CC BY
27
Литературоведение
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2015, № 2 (2), с. 121-125
УДК 81.22
УСТУПКА КАК СПОСОБ ОРГАНИЗАЦИИ ФОНОВОГО ДИАЛОГА С ЧИТАТЕЛЕМ (НА ПРИМЕРЕ ПОРТУГАЛЬСКОГО ЯЗЫКА)
© 2015 г. А.В. Кулешова
Военный университет Министерства обороны Российской Федерации
Пвстуоива в редакцию 03.02.2015
Цель статьи - рассмотреть уступку как один из основных способов создания, высвечивания или усиления потенциального межвариантного контраста в образе в речевом узусе при сталкивании прямого и косвенного вариантов обозначения. Всякий образ в силу своей внутренней разносторонности может пониматься как парадигматический парадокс, линейно-логическое снятие которого осуществляется через использование синтаксических конструкций, обозначающих уступительные отношения. Определяющим свойством уступительных отношений является то, что в них реализуется противоречие недейственного основания (события-уступки) и совершающегося вопреки ему фактического следствия, противоположного ожидаемому. В них утверждается несовместимость двух ситуаций, их взаимоис-ключаемость и одновременно констатируется совмещение, сосуществование этих ситуаций.
Ключевые сввва: уступка, парадигматический парадокс, межвариантный контраст, контрарность и контрадикторность, соотнесение контекстуального и интерконтекстуального, сложноподчиненное уступительное предложение.
В одной из своих работ А. Вержбицкая как-то заметила [1, с. 313-383], что тезис об отражении в каждом языке определенного видения мира, своего рода философии не нуждается в том, чтобы его лишний раз провозглашали: он уже стал общим местом. В чем данный тезис нуждается, так это в последовательном и аргументированном обосновании - или во «внедрении» его, или, другими словами, его легитимизации, в практику лингвистических исследований. Этот процесс предполагает «снятие того запрета, согласно которому языковые факты должны быть объяснены языковыми же фактами» [2, с. 3-10]. Способы взаимодействия человека с миром и другими людьми, как частью этого мира «просвечивают» сквозь самые различные языковые структуры - лексические, грамматические и синтаксические.
Поэтому отношения противоречия и противопоставления, которые оказывают целенаправленное языковое и речевое воздействие, можно рассматривать под различным углом. Языковое противоречие (контрадикторность) приводит к развитию конфликта, имеющего опционное развитие, и не приводящего к снятию парадокса, а языковое противопоставление (контрарность) формирует контраст, который работает как фигура, требующая фигуративного развития, приводящего к снятию парадокса. При этом снятие парадокса, с одной стороны, может происходить образно - в различных стилистиче-
ских тропах, а с другой - логическим и линейно-логическим способами в различных видах умозаключений.
Стилистические приемы снятия парадокса подробно рассматриваются в исследовании Шнякиной на примере русского и английского фольклора [3, с. 8, 17], где подчеркивается необходимость учитывать образную оппози-тивность, формирование и реализация которой в речи имеет характер конфронтации значений. Парадигматическое и синтагматическое отношения в этом случае оказываются смешанными, вариативность ощущается как оппозиция между образным и прямым вариантами обозначения. Возникает ощущение (иногда намеренно создаваемое автором) интертекстуальности образа. По мнению исследователя каждое обращение к образной номинации мотивировано контекстом. При этом всякий образ заменяет собой прямое средство номинации, представляя собой при этом более совершенное средство номинации, чем любой прямой номинатиный эквивалент или совокупность таких эквивалентов, поскольку носит прагматический и экспрессивный характер: образное значение способно более точно по окраске, по выразительным смысловым задачам, чем прямое.
Таким образом, всякий образ в речевом узусе сталкивает варианты обозначения - прямой и косвенный (иносказательный), - создавая, высвечивая или усиливая потенциальный межва-
риантный контраст, который и является внутренней причиной экспрессивного образного эффекта. С одной стороны, мы видим в данных оппозициях выход за рамки системы (то есть их новизну, непредсказуемость). С другой стороны, они же усиливают опыт системы, расширяя и диверсифицируя потенциал номинативных оппозиций в языке. Для образа характерен внутренний, имплицитный контраст. Всякий образ представляет собой опыт живого развития системы. Образ может закрепляться в номинативном опыте системы, становится фактом ее идиоматического расширения. В образе мы видим одновременно проявления силы и бессилия системы, парадоксальную связь необходимого (языкового) и случайного (речевого). Кон-трастивная работа образа строится на имплицитном соотнесении контекстуального и интертекстуального.
В диссертационном исследовании К.В. Шня-киной убедительно иллюстрируются механизмы интертекстуально-контекстуального взаимодействия на материале пословиц и метафор: в первых интертекст (образ) подчиняет себе смысловую функцию контекста, во вторых, наоборот, -метафорический образ всецело контекстуален, подчинен смысловой задаче контекста. Таким образом, во всяком образе возникает альтернатива смыслового подчинения - либо интертекста контексту, либо контекста интертексту.
Как бы то ни было, всякий образ в речевом узусе основан на разнородности связываемых объектов, элементов. Подлинной основой образа является реальный объект, к которому осуществляется референция. Конечно, в языке можно встретить много таких различных образов, объекты которых имеют закрепленное прямое наименование в языке. В таких случаях используется метафора как средство вторичной номинации объектов. На языковом уровне это может пониматься как замена одного значения другим. Таким образом, в метафоре можно видеть, с одной стороны - сокращенное сравнение, а с другой - сокращенное противопоставление. В первом случае подчеркивается роль аналогического принципа в формировании мысли, во втором акцент переносится на то, что метафора выбирает самый короткий и нетривиальный путь к истине, отказываясь от обыденной таксономии.
Всякий образ в силу своей внутренней разносторонности может пониматься как парадигматический парадокс. Образы перераспределяют установившиеся квазипарадигматические отношения лексических элементов языка.
Таким образом, стилистика рассматривает соответствующие языковые явления в речи с точки зрения их функциональной дифференциации, соотношения и взаимодействия близких, соотносительных, параллельных или синонимических средств выражения более или менее однородного значения, а также с точки зрения соответствия экспрессивных красок и оттенков разных речевых явлений. Соответственно, стилистические оппозиции построены на принципе речевой вариативности. Они не меняют предмета речи, а скорее придают экспрессивный характер высказыванию, при этом, однако, некоторые приемы носят относительно строгий характер. Несмотря на то, что в семантике и стилистике преобладают нестрогие оппозиции, они могут сохранять предпосылки к парадигмиза-ции.
Совсем иначе происходит снятие парадокса линейно-логическим путем. На наш взгляд, одним из основных способов снятия парадокса линейно-логическим путем является использование синтаксических конструкций различной линейной организации, обозначающих уступительные отношения, которые обнаруживают замысел автора противопоставить определенные явления и факты, подчеркивают его оценку событий, создают у читателя определенное впечатление о реальности, при этом они демонстрируют способы организации автором фонового диалога с читателем.
Для начала нам необходимо выявить различные типы уступительных конструкций и специфику способов обозначения уступительных отношений в когнитивно-прагматическом аспекте.
Уступительные отношения представляют собой отношения между действием и причиной, когда причина или противоборствующий факт, который должен был бы препятствовать совершению действия, на самом деле все же не служит помехой к осуществлению этого действия. Данные логические отношения имеют семантически ситуативный характер и минимум две ситуативные структуры, поскольку одна ситуация не является достаточным основанием для того, чтобы отменить другую.
Сложноподчиненные предложения, обозначающие уступительные отношения, неоднократно становились предметом исследований ученых. А.В. Богомолова и Н.С. Поспелов обратили внимание на значение обратной обусловленности в сложноподчиненных уступительных предложениях. «Предложения этого типа характеризуются отчетливо выраженной двусторонне направленной связью своих частей... В уступи-
тельных конструкциях с союзом хотя придаточная часть, в случаях ее препозиции имеет значение «обратного условия», противопоставляемого содержанию главной части, вводимой противительным союзом, в силу чего такая уступительная конструкция не только получает отчетливое двучленное строение, но и выражает тенденцию к переходу в сочинительное построение. В структуре таких предложений выявляется асимметрия двух противоречивых синтаксических тенденций. Если же в уступительном предложении придаточная часть следует за главной, она приближается по своему значению к добавочному, ограничительному замечанию» [4, с. 152].
Исследователи отмечали тесную связь конструкций, обозначающих уступительные и противительные отношения, подчеркивали, что уступительность является проявлением проти-вительности, потому что уступка, для которой опорной является сема «вопреки», указывает на противоречие и даже несовместимость фактов.
В языке существуют различные виды синтаксических средств для обозначения уступительных отношений, однако по поводу классификации уступительных конструкций нет единого мнения. Одни исследователи (В.А. Бого-родицкий, Н.А. Жданов, А.М. Пешковский, Н. С. Поспелов и др.) относят уступительные конструкции к промежуточному классу между сочинением и подчинением, потому что в них возможно одновременное употребление подчинительных и сочинительных союзов. Другие ученые (В.А. Белошапкова, Л.И. Каменева, С.А. Шувалова и др.) отмечают, что одни типы уступительных конструкций ближе к сочинению, другие - к подчинению, и в целом уступительные конструкции представляют собой «переходный тип» от сочинения к подчинению.
Наше исследование показывает, что уступительные отношения обозначаются разными структурными типами конструкций: сложноподчиненными, сложносочиненными, простыми, бессоюзными сложными и фразеологизиро-ванными предложениями. Кроме того, каждый тип семантико-синтаксической организации имеет свои смысловые оттенки. Средствами выражения уступительных отношений являются союзы, предлоги, вводные слова, частицы, наречия, структура предложения и комбинации разных элементов.
В португальском языке, на наш взгляд, сложноподчиненные предложения уступительного типа являются «лучшим примером» выражения языковой категории уступительности, и этот структурный тип предложений во многих
случаях может служить метаязыком при интерпретации содержаний других типов предложений, обозначающих уступительные отношения.
К числу уступительных союзов можно отнести следующие: хотя (хоть) (embora), несмотря на то что (apesar que), невзирая на то что (mes-mo que), вопреки тому что (ainda que), пусть (пускай) (oxalá, tomara). Они различаются по ряду признаков.
1) С семантической точки зрения они выражают разные типы уступительных отношений: лексемам пусть (пускай), присуще гипотетическое уступительное значение; союзы несмотря на то что, невзирая на то что, вопреки тому что, даром что имеют, в основном, реально-уступительное значение; союз хотя (хоть) универсальный.
2) Данные союзы различаются стилистически: одни связаны с книжной речью и более уместны в деловых и научных текстах (несмотря на то что, невзирая на то что, вопреки тому что), другие являются разговорными (пусть/ пускай, даром что, хоть), третьи стилистически нейтральны и употребляются в текстах различных жанров (хотя, правда);
3) В формальном отношении уступительные союзы делятся на простые (хотя/хоть, пусть/пускай, правда) и составные (несмотря на то что, невзирая на то что, вопреки тому что). Составные союзы (кроме даром что) могут расчленяться: в их составе выделяется семантический центр, который в противоположность семантически нейтральной части (что) выполняет квалифицирующую функцию.
Для определения специфики значения разных типов конструкций, обозначающих уступительные отношения, мы выделяем смысловые характеристики, которые служат основанием для сравнения конструкций. Нами выделены следующие параметры: во-первых, реальность и ирреальность. Описываемые в конструкциях факты могут быть как реальными, которые соответствуют действительным событиям и явлениям, так и ирреальными, которые не происходят в жизни. Во-вторых, мнение и фокус внимания субъекта речи. Важная функция уступительных выражений в диалоге с воображаемым адресатом - «риторическая функция», т.е. отображение риторического намерения говорящего. Автор или подчеркивает противоречие между определенными фактами и ситуациями, или акцентирует фактические следствия. Таким образом, показывается, что выбор языковых средств для обозначения уступительных отношений зависит от замысла субъекта речи, в результате чего уступительность выражается в большей
или меньшей степени. В-третьих, верифициру-емость / неверифицируемость конструкций. Здесь речь идет о возможности проверки истинности выражения. Понятие истинностной оценки распространяется на «суждения субъективного и оценочного содержания, неверифи-цируемые мысли», по замечанию Н.Д. Арутюновой. Если истинность утверждаемого в высказывании невозможно подтвердить реальными фактами или бытующими в сознании людей вековыми истинами, то у автора появляется возможность манипулирования мнением адресата. В-четвертых, метатекстовые функции разных типов конструкций. Так, по сравнению со сложными и простыми предложениями, фразеологизированные предложения более тесно связаны с контекстом. Выбирая их, автор подчеркивает свою оценку, показывает свое отношение к степени достоверности сообщаемого.
Таким образом, уступительная ситуация имеет сложную структуру, представляющую собой взаимодействие двух причинно-следственных ситуаций: ситуации прямого и косвенного обоснования, состоящей из уступительного компонента (потенциальной причины) и ожидаемого следствия этой причины, и ситуации превосходящей причины, обусловившей осуществление фактического следствия.
В зависимости от конкретных классификационных признаков выделяются три уровня уступительных ситуаций. Р.М. Теремова [5] считает, что аспект противопоставления фактического следствия имеющейся мотивировке, факт двустороннего взаимодействия уступительного и следственного компонентов и определяет все эти уровни.
Первый уровень - ситуация реально-уступительная (хотя). Уступительный компонент в этом случае содержит отвергнутое препятствующее основание, которое представляет собой реальное событие. Иначе говоря, уступка выступает как реальное препятствие по отношению к действию следственного компонента. Наиболее чётко реально-уступительная ситуация отражается в сложноподчинённых предложениях. При рассмотрении конструкций с собственно уступительным значением, выделяются пять групп: 1) конструкции с реально-уступительным значением, не осложненным дополнительными значениями; 2) конструкции с усту-
пительно-сопоставительным значением; 3) конструкции с уступительно-ограничительным значением; 4) конструкции с уступительно-возместительным значением; 5) конструкции со смешанным значением.
Второй уровень - ситуация уступительно-предположительная (пусть). В этом случае уступительный компонент выражает препятствующее, но недейственное основание, представленное как предполагаемый факт, т.е. как условие, вопреки которому совершается событие следственного компонента.
Третий уровень - усилительно-уступительная ситуация (как бы ни). Уступительный компонент содержит сему усиления, т. е. указание на высокую степень проявления качества, действия или состояния. Сила воздействия препятствующих обстоятельств на событие-следствие может быть связана с обобщением, с полным объёмом охвата лиц, предметов, пространства, времени, количества. Однако каждый из препятствующих факторов оказывается недейственным для реализации фактического события-следствия.
Таким образом, определяющим свойством уступительных отношений является то, что в них реализуется противоречие недейственного основания (события-уступки) и совершающегося вопреки ему фактического следствия, противоположного ожидаемому, что в них утверждается несовместимость двух ситуаций, их взаи-моисключаемость и одновременно констатируется совмещение, сосуществование этих ситуаций.
Список литературы
1. Wierzbicka А. Ethno-Syntax and the Philosophy of Grammar // Studies in Language 3, 1979. P. 313-383.
2. Категория определенности-неопределенности в славянских и балканских языках : [Сб. ст.] / АН СССР, Ин-т славяноведения и балканистики; Отв. ред. Т. М. Николаева. Москва : Наука, 1979 . 364 с.
3. Шнякина К.В. Дискурсивная динамика образных форм в языке и тексте (семиотический анализ английских и русских пословиц и метафор). Авто-реф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2010. 20 с.
4. Поспелов Н.С. Мысли о русской грамматике: избранные труды, изд. 2-е, М., 2010. 184 с.
5. Теремова Р.М. Семантика уступительности и ее выражение в современном русском языке, Ленинград: ЛГПИ, 1986. 75 с.
ASSIGNMENT OF THE BACKGROUND AS A WAY OF ORGANIZING THE DIALOGUE WITH THE READER (ON THE EXAMPLE OF THE PORTUGUESE LANGUAGE)
A.V. Kuleshova
The purpose of the article - to analyze the assignment as one of the main ways of creating or enhancing the potential contrast between the variants in figurative speech in direct and indirect options notation. After analyzing various options of figurative nomination, the author concludes that every image due to its internal versatility can be understood as a paradigmatic paradox linearly logical removal is carried out through the use of syntactic constructions denoting concessive relations. Determines the properties of concessive relations is that they realize the contradiction ineffective base (event-assignment) and makes it contrary to the actual investigation, the opposite is expected that they be approved by the incompatibility of the two situations, their mutual exclusiveness and simultaneously stated combination, the coexistence of these situations.
Keywords: assignment, paradigmatic paradox, contrast between the variants, contrast and contractiveness, correlation of contextual intercontextual, compound concessive sentence.
References
1. Wierzbicka A. Ethno-Syntax and the Philoso-phy of Grammar // Studies in Language 3, 1979. P. 313-383.
2. Kategoriya opredelennosti-neopredelennosti v slavyanskikh i balkanskikh yazykakh : [Sb. st.] / AN SSSR, In-t slavyanovedeniya i balkanistiki; Otv. red. T. M. Nikolaeva. Moskva : Nauka, 1979 . 364 s.
3. Shnyakina K.V. Diskursivnaya dinamika ob-raznykh form v yazyke i tekste (semioticheskiy analiz angliyskikh i russkikh poslovits i metafor). Avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. M., 2010. 20 s.
4. Pospelov N.S. Mysli o russkoy grammatike: iz-brannye trudy, izd. 2-e, M., 2010. 184 s.
5. Teremova R.M. Semantika ustupitel'nosti i ee vy-razhenie v sovremennom russkom yazyke, Leningrad: LGPI, 1986. 75 s.
