CC BY
140
новый курс - революционная реформа
уроки прошлого
как воспоминание о будущем
(сходство и различие кризисов)
Сергей Николаевич сипьвестров
профессор, проректор по научному и инновационному развитию Финансового университета E-mail: SSilvestrov@mail.ru
Аннотация. В статье проводится детальный анализ двух кризисов в экономике США - 1929-1933 гг. и кризиса, начавшегося в 2007 г. Автором выявляются сходства и различия, причины, вызвавшие кризисы, прослеживается хронология кризисных событий и их последствий.
ключевые слова: кризис, банковская паника, дефолт, экономическая катастрофа.
Lessons from the past as a memory of the future (similarities and differences of crises)
SERGEY NIKoLAEvicH SILvESTRov
Chairman of the Board, PhD of Economics, Professor, Vice President for Research and Innovation Development Finance University, Honored Economist of the Russian Federation
Abstract. This paper contains a detailed analysis of the two crises in the U.S. economy of 1929-1933 and the crisis that began in 2007. The author reveals the similarities and differences, causes of the crises, and also traces the chronology of crises' events and their consequences. Keywords: crisis, banking panic, default, economic disaster.
Переживая и наблюдая очередной кризис, невольно вспоминаешь о Великой депрессии и задаешься вопросом, возможно ли повторение экономической катастрофы подобных масштабов.
За тот краткий трехлетний период с осени 1929 г. до весны 1933 г. реальный валовой внутренний продукт ведущих экономик мира сократился более чем на двадцать пять процентов. Почти четверть мужчин работоспособного возраста остались без работы [1]. Цены на сырье упали на 50%, на товары широкого потребления — на 30%, при сокращении почти на треть заработной платы. В США на 40% сокращаются объемы банковского кредитования и, в конечном счете, рушится банковская система [2]. Почти все крупные суверенные должники среди развивающихся стран и в Европе, включая Германию (третья, по масштабам того времени, экономика мира), впадают в неплатежеспособность. Экономический хаос затронул каждый, даже
самый удаленный край планеты. С тех пор в мирное время не было подобного периода экономического беспорядка, который бы по своим масштабам приблизился к такому катаклизму.
Депрессия 1929-1933 гг.— это сумма и последовательность ряда взаимосвязанных кризисов. Спад германской экономики в 1928 г., крах американских финансовых рынков в 1929, последовавший кредитный кризис и банковская паника в 1930 г.; практический распад европейских финансов — в силу разных причин, в том числе в результате отказа Великобритании от золотого стандарта в 1931 г. и прекращения притока американских инвестиций.
Многочисленные эпизоды банковских, кредитных, валютных кризисов, помноженные на несогласованные и часто ошибочные действия финансовых властей разных стран, совпав, привели к всеохватывающему мировому экономическому кризису.
С. Н. Сильвестров УРОКИ ПРОШЛОГО КАК ВОСПОМИНАНИЕ О БУДУЩЕМ
Всем событиям, лишь на поверхностный взгляд давней истории, можно подыскать аналоги в современном кризисе, начавшемся в 2007 г. в США.
Событие первое. Кризис мексиканского песо в 1994 г. напоминает рецессию германской экономики в 1928 г., спровоцированную неожиданным прекращением притока американских капиталов. В конце 1980-х — начале 1990-х гг. Мексика, подобно Германии в 1920-е гг., привлекла крупные краткосрочные долларовые займы в период роста. Когда же США резко подняли процентные ставки в 1994 г., обслуживание долга подорожало. Только за один год предстояло выплатить 25 млрд долл. при валютных резервах в 6 млрд долл. [3] Для Мексики, как и для Германии в 1929 г., оказалось затруднительно продолжать обслуживание долговых обязательств. Страна встала перед выбором — дефляцией и неплатежеспособностью (дефолтом), вторым после дефолта 1982 г. В условиях возросшей финансовой глобализации долговой кризис мог быстро распространиться на другие страны.
При сходстве общих неблагоприятных условий есть, конечно, и различия в последствиях. Масштабы мексиканской экономики меньше германской тех лет. Доля Мексики в мировой экономике в 1990-е гг. втрое меньше доли Германии в конце 1920-х гг., и структура имеет периферийный характер.
Самое большое различие — в управлении кризисом. Министерство финансов США во главе с назначенным незадолго до этих событий Робертом Рубином разрабатывает детальный план, представленный Б. Клинтону. Первоначально предполагалось использовать Резервный фонд Министерства финансов, созданный еще Ф. Рузвельтом, но Конгресс не одобрил решение. Банкротство Мексики предотвратила быстро предоставленная помощь в форме чрезвычайного кредита в размере 50 млрд долл., подкрепленного гарантиями МВФ. Кроме того, Мексика свободно девальвировала песо, которому удалось вернуть доверие.
Германия же в 1929 г., вскоре после тяжелейшего периода гиперинфляции, остается в одиночестве и никто не может оказать ей помощь. Связанная правилами золотого стандарта, которые соблюдаются вопреки ухудшающейся ситуации, Германия жертвует стабильностью экономики, чтобы сохранить устойчивость рейхсмарки.
Еще одну, совсем явную параллель с кризисом 1930-гг. можно найти в биржевом спаде 2000 г. Оба кризиса на фондовых биржах являются следствием
раздутого вследствие экономического бума «финансового баллона». Оценка акций, особенно высокотехнологичных компаний, потеряла какую-либо связь с экономической реальностью. Они оказались чрезвычайно переоценены, по грубым подсчетам — на 30-40%.
И в одном, и в другом случае после их распродажи становится очевидным, что повышение цен было следствием в значительной степени фактического совпадения интересов, а во многих случаях — сговора корпоративного менеджмента и биржевых спекулянтов.
В обоих случаях характер потерь сходный. Сначала падает уровень капитализации высокотехнологичных компаний — почти на 40% в первый год, исчисленный в отношении к ВВП.
Вслед за этим происходит резкое сокращение инвестиций. Реакция властей почти одинакова. В первый год после краха 1929 г. процентные ставки ФРС снижаются с 6 до 2%, в 2000 г. — с 6,5 до 6%, к лету 2001 г.—до 3,75, а затем и до 2%.
Банковская паника в 1931-1933 гг. началась с банкротства Bank of US и напоминает многими чертами финансовый кризис, начавшийся в 2007 г. Все началось с сомнений в надежности финансовых посредников и снижения доверия к сложным банковским продуктам и, в конечном счете, их продуцентам — банкам.
На протяжении двух лет волны банковской паники прокатывались по США, и вкладчики изымали свои деньги из банков. Современный кризис также спровоцирован массовым натиском на финансовую систему. Однако существенное отличие в том, что теперь последствия значительно масштабнее, поскольку свои сбережения стремятся спасти не только отдельные физические лица, вкладчики, но и банкиры, и крупные инвесторы. Они изымают свои средства из различных финансовых источников и институтов, коммерческих и инвестиционных банков, инвестиционных и иных фондов, хедж-фондов, из всех искусственно сконструированных для внебиржевых операций организаций специального предназначения, которые размножились в нулевые годы. Каждый финансовый институт в той или иной степени оказался под угрозой неплатежеспособности.
Современный банковский кризис более вирулентный, чем банковская паника 1931-1933 гг. В 30-е гг. большинству вкладчиков нужно было выстроиться в очередь, чтобы забрать свои сбережения. В наше время огромные денежные суммы
Мир новой экономики
новый курс - революционная реформа
могут перемещаться одним кликом по «мышке». Более того, мировая финансовая система по количественным показателям многократно превысила размеры глобального ВВП и представляет сложную структуру разнородных взаимосвязанных элементов. Дестабилизация — один из них — имеет непредсказуемые по масштабам и глубине последствия.
Каналы и инструменты воздействия более разнообразны, и их эффект для мировой экономики намного сильнее. Большинство банков и финансовых конгломератов рассчитывают на доступ к источникам крупных краткосрочных заимствований. Крупные транснациональные банки сейчас более уязвимы, чем в прежние кризисы. Вследствие этих обстоятельств кризис крупных банков мультиплицируется через границы, распространяется быстро и действует более разрушительно. Это ярко продемонстрировали эпизоды провала AIG и Leman Brothers.
Центральные банки стремятся компенсировать потери и убытки. В 1931-1933 гг. Федеральный резерв стоял в стороне и не вмешивался. Это вызвало банкротство сотен банков и привело к кредитному кризису. Объемы кредитования сократились на 40%. В ходе последнего кризиса центральные банки и министерства финансов, учитывая уроки истории, реагируя с беспрецедентной последовательностью, влили гигантские объемы ликвидности и на время обеспечили капитал банкам.
Нет сомнения, что без этих мер мировая финансовая система могла бы вновь обрушиться. С другой стороны, конечные результаты кризиса и предпринятых антикризисных мер центральных банков не проявились в полной мере. Ясно одно: финансовый кризис, аналогичный по своему размаху кризису тридцатых, удалось предотвратить.
И еще одно событие. Европейский финансовый кризис 1931 г. также имеет современный аналог в кризисе стран с формирующимися рынками в 1997-1998 гг. Впрочем, в этом случае есть свои отличительные существенно новые черты.
В 1931 г. потеря доверия к европейским банкам и валютам вынудила Германию и страны Центральной Европы поставить под контроль потоки капитала, ввести протекционистские меры и остановить платежи по своим долгам. Это выразилось в падении доверия и банковском кризисе, эпидемии страха и заставило Великобританию отказаться от золотого стандарта.
В 1997 г. серия похожих кризисов на финансовых рынках затронула азиатские страны. Таиланд, Индонезия, Южная Корея вынуждены были прекратить обслуживание своих долговых обязательств. Курс большинства азиатских валют по отношению к доллару обрушился, подорвав окончательно доверие к рынкам ценных бумаг в странах с формирующимися рынками. В 1998 г. состоялся частичный дефолт в России, а двумя годами позже — в Аргентине. И вновь различие — в масштабах экономик, затронутых разными кризисами. В 1931 г. европейская экономика была только вдвое меньше американской. В 1997 г. ВВП стран, объявивших дефолт, составил лишь четверть от ВВП США.
Исторические сопоставления крайне полезны для предвидения повторяющихся событий и принятия политических решений. Однако в большинстве случаев они не совсем точны.
Тем не менее опасность экономической катастрофы 1929-1933 гг. намного превосходила суммарный эффект от долговых кризисов 19801990-х г., финансовых кризисов 1997-1998 г., биржевых кризисов 2000-2001 г., ценового кризиса 2000 г. и финансово-экономического кризиса 2007-2010 г., за которым последовали серия долговых кризисов и длительная продолжающаяся стагнация в группе развитых стран.
В прокризисном развитии современной мировой экономики есть особенность, которая, возможно, смягчила последствия кризисов последнего десятилетия. В 30-е годы сошлись результаты наложения и совпадения различных по характеру и месту кризисов. И они реализовались в кратком временном интервале в 2-3 года, и их концентрированное воздействие на мировую валютно-финансовую систему и вызвало Великую депрессию. Мир выходил из экономического провала, по различным оценкам, не одно десятилетие и был погружен в многочисленные локальные военные конфликты и последовавшую за ними мировую войну.
Между последними кризисами можно отметить значительные временные интервалы. Хотя частота кризисов в разных сегментах экономики, их длительность и сложность выхода, как показывают наблюдения, заметно возросли. Нарастает и опасность возникновения резонансного эффекта совпадения разнородных кризисов по времени и месту. Угроза более глубокого экономического кризиса остается вполне реальной.
С Н. Сильвестров УРОКИ ПРОШЛОГО КАК ВОСПОМИНАНИЕ О БУДУЩЕМ
На протяжении многих лет некоторые считали и продолжают считать, что экономический катаклизм, подобный Великой депрессии, мог быть следствием действия непознаваемых и объективных процессов, противостоять которым правительство не в силах. Множественные исследования описывают депрессию как экономическую неразбериху, землетрясение, сравнивают с потоком и неумолимой фортуной. Вместе с тем есть повторяющиеся кризисы, которые имманентно присущи финансовым системам, и риски их возникновения усиливаются с глобализацией на основе либерализации международных экономических отношений. И они же подталкивают развитие глобальной экономики к поиску новых форм и созданию согласованных методов и инструментов глобального регулирования.
Важно также подчеркнуть, что Великая депрессия и современные кризисы не только следствие противоречий или пороков современного капитализма. Внимательный наблюдатель заметит, что масштабные кризисы часто являются следствием ошибочной экономической политики или неоправданных оценок реальной ситуации и, как следствие, принятия погрешных решений по методам смягчения рисков и кризисного управления.
Что же, кроме описания последовательности событий на финансовых рынках в 1929-1933 гг. и изучения рузвельтовских программ кризисного управления, может объяснить глубину и масштаб Великой депрессии? Одно из объяснений — в послевоенной политике ведущих государств. Решения, принятые на Парижской мирной конференции (январь 1919 г. — январь 1920 г.), обязало страны, не оправившиеся от последствий войны, нести тяжелое долговое бремя. Германия должна была выплатить репарации (общим объемом 132 млрд золотых марок или 33 млрд долл.) только Франции и Великобритании в размере 12 млрд долл., Франция задолжала по военным займам США и Великобритании 7 млрд долл., а Великобритания увеличила долг США до 4 млрд долл. При перерасчете в современные доллары это означает, что Германия имела долг в 2,4 трлн долл., Франция — 1,4 трлн, а Великобритания — 800 млрд долл. Обслуживание столь огромных долговых обязательств поглотило энергию и внимание финансовых властей. Сами же долги стали латентными факторами, подготовившими разлом мировой финансовой системы.
Объяснение второе — поведение центральных банков и финансовых властей в целом. В течение многих лет они стремились смягчить некоторые экономические последствия и политические ошибки, связанные с репарационными платежами и военными долгами. Однако при этом была совершена еще одна ошибка при согласовании экономической политики 1920-х гг. Такой ошибкой стало решение о возврате к золотому стандарту.
Запасы золота в это время соответствуют установленным ценам, распределение их после войны крайне неравномерно, при явной диспропорции в пользу США. Проблему усложнил возврат Европы к золотому стандарту при неадекватных обменных курсах. В результате имперских амбиций Великобритания, в ее стремлении сохранить позиции фунта и ее соперничества с Францией, устанавливает завышенный курс фунта стерлингов. «В 1920-е гг. британскому росту препятствовала продефляци-онная политика, направленная на снижение уровня оплаты труда и поддержку фунта стерлингов, переоцененного по довоенному курсу. Целью было восстановление роли Лондона в качестве международного финансового центра и обслуживание интересов класса рантье, державших ценные бумаги, номинированные в стерлингах. Как следствие, сохранялся высокий уровень безработицы и упал уровень конкурентоспособности экспорта. Показатели ВВП и экспорта Британии были худшими в Европе»,— так Ангус Мэдисон характеризует выбор британской политики, усилившей кризис в Европе [4].
Квартету центральных банков (США, Великобритания, Германия и Франция) какое-то время удается поддерживать относительную стабильность в мировой экономике и в финансовых отношениях. Но достигался этот результат только при условии сохранения низкой процентной ставки ФРС и поддержке германской экономики с помощью заимствований. Эта система изначально содержала семена самоуничтожения.
Принятые условия привели к другим непредвиденным последствиям. В конечном счете, политика низкой процентной ставки в поддержку международных валютно-финансовых отношений ускорила появление и разрастание «финансового баллона» на биржевых рынках США. Уже в 1927 г. Федеральный резерв вынужден был работать в двух взаимоисключающих направлениях — обеспечивать ликвидностью Европу и контролировать спекулятивные операции на фондовых биржах.
Мир новой экономики
< 10
С.Н. Сильвестров уроки ПРоШЛоГо как воспоминание о БудущЕМ
В итоге ни одна из целей не достигнута. Опыты президента Г. Гувера обуздать спекулянтов обернулись нерешительностью, но оказались достаточны, чтобы остановить предоставление займов, столь необходимых Германии.
Глубокая рецессия в Центральной Европе стала следствием этих действий. Они же дали начало дефляционным процессам во всей мировой экономике. В конце концов, в последнюю неделю 1929 г. «баллон» лопается и теперь уже США впадают в длительную рецессию. Так американский «финансовый баллон», вобрав в себя международные кредиты, вводит в кризисное состояние экономику Германии и других стран. А его срыв потрясает американскую экономику.
Можно предположить, что усилия, потраченные на поддержку ненадежной валютно-финансовой системы, все еще опирающейся на ненадежный золотой стандарт, привели бы неизбежно к финансовому кризису в той или иной форме. Но это не создавало жесткую предопределенность для перерастания кризиса в мировую катастрофу. Финансовые кризисы не были каким-то новым явлением ни для Европы, ни для американских финансистов. К тому времени уже был накоплен почти столетний опыт кризисных проявлений в экономике. Рынки, и особенно финансовые, управляемые «невидимой рукой», функционируют нормально до вхождения экономики в кризисное состояние. В новой ситуации агенты, действующие на финансовых рынках, как было замечено, теряют ориентиры и впадают в хаотичное состояние. Неоправданно нерациональные и даже панические действия — типичные характеристики их поведения во время кризиса. В подобных обстоятельствах для восстановления равновесия необходима не только «рука», сколько, и прежде всего, голова и институты, способные осуществить интеллектуальное регулирование.
С 1929 г. мировая финансовая система оказывается в руках людей, причастных к руководству ФРС, идеи которых не отвечали требованиям создавшегося положения дел в мировой экономике. Они твердо придерживались мнения, разделяемого президентом США Г. Гувером, что экономика США автоматически вернется в равновесие и нет необходимости противодействовать дефляционным процессам, которые неизбежно пройдут сами по себе. Роль политиков в скатывании к кризису хорошо иллюстрирует дуэт двух президентов. Г. Гувер и его администрация — авторы многих идей
и практических инициатив, которые смог осуществить Франклин Рузвельт на благо восстановления не столько экономического равновесия, сколько веры в его возможность [5]. Для этого понадобилось не сотрудничество, а размежевание с предшественником и его ошибочной для этого момента экономической идеологией. И только затем целенаправленно и во многом интуитивно удалось вернуть доверие большинства населения и начать восстановление экономики, затянувшееся на годы.
В результате не был исполнен основной долг центрального банка. Центральный банк не выступил в роли кредитора, как предполагается в крайних обстоятельствах, чтобы подкрепить банковскую систему в момент проявления первых признаков паники.
В отличие от руководства ФРС, банк Англии и Рейхсбанк были готовы активно вмешаться, но оба испытывали хронический дефицит золота и не имели пространства для маневра. И под давлением условий отмирающего золотого стандарта до 1931 г. вынуждены были оставаться наблюдателями развивающейся дефляции в США. Золотой запас имелся у Банка Франции, но из-за политических противоречий и недооценки ситуации финансовая власть не приняла необходимых мер по сглаживанию кризисных явлений.
Таким образом, то, что началось как скрытая рецессия в США и Германии, переросло в мировой экономический кризис. Великая депрессия, кроме объективных факторов, является результатом отсутствия интеллектуальной воли, слепого следования, непонимания экономических процессов людьми, принимающими решения, политического безрассудства и узкоглядства, а также алчности и эгоизма.
Литература
1. Maddison, Agnus. The World Economy, Vol. I: Historical Statistics, OECD. Development Centre Studies, 2006. Table 1b & Table 1c. P. 424-447.
2. Ahamed, Liaquat. Lords of Finance. The Bankers, who broke the World. L: The Penguin Press, 2009. Ch. 23. P. 545.
3. Гринспен Алан. Эпоха потрясений. Проблемы и перспективы мировой финансовой системы. М.: Альпина Бизнес Букс, 2008. С. 164.
4. Maddison, Angus, Ibidem, P. 104.
5. Ротбард Мюррей. Великая депрессия в Америке. М.: ИРИСЭН «Мысль», 2012. С. 454-459.
