CC BY
47
_______________________Взгляд______________________
Сергей КРАСИКОВ
УПРАВЛЕНИЕ РИСКАМИ В УСЛОВИЯХ РАЗВИТИЯ САМООРГАНИЗАЦИИ РОССИЙСКИХ ПОЛИТИЧЕСКИХ АКТОРОВ
Отличительной чертой современности является увеличение рисков и необходимость управления ими с учетом возрастания роли фактора самоорганизации и самоуправления политических акторов в условиях динамического развития российского общества и сложных его трансформаций. Риски возникают в ситуации с неопределенностью, основанной на дихотомии реальной действительности и возможности как наступления объективно неблагоприятного последствия, так и вероятности обретения выгод и благ. Данная неопределенная ситуация субъективно воспринимается политическими акторами в контексте ценностных координат, стратегических и тактических целей, на основании чего осуществляется выбор альтернатив действия. Подчеркнем, что в нашем понимании без принятия актором решения и осуществления действия нет риска1.
КРАСИКОВ
Сергей
Анатольевич —
к. соц. н., доцент,
зав. кафедрой
страхования
Нижегородского
государственного
университета
Риск как продукт политической самоорганизации
Политический риск — это вероятность последствий политических решений, принимаемых в условиях неопределенности, которые могут привести к ущербу, связанному с деструктивным развитием индивидов, социальных групп и общества в целом, или, напротив, обретению социально-экономических и культурных дивидендов как результат деятельности конкретных политических акторов (коллективных или индивидуальных). Политический риск связан с возможными изменениями в курсе правящей элиты, переменами в приоритетных направлениях деятельности политических партий и других политических акторов. Учет данного вида риска особенно важен в странах с неустоявшимся законодательством, отсутствием традиций и культуры предпринимательства2, ибо его последствия прямо сказываются на безопасности людей, порождая у них тревожное социальное настроение.
Риски являются неизбежной составляющей политической самоорганизации. Через них реализуются гражданские и политические права индивидов, воплощается в реальность возможность свободного выбора политических альтернатив и тем самым реализуется самоуправление жизнедеятельностью. Не случайно политические риски стали предметом тщательного изучения3.
Факт наличия неопределенности и риска в самых разных формах человеческой деятельности — один из главных критериев различия между закрытыми, малодинамичными досовременными обществами и открытыми современными обществами, для кото-
1 Кравченко С. А., Красиков С. А. Социология риска: полипарадигмальный подход. - М.: «АНКИЛ», 2004, стр. 24-25
2 Радугин А. А. Политическая социология. — М.: «Прометей», 1998, стр. 102
3 Для анализа и оценки политического риска создана мировая сеть специализированных аналитических центров как коммерческого, так и некоммерческого характера. Наиболее известными центрами, изучающими политический риск, являются Центр стратегических и международных исследований в Джорджтаунском университете, Исследовательский центр международных изменений при Колумбийском университете (Нью-Йорк) и др.
рых естественно ускорение хода развития, флуктуации, бифуркации, рассинхронизация форм жизнедеятельности. В традиционных культурах рискогенная деятельность чаще всего осуществляется под покровительством традиций, магии, религии или идеологии. В этом случае риск принимает форму божественного предопределения деятельности или геройских поступков и таким образом фактически воплощается в следование с особым рвением определенным традиционным ценностям. Такой риск не дезорганизует, не предполагает функциональные отклонения — он, по существу, латентно направлен на консервацию существующего порядка вещей. В современных обществах складывается иная ситуация. Здесь возникает признание неопределенности и риска как естественной составляющей социальной самоорганизации, жизнеутверждающей свободы человека в созидании и творчестве. «Мы были бы мудрее, — замечает И. Валлерстайн,
— если бы формулировали наши цели в свете постоянной неопределенности и рассматривали эту неопределенность не как нашу беду и временную слепоту, а как потрясающую возможность для воображения, созидания, поиска»1.
В советском обществе жесткое партийно-государственное управление практически исключало индивидуальные политические риски — граждане находились под влиянием технологии дисциплини-рования политического паноптикума (М. Фуко), который сводил к минимуму возможности самоорганизации. Основной целью тотального централизованного управления было всемерное поддержание статического порядка, сохранение идеологической и политической стабильности страны, искусственное подавление неопределенностей, что, заметим, шло вразрез с социокультурной динамикой демократических и рыночных европейских государств. В тех условиях потенции советских граждан к политической самоорганизации и инновации не могли проявить себя иначе как в дезорганизации сложившегося политического порядка. Ригидная управленческая система не выдержала политических самоорганизаций и флуктуаций конца 80-х гг. Они
1 Валлерстайн И. Конец знакомого мира. Социология XXI века. — М.: «Логос», 2003, стр. 326
привели к расшатыванию функционирования централизованной системы управления, что обернулось политической и социально-экономической дисфункци-ональностью страны. Обращение горбачевского перестроечного руководства к стратегии самоуправления, несомненно, было исторически оправданным и необходимым для возрождения страны, чтобы адаптировать ее к особенностям мировой и европейской социокультурной динамики, к жизни с рисками и страхованием от их неблагоприятных последствий. Однако незрелые, подчас нецивилизованные формы «самоуправления народа», в которых вышли наружу подавленные потребительство, меркантилизм, сиюминутная выгода, обернулись при отсутствии выдвижения новых гуманистических и духовных ценностей неуправляемыми политическими рисками с очевидным ущербом для государственного централизованного управления — произошло крушение СССР.
Безбрежный политический плюрализм и рыночная самоорганизация, на которую сделали ставку первые российские реформаторы, привели к еще большим политическим рискам, последствия которых неоднозначны. С одной стороны, началось созидание — демократизация страны с многочисленными политическими инновациями со стороны индивидуальных и коллективных акторов. Вместе с тем эти же политические риски порождали аномию, разрушающую социальный порядок вообще. Так, при отсутствии эффективно функционирующего государственного управления нередко региональные выборные органы брали на себя столько суверенитета и самоорганизации, сколько не могли реализовать, оставаясь в правовом поле, — подчас их решения противоречили федеральному законодательству. Возникли специфичные региональные риски как результат столкновения самоорганизованной активности местных политических акторов с потребностью правового, цивилизованного управления рисками. Эти риски вели к нестабильности политической обстановки, что особенно влияло на функциональность и результаты хозяйственно-экономической деятельности, порождало у рядовых россиян неуверенность в завтрашнем дне. Реакция властей на риски была неадекватной, зачастую
выражалась во вмешательстве в предпринимательскую деятельность региональных органов управления. Не случайно в общественном сознании появились скептические настроения по отношению к демократии, рынку, самоорганизации вообще, а у значительной части населения появилось весьма критическое отношение к «управленцам, принимающим решения». «Имидж чиновника в глазах россиян ужасен, — отмечает директор Института социологии РАН М. К. Горшков. — За годы реформ он испортился окончательно. Две трети россиян считают неэффективными действия отечественной бюрократии. Треть уверена, что в последнее время «самоуправство» чиновников особенно возросло»1.
Сказанное свидетельствует, что и самоуправление, и управление имеют исторически ситуативное содержание. От адекватности их характера тенденциям современной социокультурной динамики, от их качества во многом зависит, насколько общество справляется с политическими рисками, идут ли они во благо развитию свобод человека или во вред функционированию и сплоченности общества.
Найти оптимальное соотношение между самоорганизацией и управлением
Ныне активное развитие обретает самоорганизация политических акторов, что, естественно, порождает все новые и новые риски для функционирования молодых институтов демократии. В связи с этим возникает проблема нахождения оптимального соотношения между самоорганизацией и управленческим воздействием в контексте особенностей общественного сознания и демократии в России. От ее решения, с одной стороны, во многом зависит политическая активность и гражданское участие россиян, а с другой,
— реальные возможности власти управлять политическими рисками посредством направления самоорганизационной активности в социально-конструктивное русло. Это залог развития самоорганиза-
1 Свобода. Неравенство. Братство: Социологический портрет современной России. — М.: ИИК «Российская газета», 2007, стр. 35
ционной деятельности в различных сферах общества, инновационного творчества, соответственно, создания высококачественного уровня жизни в стране при уверенности, что управление рисками будет адекватно изменениям российского общества.
На формирование принципиально нового управления рисками в условиях увеличения самоорганизации политических акторов влияет ряд факторов. Отметим, с нашей точки зрения, наиболее важные.
Современное общество развивается не только ускоряющимися темпами, но и входит в состояние прерывистого развития и хаоса. И. Пригожин и И. Стенгерс отмечают возрастание флуктуаций, возникновение нового соотношения между порядком и хаосом: «Знаменитый закон возрастания энтропии описывает мир как непрестанно эволюционирующий от порядка к хаосу... Материя становится «активной»: она порождает необратимые процессы, а необратимые процессы организуют материю»2. Сказанное, несомненно, относится и к современной жизнедеятельности россиян, в которой сосуществуют самоорганизация с увеличивающимся числом степеней свободы, несущая риски социально-экономической и политической стабильности, и определенное динамичное равновесие, основанное на социальной связности, достигаемое благодаря управленческим усилиям современной власти, в частности, через социально ориентированные общенациональные государственные программы, а также посредством развития института страхования, особенно в хозяйственной и предпринимательской деятельности.
Страна находится на стадии радикальной трансформации, когда разрушены многие прежние регуляторы общества, из-за чего и власть и население зачастую спонтанно реагируют на ситуацию, складывающуюся в стране. Есть основания полагать, что подобного рода трансформации продолжатся. Они естественны, ибо складываются возможности для самых разных политических акторов активно вмешиваться в конструирование будущего общества. Ведутся инновационные поиски в сферах
2 Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. — М.: «Эдиториал УРСС», 2001, стр. 7—8
образования, науки, информации, реформирования армии, государственного, муниципального, корпоративного управления и т.д., что, соответственно, воплощается в структурно-функциональных изменениях. Академик Т. И. Заславская отмечает: «К действительно происходящему в стране процессу более применимо понятие спонтанной трансформации общественного устройства, ни генеральное направление, ни конечные результаты которого не предрешены. Этот тип преобразовательных процессов более сложен и менее изучен, чем целенаправленное реформирование обществ, сохраняющих социеталь-ную идентичность. Лежащие в его основе социальные механизмы и движущие силы более многообразны, чем при социальных переходах (транзитах) под руководством общепризнанных лидеров»1.
Со спонтанной трансформацией тесно связан переход российского общества к новой социальной сложности синергетичного типа, которая как раз предполагает формирование взаимозависимости самоорганизации и управления. Новая социальная сложность предполагает количественно-качественное увеличение деятельности самоорганизованных акторов, что, в свою очередь, требует адекватного социального упорядочения последствий политических рисков, направление их на созидание будущего, конструктивное развитие страны. На наш взгляд, в этой социальной сложности важна не только управленческая роль государства, эффективность власти, которую необходимо поднимать, но и институтов страхования, способных нейтрализовать последствия неопределенности и хаоса, минимизировать тревожное социальное настроение россиян, изменить их представления о рисках как о чем-то зловещем, несущем только бедствия.
Управление рисками: учесть мировой опыт, сформировать свои подходы
Нынешняя модернизация российского общества в значительной степени базировалась на постулатах западного неолиберализма, которые имеют апробирован-
1 Заславская Т. И. Современное российское общество: Социальный механизм трансформации.
— М.: «Дело», 2004, стр. 197
ную, достаточно эффективную модель управления социальными и политическими рисками, предполагающую, что государство во взаимодействии с гражданским обществом через институты представительной власти призвано согласовывать интересы различных социальных групп, защищая права человека и меньшинств. Для российской же модели традиционно приоритетны интересы общества и государства. Результаты социологического исследования свидетельствуют о противоречивости и незавершенности формирования мировоззрения, характерного для эпохи модерна, хотя основание эта-кратической модели постепенно начинает размываться2. Неудивительно, что современная модернизация страны, в которой важной составляющей являются подходы к управлению рисками, идет противоречиво. Ее культурный, образовательный и управленческий потенциал недостаточно эффективен, чтобы на основе учета динамизма и самоорганизации социума с большей или меньшей результативностью принимать решения по управлению рисками, минимизировать и блокировать основные опасности для эффективного функционирования общества.
Недостаточный учет региональной специфики, пожалуй, является основным недостатком существующих зарубежных методик при их экстраполяции на Россию. Для адекватного анализа политических рисков необходимо проведение подробных исследований отдельных регионов (или групп регионов), учет относительного «веса» самоорганизации региональных элит, включение региональных индикаторов в общую картину рисков.
Общественное сознание россиян трудно адаптируется к восприятию и управлению современными рисками. Тому есть ряд причин. В советское время вообще утверждались идеи предопределенности прогрессивного общественного развития сообразно «объективным» законам истории, что в принципе «исключало» саму возможность риска для «социалистического пути развития». Если техногенные и экологические риски в какой-то степени принимались во внимание, просчитывались, то риски политические игнорирова-
2 Российская идентичность в социологическом измерении. Аналитический доклад. — М.: Институт социологии РАН, 2007, стр. 41—42
лись. По существу, ныне только разворачивается работа по формированию собственных подходов управления рисками, исходя из того, что Россия, по существу, превратилась в общество риска1.
Дисперсия рисков в контексте доверия
Социологи также сталкиваются с проблемой возрастающей сложности определения уровня риска, прогнозирования последствий реализации казалось бы выверенных экспертами управленческих решения. И дело здесь не в компетентности экспертов, а в том, что многие риски неравномерно распределены между «привилегированными» и «непривилегированными» социальными группами. Кроме того, имеет место различное восприятие рисков разными социальными группами, что во многом определяется доверием к институтам власти. Известный немецкий социолог Н. Луман полагает, что уровень приемлемого риска различен для тех, кто принимает политические решения, и тех, кого эти решения затрагивают. Здесь риск связывается с различными статусными позициями, занимаемыми людьми в обществе. Иными словами, разница между уровнями риска зависит от позиции политического актора. Что для одного является достаточно высоким риском, для другого таковым может вовсе не являться. Но в любом случае эффективность государственного управления следует оценивать и по тому, насколько рядовые граждане (к примеру, россияне) социально застрахованы, а также являются или нет политические риски источником тревоги для них.
При таком подходе особую значимость приобретает доверие к институтам власти. Всякая человеческая активность по сути своей рискогенна. Неслучайно современные западные социологи (П. Штомпка, Э. Гидденс) большее значение уделяют исследованию формирующейся культуры доверия. Риск и доверие тесно переплетены. Политическая самоорганизация так
1 Зубков В. И. Социологическая теория риска.
— М.: Изд-во РУДН, 2003; Зубок Ю. А. Феномен риска в социологии. Опыт исследования молодежи.
— М.: Мысль, 2007; Риск в социальном пространстве / Под ред. А. В. Мозговой. — М.: Ин-т социологии РАН, 2001; Яницкий О. Н. Социология риска.
— М.: Издательство LVS, 2003
или иначе воплощается в результаты принятых решений, которые основываются на доверии к социально-политической системе. В противном случае отсутствие доверия разрушает основу для социального взаимодействия, может привести к деструктивным последствиям для социальной системы. Доверие у Э. Гидденса трактуется как необходимое условие для управления рисками. Там, где есть доверие, хотя бы потенциально существуют альтернативы действия.
Российские социологи также интересуются подобными проблемами, проводят мониторинг общественного мнения относительно доверия к таким институтам, как Президент России, Государственная Дума РФ, Совет Федерации, Правительство России, областные (краевые, республиканские) органы власти, политические партии, прокуратура, армия, правоохранительные органы, СМИ, общественные организации. Так, общая картина доверия россиян к государственным, политическим и общественным институтам такова: Президенту России доверяют 70,1% граждан; правительству — 32%; судебной системе — 15%; милиции — 11,5%; армии
— 42,2%; политическим партиям — 8,7%; церкви — 44,3%; коммерческим банкам
— 12,1%2.
Компактизация риска
Принципиально новые проблемы управления возникают при компакти-зации риска. Как мы полагаем, имеет место сложный процесс уменьшения источников риска при увеличении объема их ненамеренных социально-экономических и политических последствий. Риски как бы сжимаются (компактизируются) во времени и пространстве. Товары и услуги, содержащие компактный риск, становятся удобными в использовании, поэтому являются более потребляемыми — возрастает число людей, обращающихся к ним. Вместе с тем компактные риски, как правило, способствуют возрастанию неопределенности. Увеличивающееся потребление риска, особенно в сфере новейших технологий, повышает вероятность ненамерен-
2 Граждане новой России: кем себя ощущают и в каком обществе хотели бы жить? (1998—2004 гг.). Аналитический доклад. — М.: «АИРО-ХХ», 2005, стр.134
ных последствий деструктивного толка. Необходимо учесть и то, что развитие техники, направленное на повышение материального уровня жизни, латентно ведет и к появлению рисков, как для здоровья человека, так и для окружающей среды.
Компактный риск крайне субъективен, поскольку, наверное, как никакой другой зависит не столько от объективных обстоятельств среды, в которой он формируется, сколько от интерпретации полученной информации. В связи с этим предпочтительно точечное воздействие власти на рискогенное пространство с осознанием ответственности за эффективное функционирование целого социума, включая параметры общественного сознания. Также возрастает значимость овладения временем управления рисками. Крайне важно сократить сроки, необходимые для преодоления деструктивных последствий политических рисков. Показательны в этом плане управленческие решения политического руководства России, которые были предприняты во второй чеченской войне и в целом ряде случаев по освобождению заложников.
Чем более компактны риски, тем легче их производство, распространение и по--требление, тем сложнее борьба с ними. Вместе с тем эффективность управления компактными политическими рисками тем выше, чем более сжаты пространственно-временные координаты воздействия на собственно рискогенные факторы, соответственно, минимизируются последствия, особенно ненамеренные, для функционирования общества в целом. Мы должны принять то, что компактные риски навсегда пришли в нашу жизнь. Они в значительной степени порождены самоорганизацией политических акторов. Но хотя они неизбежны, ими можно управлять. Для этого необходим новый альянс между самоорганизацией политических акторов и управлением, основанный на постулате о неприкосновенности динамично -устойчивого развития России, ее национальных интересов. Неопределенность, привносимая компактными рисками, не фатальна. Ей может противостоять увеличение интеллектуальной составляющей в сфере управления, а также использование междисциплинарного знания.
