CC BY
133
17. Mithenko, Yu. Razgovor nachat: O spektaklyakh teatrov oblasti k yubileyu Oktyabrya / Yu. Mithenko, L. Fedorova. - Komsomolec Kuzbassa. - 1967. - 29 sent.
18. Vnimanie - zanaves! // Altayjskaya pravda. - 1966. - 8 okt.
19. GAKO. F.R.984. Op.1. D.202.
20. Obolencev, V. Primer chelovechnosti // Teatraljnaya zhiznj. - 1966. - № 19.
21. Ayjrapetov, A. Znakomihyj s otrocheskikh let // Teatraljnaya zhiznj. - 1969. - № 21.
22. Balashev, N. Pisjma iz Sibiri // Teatraljnaya zhiznj. - 1973. - № 8.
23. Bondarevskaya, S. U kartih teatraljnoyj Rossii // Teatraljnaya zhiznj. - 1977. - № 15.
24. Kovalev, I. Teatr dlya zritelya - protiv zritelya // Teatr. - 1970. - № 6.
Статья поступила в редакцию 27.11.12
УДК 75.052 (571.15)
Oparin N.A. URAL-SIBERIAN ART OF PAINTING IN THE OLD BELIEVERS OF ALTAI. The problems of the study house painting Altai. Artistic features of the Ural-Siberian existence murals on the Altai territory, based on ethnographic field research.
Key words: house-painting, Old Believers, Altai, Siberia, Ural-Siberian painting. Н.А. Опарин, преп. АГАКИ г. Барнаул, E-mail: nikolai.oparin@mail.ru
УРАЛО-СИБИРСКАЯ РОСПИСЬ В ИСКУССТВЕ СТАРООБРЯДЦЕВ АЛТАЯ
В статье рассматриваются проблемы исследования домовой росписи Алтая. Художественные особенности бытования урало-сибирской росписи на территории Алтая, основанные на полевых этнографических исследованиях.
Ключевые слова: домовая роспись, старообрядцы, Алтай, Сибирь, урало-сибирская роспись.
Интерес к народным традициям, безусловно, вызван не только тем, что они представляют собой художественную ценность, созданную народом, но и потому, что в них сосредоточен многовековой опыт нескольких тысяч поколений.
Искусствоведы и этнографы в своих работах в той или иной степени касались росписи русских северных изб, среднерусских, поволжских и сибирских жилищ. Однако роспись русского крестьянского жилища до сих пор изучена мало, особенно ее происхождение на Севере и в средней полосе и пути ее дальнейшего распространения в Сибири. Домовой росписи северных изб были посвящены немного работ, одна из них - статья В. Шмаковой -указывает на различия в северной росписи домов и росписи бытовых предметов. И.П. Работнова, В.М. Вишневская и Л.А. Кожевникова в своей статье отмечают связи искусства Севера с алтайским, находят много общего в росписях этих территорий. Самыми значительными исследованиями являются труды Е.Э. Бломквист о восточнославянском жилище, о жилище алтайских старообрядцев, а также работы Н.И. Каплан и Е.А. Ащепко-ва, посвященные искусству русских Алтая и Западной Сибири.
Домовая роспись у русских крестьян распространилась, как полагают исследователи, не ранее XVII - XVIII вв. известен как период расцвета художественной культуры Русского государства. В это время «орнамент спорит с сюжетными изображениями в росписях, он покрывает стены церквей и гражданских сооружений, он наносится на самые различные предметы быта». Наблюдается «подлинный расцвет многочисленных ремесел» [1, с. 200].
Об украшении резьбой и росписью жилищ привилегированных сословий в XVI-XVII вв. можно судить по работам Н.И. Костомарова и И.Е. Забелина.
Сибирские росписи не были предметом специального изучения, за исключением алтайских, и о них можно судить лишь по отрывочным данным в литературе. Так, Д.А. Болдырев-Каза-рин отмечает пышность и узорчатость сибирских домовых росписей. Сюжеты их главным образом растительного характера, но встречаются и на бытовые темы, например, сцены охоты, чаепития. Е.Э. Бломквист описывает изображение Ермака на «кутной заборке» в Енисейской губернии. Жанровые сцены на «кутных заборках» в Приангарье отмечают Г.С. Маслова и Л.М. Сабурова, П.П. Хороших. В связи с тем, что изучение сибирских росписей началось сравнительно недавно и многие образцы старой росписи погибли, трудно определить, где впервые она возникла. Однако Е.Э. Бломквист на основании сообщения Н.М. Ядринцева высказывает предположение, что на Алтае «польские» росписи были более ранними и что от поляков, возможно, они проникли на Южный Алтай и Бухтарминский край. Некоторые исследователи полагают, что роспись была принесена пришлыми мастерами, но тогда возникает вопрос, почему она получила в Сибири наибольшее развитие в районах, населенных ссыльными старообрядцами. В конце XIX в. в Забайка-
лье и Бийском округе на Алтае росписью занимались пришлые «тюменские мастера, знакомые с украинским письмом».
Алтайские росписи относятся к концу XIX и началу XX вв. Изображения птиц в этих росписях очень условны. Однако Н.И. Каплан обнаружила в них сходство с имеющимися на Алтае растениями и птицами. Бытовые сцены, а также изображения животных в алтайских росписях, крайне редки, но они все же встречались во второй половине XIX в. Анализируя алтайские росписи, Н.И. Каплан и Е.Э. Бломквист находят в них много общего с росписями северных и среднерусских областей. Это объясняется, очевидно, тем, что русские переселенцы в Сибирь являлись выходцами из среднерусских и северных областей; позднейшие взаимовлияния шли через торговые и другие связи [2].
В.М. Вишневская в докладе на отчетной сессии, посвященной итогам полевых этнографических исследований в 1964 г., в Институте этнографии АН СССР, отметила связь северных росписей с алтайскими, увидев их общие истоки в новгородских фресковых росписях церквей, которые, в свою очередь, обнаруживают сходство с церковными росписями Киева XI в. (общность мотивов, линий, характерных запятых, белильных, оживок). Подтверждается это и тем, что одним из центров северной росписи было с. Новгородское, в котором работали и жили живописцы выходцы из Новгорода. И на Алтае также есть с. Каргопольское. живут переселенцы из г. Каргополя - известного центра северной росписи. Таким образом, намечается непрерывная цепь, связывающая сибирские росписи с древнейшими русскими росписями.
Солонешенский район - традиционное место бытования урало-сибирской росписи. Здесь работало много красильщиков, как пришлых, так и местных. Многие исследователи фиксировали и изучали этот вид крестьянского искусства на примере Со-лонешенского района. Особенно детально этим вопросом занималась Н.И. Каплан, ей принадлежит работа «Очерки по народному искусству Алтая», где она подробно описала многие дома с расписными интерьерами. Тем не менее, мы считаем целесообразным еще раз обратиться к изучению росписей, встречающихся в указанном районе, опираясь на воспоминания старожилов, которые дают новый материал для исследования и позволяют более полно представить образный строй, технологию, цветовую гамму и значение росписи в интерьере.
Если в 50-е гг. XX в. встречались дома полностью расписанные, то сейчас можно увидеть лишь отдельные, сохранившиеся фрагменты. В экспедиции 1999 г. нами были зафиксированы разные детали интерьера, которые дают довольно полное представление о традиционной росписи дома. В Сибирячихе, в доме Марии Васильевны Кочеляевой 1937 г.р., удалось сфотографировать расписной потолок в избе.
Но сохранившиеся до настоящего времени росписи не отражают полной картины бытования этого крестьянского искусства. В начале XX века этот вид искусства был массовым, и наи-
более пожилые информанты вспоминают, что почти в каждом доме был свой набор раскрашенных вещей от мелких предметов до интерьера, что зависело от состоятельности хозяев. Мария Яковлевна 1929 г. р. из с. Черемшанки рассказала, что в Сибирячихе «были раскрашенные дома. Когда она училась в школе (это было до ВОВ), жила в Сибирячихе в доме бабушки-кержачки. В этом доме на потолке был нарисован оранжевый круг, как радуга, вокруг цветы, розы на желтоватом фоне. В этой комнате стояли кровати, стол, была божница, «печки не было, камелек стоял». На стене - букет цветов, цветы большие, красивые - синие, красные, белые, листья, кустики. Поверхность росписей была блестящая. Мыли их два раза за зиму водой с мылом, терли щеткой. Другой житель села Черемшанки, Аркадий Андреевич Плотников 1922 г. р., рассказал о своем дедушке Савелии Макаровиче, который был плотником и красил дома и прялки. Расписанный им в Александровке (сейчас Лесное), дом лет 30-40 назад продали и увезли в Солонешное. Это был дом - связь: «посередине вход, сени, коридор, направо комната
- горница и горенка, и налево комната - кухня на всех, а комнаты отдельно». Все это было расписано, как говорит Аркадий Андреевич: «цветы по форме разные, один другой не повторяет». Рисовать Савелий Макарович научился в Горно-Алтайске, монастыре, жил там какое-то время. Краску Савелий Макарович делал сам, олифу варил из льняного масла, краску (порошок) брал на горе в Точильном логу около села Б. Речка. Позднее оттуда брали красную охру для покраски пола. Мастер изготавливал кисти из конского волоса, который тщательно подбирал - «не от каждой лошади». На прялках он рисовал «фантастических» птичек, писал также иконы. По словам Аркадия Андреевича, в традиции было обязательно красить двери, рисовать на них цветы изнутри и снаружи, птичек, петухов, кур Двери по цвету отличались от остальной росписи, «чтобы выделялись - пыль в глаза пустить - вот у меня какие двери!» Мебель изготовляли сами и все красили. Канапель (длинная скамья со спинкой) была расписная, спинка с узорами. Шкафчики для посуды с фишатыми дверками с росписью. «Глухие» комоды тоже красили «где в один цвет, а где и цветами». Деревянную посуду разрисовывали цветками и орнаментом. «Были также расписные опечки, их красили женщины, - говорит Аркадий Андреевич, - рисовали лошадей, корову грешно рисовать: молоко дает».
Старожилы Топольного тоже рассказывали о множестве существовавших когда-то росписях. Перечисляли традиционные расположения росписей в доме: стены, потолки, полати, двери, опечки; мотивы - цветы, птицы, петухи; отмечали качество краски
- «держалась долго»; упоминали традиционные цвета: белый, красный, зеленый, синий, бордовый и т. д. [3].
Мария Самсоновна Макарьева 1912 г. р. родилась и жила в Тальменке (в 17 км. от Сибирячихи ) до 1966 г. У нее было еще три брата и две сестры. «Не бедно жили, все свое было, более пяти коров не было, братья были - все в одном доме жили». Когда Марии Самсоновне было лет шесть («братья тогда ушли на фронт») ее отец заказал роспись дома красильщику Осипу из Бащелака Чарышского района (он жил там с семьей, у него был сын и старшая дочь), привез его сам. Во время окраски дома все жили в избушке, в ограде, мастер жил с ними, работал один, без помощников, примерно в течение месяца. Сначала широкими кистями (5-6 см.) красил фон - стены, простенок, угол и все остальное. Потом два дня фон подсыхал, и мастер уже небольшими кистями начинал рисовать снизу вверх куст (сначала одну половину, затем другую), цветы, птиц по три, по четыре на веточке на стенах, простенке между окнами, около двери, около кровати, двери. «У нас в горнице не было ничего некрашеного, все было покрашено», - говорит Мария Самсоновна. Для росписи потолков ее отец делал «подмостки» («два стола поставят и доски настелят»), потолок мастер медленно расписывал. Начинал с потолка, а потом стены, двери, пол красил. Полати и голбчик расписывал на улице. Высохло все недели за две, красили весной. Осип-красильщик рисовал волосяными кистями, которых у него было много: «горницу выкрасил, а потом новые кисточки взял». Краски у него были сухие в банках, и металли-
Библиографический список
ческие посудинки разных размеров: для черной - небольшая («черной краски мало идет»), в которых он разводил краску для работы. Размельчал краску на краскотерке («машинку покрутит»), олифу вливал и размешивал палочками - разными для каждой краски. Олифа была готовая: «олифу брали ведь ведрами, наверное, отец привозил, фляга стояла - сколь надо он (красильщик) брал». Мария Самсоновна так описала внешность мастера: «Среднего росту был, красивый был мужчина с бородой. Така проста рубаха, брюки и все. Ну да такой большой был фартук -мама шила ему». Когда красильщик закончил работу, отец Марии Самсоновны отвез его домой в Бащелак - «он его повез, хлеба повез ему и отдал ему кобылу жеребую».
Мария Самсоновна выросла в этом доме и помнит, как он был расписан. На потолках в избе и горнице было по четыре круга. В избе потолок желтоватый, а в горнице - белый; стены в избе «табачного цвета», а в горнице - оранжевого. Роспись была выполнена по дереву, не было штукатурено. На стенах были кусты, ветки, птицы всякие, «как ласточки - рябенькие и однотонные, или желтенькие, как жуланчики, - клюют ягодки». Пол был однотонный, желтый. Двери в сенях покрашены были в оранжевый цвет, на крылечке штакетник точеный - зеленый, а «головочки - белые». На двери в избу были нарисованы цветы, птички на приглушенно-красном фоне, в горнице филенчатые двери с белым фоном, на филенках - цветочки с маленькими птичками. Желтым цветом (охра) были выкрашены голбец (верхний и нижний), лавки, дверь в кладовку, - без росписи. На полатях, также желтого цвета, (охра светлая) был нарисован большой круг с цветами, и по углам полатей по цветочку. Полати состояли из шести досок, когда нужно было помыть, их разбирали, а потом снова складывали. Ставни были крашены в белый цвет, в середине цветок. Осип расписывал их раньше, когда дом только построили. Рамы были белого цвета. Из мебели были раскрашены кровать: «боковины» красной краской, а верхняя часть - зеленая. Шкаф стоял большой красно-бордового цвета с зелеными дверками. На дверцах были цветочки. Интересно, что Каплан И.И. в своей книге «Очерки по народному искусству Алтая» упоминает мастера по имени Осип Красильщик, который расписывал дома в Сибирячихе: «Он отличался ...смелостью и оригинальностью в выборе мотивов и большим мастерством в их трактовке» [4, с. 103].
Анализируя сохранившиеся росписи и приведенные рассказы, можно сделать вывод, что наиболее часто встречающимися расписными деталями интерьера были следующие: двери, опечки, потолки. Стены расписывали не всегда. Потолок и полати всегда расписывали солярными знаками. На однополотных дверях наиболее часто встречающийся мотив - древо жизни (с птицами или без них), реже встречается солярный знак. На филенчатых дверях горницы - орнаментальные цветочные мотивы. На опечках и голбцах также изображались древо жизни или цветочные мотивы. Характер образов, композиции, технология росписи Солонешенского района - яркий локальный пример, органично включающийся в широкое общенациональное явление, каким является этот вид росписи.
По информации, собранной в Чарышском районе, видно, что там, как и в других районах края (Солонешенском, Красногорском, Заринском, Тюменцевском, Алтайском, Кытмановском), существовала традиция украшения жилища живописной росписью.
По рассказам старожилов, в местных селах больше украшали росписью именно потолки, т.к. о росписи на дверях, деревянных частях печи, стенах упоминается значительно реже. Экспедициям уже не удалось встретить роспись интерьера дома.
Следует отметить, что такое уникальное явление, как домовая роспись на Алтае, требует дальнейшего глубокого изучения. Причем необходимо исследовать все районы края и, вполне возможно, что роспись можно встретить во всех его уголках.
В силу того, что в настоящее время урало-сибирская роспись утратила свое массовое распространение эта проблема актуальна и на сегодняшний день.
Особую актуальность в настоящее время представляет реконструкция интерьера традиционной избы Алтая расписанной урало-сибирской росписью.
1. Барадулин, В.А, Народная роспись Урала и Приуралья. Крестьянский расписной дом. - Л., 1988.
2. Семейские - староверы забайкалья [Э/р]. - Р/д: http://semeyskie.ru/history rospis.html
3. Щеглова, Т.К. Избяная литургия: традиционная жилищно-строительная культура крестьян-старожилов предгорного Алтая (по материалам экспедиций) // Алтайский сборник. - Барнаул, 1997. - Вып. 18.
4. Каплан, Н.И. Очерки по народному искусству Алтая. - М., 1961.
Bibliography
1. Baradulin, V.A, Narodnaya rospisj Urala i Priuraljya. Krestjyanskiyj raspisnoyj dom. - L., 1988.
2. Semeyjskie - staroverih zabayjkaljya [Eh/r]. - R/d: http://semeyskie.ru/history_rospis.html
3. Theglova, T.K. Izbyanaya liturgiya: tradicionnaya zhilithno-stroiteljnaya kuljtura krestjyan-starozhilov predgornogo Altaya (po materialam ehkspediciyj) // Altayjskiyj sbornik. - Barnaul, 1997. - Vihp. 18.
4. Kaplan, N.I. Ocherki po narodnomu iskusstvu Altaya. - M., 1961.
Статья поступила в редакцию 12.11.12
УДК 008
Zhurin A.N. THE CONCEPTS OF DYNAMIC AND STATIC IN F.V.J. SCHELLING'S PHILOSOPHICAL VIEWS AND THEIR REFLECTION IN THE ARCHITECTURE OF RUSSIA AND GERMANY IN THE FIRST HALF OF 19th CENTURY.
The article tells about the connection between the views of the representative of German classical philosophy F.W.J. Schelling and the architecture of transition from classicism to historicism and eclecticism in Russia and Germany during the first half of 19th century. The concepts of static and dynamic in philosophy and their reflection in the work of leading German and Russian architects of that period are considered.
Key words: dynamic, static, monism, dualism, classicism, romanticism, eclecticism, historicism.
А.Н. Журин, ст. преп., соискатель НГАХА, г. Новосибирск, E-mail: andr.zhurin@yandex.ru
ПОНЯТИЯ ДИНАМИКИ И СТАТИКИ В ФИЛОСОФСКИХ ВОЗЗРЕНИЯХ Ф.В.Й. ШЕЛЛИНГА И ИХ ОТРАЖЕНИЕ В АРХИТЕКТУРЕ РОССИИ И ГЕРМАНИИ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА
В статье идет речь о связи взглядов представителя немецкой классической философии Ф.В.Й. Шеллинга c архитектурой переходного периода от классицизма к историзму и эклектике в России и Германии первой половины XIX века. Рассматриваются понятия динамики и статики в философии Ф.В.Й. Шеллинга и их отражение в творчестве ведущих немецких и российских архитекторов данного периода.
Ключевые слова: динамика, статика, монизм, дуализм, классицизм, романтизм, эклектика, историзм.
Первая половина XIX в. характеризуется сменой культурной парадигмы, что стало очевидно после французской революции и наполеоновских войн. Победа в Отечественной войне 1812 года привела к смене ориентации России в области культуры, политики с французского направления, характерного для рационального мышления и его отражения в архитектуре в виде классицизма, в сторону немецкого, прусского пути развития. Это отразилось в тесных династических культурных, политических, научных связях двух сообществ, ищущих новые пути в осознании своей национальной идентичности, что в значительной степени было связано с общими победами в антинаполеоновских войнах. Тесные династические связи, предполагавшие особое политическое влияние в силу политического устройства двух государств на все процессы оказали влияние на область науки, культуры, политики России и Германии. Дочь прусского короля Фридриха Вильгельма III стала русской императрицей Александрой Федоровной, супругой императора Николая I, ее брат в 1840-е годы стал королем Пруссии Фридрихом Вильгельмом IV. Общность мировоззрения и культурных интересов обоих династических домов подразумевала тесные связи области культуры, в том числе и общие эстетические предпочтения в области архитектуры. Архитектура периода перехода от классицизма к эклектике и историзму является носителем философских идей, опосредованно отраженных в мировоззрении профессиональных архитекторов и их заказчиков. Творчество ведущего архитектора Пруссии К.Ф. Шинкеля и ведущего архитектора Баварии Лео фон Кленце было высоко оценено императорским двором России, а ведущие отечественные архитекторы имели тесные творческие связи с архитектурой Германии. В тоже время в России были хорошо известны философские взгляды Ф.В.Й. Шеллинга, который входил в ближайшее окружение королевских дворов Баварии и Пруссии.
Философию Фридриха Шеллинга характеризует стремление к объединению противоположностей, таких как реальное и идеальное, общее и частное, свобода и необходимость. Подобного рода стремление может быть связано с желанием объединить и примирить противоречия окружающей действительности, связанные с новыми историческими реалиями, общими для России и Германии, исторической динамикой, сменой культурных парадигм, что в архитектуре выразилось в переходе от классицизма, связываемого с эпохой Просвещения, к историзму и эклектике, окрашенными романтическим мироощущением. Необходимо отметить, что эпоха Просвещения в какой-то степени уже харак-
теризовалась диалектичностью, а классицизм Просвещения нес в себе черты романтизма. Представители немецкой классической идеалистической философии считали, что философия должна отражать дух своего времени. Тенденция к свободе и динамичности, стремление к объединению противоположностей наблюдается в большей или меньшей степени у всех ее представителей. И. Кант, принципиально разделивший миры феноменов и ноуменов в «Критике чистого разума», в «Критике способности суждения» говорит о возможности «перехода от мышления по принципам природы к мышлению по принципам свободы». [1, с. 46]. Очень большую роль оказал на Фридриха Шеллинга взгляд Иммануила Канта на искусство как творческую и динамическую возможность объединения противоположностей реального и идеального, практического и теоретического разума. По Канту эстетика должна была занять место, которое в какой-то степени утрачивала наука. Кант говорит о природе как об «аналоге искусства» [1, с. 248], и утверждает, что не нужно переоценивать науку, что гениальность, относится не к научной деятельности ученого, а к творчеству художника. Гениальный художник принципиально отличается от ученого. Фридрих Шлегель рассматривал динамику важной составляющей своего времени и говорил о необходимости активного участия творческой личности для укрепления и консолидации этого процесса [2]. «Поскольку речь идёт о всеобщем перевороте, не следует забывать, что прочным основанием служит архитектура, общий носитель всех других образующих искусств, и что отсюда должно начаться обновление», писал Ф.В. Шлегель [цит. по: 3, с. 13]. Философские работы А.В. Шлегеля, опубликованные в Германии в 1809-1811 гг. и изданные также на русском языке, стали выражением стремления к множественности впечатлений и соединения противоположностей - классического и средневекового идеала, статичности рационализма и динамичности чувственности, что легло в основу идей, связанных с возможностью сочетания различных художественных приёмов сти-леобразования в архитектуре эпохи переходного периода от классицизма к эклектике и историзму, овеянному мировоззрением романтики.
Фридрих Шеллинг говорил о том, что догматическая философия себя исчерпала, и ведущее значение приобретает творческий, практический подход к философии, отказ от закрытости системы. Динамичность представляет собой стремление к свободе и самовыражению. Динамизм подразумевает постоянную потенциальность, и в то же время возвращение к историческим
