CC BY
15УДК 532.783
О. Б. Акопова, С. М. Пестов*
УСПЕХИ В КОНСТРУИРОВАНИИ И СИНТЕЗЕ ХИРАЛЬНЫХ ДИСКОТИЧЕСКИХ МЕЗОГЕНОВ
PROGRESS IN THE DESIGN AND SYNTHESIS OF CHIRAL DISCOTIC MESOGENS
Ивановский государственный университет, НИИ наноматериалов,
153025 Иваново, ул. Ермака, д. 39. E-mail: akopov@dsn.ru *Московский государственный университет тонких химических технологий им. М. В. Ломоносова (МИТХТ), 119571 Москва, пр. Вернадского, 86
Проанализированы результаты исследований за последние 10 лет по индукции хиральности в ахиральных дискотических мезогенах, конструированию и синтезу дискотических ме-зогенов с надмолекулярной хиральностью.
Ключевые слова: хиральные дискотические мезогены, методы индукции хиральности, моделирование, прогноз мезоморфизма, синтез, производные трифенилена.
The results of studies of the induction of chirality in achiral discotic mesogens, the design and the synthesis of discotic mesogens with supramolecular chirality over the last 10 years have been analyzed.
Key words: chiral discotic mesogens, methods of induction of chirality, simulation, prediction of mesomorphism, synthesis, triphenylens derivatives.
Хиральность присуща огромному числу биологических объектов и имеет большое значение для роста и функционирования основной массы живых существ, определяет многие физические явления. Молекулярная и надмолекулярная хиральность представляет интерес и для создания новой приборной базы наноиндустрии.
В настоящее время многие исследователи активно занимаются дизайном новых хиральных мезогенных функциональных материалов, в том числе на основе хиральных дискотических мезогенов (ХДМ), поскольку они имеют широкие перспективы применения как одномерные проводники и фотопроводники, материалы для нелинейной оптики, как люминесцентные материалы, компенсаторные пленки и т. д. [1 - 7]. Конструирование таких систем включает в себя синтез индивидуальных ХДМ, а также формирование супрамолекулярных хиральных ансамблей с геликоидальным или нематическим упорядочением за счет действия различных движущих сил (донорно-акцепторных взаимодействий (Д/А), водородных связей (ВС), координацией металлами (КМ), фотоиндукцией и пр.).
В статье основное внимание уделено двум аспектам: различным способам индукции надмолекулярной хиральности в ахиральных дискотических мезогенах и конструированию и синтезу индивидуальных ХДМ. Сначала рассмотрим различные варианты создания мезогенных хиральных надмолекулярных структур с нематическим или геликоидальным упорядочением за счет индукции хиральности мезофазы.
Колончатые жидкие кристаллы представляют мощный инструмент для формирования геликоидальных надмолекулярных ансамблей, в которых закрученные колонки организованы в объеме в двумерноупорядоченные структуры (термотропные жидкие
© Акопова О. Б., Пестов С. М., 2012
кристаллы), либо в присутствии растворителей - в лиотропные жидкие кристаллы (ЛЖК). Когда винтовая организация асимметрична относительно превалирующего направления закрутки, тогда Со/-мезофазы могут проявлять надмолекулярную хиральность.
На схеме 1 показаны возможные варианты создания хиральных мезогенных колончатых ансамблей за счет использования химии нековалентных взаимодействий (индукция хиральности).
Схема 1
Это позволяет управлять процессами самосборки и самоорганизации, а ЖК-состояние, дополнительно дает возможность комбинации таких взаимодействий, приводящих к контролю геометрии и ориентации супрамолекулярных ансамблей, что очень важно для их практического использования. Роль водородных связей в образовании Со/надмолекулярных ЖК-структур с геликоидальным упорядочением показана на примере производных меламина с комбинированной периферией, включающей хиральные фрагменты (рис. 1) [8].
Рис. 1. Схематическое представление предполагаемой колончатой геликоидальной структуры, сформированной супрамолекулярным комплексом (1), состоящим из меламина (центральное ядро), который связан с периферийным окружением, состоящим из банановидных хиральных единиц [8]
Интересно отметить, что подобный же комплекс (2), сформированный с помощью ВС из меламина и банановидных хиральных азобензолсодержащих соединений,
также может образовать в мезофазе хиральные геликоидальные колончатые надмолекулярные упаковки, но только при дополнительном воздействии на него циркулярно поляризованного света с длиной волны 488 нм (фотоиндукция) (рис. 2) [9].
Рис. 2. Фотоиндукция хиральной геликоидальной мезофазы облучением циркулярно поляризованным светом (CPL) с длиной волны 488 нм комплекса (2) [9]
Действие аполярного хирального растворителя R(-)-2,6-диметилоктана на ахиральный дискотический мезоген (3)-ДМ-1 приводит к самосборке последнего в хиральный колончатый ансамбль (рис. 3) [10].
OR
3
OR
Рис. 3. Модель хирального колончатого ансамбля, полученного при действии аполярного хирального растворителя на ахиральный дискотический мезоген ДМ-1 (3) [10]
Но соединение (3)-ДМ-2, включающее по периферии молекулы хиральные заместители, не склонно к проявлению хирального мезоморфизма.
Первый пример лиотропной хиральной нематической фазы в неполярном органическом растворителе, индуцированной под воздействием хиральных комплексов переноса заряда: дискообразный тетра-палладий органил + энантиомер п-кислотный акцептор электронов ТАРА (+) или (-) в эквимолярном соотношении, приведен в работе [11].
Хиральность в дискотических мезогенах может быть индуцирована с помощью допирования малыми немезогенными хиральными молекулами, которые участвуют в до-норно-акцепторном взаимодействии с ДМ (например, как с полимером (4), рис. 4) [12].
Геликоидальная структура мезофазы (рис. 5) наблюдается также под воздействием акцептора электронов ЖК-производного периленбисимида (рис. 5, соединение (7)) на донор электронов гексазамещенный разветвленными ахиральными цепями гек-сабензокоронен (6в). На этом же рисунке приведены производные гексабензокоронена (6а, б), которые формируют в мезофазе хиральные структуры под влиянием стериче-ских факторов [13 - 15].
5
N02 N02 /
ТАРА
Рис. 4. Модель колончатого ансамбля с геликоидальной надмолекулярной структурой мезофазы, который формируется при допировании линейного ЖК-полимера (4) немезогенным хиральным акцетором электронов ТАРА (5) [12]
С7Н15 7 /) // \ >'7П15 7
у- N /—\ М—( '
С7Н15 )/ 4 /) /) ^ С7Н15
6а
\ '/ — с12нг5 6б
6в
с7н.
Рис. 5. Структурные формулы доноров электронов ДМ-производных гексабензокоронена (6) и акцептора электронов производного периленбисимида (7), а также схематическое представление модели геликоидальной упаковки с углом закрутки 60° и углом поворота соседних молекул 12° смеси (6в) и (7) по [14, 15]
П
О
02N
Одним из достаточно перспективных направлений в конструировании хиральных колончатых ансамблей является использование принципа <^е^еаПз-аЫ^оШеге» [14, 16 - 21] (сержант-солдат), когда смешивают два аналогичных по строению ДМ, одно хиральное, другое ахиральное, обычно в соотношении 1:1, при этом достигается формирование в мезофазе хиральных геликоидальных Со/-ансамблей. Возможности вариации таких смесей довольно обширны. Пример индукции хиральности такого типа приведен на рис. 6 [21].
8: К =
(Х>8а: К =
Рис. 6. Структурные формулы ахиральных (8) и хиральных (8а-г) производных гексабензокоронена и модель формирования их смесями геликоидальных лево- и правовращающих структур [21]
о
Имеются также случаи, когда происхождение винтовой колоночной архитектуры не зависит от того является ли молекула оптически активной или нет [22 - 27]. Так, Levelut А. М. еще в 1983 г. сообщила [22] об исследовании ахиральных производных трифенилена с помощью рентгеновских лучей. Полученные результаты привели ее к выводу о существовании геликоидальной модуляция в Соїн мезофазе. Авторы работ [26, 27] тоже наблюдали проявление хиральности мезофазы, но в лиотропной композиции ахиральных дискотических мезогенов-производных бензола с алканами [26, 27].
В отличие от каламитных систем, модель винтовой упаковки в колончатых ме-зофазах еще недостаточно четко установлена. Наиболее часто за формированием закрученных ансамблей стоит молекулярная хиральность. Надмолекулярная хиральность проявляется в виде различных хиральных (винтовых) суперструктур, представленных на рис. 7 [28].
N*D
Со1н
/лип
ж
I
TGBA
Рис. 7. Варианты различных хиральных (винтовых) надмолекулярных структур, наблюдаемых в дискотических мезогенах [28]
R'Q Р'Ц PRI
Х
-1,Х = Х2 = н, (а)
OR' R' = (O)C-(CH2)4Jj''''''^
Э----S
O
сн3 сн3
Р' - CnH2n+1,
Х1 - Н, Х2 -- NH-(O)C-R
П = 7 (а), п = 8 (б);
СН(СНз)2
R'O ORl
„ (б) (O)C СНз
СН3 CHзO
(O)C-(CH2)2HC-
1-3, R' - CnH2n+1, П - 7(а), 8 (б), Х1 - Х2 -- NH-(O)C-R
CH3 фз O
R - -(^2)2^-*
С^'
O'
R - -(^2)2^-
п = 7 (в), ^ п = 8 (г)
'о/ сн-CH
NH2
^С" , ,
R - —014—N-----0^
o п = 4 (е), п = 8 (ж).
R - - ^ п = 7 (д);
э—Э
RO OR
O H oн
N^^^-*0^0 HN Л
НО H O
OR
IV, Р - Сп^п+1, п - 7
O
O
O
До сих пор остается актуальным вопрос создания новых ДМ с хиральным мезо-морфизмом и изучение связи их молекулярного строения с проявлением такого типа мезоморфизма. Известно всего около 100 дископодобных соединений, проявляющих надмолекулярную хиральность. С другой стороны, экспериментальные сложности, возникающие при их синтезе, выделении и очистке, заставляют искать пути сокращения затрат на создание новых перспективных ХДМ. С этой целью различные группы исследователей [29 - 32] занимаются прогнозированием мезоморфизма, в том числе и хирального [33 - 38], с использованием теоретических подходов, таких как компьютерное моделирование методами молекулярной динамики, Монте-Карло, распознавания образов, компьютерное моделирование единичных молекул и др.
Нами разработан метод прогнозирования мезоморфизма дискотических соединений с привлечением моделей единичных молекул и расчета их МР [39 - 43]. Он применим к широкому кругу соединений, требует небольших затрат машинного времени, учитывает особенности молекулярного строения и имеет высокую достоверность прогноза. Этот метод использован нами и при поиске новых ДМ с хиральными фрагментами (серия I - IV) [28, 42, 44, 45]. А для выделения подкласса ХДМ у таких ДМ были введены другие МР [42, 46, 47], которые позволяют прогнозировать надмолекулярную хиральность у вновь синтезируемых дискотических соединений с достоверностью 60 - 80 %.
На схеме 2 приведены алгоритмы выделения класса ДМ и подклассов соединений, проявляющих колончатый (Col), нематический (N), хиральный нематический (N ) и колончатый геликоидальный (ColH) мезоморфизм в классе ДМ.
Схема 2
Для выделения класса ДМ использовался классификационный ряд МР - 1 [40 - 42], а для выделения подкласса хиральных ДМ - классификационный ряд - 2 [42, 46, 47].
Классификационный ряд МР для выделения класса ДМ:
К = 2.0 - 8.5; Кс = 1.0 - 2.6; К = 0.25 -1.00;
Кр = 0.2- 0.7; Мт = 0.3- 0.8; Мг = 0.15 - 0.80; К„ = 0.08 - 0.30 (1)
Классификационный ряд МР для выделения подкласса ХДМ:
Кск.с = 0.20 -1.33; Км = 0.010 - 0.100; Кмр = 0.03 - 0.25;
Ксл-мт = 0.004 - 0.020 и > 0.05; Кс.р-Мг = 0.005 - 0.060 (2)
В табл.1 приведены расчетные значения молекулярных параметров хиральных производных трифенилена серии I - IV. Данные табл. 1 свидетельствуют о способности сконструированных производных трифенилена формировать мезофазы, характерные для ДМ, за исключением соединений строения Ш-1б, в, которые способны проявлять данный тип мезоморфизма только с 50 % вероятностью. Для выделения подкласса ХДМ в выборку были включены соединения, как с положительным, так и с равновероятным прогнозом мезоморфизма.
Таблица 1
Молекулярные параметры и прогноз мезоморфизма соединений серии I - IV
№ п/п Соединение ^опту ккал/моль К К Кр Каг мт Мг Р
1 2 3 4 5 6 7 8 9
1 I 39,34 0,50 5,22 0,35 0,141 0,43 0,21 +
2 II 46,25 0,70 4,37 0,39 0,192 0,44 0,29 +
3 Ш-1а 89,14 0,50 3,34 0,63 0,213 0,50 0,25 +
4 Б 281,07 0,50 2,45 0,55 0,378' 0,32 0,16 ±
5 В 356,85 0,50 3,32 0,42 0,306' 0,24 0,12' ±
6 Ш-2а, п=7 144,05 0,58 3,28 0,48 0,256 0,42 0,25 +
7 8 = = 10 149,25 0,58 3,14 0,46 0,273 0,38 0,22 +
8 Ш-2в, п=7 118,16 0,58 4,14 0,34 0,164 0,38 0,22 +
9 г, п=8 128,94 0,58 2,43 0,33 0,178 0,35 0,20 +
10 Ш-2д, п=7 87,96 0,58 2,56 0,47 0,244 0,46 0,27 +
11 Ш-2е, п=4 178,58 0,58 2,62 0,84' 0,340' 0,70 0,41 ±
12 ж, п=8 298,15 0,58 3,27 0,45 0,240 0,42 0,24 +
13 Ш-3, п=7 177,50 0,58 4,42 0,35 0,234 0,31 0,21 +
14 п=8 182,18 0,58 4,39 0,36 0,250 0,29 0,19 +
15 IV 118,05 0,57 2,98 0,79 0,340' 0,66 0,38 ±
Примечание: ' - штрихом выделены значения параметров, выходящие за границы классификационного ряда (1).
В табл. 2 приведены расчетные значения МР, анализ которых позволяет выявить соединения, склонные формировать в мезофазе хиральные надмолекулярные упаковки, характерные для дискотических мезогенов. Положительный прогноз хирального мезоморфизма выявлен только для пяти (Ш-2а, п=7; Ш-2б, п = 8; Ш-2г, п = 8; Ш-3, п=7, 8) из 15 новых производных трифенилена, для шести - (I, II, Ш-а,в, Ш-2е, п=4) наблюдается отрицательный прогноз, остальные структуры способны проявлять хиральный ме-зоморфизм с 50 % вероятностью.
Для проверки результатов прогноза и изучения влияния молекулярного строения на проявление хирального мезоморфизма по схеме 3 были синтезированы девять производных трифенилена (6 - 13 и 15, табл. 1). Подробные методики синтеза полупродуктов и конечных продуктов синтеза, а также данные по идентификации соединений приведены в работах [28, 42, 44, 45].
В табл. 3 сведены данные по температурам фазовых переходов синтезированных веществ. Они получены с помощью ДСК и термополяризационной микроскопии. Они показывают хорошую сходимость (94 %) данных общего прогноза (колонка 6) с экспериментом (колонка 5). Совпадение данных эксперимента по хиральному мезоморфизму (колонка 7) с результатами прогноза (колонка 8) составляет 67 %.
Введение в мономезоморфные гексаалкокситрифенилены объемных хиральных фрагментов в качестве седьмого периферийного заместителя приводит, как правило, к появлению двух энантиомезоморфных фазовых переходов, при этом понижается термостабильность мезофазы, у седьмого гомолога расширяется температурный интервал
ее существования. У восьмого гомолога он сужается, а у производных трифенилена с абиетиновой кислотой (Ш-2б, п = 8) (табл. 3) пропадает способность к формированию хиральной мезофазы.
Таблица 2
Молекулярные параметры и прогноз хирального мезоморфизма
соединений серии I - IV
Соединение Кс^с Кс,г.1 Кс^р К^.1-Мг Кс^р-Мг Рсун
1 2 3 4 5 6
I 1,00 0,270' 0,69' 0,058 0,145' -
II 0,67 0,270' 0,67' 0,078 0,194' -
Ш-1а 1,00 0,270' 0,69' 0,068 0,172' -
б 2,00' 0,055 0,14 0,009 0,022 -
в 3,00' 0,110' 0,29' 0,013 0,035 -
Ш-2а, п=7 0,29 0,100 0,14 0,013 0,038 +
во = я 10 0,29 0,096 0,14 0,011 0,034 +
Ш-2в, п=7 0,43 0,218' 0,27' 0,026 0,072' ±
г, п=8 0,43 0,226' 0,27' 0,025 0,065 +
Ш-2д, п=7 0,14' 0,220' 0,66' 0,061 0,183' ±
Ш-2е, п=4 0,43 0,136' 0,58' 0,030' 0,120' -
ж, п=8 0,43 0,097 0,58' 0,012 0,073' ±
Ш-3, п=7 0,75 0,223' 0,28' 0,025 0,057 +
п=8 0,75 0,223' 0,28' 0,024 0,054 +
IV 0,14' 0,045 0,39' 0,017 0,148' ±
Примечание: ' - штрихом выделены значения параметров, выходящие за границы классификационного ряда (2).
Схема 3
Таблица 3
Температуры фазовых переходов хиральных производных трифенилена III, IV
№ Соединение Сг Со11 Со1 Со1з I АТ А Н * Э Р Э Р
1 2 3 4 5 6 7 8
1 Ш-2а, п=7 • 9 • 28 • • 9 • 27,7 • - 43 • 38,9 • 42 • 34 33 19 ~19 + + + +
2 Ш-2б, п=8 • - 27 • - 39 • 12 0 + + -? +
3 Ш-2в, п=7 • 5,4 • 37 • • -50 • 6,9 • - 55 • - 19 • ~50 69 2 7 + + + ±
4 Ш-2г, п=8 • - 35 • • ~ 10 • (25) • - 45 • - 42 • 10 ~32 0 ~15 + + + +
5 Ш-3, п=7 • • - 1 2 • • 6 • • - 60 • - -5 • 48 55 30 ~34 + + + +
6 Ш-2е, п=4 • 110 • 130 • • 65 • 85 • - 140 • - 138 • 30 73 0 0 + ± - -
7 Ш-2ж, п=8 • - 28 • • - 26 • - 36 • - 34 • 8 10 0 0 + + - ±
8 Ш-2д, п=7 • 13,5 • 27,9 • • -43,7 • -8,2 • - 42,6 • - 2,8 • ~29 ~46 ~14 ~36 + + + ±
9 IV, п = 7 • 13,2 • 25,5 • • -50,5$ • 4,5 • - 44,0 • - 0,24 • 31 ~51 12 46 + + + ±
Примечание: АТ* - температурный интервал существования хиральной мезофазы;
Э - экспериментальные данные по проявлению мезоморфизма; Р - прогноз мезоморфизма; Э - экспериментальные данные по проявлению хирального мезоморфизма;
Р - прогноз хирального мезоморфизма.
Из данных табл. 3 следует также, что максимальный интервал существования Со/-фазы (50 оС) и колончатой хиральной мезофазы (32 оС) наблюдается для анилида седьмого гомолога гексаалкокситрифенилена с дигидрохолевой кислотой (соединение Ш-2в, п=7).
Наличие в мезофазе синтезированных производных трифенилена серии I - IV надмолекулярной хиральности установлено с помощью изучения их текстур под поляризационным микроскопом в цикле нагрева и охлаждения (рис. 8), сравнения полученных текстур с текстурами известных хиральных мезогенов.
У пяти производных трифенилена (Ш-2а, п = 7; Ш-2в, п=7; Ш-2г, п = 8; Ш-2д, п = 7; Ш-3а, п = 7 и IV, п = 7) наблюдается появление текстур с характерной поперечной штриховкой доменов (рис. 8, б - 10, б; 11, в), иногда с наличием миелиновых полос (рис. 9, г) или текстур типа Гранжана (рис. 10, в), что свидетельствует о хиральности мезофазы.
Рис. 8. Текстуры анилидов 1-амино-гексаалкокситрифенилена с абиетиновой кислотой в цикле нагрева и охлаждения: а), б) - (Ш-2а, п = 7) и в), г) - (Ш-2б, п = 8)
| - нагрев, I - охлаждение, х 200, х - николи скрещены
Рис. 9. Текстуры анилидов 1-амино-гексаалкокситрифенилена с дигидрохолевой кислотой а), б) - (Ш-2в, п = 7) и в), г) - (Ш-2г, п = 8)
| - нагрев, I - охлаждение, || - николи параллельны, х - николи скрещены, х200
Рис. 10. Текстуры анилида 1,5-диамино-гексаалкокситрифенилена с дигидрохолевой кислотой (III -3а, п = 7): а) цветочная текстура Со4-мезофазы б) полосчатая текстура (миелиновые полосы) хиральной мезофазы; в) ячеистая текстура типа текстуры Гранжана;
| - нагрев, I - охлаждение, х - николи скрещены, || - николи параллельны, увеличение 200
Рис. 11. Текстуры анилида 1-амино-гексаалкокситрифенилена с липоевой кислотой (Ш-2д, п = 7): а) пальцеобразная текстура Со/й-мезофазы вблизи фазового переход из изотропной жидкости в мезофазу; б) ломаная веерная текстура; в) полосчатая текстура хиральной мезофазы. | - нагрев, [ - охлаждение, || - николи параллельны, х - николи скрещены, увеличение 200
Рис. 12. Текстуры анилидов 1-амино-гексаалкокситрифенилена с 6-амино-пеницилиновой кислотой: а), б) - (Ш-2е, п = 4) и в), г) - (Ш-2ж, п = 8). | - нагрев, [ - охлаждение, || - николи параллельны, х - николи скрещены, увеличение 200
Рис. 13. Текстуры анилидов 1-амино-гексаалкокситрифенилена с d-винной кислотой (IV, п = 7); Т - нагрев, I - охлаждение, х - николи скрещены, увеличение 200
Заключение
Анализ результатов исследований за последние годы по индукции хиральности в ахиральных дискотических мезогенах, конструированию и синтезу дискотических мезогенов с надмолекулярной хиральностью позволил выявить большое разнообразие методов индукции хиральности.
Однако слабо развитым остается направление по конструированию и синтезу индивидуальных ДМ, формирующих в мезофазе хиральные упаковки. Отсутствие широкой базы хиральных ДМ сдерживает развитие работ в этом направлении. Выявленная нами возможность предсказывать хиральный мезоморфизм у ДМ с помощью ряда молекулярных параметров с достоверностью > 70 % опирается на данном этапе еще на недостаточно большое число молекулярных структур, использованных для проверки результатов прогноза, и требует дальнейших исследований.
Следует отметить также, что изучение ахирального и хирального мезоморфизма синтезированных нами соединений позволило выявить влияние на его проявление длины углеводородных радикалов, природы вводимых хиральных кислот и числа хиральных центров в них.
Работа выполнена при частичной финансовой поддержке РФФИ, грант № 10-03-00881-а.
Список использованной литературы
1. Closs F., Siemensmeyer K., Frey T. H., Funhoff D. // Liq. Cryst. 1993. Vol. 14. P. 629 - 634 .
2. Adam D., Schuhmacher P., Simmerer J. et al. // Nature (Lett.) 1994. Vol. 371. P. 141 - 143.
3. Shenning A. P. H. J., Jonkheijm P., Peeters E., Meijer E. W. // J. Am. Chem. Soc. 2001. Vol. 123. P. 409 - 416.
4. Jonkheijm P., Hoeben F. J. M., Kleppinger R. et al. // J. Am. Chem. Soc. 2003. Vol. 125. P. 15941 15949.
5. Amabilino D. B., Veciana J. // Top. Curr. Chem. 2006. Vol. 265. P. 253 - 302.
6. Lee H., Kim D, Lee H.-K. et al. // Tetrahed. Lett. 2004. Vol. 45. P. 1019 - 1022.
7. Takezoe H. // Sympos. Frontiers Soft. Matter. (Colorado). Abstr. 2012. I-19. P. 24.
8. Seki T., Asano A, Seki S. et al. // Chem. Eur. J. 2011. Vol. 17. P. 3598 - 3608.
9. Moreno J. R. A., Gonzalez J. J. L., Urena F. P. et al. // J. Phys. Chem. B. 2012. Vol. 116. P. 5090 - 5096.
10. van Gorp J. J, Vekemans J. A. J. M., Meijer E. W. // J. Am. Chem. Soc. 2002. Vol. 124. P.14759 - 14769.
11. Usol’tseva N., Praefcke, Singer D., Gundogan B. // Liq. Cryst. 1994. Vol. 16., № 4., P. 617 - 623.
12. Green M.M., Ringsdorf H., Wagner J., Wustefeld R. // Angew. Chem. Int. Ed. 1990. Vol. 29. P.1478 - 1481.
13. Pisula W., KastlerM., Wasserfallen D. et al. // Angew. Chem. Int. Ed. 2006. Vol. 45. P. 819 - 823.
14. Vera F., Serrano J. L., Sierra T. // Chem. Soc. Rev. 2009. Vol. 38. P. 781 - 796.
15. Pisula W., Tomovic Z., WatsonM. D. et al. // J. Phys. Chem. B. 2007. Vol. 111. P. 7481 - 7487.
16. Wu J. S., Watson M. D., Zhang L. et al. // J. Am. Chem. Soc. 2004. Vol. 126. P. 177 - 186.
17. Ishii T., Kuwahara R., Takata A. et al. // Chem. Eur. J. 2006. Vol. 12. P. 763 - 776.
18. van den Hout K. P., Martin-Rapun R., Vekemans J. A. J. M., Meijer E. W. // Chem. Eur. J. 2007.
Vol. 13. P. 8111 - 8123.
19. SmuldersM. M. J., Schenning A. P. H. J., Meijer E. W. // J. Am. Chem. Soc. 2008. Vol. 130. P. 606 - 611.
20. Gillissen M. A. J., Hoeben T. T., Spiering A. J. H. et al. // Isr. J. Chem. 2011. Vol. 51. P. 1118 - 1127.
21. Yamamoto T., Fukushima T., Kosaka A. et al. // Angew. Chem. Int. Ed. 2008.Vol. 47. P.1672 - 1675.
22. Levelut A. M. // J. Phys. Lett. 1979. Vol. 40. P. L81 - 84.
23. Fontes E., Heiney P. A., de Jeu W. H. // Phys. Rev. Lett. 1988. Vol. 61. P. 1202 - 1205.
24. Cammidge A. N., Gopee H. // J. Mater. Chem. 2001. Vol. 11. P. 2773 - 2783.
25. Pisula W., Kastler M. et al. // J. Am. Chem. Soc. 2004. Vol. 126. P. 8074 - 8075.
26. Усольцева Н., Префке К., Блунк Д., Смирнова А. И. // Изв. РАН. Сер. физ. 1998. Т. 62. № 8.
С.1642 - 1646.
27. Usol’tseva N., Praefcke, Blunk D. // Proceed. SPIE: Liq. Cryst.: Chemistry and Structure. 1998. Vol. 3319. P. 319 - 325.
28. Акопова O. Б., Булавкова М. Г., Груздев М. С., Лукьянов И. Ю. // Жидкие кристаллы и их практическое использование. 2010. Вып. 2. С. 46 - 57.
29. Шестакова Р. Г., Просочкина Т. Р., Токунова Э. Ф. и др. // ЖОХ. 2006. Т. 76. Вып. 4. С. 648 - 653.
30. Потемкин В. А. // Автореф. ... канд. хим. наук. Челябинск, 1998. 20 с.
31. Miglioli I., Muccioli L., Orlandi S. et al. // Theor. Chem. Acc. 2007. Vol. 118. P. 203 - 210.
32. Лукьянов И. Ю., Соцкий В. В., Быкова В. В., Усольцева Н. В. // Жидкие кристаллы и их практическое использование. 2011. Вып. 3. С. 84 - 89.
33. HebertM., Caille A. // Phys. Rev. B. 1994. Vol. 49. P. 55 - 63.
34. Yan C., Lubensky T. C. // J. Phys. II. 1997. Vol. 7. P. 1023 - 1034.
35. Lubensky T. C., Harris A. B., Kamien R. D. Yan G. // arXiv:cond-mat/9710349 v1. 31 Oct. 1997. 20 p.
36. Memmer R. // Ber. Bunsen. Phys. Chem. 1998. Bd. 102. S. 1002 - 1010.
37. Berardi R., CecchiniM., Zannoni C. A. // J. Chem. Phys. 2003. Vol. 119. P. 9933 - 9946.
38. Peterca M., Percec V., Imam M. R. et al. // J. Am. Chem. Soc. 2008. Vol. 130. P. 14840 - 14852.
39. Акопова О. Б. // Материалы III Школы-семинара «Квантовохимические расчеты: Структура и реакционная способность орг. и неор. молекул», Иваново, 14 марта 2007. Иваново, 2007. С. 34 - 38.
40. Акопова О. Б., Курбатова Е. В. // ЖК и их практическое использование. 2008. Вып. 1. С. 24 - 31.
41. Фролова Т. В., Акопова О. Б., Усольцева Н. В. // Жидкие кристаллы и их практическое использование. 2008. Вып. 3. С. 23 - 28.
42. Акопова О. Б. // Дис. ... д-ра хим. наук. Иваново, 2008. Т. 1. 502 c.
43. Акопова О. Б., Акопов Д. А. Программа для ЭВМ «СМР ChemCard» // Свид. о гос. регистрации № 20126101165 от 10.01.2012.
44. Акопова О. Б., Курбатова Е. В., Груздев М. С. // ЖОХ. 2010. Т. 80. Вып. 2. С. 243 - 249.
45. Акопова О. Б., Булавкова М. Г., Груздев М. С., Фролова Т. В. // ЖОХ. 2011. Т. 81. Вып. 4. С. 622 - 629.
46. Акопова О. Б. // Жидкие кристаллы и их практическое использование. 2005. Вып. 1/2. С. 47 - 59.
47. Акопова О. Б., Чиркунова Е. К. // Жидкие кристаллы и их практическое использование. 2012. Вып. 1. С. 13 - 20.
Поступила в редакцию 9.10.2012 г.
