Ушедшая Москва. К 125-летию со дня рождения архитектора Н.Д. Виноградова (1885–1980 гг.) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

|м

II

Сохранение архитектурного наследия

УДК 72.03

Е.Б. ОВСЯННИКОВА, канд. архитектуры, Московский архитектурный институт (МАРХИ)

Ушедшая Москва. К 125-летию со дня рождения архитектора Н.Д. Виноградова (1885—1980 гг.)*

Представлены результаты обследования деревянных зданий Москвы, являвшихся послепожарной застройкой, созданной после 1812 г., разбиравшихся в 1918-1921 гг. В статье использованы документы и фотоматериалы из архива архитектора Н.Д. Виноградова, которые показывают, что ампирная Москва существовала вплоть до конца 1910-х гг., хотя исследователи были уверены в ее исчезновении еще в 60-е гг. XIX в.

Ключевые слова: деревянная застройка, ампирная Москва, охрана исторической среды.

Рис. 1. Портрет Н.Д. Виноградова, 1919 г. Худ. С. В. Малютин. (Львовский художественный музей)

Николай Дмитриевич Виноградов родился 15 мая 1885 г. в Орловской губернии в селе Гнилец (Глинец) близ города Кромы, где его дед по материнской линии Федор Бакхаус, агроном из Австрии, управлял имениями. Отец будущего архитектора, земский фельдшер, получил работу на строительстве Китайско-Маньчжурской железной дороги, поэтому семья перебралась в конце XIX в. в Томск, а затем в Харбин (Китай) [1].

С 1901 г. Виноградов учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, которое окончил в

1915 г. Учился он у С.В. Ноаковского, дипломный проект выполнял под руководством А.В. Щусева. Во время учебы работал у архитекторов И.Е. Бон-даренко, А.О. Гунста, И.П. Злобина, Р.И. Клейна. Был известен как «староста» (распространитель билетов) Художественного театра, один из руководителей боевой дружины училища, просидевший после московских событий 1905 г. около 7 лет в тюрьмах. Виноградов был организатором «Первой выставки лубков» (1913 г.), сотрудничая с художниками авангарда М.Ф. Ларионовым и Н.С. Гончаровой [2-4].

В годы Первой мировой войны Н.Д. Виноградов работал в земском строительном отряде на линии фронта, затем был в Пскове, где обследовал и фотографировал памятники древнерусской архитектуры. С 1918 г. являлся ответственным за выполнение в Москве плана монументальной пропаганды и председателем секции ИЗО Моссовета; тиражировал «Окна РОСТА», будучи другом художника-инициатора их создания М.М. Черемныха; общался с В.В. Маяковским и другими деятелями культуры.

В 1918 г. Николай Дмитриевич был приглашен архитектором П.П. Малиновским в Наркомат имуществ республики в качестве его заместителя, руководил там Комиссией по охране памятников, перешедшей в подчинение Моссовету [5]. Это был большой коллектив, включавший внештатных сотрудников - художников, историков, священнослужителей, организаторов пролетарских музеев [6].

Как специалист по охране наследия, Виноградов сотрудничал с А.В. Щусевым, принимал участие в обосновании генерального плана «Новая Москва» (в аспекте охраны наследия и расстановки монументов). Он был инициатором обследования городской застройки для выявления ценных деревянных зданий, разбиравшихся на дрова (рис. 1).

Ведущие сотрудники Щусева А.В. Снигарев и Н.Я. Тамонькин работали по совместительству в Комиссии по охране памятников Моссовета и пытались использовать вновь собранные данные для внесения их в генплан как ценную городскую среду. Архитектор Д.П. Осипов, автор ряда оформительских проектов, памятника Советской конституции и др. сооружений, был заместителем Виноградова в этой комиссии. Одним из самых активных ее членов был арх. Н.А. Всеволожский, репрессированный и осуществивший позже многочисленные проекты на Северном Урале.

После полного сокращения штатов Комиссии по охране памятников Моссовета Виноградов создал при обществе «Старая Москва» секцию регистрации архитектурных памятников (1926 г.), передав в нее собранные ранее материалы и списки московских зданий. В центре внимания специалистов и любителей старины теперь оказались белокаменные палаты XVII века, которых было обнаружено и обследовано более восьмидесяти [7] .

С 1925 г. Н.Д. Виноградов занимался реставрацией Китайгородской

* В статье представлены материалы из архива наследников Н.Д. Виноградова.

ЖИЛИЩНОЕ

Рис. 2. Вид Рождественского монастыря среди массовой деревянной застройки. 1898. Фото К.К. Тиле

Рис. 3. Угол Кречетниковского пер. и Новинского бульвара. Фото Н.В. Марковникова

стены, Сухаревой башни, Триумфальных и Красных ворот, грота в Александровском саду. В 1930 г. периодически занимался реставрацией стен и башен Московского Кремля, а также установил первоначальные формы Благовещенского собора. В то же время он стал свидетелем сноса внутри Кремля монастырей и других старинных зданий и остро переживал это.

В 1930 г. Виноградов стал инициатором создания Музея архитектуры при Всесоюзной академии архитектуры и его ведущим сотрудником. С 1940 г. вел реставрацию театра Гонзаго в усадьбе Архангельское, выявлял первоначальные формы Покровского собора (храма Василия Блаженного) на Красной площади, участвуя в его реставрации и пр., занимался организацией музея Московского архитектурного института.

В годы войны 1941-1945 гг. Николай Дмитриевич (ранее член специальной комиссии консультантов), возглавлял реставрацию сооружений Троице-Сергиевой лавры, начатую И.В. Трофимовым. В ходе этих работ были выявлены древнейшие формы Троицкого собора и церкви Сятого Духа.

С 1947 по 1957 г. архитектор создавал Государственный музей архитектуры при поддержке А. В. Щусева, умершего незадолго до его открытия (музей получил его имя). Виноградов стал первым директором этого музея и вплоть до 1970-х гг. работал в нем как заместитель директора по научной работе.

В 1918 г., как руководитель Комиссии по охране памятников Моссовета, Виноградов привлек к совместной работе многих своих соучеников-архитекторов, окончивших Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Это были: Н.В. Коротков, В.В. Немиров, В.А. Дьяконов, Н.А. Всеволожс-

кий, Н.М. Кириллов, Д.П. Осипов (он значительный срок был заместителем Виноградова) и ближайшие помощники А.В. Щусева, замечательные художники-графики, выпускники Строгановского училища А. В. Снигарев и Н.Я. Тамонькин. Их работа была особенно значима для изучения массовой архитектуры города.

Зимой 1919 г. Виноградов и его коллеги приступили к широкомасштабному обследованию городской застройки, пытаясь спасти лучшие деревянные здания, безжалостно разбиравшиеся на дрова. Главным образом, так называемую «послепожарную» застройку, возродившую Москву после войны с Наполеоном.

Дело в том, что на месте сгоревших в 1812 г. домов очень быстро ставили срубы, обшивая их досками. Отделка таких домов имитировала камень, крайне дефицитный в Москве. Такие деревянные постройки никто ранее не пытался изучать специально, несмотря на то что многие из них отли-

Рис. 4. Афиша выставки «Уходящая деревянная Москва», 1921 г., авт. Н.Д. Виноградов

Рис. 5. Дом Бирюкова в 1-м Николо-Песковском пер., 20

14 м

Л

Сохранение архитектурного наследия

Рис. 6. Дом на Большой Спасской улице. Фото К. Ф. Зайцева

чались характерным стилем ампир, придававшим архитектурное единство уличным фасадам. Не было установлено и какой-либо шкалы для их профессиональной оценки. Лишь церкви, списки которых составлял с предреволюционных лет М.И. Александровский, также привлеченный после революции к работе в Комиссии Моссовета по охране памятников, да крупные общественные здания (Дворянское собрание, Голицынская больница, Опекунский совет и т. д.) находились в поле зрения любителей старины. Поэтому когда сотрудники Комиссии Моссовета начали в 1918 г. осматривать буквально каждое владение, переходя из двора во двор, они обнаружили множество интересных, но никому не известных гражданских строений самых разнообразных типов: жилые корпуса и флигели, беседки, чайные павильоны, каретные сараи, ворота.

Характерно, что выявленные тогда здания были расположены не столько в самом историческом центре Москвы, сколько в Замоскворечье, на Пресне, в Сущево, Лефортово, то есть вокруг Белого города.

По материалам, собранным в ходе этого обследования, к середине 1921 г. заведующий Архитектурным отделом А.В. Снигарев составил сводный план осмотренной территории воспользовавшись схемой генерального плана «Новая Москва» как сотрудник мастерской Щусева. Ее площадь оказалась огромна, особенно в сравнении с общей территорией, отведенной тогда городу. Обследованные районы составляли почти две трети реально существовавшей тогда застройки (границы города к тому времени были расширены до кольцевой железной дороги).

Рис. 7. Деревянный дом с отделкой, имитирующей камень в Гагаринском пер., 19

В архиве Н.Д. Виноградова сохранилось более 400 фотографий выявленных тогда деревянных построек. Их фотографировали, а самые интересные, помимо этого, обмеряли и зарисовывали и сам Виноградов, и Д.П. Осипов, а также Н.А. Всеволожский, Я.А. Корнфельд и др. Важную роль сыграли тогда фотографы-профессионалы: М.С. Гнуни, А.А. Губарев, К.Ф. Зайцев, П.С. Петров, К.К. Тиле и др. Для изучения массовой застройки много сделали также «щусевцы» Н.Я. Тамонькин (Бауманская улица), А.В. Снигарев, В.Т. Снигарева (Замоскворечье).

Комиссия по охране памятников Моссовета предвосхитила в этой работе ныне общепризнанный «средо-вой» подход к наследию (рис. 2, 3). Стремясь сохранить редкие по качеству фрагменты ампирной Москвы, сотрудники комиссии посылали списки заинтересовавших их зданий в районные советы, настаивая на обязательном согласовании с ними решений об их разборке, хотя сохранить на деле такую массу зданий не было никакой надежды.

Весной 1921 г. Комиссия Моссовета по охране памятников организовала выставку «Уходящая деревянная Москва» (рис. 4), прошедшую в неоклассическом особняке, прежде принадлежавшем Кузнецовым, владельцам чаеторговой фирмы (там тогда размещались комиссия и даже проживала прежняя владелица).

Выставка «Уходящая деревянная Москва» состояла из небольших фотографий (большинство размером 12X17 см и лишь некоторые - 18X24 см). Но здесь можно было увидеть большие фрагменты зданий, скопированных в натуральную величину. Для их

Рис. 8. Типичное деревянное крыльцо вмос-ковском дворике

Рис. 9. Типичный дом с ампирными окнами

Рис. 10. Павильон в Старомонетном пер., 11. Фото К. Ф. Зайцева Рис. 11. Сарай из досок с разобранной баржи на Б. Татарской ул., 43

изготовления архитекторы прижимали к деревянным деталям тонкую бумагу и переснимали контуры с передачей рельефа и фактуры.

Фасады сфотографированных тогда деревянных зданий представляют собой разнообразные варианты типовых архитектурных решений, которые восходят к «образцовым» чертежам, разработанным Комиссией для строений, созданной в 1813 г. и работавшей в Москве под руководством О.И. Бове. Из альбомов с такими чертежами владельцы участков, отведенных под строительство, получали копии чертежей, если имели утвержденный генеральный план застройки. О такой профессиональной регламентации, распространившейся по всей стране, писал С.С. Ожегов. Он выявил немало жилых домов, сходных с оригиналами из «Собрания фасадов» и сохранившихся во многих городах [8]. Однако фотографии массовой деревянной застройки Москвы, сделанные к 1921 г., показывают этот процесс с совершенно иной стороны. Фактически строительство, шедшее быстрыми темпами и без непосредственного участия архитекторов, было все-таки достаточно произвольным. Особенно если застройщик не был зажиточным и нанимал случайных строителей, мало считавшихся с образцами. Несколько домов, архитектура которых подтверждает этот вывод, сохранилось до сего дня в Замоскворечье [9].

Была также технологическая специфика в изменении прототипов, взятых для строительства, так как образцовые чертежи были созданы для каменных конструкций. Их трактовка в дереве привела к изменению архитек-

турных пропорций. Все габариты строений получали особый модуль - отнюдь не каменный блок или кирпич, а бревно или брус, а также доска. Все элементы нового дома зависели от такой технологии. Арочные окна, типичные для каменных или кирпичных стен, в этом случае не были органичны для конструкции. Поэтому чужеродно выглядят замковые камни, украшающие надоконные перемычки или архивольты ложных арок, получившихся за счет консольных выпусков бревен.

Сруб, однако, как правило, нигде не был виден, так как снаружи его обшивали строганными досками или оштукатуривали, чтобы он напоминал каменное здание. Для украшения подобных фасадов применяли гипсовые детали, которые, как и срубы с досками, продавали на строительном рынке. Характерно, что практически все типы таких деталей были согласованы с каноном, шедшим от античности, и отразившимся на украшениях фризов, карнизов, фронтонов (рис. 5-9).

Особое место в собранных тогда материалах занимали сооружения в садах Замоскворечья. Здесь были не только классические беседки с куполами и шпилями, но и в китайском стиле или в стиле псевдоготики. Стилистически они сходны с дворцовыми ансамблями всей Европы и российских царских резиденций Павловска, Гатчины, Царицыно. Но, учитывая реальный масштаб захолустного землевладения, крошечные по размерам, из брусков и досок, с колоннами из цельного ствола дерева. Таковы московские дворики, заснятые Снигаревыми в Монетчико-вых и Старомонетном переулках, жители которых стали прототипами пер-

сонажей для пьес А.Н.Островского (рис. 10). Тут же были зафиксированы и невиданные «гибриды» народной и профессиональной архитектуры. Например, в одном из дворов на Большой Татарской улице был обнаружен сарай с поволжской резьбой на одной из досок обшивки со следами канатов, потому что она отслужила свой век на барже (рис. 11).

Таким образом, ампирная Москва еще существовала вплоть до конца 1910-х г., хотя исследователи, работавшие во второй половине ХХ в., были уверены в ее исчезновении еще в 1860-е гг. [10].

Н.Д. Виноградов был главным организатором выставки 1921 г. не только по долгу службы, но и потому, что эта тема его особенно интересовала. Возможно, это связано с тем, что свое детство он провел в Томске, где до сего дня сохранились солидные двухэтажные деревянные дома. Он лично выполнил афишу выставки и надписал все фотографии, на ней показанные. Благодаря этому мы можем сегодня понять, где именно были исчезнувшие ампирные постройки. Архитектор, как и многие его коллеги-практики, увидел за романтикой образов старины практическую сметку своих предшественников. Дело в том, что стандартизация всех элементов постройки была единственно возможным принципом массового строительства в то трудное время. И дерево, как и в 1810-е гг., оставалось самым доступным материалом. Поэтому выставка привлекла «не только всю архитектурную Москву, - как с гордостью писал Н.Д. Виноградов в сводном отчете Комиссии по охране памятников Моссовета, - но и все архитекторы-

14 м

Л

Сохранение архитектурного наследия

художники Питера, приезжавшие в это время в Москву, считали своим долгом побывать на выставке». А.В. Щусев также отметил в своем отзыве, что современные строители, «сосредоточив свое внимание исключительно на каменном строительстве, совсем забыли лучшие заветы коренного русского деревянного зодчества. Вот эти-то забытые, заветные формы и принципы выпукло представлены на отчетной выставке... »

Профессиональный подход к проблемам охраны наследия в данном случае был поддержан Отделом по делам музеев и охраны памятников Нарком-проса. На выставке 1921 г. было несколько фотографий, сделанных его сотрудником, известным архитектором Н.В. Марковниковым, руководившим позднее строительством поселка Сокол, где преобладали деревянные коттеджи (1923 г.).

Несмотря на явный успех выставки «Уходящая деревянная Москва», ее материалы, собранные по инициативе Виноградова, так и остались невостребованными, а штаты московских органов охраны наследия, так же как и аналогичной организации при Нарко-

мпросе, в 1923 г. были резко сокращены. Тем не менее можно сказать, что знаменитая Всероссийская сельскохозяйственная и кустарно-промышленная выставка 1923 г. была полностью выстроена из дерева и автор ее генерального плана и входного павильона И.В. Жолтовский, и ее главный архитектор А.В. Щусев применили тогда множество традиционных архитектурных приемов, очень своеобразно и по-новому интерпретированных, на основе знаний массовой деревянной застройки.

Список литературы

1. Овсянникова Е.Б. Работа была весьма интересная. Николай Дмитриевич Виноградов (1885-1980) // Краеведы Москвы / Сост. Л.В. Иванова, С.О. Шмидт. М.: Московский рабочий, 1991. 286 с.

2. Овсянникова Е.Б. К реконструкции «Первой выставки лубков» в Москве (1913 г.) / Мир народной картинки. М.: Прогресс-традиция, 1999. С. 93-111.

3. Гончарова Н., Ларионов М. Исследования и публикации: Комиссия

по изучению искусства авангарда Госуд. ин-та искусствознания РАН / Под. ред. Ф. Коваленко. М.: Наука, 2001. С. 55-87.

4. Овсянникова Е.Б. Из архива Н.Д. Виноградова // Русский музей представляет. Наталья Гончарова. Годы в России: Альманах. СПб.: Palace edition. 2002. Вып 20. С. 311-319.

5. Овсянникова Е.Б. Из истории комиссии Моссовета по охране памятников // Советское искусство-знание'81. 1982. Вып. 2. С. 263-330.

6. Овсянникова Е.Б. Первый пролетарский музей // Панорама искусств, М.: Советский художник. 1984. Вып. 7. С. 268-283.

7. Овсянникова Е.Б. Старая Москва и «Старая Москва» // Архитектура и строительство Москвы. 1988. № 8. С. 24-27.

8. Ожегов С.С. Типовое и повторное строительство в России в XVIII-XIX веках. М.: Стройиздат, 1987. 219 с.

9. Макаревич Г.В. и др. Памятники архитектуры Москвы. Замоскворечье. М.: Искусство, 1994. 317 с.

10. Николаев Е.В. Классическая Москва. М.: Стройиздат, 1975. С. 29.

riihijph

ВыстзВочнэ-двлоВэа ивнпр

С

шшт

Ыж

архитектура

Красноярск

18-21 января 2011

XIX специализированная выставка строительных и архитектурных проектов, новых технологий и оборудования в строительстве, строительных и отделочных материалов.

Ежегодный конкурс архитектурных проектов «Ордер воплощения»

МВДЦ «Сибирь», ул. Авиаторов, 19 Тел.: (391) 22-88-405,22-88-613 22-88-611 (круглосуточно) www.krasfair.ru

Офицкилинан пщщержка

ЙЙЙ ят

Информационная подпер»:«;

т —

МШта