CC BY
47
УЩЕРБ, НАНЕСЕННЫЙ ЗАХВАТЧИКАМИ МАТЕРИАЛЬНОЙ БАЗЕ АКАДЕМИИ НАУК БССР
За годы Великой Отечественной войны и временной оккупации Беларусь подверглась варварскому разорению. В развалинах лежали сотни городов, тысячи сел и деревень. Сильно пострадали во время оккупации учреждения просвещения, науки и культуры. Фашистские захватчики разрушили большинство вузов, музеев, библиотек, театров и клубов.
Николай Токарев,
старший научный сотрудник отдела новейшей истории Беларуси
Института истории НАН Беларуси, кандидат исторических наук
Белорусская ССР обладала достаточно развитой сетью научных организаций и высших учебных заведений. К 1941 г. в ней насчитывалось 55 научно-исследовательских учреждений, в которых работало 2,5 тыс. человек. В 36 вузах и втузах обучалось более 16 тыс. студентов [1].
Крупнейшим научным центром являлась Академия наук, созданная в 1929 г. В ее составе имелось 13 научно-исследовательских учреждений, в которых работало более 400 ученых. В справке о нанесенном гитлеровскими захватчиками
РЕМЯ •ДЕТИ ВОИНЬИЗАПЕЧАТЛЕННОЕ ВРЕМЯ •ДЕТИ ВОИНЬИЗАПЕЧАТЛЕННОЕ ВРЕМЯ •ДЕТИ ВОИНЬИЗАПЕЧАТЛЕННОЕ ВРЕМЯ •ДЕТИ ВОИНЬИЗАПЕЧАТЛЕННС
Анатолий Мееровский
родился в 1936 г. в Минске. Исследователь в области мелиоративного почвоведения. Доктор сельскохозяйственных наук, профессор, лауреат Государственной премии БССР.
- Время не лечит от тягостных воспоминаний о Великой Отечественной. О непосредственных участниках не говорю - они видели и пережили несравненно больше. Но где они теперь? Кому в сорок пятом было 19, сейчас - 89.
Когда началась война, мне было пять лет. Отца почти не помню, он кадровый военный, танкист. Мы жили в маленьком городке Львовской области Украины с романтическим названием Сундова Вишня. Мама рассказывала, что большая часть местного населения говорила по-польски,
и дети приезжих военных успешно им овладели. Городок утопал в зелени садов.
Удивительно, но первый день войны - 22 июня 1941 г. - стоит перед глазами во всех деталях и мелочах. Ночью по тревоге воинская часть покинула город. Ни жены, ни тем более дети не знали, что произошло. Учебные тревоги были не редкость, поэтому никто не паниковал. Но уже утром стало понятно - война!
Время шло, но никакой ясности в обстановке не было. Семьи офицеров собрались
ущербе, подписанной президентом АН БССР К. В. Горевым в конце июля 1944 г., указывалось, что академия имела 2 великолепно оборудованных корпуса: лабораторный и главный - трех- и четырехэтажное здания, построенные в 1935 и в 1940 г. соответственно. Кроме того, в 1940 г. было закончено строительство 30-квартирного дома для академиков, профессоров и старших научных сотрудников, а также вегетационного павильона и теплицы институтов социалистического сельского хозяйства и биологии.
В академии перед началом войны были собраны богатейшие научные фонды, служившие базой для развития научно-исследовательской, научно-популяризаторской и издательской деятельности по различным разделам общественных наук. Оккупантами были вывезены археологические и этнографические материалы Института истории АН БССР. Таким образом исчезли ценные коллекции, собранные в ходе раскопок на протяжении многих лет, картотеки по учету памятников, большая археологическая фототека, отчеты об археологических экспедициях, дневники, чертежи, неопублико-
ванные рукописи законченных работ [2]. Созданный при секции этнографии Института истории рукописный архив насчитывал до войны 70 тыс. единиц этнографических описаний и фольклорных текстов. Среди этих материалов были неопубликованные собрания отечественных этнографов Е. Р. Романова (4 тома «Белорусского сборника»), А. К. Сержпутовского, И. А. Сер-бова, Н. Н. Чуркина и др. Там же был сформирован первый в республике фонограммархив. За несколько предвоенных лет было записано на фоновалики около 2 тыс. белорусских песенных напевов, народных танцев и образцов инструментальной музыки. Секция располагала также своей фототекой, насчитывающей до 10 тыс. снимков. Была собрана вещевая коллекция из 2 тыс. предметов главным образом национальной одежды, ткачества, керамики, орудий труда. Все это бесследно исчезло [3].
Значительным книжным фондом перед началом Великой Отечественной войны обладала библиотека АН БССР (около 350 тыс. единиц хранения). В ней имелись ценнейшие коллекции изданий по белорусской исто-
рии, языкознанию, искусству. В ее фондах присутствовали собрания В. С. Доктуровского, М. П. Довнар-Запольского, Б.И Эпимах-Шипиллы, Я. П. Громме-ра, библиотека из Несвижского имения князей Радзивиллов. Все это подверглось варварскому разграблению. Книгохранилище, где находилась иностранная литература, было занято под склад, а книги выброшены. В дальнейшем разгрому подверглась и остальная часть фондов. Значительная их часть была вывезена гитлеровцами в Германию. Так погибла одна из крупнейших библиотек Беларуси.
Чрезвычайной государственной комиссией по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников, изучавшей преступления в Минске, было выяснено, что разграбление библиотеки АН БССР и ряда других проходило под руководством представителя немецкого генерального комиссариата в Беларуси, шефа по так называемым культурным делам доктора Сивицы и докторов Рихеля, Мюллера, Коха, Маха и др. В денежном выражении ущерб, нанесенный академической библиотеке, выражался в сумме 4876,5 тыс. руб. [4].
•ДЕТИ ВОИНЫ^ЗАПЕЧАТЛЕННОЕ ВРЕМЯ •ДЕТИ ВОИНЫ^ЗАПЕЧАТЛЕННОЕ ВРЕМЯ •ДЕТИ ВОИНЫ^ЗАПЕЧАТЛЕННОЕ ВРЕМЯ •ДЕТИ ВОИНЫ^ЗАПЕЧАТЛЕННОЕ В
в центре городка. Орудийная стрельба между тем слышалась все тише и тише, уходя на восток. Оставшимся надо было что-то предпринимать. На счастье, проезжали две грузовые машины со снарядами. Женщины перегородили дорогу и остановили их. Солдатики убеждали, что они выполняют приказ, но их никто не слушал. Буквально через несколько минут снаряды лежали на земле, а машины были забиты женщинами и детьми. Кто в чем стоял, в том и поехал. Позднее мама говорила, что даже собственные часы оставила на сто-
ле. Водителям сказали: «Везите во Львов!»
Окраины Львова с ухоженными, большей частью одноэтажными домами были тихими и безлюдными. Война сюда еще не пришла. Как вдруг по первой машине раздались выстрелы. Немцев в городе не было - огонь вели свои. Грузовик, в котором была наша семья, шел вторым, водитель вовремя повернул машину и погнал ее подальше от города.
Добрались до какой-то железнодорожной станции, где стоял товарный состав. В некоторых
вагонах лежали раненые военнослужащие. Все остальное сейчас вспоминается, как в густом тумане. Видимо, я сильно устал и ничего не воспринимал. Не помню, как добрались до родственников отца в Киеве.
Таким для меня без малого 74 года назад оказался день 22 июня 1941 г.
Когда немцы приблизились к Киеву, мы опять бежали на восток и оказались в Туле. Здесь в июле 1943 г. получили похоронку на отца - погиб на Курской дуге. Мама пыталась найти его могилу, ездила туда,
Значительно пострадал архив Академии наук, который также не успели вывезти. Так, например, исчезли такие важные для изучения ее истории документы, как протоколы заседаний Общих собраний за 1929-1941 гг., годовые отчеты за этот же период, личные дела многих академиков. Вероятно, часть архива погибла из-за ненадлежащего хранения. Но, как сообщала издававшаяся в оккупированном Минске «Беларуская газэта» в своем номере за 7 августа 1943 г., еще в 1942 г. из Минска в Вильнюс было вывезено 20 вагонов архивных материалов так называемого Виленского архива. При его разборе в Литве были обнаружены материалы Белорусской академии наук... Дело в том, что в январе 1941 г. в Минск были доставлены собрания бывшего Виленского центрального архива древних актов. Они были переданы на хранение в Академию наук, и этот архив получил название «Исторический архив Академии наук БССР», директором которого стал Казимир Бонгайтис [5].
Осенью 1943 г. все оставшееся имущество из зданий академии было выброшено и перевезено в сарай контрольно-се-
менной станции. Эта акция проводилась под руководством докторов Шварца и Шнейдера. В довершение к перечисленным злодеяниям, оставляя Минск, гитлеровцы сожгли главный и лабораторный корпуса Академии наук, лабораторное здание Ботанического сада и 30-квар-тирный жилой дом, принадлежащий АН БССР [6].
Грабеж культурных и научных ценностей во время оккупации достигал таких масштабов, что даже президент марионеточной Белорусской центральной рады Р. Островский обратился к генеральному комиссару Беларуси Готтбергу с письмом, в котором констатировал, что немецкими властями из Минска вывезены химическая лаборатория Академии наук, геологические экспонаты, микроскопы и научные библиотеки бывших вузов и НИИ, уничтожены экспонаты зоологического музея, в том числе редкий экземпляр чучела зубра. А к тому, что немцы не считают необходимым вывезти в Германию, они относятся «вельмi нядбайна», отмечал Р. Островский. При этом он, зная истинное отношение населения захваченной Беларуси к оккупантам, лицемерно
сетовал, что «все это вместе взятое создает у нашего народа недобрую мысль относительно немцев и не способствует развитию добрых отношений между нашими народами» [7].
Единственным подразделением Академии наук, продолжившим в той или иной мере функционирование в период оккупации, являлся Ботанический сад. Следует отметить, что немецкие власти не закрывали на территории Беларуси учреждения сельскохозяйственного профиля. Так, продолжали, например, свою работу Институт болотного хозяйства, опытные сельхозстанции. Ботанический сад входил в состав отдела культуры и просвещения Минского городского комиссариата. Его руководителем был назначен бывший директор Института торфа АН БССР академик Г. И. Ануфриев. Заместителем директора являлся А. Ю. Сюбаров, ученым секретарем - член-корреспондент АН БССР (впоследствии академик) М. П. Томин. Всего в штате на декабрь 1942 г. числилось 47 человек, большая часть из которых являлась хозяйственными работниками.
По настоянию оккупационных властей на территории Бота-
РЕМЯ •ДЕТИ ВОИНЫ^ЗАПЕЧАТЛЕННОЕ ВРЕМЯ •ДЕТИ ВОИНЫ^ЗАПЕЧАТЛЕННОЕ ВРЕМЯ •ДЕТИ ВОИНЫ^ЗАПЕЧАТЛЕННОЕ ВРЕМЯ •ДЕТИ ВОИНЫ^ЗАПЕЧАТЛЕННС
ходила по полям и захоронениям. Конечно, впустую. Много лет спустя рассказала о том кошмаре, который видела после Курского сражения. Нас осталось трое на руках у мамы, а ведь ей самой было всего тридцать. Молиться надо за таких женщин!
Потом был геолого-географический факультет Белорусского университета им. В.И. Ленина. В нашей семье он дал образование в трех поколениях.
Великая Отечественная война у моего поколения украла и искорежила детство, отняла отцов и матерей, заставила рано
взрослеть. Никаких знаков отличий нам не дано, как, впрочем, не имели их и наши матери, тетушки, бабушки, перенесшие все ужасы войны взрослыми людьми. Да и нужны ли они нам? Пережив в раннем детстве страшное горе -потерю родных людей, голод и лишения, мы научились ценить и радоваться самому малому. Мы не имели права даже посредственно учиться, так как жили на стипендию, которую никак нельзя было потерять. Из нее выкраивали рубли и копейки, чтобы сходить на концерты Утесова и Рознера. Ночами стояли
в очередях, чтобы подписаться на пятитомник Сергея Есенина. Нам хватало тощего кошелька, благо черный и белый хлеб, горчица и соль в столовых лежали на столах бесплатно, а стакан сладкого чая стоил две копейки.
Самое счастливое время - работа. Она продолжается 57-й год. Очень везло в жизни на хороших грамотных и мудрых людей -учителей, коллег, учеников.
Счастье Беларуси и ее граждан, что после 1945 г. война не приходила на нашу землю. Это дорогого стоит, за это нужно бороться всеми силами. СИ
нического сада уже в 1942 г. было выделено 24 га земель, предназначенных для посевов картофеля, овощей, гречихи, овса и других сельскохозяйственных продуктов, которые вынуждены были поставлять и для нужд германской армии [8]. Ученый секретарь Ботанического сада Н. Д. Нестерович писал в 1947 г.: «Вред, нанесенный немецкими варварами, настолько велик, что не поддается учету. То, что создавалось в течение десяти лет упорным трудом, или уничтожено, или обесценено» [9].
Член-корреспондент М. П. Томин, работавший весь период оккупации Минска в Ботаническом саду, писал после войны, что в 1943 г. была произведена реорганизация сада. Большая его часть была передана в ведение лесного отдела областного комиссариата и директором оставлен академик Г. И. Ануфриев, а меньшая, около 12 га, перешла в распоряжение Генерального комиссариата, и он был назначен ее научным руководителем. В состав второй части вошли 2 оранжереи и предполагалось проведение научной работы. Большую же часть сада, около 20 га, планировалось раскорчевать и занять под
сельскохозяйственные культуры и огороды [10].
В сентябре 1944 г. в Минске была организована комиссия по определению ущерба, нанесенного Академии наук, возглавляемая президентом АН БССР К. В. Горевым. Она с привлечением экспертов-свидетелей кандидата химических наук А. И. Скригана и механика И. Ф. Христенко (находились на временно оккупированной территории) произвела учет урона, причиненного оккупантами опытному торфогидролизному заводу АН БССР. Дополнительно была создана комиссия по установлению ущерба опытной сельскохозяйственной станции «Устье» Оршанского района. На основании представленных ими актов общий урон, нанесенный Академии наук, был определен в сумме 304 090 тыс. руб., в том числе по учреждениям АН БССР он выражался в сумме 295 456 тыс. руб., опытному тор-фогидролизному заводу - 4306 тыс. руб. и опытной сельскохозяйственной станции «Устье» -4328 тыс. руб. [11].
31 октября 1944 г. СНК БССР и ЦК КП(б)Б приняли постановление «О мероприятиях по возобновлению работы Ака-
демии наук БССР» [12]. Согласно нему, полностью восстанавливалась существовавшая до войны сеть научно-исследовательских учреждений АН БССР. Было разрешено провести в IV квартале 1944 г. набор в кандидатскую аспирантуру в количестве 76 человек и возобновить подготовку высококвалифицированных научных кадров через докторантуру. В план первоочередного строительства на 1945 г. было включено восстановление главного корпуса академии и 30-квартирного жилого дома. Наркомторг обязывался организовать для сотрудников столовую и магазин, а Управление полиграфии и издательства при СНК БССР - воссоздать издательство и типографию. Постановление предписывало Наркомфину БССР ассигновать Академии наук дополнительно к смете расходов на 1944 г. по заработной плате 200 тыс. руб., на подъемные - 200 тыс. руб., оборудование лабораторий и хозяйственное оборудование - 450 тыс. руб., и выделить на 1945 г. 400 тыс. руб. на формирование заново книжного фонда фундаментальной библиотеки. Решением правительства БССР, принятым в марте 1945 г., Наркомат жилищ-
•ДЕТИ ВОИНЫ^ЗАПЕЧАТЛЕННОЕ ВРЕМЯ •ДЕТИ ВОИНЫ^ЗАПЕЧАТЛЕННОЕ ВРЕМЯ •ДЕТИ ВОИНЫ^ЗАПЕЧАТЛЕННОЕ ВРЕМЯ •ДЕТИ ВОИНЫ^ЗАПЕЧАТЛЕННОЕ В
Фото Владимира Лебедева
Радим Гарецкий
родился в 1928 г. в Минске. Известный ученый в области геотектоники, геодинамики, геофизики, геологии, заслуженный деятель науки БССР, лауреат Госпремий СССР и БССР, академик, иностранный член Российской академии наук.
Беларуси довелось многое испытать в период Великой Отечественной войны, но и довоенные годы были весьма непростыми. Мой отец Гавриил Гарецкий в 1927-1930 гг. возглавлял Белорусский научно-исследовательский институт сельского и лесного хозяйства им. В. И. Ленина при Совнаркоме БССР. При этом он и его окружение выступали против насильственной коллективизации, объявленной Сталиным. Страна постепенно переходила в ГУЛАГ, начались репрессии.
Отца объявили «врагом народа», махровым контрреволюционером, шпионом. Затем арестовали, лишили звания академика (к слову, Гавриил Иванович был и до сих пор является самым молодым академиком за все время существования белорусской Академии наук). Институт, которым он руководил, обвинили в том, что в работах ученых отсутствуют исследования, посвященные коллективным хозяйствам, не идет речь о кулаках и классовой борьбе, а все белорусское крестьянство рассматривается как трудовое.
но-гражданского строительства обязывался произвести ремонт выделенного АН БССР здания по улице Московской, 19 [13].
О трудных материальных условиях, в которых приходилось восстанавливать работу академии в Минске, говорит хотя бы такой факт: протоколы заседаний Президиума печатались на обороте немецких карт.
В не менее сложных условиях находились и сами научные сотрудники. Поэтому Президиум АН БССР вынужден был в 1945 г обратиться в Центральный комитет Красного Креста СССР с просьбой выделить сотрудникам академии одежду, обувь, постельные принадлежности и другие предметы первой необходимости [14].
Расходы по государственному бюджету БССР в 1945 г. на восстановление и организацию социально-культурных мероприятий предусматривались в сумме 1291,1 млн руб., или более половины всего бюджета республики, и почти достигали довоенного уровня. На содержание научно-исследовательских учреждений было отпущено в 1945 г. 29,5 млн руб., в том числе на Академию наук -9,1 млн руб. [15].
Большую помощь в восстановлении материально-технической базы АН БССР оказали научные организации Советского Союза. Так, Главным управлением научно-исследовательских учреждений Народного Комиссариата земледелия СССР было дано указание директорам институтов, подчиненных наркомату, о выделении части оборудования для Академии наук Беларуси. Среди помогавших были Зональный институт зернового хозяйства нечерноземной полосы (Москва), Институт зернового хозяйства Юго-востока (Саратов), Всесоюзный хлопковый институт (Ташкент), Азербайджанский институт земледелия (Кировабад) и др. [16].
Продолжалась работа по восстановлению в республике книжного фонда. В сентябре 1944 г. Президиум АН СССР постановил выделить белорусским коллегам в этих целях 30 тыс. книг. В соответствии с этим решением в Москву выезжали сотрудники библиотеки АН БССР во главе с ее директором И. Б. Симоновым, которые только в ноябре-декабре 1944 г. выбрали более 8 тыс. необходимых изданий. Кроме того, продолжался отбор дубликатов в кни-
гохранилище Отделения общественных наук АН СССР, где к концу 1944 г. было подобрано их до 15 тыс. Налажен был также поиск нужных книг в фундаментальной библиотеке академии в Ленинграде [17]. Постановлением СНК СССР от 15 ноября
1944 г. библиотека АН БССР была включена в число организаций, получающих обязательный экземпляр произведений печати СССР, что обеспечило ей широкие перспективы роста и гарантировало поступление всей книжной продукции [18]. За полтора года после освобождения Минска библиотека Академии наук восстановила половину своего довоенного фонда. На конец
1945 г. в ней уже имелось до 170 тыс. единиц хранения.
АН БССР велась активная работа по разыскиванию научного оборудования и книг, принадлежавших ей и исчезнувших в годы оккупации Минска. В марте 1944 г. президент К. В. Горев обратился с докладной запиской в ЦК КП(б)Б и СНК БССР, в которой поставил вопрос о необходимости принятия срочных мер для отыскания и возвращения похищенного гитлеровцами имущества и использования немецких источников в целях ком-
РЕМЯ •ДЕТИ ВОИНЫ^ЗАПЕЧАТЛЕННОЕ ВРЕМЯ •ДЕТИ ВОИНЫ^ЗАПЕЧАТЛЕННОЕ ВРЕМЯ •ДЕТИ ВОИНЫ^ЗАПЕЧАТЛЕННОЕ ВРЕМЯ •ДЕТИ ВОИНЫ^ЗАПЕЧАТЛЕННО
Хотя БелНИИ сельского и лесного хозяйства к тому моменту был настолько эффективной организацией, что ученые-аграрии Ленинграда и Москвы приводили его в пример для всего Советского Союза, никакие научные и организаторские заслуги отцу не помогли.
Моя мать тут же была уволена с работы, выгнана из служебной квартиры. Сразу практически все знакомые отвернулись от нас, вплоть до того, что переходили на другую сторону улицы, когда встречали. Единственные две семьи, которые
сохранили с нами контакты и поддержали,- Янки Купалы и Якуба Коласа.
Но отцу в определенном смысле повезло. Он был приговорен к расстрелу, однако список попал на утверждение к Сталину. Тот поинтересовался, кто такой Гавриил Гарецкий. Получив ответ, мол, «молодой ученый, ранее ни в чем замечен не был», генералиссимус произнес фразу: «Тогда пусть немножко поживет», - и вычеркнул отца из списка. Расстрел заменили на лагерь - отправили на Соловки. После того как срок заключения
завершился, в Беларусь вернуться не дали, предписали остаться на севере. В итоге отец забрал свою семью туда, и мы переселились в Россию.
Со временем Гавриила Ивановича перевели в г. Боровичи Новгородской области главным геологом, обеспечивающим строительство местной гидроэлектростанции. Там мы и встретили Великую Отечественную войну, узнав о ней по радио. Отца сразу забрали на оборонные работы, а мы с матерью снова остались одни. Очень скоро нас с группой знакомых эвакуи-
пенсации той части ценностей, которые не могли быть восстановлены [19]. В Академию наук поступали сведения о том, что часть оборудования и научных материалов институтов торфа и геологии вывезены в Познань, другая часть - в различные места Восточной Пруссии, Силезии, Померании и Бранденбурга. Из разграбленного Института социалистического сельского хозяйства АН БССР были украдены и попали в Германию ценные образцы и новые выведенные сорта различных сельскохозяйственных культур, за которыми специально охотились гитлеровские «ученые». Кроме того, из Академии наук были похищены многие рукописи, содержащие последние достижения в различных областях науки. Некоторые из них были опубликованы в немецких изданиях и использовались в различных областях немецкой экономики.
Возвращению имущества Академии наук БССР содействовали воины Красной Армии. Так, в марте 1945 г. на имя председателя СНК БССР П. К. Поно-маренко поступила телеграмма от депутата Верховного Совета БССР, генерал-майора Ф. Ф. Дубровского, в которой он инфор-
мировал о том, что в Восточной Пруссии близ города Штатгард в замке Пензин советскими военнослужащими были найдены 28 ящиков с книгами из фондов библиотеки АН БССР [20]. Одновременно было получено аналогичное сообщение об обнаружении ценностей от капитана Д. Р. Новикова, часть которого захватила замок Пензин. Президент Академии наук К. В. Горев немедленно обратился с письмом к командующему войсками 1-го Белорусского фронта маршалу Советского Союза Г. К. Жукову с просьбой оказать содействие в отправке найденного имущества в Минск [21]. Вскоре книги были возвращены в столицу Беларуси.
По заданию ЦК КП(б)Б в июле 1945 г. в группу советских войск в Германии были направлены несколько человек с задачей доставить литературу, принадлежащую белорусским библиотекам и вывезенную фашистскими оккупантами из Беларуси. Она находилась в городах Ратибор, Познань, Мысловицы. Для ее перевозки потребовалось более 50 железнодорожных вагонов [22]. В сентябре 1945 г. начальник Политуправления Северной группы войск генерал-лейтенант
А. Окороков сообщил в СНК БССР, что для транспортировки книг, принадлежащих библиотекам Белорусской ССР, обнаруженных на территории, занятой войсками группы, необходимо 30 вагонов [23].
Сама академия направила в июне 1945 г. научного сотрудника А. П. Пидопличко в Познань, где, как выяснилось после освобождения города, оказалась часть вывезенной туда библиотеки известного русского болотоведа В. С. Доктуровско-го, приобретенная АН БССР перед войной, а также часть имущества институтов торфа и геологии [24]. В августе 1945 г. в Берлин для выполнения правительственных заданий были командированы представители академии Д. К. Мицкевич, Л. А. Кравцов, В. С. Первозван-ский, В. С. Шиманский и К. В. Ха-тышев [25]. В августе 1945 г. заместителю директора Института торфа АН БССР Ф. К. Ду-бовскому и старшему научному сотруднику Н. И. Булгакову были переданы полковником, профессором А. И. Петрусовым найденные им в кенигсбергском университете архивные документы, вывезенные гитлеровцами из БССР. Среди этих мате-
•ДЕТИ ВОИНЫ^ЗАПЕЧАТЛЕННОЕ ВРЕМЯ •ДЕТИ ВОИНЫ^ЗАПЕЧАТЛЕННОЕ ВРЕМЯ •ДЕТИ ВОИНЫ^ЗАПЕЧАТЛЕННОЕ ВРЕМЯ •ДЕТИ ВОИНЫ^ЗАПЕЧАТЛЕННОЕ В
ровали - в теплушке мы отправились в Удмуртию, в Ижевск. Однако по прибытии на место увидели огромное количество таких же, как мы, эвакуированных или, как нас там называли, «ковыренных». Устроиться куда-либо было невозможно. Ни жилья, ни еды: чтобы получить кусок хлеба, нужно было по 5-10 часов стоять в очереди. К счастью, поскольку моя мать была хорошим специалистом по сельскому хозяйству, ей вместе с подругой удалось выбраться из Ижевска в Ваво-жский район, где мы и прожили
почти всю войну. Мама возглавляла контрольно-семенную станцию, а я ходил в местную школу. Жизнь была очень тяжелой, голодали. В этих условиях я быстро повзрослел, научился вести хозяйство, быть самостоятельным. Большую роль в дальнейшем выборе своей судьбы для меня сыграли письма отца. Он писал обстоятельно и давал такие советы, которые запомнились на всю жизнь. Уникальный был человек. К слову, полностью реабилитировали его только в 1958 г., а восстановили в звании академика - в 1965 г.
В школе я учился хорошо, поэтому в конце войны отправился в столицу СССР за высшим образованием. Поскольку хотел стать геологом, поступил в Московский нефтяной институт им. И. М. Губкина. Можно было пойти изучать геологию и в университет, но в институте давали карточку на 150 г хлеба больше, так что это имело решающее значение.
Воспоминания о жизни в Москве в период войны тягостные: все жители подавленные, еды мало. Как сейчас помню: сидишь на лекции и не можешь
риалов были чертежи торфяных машин, разработки проектов на ватмане и другие комплекты чертежей [26].
В порядке репарации и закупок Академия наук получала и немецкое оборудование. Однако политика советской администрации в Германии разительно отличалась от действий гитлеровцев на оккупированной ими территории СССР. Об этом свидетельствует письмо президента АН БССР К. В. Горева, посланное в декабре 1945 г. уполномоченному академии по оформлению заказов на оборудование в Германии К. В. Хатышеву, в котором говорилось: «АН БССР заключен договор с фирмой Шоппер, находящейся в Лейпциге, на сумму 100 тыс. марок. Этот договор передан нами для оформления его советской администрацией. Прошу... принять все меры для расчетов с этой фирмой по мере выполнения заказов на оборудование» [27].
Ученые Академии наук БССР приняли активное участие в работе по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников. В марте 1945 г. Президиум АН БССР принял решение поручить институтам
истории, литературы, языка и искусства изучить и осветить в печати преступления гитлеровцев, направленные на уничтожение культурного достояния Беларуси, а Институту теоретической и клинической медицины - начать исследование травматического материала (трупов военнопленных и мирного населения). Был составлен план экспедиций по сбору материалов и раскопкам мест захоронения жертв фашистского террора. Для руководства этой работой при Президиуме АН БССР была создана комиссия под предсе-
See: http://innosfera.by/2015/05/war_damages Литература
1. Статистический справочник состояния народного хозяйства и культуры Белорусской ССР к началу Великой Отечественной войны. - М., 1943. С. 167, 173.
2. Поликарпович К. М. Археология в БССР за 30 лет // Наука в БССР за 30 лет.- Мн., 1949. С. 485.
3. Гринблат М. Я. Этнография в БССР за 30 лет // Наука в БССР за 30 лет.- Мн., 1949. С. 509, 516.
4. Центральный научный архив Национальной Академии наук Беларуси (ЦНА НАНБ). Ф. 1. Оп. 1. Д. 110. Л. 11.
5. Веды. 2001. 30 июня.
6. Преступления немецко-фашистских оккупантов в Белоруссии 1941-1944 гг.- Мн., 1965. С. 215.
7. Веды. 2001. 30 июня.
8. ЦНА НАНБ. Ф. 25. Оп. 1. Д. 13. Л. 210.
9. Природа. 1947. № 10. С. 20.
10. ЦНА НАНБ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 2305. Л. 10-11.
11. Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 110. Л. 5.
12. Национальный архив Республики Беларусь (НАРБ). Ф. 4. Оп. 61. Д. 91. Л. 18-19.
дательством вице-президента В. А. Леонова [28].
Таким образом, еще в условиях продолжающейся войны учреждения науки и высшего образования, несмотря на огромные потери в материальной сфере, благодаря самоотверженным усилиям ученых и профессорско-преподавательского состава, при постоянной поддержке государственных органов республики смогли в достаточно короткие сроки не только возобновить свою деятельность, но и успешно решать возложенные на них задачи. ИЗ
13. Там же. Ф. 7. Оп. 3. Д. 52. Л. 167.
14. ЦНА НАНБ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 24. Л. 233-233 об.
15. Седьмая сессия Верховного Совета БССР. Стенографический отчет. Минск. 1947. С. 29-30.
16. ЦНА НАНБ. Ф. 1. Оп. 10. Д. 100. Л. 13.
17. Там же. Д. 92. Л. 44 об.-45.
18. Там же. Л. 45 об.; д. 100. л. 43.
19. НАРБ. Ф. 7. Оп. 3. Д. 1732. Л. 8-9.
20. Там же. Ф. 4. Оп. 47. Д. 47. Л. 116.; Ф. 7. Оп. 3. Д. 1732. Л. 105.
21. ЦНА НАНБ. Ф. 1 а. Оп. 1. Д. 24. Л. 276 об., 381.
22. НАРБ. Ф. 7. Оп. 3. Д. 1732. Л. 92.
23. Там же. Л. 90.
24. Там же. Л. 35.
25. ЦНА НАНБ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 22. Л. 2.
26. Там же. Д. 24. Л. 208.
27. Н. В. Токарев. Академия наук Белорусской ССР: годы становления и испытаний (1929-1945).- Мн., 1988. С. 143.
28. ЦНА НАНБ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 502. Л. 73.
РЕМЯ •ДЕТИ ВОИНЫ^ЗАПЕЧАТЛЕННОЕ ВРЕМЯ •ДЕТИ ВОИНЫ^ЗАПЕЧАТЛЕННОЕ ВРЕМЯ •ДЕТИ ВОИНЫ^ЗАПЕЧАТЛЕННОЕ ВРЕМЯ •ДЕТИ ВОИНЫ^ЗАПЕЧАТЛЕННС
вникнуть в тему - так бурчит живот, что, кажется, вот-вот умрешь. Почему-то свободно можно было купить только водку и пиво. Так что на крохотную стипендию приходилось покупать пиво, добавлять туда водку и подкреплять организм энергией таким экстравагантным образом.
За населением следили. Секретные сотрудники были везде. Вспоминаю один из связанных с этим эпизодов. Как-то я получил фотоаппарат, и мы с приятелем решили пофотографировать. Пошли
в район Кремля и увидели тот вид, который присутствовал на денежных купюрах. Наивно полагали, что раз это изображение общедоступно, то там фотографировать можно. Только мы щелкнули аппаратом, как нас тут же схватили. Дело было серьезное - пленку моментально уничтожили, меня с приятелем стали допрашивать, даже отвели в комендатуру Кремля. За четыре часа, что мы там провели, напугали нас очень крепко. К счастью, в итоге отпустили, хотя все могло сложиться и совершенно иначе.
К концу войны ситуация в столице стала потихоньку улучшаться. Начали давать салюты, появлялся оптимизм. Самым радостным моментом жизни в Москве, безусловно, был День Победы. Весь город высыпал на улицы, все были радостными, обнимались, целовались, всю ночь гуляли. Фронтовиков с радостными возгласами и поздравлениями брали на руки и подбрасывали в воздух. В общем, чествовали как героев. ЕЛ
Жанна Комарова, Ирина Емельянович, Владимир Лебедев, Леонид Емельянов
