CC BY
373
КОРНАКОВА С.В., кандидат юридических наук, доцент, [email protected] Кафедра уголовного процесса и прокурорского надзора; Байкальский государственный университет экономики и права, 664003, г. Иркутск, ул. Ленина, 11
KORNAKOVA S.V.,
Candidate of Legal Sciences,
associate professor,
Chair of criminal procedure
and prosecutor's supervision;
Baikal State University of Economics and Law,
Lenina St. 11, Irkutsk, 664003,
Russian Federation
ГАйКОВ Д.Г., [email protected] Кафедра криминалистики и судебных экспертиз; Байкальский государственный университет экономики и права, 664003, г. Иркутск, ул. Ленина, 11
GAIKOV D.G.,
Chair of criminalistics
and forensic examinations;
Baikal State University of Economics and Law,
Lenina St. 11, Irkutsk, 664003,
Russian Federation
УСТАНОВЛЕНИЕ МОТИВОВ СОВЕРШЕНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИЕ ВОЗМОЖНОСТИ И УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНАЯ ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ
Реферат. Констатируется отсутствие единства взглядов на понимание мотива психологами, изучающими мотивацию целенаправленного поведения, и юристами, анализирующими причины и механизмы преступления. Признается возможность неосознаваемых побудительных причин (мотивов) преступного поведения. Показаны практические проблемы установления и доказывания мотивов конкретных преступлений, судить о которых можно лишь предположительно, изучая объективные признаки преступления и показания виновного. Достоверное установление мотива преступления осложняется и тем, что виновный зачастую его не осознает, скрывает или искажает. Признавая аксиомой невозможность «безмотивных» преступлений (речь идет о психически здоровом человеке), авторы констатируют, во-первых, неизбежные трудности в установлении всякого мотива, а во-вторых — отсутствие объективной необходимости его установления для признания лица виновным в совершении преступления. Обосновывается целесообразность установления пределов познания психологии преступления субъектом доказывания. Делается вывод, что органы предварительного расследования и суды обязаны полно, всесторонне и объективно исследовать обстоятельства, от которых зависит вывод о наличии или отсутствии в действиях виновного мотива, обосновать свой вывод в обвинительном заключении и приговоре с приведением конкретных доказательств лишь в случае, когда этот мотив предусмотрен уголовным законом в качестве признака преступления. Аргументируется, что перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию по каждому уголовному делу, в ст. 73 УПК РФ не может быть признан удовлетворительным, если не учтены практические возможности их установления. Предлагается исключить мотивы совершения преступления из перечня обстоятельств, подлежащих установлению по каждому уголовному делу.
Ключевые слова: субъективная сторона преступления, мотив преступления, обстоятельства, подлежащие доказыванию.
ESTABLISHING MOTIVES FOR COMMITTING CRIMES: CRIMINALISTIC POSSIBILITIES AND CRIMINAL PROCEDURE EXPEDIENCY
Abstract. The lack of unanimity on the motive understanding by psychologists studying the motivation of goal-oriented behavior and lawyers analyzing the crime causes and mechanisms is stated. The possibility of unconscious motives of criminal behavior is admitted. The practical problems of establishing and proving the motives for specific crimes, which can be judged only presumably, by studying actus reus and perpetrator's testimony, are shown. Establishing the motive for crime is complicated by the fact that the guilty person is often not aware of it, conceals or distorts it. The authors acknowledge that crime is impossible without a motive (talking about mentally healthy person). Consequently, they state the inevitable difficulties in establishing any motive and the lack of objective need for its establishing to find a person guilty of committing a crime. The expediency of establishing cognition limits of
crime psychology by the subject of proof is argued. It's concluded that the preliminary investigation bodies and courts must fully, comprehensively and objectively investigate the circumstances that determine the conclusion about the presence or absence of guilty motive in perpetrator's actions. They must justify this conclusion in the indictment and sentence by bringing evidence only in case if this motive is provided by criminal law as element of crime. It's argued that the list of circumstances to be proved in every criminal case, provided by article 73 of the RF Criminal Procedure Code, can't be considered satisfactory, if practical possibilities of their establishing aren't taken into account. It's proposed to exclude the motives for crime from this list.
Keywords: mens rea, motive for crime, circumstances to be proved.
Субъективная сторона преступления раскрывается в теории уголовного права с помощью таких юридических категорий, как вина, мотив и цель совершения преступления. При этом мотив преступления некоторыми учеными рассматривается в качестве связующего звена между сознанием и волей индивида, объективными и субъективными признаками состава преступления. Именно мотив и цель совершения преступного деяния определяют, по мнению С.А. Тарарухина, постановку конкретных задач реальных действий, выбор способов и средств решения этих задач [1, с. 61]. При этом, если цель, как идеальный образ ожидаемого результата действий, определяет весь ход волевого процесса, то, в свою очередь, причиной постановки цели является мотив.
В науке имеется множество мнений по поводу определения понятия «мотив», в том числе и среди психологов, несмотря на то, что это понятие - категория психологическая, и в наибольшей степени она должна быть разработана именно в психологии. Так, с точки зрения С.Л. Рубенш-тейна, любое действие, направленное на достижение определенной цели, выходит из тех или иных побуждений, а более или менее адекватно осознанное побуждение выступает как мотив» (Рубенштейн С.Л., 2000). Еще более категорично высказывается М.И. Еникеев, по мнению которого мотив - это всегда осознанное побуждение к достижению конкретной цели, которое воспринимается индивидом как личностная необходимость (Еникеев М.И., 2002).
Выдающийся советский психолог А.Н. Леонтьев, напротив, отмечает, что «если цели и отвечающие им действия необходимо осознаются, то иначе обстоит с осознанием их мотива - того, ради чего ставятся и достигаются данные цели» (Леонтьев А.Н., 1977). Сторонники подобного взгляда считают, что мотив - это с разной степенью осознаваемое либо не
осознаваемое вообще побуждение индивида к совершению поведенческого акта, порожденное системой его потребностей. При этом в процессе реализации поступка мотивы, являясь динамическими образованиями, могут трансформироваться (изменяться), что возможно на всех фазах совершения поведенческого акта, который нередко завершается не по изначальной, а по преобразованной мотивации.
Следует отметить безусловную справедливость утверждения Б.В. Харазишвили о том, что подход к мотиву поведения как психологической категории «является основным, определяющим, а подходы с точки зрения всех других наук - вторичные, зависящие от него». Тем не менее из данного положения ученым сделан явно поспешный вывод о том, что всякая попытка дать уголовно-правовое определение мотива преступления является искусственной и ненаучной [2, с. 3-4]. Представляется, что преступление, являясь разновидностью человеческого поведения, соотносится с ним как вид по отношению к роду, поэтому является логичным стремление ученых-юристов дать определение понятия «мотив преступления», отразив в нем характерные именно для преступления видовые отличия. Более того, как в связи с этим отмечалось в юридической литературе, право не должно игнорировать психологию и создавать собственные психологические критерии, поэтому соответствующие научные данные, добытые психологией, должны быть положены в основу правовых понятий (Сахаров А.Б., 1964).
В связи с этим для правовых наук, нуждающихся для своих практических нужд в психологических данных, психология, в границах этих данных, является «материнской» наукой. И даже если, например, криминология, как выражается Г.А. Аванесов, «присваивает» себе достижения психологии и использует их в своих исследованиях, из этого не следует, что
криминология делает психологию «своей служанкой» [3, с. 25], поскольку в таком случае речь будет идти о «психологизирующей» юридической науке, что вряд ли научно. Следует отметить, что ранее указанный автор подчеркивал «во взаимодействии, взаимопроникновении криминологии и психологии, когда эти науки сходятся на решении проблем "мотив - мотивация", громадную, если не определяющую роль играет психология», «сам "запасник" научных достижений, соответствующий арсенал находятся в психологии» [4, с. 172, 164-165].
Поскольку среди психологов нет единства взглядов в определении мотива, постольку такое же неоднозначное отношение к его содержанию наблюдается и среди юристов, анализирующих причины и механизмы преступного поведения. Сторонники первой точки зрения считают, что мотив относится к волевому поведению: он не может быть неосознанным [5, с. 53]. Мотивом общественно опасного деяния, по мнению представителей этой точки зрения, является обусловленное определенными потребностями осознанное побуждение (стремление) к достижению определенной цели посредством совершения преступления и проявляющееся в нем (Рарог А.И., 1991).
Мы разделяем мнение ученых, придерживающихся противоположной позиции, а именно: мотивы не всегда бывают достаточно четко выражены и ясно осознаны [6, с. 9].
Следует заметить, что и некоторые сторонники первой позиции признают наличие неосознаваемых личностью мотивов, но именуют их побуждениями. Так, А.С. Тарарухин, считая, что «различаются осознанные и неосознанные мотивы (последние обычно именуются побуждениями)», в то же время мотив преступления, как осознанный мотив, определяется через побуждение [5, с. 48, 57]. Возникает вопрос: если осознанное побуждение является осознаваемым мотивом, почему неосознанное побуждение нельзя назвать неосознаваемым мотивом и таким образом признать его существование в мотивации преступных действий?
г.А. Аванесов, также определяя мотив через осознанное побуждение, тем не менее признает влияние на личность неосознаваемых мотивов, в том числе и
в криминальной сфере, когда, например, «виновный говорит в суде, что не понимает, почему совершил преступление, это, мол, не укладывается в его голове» [4, с. 14, 17]. При этом вызывает возражение суждение указанного автора о том, что мотивы преступлений в большинстве случаев являются осознаваемыми, поскольку «преступник осознает, что он действует преступно» [4, с. 17]. Представляется, что приведенный автором аргумент доказывает не то, что преступник осознавал мотив своего поведения, а лишь то, что он действовал виновно. Интеллектуальный компонент вины, как известно, выражается в том, что виновный осознает, что его действия являются противоправными. Тем не менее, прекрасно осознавая, что нарушает предъявляемые к поведению законом или моралью нормы, человек может не осознавать, почему он это делает.
Кроме этого, учеными-юристами и подход к определению мотива осуществляется с различных позиций. Так, И.Г. Фи-лановский отождествлял мотив и интерес, определяя мотив преступления как осознанный и конкретно опредмеченный интерес, побудивший к совершению общественно опасного деяния [7, с. 10]. В.Б. Ха-разишвили ставит знак равенства между мотивом и целевой направленностью преступника [2, с. 14-21], И.Н. Загородников -между мотивом и психическим состоянием [8, с. 72]. С.А. Тарарухин рассматривал в качестве определения мотива преступления стремления, переживания [1, с. 14]. По мнению В.В. Лунеева, возникновение мотива необходимо связано с влечениями, желаниями, стремлениями, интересами [9, с. 48]. В свою очередь, в дефиниции мотива, данной Б.С. Волковым, прослеживается объединение всех вышеперечисленных содержательных характеристик мотива. По его мнению, «мотив преступного деяния есть то, что, отражаясь в сознании человека, побуждает его совершить преступление» [6, с. 62, 67]. Но дело в том, что в сознании отражаются и потребности, и эмоции, и желания, и стремления, и интересы, и переживания, и т.д., но это самостоятельные психологические категории, которые, не являясь мотивом, связаны с ним, поскольку, как верно отмечает Ю.П. Боруленков, любая из этих категорий с возникновением другой существовать не
перестанет, а продолжит присутствовать наряду с ней [10, с. 29].
В юридической литературе встречаются и иные подходы к рассмотрению понятия «мотив». Так, по мнению Г.А. Ава-несова, «мотив - категория моральная, и является критерием наших суждений о людях, их намерениях, поступках, другими словами, мотив выполняет нравственно-этическую функцию» [3, с. 12-13]. Позволим себе не согласиться с уважаемым автором, поскольку отличительная особенность моральных категорий заключается в том, что они выражают содержание нравственности, отражая различные моральные позиции [11, с. 17], то есть являются оценочными, аксиологическими категориями, что вряд ли относится к понятию «мотив». Более того, представляется очевидным, что люди по поступкам судят о других людях и их мотивах, но не наоборот.
Бесспорным в науке является положение о том, что в основе мотива лежит потребность, поскольку именно она является источником деятельности, поведения человека: люди осуществляют различные виды деятельности, не придумывая их, а нуждаясь в их результатах. Неудовлетворенность запросов человека является главной предпосылкой его активности, развития, если существует разрыв между уровнем потребностей и возможностью их удовлетворения. Но та же неудовлетворенность является важной предпосылкой преступного проявления, когда вступает в конфликт с возможностью ее удовлетворения. Неудовлетворенные потребности постоянно провоцируют состояние фрустрации с сопутствующей агрессивностью, снижением сознательного контроля и волевой регуляции. В связи с этим очевидно, что влияние эмоций и психологических состояний субъекта на формирование мотива преступного поведения неизбежно.
Кроме этого, любой поступок человека обусловлен обычно не одним мотивом, а несколькими. По этому поводу А.Г. Мас-лоу отмечал следующее: «Если мы сталкиваемся с поведенческим актом, в котором можно выявить одну-единственную детерминанту, единственный мотив и единственную цель, то нужно понимать, что мы имеем дело с исключением... Такой подход в корне отличен от наивного, прямолинейного подхода, принятого в психологии
личности, когда поведенческий акт жестко соотносится с определенной чертой характера или с определенным мотивом, например, акт агрессии рассматривается как свидетельство агрессивности человека» (Маслоу А.Г., 1999). С таким подходом согласуется признаваемая и психологами, и юристами полимотивность деятельности личности. В связи с этим стремление к достижению одной цели может быть обусловлено действием различных мотивов. Более того, как отмечается в юридической литературе, часто именно ведущие мотивы поступка носят неосознаваемый характер (Шиханцов Г.Г., 2006).
В настоящее время в работах по психологии подробно обсуждается подход к исследованию причин и механизмов целенаправленного поведения, согласно которому в качестве мотивов могут выступать и психические процессы, и психические состояния, и психические свойства личности, побуждающие ее к определенным и весьма конкретным формам активности, деятельности, поведения. И в этом смысле необходимо говорить не об отдельных мотивах, побуждающих человека к активности, а о некоторой их системе, которая в психологии может быть названа моти-вационной сферой личности. У человека могут быть устойчивые мотивы, которые существуют в латентной форме, и мотивы, которые экстренно формируются в условиях конкретной ситуации [12, с. 333-335].
Изложенное позволяет сделать вывод о том, что признание правильности позиции, в соответствии с которой «все побуждения человека, в конечном счете, есть потребности или их различные модификации» (Кудрявцев В.Н., 1968), во-первых, не исключает влияния на образование мотива интересов, эмоций, желаний, стремлений и т.д., испытываемых субъектом в процессе формирования преступного поведения. По этой причине суждения о том, что психическое состояние и переживания субъекта не могут породить направленную деятельность (Басова Т.Б., 2004), вызывают возражение. И, во-вторых, вывод о том, что побудительные причины (мотивы) преступного поведения субъекта могут носить неосознаваемый характер.
В связи с этим учеными справедливо отмечается, что выявить подлинные мотивы непросто, особенно если они носят не-
осознанный характер. То, что, на первый взгляд, представляется ведущим мотивом, в действительности может оказаться одним из второстепенных стимулов или вообще не иметь никакого стимулирующего значения (Колесова А.С., 2012). Ю.П. Бо-руленков также указывает, что в судебно-следственной практике нередки ситуации, когда при очевидности (доказанности) совершения преступления конкретным лицом о мотивах его действий можно только догадываться [10, с. 32].
Таким образом, кроме уже отмеченных теоретических сложностей в определении содержания понятия «мотив преступления», существует проблема практического установления (доказывания) мотивов конкретных преступлений, поскольку о них можно только предположительно судить по внешним проявлениям. В подобных ситуациях информационной неопределенности практика идет по пути упрощения, наиболее эффективным способом которого является использование презумпций, т.е. положений, устанавливающих наличность фактов или событий без полного доказательства их существования. Говоря словами К.Б. Калиновского, презумпция - это вариант действий «по умолчанию» [13, с. 92].
Как справедливо в связи с этим отмечает И.И. Тазин, в современной судеб-но-следственной практике в отношении установления и доказывания мотивации преступного поведения сложилась триада мотивов-презумпций: «корысть, личная неприязнь, хулиганские побуждения», в соответствии с которой происходит приписывание мотива преступления, исходя из характера его совершения. Естественно, что данные мотивы-презумпции не охватывают, да и не могут охватить всего диапазона реальных внутренних побуждений личности [14, с. 134]. Более того, практика показывает, что к формулировке «хулиганские побуждения» прибегают обычно в тех случаях, когда неясны и в связи с этим не установлены истинные мотивы преступлений. Представляется верным суждение Г.А. Ава-несова о том, что «вообще-то мотив "хулиганские побуждения" надуман» [3, с. 127].
Мотив, являясь побуждением, порожденным потребностями субъекта, относится к глубоко личностным психологическим явлениям, скрыт от внешнего восприятия,
поэтому о его действительном содержании можно судить только по объективным признакам совершенного преступления и по тому, как объясняет свое поведение субъект преступления. В связи с этим возникает вопрос: отражают ли объяснения причин своего поступка лицом, совершившим преступление, действительные мотивы его поведения? Представляется, что ответ будет отрицательным, поскольку на практике далеко не единичны случаи, когда виновный либо не осознавал мотивы своего поведения, либо, что встречается гораздо чаще, в процессе расследования преступления, не желая быть познанным, скрывает или искажает осознаваемые им мотивы своего преступного поведения.
Итак, признавая бесспорным положение о том, что преступлений, совершенных без мотива, не бывает, если речь идет о психически здоровом человеке, следует признать, что мотив, во-первых, может не осознаваться личностью и, во-вторых, скрываться ею. В связи с этим неизбежны трудности в установлении мотива, которое, как представляется, и не является необходимым для признания лица виновным в совершении преступления.
Следует пояснить высказанное утверждение.
1. Учитывая неосознаваемый характер многих мотивов, можно предположить, что указываемые в приговорах мотивы преступлений по своему значению чаще всего являются внешними социальными оценками приписываемых преступнику побуждений.
2. Не все побуждения человека, проявляясь во внешнем поведении, могут быть установлены и доказаны. Так, например, преступники часто совершают преступление, будучи в нетрезвом состоянии, и они либо не могут объяснить причины своего поступка, либо объясняют свое поведение состоянием опьянения, поэтому установление истинного мотива преступления не представляется возможным.
3. Важным является признание справедливости следующего обстоятельства: тот факт, что побудительные причины совершения некоторых преступлений могут быть скрыты как от сознания самого субъекта преступления, так и, благодаря предпринимаемым им усилиям, от познания субъектом доказывания по уголовно-
му делу, и в связи с этим достоверно не установленными, не освобождает лиц, совершивших преступления по неосознаваемым или сознательно скрываемым ими мотивам, от уголовной ответственности и наказания.
4. Психологическая сторона преступления должна интересовать субъекта доказывания постольку и в таком объеме, поскольку и в каком объеме это необходимо для решения задач расследования преступления. Здесь главное - то, что, совершая преступление, лицо может не осознавать собственных глубинных побуждений к данному поступку, их внутреннего смысла, но он должен осознавать преступный характер своих действий. Именно это и требуется для установления вины. Виновный наказывается только за то, что он совершил поступок, запрещенный уголовным законом.
5. Зависимость уголовного процесса и уголовно-процессуального доказывания от уголовного права в той или иной степени признается всеми учеными-юристами. Исходя из того, что уголовный закон только тогда вводит в состав преступления признак мотива, когда он придает деянию качественно отличное социальное содержание по сравнению с аналогичными деяниями, представляется, что достоверное установление мотива в процессе расследования уголовного дела необходимо только в этих случаях. Другими словами, только в том случае, когда уголовным законодательством в качестве обязательного признака состава уголовно наказуемого деяния предусмотрен названный в законе конкретный мотив, органы предварительного расследования и суды обязаны полно, всесторонне и объективно исследовать обстоятельства, от которых зависит вывод о наличии или отсутствии в действиях виновного указанного мотива, и обосновать свой вывод в обвинительном заключении и приговоре с приведением конкретных доказательств.
6. Установление истинных побуждений субъекта возможно путем обстоятельного анализа всей предыдущей жизни преступника, изучения глубин его психики, социальных условий, в которых он находился до совершения преступления, и т.п., но это влечет большие временные затраты и может негативно сказаться на сроках рассле-
дования, которые жестко ограничены уголовно-процессуальным законом, в то время как тяготы пребывания под следствием в качестве подозреваемого не должны быть неопределенно длительны. Кроме этого, одним из принципов уголовного процесса является принцип разумности сроков уголовного судопроизводства (ст. 6.1 УПК РФ).
7. Следует признать, что с точки зрения степени достоверности результата и возможности допущения ошибки доказывание такого элемента субъективной стороны преступления, как мотив его совершения, принципиально менее надежно, чем установление объективной стороны преступления, поскольку в отдельных случаях может быть невозможным установление действительного содержания мотива совершения преступления как неосознаваемого либо сознательно скрываемого личностью.
8. В свое время в советской юридической литературе было распространено мнение о том, что право не должно интересоваться психологическим образованием неправомерного волевого поведения. Его объектом признавался результат воли, получивший свое конкретное выражение в противоправных действиях или в бездействии лица (Братусь С.Н., 1947). Теория же советского уголовного права и криминологии полностью стояла на точке зрения осознанности мотивов преступлений (Да-гель П.С., Котов Д.П., 1974). Не разделяя до конца ни одно из приведенных положений, все же считаем, что пределы познания психологии преступного деяния субъектом доказывания по уголовному делу должны быть подчинены принципу целесообразности. А это значит, что мотив преступления обязательно должен устанавливаться, если он:
1) является квалифицирующим признаком состава преступления;
2) является отягчающим или смягчающим вину обстоятельством (п. 6 ч. 1 ст. 73 УПК РФ) и, следовательно, влияет на размер наказания;
3) является обстоятельством, исключающим преступность и наказуемость деяния (п. 5 ч. 1 ст. 73 УПК РФ) либо влекущим за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания (п. 7 ч. 1 ст. 73 УПК РФ).
Поскольку каждое из перечисленных обстоятельств имеет самостоятельное за-
крепление в уголовном и уголовно-процессуальном законах, постольку представляется излишним закрепление мотива в качестве обстоятельства, подлежащего доказыванию, в п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ.
И, наконец, следует согласиться с Ю.П. Боруленковым в том, что субъективиза-ция уголовного судопроизводства не только ставит задачи, которые современные средства юридического познания не позволяют решить, но и формулирует признаки преступного деяния, установление которых всецело зависит от субъекта их оценки. Уголовное законодательство и судебная практика большинства европейских стран придерживаются принципа «безразличия мотивов», то есть для целей квалификации мотив не имеет значения. А особенность уголовного права Англии заключается в том, что вина (а соответственно, и мотив преступления) не является обязательным признаком преступления. По мнению указанного автора, реформирование отечественного уголовного законодательства может учесть положительный опыт этих стран [10, с. 32].
На основании изложенного можно сделать вывод о необходимости исключения мотива как обязательного элемента предмета доказывания по каждому уголовному делу из содержания ст. 73 УПК РФ. В то же время, как правильно отмечает Ю.П. Боруленков, если это возможно, мотив преступления нужно устанавливать, поскольку его установление есть косвенное доказательство виновности лица в совершении преступления [10, с. 32].
В заключение следует отметить, что понимание мотива поведения человека невозможно без понимания самой личности, ее сущности, а установление обстоятельств, характеризующих личность обвиняемого, также является самостоятельным элементом предмета доказывания по уголовному делу (п. 3 ч. 1 ст. 73 УПК РФ), что еще раз свидетельствует о нецелесообразности включения мотива в перечень обстоятельств, необходимо подлежащих установлению по каждому уголовному делу.
Список литературы
1. Тарарухин С.А. Установление мотива и квалификация преступления. Киев: Вища школа, 1977. 151 с.
2. Харазишвили Б.В. Вопросы мотива поведения преступника в советском праве: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Тбилиси, 1964. 21 с.
3. Аванесов Г.А. Мотивационная криминология и базовые мотивы преступного поведения: учеб. пособие. М.: Издат. дом Шумиловой И.И., 2013. 184 с.
4. Аванесов Г.А. 10 глав о мотивации и мотивах. Через призму науки криминологии. М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2012. 303 с.
5. Тарарухин С.А. Преступное поведение. Социальные и психологические черты. М.: Юрид. лит., 1974. 244 с.
6. Волков Б.С. Проблема воли и уголовная ответственность. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1969. 136 с.
7. Филановский И.Г. Социально-психологическое отношение субъекта к преступлению: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Л., 1970. 31 с.
8. Загородников Н.И. Преступления против жизни по советскому уголовному праву. М.: Госюриздат, 1961. 278 с.
9. Лунеев В.В. Мотивация преступного поведения / отв. ред. В.Н. Кудрявцев. М.: Наука, 1991. 383 с.
10. Боруленков Ю.П. Мотив как элемент предмета доказывания // Мировой судья. 2013. N 2. С. 28-32.
11. Корнакова С.В. Основы этики. Профессиональная этика юриста: учебник. Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2012. 308 с.
12. Общая психология: учеб. пособие / под общ. ред. Н.П. Ансимовой. Ярославль: Изд-во ЯГПУ, 2013.
13. Калиновский К.Б. «Право презумпций» - стратегия развития уголовного и уголовно-процессуального законодательства // Стратегии уголовного судопроизводства: сб. материалов науч. конф. к 160-летней годовщине со дня рождения проф. И.Я. Фойницкого (11-12 октября 2007 г., г. Санкт-Петербург). М.: РАП, 2008. С. 90-97.
14. Тазин И.И. Процессуальные средства установления и доказывания мотивации преступного поведения // Вестник Томского государственного университета. 2011. N 343. С. 134-136.
References
1. Tararukhin Б.А. Ustanovlenie motiva i kvalifikatsiya prestupleniya [Establishing motive and qualification of the CTime]. Kiev, Vishdha shkola Publ., 1977. 151 p.
2. Kharazishvili B.V. Voprosy motivapovedeniyaprestupnika vsovetskom prave. Avtoref. Dokt. Diss. [Questions of motive behavior of the offender in the Soviet law. Autoabstract Doct. Diss.]. Tbilisi, 1964. 21 p.
3. Avanesov G.A. Motivatsionnaya criminologiya i bazovye motivy prestypnogo povedeniya [Motivational criminology and the underlying motives of criminal behavior]. Moscow, Publishing house Shumilovoy I.I., 2013. 184 p.
4. Avanesov G.A. 10 glav o motivatsii i motivakh. Cherezprizmu nauki kriminologii [10 chapters on motivation and motives. Through the prism of the science of criminology] Moscow, UNITI-DANA: Zakon i pravo Publ., 2012. 303 p.
5. Tararukhin S.A. Prestupnoe povedenie. Sotsialnye i psikhologicheskie cherty [Criminal behaviour. Social and psychological traits]. Moscow, Yuridicheskaya literatura Publ., 1974. 244 p.
6. Volkov B.S. Problema voli i ugolovnaya otvetstvennost' [The problem of will and criminal responsibility]. Kazan, Publisher University of Kazan, 1969. 136 p.
7. Filanovskiy I.G. Sotsial'no-psikhologicheskoe otnoshenie sub'ekta k prestupleniyu. Avtoref. Dokt. Diss. [Socio-psychological attitude of the subject to the crime. Autoabstract Doct. Diss.]. Leningrad, 1970. 31 p.
8. Zagorodnikov N.I. Prestupleniyaprotivzhizniposovetskomu ugolovnomy pravu [Crimes against life in Soviet criminal law]. Moscow, Gosyurizdat, 1961. 278 p.
9. Luneev V.V. Motivatsiya prestypnogo povedeniya [The motivation of criminal behavior]. Moscow, Nauka Publ., 1991. 383 p.
10. Borulenkov Yu.P. Motiv kak element predmeta dokazyvaniya [Motive Motif as an element of proof of the object]. Mirovoy sud'ya - Magistrate, 2013, no. 2, pp. 28-32.
11. Kornakova S.V. Osnovy etiki. Professional'naya etika yurista [The foundations of ethics. A professional lawyer's ethics]. Irkytsk, 2012. 308 p.
12. Obchayapsikhologiya [General psychology]. Yaroslavl, Izd-vo YAGPU, 2013.
13. Kalinovskiy K.B. "Pravo prezumptsiy" - strategiya razvitiya ugolovnogo i ugolovno-protsessual'nogo zakonodatel'stva ["Right presumptions" strategy of the development of criminal and criminal-procedural legislation]. Strategii ugolovnogosudoproizvodstva [Strategies of criminal proceedings]. Moscow, 2008. Pp. 90-97.
14. Tazin I.I. Protsessual'nyesredstvaustanovleniyaidokazyvaniyamotivatsii prestupnogopovedeniya [Procedural means of establishing and proving the motivation of criminal behavior]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Herald of the Tomsk State University, 2011, no. 343, pp. 134-136.
