CC BY
11
должности или же новых обязанностей. При этом определяются потенциальные возможности работника, а также уровень его профессиональной подготовки.
• Повторная аттестация проводится в случае выявления каких-либо недостатков при прохождении аттестации персонала, определенных замечаний. Проведение данной процедуры может осуществляться по любому критерию с использованием конкретной или же одновременно нескольких методик.
• При истечении испытательного срока процесс оценки сотрудника проводится с целью получения документированного вывода по результатам проведения данной процедуры, а также составления аргументированных рекомендаций по дальнейшему использованию данного работника в службе.
Выводы. Результативность, которой различаются типы аттестации персонала, изначально обусловлена правильностью исполнения процедуры, квалификацией проводящих аттестацию специалистов, преследуемыми кадровой политикой руководства предприятия принципами. Для минимизации каких-либо трудностей необходимо в первую очередь предусматривать все организационные решения, принимаемые в компании.
Непредвиденные ситуации могут возникать в процессе выполнения самой проверки, поэтому нужно сделать все возможное, чтобы их предотвратить. Таким образом, процедура аттестации персонала станет гораздо более эффективной, а также не будет включать какие-либо неожиданные или неточные моменты.
Если человек не знает юридических аспектов проведения аттестации или же просто-напросто не будет соблюдать такие принципы, как объективность проводимой оценки, а также обеспечение полной конфиденциальности полученных результатов, то в таком случае данный процесс даст негативный результат для компании, который будет проявляться в возникновении конфликтов и абсолютно неоправданных затрат времени.
Список литературы / References
1. Голубков Е.П. Системный анализ как методологическая основа принятия решений. 3-е изд. М.: Финпресс, 2006. 656 с.
2. БизюковаИ.В. Кадры: подбор и оценка: монография. М.: Моск. рабочий, 2014. 159 с.
3. Дёмин ЮМ. Аттестация персонала. СПб.: Питер, 2008. 171 с.
4. Щур Д.Л. Аттестация персонала. М.: Финпресс, 2010. 228 с.
УПРАВЛЕНИЕ СОБСТВЕННОСТЬЮ В РЕГИОНАХ КАК ФАКТОР ОБЕСПЕЧЕНИЯ КОНКУРЕНТОСПОСОБНОСТИ
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ СИСТЕМ Колмаков В.В. Email: Kolmakov1790@scientifictext.ru
Колмаков Владимир Владимирович — кандидат экономических наук, доцент, кафедра финансового менеджмента, Российский экономический университет им. Г.В. Плеханова, г. Москва
Аннотация: в работе обосновывается необходимость расширения трактовки региональной собственности как всей совокупности объектов регионального имущественного комплекса вне зависимости от их принадлежности. Такая трансформация требует пересмотра подходов к государственному управлению региональной собственностью, выделяя ее активную и пассивную части, а также выработки адекватных организационно-экономических механизмов, позволяющих в рамках имеющегося инструментария стратегического планирования воздействовать на эффективность управления собственностью. В качестве одного из критериев эффективности предлагается использовать величину налоговых доходов регионального бюджета в их активной части - налоги на прибыль и доход, а также пассивной части - налоги на имущество и доходы от использования публичной собственности. Ключевые слова: региональная собственность, региональный имущественный комплекс, воспроизводственный потенциал, конкурентоспособность регионов, эффективность управления.
COMPETITION AND ITS INFLUENCE ON THE RUSSIAN ENTREPRENEURSHIP DEVELOPMENT Kolmakov V.V. Email: Kolmakov1790@scientifictext.ru
Kolmakov Vladimir Vladimirovich — PhD in Economics, Associate Professor, CHAIR OF FINANCIAL MANAGEMENT, PLEKHANOVRUSSIAN UNIVERSITY OF ECONOMICS, MOSCOW
Abstract: the paper provides a rationale for wider interpretation of regional property as the whole multitude of assets located within a region regardless their title owner. Such a transformation requires the revision of approaches to regional property management by public authorities by determining its active and passive parts, as well as the development of up-to-date organizational and economic mechanisms ofplacing a significant influence on regional property management efficiency within the framework of strategic planning. Net income tax and property tax revenue ofa regional budget is proposed to be one of the criteria ofmanagement efficiency along with the revenue from public assets exploitation.
Keywords: regional property, regional property complex, production potential, regional competitiveness, management efficiency.
УДК 332.146.2
Современные условия хозяйствования характеризуются усложнением характера связей и взаимодействий между субъектами различного размера и уровня управленческой иерархии, нарастанием неопределенности и волатильности значительного количества макроэкономических параметров и характеристик внешней среды, повышением степени открытости и протекционизма экономических систем разного рода, нарастанием значимости информации и многократным увеличением ее количества, ростом мобильности финансового и человеческого капитала, переоценкой роли последнего в воспроизводственном процессе. Параллельно с указанными процессами, по утверждению Ю.Т. Ахвледиани, происходит изменение характера макроэкономического и финансового регулирования [1, с. 4], которое также накладывает свой отпечаток на эффективность региональных экономических систем.
Перечисленные условия, как и многие другие, обуславливают необходимость пересмотра организационно-экономических основ управления собственностью в регионе, рассматриваемой в широком контексте как вся совокупность объектов имущества, располагающихся на территории региона, независимо от принадлежности субъектам частного сектора или публично-правовым образованиям.
Подобный переход к рассмотрению в качестве объекта государственного управления всего регионального имущественного комплекса требует уточнения ряда основополагающих категорий. В частности, органы государственной власти в качестве «активной» стороны имеют возможность управлять тем имуществом, которое находится в их собственности, то есть получать непосредственные доходы от их использования или приватизации, а также косвенные доходы в виде налогов и сборов. При этом иные объекты имущества, принадлежащие частному сектору, не попадают в спектр инструментов управления прямого действия, тогда как необходимость целерационального воздействия на частный сектор с целью гармонизации его интересов с интересами региона.
Нельзя не согласиться с М.Ю. Мирзабековой, которая утверждает, что экономические и административные методы, имеющиеся в распоряжении органов государственной власти, исчерпали свой потенциал и не в полной мере соответствуют сложившимся условиям хозяйствования, и тем более - перспективным трендам [7, с. 108]. Таким образом, получается, что за рамками традиционного разрешения проблемы повышения уровня социально-экономического развития в плоскости определения более эффективного собственника в плоскости «государственное или частное», в распоряжении государства имеется лишь инструментарий стратегического планирования, призванный в его лучшем виде довести до сведения всех заинтересованных сторон видение органами государственной власти ключевых характеристик функционирования социально-экономической системы, а также принципиальных способов их достижения.
Проблемы, связанные с управлением объектами собственности в регионе, а также с развитием форм и механизмов взаимодействия федеральной, региональной, муниципальной власти, бизнес-структур и структур гражданского общества, привлекают внимание научного сообщества достаточно длительное время. Результатом этого стала междисциплинарность рассматриваемой категории. Так, некоторые исследователи рассматривают собственность как структурный элемент и основу экономической системы, а другие - отказываются от провозглашения главенствующей роли
экономической составляющей в отношениях собственности. Многочисленны и подходы к изучению региональной собственности, равно как и к раскрытию ее роли в воспроизводственном процессе или в формировании источников социально-экономического развития.
Одним из подходов к раскрытию роли регионального имущественного комплекса в социально-экономическом развитии является доходный, в соответствии с которым некоторые виды поступлений в региональные бюджеты являются индикатором развития и эффективности функционирования региональной воспроизводственной системы. В противовес показателю ВРП или совокупной валовой добавленной стоимости (воспроизводственный подход), которые являются «неосязаемыми», хотя и имеют ряд преимуществ в плане точности и достоверности отображения экономических процессов, величина налогов на прибыль, зачисляемых в региональные бюджеты, является мерой «прямого» эффекта эксплуатации регионального имущественного комплекса, а налогов на имущество - производной от его размера и стоимости, зависящей в том числе и от инвестиций в основной капитал. В таблице 1 представлены некоторые динамические и структурные характеристики использования региональной собственности в соответствии с воспроизводственным и доходным подходами.
Таблица 1. Характеристики использования региональной собственности
Показатель 2012 г. 2013 г. 2014 г. 2015 г.
Совокупный валовый региональный продукт, млрд. ру6. 49 926,1 54 103,0 58 900,7 61 900,0
Темп прироста, % к предыдущему году - 8,37 8,87 5,09
Совокупные доходы консолидированного бюджета регионов и территориальных внебюджетных фондов, млрд. руб. 8 825,2 9 217,5 10 115,0 10 781,5
Темп прироста, % к предыдущему году - 4,45 9,74 6,59
Налоги на прибыль и доходы, % от совокупных доходов консолидированного бюджета 48,06 45,77 46,05 45,59
Темп прироста, % к предыдущему году - -0,53 10,40 5,54
Налоги на имущество, % от совокупных доходов консолидированного бюджета 8,90 9,77 9,47 9,91
Темп прироста, % к предыдущему году - 14,67 6,30 11,61
Доходы от использования государственного и муниципального имущества, % от совокупных доходов консолидированного бюджета 3,15 3,28 3,30 3,38
Темп прироста, % к предыдущему году - 8,86 10,41 9,13
Очевидно, что доходы регионов, получаемые ими непосредственно от эксплуатации принадлежащего им имущества, формируют не более 3,4% совокупной величины консолидированных доходов, тогда как имущественный базис частного сектора, включая население, обеспечивал в 2015 г. в три раза больший объем поступлений в виде «пассивного» дохода. При этом «активный» доход бюджета, обеспеченный функционированием регионального имущественного комплекса, является гораздо более существенным - 45,6% совокупных доходов консолидированного бюджета регионов и территориальных внебюджетных фондов в 2015 г.
Динамические характеристики также представляют интерес с позиции сопоставления темпов прироста соответствующих величин. Тем не менее, следует обратить внимание на существующую дискуссию по поводу того, могут ли региональные органы власти воздействовать на эффективность управления региональным имущественным комплексом, измеренную через величину доходов бюджета. Со всей очевидностью можно утверждать, что рост налоговых доходов бюджета связан с ростом платежной дисциплины и увеличением налогооблагаемой базы. Последняя может увеличиваться в силу факторов и условий, обеспеченных макроэкономической динамикой (например, восходящая стадия экономического цикла, восстановление после кризиса и т.д.), то есть не зависящими от принимаемых на уровне региона решений, но также может быть и обусловлена текущими или ранее принятыми мерами по повышению инвестиционной привлекательности, экономическому стимулированию и т.д. С другой стороны, налоговые поступления вне кризиса могут снижаться именно «по вине» региональных властей, поскольку они своими действиями или бездействием могли подтолкнуть некоторых субъектов сменить «налоговый паспорт», то есть перевести активы в другой регион или юрисдикцию - важный, по мнению И.В. Мамоновой, аспект государственной
экономической и налоговой политики на уровне региона [5, с. 272]. В данном случае можно констатировать взаимосвязь между эффективностью управления региональной собственностью и конкурентоспособностью региона.
Таким образом, можно констатировать потребность в выработке и адаптации актуальных форм и механизмов взаимодействия федеральной, региональной, муниципальной власти, бизнес-структур и структур гражданского общества между собой по поводу наиболее эффективного использования объектов регионального имущественного комплекса в интересах достижения широкой совокупности локальных и национальных, текущих и стратегических целей социально-экономического развития. При этом на смену концепции эффективного собственника, разрешающей задачу определения принадлежности титула представителям частного или публичного сектора, должна прийти концепция динамической модель эффективного субъекта управления, для чего и требуется формирование новых организационно-экономических механизмов управления собственностью на региональном уровне.
Более того, изменение условий хозяйствования диктует потребность в переходе от отраслевого или ведомственного целеполагания к многомерной системе параметров территориального развития, в том числе в отношении управления региональным имущественным комплексом. Данный тезис находит свое подтверждение, например, в работе Д.В. Ермолаева [3]. Следовательно, трансформация отношений собственности в регионе призвана стимулировать достижение совокупности экономических и социальных эффектов, измеряемых большим количеством параметров, значимость которых может быть различной для тех или иных субъектов управления. Обобщая, можно отметить, что интегральным измерителем этих эффектов является конкурентоспособность социально-экономической системы.
Так, нельзя не согласиться с М.Ю. Джамалудиновой, которая утверждает, что конкурентоспособность национальной экономики является многопараметрической категорией [2], традиционно включающей в себя такие характеристики, как простота или сложность условий ведения бизнеса, особенности налогообложения, эффективность судебной системы, уровень инновационного развития, инвестиционный потенциал и привлекательность для инвесторов, равно как и степень защиты их прав, роль государства в экономике и степень его вмешательства. Кроме того, на оценку конкурентоспособности оказывают влияние уровень экономической и политической стабильности, характеристики человеческого капитала, эффективность товарных рынков, а также степень проникновения интернета и ИКТ в жизнедеятельность и в процесс управления, а также взаимодействия власти с населением и бизнесом.
Измерители конкурентоспособности, как утверждает В.В. Матвеев и соавторы, обычно представляют интерес в сопоставлении различных объектов, в частности - экономик, позиция которых в различных рейтингах конкурентоспособности является предметом пристального изучения, а также целевым показателем государственного управления социально-экономическим развитием [6]. В таблице 2 представлены позиции Российской Федерации в некоторых наиболее признанных в мире рейтингах стран.
Таблица 2. Позиция Российской Федерации в ряде рейтингов конкурентоспособности
Наименование Позиция предыдущего периода Текущая позиция
Рейтинг Всемирного банка «Doing Business» 2016 51 36
Рейтинг Forbes 2014 91 91
Рейтинг глобальной конкурентоспособности 2015 53 45
Индекс готовности к сетевому обществу (Networked Readiness Index - NRI) 54 50
Рейтинг развития электронного правительства (E-government development rank) 27 27
Очевидно, что наблюдаемый разброс рангов Российской Федерации в различных рейтингах обусловлен различиями в методологии подсчета конкретных индикаторов, в связи с чем интерес могут представлять динамические характеристики, а также отдельные факторы, по которым имеет место значение рейтинга, в существенной мере худшее по сравнению со средним значением.
С позиции влияния на динамику и вектор трансформации отношений собственности интерес представляют следующие параметры оценки национальной конкурентоспособности по рейтингу Всемирного Банка, составленному по данным о 190 странах:
- быстрота и простота регистрации права собственности на недвижимое имущество (9 место на начало 2017 г., 8 место в октябре 2016 г.), которая определяет оборачиваемость объектов
регионального имущественного комплекса и, тем самым, оказывает воздействие на процесс адаптации перспективных форм и организационно-экономических механизмов управления собственностью. Напротив, усложнение процедуры регистрации делает региональный имущественный комплекс менее подвижным с точки зрения перераспределения прав владения, пользования распирания им между более и менее эффективными собственниками;
- сложность регистрации бизнеса (26 место на начало 2017 г., 37 место в октябре 2016 г.), которая рассматривается как характеристика значимости институциональных барьеров на пути трансформации отношений собственности;
- уровень защиты интересов миноритарных акционеров (53 место на начало 2017 г., 51 место в октябре 2016 г.) как характеристика привлекательности участия в трансформации отношений собственности и в управлении региональным имущественным комплексом с точки зрения субъектов, не обладающих значительным финансовым или административным ресурсом. Повышение уровня защиты миноритарных инвесторов способствует более активному вовлечению потенциально эффективных собственников, равно как и устранению менее эффективных собственников;
- эффективность системы обеспечения исполнения контрактов (12 место на начало 2017 г., 8 место в октябре 2016 г.) рассматривается как альтернативная характеристика институциональной среды с точки зрения делового климата. Очевидно, что вне зависимости от стадии макроэкономического цикла эффективное функционирование воспроизводственного механизма будет зависеть от быстроты оборачиваемости ресурсов и капитала, в связи с чем управление региональной собственностью будет менее результативным в условиях провала инструментов правового и экономического регулирования процессов исполнения обязательств. Следовательно, трансформация отношений собственности будет также замедляться, а ее вектор будет поворачиваться в сторону повышения роли публичного сектора, имеющего в своем распоряжении административный ресурс, оставляя вопросы эффективности на втором плане.
Таким образом, можно заключить, что в Российской Федерации созданы институциональные предпосылки для трансформации отношений собственности с целью повышения эффективности управления региональным имущественным комплексом. Однако в плоскости практических решений, как утверждает А.Г. Полякова, это требует устранения разрыва между логикой территориального стратегического планирования и пространственного развития [8, с. 38].
Стратегическое планирование представляет собой значимую компоненту системы стратегического управления, также являющейся фактором конкурентоспособности государства. Современная система стратегического управления социально-экономическим развитием территорий ориентирована на решение целого ряда задач, сущность и содержание которых сводится к обеспечению достижения таких эффектов, как повышение информированности и осведомленности хозяйствующих субъектов о среднесрочных и долгосрочных перспективах основных элементов воспроизводственного процесса, минимизация инвестиционных и иных рисков, обеспечение согласованности и исключение противоречий между целями и задачами субъектов различного уровня управленческой иерархии на всех временных горизонтах планирования, синхронизация циклов развития различных элементов инфраструктуры, рынков труда, капитала и иных факторов производства, а также их балансировка. В современной научной литературе описанная балансировка рассматривается в рамках так называемого «коноидного» подхода к управлению [4].
Помимо перечисленного, стратегическое управление позволит гармонизировать целеполагание на федеральном, региональном и субрегиональном уровне, равно как и обеспечит согласование принимаемых проектов государственных и муниципальных программ по срокам, ресурсам, исполнителям и источникам финансирования в среднесрочной и долгосрочной перспективе [9]. Таким образом, можно будет ожидать и ряда косвенных эффектов, таких как повышение эффективности расходования бюджетных средств, повышение связанности экономического пространства, повышение производительности регионального имущественного комплекса и процесса управления им.
Список литературы / References
1. Ахвледиани Ю.Т. Регулирование страхового рынка в современных условиях. // Страховое дело, 2013. № 6 (243). С. 3-7.
2. Джамалудинова М.Ю. Анализ государственного регулирования инновационной деятельностью в современных условиях // Российский экономический интернет-журнал, 2016. № 2. С. 16.
3. Ермолаев Д.В. Стратегические направления регионального социально-экономического развития (на материалах Белгородской области) // Вопросы экономических наук, 2014. № 2 (66). С. 26-27.
4. Логинов М.П. Коноидный подход к исследованию систем. // Экономический анализ: теория и практика, 2011. № 14. С. 40-44.
5. Мамонова И.В. Инвестиционная составляющая налоговой политики Российской Федерации. // Налоги и финансовое право, 2008. № 10. С. 269-275.
6. Мигунова Г.С., Ивлева Н.В., Панков Э.В., Матвеев В.В., Филонова Е.С., Баранов Ю.Н., Перова Г.И., Мамаева Г.Н., Лидинфа Е.П., Соболева Ю.П., Симонов С.В., Малявкина Л.И., Баранова С.В. Повышение конкурентоспособности инновационной экономики региона. Орел, 2012. 284 с.
7. Мирзабекова М.Ю. Механизм ценообразования в современной экономике. // Экономика и управление в XXI веке: тенденции развития, 2013. № 11. С. 106-110.
8. Полякова А.Г. Регионы нового освоения как вид пространственных образований // Вестник Финансового университета, 2009. № 2. С. 36-40.
9. Полякова А.Г., Колмаков В.В. Модернизация жилищно-коммунального хозяйства как фактор повышения качества жизни населения. Тюмень: Печатник, 2008. 99 с.
ПРОБЛЕМЫ РЫНКА СОЦИАЛЬНЫХ УСЛУГ В КР Мукамбаева И.Б. Email: Mukambaeva1790@scientifictext.ru
Мукамбаева Ирина Борисовна - кандидат экономических наук, доцент, кафедра финансов и кредита, Международная академия управления, права, финансов и бизнеса, г. Бишкек, Кыргызская Республика
Аннотация: использование системы государственного социального заказа в КР привело к формированию рынка социальных услуг с определенными потребителями услуг, поставщиками услуг и объемами государственного финансирования. Целью данной работы является определение уровня охвата социальными услугами детей в тяжелой жизненной ситуации, лиц с ограниченными возможностями здоровья и пожилых граждан. Кроме того, в статье рассматриваются проблемы рынка социальных услуг, связанные с недостаточным охватом нуждающихся социальными услугами, финансированием и соответственно расширением числа негосударственных поставщиков указанных услуг.
Ключевые слова: уровень бедности, уровень крайней бедности, индекс глубины бедности, стационарные и нестационарные социальные услуги, негосударственные поставщики социальных услуг, государственный социальный заказ.
SOCIAL SERVICES MARKET PROBLEMS IN THE KR Mukambaeva I.B.
Mukambaeva Irina Borisovna - PhD in Economics, Associate Professor, DEPARTMENT OF FINANCE AND CREDIT, INTERNATIONAL ACADEMY OF MANAGEMENT, LAW, FINANCE AND BUSINESS, BISHKEK CITY, THE KYRGYZ REPUBLIC
Abstract: making use of social procurement mechanism resulted in social services market grouping with defined the services users, the services providers and the services public financing volumes in the KR. This research objective is assessment of social services coverage level for children in difficult life situation, disabled persons, and elderly persons. Moreover, the article considers social services market problems related to insufficient social services coverage for indigents, financing and accordingly increase of quantity of the mentioned services non-government providers. Keywords: poverty level, abject poverty level, poverty depth index, stationary and non-stationary social services, non-government providers of social services, social procurement.
УДК 335.26
В рамках формирования социальной политики государства, в КР предусматривается реализация государственного социального заказа через развитие рынка социальных услуг, включающего в себя потребителей этих услуг, поставщиков, а также оценки потребностей в
