренние метания девушки повествователь решает сравнить с поведением сверхтекучего гелия, сводя на нет психологическую остроту момента.
Постоянные параллели человека с животным миром или явлениями неживой природы не только и не столько позиция писателя-постмодерниста, играющего читательскими ожиданиями, привычными литературными понятиями и всегда сбивающего пафос момента иронией или скепсисом. Комментатор М. Уэльбека Д. Ногез писал, что «в романе человек статусом не выше, чем собака, кошка, крыса, свинья, индейка или макака» [5, с. 146]. Сам М. Уэльбек в своих интервью называл такой современный подход к человеку механистичным. («Людей пугает неудержимое наступление новой тенденции - объяснять мир с помощью одних лишь научных данных» [2, с. 50].) Французский писатель констатирует с горечью, что психологические понятия уже не нужны, забыт даже психоанализ, все просто можно объяснить действием гормонов, нейромодуляторов и прочего. Повествователь действует в том же духе, объясняя все в жизни героев биохимией, точными науками. А значит, повествователь не сам Уэльбек, а скорее, тот самый «неочеловек», который оценивает человека конца ХХ в. как импульсивное, не знающее самое себя существо. В результате такого подхода человек оказывается не более, чем «элементарной частицей». Можно согласиться с высказыванием о романе как «мрачном видении будущего как атомарного, распадающегося на частицы мира разъединенных индивидов, вращающихся в полом пространстве без привязок к истории, нации, семье или друзьям» [4, с. 358]. Мишель Уэльбек в романе показал, чем стал или может стать человек, но чем не должен он быть по сути своей. Именно поэтому Уэльбек выбирает в повествователи «неочеловека» с принципиально иной природой, который на-
учно, точно и доказательно описывает, как «человеческое, слишком человеческое» вырождается в «элементарную частицу»; описывает без иронии и сострадания.
В западной культуре пережили уже «сумерки богов», а за ними неотвратимо следуют «сумерки человечества», которые показал в своем романе Мишель Уэльбек. Герои его, лишенные глубоких чувств и переживаний, живут в эрзац-действительности, мире-обманке, но еще тоскуют о том, что потеряли: о любви, дружеской привязанности, семейственности, сопереживании; о том, что всегда называлось вечными и естественными человеческими ценностями. Окончательно утратив все это, человек лишится и своей природы, может стать «неочеловеком», о котором упоминает французский писатель: счастливым, спокойным человеком-роботом. «Элементарные частицы» -роман-предупреждение современному читателю. А чтобы не оставалось никаких сомнений относительно возможного «счастливого будущего» человечества, М. Уэльбек напишет в 2005 г. роман « Возможность острова», который иначе
УДК 81.37 и.й.С. 81.37
НОРМА КОЛИЧЕСТВА СТАТИЧЕСКОГО ИЛИ ДИНАМИЧЕСКОГО ПРИЗНАКА ЛИЦА КАК ФРАГМЕНТ ФУНКЦИОНАЛЬНО-СЕМАНТИЧЕСКОГО ПОЛЯ НОРМЫ
Статья посвящена исследованию одного из сегментов функционально-семантического поля нормы в аспекте структурных особенностей составляющих его слов и средств выражения категориальной семантики. Основным элементом содержания нормы количества статического или динамического признака лица являются представления об обычной степени появления присущих каждому человеку свойств и способностей, а также регулярно выполняемых действий. Семантика названной нормы выражается преимущественно при помощи суффиксальных имен лиц, включающих в свое значение оценочные коннотации. В статье рассматриваются особенности выражения значения нормы количества статического или динамического признака лица в зависимости от ее принадлежности к числу аксиологических или параметрических норм.
Ключевые слова: семантическая категория, функционально-семантическое поле, параметрическая норма, аксиологическая норма.
как страшной и печальной антиутопией будущего назвать невозможно.
1. Уэльбек М. Элементарные частицы. М., 2006.
2. Уэльбек М. Мир как супермаркет. М., 2003. 156 с.
3. Бодрийар Ж. Система вещей. М., 1995. 224 с.
4. Дубин С. Действительно ли scripta manent // Иностранная литература. 2001. № 5. URL: http://magazines.russ. ru/inostran/2001/15/dub.html
5. Ногез Д. Уэльбек как он есть. Екатеринбург, 2006.
6. Носков А. М. Уэльбек «Элементарные частицы» - рецензия. URL: http://www.littera h1/ ruZb_houellebecq.html
7. Chassay, Jean-François, "Apocalypse scientiste et fin de l'humanité : les Particules élémentaires de Michel Houellebecq" // Fabula, la recherche en littérature. URL: http://www fabula. org/ actualites/ecriturs-hors-foyer_4049.php
© EcayneHKO A., 2013
fl. r. EQaHOBa L. G. Efanova
THE NORM OF QUANTITY OF STATIC OR DYNAMIC CHARACTERISTIC OF THE PERSON AS A FRAGMENT OF FUNCTIONAL-SEMANTIC NORM FIELD
The article is devoted to investigation of one segment of the functional-semantic field of norm in the aspect of structural peculiarities of its constituent and the means of the categorical semantic expression. The ideas of the usual intensity of the human qualities and abilities and regular actions are the main content element of the norm of quantity of static or dynamic characteristic of the person. This norm semantics is mainly expressed by substantives with suffixes that include estimative connotations in their meaning. In this article the peculiarities of the meaning expression of the norm of quantity of static or dynamic characteristic of the person are examined in connection with its belonging to axiological or parametric norm.
Key words: semantic category, functional-semantic field, parametric norm, axiological norm.
Функционально-семантическое поле нормы в русском языке составляют лексические и фразеологические единицы, обозначающие соответствующие имеющимся у носителей языка представлениям о должном состоянии названных этими единицами объектов, а чаще - наиболее регулярно проявляющиеся аномалии. В состав этого поля входят норма видовой идентичности, норма стабильности, норма результативности действия, собственно параметрическая и собственно аксиологическая нормы, а также некоторые другие (см. об этом: [4; 5; 6; 7; 8; 9]). В данной статье
предметом исследования является норма количества статического или динамического признака лица как фрагмент функционально-семантического поля нормы.
Нормативной оценке с точки зрения количественного проявления в нем того или иного признака может подлежать любой одушевленный предмет, однако чаще всего такой оценке подвергаются индивидуальные внешние или внутренние качества человека. Норма количества статического или динамического признака лица отражает разнообразные характеристики человека как активного субъ-
