CC BY
18Дата публикации: 15 декабря 2021 DOI: 10.52270/26585561_2021_12_14_81
Исторические науки
УПРАВЛЕНИЕ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТЬЮ КАК СПОСОБ ФОРМИРОВАНИЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ ПОЛИЭТНИЧНОГО СОЦИУМА
Воденко Константин Викторович1
1Доктор философских наук, профессор, Южно-Российский государственный политехнический университет имени М.М. Платова, ул. Просвещения, 132, Новочеркасск,
Россия, E-mail: vodenkok@mail.ru
Аннотация
Цель данной работы заключается в исследовании процесса управления исторической памятью в полиэтничном социуме, связанного с конструированием образов прошлого для формирования национальной идентичности. В ходе проведенного исследования было установлено, что историческая память несет в себе не только культурные смыслы, позволяющие осознавать непрерывность прошлого, настоящего и будущего, но и политическое значение, что дает основание рассматривать ее в качестве инструмента политического управления. Управление исторической памятью позволяет управлять общественным сознанием. Выявлено, что для консолидации полиэтничного российского социума необходимо управление «образами прошлого», поскольку прошлое выступает той социальной конструкцией, которая формируется сегодняшними потребностями общества. Управление исторической памятью осуществляется посредством исторической политики государства. Полученные в ходе исследования результаты, могут найти применение в деятельности федеральных и региональных органов власти, отвечающих за разработку и реализацию исторической политики государства, а также за содержание образовательных и информационных контентов, посвященных истории российского государства.
Ключевые слова: историческая память, национальная идентичность, полиэтничный социум, культура, общество.
I. ВВЕДЕНИЕ
Современные государства все чаще сталкиваются с проблемой гармонизации межэтнических отношений, поскольку в условиях социальной нестабильности и идеологического вакуума актуализируются архаичные идентификационные модели - этническая и религиозная.
81
Они предлагают индивиду собственные ценностно-нормативные модели и играют значимую роль в социализации личности. Подобные тенденции препятствуют формированию более универсальной идентификационной модели - национальной идентичности, в основе которой осознание человеком своего единства с определенной культурно-политической общностью, сопричастность её истории, культуре,государственности.
Актуализация проблемы национальной идентичности в современных полиэтничных государствах обусловлена необходимостью консолидации граждан для решения различных проблем, прежде всего, противостояния внешним вызовам и угрозам. На формирование и укрепление национальной идентичности существенное влияние оказывают различные факторы, но, прежде всего, историческая память людей.
Рабочей гипотезой данного исследования выступает предположение, согласно которому историческая память обладает значительным потенциалом в интеграции общества. Закладывая основы представлений о коллективном прошлом, транслируя их посредством механизма социализации, историческая память становится системообразующим элементом национального самосознания, оказывает личностно формирующее воздействие.
Целью данной статьи является исследование механизма управления исторической памятью, направленного на конструирование образов прошлого. В условиях полиэтничного социума последние могут стать ключевым компонентом формирования национальной идентичности.
II. ОБСУЖДЕНИЕ
В научной литературе сложились различные подходы к оценке исторической политики государства: интерпретационный, инструментальный и системный.
Интерпретационный подход сформировался в исследованиях Т. Адорно (1977), С. Московичи (1996), Э. Нольте (2003). Согласно позиции исследователей, историческая политика государства представляет собой процесс переоценки и реинтерпретации событий прошлого, инициаторами которого выступают политические акторы. Оценивая потенциал влияния исторической памяти на общество, С. Московичи отмечает, что «управление временем» является одной из стратегий воздействия правящей группы на сознание и поведение масс» (Московичи, 1996, 233).
Данный подход подвергается критике, поскольку абсолютизирует процесс интерпретации истории исключительно в политических интересах, не учитывая потребности научного переосмысления прошлого.
Инструментальный подход представляет собой радикализированную версию интерпретационного подхода, сложившуюся в работах современных исследователей А. Михника (2006), А. Миллера (2009) и др. В рамках данного подхода историческая политика представляет собой инструмент политической борьбы и политического манипулирования общественным сознанием. Акцентируя внимание на инструментальном характере исторической политики, исследователи полагают, что она выполняет следующие функции: 1) «борьба с оппозицией», в ходе которой история используется в качестве аргумента для обоснования интересов различных политических сил; 2) «нациестроительство», в процессе которого используется политически скорректированный «образ прошлого»; 3) обоснование своих внешнеполитических интересов и притязаний.
Несмотря на сугубо прикладной характер исторической политики государства, А. Миллер указывает на ее положительную роль в укреплении национального согласия в обществе. По его мнению, «все нации хотят сделать такой национальный нарратив, который выполнял бы конструктивную функцию в формирования понимания «Мы», солидарности и т. д.» (Миллер, 2009, 12). Таким образом, историческая политика государства может выполнять различные функции: с одной стороны, она может способствовать формированию и укреплению национальной идентичности общества, а с другой, -
82
выступать инструментом легитимации политического режима. Данный подход к пониманию исторической политики является односторонним, поскольку в его основе лежит идея нерасторжимого единства исторической политики и текущих интересов действующих политических элит, что дает основание относиться к исторической политике как к результату «целенаправленной политической инженерии» (Миллер, 2008, 26). В таком аспекте история как процесс общественного развития и как наука утрачивает свою объективность и самостоятельность, начиная восприниматься как способ манипуляции массовым сознанием сугубо в политических целях.
Попытка преодоления ограниченности вышеназванных подходов предпринимается в рамках системного подхода, представленного в работах А. Мегилла (2007), П. Хаттона (2003), Ю. Шеррера (2009) и др. По мнению исследователей, историческая политика не сводится исключительно к конструированию прошлого в политических целях, она опирается на научный подход к истории государства, который систематизирует исторический опыт и осуществляет переосмысление предлагаемых государством версий и оценок исторических событий. Кроме того, системный подход к исторической политике учитывает наличие конкурирующих трактовок истории, присутствующих в массовом сознании и официальных версиях, транслируемых в политическом дискурсе. Как отмечают специалисты, официальная версия истории создается «политическими лидерами для достижения собственных целей и базируется на сюжетах, которые способны достаточно прочно закрепляться в национальном политическом сознании и «воскресать» при соответствующих обстоятельствах» (Бушуев, 2012, 288).
Представляется, что именно системный подход позволяет рассматривать историческую политику государства как многомерный социальный конструкт, выполняющий следующие функции: 1) легитимации политического курса страны; 2) государственного контроля над системой исторического образования и информационными источниками, транслирующими альтернативные версии истории; 3) консолидации общества на основе «образов прошлого» через систему образования, СМИ, организацию государственных праздников.
Исходя из вышеизложенного можно заключить, что историческая политика не является сугубо процессом политического мифотворчества и не сводится исключительно к потребностям текущего политического момента. Процесс «конструирования» истории изначально присущ государству как политическому институту, одной из задач которого является формирование и укрепление национальной идентичности общества. В этом аспекте историческая политика представляет собой разновидность государственной политики, ориентированной на решение долгосрочных задач.
III. РЕЗУЛЬТАТЫ
В настоящее время актуализация проблемы формирования национальной идентичности полиэтничных социумов обусловлена рядом факторов: 1) кризисом национального государства, вызванным тенденциями глобализации в области политических институтов; 2) интенсивными миграционными процессами, способствующими росту полиэтничности современных государств; 3) появлением новых государств на постсоветском пространстве, находящихся в начале пути строительства собственных наций как политических образований.
Вышеназванные процессы актуальны для современной России, создавая серьезные риски - угрозу потери национального суверенитета, дестабилизацию социально-экономической сферы, обострение межэтнических отношений, утрату целостности государства. В связи с этим особую остроту приобрел вопрос об интеграции общества на основе национальной идентичности. Для решения как внутренних, так и внешних проблем, прежде всего обеспечения стабильного развития страны, необходимо сплотить общество на основе осознания его членами своей национально-гражданской идентичности, принадлежности к общему ценностно-нормативному политическому пространству (Штофер и Шевченко, 2021).
Одним из инструментов, способных решить проблему консолидации полиэтничного российского социума, выступает историческая память как основа конструирования коллективной идентичности. Исследователи правомерно обращают внимание, что «обеспечение единства и согласия в социуме определено самой нашей общей историей, отшлифовано веками, стало всенародной традицией, важнейшей ценностью нашего бытия и императивом времени» (Гасанов, 2016, 155).
На потенциал исторической памяти в формировании национальной идентичности обратил внимание еще Э. Смит, который утверждал: «нет памяти - нет личности. Нет личности - нет нации» (Smith, 1996). Аналогичной позиции придерживается С. Хантингтон, подчеркивающий, что «без национальной истории, освещающей в воспоминаниях людей славные события прошлого, войны и победы, неудачи и поражения, образы героев и злодеев, нет нации» (Хантингтон, 2004, 185).
Наличие подобной зависимости нации от исторической памяти свидетельствует о значимости «образов прошлого» в конструировании коллективной идентичности. Исследователи определяют «образ прошлого» как "устойчивую абстрактно-символьную модель исторической реальности, которая представлена в массовом сознании" (Мазур, 2013, 251). В тоже время потенциал разнообразных «образов прошлого» в формировании и укреплении национальной идентичности поликультурного государства не равнозначен. Первенство принадлежит эмоционально окрашенным образам, связанным с исторически значимыми событиями, воспринимаемыми общностью как переломные и повлиявшие на судьбу страны. В силу этого значительным интегративным потенциалом обладают «исторические травмы», связанные с масштабными социальными конфликтами (войнами, революциями) и иными общественными потрясениями. Для населения России особую социальную значимость приобрел образ Великой Отечественной войны, подтверждением чему являются результаты социологических исследований, фиксирующие наличие "высокого ценностного, национально-идентификационного и эмоционально-возвышающего значения для молодых граждан России их непосредственного участия в процессах увековечения, коллективного сохранения и ритуально-символического оформления коллективной памяти о Великой Отечественной войне 1941-1945 гг." (Романова, 2016, 40).
Следует отметить, что "образы прошлого" способны не только объединять, но и разобщать людей. Данные социологических опросов свидетельствуют, что "образы прошлого", сопряженные с революцией 1917 года, раскалывают российское общество в силу наличия полярных оценок данного события (ВЦИОМ: Октябрьская революция 1917-2017). Деконсолидирующим "образом прошлого" являются также сталинские репрессии, которые неоднозначно оцениваются россиянами: 43% респондентов считают, что без осуществления репрессий сохранить порядок и провести масштабную индустриализацию в стране не представлялось возможным; 49% респондентов категорически осуждает репрессии, воспринимают их исключительно негативно (ВЦИОМ: Сталинские репрессии: преступление или наказание?).
Очевидно, что "образы прошлого" позиционируемые как ценные и значимые, могут быть абсолютно противоположны даже у граждан одного государства. Помимо этого, данные образы не являются статичными, они "создаются и реконструируются, трансформируются и пересматриваются, конфликтуют друг с другом и служат основой для идентичности" (Мысливец, 2018, 163). Поэтому в условиях социальной нестабильности, неопределенности вектора дальнейшего развития страны обостряется борьба политических акторов за собственные интерпретации исторического прошлого российского государства: 2прошлое есть тот символический ресурс, за обладание и управление которым борются элиты" (Глебова, 2006, 117).
Таким образом, само наличие "образы прошлого" еще не является гарантией их конструктивного использования. Посредством различных оценок исторических событий они могут способствовать как формированию национальной идентичности, так и деконсолидации общества. Это дает основание заключить, что для консолидации полиэтничного российского социума необходимо управление "образами прошлого", поскольку прошлое выступает той социальной конструкцией, которая формируется потребностями общества сегодняшнего дня.
84
Историческая память несет в себе не только культурные смыслы, позволяющие осознавать непрерывность прошлого, настоящего и будущего, но и политическое значение, что дает основание рассматривать ее в качестве инструмента политического управления. Управление исторической памятью позволяет управлять общественным сознанием (Воденко, 2020).
В связи с этим значительную роль начинает играть "историческая политика" государства. В научном дискурсе понятие "историческая политика" используется в широком и узком смыслах. В широком смысле под исторической политикой понимается "целенаправленная деятельность по политическому использованию прошлого, включающая как деятельность власти в сфере национально-государственной идентичности, так и борьбу в публичном поле влиятельных общественных групп за утверждение своих версий интерпретации коллективного прошлого" (Бубнов, 2017, 10). В узком смысле -"историческая политика" представляет собой стратегию упрочения национальной идентичности населения на основе формирования позитивного восприятия исторического прошлого страны.
Следует отметить, что в содержательном плане не может быть единой исторической политики, поскольку она формируется в определенном политическом контексте. По мнению специалистов, "историческая политика представляет собой продуманную систему форм и способов политизации прошлого в целях управления коллективной исторической памятью народа" (Русакова и Русаков, 2015, 11). Решающая роль в управлении исторической памятью принадлежит политическим элитам, поскольку именно они обладают необходимыми для этого ресурсами. Для трансляции своей оценки исторических событий представители политической элиты, во-первых, активно используют такую форму как публичный дискурс. Во-вторых, исследователи правомерно отмечают, что политические элиты "обладают доступом к наиболее влиятельным формам публичного дискурса (и, как правило, контролем над ними), в частности, к дискурсам массмедиа, политики, науки, образования и государственной бюрократии. Последнее означает, что они обладают "доступом к сознанию" масс. Более того, в силу своей природы политический текст, транслируемый представителями интеллектуальной и политической элиты, практически всегда воспроизводит нормы и идентичности того политического сообщества, от чьего имени он пишется и произносится..." (Ачкасов, 2018, 23).
Таким образом, основным субъектом управления исторической памятью общества выступают политические элиты, которые определяют выбор знаковых исторических событий, наделяя их символическим смыслом. Так в советский период особое значение имела Октябрьская социалистическая революция 1917 г., в постсоветский период - Великая Отечественная война. Именно это историческое событие продолжает активно использоваться и в современном общественно-политическом дискурсе. На сегодняшний день именно память о Великой Отечественной войне является практически единственным событием российской истории, способным консолидировать население страны: "общая победа в войне (и общий культ Победы) играет роль не только главного, но и зачастую единственного сплачивающего символа" "многонационального российского народа" (Ачкасов, 2018, 24). В условиях отсутствия иных консолидирующих общество исторических событий, символическое объединение российской нации опирается исключительно на это знаковое историческое событие. Очевидно, что апелляция к героическому прошлому народа необходима для решения как актуальных задач, стоящих перед государством, так и для легитимации политического курса, проводимого элитами. Как резонно замечает известный американский исследователь в области национальной идеологии К. Калхун, "легитимность и сплоченность современного государства отчасти зависит от его способности притязать на сильную национальную историю" (Калхун, 2006, 234). Следует отметить, что в настоящее время в Российской Федерации не сложилось единой государственной стратегии в вопросе формирования исторической памяти, напротив, различные слои населения и представители этнических культур имеют свои "образы прошлого", что закономерно способствует углублению раскола в самой исторической памяти общества. На сегодняшний день в российском социуме одномоментно присутствуют модели исторической памяти, характерные для различных социальных групп: а) советская модель истории, позитивно оценивающая исторические события советского периода; б) постсоветская модель истории, имеющая преимущественно прозападную ориентацию и оценивающая историю России исходя из демократических и либеральных ценностей; в) "элитная" модель, отражающая взгляды представителей политической и экономической элиты, которым в целом свойственно негативное отношение к событиям исторического прошлого страны, неуважение к ее культуре, ориентация на
85
нормы и ценности западного мира; г) "русофильская" модель истории, ориентированная на возрождение "исконно русских" ценностей и опирающаяся на идею об особом пути развития России.
Отсутствие единой модели восприятия прошлого, которая была бы свойственна большинству населения страны, является бесспорным свидетельством фрагментации общества по ценностным основаниям и серьезным препятствием для формирования общероссийской национальной идентичности. В этой связи необходимо управление исторической памятью, которое должно осуществляться посредством исторической политики государства. В реализации последней используются инструменты, направленные на формирование коллективной исторической памяти путём выделения одних исторических событий и забвения других, которые не укладываются в современный политический контекст. Инструментами актуализации определенных исторических символов выступают средства массовой информации, государственные праздники, институты образования. Поэтому во многом состояние исторической памяти общества определяется политикой, проводимой государством.
IV. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Сегодняшнее духовное состояние российского общества можно охарактеризовать как кризисное. Прежде всего, это проявляется в фрагментации общества по ценностным основаниям, в утрате чувства исторической перспективы, в разрушении национального консенсуса. В такой ситуации остро стоит вопрос поиска общего ценностного основания, способного объединить население страны и обеспечить согласие в обществе по ключевым вопросам его прошлого, настоящего и будущего. Одним из инструментов, способствующим интеграции поликультурного российского социума, является историческая память.
Обладая значительным потенциалом в интеграции общества историческая память может стать одним из инструментов формирования российской национальной идентичности как политического и социокультурного конструкта, создающего общий "образ прошлого". Эффективное управление процессом сохранения, трансляции и актуализации исторической памяти является одной из важнейших задач политики государства. Историческая политика представляет собой технологию управления коллективной памятью. Внимание к прошлому и выстраивание устойчивых исторических ориентиров для своих граждан является частью любой государственной политики. В то же время важно не допускать политических манипуляций в отношении исторической памяти, посредством создания исключительно "удобного прошлого", забвения трагических и бесславных событий совместной истории, стремясь, тем самым, уйти от ответственности за них.
Очевидно, что историческая память может выступать эффективным средством формирования национального самосознания только на основе компромисса между обществом и властью, позволяющим достичь консенсуса относительно представления о прошлом страны с учетом имманентных потребностей общества и перспектив его дальнейшего развития.
V. БЛАГОДАРНОСТИ
Исследование выполнено в рамках гранта Президента РФ для государственной поддержки молодых российских ученых - докторов наук (МД-1493.2020.6) на тему "Ресурс исторической памяти в системе институциональных параметров социально-инвестиционного развития и обеспечения культурной безопасности региона".
86
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Ачкасов В. А. Национальная идентичность как исторический нарратив // Управленческое консультирование. 2018. № 10. С. 19-26.
Бубнов А. Ю. Историческая политика и борьба интерпретаций коллективного прошлого в публичной сфере // Известия Тульского государственного университета. Гуманитарные науки. 2017. № 4. С. 3-12.
Бушуев В. В. Историческая политика современных государств: проблема определения и методология исследования // Социально-гуманитарные знания. 2012. № 3. С. 285-302.
Воденко К.В. Историческая память в социально-гуманитарном дискурсе: многообразие мнений и подходов // Вестник Южно-российского государственного технического университета (НПИ). Серия: Социально-экономические науки. 2020. № 15(4). С. 5-13.
ВЦИОМ: Октябрьская революция 1917-2017. URL: https: // wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/oktyabrskaya-revolyucziya -1917-2017
ВЦИОМ: Сталинские репрессии: преступление или наказание? URL: https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=116301
Гасанов Н. Н. Консолидация общества - императив времени // Социально-гуманитарные знания. 2016. № 4. С. 153-168.
Глебова И. И. Травматическое прошлое и национальная политическая культура // Политическая наука. 2006. № 3. С. 114-139.
Калхун К. Национализм. М.: Изд. дом «Территория будущего», 2006. 302 с.
Мазур Л. Н. Образ прошлого: формирование исторической памяти // Известия Уральского федерального университета. Сер. 2. Гуманитарные науки. 2013. № 3(117). С. 243-256.
Мегилл А. Историческая эпистемология. Гл.1. М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2007. 480 с.
Миллер А. Россия: власть и история // Pro et Contra. 2009. № 3-4. С. 6-23.
Миллер А. И. Историческая политика и ее особенности в Польше, Украине и России // Отечественные записки. 2008. №5. С. 66-75.
Михник А. Историческая политика: российский вариант // Родина. 2006. №6. [Электронный ресурс]. URL: http://www.istrodina.com/ro-dina articul.php3?id=1906&n=99 (дата обращения: 17.03.2021).
Московичи С. Век толп: исторический трактат по психологии масс. М.: ЦПП, 1996. 344 с.
Мысливец Н. Л. Образы прошлого в исторической памяти: теоретико-методологический аспект // Социально-гуманитарные знания. 2018. № 1. С. 157-164.
Романова К. С. Дискурсы исторической памяти // Научный журнал «Дискурс-Пи». 2016. № 3-4. С.
31-36.
Русакова О. Ф., Русаков В. М. Агональный дискурс современной политики памяти // Дискурс-ПИ. 2015. № 1 (18). , 23-47.
Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности. М.: ООО «Издательство АСТ»; ООО «Транзиткнига», 2004. 304 с.
Хаттон П. История как искусство памяти. СПб.: «Владимир Даль», 2003. 244 с.
87
Штофер Л.Л., Шевченко О.М. Типология политических мифов: социокультурные детерминанты генезиса и распада // Вестник Южно-российского государственного технического университета (НПИ). Серия: Социально-экономические науки. 2021. № 14(4). С. 206-213.
Шеррер Ю. Отношение к истории в Германии и Франции: проработка прошлого, историческая политика, политика памяти // Pro et Contra. 2009. № 3-4 (46). С. 89-108.
Adorno Th. W. Was bedeutet: Aufarbeitung der Vergangenheit? //Adorno Th. W. Gesammelte Schriften. Frankfurt a Main, 1977. 244 р.
Nolte E. Storia dell'Europa 1848—1918. Milano, 2003. 200 р.
Smith A. D. Memory and Modernity: Reflections on Ernest Gellner's Theory of Nationalism // Nations and Nationalism. 1996. Vol. 2. №. 3. Pp. 371-388.
88
MANAGEMENT OF HISTORICAL MEMORY AS A WAY OF FORMING THE NATIONAL IDENTITY OF A MULTI-ETHNIC SOCIETY
Vodenko, Konstantin Viktorovich1
1Doctor of Philosophy, Professor, South-Russian State Polytechnic University named after M.M.
Platova, 132, Prosveshcheniya Street, Novocherkassk, Russia, E-mail: vodenkok@mail.ru
Abstract
The purpose of this work is to study the process of managing historical memory in a multiethnic society, associated with the construction of images of the past for the formation of national identity. In the course of the study, it was found that historical memory carries not only cultural meanings that make it possible to realize the continuity of the past, present and future, but also political significance, which gives grounds to consider it as an instrument of political control. Management of historical memory allows you to control public consciousness. It was revealed that for the consolidation of the multiethnic Russian society, it is necessary to manage the "images of the past", since the past is the social structure that is formed by the current needs of society. The management of historical memory is carried out through the historical policy of the state. The results obtained in the course of the study can be applied in the activities of federal and regional authorities responsible for the development and implementation of the historical policy of the state, as well as for the content of educational and informational content dedicated to the history of the Russian state.
Keywords: historical memory, national identity, multi-ethnic society, culture, society.
REFERENCE LIST
Achkasov V. A. (2018) National identity as a historical narrative. Managerial consulting. №. 10. Pp. 19-26. (in Russ).
Bubnov A. Y. (2017) Historical politics and the struggle of interpretations of the collective past in the public sphere. Izvestiya Tula State University. Humanities. №. 4. Pp. 3-12. (in Russ).
Bushuev V. V. (2012) Historical policy of modern states: the problem of definition and methodology of research. Social and humanitarian knowledge. №. 3. Pp. 285-302. (in Russ).
Vodenko K. V. (2020) Historical memory in social and humanitarian discourse: diversity of opinions and approaches. Bulletin of the South Russian State Technical University (NPI). Series: Socio-economic Sciences. 2020. №. 15(4). Pp. 5-13. (in Russ).
VTsIOM: The October Revolution of 1917-2017. URL: https: / / wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/oktyabrskaya-revolyucziya -1917-2017.
VTSIOM: Stalin's repressions: crime or punishment? URL:
https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=116301
Gasanov N. N. (2016) Consolidation of society-the imperative of time. Socio-humanitarian knowledge. №. 4. Pp. 153-168. (in Russ).
Glebova I. I. (2006) Traumatic past and national political culture. Political Science. №. 3. Pp. 114-139. (in
Russ).
Calhoun K. (2006) Nationalism. M.: Publishing house "Territory of the future". 302 p. (in Russ).
Mazur L. N. (2013) The image of the past: the formation of historical memory. Proceedings of the Ural Federal University. Ser. 2. Humanities. №. 3(117). Pp. 243-256. (in Russ).
Megill A. (2007) Historical epistemology. Chapter 1. M.: "Canon+" ROOI "Rehabilitation". 480 p. (in Russ).
Miller A. (2009) Russia: power and history. Pro et Contra. №. 3-4. Pp. 6-23. (in Russ).
Miller A. I. (2008) Historical politics and its features in Poland, Ukraine and Russia. Domestic notes. №. 5. Pp. 66-75. (in Russ).
Mikhnik A. (2006) Historical politics: the Russian version. Rodina. №. 6. [Electronic resource]. URL: http://www.istrodina.com/ro-dina_articul.php3?id=1906&n=99 (date of reference: 17.03.2021).
Moskovichi S. (1996) The age of crowds: a historical treatise on the psychology of the masses. Moscow: TSPP. 344 p. (in Russ).
Myslivets N. L. (2018) Images of the past in historical memory: theoretical and methodological aspect. Socio-humanitarian knowledge. №. 1. Pp. 157-164. (in Russ).
Romanova K. S. (2016) Discourses of historical memory. Scientific journal "Discourse-Pi". № 3-4. Pp. 3136. (in Russ).
Rusakova O. F., Rusakov V. M. (2015) Agonal discourse of modern memory politics. Discourse-PI. № 1 (18). Pp. 23-47. (in Russ).
Huntington S. (2004) Who are we? Challenges of American national identity. Moscow: LLC "AST Publishing House"; LLC "Transitkniga". 304 p. (in Russ).
Hutton P. (2003) History as the art of memory. St. Petersburg: "Vladimir Dal". 244 p. (in Russ).
Shtofer L. L., Shevchenko O. M. (2021) Typology of political myths: socio-cultural determinants of genesis and decay. Bulletin of the South Russian State Technical University. Series: Socio-economic Sciences. № 14(4). Pp. 206-213. (in Russ).
Scherrer Y. (2009) Attitude to history in Germany and France: study of the past, historical politics, the politics of memory. Pro et Contra. №. 3-4 (46). Pp. 89-108. (in Russ).
Adorno T.W. (1977) Was bedeutet: Aufarbeitung der Vergangenheit? Adorno Th. W. Gesammelte Schriften. Frankfurt a Main. 244 p. (in Russ).
Nolte E. (2003) Storia dell'Europa 1848-1918. Milano. 200 p. (in Russ).
Smith A. D. (1996) Memory and Modernity: Reflections on Ernest Gellner's Theory of Nationalism. Nations and Nationalism. Vol. 2. №. 3. Pp. 371-388. (in Russ).
90
