CC BY
74
УДК 614.8
В.П. Малышев
Уроки ликвидации прошлых чрезвычайных ситуаций
В период службы: в Вооруженных силах СССР мне неоднократно приходилось участвовать в ликвидации различных чрезвычайных ситуаций. Такие события, на мой взгляд, надо не только помнить, но и внимательно изучать тем, кто связан с предупреждением и ликвидацией техногенных ЧС. Об уроках некоторых из них я бы хотел поделиться.
В 1978 году в Белоруссии на станции Барановичи было обнаружено захоронение трофейных химических боеприпасов. По-видимому, эти боеприпасы предназначались для борьбы с белорусскими партизанами и содержали, в основном, слезоточивые и нестойкие отравляющие вещества: дифосген, хлорциан, бромбензилцианид и другие, применение которых в ограниченных количествах могло пройти не замеченным для руководства нашей страны и глав союзных государств.
В результате длительного хранения состояние разрывных зарядов в боеприпасах не позволяло транспортировать их на дальние расстояния. Было принято решение уничтожать эти боеприпасы на месте вблизи захоронения. Тогда, нам, в первые, пришлось уничтожать химические боеприпасы не на охраняемых территориях химического полигона или химической базы, а на землях общего пользования. Поэтому проблеме обеспечения безопасности проведению этих работ было уделено особое внимание. Для этого при уничтожении боеприпасов, наряду с использованием взрывчатых веществ, были одновременно применены дегазирующие рецептуры.
В заранее подготовленную воронку укладывались трофейные боеприпасы и тротиловые шашки, сверху размещались емкости с дегазирующими рецептурами. При подрыве проходило интенсивное перемешивание отравляющих веществ и дегазирующих рецептур. Затем проводился химико-аналитический контроль проб грунта, который обычно показывал допустимые уровни загрязнения. После положительных результатов химико-аналитического контроля воронка засыпалась чистым грунтом. Данный участок местности после уничтожения боеприпасов уже не представлял опасности и мог использоваться для других целей.
В начале 1980 года в период подготовки к олимпийский играм в Москве было обнаружено захоронение химического оружия. Причем негде не будь в захолустье, а в самом центре Москвы, в нескольких сотнях метров от Кремля на Манежной площади, рядом с гостиницей «Националь».
В одном из подвалов института радиоэлектроники Академии наук СССР были найдены всеми
забытые запасы старого химического оружия времен первой мировой войны в виде ржавых баллонов, содержащих ядовитый газ-хлор. Ранее эти помещения принадлежали химическому факультету Московского государственного университета. В этом учебном заведении работали крупные ученые химики: Зелинский Н.Д., Шилов Н. А., которые активно участвовали в годы войны в решении проблем химической защиты. Возможно, баллоны с хлором предназначались для оценки эффективности разрабатываемых ими средств защиты органов дыхания.
Для ликвидации столь опасного захоронения была сформирована автоколонна с военными химиками, которая поздно ночью прибыла к зданию института. Личный состав в средствах защиты извлек опасный груз из подвала и погрузил его на машины в заранее подготовленные ящики с активированным углем, который был необходим для поглощения возможных утечек хлора. Затем автоколонна вместе с машинами ГАИ, скорой помощи и техникой для дегазации аварийных выбросов практически без длительных остановок (в кабинах машин находилось два поочередно сменяемых водителей), минуя крупные населенные пункты, преодолела расстояние порядка тысячи километров до полигона военного объекта в Шиханах. Там в полевых условиях эти баллоны были уничтожены с соблюдением необходимых мер техники безопасности.
В том же 1980 году я в составе делегации научно-технических экспертов был командирован в республику Куба для выяснения причины массовой гибели рыбы в районе Карибского бассейна. По началу, предполагалось, что произошел залповый выброс отравляющих веществ из расположенного неподалеку, в Пуэрториканской впадине, затопленных запасов американского химического оружия второй мировой войны. Однако химико-аналитическая экспертиза не подтвердила данного предположения.
Для выявления причин пришлось использовать системный подход многофакторного анализа риска. Было предложено порядка двадцати различных сценариев гибели рыбы. По каждому из сценариев была подготовлена матрица с факторами «за» и «против» данного варианта гибели рыб. Единственным непротиворечивым оказался сценарий, в котором причиной массовой гибели рыба явилось образование значительных количеств токсичной морской водоросли «Красный прилив». Это произошло из-за аномально жаркой погоды в Мексиканском заливе.
Исследования американских экспертов, которые также наряду с нами изучали этот феномен на острове Гаити и смогли обнаружить наличие водорослей «Красного прилива» в погибшей рыбе, позволили экспериментально подтвердить наше предположение.
С мая по июнь 1986 года я находился в Чернобыле. Руководил группой специалистов Управления Начальника химических войск МО СССР по научно-техническому сопровождению действий частей химических войск по ликвидации радиационных загрязнений в помещениях и на территории Чернобыльской атомной станции. Перед нами была поставлена задача в кратчайшие сроки разработать рекомендации по применению наиболее эффективных способов дезактивации внутренних помещений станции и близ расположенных территорий атомной станции.
Одной из главных особенностей этой аварии являлось то, что из активной зоны реактора ЧАЭС было выброшено примерно 45 различных радиоизотопов с суммарной активностью до 50 млн кюри. Из двухсот тонн радиоактивного топлива в окружающую среду попало около тридцати тонн радиоактивных веществ.
В отличие от ядерного взрыва и других радиационных аварий данная катастрофа сопровождалась не только мгновенным выбросом радиоактивных веществ, но и последующим длительным поступлением радионуклидов в атмосферу за счёт горения графита в активной зоне реактора. Больше всего повлияли на радиационную обстановку йод-131 (в краткосрочном плане), цезий-137, стронций-90, плутоний-239, 240 (в долгосрочном плане), а также другие высокоактивные частицы топлива, так называемые «горячие» частицы, которые образовались в результате возгонки ядерного горючего, в первую очередь цезия, стронция и рутения.
По химическому составу «горячие» частицы представляли собой оксиды и карбиды редкоземельных радиоактивных металлов, которые, обладая высокой химической активностью, плохо растворялись в воде и практически не смывались при обработке дезактивирующими растворами. В связи с этим эффективность традиционных способов дезактивации, основанных на использовании водных процедур, оказалась крайне низкой. Учитывая приведенные выше особенности радиоактивного загрязнения и возможность сорбции высокоактивных частиц различными материалами, в сжатые сроки был проведен широкий поиск различных рецептур и способов дезактивации.
Практическую апробацию различных способов дезактивации осуществляла наша группа в рамках научно-технического сопровождения действий частей химических войск по ликвидации радиационных загрязнений в помещениях и на территории Чернобыльской атомной станции.
Рекомендованные нами способы дезактивации, приведенные в табл. 1, позволили личному соста-
ву частей химических войск в кратчайшие сроки (в течение двух месяцев) удалить основные радиационные загрязнения на территории станции, что, в свою очередь, обеспечило развертывание работ по строительству укрытия для разрушенного блока и ввод в эксплуатацию остальных трех энергоблоков.
Таблица 1
Интегральные показатели наиболее эффективных
способов дезактивации, используемых при ликвидации аварии на территории Чернобыльской АЭС
Объект дезактивации Способ дезактивации Коэффициент дезактивации
Высоко зараженная местность в районе разрушенного 4 блока АЭС Снятие верхнего слоя грунта и установка бетонных плит Свыше 100
Внутренние помещения АЭС Обработка селективными комп-лексообразую-щими растворами 5-10
Нанесение съемных полимерных покрытий 20-50
И последняя крупная авария, в которой мне пришлось участвовать, произошла 20 марта 1989 года на производственном объединении «Азот» в городе Ионава — тогда еще Литовской ССР. Это был одним из крупнейших в стране азотно-туковых комбинатов, выпускавших удобрения, в частности нитрофоску, в производстве которой используется аммиак. А хранили его тогда на многих подобных предприятиях в одном месте, в огромных резервуарах. И вот такая емкость, заполненная семью тысячами тонн жидкого аммиака с температурой -34 °С, внезапно рванула. Наиболее вероятные причины — каверна в куполообразной крышке бака, образовавшаяся вследствие усталости металла или дефекта литья, а может быть поступления в резервуар недостаточно охлажденного аммиака.
Для мощной струи аммиака под давлением предохранительные клапаны оказались бесполезны. Равно как и железобетонный заградительный стакан, в котором стоял резервуар. Оторванный от днища многотонный бак, отлетел на 25 метров в сторону, сминая стакан, разрушив эстакаду с трубопроводами, в числе которых была «нитка» с природным газом. Неподалеку от хранилища аммиака стояла компрессорная установка с автоматическим факелом дожигания.
Что произошло дальше, наверное, не нужно объяснять. Столб огня, по словам очевидцев, взмыл на десятки метров ввысь. Вначале пламя бушевало только вокруг разрушенного хранилища, но каждую минуту готово было перекинуться дальше. А вокруг, по всей территории комбината, куда хватало глаз, разливался «парящий» морозный аммиак.
Площадь ядовитого озера составила 10 тысяч квадратных метров, глубина местами доходила до полметра. И люди, выскакивавшие из цехов под истошный вой аварийных сирен, были вынуждены бежать к выходу по колено в жидком аммиаке. Благо промышленные противогазы надежно защищали органы дыхания.
Эта авария, до сих пор не имеет аналога в мире по масштабам выброса аварийно-опасных химических веществ (АХОВ). То, что авария не переросла в масштабную трагедию с сотнями, а то и тысячами жертв, как это было в самой трагичной в истории человечества химической аварии на предприятии американской компании «Юнион Карбайд» в индийском городе Бхопал в 1984 году — в большой степени вопрос везения и грамотных профессиональных действий сотрудников комбината.
Трагические последствия аварии были минимальны по трем следующим обстоятельствам:
грамотные действия дежурного диспетчера на комбинате, оповестившего персонал и органы власти об опасности и вызвавшего пожарных и бригады скорой помощи;
высокая профессиональная подготовка персонала, наличие у подавляющего числа работников комбината надежных промышленных фильтрующих противогазов (марок КД и М);
и, наконец, самые благоприятные погодные условия: безветрие и конверсия, первичное облако аммиака не вышло даже за пределы комбината.
Если бы ветер дул на город, жилые массивы которого отделяло от комбината открытое четырехкилометровое пространство, то ядовитое облако за это время успело бы накрыть 40-тысячную Ионаву. Последствия были бы катастрофическими. К счастью, для всех день выдался солнечным и безветренным и пары аммиака с конвективным потоком поначалу беспрепятственно поднимались в верхние слои атмосферы.
В первый день погибли пять работников комбината — те, кто, по каким-то причинам не имел при себе положенного техникой безопасности противогаза. Остальным 57-ми пострадавшим (и это тоже один из положительных уроков данной ЧС) уже через семь — десять минут после взрыва уже была оказана медицинская помощь двумя мобильными врачебно-сестринскими бригадами комбината. 42 человека из них через час госпитализировали в больницы Ионавы, а потом Каунаса.
Уже через несколько минут после возгорания бойцы противопожарной службы объекта приступили к тушению. Тушили водой, которая легко соединяется с жидким аммиаком, снижая испарение. Так было нейтрализована часть ядовитого озера.
Но дальше случилось вот что. Неподалеку от злополучного аммиачного резервуара располагалось хранилище нитрофоски объемом более 24 000 тонн. Это сложное, тройное комплексное удобрение. В его состав входят соли: хлористого ам-
мония, аммиачной и калийной селитры, суперфосфата, хлористого калия, гипса и др. Почему так много? В сезон внесения удобрений в почву нитрофоска со склада объединения вывозилась прямо на поля, что экономило деньги на строительстве дополнительных хранилищ Агропрома.
Надо сказать, что нитрофоска имеет тенденцию к самовозгоранию при хранении в результате местного перегрева. Для этого бывает достаточно и 40 °С. Поскольку в ее состав входит горючее и окислитель, горение протекает самопроизвольно, простая изоляция хранилища от атмосферного кислорода — бесполезна. А тут рядом полыхает пожар.
И хранилище загорелось, образно говоря, создав своеобразный «химический Чернобыль», выделяя очень вредную смесь аммиака, окислов азота и соляной кислоты. Ядовитое облако продуктов разложения нитрофоски стояло над комбинатом, постепенно увеличиваясь в размерах. И каждую минуту с возникновением ветра грозило пойти на город, соединившись с облаком продолжавшего испаряться аммиака.
При этом возникла серьезная экологическая проблема утилизации вытекающей со склада ядовитой пульпы — из смеси брандспойтной воды и удобрения. А еще нужно было куда-то девать с территории завода аммиачное озеро. Все эти проблемы пришлось решать одновременно. Можно сказать, что республиканский и местные штабы гражданской обороны, а также штаб по ликвидации аварии, возглавляемый министром по производству химических удобрений Н.М. Ольшанским, как организаторы сработали весьма эффективно.
На ликвидации аварии, наряду с объектовыми формированиями, действовали ведомственные га-зоспасатели Минхимпрома, большой отряд пожарных МВД СССР и Литвы. Были задействованы воинские части Прибалтийского военного округа, включая личный состав войск гражданской обороны. Воинскими частями руководила оперативная группа Министерства обороны во главе с заместителем начальника гражданской обороны СССР генерал-лейтенантом Н.Н. Долгиным. Я был помощником руководителя оперативной группы по вопросам химической безопасности.
В шесть вечера ветер, колеблясь и меняя направление, стал задувать в сторону Ионавы. В восточной части города начала опасно расти загазованность воздуха. Начальник гражданской обороны города принимает решение о начале частичной эвакуации населения Ионавы. Сначала вывозили детей с родителями, а с 19.20 началась полная эвакуация — не только горожан, но и окрестных сельских жителей.
До начала следующих суток жителей Ионавы вывозили автобусами с шести посадочных площадок в пансионаты, пионерлагеря, общежития, расположенные на территориях, не представляющих опасность для химического поражения. Происходило все, на удивление для сегодняшнего дня,
организованно. В городе остались милиция и силы ГО, а также горожане, которые не смогли уехать по «железным» личным обстоятельствам. Всем оставшимся раздали средства индивидуальной защиты, провели инструктаж.
Патрульная служба в Ионаве и пригородных селах проверяла дома и без долгих разговоров эвакуировала тех, кто задержался по своей прихоти или незнанию. На дорогах, ведущих в город, были выставлены посты, заворачивавшие автомобилистов на объездные пути.
Сообщения об аварии были неоднократно переданы по республиканскому и городскому радио. Однако отсутствие громкоговорителей на улицах Ионавы несколько затруднило эвакуационные мероприятия. И все же, вывезти и расселить за 5 часов около 50 000 человек, это очень неплохой показатель организации эвакуационных мероприятий по сегодняшним меркам. А самое главное — из населения не пострадал ни один человек.
Общая глубина распространения облака зараженного воздуха составляла до 40 километров. Возможная зона поражения была оцеплена по периметру. К ведению разведки были привлечены дозоры СЭС Ионавы, Каунаса и Вильнюса, а также дозоры РХБ-разведки войсковых частей.
Два раза в сутки на военных самолетах метеорологи проводили разведку обстановки с воздуха. Персональных компьютеров у нас тогда не было, и метеорологические параметры рассчитывали на калькуляторах. К вечеру 21 марта прибыли передвижные лаборатории ветеринарной службы Ионавского района, специалисты Госкомгидроме-та и Госкомприроды СССР. Они начали систематический анализ заражения воды, почвы и кормов.
Информацию об аварии и ходе её ликвидации не скрывали. Во-первых, сделать это из-за ее масштабов было бы сложно, во-вторых, в стране уже была политика «гласности». Но уже наутро после аварии оппозиционная литовская пресса запестрела статьями с обвинениями «русских оккупантов», специально отравивших литовские реки и землю. В Прибалтике уже вовсю шумели Народные фронты.
Для ликвидации пожара, нужно было вылить на склад такое количество воды, чтобы температура в хранилище опустилась ниже 40 °С, то есть пролить всю гору мешков с нитрофоской сверху донизу водой. На это ушло четыре дня. 21 марта, упав в горящее удобрение, погиб пожарный, став шестой жертвой этой аварии. Седьмой и последней жертвой аварии окажется работник комбината, у которого был отек легких из-за высокой дозы поражения аммиаком. Это был один из самых опытных специалистов и очень самоотверженный человек, ценою своей жизни он спас очень многих работников комбината, которые пытались укрыться в подвальных помещениях и наверняка бы погибли там. Находясь в течение длительного периода в зоне смертельных концентраций, он прекрасно знал, чем рис-
кует, учитывая ограниченную сорбционную емкость противогаза, и, тем не менее, выполнил свой долг до конца.
Литовские специалисты, входившие в штаб по ликвидации аварии, предлагали заливать горящую нитрофоску жидким азотом. Теоретически это эффектный способ: температура жидкого
азота----270 °С и он сразу же «заморозил» бы очаг
горения, без образования ядовитой пульпы. Но практически, сделать это было невозможно. Слишком трудно и долго пришлось бы доставлять необходимое количество низкотемпературной жидкости на комбинат, да и способов подачи жидкого азота в огонь не существовало.
Вопросы безопасного хранения пульпы от тушения нитрофоски и озера, образованного жидким аммиаком, удалось решить своевременно и эффективно. Во-первых, силами производственного объединения «Азот» воизбежание утечки ядовитых вод в реку Нярис почти сразу же была перекрыта ливневая канализация. По мере ее переполнения вода откачивалась в свободные емкости. В резерве находилось до 90 водяных цистерн.
После рекогносцировки приняли решение перебросить зараженные воды в старый карьер, для чего задействовали передвижные насосные станции и проложили за два дня 2 километра трубопроводов. За три дня в карьер перекачали более 20 тысяч кубометров пульпы.
С помощью армейского батальона с инженерной техникой был отрыт дополнительный котлован и возведена дамба вдоль р. Нярис. Для этого перелопатили около 850 кубометров земли. При этом постоянно отслеживалась миграция химических элементов в грунтовые воды. Также был организован жесткий контроль воды в колодцах на хуторах.
Для выполнения мероприятий по защите водоисточников, животных, растений, кормов было установлено круглосуточное дежурство ответственных лиц в сельскохозяйственных предприятиях и хозяйствах. Действия служб защиты животных и растений в нескольких районах координировала созданная оперативная группа во главе с начальником соответствующего отдела Госагропрома Литвы. Все эти усилия позволили избежать потерь животных в период ликвидации аварии. Экологическая катастрофа была предотвращена.
Если говорить об уроках данной аварии, то можно отметить следующее. Защитная одежда и надежные противогазы должны быть у каждого сотрудника подобных предприятий и находиться всегда под рукой. Далее: нельзя хранить опасные вещества и газы в таких огромных емкостях в одном месте. На таких объектах должны быть запасы воды, превышающие нужды «рядовых» пожаров. На комбинате «Азот» склад с нитрофоской тушили только 6 — 7 стволами одновременно. Если бы тогда существовали более мощные средства подачи воды, например, авиационные технологии пожаротушения с вертолета, может быть, удалось бы по-
тушить склад быстрее. И еще, авария не приобрела бы таких масштабов, если бы на «Азоте» использовались современные средства диагностики состояния резервуаров и системы автоматического пожаротушения в хранилище с нитрофоской.
Если бы авария подобных масштабов случилась сегодня, и с ветром бы не повезло, как в том далеком 1989-м, трудно сказать, чем бы это закончилось. Сумели бы нынешние менеджеры такого пострадавшего предприятия и современные управленцы из органов власти действовать также четко и эффективно, как их коллеги в Ионаве. Хватит ли знаний, властного ресурса, элементарной организованности? Или ситуация будет развиваться по самому тяжелому сценарию, как это часто у нас сейчас происходит.
В настоящее время мы переходим к западной системе обеспечения производственной безопасности, когда гражданская ответственность за возникающие техногенные ЧС и связанное с ними возмещение вреда ложится на владельца опасного объекта, а не на государство. Но, положа руку на сердце, многие ли наши предприятия сегодня могут создать многоуровневую современную систему безопасности, а тем более, организовать ликвидацию последствий крупной аварии своими силами?
Периметр территории предприятия, разделяющий сферу ответственности между частным владельцем и государством слишком тонок, когда речь о таких производствах как химически-опасное или
радиационно-опасное. Да, существует процедура декларирования технической безопасности потенциально опасных промышленных объектов. Но всегда ли бумага декларации содержит в себе действительную гарантию безопасности? Тяжелые последствия аварии на Саяно-Шушенской ГЭС, а также пожара в ночном клубе г. Перми «Хромая лошадь» свидетельствуют об обратном.
3.07.2014
Сведения об авторе:
Малышев Владлен Платонович, доктор химических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации. Родился в 1936 году. Окончил Военную академию химической защиты в 1958 году. После академии в течение 29 лет проходил военную службу на различных научных должностях в 33 Центральном научно-исследовательском институте Министерства обороны Российской Федерации. С 1987 года по 1991 год заместитель начальника ВНИИ ГОЧС по научной работе. После увольнения из Вооруженных сил СССР работал советником Председателя комитета по конвен-циальным проблемам химического и биологического оружия при Президенте Российской Федерации (1992 — 1997 гг.). С 1997 года работает в Центре стратегических исследований гражданской защиты МЧС России в должности главного специалиста. ФКу ЦСИ ГЗ МЧС России; e-mail: csi430@yan-dex.ru; 121352, Москва, ул. Давыдковская, д. 7.
