CC BY
132
УДК: 94(477)+929 Гербильский
НЕИЗВЕСТНАЯ СТРАНИЦА БИОГРАФИИ УКРАИНСКОГО ИСТОРИКА ГРИГОРИЯ ГЕРБИЛЬСКОГО: ДЕТСКИЙ ДОМ ДЛЯ ИСПАНСКИХ ДЕТЕЙ (1941-1942 гг.) О.И. Перелыгина
Львовский исторический музей (Украина)
E-mail: [email protected]
Статья посвящена Григорию Юльевичу Гербильскому (1904-1991), украинскому историку, профессору Львовского государственного (ныне - национального) университета им. И. Франко. На основании архивных документов и воспоминаний автор реконструирует события, связанные с работой Г.Ю. Гербильского во время Великой Отечественной войны в детдоме для испанских детей, который в результате эвакуации оказался в конце 1941 г. в Саратове.
Ключевые слова: Г.Ю. Гербильский, Львовский государственный университет им. И. Франко, биография, война, эвакуация, детдом для испанских детей, Саратов.
UNKNOWN PAGE OF BIOGRAPHY OF UKRAINIAN HISTORIAN GRYGORIY GERBYLSKY: ORPHANAGE FOR SPANISH CHILDREN (1941-1942)
O.I. Perelygina
The article is dedicated to Grygoriy Yulievich Gerbylsky (1904-1991), a Ukrainian historian, professor of Lviv State Ivan Franko University (presently Ivan Franko National University of Lviv). On the basis of archival sources and recollections, the author reproduces the events of Gerbylsky's work during the Great Patriotic War period in an orphanage for Spanish children, which, as a result of ensuing evacuation was moved to Saratov in late 1941.
Key words: G.Y Gerbylsky, Lviv State Ivan Franko University, biography, war, évacuation, orphanage for Spanish children, Saratov.
«На жизненном пути каждого из нас встречаются люди, которых можно назвать средством Божьего влияния на наше мышление и поведение, на способ самореализации. Среди таких людей личность профессора Григория Юльевича Гербильского занимает в моей жизни особое место. С течением времени осознание этой роли незабвенного Учителя и Наставника, каковым стал для меня Григорий Юльевич, не только не стирается, но и трансформируется в более глубокое и неугасимое чувство благодарности»1, - писал в своих воспоминаниях о Г.Ю. Гербильском, профессоре Львовского государственного университета им. И. Франко, его бывший студент Василий Николаевич Никоненко, ныне профессор Тернопольского технического университета им. И. Пулюя. Другой выпускник исторического факультета, в настоящее время доцент Львовской академии ветеринарной медицины, Вадим Николаевич Тищенко, размышляя о феномене профессии преподавателя высшей школы, в качестве примера обратился к личности профессора Г.Ю. Гербильского: «В этом человеке все было воистину прекрасным: умное выразительное лицо, безупречный костюм, сдержанные, какие-то особо благородные манеры. Прибавим к этому бесконечную преданность своему предмету, абсолютную пунктуальность и преподавательскую вежливость... Такое впечатление остается на всю жизнь, наполняя наши воспоминания теплотой и благодарностью. Его занятия были и оставались для его учеников не пробой, не эскизом, не рядовыми упражнениями. Это было зрелое искусство, наиболее цивилизованная часть педагогических течений, несущая в вузовские аудитории кроме знаний еще и дар Учительского Очарования»2.
Под этими словами могли бы подписаться, как и автор этой статьи, многие бывшие студенты исторического факультета Львовского университета, где профессор Г.Ю. Гербильский проработал более
1 Ніконенко В. Слово пам'яті і вдячності // Наукові записки / Львів. іст. музей. Львів, 2009. Вип. 13. С. 232-234.
2 Тищенко В.М. Викладач вищої школи: феномен професії. Львів, 2006. С. 114-115.
тридцати лет: с 1946 по 1977 г. и еще некоторое время по совместительству в 1978-1979 годах.
Ученый-историк Григорий Юльевич Гербильский (01 (14).12.1904, г. Екатеринослав, ныне Днепропетровск - 14.03.1991, г. Киев) известен как специалист в области истории Украины, автор более ста научных и научно-популярных публикаций, посвященных освободительной войне украинского народа 1648-1654 гг., событиям Северной войны и пребыванию Петра Первого в Западной Украине, участию украинского народа в Отечественной войне 1812 г., формированию общественной мысли в Галичине, украинско-славянским (в том числе украинско-русским) связям XVII-XIX веков3. Кандидатскую диссертацию на тему «Петр Пер-
3 См.: Українські козачі полки і українське ополчення у Вітчизняній війні 1812 року. [М.], 1943; Тезисы к зашите диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук «Петр Первый в Западной Украине». 1706-1707 гг. Л., 1946; Петро Перший в Західній Україні. 1706-1707 рр. Львів, 1948; Західноукраїнські землі в роки визвольної війни українського народу (1648-1654) / / Осипов К. Богдан Хмельницький. Львів, 1949. С. 92-112; Українські козачі полки і українське ополчення в боях Вітчизняної війни 1812 року / / Наукові записки / Львів. держ. ун-т ім. І. Франка. Львів, 1953. Т. 25, вип. 5. С. 90-111; Західноукраїнські землі в роки визвольної війни і возз'єднання України з Росією (1648-1654) / / 300 років возз'єднання України з Росією. Львів, 1954. С. 58-72; История Польши: В 3 т. М., 1954. Т. 1 (в соавт.); До історії Львова в добу феодалізму (ХШ-ХІУ ст.) / / Доповіді та повідомлення / Львів. держ. ун-т ім. І. Франка. Львів, 1955. Вип. 5, ч. 1. С. 30-36; К вопросу о русско-польском союзе в первые годы Северной войны (1700-1703 гг.) / / Наукові записки / Львів. держ. ун-т ім. І. Франка. Львів, 1955. Т. 36. Сер. історична, вип. 6. С. 66-84; История Польши: В
3 т. Изд. 2-е, доп. М., 1956. Т. 1 (в соавт.); Історія Львова: Короткий нарис. Львів, 1956 (в соавт.); Передова суспільна думка в Галичині. (30-і - середина 40-х років XIX століття). Львів, 1959; Русско-польский союз и Жолковский стратегический план // Полтава. К 250-летию Полтавского сражения: Сб. статей. М., 1959. С. 63-90; До питання про зв'язки українських і польських прогресивних діячів у Галичині в першій половині XIX / / Вісник Львів. держ. ун-ту ім. І. Франка. Львів, 1962. Вип. 1. С. 87-99; Зв'язки передових галицьких і чехословацьких діячів у 30-х - на початку 40-х років XIX ст. // Тези доповідей V. Міжвуз. республік. славістичної конференції. Ужгород, 25 верес. 1962 р. Ужгород, 1962. С. 233-235; Участь українського народу у Вітчизняній війні 1812 р. // Український історичний журнал. 1962. № 5. С. 24-34; Розвиток прогресивних ідей в Галичині у першій половині XIX ст. (до 1848 р.). Львів, 1964; До питання про історичні погляди Д. Зубрицького. (Історик та публіцист XIX ст.)
вый в Западной Украине (1706-1707)» Г.Ю. Гербильский защитил в 1946 г. в Ленинградском госуниверситете. Докторскую диссертацию на тему «Развитие прогрессивных идей в Галичине в первой половине XIX в. (до 1848 г.)» - в Москве в Институте славяноведения АН СССР в 1966 году.
Сведения, почерпнутые автором этих строк из личных дел Г.Ю. Гербильского4, и других архивных источников, его печатные работы, а также периодика, адресные книги, публикации и документы, относящиеся к истории учебных заведений и различных учреждений, где он учился и работал, послужили материалом для реконструкции биографии историка. Оказалось, что наименее известные и в то же время наиболее драматические страницы его жизни были связаны с работой во время Великой Отечественной войны в детском доме для испанских детей. Прежде чем перейти
/ / Вісник Львів. держ. ун-ту ім. І. Франка. Сер. історична. Львів, 1967. Вип. 4. С. 6370; Галиция в «Колоколе» А.И. Герцена и Н.П. Огарева / / Связи революционеров России и Польши в XIX - начале XX в.. М., 1968. С. 258-276; Суспільно-політичний рух [в Галичині наприкінці XVIII - у першій половині XIX ст.] // Торжество історичної справедливості: Закономірність возз'єднання західноукраїнських земель в єдиній Українській радянській державі. Львів, 1968. С. 193-201; І. Франко про внутрішню політику російського царизму 1902-1903 рр. / / Українське літературознавство: Міжвідом. республік. зб. Львів, 1968. Вип. 5: Іван Франко: Статті і матеріали. С. 55-59; Зв'язки Я. Головацького з чехами і словаками / / Українське слов'янознавство: Республік. міжвідом. наук. зб. Львів, 1971. Вип. 5: Література та культура зарубіжних слов'ян. С. 68-75; Петрашевці // Радянська енциклопедія історії України: У 4 т. К., 1971. Т. 3 С. 373; Чернишевський Микола Гаврилович / / Радянська енциклопедія історії України: У 4 т. К., 1972. Т. 4. С. 472; М.Г. Чернишевський про українсько-польські взаємини в Галичині наприкінці 50-х - на початку 60-х років XIX ст. / / Проблеми слов'янознавства: Респуб. міжвідом. наук. зб. Львів, 1978. Вип. 18. С. 63-69; Чужі пастирі / / Жовтень. Львів, 1978. № 6. С. 124-130; Іван Франко про історичну дружбу і революційне єднання російського і українського народів. Львів, 1981 (соавт. И. Думинец); Иван Франко о русских революционных демократах 40-60 гг. XIX в. // Іван Франко і світова культура: Матеріали міжнар. симп. ЮНЕСКО. (Львів, 11-15 верес. 1986 р.): У 3 кн. К., 1990. Кн. 1. С. 428-431.
4 Архів Львівського національного університету ім. І. Франка (АЛНУФ). Спр. 928 (7294) (Особова справа Г.Ю. Гербільського); Центральний
державний історичний архів України, м. Київ (ТТДІАУ, м. Київ). Ф. 4570. Оп. 3. Спр. 11 (Особова справа Г.Ю. Гербільського).
к рассмотрению этой темы представим кратко основные события жизни и деятельности Г.Ю. Гербильского до начала войны5.
Григорий Юльевич Гербильский родился в 1904 г. в Екатерино-славе в семье зубного врача. Вопреки семейной традиции (два его дяди также были известными в Екатеринославе врачами) избрал специальность историка, окончил в 1928 г. социально-экономическое отделение факультета профобразования Днепропетровского института народного образования. Работал преподавателем рабфаков Днепропетровского института инженеров транспорта (1930-1933) и Днепропетровского филиала Украинской промакадемии (19311933), старшим научным сотрудником, а затем заместителем директора по научной части Днепропетровского исторического архива (1932-1938) и Днепропетровского исторического музея (1938-1940). В августе 1940 г. Народный комиссариат просвещения УССР командировал Г.Ю. Гербильского в Львовский исторический музей для оказания помощи в создании экспозиции отдела истории феодализма.
В самом начале Великой Отечественной войны, за несколько дней до оккупации города, Григорий Юльевич выехал в Киев. Из Львова он уезжал не один, а вместе с сотрудницей Музея Зинаидой Андреевной Володченко6, которая стала его женой. После недолгой
5 Подр. см.: Перелигіна О. Катеринослав - Дніпропетровськ у біографії українського історика XX ст. Григорія Гербільського / / Роль музеїв у культурному просторі України й світу: Зб. матеріалів загальноукр. наук. конференції з проблем музеєзнавства. [Дніпропетровськ, 21-22 жовтня 2009]. Дніпропетровськ, 2009. Вип. 11. С. 181-201; Вона ж. Український історик Григорій Гербільський - викладач Дніпропетровського інституту інженерів транспорту (1930-1933) / / Тези доповідей 70 Міжнар. наук.-практ. конференції «Проблеми та перспективи розвитку залізничного транспорту». Дніпропетровськ, 15-16 квітня 2010 року. Дніпропетровськ, 2010. С. 329-330; Вона ж. Історія одного відрядження. Григорій Гербільський у Львівському історичному музеї (серпень 1940 - червень 1941 рр.) / / Наукові записки / Львів. іст. музей. Львів, 2009. Вип. 13. С. 235-245.
6 З.А. Володченко (1915-1995), украинка, родом с Харьковщины, выпускница исторического факультета Киевского университета (1939), работала в Центральном историческом музее им. Т.Г. Шевченко (ныне - Национальный музей истории Украины). В 1940 г. в составе бригады Наркомпроса УССР была направлена в Львовский государственный исторический музей для помощи в создании экспозиции периода Киевской Руси.
службы в киевских музеях оба в конце августа были направлены Наркомпросом в Краснодарский край (станица Михайловская), где начали работать в детском доме для испанских детей.
Краткие статьи о Г.Ю. Гербильском можно найти в ряде справочных изданий7, но ни в одном из них нет упоминания о его работе в детском доме. Более широкую биографическую справку о нем составил профессор Львовского национального университета им. И. Франко Михаил Михайлович Криль. Из текста следует, что Г.Ю. Гербильский работал «в Саратовском детском доме»8, но такая формулировка ошибочна ввиду неправильного названия и, к тому же, не отражает специфику детдома, где работал Г.Ю. Гербильский.
Не увенчалась успехом попытка узнать о каких-либо интересных фактах на эту тему от людей, знакомых с профессором. Владимир Васильевич Грабовецкий (выпускник истфака Львовского госуниверситета, профессор Прикарпатского национального университета в г. Ивано-Франковске), припомнил в разговоре со мной, как университетский профессор Дмитрий Леонидович Похилевич (1897-1974) однажды сказал ему, что во время работы в детдоме Г.Ю. Гербильский «настрадался». Общаясь с бывшими студентами и аспирантами, младшими коллегами Г.Ю. Гербильского, я слышала немало полных признания и восхищения высказываний в его адрес («мой прекрасный профессор», «интеллигент высшей пробы», «человек-идеал»), но о его доуниверситетской жизни им
7 См.: Герасимова Г. Гербільський Григорій Юлійович // Енциклопедія Сучасної України. К., 2006. Т. 5. С. 552-553; Вона ж. Гербільський Григорій Юлійович / / Українські історики XX століття: Біобібліогр. довідник. К., 2003. Вип. 2, ч. 2. С. 103-104; Гербильский Григорий Юльевич / / Историки-слависты СССР: Биобиблиогр. словарь-справ. М., 1981. С. 60-61; Гербільський Г.Ю. // Радянська енциклопедія історії України: У 4 т. К., 1969. Т. 1. С. 414; Гербільський Григорій Юлійович / / Учені вузів Української РСР. К., 1968. С. 109; Ковальський М. Гербільський Григорій Юлійович (1904-1991) український історик // Епістолярна спадщина академіка Д.І. Яворницького. Дніпропетровськ, 1997. Вип. 1: Листи вчених до Д.І. Яворницького. С. 795-796.
8 Кріль М. Гербільський Григорій Юлійович // Історичний факультет Львівського національного університету імені І. Франка (1940-2000): Ювілейна книга до 60-річчя історичного факультету. Львів, 2000. С. 90-91; Він же. Гербільський Григорій / / Енциклопедія Львова. Львів, 2007. Т. 1: А-Ґ. С. 515.
мало что было известно. Открытый для общения в сфере профессиональных интересов, Григорий Юльевич был весьма сдержанным человеком в том, что касалось его лично. Возможно, считал, что его прошлое и его частная жизнь вряд ли могут быть кому-то интересны.
В личных делах Г.Ю. Гербильского указано, что в 1941-1942 г. он работал в детском доме для испанских детей в станице Михайловской Краснодарского края и в Саратове9. Никаких дополнительных сведений об этом в его автобиографии не было. Поиски специальной литературы в украинских библиотеках об истории детдомов для испанских детей положительных результатов пока что не дали. Из материалов на эту тему, которые удалось обнаружить, наибольший интерес представляет публикация Елены Висенс10, основанная на архивных материалах, хранящихся в Российском центре хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ). Данная публикация помогла установить, что детдом, в котором работал Г.Ю. Гербильский, был организован в Одессе для эвакуированных в 1937 г. в Советский Союз испанских детей - Одесский детский дом № 3 им. С.М. Кирова. В дальнейшем удалось установить контакт с активистом Испанского центра в Москве, бывшим воспитанником этого детдома Николасом Грегорио Родригесом (род. 1927), который сообщил интересные подробности его истории в годы войны11. Вскоре после этого автору удалось ознакомиться с копией исключительно важного для раскрытия темы документа. Речь идет об отчете о состоянии детдома для испанских детей № 3 им. С.М. Кирова в 1941-1942 г., где в это время работали Г.Ю. Гербильский и З.А. Володченко12. Документ подписан директором детдома Яковом Антоновичем Мегердичевым13.
9 АЛНУФ. Спр. 928. Арк. 2зв.; ЦДІАУ, м. Київ. Ф. 4570. Оп. 3. Спр. 11. Арк. 7.
10 Висенс Е. Неизвестная правда об испанских детях в СССР // и^: Ы*р://lib.rus.ec/b/155193 (дата обращения: 20.04.2011).
11 Краткое сообщение о работе Г.Ю. Гербильского в детдоме для испанских детей опубликовано в научном сборнике Львовского исторического музея (см.: Перелигіна О. «Іспанська» сторінка в біографії українського історика XX ст. Григорія Гербільського // Наукові записки / Львів. іст. музей. Львів, 2009. Вип. 13. С. 246-251).
12 Автор благодарит за предоставленную копию «Отчета о состоянии д/ д № 3 им. Кирова для испанских детей» (18 страниц рукописного текста) заслу-
Как следует из отчета, детдом после эвакуации из Одессы через Херсон и Запорожье прибыл в Краснодарский край в станицу Лабинская, где был объединен с другим одесским детским домом для испанских детей (№ 2 им. Н.А. Семашко), а в начале сентября направлен в станицу Михайловская Курганинского района. Вначале детей разместили в здании неполной средней школы, но вскоре выселили из этого помещения и расселили по всей станице в 11 местах в радиусе более 2 километров. Далее из отчета Я.А. Мегердичева узнаем: «В станице Михайловская детский дом находился в невыносимо тяжелых условиях. В селе, которое находилось в 12 километрах от железной дороги, отсутствовали помещения для детского дома, баня, прачечная, столовая, кухня. Дети не имели смены белья, не купались, сидели на сухой пище, не было одежды, обуви, топлива. Начиная с момента выезда из Одессы в течение свыше 50 суток спали на голом полу, и только в начале октября <...> удалось приобрести кровати и матрацы»14.
Занятия в школе, как сообщил мне Николас Грегорио, во время пребывания детдома в Михайловской не проводились.
В ноябре 1941 г. Наркомпрос РСФСР решил переправить детский дом в Саратов. Выезд состоялся 4 декабря. В разговоре со мной Николас Грегорио вспоминал, с каким трудом дети зимой добирались до станции, пройдя пешком 12 километров.
женную учительницу РФ Алевтину Капитоновну Зюзину, некогда работавшую учительницей немецкого языка в школе № 37 г. Саратова, и многие годы руководившую школьным клубом интернациональной дружбы, в рамках работы которого интересовалась судьбой испанских детей, эвакуированных в годы войны в Саратовскую область. В 1973 г., работая в Саратовском областном государственном архиве (ныне - ГАСО), она сняла копию вышеупомянутого отчета, оригинал которого погиб во время пожара в 1974 году. За помощь в установлении судьбы оригинала документа автор благодарит доцента Саратовского университета В.А. Соломонова.
13 Я.А. Мегердичев (1911-1969), уроженец Одессы, в 1937-1940 гг. заместитель директора Одесского детдома для испанских детей № 3 им. С.М. Кирова. В 1940 г. назначен НКП УССР директором Львовского спецдетдома. В начале войны выехал в Киев; 13 июля 1941 г. был назначен директором детдома для испанских детей в Одессе, где прежде работал замполитом, вместо ушедшего на фронт Емельяна Семеновича Кунянского. С 1943 г. до конца жизни - директор Вольского детского дома Саратовской области.
14 Копия отчета Я.А. Мегердичева из личного архива автора. Л. 2.
Я.А. Мегердичев в отчете несколько раз указывал на отсутствие теплой одежды и обуви у детей. Надо полагать, сотрудники персонала находились не в лучшем положении.
Поезд до Саратова (шесть дачных вагонов) шел целый месяц. О том, как проходил переезд свидетельствует отчет бригады Коммунистического Интернационала Молодежи от 2 апреля 1942 г.: «Этот путь оказался очень длинным и мучительным. От Краснодара до Саратова они ехали около двух месяцев (по свидетельству Я.А. Мегердичева 38 дней. - О. П.). Дети по несколько дней ничего не ели и пили сырую воду. Когда приехали в январе в Саратов, 90% детей болело дизентерией, брюшным тифом. Несмотря на это, их 11 дней еще держали в тупике на ст. Саратов, почти без пищи и пить приходилось тухлую воду. Никто на них не обращал внимания и не оказывал им помощи. Состояние здоровья стало угрожающим... Наконец это дело дошло до Обкома партии и только тогда нашли помещение и питание. Дети были настолько истощены и больны, что большинство из них выносили из вагонов на руках. Из 253 воспитанников 165 дали положительную реакцию на туберкулез. Из них 32 человека с открытой формой туберкулеза»15.
Из воспоминаний бывшего воспитанника детдома Анхеля На-валона: «Когда приближалась зима, и фронт оказался недалеко от Кубани, была тяжелая эвакуация. Расстояние, на которое обычно поезда тратили полтора суток, мы преодолели за месяц. Месяц в дороге! Эшелон состоял из пассажирских вагонов. Места не хватало, нары стояли в два ряда. Только один раз в Сталинграде кушали горячую пищу, а так - хлеб, консервы. Но мы испытывали не голод, а жажду. Бидон из-под молока был под замком. Давали по стаканчику воды три раза в день. Снег выпадал и таял, поэтому пили из луж и из паровоза. Однажды стояли два дня в степи. Бывало так: отъехали от станции, потому что бомбят, до следующей не можем доехать, так как ее тоже бомбят...»16.
«28 декабря 1941 года, - отмечалось в отчете Я.А. Мегердичева, - наш эшелон прибыл в г. Саратов на товар-
15 Висенс Е. Указ. соч.
16 Цит. по: Богатырева Л. «Две родины - и одно сердце (судьба "русского
испанца")». и^: http://www.urokiistorii.ru/node/275 (дата обращения:
20.04.2011).
ную станцию, где был задвинут в Астраханский тупик. Здесь детский дом продержали 11 суток. До момента прибытия в г. Саратов, несмотря на все трудности и лишения, перенесенные в пути, состояние здоровья детей было удовлетворительным. Однако на четвертый день пребывания в Астраханском тупике среди детей начались заболевания брюшным тифом, массовые заболевания дизентерией, а в дальнейшем массовые заболевания туберкулезом.
За время пребывания в пути все воспитанники детдома и обслуживающий персонал завшивели»17.
В Саратове детдому было отдано помещение средней школы № 16 по улице Мичурина (ныне здание гимназии № 1). Переезд состоялся 8 и 9 января 1942 года. Из отчета директора: «В помещении детского дома, рассчитанном на 180-200 человек, разместилось 364 воспитанника, причем на полу, т. к. первое время не было кроватей». Кровати позже завезли, но из-за тесноты проблема не была полностью решена: «На 180 койках спят 263 воспитанника»18.
Персоналу детдома пришлось в труднейших условиях решать жизненно необходимые задачи по спасению здоровья и жизни детей, доставать медикаменты, продовольствие и одежду, шить своими силами постельное и нижнее белье, обустраивать помещение, налаживать учебный и воспитательный процесс. Особенно детально в отчете отражена деятельность директора и персонала детдома по лечению больных педикулезом, дизентерией, тифом, туберкулезом, воспалением легких. До начала войны персонал насчитывал 113 человек. В начале июля 1941 года осталось только 17 человек. Ввиду катастрофического состояния с кадрами Наркомпрос направлял в детдом специалистов для помощи в организации эвакуации и обустройства на новом месте, но после тяжелого переезда из-за недоедания, холода (зима 1941-1942 гг. была особенно суровой), опасных болезней «из обслуживающего персонала могли работать в период организации (детдома в Саратове. - О. П.) только несколько человек, а остальные были лежачими больными». Прибавим к этому, что по приезде в Саратов несколько человек из персонала, по свидетельству Я.А. Мегердичева, «сбежали, бросив
17 Копия отчета Я.А. Мегердичева из личного архива автора. Л. 2-3.
18 Там же. Л. 6.
все на произвол судьбы». В дальнейшем количество сотрудников увеличилось и по состоянию на 10 февраля 1942 г. составляло 38 человек19.
Школьные занятия возобновились с февраля 1942 г. Помещение для школы отсутствовало, поэтому занятия проводили в спальнях. Как сами преподаватели, так и дети были истощены перенесенными болезнями (за время пребывания в Саратове было 9 смертных случаев среди воспитанников детдома). Прогулки зимой на свежем воздухе не проводились не только из-за болезней, но и ввиду отсутствия верхней одежды и обуви. О нормальном обеспечении учебниками и школьными принадлежностями в условиях военного времени не могло быть и речи. Заметим, что как до войны, так и в военное время в условиях эвакуации обучение проходило на испанском языке, исключение составляли уроки русского, который преподавали как иностранный язык. Григорий Юльевич Гербильский, как видно из отчета, был назначен на должность преподавателя русского языка20.
Большое внимание дирекция и персонал уделяли воспитательной работе и внешкольным занятиям. Несмотря на крайне неблагоприятные условия, в детдоме через некоторое время удалось организовать работу целого ряда кружков, где ребята занимались рукоделием, художественной самодеятельностью и т. п. Зинаида Андреевна Володченко, как следует из того же отчета, была воспитателем 7 класса21.
Уже упоминаемая выше Елена Висенс совершенно справедливо замечает: «Встающие перед глазами картины невыносимых условий жизни испанских политэмигрантов и испанских детей совершенно не соотносятся с традиционным у нас романтическим представлением о героях гражданской войны в Испании»22. Добавим к этому, не соответствуют устоявшимся в советском обществе представлениям о престижности работы в таком детдоме, во всяком случае, в годы войны. Судя по фактам, которые приводила в своей публикации Е. Висенс, ситуация в других детдомах
19 Копия отчета Я.А. Мегердичева из личного архива автора. Л. 4, 17.
20 Там же. Л. 18.
21 Там же. Л. 17.
22 Висенс Е. Указ. соч.
для испанских детей, которые были эвакуированы в район Поволжья и на юг, оказалась не лучше, а в чем-то и хуже, чем в Саратове.
Имеет смысл сравнить описанную тут картину с тем, что происходило в детдомах, где пребывали советские дети, лишенные родительской опеки, т. е. находившиеся, как и испанские эмигранты, на государственном обеспечении.
Вот что пишет об этом Е. Богатырева: «Когда я читала справку о проверке состояния Великорецкого детского дома Кировской области, то не могла не испытать потрясения и ужаса: «В Велико-рецком детдоме полная антисанитария, кругом грязь (за исключением кухни). Мытье полов производят сами дети. Спят в шапках, пальто и валенках, без простыней, под грязными одеялами. Постели заправляются вместо простынь лохмотьями от простынь, имеющими только хлопки по краям, посредине которых видны рваные матрацы, на которых и спят дети. У всех детей грязная, рваная одежда. Вместо валенок ходят в ботинках без шнурков, так как, по словам завуча, в валенках они бегут.
Среди воспитанников 100% вшивость.
Дети голодны, целыми днями бродят в поисках пищи, возятся в различных помойках, выискивая шелуху от овощей»23.
Невольно возникает вопрос. Насколько была оправданной эвакуация детдомов, принесшая столько страданий и лишений? Приведем один из аргументов: «Август 1942-го вновь протрубил сбор. Немцы оккупировали Северный Кавказ, рвались к Волге <...>. Это случилось на юге Карачаево-Черкессии, в Теберде. Казалось, окруженный со всех сторон горными хребтами, городок этот что неприступная крепость. Потому, видно, и не позаботились местные власти о своевременной эвакуации поправлявших здесь здоровье испанских ребятишек. Натиск немцев был стремителен и дерзок. Нашим солдатам приходилось на руках выносить ребят из огня и транспортировать их через перевалы в безопасные места. Не смогли взять лишь тяжелобольных или, как говорят медики, нетранспортабельных. С ними - несколькими десятками мальчиков и девочек - остались верные своему долгу врачи и
23 Богатырева Л. Указ. соч.
медсестры. Тронуть больных детей, считали они, не решится даже враг.
.Они были расстреляны вместе - испанские дети и закрывавшие их своей грудью советские медики»24.
Как видим, вопрос об эвакуации в тех условиях был сродни вопросу жизни и смерти.
Сложность работы в детдоме состояла не только из трудностей материального характера, отсутствия элементарных жизненных удобств и постоянной угрозы здоровью вследствие недоедания, массовых заболеваний и нехватки необходимых медикаментов. Сотрудники, в их числе Г.Ю. Гербильский и З.А. Володченко, работали в детском коллективе, который никак нельзя было назвать благополучным. В советское время об этом не принято было говорить вслух. Я.А. Мегердичев писал, что в детдоме имелись случаи «краж, хулиганства, грубости, неуважения к старшим», «переведенные к нам 33 воспитанника из Орловского детского дома являются запущенными детьми, почти все воруют, хулиганят.»25.
Опираясь на архивные данные, Е. Висенс подчеркивает, что как сотрудники-испанцы, так сами дети вели разговоры, которые вполне можно было расценить как антисоветские. Убедительным доказательством тому могут служить сохранившиеся письма испанских эмигрантов: «Только в СССР я голодаю. Если бы я был в другой стране, то никогда бы не голодал и не находился бы в таких жалких условиях. Здесь рабочий класс живет хуже, чем в капиталистических странах» (из письма Гарсии Сан Гансело); «Я здесь, как и в Краматорске, не верю в победу Красной Армии. Все рабочие на заводе уже тоже не верят в победу. Они только ждут и надеются на второй фронт. Когда мы поедем в Испанию, тогда я об этом буду говорить» (из письма Лопеса Антонио Соравии)»26.
Проявления подобных настроений могли иметь далеко идущие печальные последствия. «Нетрудно предположить, - замечает Е. Висенс, - что могло стать с теми взрослыми испанцами или русскими учителями, которых заподозрили тогда в подобной
24 Кузнецов В. ...Перечитываю «Испанский дневник» Михаила Кольцова. URL: http: | Ikrasnovideo.narod.ruIkrasnohistory.doc (дата обращения: 20.04.2011).
25 Копия отчета Я.А. Мегердичева из личного архива автора. Л. 14-15.
26 Цит. по: Висенс Е. Указ. соч.
воспитательной работе»27. Я.А. Мегердичев указывал: «Плохое влияние на детей оказывают также некоторые взрослые испанцы, которые сейчас, согласно приказу Наркома, должны быть сняты с работы в детском доме»28.
Неизвестно, что думал по этому поводу Г.Ю. Г ербильский, но, вероятно, как мыслящий и порядочный человек, он не мог воспринимать ситуацию только через призму официальной идеологии.
Из отчета Я.А. Мегердичева известно, что весной 1942 г. было принято решение определить старших подростков в школу фабрично-заводского обучения (ФЗО), где для них могли быть созданы лучшие условия. «Это отняло очень много времени, т. к. всех ребят надо было полностью обмундировать и снабдить необходимыми вещами, пропустить через медкомиссию, выдать документы на право жительства, сфотографировать и т. д.». В Саратовскую школу ФЗО № 12 было определено 129 человек29. Большая группа воспитанников в июне 1942 г. была направлена на работу на промышленных предприятиях. Младших детей летом отправили за город.
В 1942 г. Г.Ю. Гербильский уволился из детдома по собственному желанию30. В списке сотрудников детдома по состоянию на 1 сентября 1942 г., фамилий Г.Ю. Гербильского и З.А. Володченко не значится31. По приказу НКП РСФСР, кроме Г.Ю. Гербильского и З.А. Володченко, было уволено еще несколько человек. Видимо, такое решение связано с сокращением числа воспитанников.
Детдом для испанских детей в Саратове вскоре был расформирован. Старших подростков направили в школы ФЗО и ремесленные училища, а младших - перевели в другой эвакуированный детдом для испанских детей, находившийся в с. Орловском Саратовской области.
История детских домов для испанских детей на территории Советского Союза, судьбы их воспитанников, педагогов,
27 Висенс Е. Указ. соч.
28 Копия отчета Я.А. Мегердичева из личного архива автора. Л. 15.
29 Там же. Л. 4.
30 ЦД1АУ, м. Кгав. Ф. 4570. Оп. 3. Спр. 11. Арк. 7.
31 Копия отчета Я.А. Мегердичева из личного архива автора. Л. 11-13.
воспитателей и переводчиков достойна отдельного специального научного исследования. В этом наш священный долг, наша историческая память перед всеми, кто волей трагических обстоятельств оказался непосредственно вовлечен в самую гущу описанных выше событий.
