УНИВЕРСИТЕТСКАЯ КУЛЬТУРА В УСЛОВИЯХ САНКЦИЙ ЗАПАДА

Калугина Татьяна Николаевна

v ¿¿Университетская культура

в условиях санкций запада

УДК 378.4:316.7

https://doi.org/10.24412/1997-0803-2020-698-152-163 Т. Н. Калугина

Московский государственный институт международных отношений (университет)

Министерства иностранных дел Российской Федерации, Москва, Российская Федерация, e-mail: tnk77@mail.ru

Аннотация: С развитием публичной дипломатии образованию, как одному из инструментов «мягкой силы», отводится ключевая роль в выстраивании эффективных международных отношений и налаживании межкультурного диалога. Усиление инструментального подхода к публичной дипломатии и укрепление политического аспекта образования обеспечивают ему важное место во внешней стратегии государств, превращая его в эффективный инструмент расширения влияния на глобальном уровне, продвижения социальных, культурных и политических ценностей. Страны, занимающие ведущие позиции на рынке экспорта образовательных услуг, используют разнообразные технологии для создания позитивного имиджа. Одновременно глобализация и развитие академической мобильности, общая интернационализация образования меняют представление о его ценности: традиционные высокие цели формирования личности замещаются рыночной целесообразностью, что проявляется как в политике университетов, так и в поведении самих иностранных студентов. Ещё одной тенденцией становится использование инструментов культурного влияния для защиты собственной культурной безопасности. В итоге борьба между доминирующими экспортёрами образования, которые являются также и мировыми лидерами, влияющими на глобальную политику и экономику, привела к трансформации образования как инструмента «мягкой силы» в орудие давления и принуждения. Ограничение доступа к внутренним образовательным программам, фактически действующее в США и западноевропейских странах, применение политики двойных стандартов направлены на закрепление права на культурное влияние за одними странами и отказ в культурной безопасности другим.

Ключевые слова: интернационализация образования, «мягкая сила», экспорт образовательных услуг, глобальная культура, культурная безопасность, академическая мобильность, публичная дипломатия, инструменты культурного влияния.

Для цитирования: Калугина Т. Н. Университетская культура в условиях санкций Запада // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2020. № 6 (98). С. 152-163. https://doi.Org/:10.24412/1997-0803-2020-698-152-163

UNIVERSITY CULTURE UNDER THE SANCTIONS OF THE WEST Tatiana N. Kalugina

MGIMO University, Moscow, Russian Fédération, e-mail: tnk77@mail.ru

Abstract: With the development of public diplomacy, éducation, as one of the instruments of "soft power", has been assigned a key role in building effective international relations and establishing

КАЛУГИНА ТАТЬЯНА НИКОЛАЕВНА - старший преподаватель кафедры английского языка № 8 Московского государственного института международных отношений (университета) Министерства иностранных дел Российской Федерации KALUGINA TATIANA NIKOLAEVNA - Senior Lecturer, English Department No. 8, MGIMO University

^ Образование в сфере культуры bill! 01 1

intercultural dialogue. Strengthening the instrumental approach to public diplomacy and the growth of a policy-forming factor in the formation of national educational policy secure education an important place in the foreign policy of the state, turning it into an effective tool for expanding influence at the global level, promoting specific social, cultural and political values. Countries that hold leading positions in the export market for educational services use a variety of conceptual approaches to create a positive image. At the same time, globalization and the development of academic mobility within the framework of the internationalization of education are changing the modern understanding of education value: traditional high goals are replaced by market rationality, both on the part of universities and on the part of foreign students. Another trend is the use of tools of cultural influence to protect one's own cultural security. As a result, the struggle between the dominant exporters of education, who are also world leaders influencing global politics and economy, has led to the shift of education as an instrument of "soft power" into the category of an instrument of pressure and coercion. While implementing restriction on access to their education, the United States and Western European countries stick to a policy of double standards in the struggle for cultural influence thus securing the right to cultural influence for some countries and denies cultural security to others.

Кеуwords: internationalization of education, "soft power", export of educational services, global culture, cultural security, academic mobility, public diplomacy, instruments of cultural influence.

For citation: Kalugina T. N. University culture under the sanctions of the West. The Bulletin of Moscow State University of Culture and Arts (Vestnik MGUKI). 2020, no. 6 (98), pp. 152-163. (In Russ.). https:// doi.org/10.24412/1997-0803-2020-698-152-163

Глобализация создала условия для глубоких изменений в системе международных отношений. Возникли новые влиятельные акторы, представленные транснациональными корпорациями, крупными международными общественными организациями и научными центрами, которые стали оспаривать у государства монополию влияния как внутри границ, так и в мире в целом. Новейшие технологии предоставили одним акторам преимущество над другими, и сила современного государства определяется его местом в иерархии доступа к этим технологиям, возможностью регулировать их разработку в своих интересах и способностью навязать их другим. Именно такое поведение государств и иных влиятельных глобальных акторов является наиболее очевидной внешнеполитической стратегией. Однако несмотря на кажущуюся новизну современных методов и их событийной оболочки, цель остаётся вполне традиционной, а именно - приобретение власти и влияния на мировой арене.

В последние десятилетия становится всё более очевидным, что отношения, выстраиваемые между гражданами различных государств, не менее важны для дипломатии. В условиях глобализации всё больше людей становятся глобально мобильными и появляются всё новые возможности развития и поддержания личных и деловых связей на транснациональном уровне. Благодаря этим связям позитивные международные отношения могут быть реализованы широким кругом субъектов, а не только сотрудниками государственных ведомств. Как верно отмечает М. Лебедева, «сотрудничество же государств и негосударственных акторов в последнее время порождает различные формы партнёрства и взаимодействия так, что становится все' сложнее провести грань между государственными и негосударственными акторами» [5, с. 220].

Идея использования отношений между людьми в качестве фактора влияния и продвижения национальных интересов способствовала развитию публичной дипломатии.

Из множества институтов, через которые может осуществляться публичная дипломатия, ключевая роль отводится учреждениям высшего образования. Университет - это место, где академический обмен призван способствовать межкультурному диалогу о сложных идеях и разнообразии интересов и выстраивать эффективные международные отношения с помощью так называемой мягкой силы. «Мягкая сила» предполагает использование ненасильственных средств, позволяющих влиять на мышление и расположение других людей. Её цель - формировать у людей, а через них внутри сообществ и наций, предпочтительную для заинтересованных лиц систему культурных ценностей и политических взглядов. «Использование "мягкой силы" - это использование силы ценностей» [4, с. 268]. Различные страны задействуют характерные для каждой из них концептуальные подходы к созданию своего позитивного имиджа. США и Великобритания делают упор на привлекательность своих политических и экономических ценностей, страны Западной Европы подчёркивают значимость культурно-исторических ценностей, ЕС фокусируется на продвижении социокультурных ценностей, а Россия в использовании инструментов несилового воздействия опирается на богатство народной культуры, этническое многообразие, философско-этическую глубину.

США провозглашают желание помочь другим странам в улучшении их экономических условий и повышении культурного уровня основной целью международного сотрудничества в области образования. В то же время Государственный департамент, орган, регулирующий отношения США с другими странами, рассматривает международные образовательные програм-

мы как инструмент внедрения ценностей американской культуры, а также как средство поддержки демократии за рубежом, укрепления связей с союзниками и обеспечения поддержки политики США. Признание Колина Пауэлла, бывшего Госсекретаря США, о том, что он считает дружбу будущих мировых лидеров, получивших образование в США, самым ценным активом страны («I can think of no more valuable asset to our country than the friendship of future world leaders who have been educated here») подтверждает тот факт, что США прекрасно понимают, что «образование является одним из наиболее важных инструментов для достижения в перспективе доминирования на мировой арене» [15].

Подобно США, Великобритания также развивает международное сотрудничество в области образования. Университеты нового поколения, так называемые post-1992 universities, получившие статус университетов после 1992 года, изначально ориентированы на «интернационализацию обучения, совершенствование системы управления и финансового менеджмента, а также на потребности рынка труда» [1, с. 1136]. Появление новых специализированных вузов олицетворяет смену курса образовательной политики государства, усиление государственного присутствия в сфере высшего образования. «Переориентация британской системы на задачи транснационального образования» [2, с. 327] и создание зарубежных филиалов британских университетов способствовали увеличению экспорта образовательных услуг. Международные исследовательские и образовательные программы являются также важными источниками дохода. В 2017-2018 годах британские университеты получили 8,2 млрд фунтов стерлингов (10,5 млрд долларов США) в виде

дохода от исследований, 1,39 млрд фунтов стерлингов из которых поступили из международных источников. 437 000 иностранных студентов, обучающихся в Великобритании, по данным на 2014-2015 годы, принесли экономике Великобритании 26 млрд фунтов стерлингов (33 млрд долларов США), а также привнесли свои навыки и идеи в исследования и промышленность Великобритании [16]. В 2018 году в Великобритании обучались около 460 000 студентов-иностранцев, не считая тех, кто проживал в ЕС.

В Европе социально-экономический фактор стимулировал изменения в функционировании системы развития высшего образования. Интернационализация образования, рост конкуренции между университетами, ослабление роли государства как заказчика образовательных услуг, усиление влияния рынка на политику и практику высшего образования, создание международной системы лицензирования, аккредитации и сертификации привели к формированию согласованного европейского «понимания необходимости комплексного подхода в области структуры высшего образования, признанного превосходства университетов в качестве среды для культурного сознания и повышения конкурентоспособности в качестве движущей силы перемен, отвечающих потребностям глобальной экономики» [11, р. 43]. Таким образом, образованию непосредственно присваивается статус инструмента «мягкой силы», обеспечивающего создание отношений, основанных на когнитивной социальной ценности. Болонский процесс используется как европейский инструмент «мягкой силы» для продвижения привлекательности европейской модели развития и популяризации европейских языков. Расширение культурных

и социальных связей не ограничивается только европейским пространством. Инвестиции в высшее образование стран третьего мира рассматриваются как способ расширения взаимодействия и сотрудничества в будущих отношениях между ЕС и Азией.

А. Чумаков объясняет успешное и долгосрочное сотрудничество западных стран в сфере высшего образования наличием «относительно общей идеологии и совпадением стратегических позиций - приверженностью либерально-демократическим ценностям и капиталистическому пути развития» [9]. Но современный мир является многополярным, и сейчас за усиление глобального влияния борются четыре глобальных актора - коллективный Запад, Исламский мир, Китай и Россия. В отличие от Запада, у России, её партнёров по БРИКС и других развивающихся стран Азии и Южной Америки отсутствует «идеология, которая могла бы стать прочным объединяющим началом для других стран, поэтому у них фактически нет стратегических союзников, а их объединения и всевозможные альянсы складываются на прагматической основе, когда, поскольку и если отдельные стороны соглашения усматривают в этом свой интерес» [9]. Данный фактор создаёт дополнительные трудности в конкуренции с западными странами в сфере образования и за культурное влияние в целом.

Так как именно «уровень развития образования во многом определяет как политико-экономический, так и социокультурный уровень развития страны» [3, с. 156], многие государства, в первую очередь Россия, Китай, Индия, Бразилия, наряду с реализацией экономических реформ, уделяют внимание реформированию и модернизации национальных систем образования. Ведь «в неослабевающей психологической

и информационной борьбе качественно поставленное высшее образование не менее действенно в сравнении со специальными инструментами нейтрализации ложного представления о государстве и его национальных интересах» [7, с. 90].

В последние десятилетия такой инструментальный подход к публичной дипломатии был институционализирован, пре-вращён в объект государственной политики, координировался через программы и управлялся организациями, специально созданными для продвижения национальных интересов.

Соединенные Штаты, например, давно продвигают свои интересы через программу Фулбрайта, основная цель которой - способствовать взаимопониманию между людьми и странами, хотя программа вполне прозрачно формулирует интересы превосходства Америки и её усилия по созданию привлекательного культурного и политического образа страны. Аналогичным образом Британский совет позиционирует себя в качестве международной организации, задачей которой является распространение образования и формирование культурных связей, но не скрывает своего желания посредством академического обмена между университетами использовать «мягкую силу» - особенно в отношении стран, которые когда-то были британскими колониями. Другие европейские страны, такие как Швеция и Нидерланды, последовали примеру Великобритании и Германии и создали собственные агентства по реализации образовательных программ в целях развития публичной дипломатии. До своего распада Советский Союз также принимал большое количество иностранных студентов из развивающихся стран. В современных реалиях Россия рассматривает высшее образование

как один из основных инструментов культурного влияния.

Эти примеры показывают, что поддержание политики мобильности студентов и учёных по всему миру в рамках общей стратегии публичной дипломатии неизменно находится в русле национальных интересов соответствующих государств. Разумеется, по мере изменения геополитических условий меняются и характер этих интересов, и формы поддержки международного образования. Общественная роль и мера академической свободы университетов различны и зависят от политической культуры страны. Следует отметить, что между системами высшего образования меньше различий, чем между национальными и политическими культурами. Однако политика, как известно, имеет тенденцию формировать высшее образование. В эпоху неолиберализма, ассимиляции и ксенофобии правительства разных стран стремятся укрепить чувство единства и национальной принадлежности. В США традиционно подчёркивается значимость «американского образа жизни» и завоеваний американской демократии. В Великобритании министерство образования требует, чтобы все государственные школы продвигали фундаментальные «британские ценности» (духовное, нравственное, социальное и культурное развитие своих студентов). В Китае нынешняя администрация стремится достичь «омоложения китайского народа» и использует основные социалистические ценности для укрепления доверия людей к социалистическому пути, теориям, системе и культуре с китайскими особенностями. Идеологический контроль над воспитанием гражданственности в этих странах соответствует националистическим настроениям. Хотя рассуждения об учебных программах по граждан-

скому воспитанию могут быть разными в разных странах, сравнительные исследования показали, что гражданское образование воплощает в себе ключевые ценности, включая солидарность и преданность национальным традициям, и закрепляет эти ценности в стандартах учебных программ и формах их реализации.

«Формирование образования в качестве политикообразующего фактора» [6, с. 388] обеспечило ему важное место во внешней политике ведущих государств. Образование становится эффективным инструментом расширения влияния на глобальном уровне, продвижения конкретных социальных, культурных и политических ценностей. Сейчас образование, особенно высшее, стало не только средством передачи знаний и развития критического мышления, но и формой публичной дипломатии. «Только развитая система образования, отвечающая требованиям, предъявляемым инновационной высокотехнологичной экономикой, и интегрированная в международное образовательное и научное пространство, способна стать одним из важнейших конкурентных преимуществ» [8, с. 86] современного государства и использоваться в качестве инструмента «мягкой силы» для получения лидерских позиций на международной арене.

Проводя аналогии между понятиями «мягкая сила» и «пропаганда», М. Лебедева приходит к выводу, что в рамках реалистического подхода, построенного на принципе конкуренции за мировое влияние, эти два понятия могут рассматриваться как тождественные. «Применение "мягкой силы" может сопровождаться элементами "жёсткой силы", а именно, назойливости при демонстрации привлекательности, в том числе и в области образования» [5, с. 216]. На-

пример, когда страны Азии и Африки стали независимыми, колониальные державы нуждались в новом обосновании для поддержки иностранных учёных и студентов в своих университетах. Это проявилось в форме идеологии девелопментализма (ЭеуеЬртеМаШт), которая предполагала, что колониальные державы несут ответственность за развитие знаний и навыков, необходимых новым независимым странам для реализации их национальных целей социального и экономического развития. Однако этот акт публичной дипломатии не был проявлением альтруизма, а был основан на интересах экономически развитых стран в поиске новых рынков для своих товаров и услуг и продвижении своих геополитических интересов. «Используя "мягкую силу", и в частности её культурное влияние, страна-гегемон стремится к смене культурных кодов других стран и замене их на свои" код или побуждает местные политические и культурные элиты к выработке собственных мифологизированных ложных кодов» [4, с. 269].

Ещё одной тенденцией современной публичной дипломатии стало понимание, что «мягкая сила» не «рассматривается только как воздействие одного субъекта на другого, без понимания того факта, что противоположная сторона также является субъектом, а не объектом» [5, с. 219]. Сегодня интернационализация обязательно связана с компромиссными отношениями между мировыми культурами. Ещё десять лет назад интернационализация высшего образования часто воспринималась как подражание опыту Запада в глобальном контексте западного господства. В сегодняшних реалиях многополярного мира в рамках более широкого культурного взаимодействия между цивилизациями и ака-

демическая мобильность как следствие интернационализации высшего образования должна быть подобна двустороннему потоку культуры. В данном процессе университетам отводится уникальная роль как продукта, так и создателя культуры. Иностранный студент получает возможность как учиться у других, так и знакомить окружающих с собственным культурным мировоззрением. К сожалению, взаимопонимание и уважение к другим культурам редко имело место во взаимодействии цивилизаций. Свободное и ненаправляемое взаимодействие народов ярко выявило глобальную геополитическую асимметрию - глубокие различия взглядов и традиций, сформированных длительным историческим процессом; результат взаимодействия является комплексным и не всегда предсказуемым и осложняется психоисторическими особенностями взаимодействующих субъектов.

Для защиты своей культурной безопасности противоположная сторона может использовать инструменты культурного влияния. Например, Китай, защищая свою культурную безопасность от западного влияния, стремится углубить понимание европейцами и жителями тех стран, на которые он пытается распространить своё культурное влияние, своей культуры и особенностей мировоззрения [10]. С целью популяризации китайской культуры, изучения китайского языка и развития дружеских взаимоотношений Китай развивает сеть культурно-образовательных центров - Институтов Конфуция. Институты Конфуция объединяются с местными университетами и школами, они более рассеяны и укореняются в национальные системы образования гораздо глубже и быстрее, чем западные университеты и институты западной культуры, которые ориентируются на крупные города.

Важно отметить, что, в отличие от других национальных институтов культуры, которые содействуют изучению языка и культуры определённой страны, способствуют развитию международного культурного обмена и отношений и находятся под управлением некоммерческих организаций, Институты Конфуция полностью финансируются и регулируются правительством Китая, что способствует их быстрому внедрению и распространению. К 2020 году Китай планировал увеличить число Институтов Конфуция до 1 000, что можно расценивать как успех в использовании «мягкой силы» в экспорте своей идеологии [13].

Конкурентная борьба между ведущими игроками на рынке образовательных услуг в частности и на мировой арене в целом привела к перемещению образования как инструмента «мягкой силы» в категорию инструмента давления и принуждения. Международные эксперты в сфере образования (Фабрис Жомон, Магди Тафик Аб-дельхамид, Вагди Савахел) выражают опасения, что США используют инструменты международного сотрудничества в сфере высшего образования как метод кнута и пряника [17]. Например, предоставление африканским университетам права участия в совместных американо-африканских образовательных программах UPI (Unified Progress International) и YALI (Young African Leaders Initiative) может служить наградой за вклад в развитие африканского высшего образования и расширение прав и возможностей молодёжи. В то же время США используют африканские университеты как прокси-поле битвы для сдерживания влияния других международных держав, таких как Китай и Россия, и как инструмент «мягкой силы» для расширения сфер своего культурного, политического и экономиче-

ского влияния. Такие политико-административные меры, как отказ в визе и введение санкций против стран, наносят вред академическому сообществу и высшему образованию в целом. Введение ведущими научными журналами ограничений, предусматривающих, что результаты научных исследований могут быть опубликованы исключительно на английском языке, также является препятствием для развития науки и создаёт неравные условия для учёных из разных стран.

Борьба США с Китаем не могла не отразиться на международном сотрудничестве в области высшего образования. По обвинению в «злоупотреблении студенческими визами для эксплуатации американских академических кругов» 9 сентября 2020 года были отменены более 1 000 виз китайских студентов и исследователей. Сходная ситуация имела место в июне 2020 года в Бельгии, когда один из ведущих университетов Бельгии решил закрыть финансируемый государством китайский Институт Конфуция в своем кампусе после обвинений бывшего сотрудника в шпионаже в пользу Китая. Швеция также объявила о закрытии всех Институтов и классов Конфуция в апреле 2020 года, аргументируя этот шаг растущей обеспокоенностью проблемами безопасности и правами человека в Китае, где был заключён в тюрьму издатель китайского происхождения со шведским гражданством [14]. Прискорбно отметить, что наблюдается рост политизации культуры, которая подрывает доверие общества к культурным учреждениям, программам обмена и прочим проектам. Политика двойных стандартов также становится неотъемлемой частью борьбы за культурное влияние. Комментируя газете University World News закрытие Институтов Конфуция в

Швеции, Тобиас Хубинетт, адъюнкт-профессор международного образования в Карлстадском университете, сказал: «Китайское правительство и Коммунистическая партия проводят культурную политику, как это делали другие диктатуры» [14], тем самым закрепляя право на культурное влияние за одними странами и отказывая в культурной безопасности другим.

Европарламент также рассматривает использование сферы образования в качестве инструмента давления на Россию. Политические скандалы на фоне пропагандистской кампании, связанной с голословными обвинениями в отравлении Скрипа-лей и Навального, а также попытки Запада ограничить контакты в сфере международного сотрудничества и прецеденты с отменой студенческих виз вызывают недоверие со стороны потенциальных студентов и негативно сказываются на академической мобильности и расширении участия в совместных научных проектах и образовательных программах. Со своей стороны, пытаясь сохранить приток иностранных студентов из России, Европарламент порекомендовал ЕС разработать стратегию для привлечения российских студентов на учебу в европейские университеты и создать в одном из государств ЕС «русский университет в изгнании». В условиях охлаждения международных отношений между Россией и Западом культура остаётся чуть ли не единственной сферой, в которой можно отметить положительные аспекты международного взаимодействия. Несмотря на негативную риторику США и ЕС в адрес России, сотрудничество в области культуры сохраняется, равно как и межвузовское сотрудничество в рамках совместных образовательных программ и научных проектов. Это показывает, что сохранение широких свя-

зей между народами в сфере культуры, искусства, спорта, бизнеса становится тем звеном, которое объединяет различные нации в период неблагоприятной политической ситуации и способствует развитию отношений между народами.

К сожалению, на современном этапе развития глобализационных/глокализаци-онных процессов растущая политизация академической мобильности бросает вызов как усилиям университетов по развитию международного сотрудничества, так и процессам интернационализации высшего образования в целом. Обучение за границей -это уже не просто удовлетворение образовательных потребностей отдельных учащихся и институциональное партнёрство, но и политическая, дипломатическая и экономическая повестка дня национальных государств. По мнению Ли Тран (Ly Tran), профессора Университета Дикин (Мельбурн), «международное образование превратилось в оружие» [12], первой жертвой которого стали китайские студенты. В современной действительности, когда государства для сохранения своих лидерских позиций на мировой арене стали ограничивать гражданам других государств доступ к образованию в рамках санкционной политики, образование из арсенала инструментов «мягкой силы» становится одним из инструментов «жёсткой силы».

Слабости неолиберальной глобализации и низкая межкультурная чувствительность создают почву для национализма в определённых группах студенческой молодёжи, даже в среде тех, кто учится за границей, что создаёт проблемы для студентов, придерживающихся космополитических взглядов. В интервью французскому журналу Le Point Фрэнсис Фукуяма сделал предположение, что в будущем глобализа-

ция будет предполагать усиление государственного контроля, особенно когда дело коснётся решения социальных и экономических проблем. Все перечисленные факторы затрудняют формирование космополитической идентичности и создают противоречия в понимании того, что сегодня такое «гражданин мира» и какие именно личностные качества сейчас актуальны.

Дилемма космополитизма и национального гражданского духа не только обсуждалась среди учёных, занимающихся гражданским образованием, но также нашла отражение в политике и практике национальных государств. Отстаивая традицию космополитизма, Тао Ванг (Tao Wang) предлагает эволюционное определение глокализованных граждан. По его мнению, компетенции глокализированных граждан включают четыре фактора: локальную идентификацию, глобальные перспективы, межкультурное общение и действия для человеческого благополучия [18]. Соответственно, в рамках данного определения предполагается, что иностранные студенты должны развивать местную и национальную идентичность и осознавать свою культуру; иметь глобальную перспективу и уметь понимать и анализировать процессы человеческой цивилизации, мирового развития и глобальные вызовы; искать точки соприкосновения, сохраняя при этом свои различия, уважать разнообразие и различия в многокультурном мире и активно участвовать в межкультурном общении; а также создавать чувство общности вокруг общего будущего человечества и действовать во имя коллективного благополучия и устойчивого развития. В рамках идеи космополитизма ожидается, что в эпоху глобализации молодое поколение приобретёт глобальную компетен-

цию для построения более открытого и равноправного мира. Однако в эпоху растущего национализма иностранным студентам всё чаще приходится сталкиваться с культурной амбивалентностью национализма и глобализации.

В заключение стоит отметить, что использование санкций и ограничений в сфере образования создаёт неравные условия конкуренции экспортёров образования, препятствует его интернационализации, ограничивает международное сотрудничество университетов и реализацию международных научных проектов. Использование политизированной риторики в адрес той или иной страны формирует в сознании местных студентов негативный образ чужой культуры. Недостаточное понимание культурных особенностей иностранных студентов создаёт для последних неблагоприятную среду, препятствующую как их интеграции в студенческом кампусе, так и развитию космополитической идентичности в целом. Глокализационные процессы дают возможность снизить градус противостояния культур за счёт глокализации учебных программ и деколонизации знаний. Глокализация учебной программы должна

предлагать местные перспективы и концептуальные интерпретации наряду со сравнительными и глобальными вариантами. Деколонизация знания важна, поскольку она может оказаться эффективным противодействием недопониманию различных реальностей путём применения готовых теоретических взглядов гегемонии, ведущих к иерархическому суждению и большему дистанцированию. Растущая политизация академической мобильности бросает вызов как усилиям университетов по развитию международного сотрудничества, так и процессам интернационализации высшего образования. Сегодня всё больше стран отказывается от слепой интернационализации высшего образования, настаивая на её локальном обосновании и международном характере как основных характеристиках. В таких условиях именно университеты играют ключевую роль посредника между локальным и глобальным, так как их задачей становится интерпретировать и интернационализировать глобальную культуру в локальный контекст, конструировать новые общие знания (локальные и глобальные), обогащать собственную и глобальную культуры.

Список литературы

1. Вахштайн В. С. Система высшего образования в Великобритании // Вестник Российской академии

наук. 2007. № 12. С. 1134-1138.

2. Вахштайн В. С. Две модели образовательных систем : континентальная и атлантическая

// Прогнозис. 2006. № 6. С. 321-352.

3. Воевода Е. В. История организации профессиональной языковой подготовки специалистов-

международников: от Киевской Руси к Российской империи : монография. Москва : Изд-во Московского государственного областного университета, 2010. 156 с.

4. Горлова И. И., Бычкова О. И. Культура как «мягкая сила»: инструменты и точки приложения

// Теория и практика общественного развития. 2015. № 18. С. 268-272.

5. Лебедева М. М. «Мягкая сила»: понятие и подходы // Вестник МГИМО-Университета. 2017. № 3 (54).

С. 212-223. 001: 10.24833/2071-8160-2017-3-54-212-223

6. Лебедева М. М. Международно-политические процессы интеграции образования // Интеграция

образования. 2017. № 21 (3). С. 385-394. Э01: 10.15507/1991-9468.088.021.201703

7. Мишин Ю. Д., Дёмина О. А., Постников П. М. Модернизация высшего образования и национальные

интересы России // Концепт : философия, религия, культура. 2018. № 1. С. 84-94. ЬИр8://<1о1. огд/10.24833/2541-8831-2018-1-5-84-94

8. Торкунов А. В. Образование как инструмент «мягкой силы» во внешней политике России // Вестник

МГИМО-Университета. 2012. № 4 (25). С. 85-93.

9. Чумаков А. Н. Глобальный мир : столкновение интересов [Электронный ресурс]. Москва :

Проспект. 2018. 512 c. URL: https://www.researchgate.net/publication/323783609_GLOBALNYJ_ MIR_STOLKNOVENIE_INTERESOV

10. Dewen T. (2017) Cultural exchanges as a pillar to the China-EU relations. In: Hong Zhou, ed. China - EU

Relations. Singapore: SSAP-Springer.

11. Jones J. W. (20092010) European Union Soft Power: Cultural Diplomacy & Higher Education in Southeast

Asia. Silpakorn University International Journal, vol. 9-10, pp. 41-70.

12. Lau J. International education 'weaponised' as geopolitical tension rises. The Times Higher Education.

Available at: https://www.timeshighereducation.com/news/international-education-weaponised-geopolitical-tension-rises?utm_source=THE%20Website%20Users&utm_campaign=b022a6c3a9-EMAIL_CAMPAIGN_2020_11_13_03_47&utm_medium=email&utm_term=0_daa7e51487-b022a6c3a9-76415306

13. Luqiu L. R., McCarthy J. D. (2019) Confucius Institutes: The Successful Stealth "Soft Power"

Penetration of American Universities. The Journal of Higher Education, vol. 90:4, pp. 620-643. DOI: 10.1080/00221546.2018.1541433

14. Myklebust J. P. (2020) Confucius institutions close as China relations deteriorate. The University world

news. Available at: https://www.universityworldnews.com/post.php?story=20200513092025679

15. Nye J. (2009) Smart Power. New Perspectives Quaterly, vol. 26, iss. 2, p. 17.

16. O'Malley B. (2020) MPs warn of China's threat to UK academic freedom. The University world news.

Available at: https://www.universityworldnews.com/post.php?story=2019111215390721

17. Savahel Wagdy (2020) University partnerships - A carrot and stick approach. The University world news.

Available at: https://www.universityworldnews.com/post.php?story=20200226130741533

18. Wang T. (2020) Students caught between globalisation and nationalism. The University world news.

Available at: https://www.universityworldnews.com/post.php?story=20200911103504970

References

1. Vakhstain V. S. The system of higher education in Great Britain. Vestnik Rossiyskoj akademii nauk. 2007,

no. 12, pp. 1134-1138. (In Russ.).

2. Vakhstain V. S. Two models of educational systems: Continental and Atlantic. Prognozis. 2006, no. 6,

pp. 321-352. (In Russ.).

3. Voevoda E. V. History of the organization of professional language training for international specialists: from

Kievan Rus to the Russian Empire. Moscow, Publishing House of the Moscow Region State University, 2010. 156 p. (In Russ.).

4. Gorlova I. I., Bychkova O. I. Culture as a soft power: tools and points of application. Theory and practice of

social development. 2015, no. 18, pp. 268-272. (In Russ.).

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

5. Lebedeva M. M. Soft power: the concept and approaches. MGIMO Review of International Relations. 2017,

no. 3 (54), pp. 212-223. (In Russ.). DOI: 10.24833/2071-8160-2017-3-54-212-223

6. Lebedeva M. M. International political processes of integration of education. Integratsiya obrazo-

vaniya = Integration of Education. 2017, no. 21 (3), pp. 385-394. (In Russ.). DOI: 10.15507/ 1991-9468.088.021.201703.385-394

7. Mishin Y. D., Dyomina O. A., Postnikov P. M. Modernization of the higher education and national

interests of Russia. Concept: philosophy, religion, culture. 2018, no. 1, pp. 84-94. (In Russ.) https://doi. org/10.24833/2541-8831-2018-1-5-84-94

8. Torkunov A. V. Education as a soft power tool in Russian foreign policy. MGIMO Review of International

Relations. 2012, no. 4 (25), pp. 85-93. (In Russ.).

9. Chumakov A. N. Global world: collision of interests. Moscow, Publishing House "Prospect", 2018.

512 p. Available at: https://www.researchgate.net/publication/323783609_GLOBALNYJ_MIR_ STOLKNOVENIE_INTERESOV (In Russ.).

^ Образование в сфере культуры bill! I!) 1