CC BY
3575. ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЕ ПРАВО, ГРАЖДАНСКИЙ И АРБИТРАЖНЫЙ ПРОЦЕСС
УДК 347.44
УТИЛИТАРНЫЕ ЦИФРОВЫЕ ПРАВА В СОВРЕМЕННЫХ УСЛОВИЯХ ТРАНСФОРМАЦИИ ЭКОНОМИКИ
В.В. Акинфиева,
кандидат юридических наук,
доцент кафедры предпринимательского права,
гражданского и арбитражного процесса
ФГБОУ ВО «Пермский государственный национальный
исследовательский университет»
614990, Россия, г. Пермь, ул. Букирева, 15
e-mail: [email protected]
Аннотация: статья посвящена актуальному вопросу о содержании понятия «утилитарные цифровые права», а также об особенностях их оборота. Сделаны акценты на научных позициях ведущих ученых-цивилистов по вопросу позитивации цифровых прав; изучена легальная дефиниция цифровых прав; рассмотрен вступивший в силу с 1 января 2020 г. Закон о краудфандинге; дана оценка легальному определению понятия «утилитарные цифровые права»; сделана попытка вычленения их родовых и видовых признаков; методом системного толкования выявлены особенности таких цифровых прав; высказано собственное мнение относительно появления нового объекта гражданских прав — цифровых прав, и в частности утилитарных цифровых прав; предложены пути дальнейшего исследования феномена «утилитарные цифровые права».
Ключевые слова: утилитарные цифровые права, цифровые права, обязательственные права, цифровая экономика, краудфандинг, инвестиционная платформа.
UTILITARIAN DIGITAL RIGHTS IN MODERN CONDITIONS OF ECONOMIC TRANSFORMATION
V.V. Akinfieva
Perm State University,
15, Bukireva st., Perm, Russia, 614990
e-mail: [email protected]
Annotation: The article is devoted to the actual question of the content of the concept of "utilitarian digital rights", as well as the features of their turnover. With a focus on the scientific positions from leading scholars and jurists on the issue of digital rights positively; studied the legal definition of digital rights; reviewed with effect from 1 January 2020, the Law on crowd-funding; assesses the legal definition of "utilitarian digital rights"; attempts of isolating their generic and specific characteristics; the method of systematic interpretation of the revealed features of digital rights; the author expresses his own opinion on the emergence of a new object of civil rights - digital rights and, in particular, utilitarian digital rights; the ways of further research of the phenomenon of "utilitarian digital rights" are proposed.
Keywords: utilitarian digital rights, digital rights, obligation rights, digital economy, crowdfunding, investment platform.
Тотальная цифровизация всех сфер российского общества, акцентуация межотраслевых изысканий способствовали усложнению объектов гражданских прав. Появление цифровых прав и их разновидности — утилитарных цифровых прав как новых объектов гражданских прав индицирует формирование новых общественных отношений, при этом комплексное научно-практическое исследование данного явления в правовом измерении не осуществлялось.
Цифровые права стали трендом современной отечественной юриспруденции1. Согласно ныне действующей ст. 141.1 Гражданского кодекса РФ (далее — ГК РФ)2 «цифровыми правами признаются на-
1 См., напр.: Яценко Т.С. Проблема охраны прав инвесторов в краудфандинге: риски инвестирования и пути их преодоления // Журнал российского права. 2019. № 8. С. 62— 71; Егорова М.А., Ефимова Л.Г. Понятие и особенности правового регулирования крип-товалют // Предпринимательское право. 2019. № 3. С. 11-16; Арямов А.А., Грачева Ю.В. Цифровизация: уголовно-правовые риски в сфере экономики // Актуальные проблемы российского права. 2019. № 6. С. 108-116; Яценко Т.С. Наследование цифровых прав // Наследственное право. 2019. № 2. С. 11-14; Новоселова Л., Габов А., Савельев А. и др. Цифровые права как новый объект гражданского права // Закон. 2019. № 5. С. 31-54 и др.
2 Гражданский кодекс РФ (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 18.07.2019) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.10.2019).
званные в таком качестве в законе обязательственные и иные права, содержание и условия осуществления которых определяются в соответствии с правилами информационной системы, отвечающей установленным законом признакам».
Судя по легальной дефиниции, цифровые права должны обладать следующими видовыми признаками: 1) быть названными цифровыми в законе; 2) условия их осуществления должны содержаться в правилах информационной системы, которая отвечает определенным признакам, предусмотренным законом. На сегодняшний день указанным признакам соответствуют утилитарные цифровые права: 1) они названы в таковом качестве в Федеральном законе от 2 августа 2019 г. № 259-ФЗ «О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее — Закон № 259-ФЗ)1; 2) условия их осуществления предусмотрены правилами инвестиционной платформы, которые должны содержать информацию об условиях договора об оказании услуг по привлечению инвестиций и содействию в инвестировании; порядке присоединения к указанным договорам; требованиях к участникам такой платформы; способах инвестирования; формах инвестиционного предложения и порядке его акцепта и др.
Отдельно остановимся на термине «утилитарные цифровые права». Прежде всего отметим, что ученые-цивилисты отождествляют такие категории, как «цифровое право» и «токен». По мнению А. Гузнова, цифровое право само по себе есть не что иное, как «цифровое обозначение права на объект права»2.
Характерной технической особенностью цифровых прав следует признать их оборот без участия посредников: поскольку данные об этих правах содержатся в так называемом распределенном реестре, постольку их оборот не требует какого-либо контролирующего субъекта. Известно, что к числу распределенных реестров относится и технология ЫоекеЬаш, давно зарекомендовавшая себя с самых лучших позиций в зарубежных правопорядка*. Эта технология гарантирует хранение и поддержку распределенного реестра в неизменном виде. В числе главных недостатков такой технологии отмечают сложность идентификации субъекта. Так, по мнению В.А. Лаптева, «если утрачивается
1 Федеральный закон от 02.10.2019 № 259-ФЗ «О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации».
2 Гузнов А., Михеева Л., Новоселова Л., Авакян Е. и др. Цифровые активы в системе объектов гражданских прав // Закон. 2018. № 5. С. 16-30 (автор - А. Гузнов).
личный пароль к цифровому кошельку, то утрачивается и цифровой актив»1.
Особенностью оборота цифровых прав следует признать их трансграничный характер, что требует выработки единых законодательных подходов к правовому регулированию соответствующих правоотношений. Объективной причиной наднациональности оборота цифровых активов следует признать развитие Интернета и, как следствие, интернета вещей2.
Вопрос о позитивации цифровых прав в качестве нового объекта гражданских прав был предметом длительных дискуссий. С одной стороны, очевидно, что стремительное развитие информационных технологий, появление новых объектов общественных отношений, находящихся за рамками права, объективно требуют цифровизации нормативной платформы в целом и гражданского права в частности. С другой стороны, бездумное следование зарубежному опыту правового регулирования подобных общественных отношений и «спешка» в принятии соответствующих новых норм права могут повлечь за собой их нежизнеспособность, что само по себе хуже отсутствия таких норм.
Долгое время господствовала точка зрения о целесообразности регулирования цифровых объектов в рамках отдельного закона, проект которого получил наименование проект федерального закона № 419059-7 «О цифровых финансовых активах»3. Однако фундаментальность и высокая социальная значимость позитивации нового объекта гражданских прав и, видимо, следование традициям европейских стран привели к необходимости введения новых норм непосредственно в текст ГК РФ.
Для уяснения сути цифровых прав большое практическое значение имеет следующее высказывание, сделанное Л.А. Новоселовой: «понятие «цифровые права» в ГК РФ не охватывает все цифровые объекты ...оно гораздо уже»4. Это важно учитывать при выяснении смысла цифровых прав. Следовательно, права не на все цифровые активы корректно квалифицировать в качестве цифровых, а только на те,
1 Лаптев В.А. Цифровые активы как объекты гражданских прав // Вестник Ниже-гор. акад. МВД России. 2018. № 2 (42). С. 202-203.
2 Яценко Т.С. Проблема охраны прав инвесторов в краудфандинге: риски инвестирования и пути их преодоления // Журнал российского права. 2019. № 8. С. 62-71.
3 Проект федерального закона № 419059-7 «О цифровых финансовых активах» (ред., принятая ГД ФС РФ в чтении 22.05.2018). В данном виде документ опубликован не был (СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 01.11.2019)).
4 Новоселова Л., Габов А., Савельев А. и др. Указ соч. // Закон. 2019. № 5. С. 31-54 (автор - Л.А. Новоселова).
которые соответствуют установленным законом требованиям. Так, нами уже было рассмотрено, что такие права должны быть названы таковыми законом (известно, что аналогичное правило закреплено в отношении ценных бумаг), а также существовать в цифровой среде не автономно, а только в связке с определенной информационной платформой. Показательно, что ГК РФ не устанавливает технические требования ни к информационной системе, ни собственно к цифровым правам.
Особо отметим, что при обсуждении законопроекта до введения в ГК РФ цифровых прав предлагалась их позитивация через известные объекты гражданских прав, например, через бездокументарные ценные бумаги, которые в наибольшей степени имеют схожие черты с цифровыми правами. Так, и бездокументарные ценные бумаги, и безналичные денежные средства, и цифровые права обозначают определенное имущественное право (в большинстве случаев обязательственное), не привязаны к материальному носителю, их оборот напрямую связан со специальной системой учета. Однако в отличие от бездокументарных ценных бумаг и безналичных денежных средств, оборот которых сопровождается и контролируется специальным субъектом — посредником между владельцем соответствующего права и системой учета, цифровые права не предполагают участия в их обороте каких-либо посредников. Л.А. Новоселова резонно добавляет, что термин «цифровые права» не вполне удачен и избран законодателем взамен технического понятия «токен»1.
Вслед за ней А.В. Габов весьма точно указал на две важные проблемы, сопровождавшие разработку различных законопроектов, связанных с цифровой средой: первая проблема заключается в отсутствии единого понимания самого феномена цифровых прав, его технических особенностей и оборота, а вторая проблема — недостаточное внимание специфическим рискам, которые могут возникнуть в результате позитивации тех или иных цифровых объектов. В итоге А.В. Габов пришел к весьма рациональному выводу о том, что цифровые права — это своего рода правовой эксперимент, итог которого на данный момент предсказать невозможно. Сама жизнь покажет, нужен ли гражданскому обороту такой объект, как цифровые права, следует ли усовершенствовать его правовое регулирование либо отождествить с ценными бумагами, требуется ли ввести в закон иные цифровые объекты, смежные с цифровыми правами2.
1 Новоселова Л., Габов А., Савельев А. и др. Указ соч. // Закон. 2019. № 5. С. 31—54 (автор - Л.А. Новоселова).
2 Там же (автор - А.В. Габов).
А.И. Савельев выразил свое отношение к цифровым правам «сдержанным оптимизмом», отмечая, что позитивация таких прав минимизирует риски неопределенности в сфере действия распределенных реестров, однако эффективность такой «матрешечной» нормы ставится под сомнение. Вероятно, норма о цифровых правах - это не что иное, как компромисс1.
Очевидно, что понимание утилитарных цифровых прав напрямую зависит от понимания сферы их практического применения, а именно недавно получившего долгожданную позитивацию в нормах Закона № 259- ФЗ - института краудфандинга. Справедливым будет отметить, что отечественный законодатель отказался от этого иностранного термина «краудфандинг», предпочтя ему понятие «привлечение инвестиций с использованием инвестиционных платформ».
Интересно при этом отметить, что первоначальный проект указанного закона содержал исследуемый нами термин «краудфандинг» и назывался «Проект федерального закона № 419090-7 «Об альтернативных способах привлечения инвестиций (краудфандинге)»»2.
Характерно, что в пояснительной записке к указанному Проекту, в частности, отмечалось, что законопроект призван ввести новую форму отношений между инвестором и лицом, привлекающим инвестиции, - приобретение токенов инвестиционного проекта, т.е. определенные имущественные права, которые записываются на имя инвесторов в распределенной базе данных3. На наш взгляд, в данном случае речь идет как раз о цифровых правах.
Отдельно отметим, что первоначально предполагалось, что заключение и исполнение договоров, опосредующих отношения между инвестором и реципиентом инвестиций, будут осуществляться при помощи смарт-контрактов, правовое регулирование которых предполагается осуществить в отдельном федеральном законе. Однако подобный закон так и не был принят.
Итак, в принятом Законе № 259-ФЗ, вступившем в силу с 1 января 2020 г., определены три способа инвестирования с использованием
1 Там же.
2 Проект федерального закона № 419090-7 «Об альтернативных способах привлечения инвестиций (краудфандинге)» (ред., внесенная в ГД ФС РФ, текст по состоянию на 20.03.2018) // Текст документа приведен в соответствии с публикацией на сайте: http://sozd.parlament.gov.ru/ (по состоянию на 20.03.2018).
3 Пояснительная записка «К проекту Федерального закона «Об альтернативных способах привлечения инвестиций (краудфандинге)»» // Текст документа приведен в соответствии с публикацией на сайте: http://sozd.parlament.gov.ru/ (по состоянию на 20.03.2018).
инвестиционной платформы: 1) путем предоставления займов; 2) путем приобретения эмиссионных ценных бумаг; 3) путем приобретения утилитарных цифровых прав.
При этом ст. 1 Закона № 259-ФЗ традиционно содержит легальные дефиниции тех понятий, которыми оперирует данный Закон. Так, в их числе: инвестиционная платформа, инвестиции, деятельность по организации привлечения инвестиций, инвестор, лицо, привлекающее инвестиции, участники инвестиционной платформы, оператор инвестиционной платформы, инвестиционное предложение, договор инвестирования, раскрытие информации оператором инвестиционной платформы, предоставление информации оператором инвестиционной платформы, мобильное приложение, а также утилитарные цифровые права, которые законодатель определяет как «цифровые права, указанные в статье 8 настоящего Федерального закона». Очевидно, что указанная дефиниция содержит лишь родовой признак исследуемого термина, однако не дает видовых отличительных признаков. В результате понятие «утилитарные цифровые права» определяется через само себя.
Обращение к ст. 8 Закона № 259-ФЗ, специально посвященной утилитарным цифровым правам, позволяет получить следующую информацию об интересующем нас понятии. По версии законодателя, существует три вида утилитарных цифровых прав: 1) право требовать передачи вещи (вещей); 2) право требовать передачи исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности и (или) прав использования результатов интеллектуальной деятельности; 3) право требовать выполнения работ и (или) оказания услуг.
При этом дополнительно разъяснено, что если право требования сопряжено с государственной регистрацией или нотариальным удостоверением, то такое право не может быть утилитарным цифровым.
Интересно отметить, что п. 3 ст. 8 Закона № 259-ФЗ вводит следующие дополнительные признаки, характеризующие утилитарные цифровые права: 1) такие права должны изначально возникнуть как цифровые; 2) основанием их возникновения является договор о приобретении утилитарного цифрового права; 3) указанный договор должен быть заключен при использовании инвестиционной платформы.
Согласно п. 4 ст. 8 Закона № 259-ФЗ реципиент инвестиции упра-вомочен определять контентное содержание и порядок осуществления утилитарных цифровых прав, а именно существо требования, порядок его реализации, а также количество. Неудивительно, что именно реципиент инвестиций определяет состав и содержание таких прав требования, поскольку предполагается, что именно он станет обязанным
лицом по отношении к этим правам требования. Таким образом, лицо, желающее привлечь инвестиции, устанавливает формы «встречного предоставления», приобретаемые инвестором на инвестиционной площадке.
Анализируя далее нормы ст. 8 Закона № 259-ФЗ, мы получаем следующие дополнительные особенности осуществления утилитарных цифровых прав: 1) их содержание и условия излагаются доступным образом на инвестиционной площадке; 2) изменение обозначенных условий после начала срока действия инвестиционного предложения об их приобретении запрещено; 3) «правовая жизнь» (возникновение, осуществление, распоряжение или ограничение распоряжения, а также прекращение) утилитарных цифровых прав сопряжена исключительно с инвестиционной платформой; 4) владельцем утилитарного цифрового права может быть не только инвестор, но и иные лица, в том числе лица, привлекающие инвестиции; 5) утилитарные цифровые права могут учитываться депозитарием.
Особый интерес представляет правило, закрепленное в п. 10 ст. 8 Закона № 259-ФЗ: «в случае прекращения обязательства (статья 407 ГК РФ), права по которому являются утилитарными цифровыми правами, в инвестиционной платформе должна быть внесена информация о прекращении указанных утилитарных цифровых прав». Таким образом, утилитарные цифровые права напрямую связаны с гражданско-правовым обязательством, которое определено законодателем в ст. 307 ГК РФ: «в силу обязательства одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие, как то: передать имущество, выполнить работу, оказать услугу, внести вклад в совместную деятельность, уплатить деньги и т.п., либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности». Содержанием любого обязательства выступает определенное действие или (что происходит гораздо реже) бездействие. Как следует из п. 1 ст. 307 ГК РФ, действие заключается в передаче имущества, выполнении работы, оказании услуги, внесении вклада в совместную деятельность и т.д. Это действие становится объектом права требования кредитора. Таким образом, любое обязательство в упрощенном виде есть обязанность и корреспондирующее этой обязанности право требования. В силу основания его возникновения такое право требования может быть названо «обязательственное». Стало быть, правоотношения, которые связаны с утилитарными цифровыми правами, - это обязательственная связь, содержащая право требования, которое именуется «утилитарное цифровое», и корреспондирующую этому праву обязанность его удовлетворения.
В п. 10 ст. 8 Закона № 259-ФЗ упоминается о ст. 407 ГК РФ в контексте прекращения соответствующего обязательства, связанного с утилитарными цифровыми правами. Напомним, что ст. 407 ГК РФ содержит общие правила прекращения обязательств, из чего следует вывод, что обязательство, содержанием которого выступает утилитарное цифровое право, может быть прекращено по основаниям, предусмотренным ГК РФ, другими законами, иными правовыми актами или договором. Однако нам думается, что основания прекращения утилитарных цифровых прав, которые не могут существовать за рамками инвестиционной платформы, могут быть ограничены правилами инвестиционной платформы.
Согласно ст. 9 Закона № 259-ФЗ принадлежность утилитарного цифрового права ее владельцу может быть удостоверена цифровым свидетельством, под которым предложено понимать неэмиссионную бездокументарную ценную бумагу, не имеющую номинальной стоимости.
Резюмируя вышеизложенное, обратим внимание на следующие основные выводы, к которым мы пришли по результатам настоящего исследования.
Во-первых, следуя грандам отечественной юриспруденции, мы занимаем двоякую позицию относительно позитивации цифровых прав. С одной стороны, очевидно, что это нужный компромисс между объективным процессом цифровизации всех сфер жизни российского общества и консервативностью отечественного правопорядка. С другой стороны, дефиниция цифровых прав не может не вызывать справедливой критики. Остается возлагать надежды на правоприменительную практику и на те дополнительные законы и подзаконные акты, которые, по-видимому, будут вносить в понятие цифровых прав необходимую конкретику.
Во-вторых, все отмеченное в отношении цифровых прав справедливо и применительно к утилитарным цифровым правам, которые, однако, конкретизированы в значительно большей степени благодаря недавно принятому Закону № 259-ФЗ. Под утилитарными цифровыми правами для целей цивилистической доктрины предлагаем понимать цифровые обозначения права на объекты права, обладающие следующими видовыми признаками: 1) названы в качестве цифровых прав в Законе № 259-ФЗ; 2) условия их осуществления предусмотрены правилами инвестиционной платформы; 3) содержательно они могут выполнять функцию одного из трех прав требования (требовать передачи вещи (вещей); исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности и (или) прав использования результатов интеллектуальной деятельности; выполнения работ и (или) оказания
услуг); 4) изначально возникают как цифровые права; 5) основанием их возникновения является договор о приобретении утилитарного цифрового права; 6) указанный договор должен быть заключен при использовании инвестиционной платформы; 7) их содержание и условия излагаются доступным образом на инвестиционной площадке;
8) изменение обозначенных условий после начала срока действия инвестиционного предложения об их приобретении запрещено;
9) «правовая жизнь» (возникновение, осуществление, распоряжение или ограничение распоряжения, а также прекращение) утилитарных цифровых прав сопряжена исключительно с инвестиционной платформой; 10) владельцем утилитарного цифрового права может быть не только инвестор, но и иные лица, в том числе лица, привлекающие инвестиции; 11) утилитарные цифровые права могут учитываться депозитарием: в таком случае принадлежность утилитарного цифрового права ее владельцу может быть удостоверена цифровым свидетельством, под которым предложено понимать неэмиссионную бездокументарную ценную бумагу, не имеющую номинальной стоимости.
Данная научная статья заявлена нами как одно из первых аналитических исследований утилитарных цифровых прав, носящее обзорный характер и претендующее на «первое» слово в дискуссии, которая неизбежна. На наш взгляд, к числу наиболее актуальных тем, связанных с утилитарными цифровыми правами, следует отнести особенности их оборота в сфере краудфандинга, специфика обязательственного правоотношения, содержанием которого выступает утилитарное цифровое право, а также правовые и технические средства защиты инвестиционной платформы от незаконных вторжений в нее и иных подобных нарушений прав инвесторов. Обозначенные вопросы требуют дальнейших научных изысканий.
Библиографический список
1. Арямов А.А., Грачева Ю.В. Цифровизация: уголовно-правовые риски в сфере экономики // Актуальные проблемы российского права. 2019. № 6. С. 108-116.
2. Гузнов А., Михеева Л., Новоселова Л., Авакян Е. и др. Цифровые активы в системе объектов гражданских прав // Закон. 2018. № 5. С. 16-30.
3. Егорова М.А., Ефимова Л.Г. Понятие и особенности правового регулирования криптовалют // Предпринимательское право. 2019. № 3. С. 11-16.
4. Лаптев В.А. Цифровые активы как объекты гражданских прав // Вестник Нижегор. академии МВД России. 2018. № 2 (42). С. 202-203.
5. Новоселова Л., Габов А., Савельев А. и др. Цифровые права как новый объект гражданского права // Закон. 2019. № 5. С. 31-54.
6. Яценко Т. С. Наследование цифровых прав // Наследственное право. 2019. № 2. С. 11-14.
7. Яценко Т.С. Проблема охраны прав инвесторов в краудфандинге: риски инвестирования и пути их преодоления // Журнал российского права. 2019. № 8. С. 62-71.
