CC BY
308
АКТУАЛЬНАЯ ТЕМА
УДК 37
Мудрик Анатолий Викторович
доктор педагогических наук, профессор, член-корреспондент РАО Московский педагогический государственный университет
amudrik@yandex.ru
УНИВЕРСАЛЬНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ СОЦИАЛИЗАЦИИ В КОНТЕКСТЕ РАСКОЛА*
Предлагается трактовка раскола как многовариантного феномена; ставится проблема связи различных вариантов раскола и социализации человека; выделяются аспекты соотношения расколов и различных универсальных характеристик социализации человека.
Ключевые слова: раскол, воспитание, социализация, субъект, сущность социализации.
Соотнося два феномена - раскол и социализацию - можно обнаружить весьма любопытные сближения, о некоторых из которых скажу особо, предварительно напомнив мое понимание социализации.
Социализация - развитие и самоизменение человека в ходе усвоения и воспроизводства культуры. Социализация происходит во взаимодействии человека со стихийными, относительно направляемыми (государством и его институтами, например, определение возрастов поступления в школу, совершеннолетия, выхода на пенсию и мн. др.) и целенаправленно создаваемыми условиями развития и ценностной ориентации на всех возрастных этапах (воспитания). Такая трактовка позволяет рассматривать сущность социализации как сочетание приспособления и обособления человека в социуме [5].
В педагогическом знании для начала вполне достаточно принять дефиницию раскола, данную Ю.А. Левадой: «Ценностный раскол, воплощенный в противостоянии небольшой (относительно -А.М), но значимой группы доминирующей традиции, системе, строю» [6].
* * *
Реальности российского бытия и в ретроспективе, и в современности во многом связаны с феноменом, который обозначается термином раскол. Наличие этого феномена в различные периоды русской истории (от древности до наших дней) позволяет предположить, что раскол можно рассматривать как один из архетипов русской культуры [4]. И поскольку этот архетип существенно влиял, влияет и будет влиять на бытование воспитания как одного из социальных институтов российского общества (другого архетипа русской культуры [2]), постольку имеет смысл рассмотреть его под углом зрения социально-педагогического знания. Это важно потому, что даже самый приблизительный анализ российской истории и современности позволяет полагать, что раскол следует рассматривать как
один из весьма существенных контекстуальных механизмов социализации и воспитания, как одной из ее составляющих.
В словарно-справочной литературе до весьма недавнего времени (да и сегодня нередко тоже) раскол трактуется как «отпадение от Российской православной церкви больших групп верующих». Подобное толкование восходит, видимо, к словарю В.И. Даля: «Раскол - отступление от учения и правил церкви». Вслед за ним аналогично, но более подробно трактовали раскол «Энциклопедия Брокгауза и Эфрона» и другие справочники конца XIX -начала ХХ веков.
Во многих изданных в последние два десятилетия энциклопедиях и энциклопедических словарях термина раскол либо нет, либо сам феномен, если и упоминается или даже рассматривается, то опять же как относящийся к делам церковным в статьях, посвященных истории России, истории Русской православной церкви и др.
Однако уже в конце XIX - начале XX веков религиозно-церковное понимание раскола утратило монополию в связи с тем, что в русской философии и публицистике этого периода термин раскол стал использоваться рядом авторов для характеристики современных им и исторически предшествовавших различных реалий русского социума.
Русские философы серебряного века (как, впрочем, ранее славянофилы, употреблявшие другие слова) писали о трагических следствиях петровских преобразований - расколе русского социума, который привел к возникновению двух субэтносов, обозначаемых ими как дворянский и крестьянский или как «цивилизация» и «почва».
Подход к трактовке проблемы раскола в российской истории, не ограничивавшийся только ее религиозно-церковными аспектами, а рассматривавший эту проблему как одну из коренных для российского социума, был прерван в советские годы.
Тем не менее, вопреки господствующей идеологии, видимо, в 70-е или в начале 80-х годов
* Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ - проект № 14-06-00258.
16
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ 2014, Том 20
© Мудрик А.В., 2014
ХХ столетия отечественный исследователь А.С. Ахиезер, работавший на стыке истории, философии и культурологии, разработал оригинальную теорию социокультурного раскола как специфической формы социокультурного кризиса в России. Социокультурный раскол, по мнению А.С. Ахиезера, является понятием, сущностно определяющим глубокий перманентный социокультурный кризис, прослеживаемый в российской истории. По мнению исследователя, Россия оказалась между двух цивилизаций (либеральной и традиционной), которые сосуществуют в едином историческом пространстве. Это ведет к постоянному расколу традиционных и модернизаторских (либеральных) культурных матриц, т.е. к патологическому состоянию российского социума [1].
На мой взгляд, в российской истории можно фиксировать несколько видов социокультурных расколов: церковные, ментально-сословные (на «почву» и «цивилизацию» и т.п.), условно «институциональные» (государства и общества, на «земщину» и «опричнину» и др.), межкогортные и внут-рикогортные, поколенческие и др. Каждый из них, по-своему влияя на состояние российского социума, специфическим образом влиял на социализацию и воспитание (как ее составную часть) подрастающих поколений, а также и остальных членов социума.
Религиозные и другие социокультурные расколы не ограничивались «делением на два», а давали в итоге несколько расколотых друг по отношению к другу общностей, т.е. расколы имели множественный характер и давали множественные результаты. Это привело к тому, что, начиная с середины XVII века и по сей день, в России в единых исторических пространствах сосуществовали и сосуществуют все большее количество социокультурных матриц (православная и старообрядческая, традиционная - московитская и модернизаторская, охранительная и нигилистическая и др.).
Расколы привели российский социум к началу ХХ века в такое состояние, которое позволило Н.А. Бердяеву сделать вывод о том, что «Русское общество - самое расколотое общество» (очень подозреваю, что эти слова остаются справедливыми и спустя столетие), что, видимо, и предшествовало катастрофе, начавшейся в 1917 году.
Тема раскола становится весьма актуальной во второй половине 80-х годов и далее в 90-е годы ХХ столетия, а также в нулевые годы XXI века, «обогащаясь» расколом государства, этнических сообществ, поколений и т.д. Весьма любопытно, на мой взгляд, то, что эта тема первоначально и наиболее «громко» была заявлена не в обществозна-нии, а в искусстве. В 1988 году появляется концертный альбом архипопулярной в те годы рок-группы «Nautilus Pompilius», получивший название «Раскол». В 1992 году выходит сериал режиссера
Сергея Колосова «Раскол» о II съезде РСДРП и расколе на большевиков и меньшевиков. Рефлексия, усиленная и углубленная российскими реалиями, продолжается в искусстве сериалом Николая Дос-таля «Раскол», вышедшим в 2011 году, о людях расколотого никонианскими реформами российского «истеблишмента» середины XVII века.
Фундаментальный труд А.С. Ахиезера вышел в свет лишь в 1991 году весьма незначительным тиражом и до сих пор (несмотря на переиздание), как я думаю, остается достоянием рафинированной части научной элиты. А упоминавшиеся выше артефакты культуры имели самое широкое распространение.
Попутно замечу, что для русской истории довольно типично, когда тектонические сдвиги в социуме предваряются появлением культурных артефактов. Стоит вспомнить Великие реформы Александра II и его сотрудников (например, реформе образования предшествовала статья Н.И. Пирого-ва и другие журнальные публикации на «школьную» тему). Повести «Оттепель» Ильи Эренбурга и «Не хлебом единым» Владимира Дудинцева стали провозвестниками ХХ съезда КПСС. Вышедшие на экраны в 1986 году фильмы Тенгиза Абуладзе «Покаяние» и Юриса Подниекса «Легко ли быть молодым?», а также «шквал» литературных и публицистических текстов, появившихся во второй половине 80-х годов, стали провозвестниками не только перестройки, но и смены эпох в России.
Секулярные аспекты проблемы раскола приобрели столь существенную значимость в жизни российского социума, в бытии российского общества, в функционировании российского государства, что постепенно стали предметом рефлексии ряда современных философов, культурологов, политологов [9]. А педагогика, да и психология тоже, насколько я знаю, по сию пору не увидели предмета своего интереса в проблеме раскола.
Проблематика социокультурного раскола, поставленная и, в той или иной мере и в тех или иных аспектах, рассматриваемая уже в работах русских философов и публицистов ХК-ХХ веков, осталась вне поля зрения отечественных педагогов того времени и нынешних историков педагогики (во всяком случае, мне не припоминаются соответствующие работы, появившиеся тогда и сейчас). Естественно, что в работах по истории педагогики и воспитания в России XVII века, упоминается церковный раскол 1653-1656 годов, но лишь как исторический факт, без серьезного анализа его влияния на собственно педагогические проблемы. Это, конечно, жаль, ибо существенно ограничило описание, анализ, объяснение контекста воспитания, весьма обеднило и сделало однобоко-ущербной картину педагогической действительности и ее рефлексию в трудах педагогов-теоретиков и в педагогической публицистике.
Педагогика. Психология. Социальная работа. Ювенология. Социокинетика ♦ .№ 1
17
АКТУАЛЬНАЯ ТЕМА
В современной педагогической литературе и словарно-справочных изданиях мне не удалось обнаружить статей, посвященных расколу как социально-педагогическому феномену. Приведенное выше определение, данное Ю.А. Левадой, видимо, универсально, ибо, как об этом свидетельствует история, расколы всегда имеют то или иное ценностное основание, будь то церковный или поколен-ческий, а также любые другие расколы. Ценностное основание любого раскола не может, очевидно, оставаться нейтральным по отношению к его субъектам, будь то поколения, религиозные общности или что-то иное. Следовательно, именно ценностное основание определяет содержательные, а нередко или, как правило, и процессуальные аспекты становления средой или контекстом социализации появившихся в результате раскола субсоциумов, социальных или иных слоев, групп (больших и малых).
Изучение ценностных оснований различных расколов позволяет предполагать (а в ряде случаев и утверждать) наличие более или менее существенной зависимости от них тех или иных характеристик социализации.
Так, приспособление и обособление человека в субсоциумах или в общностях, в которых он оказался в результате какого-либо раскола (по воле исторического провидения, по своей ли воле или даже по воле случая), приобретают, видимо, специфические проявления. Первоначально в любом случае перед человеком встает в качестве приоритетной проблема (или задача, если проблема им осознана) приспособления к ценностям, нормам, поведенческим сценариям образовавшейся общности. Проблема обособления в течение периода, условно говоря, первоначального приспособления, становится неактуальной и отходит на второй план. Но эта проблема не исчезает. Неактуальным, а порой даже опасным, становится лишь индивидуальное обособление или обособление малых общностей. Сам же раскол (неважно какой) приводит к появлению каких-либо «мы» и «они», т.е. к обособлению субсоциумов, социальных и иных слоев, больших групп. Одни из них допускают, предполагают или даже стимулируют обособление внутри своей общности тех или иных групп и индивидов, а другие ограничивают, преследуют, наказывают попытки обособления как индивидуального, так и отдельных групп.
Далее, в зависимости от того, какие ценности лежат в основе раскола, в образовавшихся вследствие его общностях (массовых, больших, порой даже в малых) социализация входящих в них людей имеет преимущественно или в большей или меньшей степени субъект-объектный (когда общность - субъект, а образующие ее люди - объекты ее воздействия) или субъект-субъектный характер (когда субъектами выступают и общности, и вхо-
дящие в них люди). Например, можно полагать, что внутрикогортный межпоколенческий раскол образованной молодежи во второй половине XIX века привел к тому, что поколение так называемых «белоподкладочников» (студентов, не участвовавших в политических акциях), очевидно, социализировалось в большей мере по субъект-субъектному варианту, а их антагонисты - по субъект-объектному (субъектом выступало поколение студентов, объединенных идеологией народничества и ее позднейшими вариантами вплоть до марксистской). Это, если действительно имело место (а полагать так позволяет анализ мемуарной и художественной литературы), можно попытаться объяснить следующим образом. «Белоподкладочники» идентифицировали себя как студентов, как дворян-мещан-разночинцев и пр., как членов тех или иных землячеств и/или клубов и т.д. и т.п.. Вследствие этого они могли не считать себя (конечно, имплицитно в подавляющем большинстве случаев) связанными какой-то одной системой ценностей, что, безусловно, просматривается у их антагонистов-студентов, более или менее активно связанных с протестны-ми вплоть до революционных движений.
Попутно надо пояснить, что когорта понимается как совокупность людей одного возраста (+- несколько лет), а поколение - метафора, обозначающая различные части той или иной когорты, которым присущи те или иные наборы норм, ценностей и поведенческих сценариев.
Еще один аспект: расколы не могли не влиять на то, какие механизмы социализации преобладали в возникших субсоциумах и пр. общностях, а также на содержательные характеристики функционирования одних и тех же механизмов в этих общностях. Имеются в виду охарактеризованные мною в социально-педагогические механизмы социализации: традиционный - через семью и ближайшее социальное окружение; стилизованный -через субкультуры; институциональный - через институты и организации общества и государства; межличностный - через взаимодействие со значимыми лицами [3], а также механизм киберсоциа-лизации (В.А. Плешаков [7]), основным транслятором которого является Интернет.
Например, традиционный механизм социализации был и остается наиболее эффективным и у православных-никониан, и у староверов. Однако его содержательные характеристики весьма различны изначально. Со временем эти различия усугубились. Среда староверов сохраняла большую меру изолированности (не по своей воле зачастую), что консервировало те ценности, нормы, обычаи, которые транслировались от поколения к поколению в семьях и общинах через традиционный и межличностный (довольно жестко встроенный в традиционный) механизмы социализации. Православные-никониане, не испытывая прессинга власти
18
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ 2014, Том 20
(кроме советского периода) и гнета стигматизации (ведь термин-стигмат «раскольники» как официальное наименование старообрядцев был признан юридически ничтожным лишь в 1905 году), со временем все больше и больше стали социализироваться не только с помощью традиционного, но и с помощью институционального, стилизованного, межличностного, а в последнее время и кибермеханиз-ма социализации.
Можно полагать (и для этого есть немногочисленные исследовательские данные), что расколы того или иного свойства создают условия, в которых специфическим образом проявляются и другие универсальные характеристики социализации. В общностях, формирующихся вследствие того или иного раскола, различно соотношение стихийной, относительно направляемой и относительно социально контролируемой составляющих социализации. Так, до социокультурного раскола вследствие петровских преобразований стихийная социализация во всех социальных слоях, если и различалась, то более или менее незначительно в зависимости от материального положения семей. Петровский раскол привел к тому, что к середине-последней трети XVIII века стихийная социализация «почвы» и «цивилизации» получила весьма существенные, если не сказать кардинальные, различия (о них в следующей статье подробно), во-первых. Во-вторых, в «цивилизации» появилось и стало набирать силу воспитание (относительно социально контролируемая социализация), понимаемое как относительно осмысленное взращивание человека в соответствии со спецификой целей организаций и групп, в которых оно осуществляется (в данном случае в семье, в шляхецких корпусах, институтах и пансионах благородных девиц и др.).
Ценностные основания того или иного раскола определяют различия в функционировании не только социально-педагогических механизмов социализации, о чем кратко сказано выше, но и психологических механизмов (подражания, экзистенциального нажима, рефлексии и др.), а также содержательное наполнение универсальных средств социализации. В условиях, создаваемых тем или иным расколом, по-разному идет взаимодействие субъектов с различными факторами социализации. Мож-
но продолжить примеры соотношения феномена раскола с феноменом социализации.
Думается, что педагогике следовало бы внимательно отнестись к самому феномену раскола. Важно найти и использовать источники, которые позволят охарактеризовать каждый их названных выше расколов с точки зрения их влияния на:
- быт и бытие российского социума и его отдельных сегментов как среды социализации подрастающих поколений и не только;
- содержание, средства, механизмы социализации различных социальных, гендерных и возрастных групп населения;
- становление и функционирование воспитания как социального института, специфику семейного, религиозного, социального, а затем и диссоциаль-ного (осуществляемого в криминальных, тоталитарных - квазикультовых, экстремистских и т.п. общностях-организациях) и коррекционного воспитания в различных этноконфессиональных, социокультурных и регионально-поселенческих слоях населения.
Библиографический список
1. Ахиезер А. Россия: критика исторического опыта. - М.: Философское общество СССР, 1991. -Т. 1-3.
2. Мудрик А.В. Введение в социальную педагогику: Ч. 1. - Пенза, 1994.
3. Мудрик А.В. Личность школьника и ее воспитание в коллективе. - М., 1983.
4. Мудрик А.В. Раскол как объект социально-педагогического исследования // Сибирский педагогический журнал. - 2013. - № 2. - С. 10-14.
5. Мудрик А.В. Социализация человека. - М.; Воронеж, 2011.
6. Отцы и дети: Поколенческий анализ современной России / под ред. Ю. Левады и Т. Шанина. - М.: НЛО, 2005.
7. Плешаков В.А. Теория киберсоциализации человека. - М., 2011.
8. Пыжиков А.В. Грани русского раскола. - М., 2013.
9. Шумилов В.К. О проблеме раскола российского общества [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http//www.scipeople.com.
Педагогика. Психология. Социальная работа. Ювенология. Социокинетика ♦ № 1
19
