CC BY
4Автобиографическая заметка /Autobiographical note
УДК 82-94
https://doi.org/10.34130/2306-8450-2022-1-2-69
Усть-Цилемская экспедиция Ленинградского университета
(июль 1972 года)
Шварц Елена Михайловна
Независимый исследователь, г. Итака, США, vmshvarts@vahoo.com
Аннотация. В своих воспоминаниях о своей первой археографической экспедиции на Печору в 1972 году автор рассказывает о том, как она попала в состав экспедиции, о знакомстве с Н. С. Демковой и В. И. Малышевым, о своих впечатлениях от с. Усть-Цильма, о многокилометровых «путешествиях» по улицам старинного села, о его празднике «Горка» и приобретении археографического опыта.
Ключевые слова: Усть-Цильма, археографические экспедиции, Н. С. Демкова, В. И. Малышев
Для цитирования: Шварц Е. М. Усть-Цилемская экспедиция Ленинградского университета (июль 1972 года) // Вестник Сыктывкарского университета. Серия гуманитарных наук. 2022. № 1-2. С. 69-74. https://doi.org/10.34130/2306-8450-2022-1-2-69.
Ust-Tsilma Expedition of the Leningrad University (July 1972)
Yelena M. Shvarts
Independent Researcher, Ithaca, USA, ymshvarts@yahoo.com
Abstract. In the memoirs about her first archaeographic expedition to the Pechora in 1972, Elena Schwartz talks about her acquaintance with N. S. Demkova and V. I. Malyshev, about her impressions from the village Ust-Tsilma, about many kilometer walks along the streets of the ancient village, about folk holiday on St. Peter's day «Gorka» and the acquisition of archaeo-graphic experience.
Keywords: Ust-Tsilma, archaeographic expeditions, N. S. Demkova, V. I Malyshev
For citation: Schwartz E. M. Ust-Tsilma Expedition of the Leningrad University (July 1972). Vestnik Syktyvkarskogo universiteta. Seriya gumanitarnykh nauk = Syktyvkar University Bulletin. Humanities Series. 2022, 1-2: 69-74. (In Russ.). https://doi.org/10.34130/2306-8450-2022-1-69.
Весной 1972 г, когда я была на третьем курсе вечернего русского отделения ЛГУ, я разговорилась с однокурсницей, Олей Наруцкой, которая уже успела к третьему курсу побывать и в диалектологической, и в археографической экспедициях. Она горячо пожалела меня за мое ничегонеделание в летние каникулы и так
©Шварц Е. М., 2022
настоятельно рекомендовала немедленно пойти к Н. С. Демковой и попроситься в экспедицию, что я не только пошла сама, но и предложила пойти со мной двум подругам-однокурсницам, Лене Афанасьевой и Люде Беспаловой. Обе согласились, а Лена уже даже была в диалектологической экспедиции, и ей очень понравилось.
Мы пришли к Наталье Сергеевне домой; она полулежала в своем кресле (тогда оно было обито белой кожей) с забинтованной ногой на пуфе. Еще были живы ее мама и дочь Леночка, еще коса Н. С. лежала двойной короной у нее на голове. Она сказала нам, что участие в археографической экспедиции — большая честь для студентов младших курсов, что в этом году есть возможность поехать в Белую Церковь, но это такое важное место, что туда может поехать только самый опытный археограф, а именно — Ира Азволинская, а мы можем выбирать между Усть-Цильмой вдвоем и Сибирью, куда может поехать только один человек от ЛГУ. Мне захотелось в Усть-Цильму. Сейчас я не могу вспомнить, почему. Я еще ничего не знала про В. И. Малышева, не ходила на заседания в Сектор древнерусской литературы ИРЛИ (это все началось после экспедиции). Вероятно, Наталья Сергеевна, обладая даром сирены, прямо тут, на месте, соблазнила меня своим рассказом. Девочки сказали, что подумают. Через несколько дней Люда, смеясь от радости, передала мне слова Лены Афанасьевой, что она поедет туда, куда поедет Леночка Шварц, а самой Люде хотелось в Сибирь. Так что все удачно сложилось.
И вот нас собрал Малышев на инструктаж. Это было в маленькой комнатке на первом этаже, у него еще не было роскошного Древлехранилища наверху. Мы тесно уселись на стульях около него, и первое, что он мне сказал, было: «Это мы, мужики, сидим нога на ногу, а девушкам не положено» Я это запомнила на всю жизнь, хоть так и не смогла от этого отучиться.
Владимир Иванович проинструктировал нас, желторотых младшекурсниц, как вести себя в тех случаях, когда рукопись, которую нам показали, находится в опасности и используется не по назначению — надо ее незаметно забрать, чтобы спасти.
Там, у Малышева, я, вероятно, и увидела впервые Танечку Махновец и Любочку Ярошенко (в замужестве Титову). Наталья Сергеевна предложила нам с Леной Афанасьевой выбрать себе из них двоих (Махновец и Ярошенко) наставника. Я не могла выбирать: старшие, окончившие уже университет, были все для меня небожителями. Мое счастье, если кто-нибудь из них снизойдет до того, чтобы выбрать меня себе в напарницы. А Ленка без всяких колебаний тут же сказала, что хочет Любочку. Так судьба и Лена Афанасьева подарили мне две недели тесного общения с Танечкой Махновец, из числа счастливейших в моей жизни; две, а не три, потому что я подхватила бронхит, и Танечка с Любочкой и Лена Пиотровская, прилетевшая позже (потому что сдавала в печать какую-то статью, которую потеряли, а она ее заново восстанавливала), выслали меня из Усть-Цильмы в Ленинград до окончания экспедиции.
Экспедиция началась 5-го июля, была страшная жара, горел торф. А в плацкартном вагоне Ленинград — Печора девочки жили веселой экспедиционной жиз-
нью. Таня с Любой учили девочек вязать крючком. Тогда, прямо в вагоне, началась мода того лета обвязывать носовые платки кружевами. Особенно увлекалась Наташа Герасимова. Потом, наверное, в Печоре, все накупили одинаковых носовых платков для рукоделия; один такой сохранился у меня до сих пор в каком-то футляре для очков. (Наталья Сергеевна потом сказала, что самые задушевные беседы с владелицами рукописей завязываются во время тихой девичьей работы, и чтобы мы если не платки кружевами обвязывали, то хоть пуговицы отпарывали и пришивали.)
Помню, как мы высадились из поезда в Печоре и отправились с вокзала в аэропорт, чтобы лететь в Усть-Цильму. Конечно, никаких билетов не было, последний самолет уже улетел. Таня с Любой, экспедиционные волки, приняли это как привычную нормальную ситуацию, отправили нас, мелюзгу, погулять, вероятно, в универмаг за носовыми платками, а Любочка Ярошенко осталась под окном закрытой кассы вязать на спицах свитер. Помню, что Танечка Махновец мне сказала, что Любочкино обаяние всегда и неотразимо действует на пилотов. Когда мы вернулись, нам уже дали дополнительный самолет. В последующих моих экспедициях уже мне поручали добывать дополнительные самолеты, и я, отправляясь к пилотам на дом, вспоминала Любочку и ее свитер, и старалась ей подражать.
Хорошо помню Таню Махновец [см. ее исследования послеуниверситетского времени: Махновец, 1989; Махновец, 1980], такую тоненькую, с короткой стрижкой (она мне сказала, что умеет стричься сама перед зеркалом), всегда такую веселую. Помню ее рассказы об экспедициях, об ужасной денежной путанице с Каргополем и Карпогорами, о том, как какой-то местный увалень влюбился в красавицу Н. С. Демкову, помню ее экспедиционные байки: «поздний пароход опаздывает ранний поезд».
В Усть-Цильме нас с Танечкой поселили в хорошем новом доме посреди главной улицы у жены милиционера, а остальной народ — Лена Пиотровская, Наташа Герасимова, Лена Афанасьева, Люба Ярошенко и Наташа Макарова — весело жил где-то в конце села на втором этаже, в «летней избе» какой-то живописной развалюхи; там мы собирались по вечерам, рассказывали, кто что увидел за день, и вместе ужинали — макаронами с венгерским лечо (это все, что было в местном магазине). Ленка Афанасьева после ужина считала съеденные ею калории. Потом, в жаркую полярную полночь, при ярком солнечном свете, шли купаться на Печору. Мы все были одеты в длинные юбки и белые платочки и выглядели марсианками на фоне местных юных красавиц в красных брючных костюмах. Нам это очень нравилось. А юбка Наташи Герасимовой на строгий взгляд старших была коротковата, и вот, пришлось отпускать подгиб и отпаривать его походным электрическим утюжком из Танечкиного рюкзака. Все равно вышло коротко, и Наташе было велено носить под юбкой тренировочные штаны. И в таком мусульманском виде она взяла самую драгоценную рукопись того лета — неопубликованные письма Аввакума — в «командировке» в село Замежное на реке Пижме, одном из притоков Печоры. Любочка с Леной Афанасьевой ездили на «Ракете» к Степану «Анхе-нычу» Носову в село Бугаево и смогли переписать его «Видения». Помню рассказы об этой поездке, о том, как «Анхеныч» согласился отдать подлинник только
после того, как девочки сделают ему копию. А время поджимало: Любочке предстояла поездка в Нарьян-Мар и нужно было успеть на определенную «Ракету», так что девочки переписывали текст всю ночь, падая со стульев от смеха, а потом бежали по грязи к «Ракете» и их не пускали на такой «роскошный» корабль с грязными ногами, так что пришлось мыть ноги в умывальнике на дебаркадере.
«Анхеныч» (как его обычно именовали на Печоре) был почитаемый местный «святой», подлинник его «Жития», переданный нам (для В. И. Малышева), служил верительной грамотой, с ним нас впускали в любой дом. А мы были так молоды и глупы, что умирали со смеху и от стиля, и от описания самих «мучений» (на самом деле это по жанру не житие, а хождение во ад) — «от електропроводки», за «чай с колбасой», за чтение светских книг» («о, сколь горька бумага и сколь противные запахом чернила! Об этом может сопоставить всяк!»). Через много лет, когда М. В. Мелихов опубликовал этот памятник [Печорский старообрядческий писатель, 2005], он уже совсем не казался смешным, а тогда у нас просто слезы текли от смеха, которые мы, конечно, выдавали за сочувствие.
В то лето 1972 г. мы вместе с Леной Афанасьевой однажды пошли домой к замечательной старообрядке-наставнице Федосье Ефимовне Чупровой (см. фото 3), у которой должны были читать это «Житие». Федосья, уже очень пожилая, на полном серьезе дала мне (тогда я еще была в толстых очках, которые заливали слезы) полотенце утираться. Ленке, знакомой с текстом, было еще смешнее, потому что я читала с выражением, подражая манере Натальи Сергеевны и не зная, что меня ждет в следующей строчке. А на следующее лето мы с Н. С. жили у Фе-досьи все экспедиционное время.
Нас с Танечкой Махновец в 72 году послали на Пижму, где интересных рукописей не было, зато было много того, за чем я, собственно, и поехала, — впечатлений и приключений! Вспоминаю, как 20-километровые марш-броски мы одолевали под пение «Ауапй Роро1о»*. В любой час, в любом доме, в котором мы спрашивали, к кому можно попроситься переночевать, отвечали: «У меня ночуйте», сразу же приглашали к столу со словами: «Самовар с собой не носят». Помню в одной избе вкуснейший, только что испеченный хлеб со сливками из погреба, в которых «стояла ложка». Помню, как мы купались в теплом мелком ручье и Танечка сказала, что в нем водоросли, как девичьи косы. Помню, как мы зашли в избу к брату «Анхеныча», высокому величавому старику с картинной бородой. Он не вставал с постели, вокруг него суетилась его старушка-жена. Мы собирались идти по речке дальше, и он попросил нас на обратном пути зайти проститься. На обратном пути меня заела мошка, я надела брюки и постеснялась зайти в избу, осталась ждать снаружи. Танечка вышла, смеясь, и рассказала, что дед спросил, где я, она сказала, что стесняюсь показываться в брюках, а он сказал: «Если ножки хорошие, можно в юбке, а если кривые, то тогда уж в штанах».
* «Ауапй Роро1о» («Вперёд, народ») — итальянская социалистическая и коммунистическая песня, написанная в 1908 г., одна из самых известных итальянских и международных рабочих песен (примеч. Ред.).
Помню «Горку», праздник на Петров день в Усть-Цильме, с хороводами девушек и молодок в старинных сарафанах и переливчатых шалях, и Наташу Герасимову, наряженную в такой сарафан. На почте сидела служащая в таком сарафане, в нем она работала каждый день.
Мы часто бывали на почте, во-первых, потому, что все полученные в подарок книги нужно было сразу же отправлять в Ленинград: держать их в избе в рюкзаке было опасно, да и места столько не было, а кроме того, мы оставляли друг другу на почте записки «до востребования» с различного рода информацией: сообщали адреса, которые следует посетить, расписание работы транспорта.
Еще помню бесконечные мостки главной улицы Усть-Цильмы, домов на ней было больше двухсот, и мы проходили ее из конца в конец несколько раз за день под палящим солнцем. Посередине стоял ларек, в котором продавали соки из банок, и всякий раз, достигая его, мы выпивали сока, но этого, конечно, не хватало, и приходилось пить воду из придорожных колодцев с «журавлями» — ледяную в жару, как и полагается быть воде в зоне вечной мерзлоты. Так я подхватила бронхит. Помню, как во время вечернего сбора было решено лечить меня банками; Танечка с Любочкой и с Леной Пиотровской отправились к какой-то знакомой местной жительнице за банками, а Любочка мне очень ловко их поставила. На следующий день меня в сопровождении Лены Афанасьевой отправили в местную больницу на прием к доктору. Доктор принимал в фартуке, в котором вышел из операционной, просто как в Чеховские времена. Похвалил следы от банок. Я сказала, что мне лучше, и лечить меня не надо. А Лена сказала: «Не слушайте ее, доктор, она очень сильно кашляла ночью». Тут как раз, прямо в приемной доктора, появилась Пиотровская с билетом в Ленинград для меня. Доктор сказал, что это самое лучшее, что можно придумать для моего лечения. На этом для меня экспедиция не закончилась. Мне пришлось первый раз в жизни лететь одной, да еще с пересадкой в Сыктывкаре, да еще добывать место из Сыктывкара в Ленинград — такой был билет. Я очень гордилась тем, что справилась. Помню напутственный совет Пиотровской: «Если придется ночевать в Сыктывкаре и не будет гостиницы, подойди к милиционеру и попроси, чтобы тебя поместили в камеру предварительного заключения». Отчет об этой экспедиции был напечатан в Трудах отдела древнерусской литературы [Махновец и др., 1974].
Список источников
Махновец и др., 1974 — Махновец Т. А., Пиотровская Е. К., Ярошенко Л. В. Поездка за рукописями на Печору летом 1972 г. // ТОДРЛ. Л.: Наука, 1974. Т. 29. С. 351-352.
Махновец, 1989 -Махновец Т. А. Слово о хмеле // Словарь книжников и книжности Древней Руси: в 3 вып. / АН СССР, Ин-т рус. лит. (Пушкинский дом). — Л.: б. и., 1989. Вып. 2, ч. 2. С. 405-408.
Махновец, 1980 — Махновец Т. А. «Слово о хмеле» в списках XV в. // Источниковедение литературы Древней Руси / АН СССР, Ин-т рус. лит. (Пушкинский дом); отв. ред. Д. С. Лихачев. Л.: б. и., 1980. С. 155-163.
Печорский старообрядческий писатель, 2005 — Печорский старообрядческий писатель С. А. Носов: видения, письма, записки / подгот. текста, вступ. ст. и прим. М. В. Мелихова. — М.: Памятники исторической мысли, 2005. 430 с.
Информация об авторе /Information about the author Шварц Елена Михайловна Yelena M. Shvarts
независимый исследователь, г. Итака, Independent Researcher, Ithaca, USA
США
Статья поступила в редакцию / The article was submitted 23.01.2022
Одобрена после рецензирования / Approved after reviewing 06.02.2022
Принята к публикации / Accepted for publication 03.03.2022
