CC BY
43
КОНФЛИКТУ ЦИВИЛИЗАЦИЙ - НЕТ! ДИАЛОГУ И КУЛЬТУРНОМУ ОБМЕНУ МЕЖДУ ЦИВИЛИЗАЦИЯМИ - ДА!
СОВРЕМЕННАЯ РОССИЯ: ИДЕОЛОГИЯ, ПОЛИТИКА, КУЛЬТУРА И РЕЛИГИЯ
С. Сиражудинова,
кандидат политических наук, докторант (Южно-Российский институт управления -филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации) УПРАВЛЕНИЕ КОНФЛИКТОМ: ПРОТЕСТНАЯ ПОЛИТИКА И ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ
Аннотация. В статье исследуется роль гражданского общества в протестной политике в трансформации политических процессов на постсоветском пространстве. На теоретическом и практическом уровне анализируются концепции протестной политики, политики снизу, спорной политики, цветных революций, получивших широкое практическое распространение, но мало изученных в нашей стране.
Ключевые слова: гражданское общество, протест, протестная политика, «цветная» революция, политика снизу.
Введение
Для постсоветского пространства актуально активность гражданского общества рассматривать через призму протестной политики. Протесты сыграли и продолжают играть важную роль в политических процессах стран постсоветского пространства. В последние годы отдельные структуры гражданского общества все чаще стали использоваться как активизаторы протестов.
Протестная функция гражданского общества здесь приобрела политизированные черты, вторглась в область политического, имеет целью воздействие на политические решения, привести
к свержению легитимных органов власти, посягая на основы конституционного строя. Протестная активность привела к вторжению гражданского общества в иную сферу - сферу политическую, сделала ее инструментом по свержению политических режимов. Более ярко протестная политика проявила себя в посткоммунистических и постсоветских странах. Недаром К. Маркс политическую революцию охарактеризовал как «естественный базис и основу существования гражданского общества» [15]. Сейчас волну протестных акций на территории постсоветского пространства, перерастающих в революционные процессы, начиняющиеся в виде оппозиционной активности, отличает схожесть сценариев и протестных групп. И это вновь заставляет переосмысливать концепт и роль гражданского общества.
Победы и вторжения
протестной политики
Протестная политика - одна из угроз для стабильности постсоветского пространства. Цепочка всплесков протестов и революций, охватившая постсоветские (первоначально посткоммунистические) страны стала звеном среди глобальных «революций с признаком», с их демократическими (антисоветскими, антироссийскими) лозунгами. «Бархатная» (нежная) революция в Чехословакии 1989 г. прошла в форме борьбы словом, начав разрушительный процесс трансформаций режимов от коммунистических, социалистических и «слабо либеральных» к демократическим и либеральным. Протесты привели к победе в Польше «Солидарности». В 1990 г. распался СССР, образовалось постсоветское пространство, но протестная политика не ослабила свою активность и стремится к дальнейшим победам. Появлению Российской Федерации предшествовали организованные протестные события. Начиная с 2003 г. переворот в Грузии открыл период «цветных» революций, периодически вспыхивающих на постсоветском пространстве (тюльпановая, оранжевая, розовая...), часто не заканчивающиеся одним кругом.
Мягкие революции часто приводили к нарушению целостности государств. Начиная с развала СССР тенденция к разделению продолжается. Удачи многих революций не были полными и вели к потере части территории (которая встречается во многих случаях победы проводников протестной политики). Грузинская революция привела к потере Абхазии и Южной Осетии, украинский
Евромайдан 2014 г. повлек потерю Крыма, обострение ситуации на Донбассе и появление Новороссии.
Технологии протестной политики проникли и в Российскую Федерацию («белоленточники» 2011-2012 гг., марши 2015 г., са-лафитские протесты) и т.д. В России подобную активность останавливает отсутствие поддержки народа. Акции протестов с цветными названиями стремились воздействовать на политический процесс в Армении, Белоруссии и Азербайджане. Причины протестов - от борьбы за демократию до заявлений о фальсификации выборов и отдельных недовольств политическим режимом или отдельными действиями власти.
В последние годы по всему миру произошел рост протест-ных движений, и научные теории стремятся угнаться за ними [3]. Поэтому важно попытаться определиться с тем, что представляет собой протестная политика и какова роль гражданского общества в ней.
Протестной политикой назовем группу концепций, обращающихся к теории, технологии и практике протестной социальной мобилизации, направленной на создание атмосферы конфликтности в государстве и обществе, смену режима или власти. Протестная политика включает в себя концепцию спорной политики, концепт гражданского общества как протестной «активности / политики снизу», «цветных» революций и концепции коллективного действия и социальных движений.
Протестной политике посвящены разработки целого ряда концепций: спорной политики, политики снизу, «цветных» революций, коллективных действий (А. Этциони) и поведения (Н. Смелзер), мобилизации ресурсов (Ч. Тилли), «ориентации на самоидентификацию» (А. Турен), социальных движений, деприва-ции (Т. Гарр). Все увеличивающаяся с 1960-х годов численность организаций (экологических, гендерных, правозащитных) и их участие в протестной политике обращаются к множеству концепций, относящихся к протестной политике.
Концепции протестной политики, их практическая реализация связаны с активностью гражданского общества, выступающего активным субъектом, в то время как объектом является правительство (власть, режим), протестная активность принимает политический окрас. Следовательно, ее целесообразно назвать протестной политикой, которая, являясь состязательной и спорной, не теряет значения как политика. Здесь субъектом гражданского общества выступают его структуры - от отдельных групп
и локальных организаций до международных неправительственных организаций (МНПО), от местных медиаресурсов и СМИ до международных. Религиозные и этнические активисты и организации, а также их лозунги при этом активно используются [17]. Особенность протестной политики заключается в том, что акции обычно начинаются как активность гражданского общества, превращаясь в коллективные действия по защите и отстаиванию прав и интересов, перетекают в политическую борьбу, иногда сопровождающуюся насилием. Протестная активность, здесь только явно проявившись, раскрывает свою сущность и истинные цели.
Отождествление протестной активности с гражданским обществом все чаще встречается в дискурсе (официальных органов и медиапространстве) западных стран.
Важную роль в эскалации протестной активности играют составные гражданского общества - международные и локальные неправительственные организации, медиаресурсы (Интернет, СМИ, социальные сети и т.д.). Их активность стремительно увеличивается и особенно это заметно в странах постсоветского пространства. Информационные и сетевые технологии увеличили масштабы и последствия протестных акций. Продвижение демократии становится агрессивнее и стремительнее, порой революционнее. География распространения протестной активности становится шире. Это пример политизации гражданского общества и его превращения в инструмент геополитики.
Э. Крендшоу, К. Робинсон и Д. Дженкинс описали влияние на спорную политику глобализацию СМИ и гражданского общества, создание ими ресурсов для политических разногласий, мобилизации протестов, организации террористических актов в диапазоне от партизанской до гражданской войны, применив теорию «третьей стороны» в проявлениях разных сторон спорной политики [2].
Все более заметная роль гражданского общества в организации протестной политики, ее глобальный характер и трагические последствия вынудили власть обратить внимание на протестную функцию гражданского общества, задуматься о предупреждении и противодействии протестной активности.
Протестная активность в России неоднократно оказывала решающее воздействие на политический процесс (смене режима в итоге протестной политики 1917 г., протесты шахтеров, трансформация Советского Союза в Российскую Федерацию). Попытки организации протестной активности предпринимаются до сих пор, поэтому важно не переусердствовать в контроле над гражданским
обществом либо, наоборот, недооценить угрозы. Искусственность протестов негативно сказалась на отношении к отдельным структурам гражданского общества среди народа. В России в ответ на протестную активность формируются антипротестные группы -«Антимайдан», «Наши».
Концепция спорной политики
Протестные события в мире заставили вновь обратиться к такой концепции «протестной политики», как концепция «contentious politics» (состязательной / спорной политики), встречающуюся в трудах Сидни Тэрроу, Адама МакДуга и Чарльза Тилли [7]. Российские авторы в рамках сравнительной политологии изучают феномен и динамику протестов, цветные революции, спорную политику как экстраординарность. Зарубежные авторы заинтересованно изучают протестную политику в России, многочисленные работы, посвященные протестам в России, написаны Гремом Робертсоном. Интересны работы Петра Копецки, посвященные протестной политике посткоммунистического пространства. Структуры гражданского общества создали сайт http://www. contentiouspoliticsrussia.com/, оппозиционный политике В. Путина. На Украине популярны работы по протестной политике, как обоснование Евромайдана.
В. Гельман, в своих работах часто обращающийся к вопросу авторитаризма, анализирующий волну протестов, потрясших российскую столицу и десятки городов России в период с 2011 по 2013 г., охарактеризовал их как просыпающееся гражданское общество [10].
Спорная политика (состязательная) - направление в социологии и сравнительной политологии, изучающее протесты, гражданскую мобилизацию, социальные движения и коллективные действия от конфликтов (этнических, политических, религиозных) до оппозиционных акций, революций и гражданских войн. Появление концепции связано с коллективным действием, с наблюдающимся ростом организаций и движений, выражающих разнообразные интересы, оппонирующих и противостоящих государству.
Спорная политика - это «эпизодические взаимодействия, выразителей общественных коллективных претензий и их объектов (оппонентов), когда правительство выступает одной из сторон спора, и требования затрагивают интересы сторон» [7]. Обычно
здесь претензии направлены на достижение политических изменений. Активность гражданского общества приобретает здесь политический окрас. Поэтому здесь используется термин «протестная политика» - как состязательность и спор противостоящих сторон, стремящихся к победе, где одной из сторон является власть.
Спорная «политика» близка к понятию «коллективной политической борьбы» [7]. Организаторам протестов важно заручиться поддержкой третьих лиц и им требуется доступ к СМИ [7]. Они стремятся подорвать, таким образом, легитимность государства, подтолкнуть его к чрезмерным действиям. Ненасильственный протест консолидирует союзников («глобальное» гражданское общество, СМИ), в то время как насильственный может быть разгромлен и подавлен [7].
Определение спорной политики включает: дискурсивный спор (заявления, программы), коллективные акции (медиакомпа-нии, протесты, забастовки, марши от мирных до насильственных) [6], взаимодействие с властью [13]. Протестный репертуар - это набор средств, использующихся предъявителями требований оппонирующей стороне [13, 18], т.е. власти, борьба против которой осуществляется путем организации маршей, демонстраций и протестов.
Крендшоу Э.М, Робинсон К.К., Дженкинс Дж.К. среди форм спорной политики выделяют: политический протест (антигосударственный), терроризм, партизанскую войну, полномасштабную гражданскую войну (революцию) [2]. Международные медиа и неправительственные сети, согласно авторам, способствуют распространенности протестов, партизанских вылазок и терроризма. Они отмечают «сильное слияние» глобального гражданского общества и международных СМИ в организации политического раздора. Партизанские войны широко используют «постмодернистские» коммуникации (сотовые телефоны, Интернет, УоиТиЬе, камеры, СМИ) и вооружения для атак в условиях города [2]. Особенность спорной политики в том, что все ее формы преследуют завуалированные политические цели, декларируя необходимость в социальных и культурных переменах, за исключением гражданской войны [2].
Концепция «Политика снизу»
В исследованиях активности гражданского общества в последнее время все чаще прослеживается обращение к термину «политика снизу» («Politics from below»), приводящая к изменению политических режимов в результате протестной активности «снизу». Обычно она связана с продвижением демократии, поэтому перед словосочетанием «политика снизу» всплывает ее конкретизация - «цветная» [9].
Теоретические конструкты все больше вторгаются в область политического. Под лозунгом «демократизации» проводится «политика снизу». Смена власти и режима и смены, анализ их последствий все чаще связаны с данной концепцией, занимая важную нишу в сравнительной политологии.
Теория связана с практикой - она направляет и изучает. Одно из наиболее часто звучащих и уже значительно трансформировавших мир требований демократизация обществ [12]. Уличные протесты заявляют требования подотчетности, углубления и представительности демократии (Россия, Украина, Венгрия, Румыния). В то же время смена политического режима не обязательно происходит в сторону демократизации [1]. Под лозунгом демократии могут действовать популистские, консервативные, националистические, ультраправые и расистские движения. Под демократическими лозунгами на Украине пришли к власти националистические группы.
Все более заметную и важную роль стали играть религиозные движения. В посткоммунистических странах после падения режима произошел рост религиозной активности, которая в некоторых случаях повлияла на политический процесс, породив религиозно-политический и социальный активизм (например, в Польше). Сейчас в России (и не только) широко используются салафитские протестные движения (распространяющегося в последние годы «нетрадиционного» ислама), используемые для реализации протестных технологий и создание группы риска в целях «партизанской» борьбы и создания атмосферы социальной несправедливости, с широким привлечением международных структур гражданского общества, их доноров и СМИ.
В то же время многие инициативы и само гражданское общество призваны выполнять важные социальные функции. Существует и такая составляющая гражданского общества, как инициатива снизу и самоорганизация - «добровольчество», «волон-
терские движения», гражданская активность молодежи. В России, особенно среди молодежи, подобные добровольческие инициативы становятся все более популярными, но представителям старшего поколения они почти не известны [16]. Также и движение биорегионализм как и локальные самоорганизованные сообщества относятся к низовым инициативам гражданского общества, которые нацелены на сохранение культурного разнообразия, политических, структурных и экономических трансформаций снизу.
«Цветные» революции
«Цветные» революции (появившиеся как «бархатные») стали наиболее радикальным практическим проявлением протестной политики, породившей настороженность к действиям гражданского общества. Они охватили многие страны, особенно их активность проявилась на посткоммунистическом и постсоветском пространстве. Л. Митчелл, охарактеризовал XXI в. как век негосударственных сражений [8], когда основным актором (инициатором конфликта) выступает гражданское общество.
Под «цветной» революцией принято понимать практику распространившейся в современном мире смены или попытки смены власти (режима) посредством активности структур гражданского общества (активистов, движений и организаций). Общий сценарий, методы и активная роль НПО в процессе свершения подобных революций наводит на мысль об их технологической проработанности. Они связаны с продвижением демократии и прав человека, с организацией протестов против результатов выборов [5]. Америка проводит политику продвижения демократии в зарубежных странах путем развития НПО [8]. Так, в Грузии лидеры гражданского общества, участвовавшие в «революции роз», получали спонсорскую помощь от США, (через NED, USAID, Сороса, программы по развитию демократии, модернизации в области экономики и здоровья). Там сформировались экспертные сообщества и Сети [8], в результате чего победа была достигнута нереволюционным путем. По такой же схеме «цветные» революции произошли на Украине, в Сербии и других государствах.
Дж. Шарп издал пособие по ненасильственной борьбе и свержению режима [19], описав план и методы, подчеркнул роль институтов гражданского общества как субъектов неповиновения [19]. В подобной борьбе насилие заменяется использованием общественными институтами и отдельными гражданами экономиче-
ского, психологического, политического и социального оружия (забастовки, протесты, бойкот, выражение недовольства, народное самоуправление, отказ от сотрудничества) [19]. Ф. Фукуяма также отметил роль поддерживаемых извне неправительственных организаций в продвижении демократии и смене режима ненасильственными методами и по схожему сценарию [18].
Международные неправительственные организации часто содействовали протестной ненасильственной мобилизации локальных неправительственных акторов против правительства, помогая обучением, организацией и ресурсами [11]. Важную роль сыграли организации из соседних стран, обучавшие своему опыту.
Глобальных медиа освещают «злоупотребления» требующих свержения режимов, сеть активистов обучает ненасильственному сопротивлению [4]. Краудсорсинг, представляющий направляемую коммуникационными и информационными технологиями гражданскую активность, привлечение граждан к управлению, сделал сетевое сообщество пятой властью [14] (Уильям Даттон «fifth estate»).
Возможности глобальных структур растут. Продвижение глобальных медиа, интернет-сетей, неправительственных организаций и технологий создают мощный инструмент управления про-тестной активностью, делает гражданское общество инструментом разрушения политических режимов и государств. В ответ на активизацию 9 июня 2012 г. в России протестной политики (неудавшейся «цветной» революции), учитывая опыт соседних государств, был принят закон, противодействующий технологиям протестной политики, регулирующий протестную активность и организацию митингов, предусматривающий значительные штрафные санкции. Поиски мер сохранения стабильности государства в ответ на агрессивную политику протестного движения продолжаются.
Заключение
Технологии протестной политики и использования гражданской активности сыграли свою роль в ликвидации коммунистических режимов и появлению постсоветского пространства. Поражение в холодной войне, агрессивность протестной политики вскрыли роль гражданского общества в сражении за унификацию политических режимов в мире.
С 1960-х годов начался процесс роста новых социальных движений, численность структур гражданского общества постоянно увеличивается. Появилось множество структур профессионального гражданского общества, выполняющих мобилизационные протестные функции и являющихся субъектами коллективных действий, целенаправленно ориентированных на политические трансформации.
В России сложно протестную активность развить вширь, в ней участвуют незначительные группы активистов, массовой поддержки народа протестная активность не вызывает. Последствия побед протестной политики делают ее в глазах народа непопулярной и неприемлемой.
Автор статьи рассмотрел лишь некоторые наиболее важные и менее изученные в России концепции протестной политики. Их объединяет активная роль гражданского общества, направленная на политические трансформации. Подобный пример демонстрирует изменение функций гражданского общества, их вторжение в область политического, т.е. как это записано в законе об НКО, политическую деятельность структур гражданского общества.
Литература
1. Avelino G., Brown D.S., Hunter W. The Effects of Capital Mobility, TradeOpen-ness, and Democracy on Social Spending in Latin America, 1980-1999. American Journal of Political Science. - 2005. - Vol. 49. - N 3. - P. 631.
2. Crenshaw E.M., Robison K.K., Jenkins J.C. All the World's a Stage: How Globalization of Media and Civil Society are Affecting Contentious Politics. Working Paper no 03/2011.
3. Duyvendak Jan Willem. Jasper James Breaking down the State. Protestors engaged. 2015. 256 р.
4. Goldstone Jack A. Revolutions: A Very Short Introduction. - Oxford University Press Print, 2014. - Р. 104.
5. Hafner-Burton Emile, Kiyo Tsutsui. «Human Rights Practices in a Globalizing World: The Paradox of Empty Promises». American Journal of Sociology 110 (5): 1373-1411.
6. Johnston Hank, Seferiades Seraphim. Violent Protest, Contentious Politics, and the Neoliberal State. Ashgate Publishing, Ltd. 2013. 248 р.
7. MacAdam D., Tilly C., Tarrow S. Dynamics of Contention Cambridge Studies in Contentious Politics, Cambridge University Press, 2001. - Р. 4, 5.
8. Mitchell Lincoln A. Uncertain Democracy: U.S. Foreign Policy and Georgia's Rose Revolution. - University of Pennsylvania Press, 2013. - 192 р.
9. Politics From Above, Politics From Below. The Middle East in the Age of Economic Reform. Edited by Eberhard Kienle, 2003.
10. Rossa C. State against Civil Society: Contentious Politics and the Non-Systemic Opposition in Russia. - Europe-Asia Studies, 2015. - Vol. 67. - Issue 2. - Р. 171176.
11. Sam R. Bell., Tavishi B., Clay K.C., Murdie A. Taking the Fight to Them: Neighborhood Human Rights Organizations and Domestic Protest. - British Journal of Political Science, 2014. - Vol. 44. - Issue 4. - P. 853-875.
12. Smith J. Social Movements for Global Democracy. - Baltimore, Md.: Johns Hopkins University Press. 2008.
13. Tilly C. Regimes and Repertoires. - The Univ. of Chicago Press, 2006. - 226 p.
14. Асмолов Г. Интернет, сетевое общество и взаимопомощь как стандарт образования // Образовательная политика. - 2011. - № 1 (51). - С. 55.
15. Маркс К. К еврейскому вопросу // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. - С. 405.
16. Сиражудинова С.В. Модель гражданского общества на постсоветском пространстве: Взгляд из регионов // Социально-гуманитарные знания. - 2015. -№ 11. - С. 234-239.
17. Сиражудинова С.В. Религия и гражданское общество на постсоветском пространстве: Политический аспект // Информационные войны. - 2016. - № 2. -
С. 91-96.
18. Фукуяма Ф. Америка на распутье. - М., 2008. - 282 с.
19. Шарп Дж. От диктатуры к демократии. Концептуальные основы освобождения [Электронный ресурс]. URL: http://www.aeinstein.org/wp-content/uploads/ 2013/10/FDTD_Russian.pdf (Дата обращения: 28.06.2016.) Материал поступил в редакцию 30.09.2016 г.
«Информационные войны», г. Королёв (МО), 2016 г., № 4 (40), с. 37-42.
