CC BY
81
ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ И БУДУЩЕЕ ИНДуСТРИАЛЬНОГтОРОДА
УРБАНИЗАЦИЯ КАК ХОЗЯЙСТВО: ВЕДОМСТВЕННЫЕ ГОРОДА НЕФТЕДОБЫВАЮЩИХ РАЙОНОВ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ (1960 - 1980 гг.) И.Н. Стась
В Советском Союзе заселение и освоение Сибири происходило в форме создания крупных территориально-производственных комплексов. Составляющей частью этих проектов было формирование систем расселения, обеспечивающих координацию производства не только на социальноэкономических макроструктурах, но и на низовом человеческом уровне. По этой причине основные подходы к исследованию советской урбанизации определяют ее важнейшим объектом модерни-зационного развития, главной движущей силой которого являлось государство. Акцентируя внимания на модернизационных факторах в урбанизации, историки при этом часто оставляют без ответа другие, более существенные вопросы: Каким образом государство осуществляло управление урбанизацией? Через какие практики это управление происходило? Проистекало оно от городских (региональных, местных) или отраслевых (ведомственных) начал? Ответы на эти вопросы можно найти при анализе своеобразных метауровней, в поле которых действовали властные субъекты урбанизации: 1) Системы городского расселения; 2) Городской среды; 3) Городской идентификации. В статье предпринята попытка раскрыть эти метауровни и взаимодействие в них субъектов в процессе урбанизации нефтедобывающих районов Западной Сибири.
В начале 1960-х гг., после открытия нефтяных месторождений в Западно-Сибирской низменности, за Уралом стал реализовываться новый территориально-производственный проект Советского правительства, в основе которого лежало создание нефтегазодобывающей промышленной базы. В 1964 г. последовала пробная эксплуатация месторождений, а через год и промышленная добыча нефти в Среднем Приобье Западной Сибири. Первоначальное освоение осуществляли геологи и нефтяники Среднеуральского совнархоза, который
в1965 г. сменили Министерство геологии СССР и Министерство нефтедобывающей промышленности СССР. В середине 1960-х гг. в регион высадились строители, которых курировало Министерство газовой промышленности СССР. В структуре министерств были созданы Главные управления
— Главтюменнефтегаз, Главтюменгеология и Глав-тюменнефтегазстрой. В руках этих ведомств сосредоточилась вся полнота власти в сфере исполнения политических решений в нефтедобывающих районах Западной Сибири.
Изначально министерства не имели ясной концепции градостроительного освоения Севера Западной Сибири, которая бы учитывала реалии региона: сложные природно-климатические условия, огромные неосвоенные пространства, неразвитость транспортной системы, малую плотность населения. Отсутствие людских ресурсов на территории освоения, привело к тому, что ведомства просто стихийно заселяли регион рабочими из различных регионов страны, в первую очередь, из прилегающих районов Урала-Поволжья и Западной Сибири. Система расселения нефтяников и практика возведения поселений для рабочих в нефтедобывающих районах Урало-Поволжья была слепо скопирована ведомствами в нефтяном крае Западной Сибири. Населенные пункты, с низким уровнем благоустройства и некомплексной застройкой, массово ставились у месторождений. Стихийно и хаотично разрастаясь, эти поселения получали статус рабочих посёлков, а потом и городов. В Среднем Приобье Западной Сибири таким поселениями стали Урай, Нефтеюганск, Нижневартовский, Игрим, Мегион, Тазовское, а также Сургут, вокруг которого образовалось несколько поселений, принадлежащих ведомствам. В 1965 г. статус города получили Сургут и Урай, а в 1967 г.
— Нефтеюганск.
Резко против такой градостроительной по-
ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ И БУДУЩЕЕ ИНДУСТРИАЛЬНОГО ГОРОДА
литики выступили региональные элиты, которые Южно-Балыкской группы месторождений, высту-представляли руководители Тюменского обкома пили Миннефтепром СССР и Главтюменнефте-КПСС и Тюменского облисполкома. Ими разра- газ, несмотря на то, что в октябре 1972 г. генплан батывался иной подход, который, по их мнению, города, разработанный институтом ЛенНИИП-наиболее рационально отвечал вызовам нефтедо- градостроительства, был утвержден Тюменским бывающей промышленности и улучшению жи- облисполкомом. Дело было в том, что пока проек-лищных условий работающих в новых отраслях тировался Южный Балык нефтяники самовольно промышленности: возведение крупных городов- и бесконтрольно застраивали город Нефтеюганск, центров районов нефтедобычи, вместо строитель- который фактически становился центром при экс-ства множества небольших городов у месторожде- плуатации Южно-Балыкских месторождений, вме-ний. По инициативе обкома и облисполкома в 1964 сто города Южный Балык. Для нефтяников этот г. институтами Гипрогор и Башнефтепроект стали сценарий был намного проще, чем возведение но-разрабатываться генпланы будущих городов Урая, вого города, который функционально должен был Нижневартовска, Нефтеюганска, Сургута, а также заменить Нефтеюганск. Руководство Тюменской схема расселения Сургут-Ханты-Мансийского про- области было против дальнейшего строитель-мышленного района. Архитекторы и градостро- ства Нефтеюганска, поскольку город стоял прямо ители спроектировали схему централизованного на нефтяном месторождении и непригодной для расселения с преимущественным созданием горо- строительства площадке — он занимал островное дов-центров нефтяных районов. В историографии местоположение на пойменных территориях реки схема получила название «базовый город — вахто- Обь и ее протоки Юганская Обь. Отказавшись от вый поселок», поскольку означала строительство строительства спроектированного города Южный крупных городов и отказ от стационарных посел- Балык, нефтяники в то же время застраивали на ков на отдельных месторождениях и замену их вах- Южно-Балыкском месторождении вахтовый посе-товыми поселками со сменным дежурным персо- лок Мамонтово без каких-либо градостроительных налом. норм, который превращался в настоящий рабочий
До конца 1960-х гг. между ведомственными и поселок с населением несколько тысяч чел., а затем региональными элитами шло противостояние за и в город (в 1990 г. поселок стал городом Пыть-Ях). выбор концепции градостроительного освоения Показательная ситуация сложилась вокруг нефтяного края. Позицию Тюменского руководства рабочего поселка Мегион, созданного в начале поддержал Госплан СССР, в лице его председателя 1960-х гг. как пионерный поселок при освоении
Н. К. Байбакова. Благодаря этому на государствен- Мегионского нефтяного месторождения. В генпланом уровне была принята схема централизованно- не поселка от 1973 г. отмечалось, что он входил «в го расселения, которая нашла отражение в поста- агломерацию г. Нижневартовска, а его развитие новлении ЦК КПСС и СМ СССР от 11 декабря 1969 ограничивается завершением обустройства суще-г. В проекте Гипрогора центрами нефтяных райо- ствующих предприятий» [5, л. 425 - 426]. Однако нов намечались базовые города — Сургут, Нижне- ведомства не собирались считаться с генпланом. В вартовск, Урай и Южный Балык. Возведение дру- 1979 г. руководству Тюменской области и началь-гих городов и крупных поселков запрещалось. никам основных главков было послано коллектив-Казалось, что теперь схема расселения и горо- ное письмо от депутатов областного, окружного, да нефтяников будут развиваться согласно градо- районного и поселкового Советов. Депутаты рез-строительным планам. Однако в реальности это ко осудили деятельность ведомств, которая стала оказалось совсем не так. Под влиянием ведомств главным фактором деградации жилищно-бытовых схема расселения стала существенно изменяться. условий в Мегионе. Еще в начале 1976 г. они об-Резко против строительства города Южный Балык, ращались в Миннефтепром СССР с просьбой некоторый должен был стать центром эксплуатации медленно принять меры. На что от заместителя ми-
65
ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ И БУДУЩЕЕ ИНДУСТРИАЛЬНОГО ГОРОДА
нистра Ш. С. Донгаряна был получен следующий ответ: «Миннефтепром считает нецелесообразным свое участие в дальнейшем развитии поселка Ме-гион, а также размещение в нем нефтегазодобывающего управления» [7, л. 171]. Несмотря на это заявление, нефтяники расположили в городе не одно предприятие, а количество работающих в нефтяной промышленности увеличилось в три раза, с 1850 чел. до 5700 чел.
Из-за отставания в строительстве социально-культурных и коммунальных объектов в 1976 г. облисполком запретил дальнейшее возведение жилых домов в поселке до исправления сложившейся ситуации главками. Но ведомства не хотели решать проблемы, а самовольно принялись застраивать поселок жилыми домами: за 1976 - 1978 гг. ими было построено свыше 12 тыс. кв. метров. Комиссия по проверке письма группы депутатов констатировала: «неудовлетворительное положение с жилищно-бытовым и коммунальным обслуживанием населения поселка явилось вследствие того, что Главтюменнефтегаз, организации Министерства строительства нефтяной и газовой промышленности превысили предусмотренные генпланом численность градообразующих кадров поселка в 2-2,5 раза» [7, л. 138]. Депутаты выступили за строительство в ближайшие годы 150 тыс. кв. метров жилья и преобразование поселка Мегион в город, что должно было способствовать развитию населенного пункта. Понимая, что дальнейшее хаотичное расширение поселка недопустимо, прошение депутатов было принято. В июле 1980 г. Мегион получил статус города.
Итак, под влиянием Миннефтепрома СССР реализация централизованного расселения в нефтедобывающих районах все дальше отдалялось от проекта Гипрогора: помимо городов Сургут, Урай и Нижневартовск, в Среднем Приобье росли непредусмотренные города Нефтеюганск и Мегион, а спроектированный город Южный Балык не нашел поддержки у нефтяников. Схема «базовый город — вахтовый поселок» также деформировалась из-за того, что нефтяники не понимали суть временных благоустроенных вахтовых поселений, неконтролируемо привлекали в них рабочих, разрешали се-
литься вместе с семьями, хаотично осуществляли застройку. Временные вахтовые поселки превращались в постоянные. В этой ситуации разрушение централизованной системы расселения было не остановить. Нефтяная элита ратовала за принятие новой концепции градостроительного освоения нефтегазодобывающий районов Западной Сибири, в основе которой лежало стремление приблизить жилье к месторождениям или объектам межпро-мыслового обслуживания, т. е. возврат к традиционному, стационарному расселению по мелким населенным пунктам многих десятков тысяч человек. Принятие новой схемы расселения было предложено Совету Министров СССР Министерством нефтяной промышленности. В 1980 г. по заказу Мин-нефтепрома СССР Гипрогором была разработана новая схема расселения, предусматривающая формирование 18 новых городов и поселков городского типа в Западно-Сибирском нефтегазовом комплексе. Представители нефтяного министерства, вспоминали принятие новой концепции как свою триумфальную победу: «В конечном итоге директивные органы признали правоту нефтяников и в одном из постановлений ЦК КПСС и Совета Министров СССР узаконили одним махом строительство 15 новых городов в Тюменской области. Это была важная победа знатоков основ непрерывного промышленного работающего человека» [8, с. 192].
Таким образом, система городского расселения в нефтедобывающих районах Западной Сибири организовывалась в зависимости от градостроительной политики Министерства нефтяной промышленности, которое стремилось создавать города вблизи месторождений и не обращало внимания на градостроительные проекты и схемы расселения, утвержденные Тюменским руководством.
Как и городское расселение, процесс формирования городской среды в новых населенных пунктах нефтедобывающих районов подчинялся бессистемным производственно-хозяйственным законам. Все началось с геологов. Геологическая разведка на территории Севера Западной Сибири в конце 1940-х гг. - 1950-х гг. способствовала появлению в регионе новых типов поселений — поселков геологов. Эта «эстафета» освоения была подхваче-
ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ И БУДУЩЕЕ ИНДУСТРИАЛЬНОГО ГОРОДА
на нефтяниками в феврале 1964 г., когда они выса- осуществлении вторых очередей строительства годились в населенных пунктах Ханты-Мансийского родов нефтяников, последовавших во второй поло-округа, приступив к промышленной эксплуатации вине 1970-х гг. Временные поселки, вагон-городки, месторождений. С застройки поселков геологов балки, склады и гаражи размещались на территории нефтяников начиналось строительство новых ях, предназначенных для капитальной застройки и городов. После геологов и нефтяников в населен- общегородского центра, набережной и зеленных ных пунктах появились строители и энергетики, массивах. Так, в конце 1970-х гг. Сургут продолжал аналогично принявшие ставить свои автономные оставаться городом из обособленных жилых по-поселки. Населенные пункты застраивались балка- селков (наиболее крупными были — нефтяников, ми, землянками, палатками, бараками. Балки — де- энергетиков, строителей, геологов, рыбников, же-ревянные или металлические неблагоустроенные лезнодорожников, Старый Сургут, Черный Мыс). домики, строившиеся из различных подсобных Несмотря на то, что генеральным заказчиком стро-материалов — выступали главным элементом за- ительства Сургута был Главтюменнефтегаз, факти-стройки. Чуть позже стали возводиться брусчатые чески застройка осуществлялась 23 заказчиками, двухэтажные дома на 8, 12 и 16 квартир. которые не стремились к централизации средств
Ведомства возводили населенные пункты без и организации единой архитектурно-планировоч-надлежащих инженерно-геодезических изысканий ной структуры города [6, л. 21]. В целом город имел в местах, которые наиболее отвечали производ- разобщенную архитектурно-планировочную ком-ственным интересам. Проектно-изыскательные ра- позицию, не было ни одной завершенной общего-боты по пионерным поселкам начинались только в родской магистрали, улицы, площади, набережной. разгар их строительства. Проектирование проис- В генпланах городов нефтяников было решено
ходило ведомственно. Работы выполняли отрас- сносить пионерные поселки. Однако ведомства не левые институты, которые не специализировались шли на это, поскольку не знали, куда переселять на градостроительных проектах. Например, про- жителей этих поселков. Кроме жилых микрорайо-ектированием поселков-микрорайонов Сургута нов-поселков, ведомственно застраивались и прозанимались Гипротюменнефтегаз, Гипрогеолстрой, мышленные зоны. При наличии разработанных Сибгипроречтранс, Уралтеплоэлектропроект, Сиб- схем функционального зонирования на промзонах гипротранс. Институтами не учитывался единый хаотично ставились мелкие промышленные зда-архитектурно-планировочный комплекс будущего ния, которые не кооперировались в крупные объ-Сургута, который разрабатывался в градострои- екты, проектирование площадок велось несогласо-тельном институте Гипрогор. ванно.
Ведомственные поселки стали преображаться Преодоление ведомственной разобщенности
с конца 1960-х гг., когда началось капитальное ти- частично последовало только в 1980-х гг., когда в повое пятиэтажное строительство. Однако вплоть 1979 г. были приняты новые генпланы городов до конца 1960-х гг. крупнопанельная застройка в нефтяников, а их выполнение и реализация уста-новых городах велась точечно — в микрорайонах навливалась в партийно-правительственном по-возвышались лишь единичные пятиэтажные дома. становлении. Реализация генпланов и массовая Основная масса жилой застройки была малопри- капитальная застройка в 1980-х гг. соединила неко-влекательной, и осуществлялась в деревянном ис- торые ведомственные поселки, стали формировать-полнении. Более того, капитальные дома, предус- ся общегородские центры, площади и магистрали. мотренные для средней полосы страны, абсолютно Однако в Сургуте, Нижневартовске, Нефтеюганске не соответствовали природно-климатическим ус- и других городах общегородской центр так и не ловиям Севера. приобрел окончательное оформление, какое заду-
Пионерные ведомственные поселки стали мывалось в генпланах. Кроме того, массовая жи-значительной проблемой при проектировании и лищная застройка в 1980-х гг., осуществлявшаяся
67
ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ И БУДУЩЕЕ ИНДУСТРИАЛЬНОГтОРОДА
ведомствами, приводила к уничтожению важных элементов городской среды. Так, историческая деревянная застройка, располагавшаяся в Старом Сургуте, полностью была уничтожена в первой половине 1980-х гг.: здесь были выстроены крупнопанельные многоэтажки и Старый Сургут стал частью микрорайона энергетиков.
Небольшие города нефтяников, которые возводились после принятия новой стратегии расселения в 1980 г., также в значительной степени имели хаотичную и неблагоустроенную городскую среду. Пионерная временная застройка из разобщенных ведомственных поселков и вагон-городков в этих городах вела к тому, что линейная архитектурнопланировочная структура городов, предусмотренная в генпланах, формировалась лишь отчасти. Неблагоустроенная поселковая среда особенно была характерна для Пыть-Яха, Нягани, Мегиона, Кога-лыма.
В 1980-х гг. огромной проблемой в городах нефтяников стало разрастание территорий, застроенных самовольным временным неблагоустроенным жильем - балками, бочками-цилиндрами, вагончиками. В крупных городах округа — Сургуте, Нижневартовске, Нефтеюганске — появились настоящие трущобы из балков и вагончиков. По данным Главтюменнефтегаза, в 1982 г. в Нижневартовске 18,3% нефтяников и их семей проживало в балках и вагончиках, в Сургуте — 34,5%, а в новых рабочих поселках — 48,5% [3, с. 146]. Жизненное пространство горожан в значительной степени формировалось в ведомственных общежитиях. В 1986 г. в Сургуте в общежитиях проживало 32,5 тыс. чел., а в Нижневартовске — 23,6 тыс. чел (15% и 12% соответственно от всех жителей города). В целом такое строительство привело к тому, что подавляющая часть жилищного фонда в городах нефтяников стала принадлежать ведомствам. В середине 1980-х гг. в городах РСФСР и Западной Сибири ведомствам принадлежало 45% и 52% жилья, в то время как в нефтяных городах Западной Сибири эти цифры держались в районе 90% [4, л. 124].
Социокультурное пространство новых городов также организовывалось посредством ведомственной структуры, которая на практике заменила
спроектированную ступенчатую систему соцкуль-тбытового обслуживания. Каждое ведомство создавало свое автономное хозяйство с примитивной сетью социальных учреждений и предприятий обслуживания. В городах в основном строилось минимальное число типовых культурных и социально-бытовых учреждений. Эти предприятия преимущественно принадлежали производственным организациям и, вследствие этого, обслуживали главным образом только своих рабочих. Поэтому они постоянно дублировались. Все это вело к формированию разрозненной социальной городской среды.
Таким образом, развитие городской среды в населенных пунктах нефтяников непосредственно зависело от основных градообразующих предприятий, а не от городских властей. Ведомственная сущность городской среды проявлялась через по-селковость архитектурно-планировочного пространства городов, разрастание трущобных окраин, разобщенность социокультурной и бытовой сферы, дублировавшейся по «хозяйствам», абсолютное доминирование ведомственного распределения жилья при незначительной доле муниципального, индивидуального и кооперативного жилфонда.
Расположение опорных элементов культурного пространства в разных частях городов, типовая неэстетическая архитектура и «строящееся» состояние большинства учреждений вели к тому, что в городах не общегородские улицы и ансамбли выступали основными культурными и ментальными факторами становления городской идентичности и пунктами ориентации в городах, а ведомственные микрорайоны-поселки. Культурное пространство городов формировалось вокруг ведомственных Домов культуры и прилегающих к ним площадей, Домов спорта, торговые центры, парков, центральных улиц поселков, которые имели отраслевые названия. Такая ведомственная культура вела к тому, что у жителей городов формировался общинно-коммунальный дух, характерный больше для деревень и поселков. В городах преобладало взаимное личное знакомство жителей друг с другом, и в некоторой степени города росли и расширялись посред-
^Щ ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ
И БУДУЩЕЕ
^^^^^^_^^^^^^^вдуСТРИАЛЬН2£2,£2Р22^—
ством соседской связи, а не за счет обезличенных лора» (Самотлор — крупнейшее в стране нефтяное общественных отношений. Большинство жителей месторождение). Так, в геокультурном простран-городов нефтяников не идентифицировали себя стве утверждались образы — «города нефтяников» как «горожан». Мало было тех, кто мог спокойно и «нефтяные города».
себя назвать «сургутянином», «нижневартовцем» Город мыслился как «государственное» и «со-
или «нефтеюганцем». В информационном, адми- циалистическое» хозяйство, управлением которого нистративном и даже в поэтическом дискурсах занимались министерства и ведомства. В этом плане фиксировалась организованная, а не естественная, города не принадлежали сами себе, а подчинялись идентификация населения, базировавшая на отно- всесильным ведомствам, и тем, кто их представ-шении к труду — «трудящиеся», «рабочие», «рабо- лял. Макс Вебер отмечал, что одним из признаков тающие» — это в широком плане, а в более узком города является наличествование в городе ойко-был задействован профессионально-отраслевой са вотчинника или князя («grundherrlichen oder критерий — «нефтяники», «геологи», «строители», fürstlichen Oikos») [2, с. 309 - 330]. Можно с уверен-«газовики», «энергетики». Однако главенствующее ностью сказать, что такой признак присутствовал место в иерархии идентичностей занимали «не- и в городах нефтяников Западной Сибири. «Вот-фтяники». Именно поэтому строящиеся города по- чинниками» выступали главки. Об этом пишут лучали образы «нефтяных городов» или «городов известные историки В. В. Алексеев и В. А. Ламин: нефтяников», которые закреплялись в различных «Многочисленные главки, как удельные княжества, дискурсах. Нефтяная идентичность заменила об- независимо друг от друга, а нередко и в ущерб друг щегородскую. другу пытались вести свое хозяйство, что наносило
На протяжении 1960 - 1970-х гг. совокупность значительный урон государству» [1, с. 242]. всех отраслевых идентичностей едва образовыва- Для Сургута особой, «княжеской» фигурой
ла категорию «горожане», потому что тогда еще не выступал геолог Ф. К. Салманов. В краеведческом было сформировано постоянное городское населе- нарративе его называют «человеком, возродив-ние, находившееся скорее в мобильном или теку- шим наш город». В 1957 г. под его руководством в чем состоянии, готовое уехать из региона в любой село Сургут высадилась геологоразведочная экс-момент, по причине плохих условий для жизни. В педиция, в силу чего населенный пункт получил 1980-х гг., когда постепенно улучшились элементы статус поселка городского типа. Но главным «ве-городской среды и жилищные условия и увеличил- домственным князем» региона был руководитель ся процент естественного прироста населения, в Главтюменнефтегаза В. И. Муравленко, которого городах организовывалась настоящая общегород- за рубежом прямо называли «нефтяным королем ская идентичность. Сибири» [9, с. 65]. Эту аналогию хорошо понимали
Вместе с тем нефтяная отраслевая идентич- современники. Настоящим создателем и хозяином ность в конце 1970-х гг. стала проявляться в ланд- городов показан В. И. Муравленко в документаль-шафтных символах городов. Создавались памят- ной повести «Нефтяник». Вместе с тем в повести ники из скважин, первыми давшими нефть из персонажу В. И. Муравленко дано понимание сво-месторождений Западной Сибири. В Сургуте объ- ей «княжеской» сущности, — он осознает, что ве-единяющую символическую функцию отчасти домства противодействуют городу. Вот как реаги-выполняла поставленная в начале 1980-х гг. стела ровал руководитель главка на сравнение поселков «Разорванная труба, или Факел», представляющая с хуторами: «Пожалуй, не хутора, — Виктор Ива-собой газовый фонтан. В 1977 г. геокультурный об- нович широко развел руки, — целые удельные кня-раз «город первой нефти» в Урае нашел отражение жества, да, да, ведомственные удельные княжества, в памятнике «Первооткрывателям Западно-Сибир- — повторил он, — со своей многочисленной обской нефти». Особым символом Нижневартовска слугой. Как же, каждое ведомство строит свою ко-стал 22-метровый памятник «Покорителям Самот- тельную, свою электростанцию, свой водопровод,
69
ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ И БУДУЩЕЕ
индуст£ИАЛЬН2£О.£О£2ДА
свою баньку, прачечную, пекарню, все свое свое.. а не сургутское, хотя живем-то мы на сургутской земле» [10, с. 126 - 127].
Городские и региональные элиты, которые рассуждали категориями «города», а не «хозяйства», не могли существенно противостоять ведомствам, поскольку те не только не были в их юрисдикции, находившись на более высокой ступени государственной иерархии, но и допускали их к властным отношениям лишь в рамках «хозяйственного языка», на котором «разговаривали» ведомства. Однако это не означало, что отсутствовала критика ведомств со стороны местных властей. Она еще как была. Протоколы заседаний Тюменского облисполкома об этом ярко свидетельствуют. Но ниже
— на уровне горсоветов - критика сводилась к нулю. Еще важный момент заключался в том, в советской системе общественных отношений, когда гражданское общество было неразвитым и ему не давали свободно высказываться, «городской язык» местных элит был лишь частично сформирован. В присутствии ведомственной элиты, крупных министерских начальников, региональные и городские руководители переходили на «хозяйственный язык», включались в дискурсное поле ведомств, тем самым предавали городские интересы, действовали не как защитники и представители городов и горожан, но как поборники «передового производства». Об этом говорят и факты, когда партийные или советские чиновники с легкостью меняли свои рабочие места на должности в министерствах и ведомствах, тем самым изменяли свои ценностные ориентиры и вставали на защиту ведомственных интересов. Наиболее показателен пример Б. Е. Щербины, первого секретаря Тюменского обкома в 1961 - 1973 гг., который не стеснялся в письмах в ЦК КПСС и Совет Министров ругать ведомства, но когда получил должность Министра строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности СССР, стал действовать в первую очередь как покровитель подчиненного ведомства — Главтю-меннефтегазстроя, — которое не стремилось решать проблемы строительства в городах нефтяников. Эти примеры показывали, что городские элиты не идентифицировали однозначно себя с городом,
колебались между двух источников идентичности
— городской и отраслевой, и в итоге больше склонялись к последней.
Таким образом, взаимодействие субъектов урбанизации — городских и отраслевых элит — в нефтедобывающих районах Западной Сибири осуществлялось при жестком доминировании министерств и ведомств. Посредством ведомственного управления государство осуществляло не только модернизацию производства, но и развитие городов. Городские интересы практически никак не учитывались в управлении производством и городами нефтедобывающих районов Западной Сибири. На всех метауровнях — при организации системы городского расселения, городской среды и городской идентичности - урбанизация рассматривалась как развитие городского хозяйства, принадлежащего ведомствам. Именно поэтому можно утверждать, что города нефтяников Западной Сибири были не столько социалистическими, советскими или промышленными, сколько ведомственными городами.
Список литературы и источников
1. Алексеев В. В., Ламин В. А. Прометеи сибирской нефти. — Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1989. — 272 с.
2. Вебер М. Избранные произведения: Пер. с нем. / Сост., общ. ред. и послесл. Ю. Н. Давыдова. — М.: Прогресс, 1990. — 808 с.
3. Гапонова Т. Г. Жилищные условия на Тюменском Севере // Социологические исследования проблем города и жилища (1970-1980 гг.). — Новосибирск: Наука, 1986. — С. 142 - 147.
4. Государственный архив социально-политической истории Тюменской области (ГАСПИТО). Ф. 124. Оп. 1. Д. 7954.
5. Государственный архив Тюменской области (ГАТО). Ф. 814. Оп. 1. Д. 5299.
6. ГАТО. Ф. 814. Оп. 1. Д. 5662.
7. ГАТО. Ф. 814. Оп. 1. Д. 6218.
8. История и перспективы градостроительного освоения территорий Севера. Западно-Сибирский нефтегазовый комплекс. — М.: МЦА «Суханово»,
Лабиринт
Журнал социально-гуманитарных исследований
ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ И БУДУЩЕЕ
^^^^^^_^^^^^^^вдуСТРИАЛЬН2£О,£ОР22А
2004. — 512 с.
9. Карпов В. П., Гаврилова Н. Ю. Очерки истории отечественной нефтяной и газовой промышленности. — Тюмень: ТюмГНГУ 2002. — 172 с.
10. Юрасова М. К., Юрасова Г. М. Нефтяник: (Док. повесть). — М.: Сов. Россия, 1981. — 256 с.
