CC BY
133
Е.А. Татаринцева*
Усыновление и вспомогательные репродуктивные технологии: что лучше защищает права ребенка?
Аннотация. Сегодня достижения науки и медицины сделали возможным решение проблемы появления ребенка в семье у бездетных пар посредством использования вспомогательных репродуктивных технологий, которые, однако, с точки зрения защиты прав ребенка, таят в себе серьезные риски. В то же время альтернативным и проверенным веками «средством борьбы с бесплодием» продолжает оставаться усыновление, с помощью которого утративший родительское попечение ребенок приобретает новую семью и полноценный социальный статус. Признание как усыновленного, так и искусственно репродуцированного ребенка самостоятельным субъектом права диктует необходимость рассмотрения вопроса защиты его прав с точки зрения полноты и детальной проработанности законодательства в данной сфере. В статье сравнительно-правовому анализу подвергаются общие и особенные признаки усыновления и рождения ребенка с применением вспомогательных репродуктивных технологий, рассматриваются характерные отличия и сопровождающие их риски. Делается вывод о степени законодательной защиты прав ребенка при усыновлении и при искусственной репродукции. Ключевые слова: бесплодные пары, защита, права, ребенок, новорожденный, усыновление, вспомогательные репродуктивные технологии, тайна усыновления, суррогатное материнство, вмешательство, происхождение.
Сегодня в правовой природе усыновления происходят существенные изменения, связанные с тем, что усыновление перестает выполнять те функции, которые оно выполняло в прошлом столетии, — удовлетворять потребности бездетных супружеских пар в здоровом новорожденном ребенке для создания полноценной семьи, являющейся эталоном общества. Это связано с резким сокращением количества новорожденных детей, доступных для усыновления, прежде всего в развитых европейских странах и США. По данным Евростата — Статистической службы Европейского союза (ЕС), по сравнению с 2008 г., когда было зафиксировано максимальное число родившихся живыми — 5,5 млн детей, последующие 2009—2012 гг. характеризовались ежегодными сокращениями числа новорожденных. В 2012 г. в странах ЕС родилось 5,2 млн детей, что на 1 тыс. населения составило 10,4 числа новорожденных, а общий коэффициент рождаемости составил 1,58. Так, например, в Германии в 2011 г. родилось на 15 тыс. меньше живых новорожденных, чем в 2010 г., причем большая часть — дети, рожденные женщинами-иммигрантками1. Самые низкие показатели рождаемости в 2012 г. были зарегистрированы в Португалии, Польше, Испании, Венгрии, Словакии и Греции (всего около 1,3 живорожденных
на 1 женщину)2. При этом имеющиеся данные свидетельствуют не только об уменьшении количества живых родившихся, но и об ухудшении качества их здоровья: в странах Европейского союза каждый год 7,1 % детей рождаются недоношенными (за исключением Швеции)3. В то же время в Российской Федерации наблюдается улучшение демографической ситуации. В 2013 г. количество новорожденных достигло 13,1 на 1 тыс. населения — это рекордный показатель для России, начиная с 90-х гг. прошлого века4.
Одной из причин снижения числа рождений во всем мире является проблема бесплодия. Так, по данным на февраль 2014 г., в США число женщин детородного возраста от 15 до 44 лет, страдающих бесплодием, составило 6,7 млн чел., или 10,9 % всего населения, из них женщин, состоящих в браке — 6 %5.
Крайне остро этот вопрос стоит и в Российской Федерации. На фоне продолжающегося сокращения численности женского населения репродук-
1 См.: Lanzieri G. Towards a «baby recession» in Europe? URL: http://epp.eurostat.ec.europa.eu/cache/ITY_OFFPUB/ KS-SF-13-013/EN/KS-SF-13-013-EN.PDF.
2 URL: http://epp.eurostat.ec.europa.eu/statistics_explained/ index.php/Fertility_statistics
3 См.: Too Little, too Late? Why Europe should do more for preterm infants? // EU Benchmarking Report 2009/2010. URL: www. efcni.org/fileadmin/.../EFCNI_report_light_copyright.pdf.
4 См.: Невинная И. В России родилось рекордное количество детей // Российская газета. 2013. 25 нояб.
5 См.: Centers for Disease Control and Prevention. URL: http:// www.cdc.gov/nchs/fastats/infertility.htm.
*
© Татаринцева Е.А., 2015
Татаринцева Елена Александровна — кандидат юридических наук, директор Светлоградского филиала Института Дружбы народов Кавказа (г. Ставрополь). [tatarintseva67@mail.ru]
356537, Россия, Ставропольский край, г. Светлоград, пл. Выставочная, д. 8, кв. 10.
тивного возраста (с 37,69 млн в 2010 г. до 37,12 млн в 2011 г. и 36,57 млн в 2012 г.) отмечается ухудшение показателей здоровья женщин. Частота женского бесплодия в 2012 г. возросла на 5,4 % к уровню 2011 г. и на 15,4 % к уровню 2010 г.6 В связи с этим проблема сохранения неприкосновенности частной жизни, личной и семейной тайны, включая тайну появления ребенка на свет, продолжает оставаться актуальной. Сегодня одним из способов ее решения, наряду с усыновлением, является рождение ребенка с использованием вспомогательных репродуктивных технологий (далее — ВРТ). Согласно п. 1 ст. 55 Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ф3 (ред. от 28.12.2013, с изм. от 04.06.2014) «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», вспомогательные репродуктивные технологии представляют собой методы лечения бесплодия, при применении которых отдельные или все этапы зачатия и раннего развития эмбрионов осуществляются вне материнского организма (в том числе с использованием донорских и (или) криоконсервированных половых клеток, тканей репродуктивных органов и эмбрионов, а также суррогатного материнства)7.
Как справедливо отмечает Н.А. Кириченко: «Развитие вспомогательных репродуктивных технологий предоставляет лицам, не имеющим возможности иными способами завести генетически связанных с ними детей, бесценный способ удовлетворения их репродуктивного интереса»8.
Таким образом, к двум уже признанным разновидностям родства — кровному и родству по усыновлению — прибавился еще один тип — родство, возникающее в результате использования ВРТ9.
Сегодня в усыновлении в большинстве случаев нуждаются утратившие родительское попечение дети старшего возраста, как правило, из многодетных асоциальных семей, дети, неполноценные в умственном и физическом развитии. Необходимость удовлетворения потребностей в семейном воспитании такой категории детей привело к тому, что сегодня усыновление становится менее тайной процедурой, и все чаще развивается как открытая система. Открытое усыновление предполагает, что усыновленные дети продолжают сохранять контакт со своими родителями10 и дру-
6 См.: Государственный доклад о положении детей и семей, имеющих детей, в Российской Федерации за 2012 год. Москва, 2012 г. URL: http://www.rosmintrud.ru/docs/mintrud/ protection/69.
7 Собрание законодательства РФ. 2011. № 48. Ст. 6724.
8 Кириченко К.А. Регулирование вспомогательных репродуктивных технологий на постсоветском пространстве: сравнительно-правовой анализ // Гуманитарные науки в Сибири. 2008. № 1. С. 86.
9 См.: Кириченко К.А. Концепция родительского проекта как проявление интенциональной теории родительства в семейном праве провинции Квебек и Бельгии // Семейное и жилищное право. 2011. № 2. С. 20-26.
10 Ryburn M. In whose best interests? Post adoption contact with
the birth family // Child and Family Law Quarterly. 1998. № 10. P. 53.
гими кровными родственниками. Необходимость перехода к системе открытого усыновления с отказом от тайны усыновления поставлена в качестве одной из задач и в Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012—2017 гг.11 Однако в отличие от других европейских государств и США в Российской Федерации усыновление новорожденных детей и детей в возрасте до 1 года по-прежнему является преобладающим видом усыновления. Об этом можно судить по следующим статистическим данным: так, в 2010 г. число новорожденных детей от 0 и до 1 года, усыновленных российскими гражданами, составило 4674 ребенка или 60 % от общего числа всех усыновленных; в 2011 г. — 4235 детей или 57,2 % от общего числа всех усыновленных; в 2012 г. — 3787 детей или 71,1 %12. Такие дети, хотя и относятся к категории детей-сирот или детей, оставшихся без попечения родителей, как правило, редко попадают в систему государственного попечения из-за высокого спроса ни них со стороны кандидатов в усыновители.
В то же время невозможность в полной мере удовлетворить такой спрос, с одной стороны, и желание иметь ребенка, хотя бы наполовину связанного с семьей кровными узами, приводит к тому, что сегодня бездетные супружеские пары, стремясь удовлетворить потребность в новорожденных детях, все чаще обращаются не к усыновлению, а к применению вспомогательных репродуктивных технологий.
Вместе с тем если при усыновлении во главу угла ставится цель наилучшего обеспечения интересов ребенка, и законодатели делают акцент на необходимости детско-ориентированного подхода, то появление в семье ребенка с помощью ВРТ рассматривается преимущественно с точки зрения реализации права на создание семьи потенциальных родителей ребенка. Однако как при усыновлении, так и использовании ВРТ интересы усыновителей и потенциальных родителей продолжают доминировать. Поэтому особую остроту приобретает вопрос о том, что является предпочтительным, с точки зрения защиты прав и обеспечения наилучших интересов, для самого ребенка — появление на свет с помощью ВРТ или усыновление, и какие риски возникают при этом для ребенка?
Для того чтобы попытаться ответить на этот вопрос, следует проанализировать, что есть общего между усыновлением ребенка и его искусственной репродукцией, и каковы особенности каждого из них?
Прежде всего стоит отметить, что и усыновление и ВРТ являются способами создания, а зача-
11 Указ Президента РФ от 01.06.2012 № 761 «О Национальной стратегии действий в интересах детей на 20122017 годы» // Собрание законодательства РФ. 2012. № 23. Ст. 2994.
12 URL: www.usynovite.ru/statistics/2012/5/.
стую и сохранения уже созданной семьи. Однако если усыновление предназначено для реализации права ребенка, утратившего родительское попечение, жить и воспитываться в семье, то ВРТ — исключительно для удовлетворения интересов лиц, желающих стать родителями. Это делает искусственную репродукцию более естественным способом создания семьи, нежели усыновление. Однако и в том и в другом случаях общей целью является удовлетворение потребности в детях. В то же время диапазон мотивов усыновления значительно шире, чем при искусственной репродукции: от удовлетворения родительского инстинкта до исполнения нравственного долга перед ребенком, оставшимся без попечения родителей.
Во-вторых, и при усыновлении и при применении ВРТ имеет место профессиональное вмешательство: при усыновлении — участие органов опеки и попечительства, других социальных служб по защите прав ребенка, совершение ряда последующих административных и правовых процедур с вынесением судебного решения; при использовании ВРТ— специализированное, в том числе высокотехнологичное, медицинское вмешательство, которое в Российской Федерации может оказываться только медицинскими организациями при наличии у них соответствующей лицензии13. Однако в дальнейшем процедура регистрации ребенка является менее сложной, чем при усыновлении, при условии, что договорные обязательства каждой из сторон были исполнены надлежащим образом.
В-третьих, природа обеих типов семьи является искусственно созданной, поэтому они могут казаться отличными, непохожими на семьи, создаваемые естественным путем. Не случайно создание семьи посредством усыновления или ВРТ рассматривается учеными как «социальная проблема». Так, например, как усыновление, так и искусственная репродукция открывает возможности для появления в семье ребенка у гомосексуальных пар, у одиноких мужчин, которые не могут родить ребенка естественным способом. В связи с этим следует поддержать предложение, внесенное в проект федерального закона «О внесении изменений в Семейный кодекс РФ и отдельные законодательные акты РФ в целях сохранения традиционных семейных ценностей при применении суррогатного материнства»14 о запрете применения в Российской Федерации методов искусственного оплодотворения, включая суррогатное материнство, одинокими женщинами и одинокими мужчинами.
13 См.: Приказ Минздрава России от 30.08.2012 № 107н «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению» // СПС «Консультант Плюс».
14 Рекомендации Круглого стола на тему «Правовое регулирование суррогатного материнства: семейно-правовой аспект». 24.04.2014. URL: www.rahr.ru/d_index/recomend_GD.doc.
В-четвертых, если в «обычной» семье вопрос о том, следует или нет посвящать ребенка в его родословную, решается ей самостоятельно, то в случаях как усыновления, так и появления ребенка с помощью ВРТ раскрытие информации о рождении ребенка подвергается правовому регулированию со стороны государства, поэтому вопрос о защите информации о и сохранении тайны усыновления (рождения) ребенка, с одной стороны, и реализации права ребенка знать свое происхождение — с другой, стоит весьма остро. Так, Комитет по вопросам семьи, женщин и детей предложил ввести институт «тайны суррогатного материнства», аналогичный «тайне усыновления», предусмотрев уголовную ответственность за разглашение тайны суррогатного материн-ства15. Отношение к обеспечению осуществления права вышеуказанных категорий детей знать свое происхождение в юридической литературе не является однозначным. По мнению английского автора Дж. Херринга, осуществление прав детей, в том числе и права ребенка знать свое происхождение, должно основываться на принципе благосостояния ребенка, и для того чтобы способствовать его благосостоянию, данное право не требует своей непременно наглядной демонстрации16. Аналогичную позицию занимают и большинство российских авторов, по мнению которых в случае рождения ребенка с применением методов искусственного оплодотворения путем имплантации эмбриона или с помощью суррогатной матери, знакомить ребенка с действительным положением вещей нет необходимости17.
И, наконец, как в правоотношениях по усыновлению, так и в правоотношениях, связанных с использованием ВРТ, затрагиваются интересы третьей стороны. Однако если по российскому законодательству состав участников правоотношений по усыновлению включает в себя только усыновляемых и усыновителей, то законодательство европейских стран и США идет по пути более активного воздействия на общественные отношения, расширяя сферу правового регулирования отношений, связанных с усыновлением. Снимая многие ограничения, существовавшие ранее при традиционной модели усыновления и вовлекая в процесс усыновления новых участников, в частности биологических отцов, не установивших свое отцовство, законодатели наделяют их правом быть осведомленными о начале процесса усыновления. В зарубежной литературе правоотношения по усыновлению обязательно рассматриваются как «триада», включающая в себя правоотношения между усыновленным
15 См.: Там же.
16 См.: HerringJ. Family Law. 2 ed. London: Longmanlaw-series, 2004. P. 393.
17 См.: Комментарий к Семейному кодексу РФ /отв. ред.
А.М. Нечаева. М.: Юрайт-Издат, 2008. С. 188.
ребенком, усыновителями и его биологическими родителями, права которых в последнее время подвергаются тщательному исследованию на предмет их соответствия Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., что серьезно отличается от позиции российских авторов. В российской юридической литературе интересы третьей стороны затрагиваются лишь при ВРТ. Так, по мнению Н.А. Кириченко, «юридически значимой особенностью ВРТ как способа реализации права на создание семьи является особый субъектный состав отношений: появление в самом процессе репродукции третьих лиц, осуществляющих свои действия для реализации предполагаемыми родителями их права на создание семьи (а затем — и уважение семейной жизни)»18.
Таким образом, как усыновлению, так и искусственной репродукции присуще достаточно большое количество общих черт, что, однако, не позволяет прийти к выводу о том, что проблемы, имеющиеся в том и другом случае, аналогичны. Между усыновлением ребенка и появлением его на свет с использованием ВРТ существуют серьезные отличия, которые, однако, с развитием законодательства в сфере защиты прав ребенка должны становиться менее заметными.
Рассмотрим теперь, что отличает усыновление ребенка от его рождения с использованием ВРТ, и как эти отличия способствуют или, напротив, препятствуют защите его прав?
1. В случае усыновления ребенок уже существует. Это может быть новорожденный ребенок или ребенок старшего возраста, оставшийся без попечения родителей, а потому остро нуждающийся в семье. Поэтому усыновление в большей степени защищает права детей из социально неблагополучных семей; в случаях же усыновления ребенка его отчимом (мачехой) защита прав ребенка осуществляется посредством создания для него полной семьи, что особенно важно для тех детей, чьи родители ранее не состояли в браке. В случаях искусственной репродукции ребенка создают специально для того, чтобы удовлетворить родительский инстинкт лиц, желающих иметь «своего» ребенка. Поэтому о защите прав ребенка речь здесь пока не идет.
2. При усыновлении, как правило, усыновители не являются биологическими родителями ребенка и не связаны с ним кровным родством, поэтому речь идет о социальном родительстве. При использовании ВРТ: при суррогатном материнстве, донорстве половых клеток (ооцитов, спермы), донорских эмбрионов один из потенциальных родителей может являться и генетическим родителем. Поэтому, с одной стороны,
появление ребенка в результате использования ВРТ может создавать меньше проблем для самого ребенка, так как он является «продуктом» семьи. В этой ситуации существует больше гарантий для реализации таких прав ребенка, как: право насколько возможно знать своих родителей и право на их заботу (п. 1 ст. 7 Конвенции о правах ребенка), право на сохранение своей индивидуальности (п. 1 ст. 8 Конвенции). Рождение ребенка в результате применения ВРТ является для него также и гарантией того, что он будет жить и воспитываться в любящей его семье и не будет передан на государственное попечение, как это сегодня происходит при усыновлении и других формах семейного устройства детей, оставшихся без попечения родителей, где растет число детей, возвращенных в учреждения по инициативе опекунов, попечителей, усыновителей. Так, в 2011 г. процент возврата составил 84 % по сравнению с 59 % в 2007 г.19
3. По российскому законодательству, лица, не состоящие между собой в браке, не могут совместно усыновить одного и того же ребенка (п. 2 ст. 127 СК РФ). В то же время законодатель наделяет мужчину и женщину, как состоящих, так и не состоящих в браке, правом на применение ВРТ при наличии их обоюдного информированного согласия на медицинское вмешательство (п. 3 Приказа Минздрава России от 30.08.2012 № 107н). Таким образом, право усыновленного ребенка жить и воспитываться в семье подвергается дискриминации по сравнению с правом ребенка, рожденного с использованием ВРТ.
И тем не менее из-за того, что сегодня наука и медицинская практика не располагают достаточным количеством наблюдений, для того чтобы гарантировать, что будущий ребенок будет здоровым, а также из-за несовершенства и про-бельности не только российского, но и международного законодательства в целом (например, так называемый репродуктивный туризм), риски для ребенка, появившегося на свет в результате применения ВРТ, в отличие от усыновления, достаточно высоки. Перечислим лишь некоторые из них:
1. При усыновлении роль биологического родителя минимальна: так, при усыновлении отчимами (мачехами) необходимо лишь получить согласие от одного из родителей ребенка на его усыновление; при лишении родительских прав родители утрачивают все родительские права, в том числе и право давать согласие на усыновление. Решение, принятое суррогатной матерью в отношении ребенка, оказывает существенное влияние как на генетических родителей, так и на потенциальных доноров. Согласно абз. 2 п. 4 ст. 51 СК РФ, «лица, состоящие в браке между собой и давшие свое согласие в письменной форме
18 Кириченко К.А. О двух подходах к пониманию правовой сущности вспомогательных репродуктивных технологий // Медицинское право. 2011. № 3. С. 35-40.
19 Концепция государственной семейной политики РФ на
период до 2025 г. (общественный проект). Ч. II: Российская
семья в цифрах и фактах: сб. слайдов. Кн. 3. М., 2013. Сл. 150.
на имплантацию эмбриона другой женщине в целях его вынашивания, могут быть записаны родителями ребенка только с согласия женщины, родившей ребенка (суррогатной матери)». В этой части российское законодательство не в полной мере соответствует международным стандартам, поскольку, признавая право суррогатной матери в качестве абсолютного, п. 4 ст. 51 СК РФ нарушает право ребенка на воспитание своими генетическими родителями, право на их заботу, право ребенка на сохранение своей индивидуальности, включая гражданство, имя и семейные связи. Как справедливо указывает Н.Ю. Токмашова: «рожденный суррогатной матерью ребенок является результатом действий генетических родителей, в противном случае данный ребенок никогда не был бы рожден»20. Тем более что суррогатное материнство по российскому законодательству является лишь одним из методов лечения бесплодия (п. 2 Приказа Минздрава России от 30.08.2012 № 107н). Следует согласиться также и с тем, что «в случае отказа суррогатной матери передать ребенка на воспитание его генетическим родителям новые условия жизни и воспитания ребенка, предоставленные суррогатной матерью, могут в значительной степени отличаться от тех, которые были уготованы генетическими родителями, и далеко не в лучшую сторону»21. Поэтому для приведения семейного законодательства РФ в соответствии с международными требованиями в сфере защиты права ребенка на воспитание своими родителями абз. 2 п. 4 ст. 51 СК РФ подлежит отмене.
2. Если усыновление подвергается тщательному правовому регулированию, то законодательство в сфере ВРТ только начинает развиваться. Российскими авторами указывается, что «нет сомнений в том, что уже в недалеком будущем в России широко распространятся судебные споры о материнстве и отцовстве, связанные с искусственной репродукцией (отдельные споры уже имели место). Решение таких дел в настоящее время осложнено правовым вакуумом, ведь российское законодательство практически не затрагивает эти вопросы»22.
Следует отметить, что в семейном законодательстве также не стоит вопрос об ответственности генетических родителей, которые не хотят быть записанными родителями ребенка в книге записей рождений с согласия суррогатной матери, в случае появления на свет ребенка, неполноценного в умственном и физическом отношении.
Особенно это касается случаев рождения детей с наследственными заболеваниями. Такой ребенок может оказаться ненужным и повторить судьбу ребенка, зачатого естественным способом, от которого отказались родители. Как справедливо указывается в юридической литературе, в законе следует установить запрет на отказ супругов-заказчиков от записи их родителями ребенка, рожденного суррогатной матерью. В противном случае интересы новорожденного ребенка не будут защищены должным образом. При этом получится, что супруги-заказчики, заключившие договор с целью стать родителями ребенка, рожденного суррогатной матерью, не будут нести никаких обязательств по отношению к нему23. Не случайно сегодня в проекте федерального закона «О внесении изменений в Семейный кодекс РФ и отдельные законодательные акты РФ в целях сохранения традиционных семейных ценностей при применении суррогатного материнства» предлагается предусмотреть, что «при отказе родителей, давших согласие на применение суррогатного материнства, и суррогатной матери от ребенка, ребенок признается оставшимся без попечения родителей и передается на попечение государства. В этом случае с родителей, давших согласие на применение суррогатного материнства, и (или) с суррогатной матери взыскиваются алименты на содержание ребенка в пользу государства»24.
3. Если усыновление — процедура бесплатная, то рождение ребенка с использованием ВРТ — процедура достаточно дорогостоящая. На многочисленных сайтах медицинских клиник сегодня предлагаются различные коммерческие программы для бесплодных пар, стоимость которых очень высока. Так, например, программа «Суррогатное материнство под ключ» стоит 1 млн. 300 тыс. руб.25 Очевидно, что услуги по ВРТ сегодня доступны только для обеспеченных супружеских пар. Про-бельность законодательства в этой сфере влечет бурный рост коммерциализации этой сферы. К примеру, донорам ооцитов гарантируется доход в размере от 55 тыс. руб. до 80 тыс. руб. за одну яй-цеклетку26, независимо от результатов оплодотворения. Что касается услуг суррогатной матери, то сегодня они «подешевели», поскольку количество женщин, желающих заработать деньги подобным образом, значительно увеличилось. Как правило, потенциальные родители и суррогатные матери сами находят друг друга, а затем уже обращаются в специализированные центры, где проводят проце-
20 Токмашова Н.Ю. К вопросу о необходимости получения генетическими родителями согласия суррогатной матери для приобретения родительских прав на ребенка // Семейное и жилищное право. 2013. № 4. С. 15-18.
21 Там же.
22 См.: Кодификация российского частного права / под ред. Д.А. Медведева. М.: Статут, 2008.
23 См.: Борисова Т. Ответственность по договору суррогатного материнства // Законность. 2010. № 11. С. 47-50.
24 Рекомендации Круглого стола на тему «Правовое регулирование суррогатного материнства: семейно-правовой аспект». URL: www.rahr.ru/d_index/recomend_GD.doc
25 URL: http://www.russurrogacy.ru/stinmsk.html
26 См.: Донорство ооцитов — Ава-Петер. URL:http://
www.avapeter.ru/doctors/activity/donirskie-programmy/.
дуру ЭКО (экстракорпорального или искусственного оплодотворения яйцеклетки). Например, в Красноярске такая операция стоит от 70 тыс. до 106 тыс. руб.27
ВРТ сегодня становится доходным бизнесом, аналогичным тому, которым было до недавнего времени международное усыновление, а поскольку вопросы защиты прав ребенка не находятся под пристальным вниманием законодателя, это, в отличие от усыновления, ведет к злоупотреблениям в данной сфере. Одно из наиболее распространенных — мошенничество. В качестве примера следует привести случай мошенничества в США, получивший название «генетическое изнасилование». Суть его заключалась в следующем: в 1992 г. доктор Сесил Якобсон при проведении процедуры донорской инсеминации совершил 52 случая мошенничества. Он убеждал своих пациентов в том, что использует сперму от анонимных доноров, в то время как фактически использовал свою собственную. В результате проведенных ДНК-тестов было обнаружено, что Якобсон является отцом 15 детей в 7 семьях. Доктор был
приговорен к 5 годам тюремного заключения и штрафу в размере 116 тыс. долл.28 Этот случай заставляет задуматься о необходимости строгого контроля в отношении качества проводимых процедур с использованием ВРТ и в Российской Федерации. Опережающее по сравнению с законодательным регулированием развитие науки в сфере ВРТ влечет за собой существенные риски, которые не позволяют пока говорить о возможности полноценной защиты не только прав ребенка, появившегося в результате ВРТ, но и его потенциальных родителей и государства. Таким образом, хотя усыновление рассматривается в качестве «последнего шанса» для появления ребенка в семье, в отличие от искусственной репродукции данный институт несравнимо лучше защищает права как ребенка, так и всей семьи в целом, и сегодня, по справедливому мнению известного английского ученого М. Фримэна, «несмотря на действительно существующий контраст между усыновлением и искусственной репродукцией ребенка, усыновление продолжает оставаться предметом, достойным внимания29.
Библиография:
1. Борисова Т. Ответственность по договору суррогатного материнства // Законность. 2010. № 11. С. 47—50.
2. Кириченко К.А. Концепция родительского проекта как проявление интенциональной теории родительства в семейном праве провинции Квебек и Бельгии // Семейное и жилищное право. 2011. № 2. С. 20—26.
3. Кириченко К.А. О двух подходах к пониманию правовой сущности вспомогательных репродуктивных технологий // Медицинское право. 2011. № 3. С. 35—40.
4. Кириченко К.А. Регулирование вспомогательных репродуктивных технологий на постсоветском пространстве: сравнительно-правовой анализ // Гуманитарные науки в Сибири. 2008. № 1. С. 86—89.
5. Комментарий к Семейному кодексу РФ / отв. ред. А.М. Нечаева. М.: Юрайт-Издат, 2008. 559 с.
6. Кодификация российского частного права / В.В. Витрянский, С.Ю. Головина, Б.М. Гонгало и др.; под ред. Д.А. Медведева. М.: Статут, 2008. 336 с.
7. Токмашова Н.Ю. К вопросу о необходимости получения генетическими родителями согласия суррогатной матери для приобретения родительских прав на ребенка // Семейное и жилищное право. 2013. № 4. С. 15—18.
8. Chartrand S. Parents Recall Ordeal of Prosecuting in Artificial-Insemination Fraud Case // New York Times. 1992. Mar. 15.
9. Freeman M. The Moral Status of Children. Essays on the Rights of the Child. The Netherlands: Martinus Nijhoff Publishers, 1997. 404 p.
10. Herring J. Family Law. 2 ed. London: Longman law series, 2004. 707 p.
11. Ryburn M. In whose best interests? Post adoption contact with the birth family // Child and Family Law Quarterly. 1998. № 10. P. 53.
References (transliteration):
1. Borisova T. Otvetstvennost' po dogovoru surrogatnogo materinstva // Zakonnost'. 2010. № 11. S. 47—50.
2. Kirichenko K.A. Koncepcija roditel'skogo proekta kak projavlenie intencional'noj teorii roditel'stva v semejnom prave provincii Kvebek i Bel'gii // Semejnoe i zhilishhnoe pravo. 2011. № 2. S. 20—26.
3. Kirichenko K.A. O dvuh podhodah k ponimaniju pravovoj sushhnosti vspomogatel'nyhr eproduktivnyh tehnologij // Medicinskoe pravo. 2011. № 3. S. 35-40.
4. Kirichenko K.A. Regulirovanie vspomogatel'nyh reproduktivnyh tehnologij na postsovetskom prostranstve: sravnitel'no-pravovoj analiz // Gumanitarnye nauki v Sibiri. 2008. № 1. S. 86-89.
5. Kommentarij k Semejnomu kodeksu RF / otv. red. A.M. Nechaeva. M.: Jurajt-Izdat, 2008. 559 s.
6. Kodifikacija rossijskogo chastnogo prava / V.V. Vitrjanskij, S.Ju. Golovina, B.M. Gongalo i dr.; pod red. D.A. Medve-deva. M.: Statut, 2008. 336 s.
7. TokmashovaN.Ju. K voprosu o neobhodimosti poluchenija geneticheskimi roditeljami soglasija surrogatnoj materi dl-japriobretenija roditel'skih prav na rebenka // Semejnoe i zhilishhnoe pravo. 2013. № 4. S. 15-18.
Материал поступил в редакцию 15 августа 2014 г.
28 См.: Chartrand S. Parents Recall Ordeal of Prosecuting in Artificial-Insemination Fraud Case // New York Times. 1992. Mar. 15. § 1, 16.
29 Freeman M. The Moral Status of Children. Essays on the Rights of the Child. The Netherlands: Martinus Nijhoff Publishers, 1997. P. 192.
27 См.: Тимофеева А. Младенец по контракту. Растет число женщин, готовых стать суррогатными матерями // Российская газета. 2012. 6 дек.
Adoption and assisting reproductive technology: what protects the rights of a child best?
TATARINTSEVA, Elena Aleksandrovna — PhD in Law, Director of the Svetlograd Filial Office of the Institute of
Friendship Among the Nations of the Caucasus (Stavropol).
[tatarintseva67@mail.ru]
356537, Russia, Stavropolsky krai, Svetlograd, ploschad Vystavochnaya, 8, kv. 10.
Review. Currently the achievements of science and medicine made it possible to solve the problem of childless couples, allowing them to have children via assisting reproductive technologies, however, these technologies include serious risks when it comes to the rights of a child. At the same time, there are alternative means of dealing with childlessness, which were proven efficient by ages and ages of time, which involve adoption, when a child left without parental care gains a new family and adequate social status. Recognition of adopted children and children conceived with the assistance of reproductive technologies as independent subjects of law requires that the issue of his rights is evaluated from the standpoints of sufficiency and adequate details of legislation in this sphere. In this article the comparative legal analysis is provided for general and specific elements of adoption and birth of a child with the use of assisting reproductive technologies, and the differences and risks are evaluated. The author makes a conclusion on the degrees of legislative protection of human rights in cases of adoption and artificial reproduction.
Keywords: childless couples, protection, rights, child, infant, adoption, assisting reproductive technologies, secret of adoption, surrogate mothering, intervention, origin.
