CC BY
160
УДК 81'373.611
ББК 81.2Р
В. И. Теркулов
Универбализация: постановка проблемы
В предлагаемой работе процесс образования слов, семантически тождественных производящим словосочетаниям, определяется как универбализация. В результате универбализации возникает не новая номинативная единица: слово и словосочетания становятся структурными, речевыми разновидностями, дублетами языковой единицы высшего порядка - номинатемы. Автором предложена классификация моделей универбализации, построенная на установлении возможных типов универ-бализационного преобразований словосочетаний в слово.
Ключевые слова: коллокация, композит, номинатема, универбализация, универбация, эллипсис.
V. I. Terkulov
Univerbalization: statement of the problem
In this article the process of the wrd-formation, semantically equal to the productive word-combinations, is defined as univerbalization. In the result of univerbalization not new nominative unit appears: word and word-combinations become structural, speech variations, doublets of the higher level language unit -nminatheme. The author offers the model classification of univerbalization, made on the statement of possible types of univerbalizatived word-cmbinations into a word.
Keywords: collocation, composite, nminatheme, univerbalization, univerbation, ellipses.
Представление об утрате формальной и семантической расчлененности наименования впервые было обозначено термином «универбация» профессором А. В. Исаченко [4, с. 339], который выделял следующие ее разновидности: 1) словосложения (рус. местожительство); 2) сращения (рус. накануне); 3) эллиптический пропуск одного из элементов: а) эллипс означаемого члена (рус. передовая); б) эллипс означающего члена (рус. [патефонная] пластинка); 4) аффиксальную деривацию (футбольная майка - футболка); 5) нулевую суффиксацию (рус. противогазовая маска — противогаз); 6) разные типы аббревиации (рус. медсестра; МГУ). Позднее этот термин был специализирован только на одном типе преобразования - «способе образования слов на базе словосочетания, при котором в производное слово входит основа лишь одного из членов словосочетания, поэтому дериват (универб) по форме соотносится с одним словом, а по смыслу - со всем мотивирующим словосочетанием (многотиражная газета ^ многотиражка)» [11]. По этой причине для родового обозначения процесса перехода словосочетания в слово стали использоваться другие термины - компрессия, конденсация, включение, импликация (см. обзор терминов в [12]). Указанные наименования используются не только для обозначения процесса образования новых
номинатем, равных слову, но и для обозначения процесса образования многословных сокращенных сочетаний в пределах тождества комплексной номинатемы, например: стаж работы по найму - стаж по найму, выступить в соревнованиях на первенство мира - выступить на первенство мира и т. п. (см.: [16, с. 85]). Эти ситуации в пределах нашей концепции однозначно трактуются как ситуации дублетности аналитических лексико-семантических вариантов номинатем стаж и выступить, что подтверждается абсолютным тождеством значений развернутого и компрессированного словосочетаний. Для нас же наиболее важна ситуация преобразования словосочетания именно в слово, которая является результатом предельной компрессии словосочетания. Для отграничения данного явления от всех других видов компрессии мы предлагаем использовать термин универбализация, с одной стороны, указывающий на конечный статус конденсированной единицы - слово, а с другой, отличающийся от удачного, но уже специализированного наименования универбация. Вопрос состоит в том, что же лежит в основе универбализации, и в связи с этим - все ли процессы преобразования словосочетания в слово являются ею?
Традиционно образование новых слов на базе словосочетаний рассматривают в пределах трех способов словообразования - мор-
фологического, лексико-синтаксического, морфолого-синтаксического. К морфологическому обычно относят словосложение с аффиксацией, то есть «образование новых слов путем соединения в новом слове нескольких (двух и более) словарных единиц» [10, с. 116], например, хлебный завод - хлебозавод, железная дорога - железнодорожник и т. п., и аббревиацию, то есть образование сложносокращенных слов, например, высшее учебное заведение - вуз. К лексико-синтаксическому способу относят собственно словосложение, при котором осуществляется не осложненное аффиксацией стяжение компонентов словосочетаний в слово, например, с ума сшедший -сумасшедший, вечно зеленый - вечнозеленый [1, с. 242], и образование сложносоединенных слов, например, школа-интернат, вагон-ресторан. К морфолого-синтаксическому способу относят словообразовательные процессы, в результате которых слово меняет свою частеречную принадлежность вследствие различного рода эллипсов, например, дежурный офицер - дежурный.
Данная классификация не лишена недостатков. Во-первых, многие процессы преобразования словосочетания в слово оказались за ее пределами. Это, например, уже упомянутая выше универбация, когда «на смену словосочетаниям <...> приходят суффиксальные существительные, образованные от основ зависимого имени прилагательного» [13, с. 57-58], например зачетная книжка -зачетка; телескопическое словосложение, представляющее собой «накладывание» повторяющихся частей смежных компонентов словосочетания, например, халтурное турне - халтурне и т. п. Во-вторых, мы вынуждены констатировать неопределенность и размытость основания для классификации - понятия «средство словообразования»: в одном случае в качестве средства выступает субстанция - аффикс, в другом - процесс -компрессия словосочетания, в третьем - результат - переход слова из одной части речи в другую. В этой ситуации возможно неоправданное отнесение одного и того же явления к разным словообразовательным моделям. Так, например, эллипс в сторону зависимого слова (учительская комната - учительская) традиционно относят к морфологосинтаксическому способу, а эллипс в сторону главного (высокая температура - темпера-
тура) - к лексико-семантическому, хотя сущность этого процесса и в первом и во втором случае идентична: идиоматизированное словосочетание заменяется одним из своих компонентов. Можно, конечно, утверждать, что в первом случае отмечается изменение частеречной принадлежности зависимого слова, а во втором - сохранение грамматической отнесенности главного компонента словосочетания. Однако следует учесть, что получившаяся в результате субстантивации лексема, хотя и отличается грамматически от своего словарного эквивалента (прилагательное -существительное), имеет все-таки ту же грамматическую отнесенность, что и эталонное словосочетание (субстантив). Это и позволяет рассматривать эллипс в сторону зависимого слова и эллипс в сторону главного слова как две разновидности одного процесса.
В ряде исследований (см. обзор в [8]) приведенная выше система моделей преобразования (конденсации) словосочетания в слово заменяется бинарной корреляцией, включающей:
1) семантическую конденсацию, определяемую как «включение значения (план содержания) одного из компонентов сочетания слов (при редукции его плана выражения) в семантическую структуру другого компонента» [8, с. 123], например: девятиэтажный дом - девятиэтажка (универбация), первый секретарь - первый (эллипс в сторону зависимого слова), повышенное давление - давление (эллипс в сторону главного слова);
2) лексическую конденсацию, определяемую как стяжение компонентов словосочетания в сложное слово, например: автоматическая кормушка - автокормушка (аббревиатура); с белой головой - белоголовый (бахув-рихи); везде сущий - вездесущий (юкстапозит), возить бензин - бензовоз (дериват); копатель канав - канавокопатель (композит).
Общая тенденция современного языкознания заключается в том, чтобы объявить оба эти процесса деривационными, то есть приводящими к образованию новых номинативных единиц1. Более того, иногда вы-
1 Например, С. Д. Канцнельсон предлагал считать все процессы преобразования словосочетаний в слова синтаксической деривацией [6, с. 108], поскольку разнообразные виды конденсации / универбализации «образуются по определенным синтагматическим деривационным моделям» [8, с. 105].
сказывается мнение о том, что «содержание номинации всегда (выделено нами - В. Т.) является конденсацией значения высказывания» [2, с. 233]. В силу этого всякий словообразовательный акт определяется как акт свертывания синтаксического развернутого описания в номинативную единицу. См., например, у И. С. Торопцева: «За исключением звукоподражаний, всякому новому слову (всякому слову вообще) предшествовало описание - синтаксическая объективация» [18, с. 12]. Модель акта деривации здесь получает такую трактовку: новое слово (номинатема) появляется не как результат простого прибавления форманта к производящей основе, а как результат «структурного преобразования одной формы номинации (словосочетания) в другую, синонимичную ей форму (в производное слово)» [14, с. 9-10]. В этом случае, в принципе, любое новое производное слово должно определяться как возникающее в результате конденсации, что и позволяет отождествить последнюю с деривацией.
Предложенная трактовка, к сожалению, не находит подтверждения в речевой практике. Если, например, для ситуаций преобразования словосочетания промышленная зона в слово промзона, а словосочетания группа продленного дня в слово продленка абсолютная тождественность значения подкрепляется возможностью свободной взаимозамены словосочетания и слова в одном и том же окружении, то для случаев образования, например, слов стол - столяр, глухой -глухарь, глядеть по верхам - верхогляд это абсолютно невозможно. Вряд ли возникновению номинатемы столяр предшествовало описательное наименование тот, кто делает столы, глухарь - тот, который глухой, верхогляд - тот, кто глядит по верхам. Указанные описания являются только рефлексией на слова, образованные как одноактный процесс аналогического словообразования (образования новых номинативных единиц), и могут использоваться либо в редких ситуациях интерпретации слова - так сказать, «амнезийной», когда осуществляется поиск наименования к тому или иному понятию, либо в ситуациях интерпретации внутренней формы производного слова путем «словообразовательной перифразы». При этом лингвисты прямо указывают на
чисто лингвистический статус последней, считая, что она - «своего рода формула словообразовательного (деривационного) толкования, словообразовательной семан-тизации производных слов» [9, с. 30]. Как убедительно показала Н. В. Дьячок, это словообразовательное (деривационное) толкование абсолютно не тождественно словосочетанию, подвергшемуся универбализации: «Словообразовательная перифраза слова прогрессивка могла быть представлена следующим образом: то (род), что имеет отношение к прогрессивному (вид) (прогрессив-), напоминая перифразу мутационного словообразования, если бы не тот факт, что прогрессивка - это не все то, что относится к прогрессивному, а именно прогрессивная зарплата» [3, с. 116].
В некоторых работах все же предпринимается попытка преобразовать универбали-зируемое словосочетание в перифразу, чтобы показать тождество этих явлений и тем самым подтвердить деривационный статус конденсатов. Например, Н. Ф. Клименко интерпретирует словообразовательное значение слова золотошукач как той, хто шукач золота [7, с. 111], а великомученик как той, хто є великий мученик [7, с. 114]. Однако очевидным является то, что не указанные перифразы, а именно словосочетания шукач золота и великий мученик являются абсолютными синтагмными эквивалентами, дублетами указанных слов и могут свободно с ними взаимозаменяться в тексте. См., например: Тому наша робота нагадує діяльність шукачів золота - просіваємо масу піску, щоб роздобути одну, але дорогоцінну піщинку и Тому наша робота нагадує діяльність золотошукачів
Нагадаю відомі любовні невдачі нашого великого мученика долі и Нагадаю відомі любовні невдачі нашого великомученика долі. Это становится еще более очевидным при сравнении слов данного типа с теми единицами, которые однозначно трактуются нами как деривационные композиты. Например, если сравнить ономасиологические структуры лексем вольнослушатель (универ-бат от вольный слушатель) и легкоатлет (дериват от легкая атлетика), имеющих внешне сходную морфемную организацию (Основа Прилагательного + интерфикс + Существительное), можно обнаружить значительные расхождения в структуре пред-
ставления в них знания о референтах. Так, для вольнослушателя возможны, если использовать методику Н. Ф. Клименко, две семантические интерпретации: «вольный слушатель» и «тот, кто является вольным слушателем», а для легкоатлет - только одна «тот, кто занимается легкой атлетикой». Но, во-первых, если в текстах вольнослушатель может быть свободно заменено на вольный слушатель (ср.: В том же году поступил вольнослушателем в институт имени И. Е. Репина в Санкт-Петербург и В том же году поступил вольным слушателем ...), то легкоатлет не имеет текстового эквивалента (невозможно, по крайней мере, в данном значении - * легкий атлет). Во-вторых, если интерпретация «тот, кто является вольным слушателем» устанавливает абсолютное тождество («является») между левым («тот, кто») и правым («вольным слушателем») компонентами формулы, то «тот, кто занимается легкой атлетикой» отмечает только наличие признака («занимается легкой атлетикой») у субъекта («тот, кто»). Таким образом, в первом случае семантика исходного словосочетания и композита тождественна и характеризует универбализационные отношения между указанными единицами, а во втором - взаимосвязанна и интерпретируется как перифрастическая, то есть констатирующая деривационную связь между источником и результатом. Впрочем, и сама
Н. Ф. Клименко, косвенно подтверждая нашу трактовку соотношения перифразы и значения исходного словосочетания, пишет: «Для пояснения слов вівцеферма, конеферма достаточно развернуть их в словосочетания вівчарська ферма, кінська ферма» [7, с. 85], то есть указывает на абсолютную семантическую тождественность словосочетания и возникшего на его базе универба-лизационного слова.
В силу вышесказанного следует считать, что универбализация - это ситуация, когда слово, замещающее словосочетание, выступает в качестве его дублета в пределах тождества единой номинативной единицы - номинате-мы. Процесс замены словосочетания словом здесь должен трактоваться не как деривация, не как формирование новой номинации, а как усовершенствование старой, как акт замены расчлененного наименования универба-лизованным однословным наименованием.
Отметим основные типы универбализации.
Модель 1: (А+В)/(Х)/ —— А/Х/. К данной модели относятся все случаи эллипса, когда представителем словосочетания (слово А + слово В в значении Х) становится один из его компонентов (слово А в значении Х). Это может быть зависимое слово, например пленный солдат - пленный, или главное слово, например высокая температура - температура. Отсутствие в этом случае семантических расхождений, свободная взаимозамена словосочетания и образованного на его базе слова в одинаковых окружениях и формальная связанность этих единиц дают основание считать эллиптические модели моделями универбализации.
Модель 2. (А+В)+С/(Х)/ — АС/Х/. В этом случае к словосочетанию (А+В), имеющему значение (Х), прибавляется формант С при опущении компонента В. Данное прибавление имеет только структурную значимость. Его следствием является возникновение не новой номинативной единицы (значение правого компонента формулы абсолютно идентично значению левого компонента), а вербального (словесного) эквивалента словосочетания. Например, к зависимому компоненту словосочетания зачетная (А) книжка (В) при опущении компонента (В) добавляется формант -/к/(а) (С), в результате чего возникает слово зачетка (АС) со значением, абсолютно тождественным значению исходного словосочетания (Х). Перед нами пример классической универ-бации. Нет никакого сомнения в том, что к моделям деривации указанную модель мы отнести не можем - здесь нет того внешнего мотивационного отношения, которое характеризует последнюю, когда значение производного слова включает значение производящего как часть своей внутренней формы. Добавление словообразовательного форманта лишь имитирует процесс деривации.
Модель 3. (А+В)/(Х)/ — АВ/Х/. В этом случае универбализация имеет своим результатом сложное слово. В противоположность деривации, при которой продуцируются новые номинативные единицы с семантикой, отличной от семантики исходных словосочетаний (ср.: рубить мясо - мясорубка, лазить в воде - водолаз и т. п.), в языке отмечаются процессы, в результате которых
между словосочетанием и образованным на его базе композитом не возникает никаких семантических расхождений, например: артобстрел (=артиллерийский обстрел), черноволосый (=с черным волосами), вышеупомянутый (=упомянутый выше). Открытым остается вопрос о том, каков здесь статус образованного слова как в системе языка в целом, так и относительно производящей единицы. Очень часто утверждают, что «между исходным словосочетанием и его конденсатом существуют отношения производности» [16, с. 88], т. е. внешней мотивированности. Однако если исходить из того, что последняя является отношением между двумя номинатемами, значение одной из которых (производной) формируется значением другой (производящей), но не совпадает с ним, мы должны констатировать, что в упомянутых выше примерах между производящей и производной единицами вовсе не существует отношений внешней словообразовательной мотивации - значение слова здесь не «определяется через значение» словосочетание, а абсолютно совпадает с ним (не вызывает сомнения тождественность значений, например, словосочетаний заменитель кожи, печение хлеба, с одной стороны, и слов кожзаменитель, хлебопечение - с другой).
Исходя из вышесказанного, можно утверждать, что между словосочетанием и его словесным эквивалентом здесь реализуются словообразовательные, но не внешние, деривационные, а внутренние, межглоссо-вые мотивационные отношения. Композитная лексема здесь является вместе со словосочетанием дублетами номинатемы, которая включает в свой состав оба эти компонента. Само же превращение словосочетания в слово должно быть определено не как деривация и не как лексикализация, которая предусматривает семантическое саморазвитие речевой реализации исходной номи-натемы и распад ее актуального тождества, а как универбализация, которая характеризуется не изменением, а сохранением семантики словосочетания в созданном слове. К числу универбализационных композитов относятся прежде всего аббревиатуры, которые возникли вследствие синтаксической компрессии словосочетания, такие, например, как острое респираторное заболева-
ние - ОРЗ, зоологический парк - зоопарк,
т. е. все случаи, когда сокращение выступает не как номинация, а «как один со способов концентрирования информации с целью повышения эффективности общения» [15].
Правда, иногда говорят о том, что «аббревиатура создается сокращением материальных единиц производящего комплекса и уплотнением, конденсацией, но не сокращением его значения (выделено нами - В. Т.)» [5, с. 4], что предполагает наличие каких-то семантических изменений при переходе от словосочетания к слову. Но даже тот же автор одновременно считает, что, «будучи новыми единицами в плане выражения, сокращенные слова в плане содержания сохраняют со словосочетанием (словом) генетическую связь, которая основана на общности референтного значения (выделено нами - В. Т.) словообразовательной пары» [5, с. 5]. Замена словосочетания словом не сопровождается конденсацией его значения, а наоборот - «конденсирован-ность», монолитность семантики генерирующих словосочетаний является основным фактором, который мотивирует их замену словом. При этом производящее словосочетание и аббревиатура очень часто в текстах существуют параллельно, интерпретируясь одно через другое, например: «Что такое КНУ? - Киевский национальный университет!», «Что такое зарплата? - Заработная плата», что и подтверждает их полную семантическую тождественность.
Аббревиация, являясь разновидностью универбализации, отражает общие модели образования универбализационных композитов. Например, абсолютно совпадают по модели образования такие единицы, как, с одной стороны, бортпроводник, образованная аббревиатурным способом (часть основы слова бортовой + слово проводник) от бортовой проводник, а с другой - вольнослушатель, образованная композитным, в видовом значении этого термина, способом (основа слова вольный + интерфикс + слово слушатель) от вольный слушатель; аббревиатура автовладелец (часть основы слова автомобиля + слово владелец), образованная на базе словосочетания владелец автомобиля, и словосложение землевладелец, (основа слова земля + интерфикс + слово владелец), образованное на базе сло-
восочетания владелец земли и т. д. Различия здесь касаются только того, как представлены компоненты исходного словосочетания в получившемся сложном слове. При аббревиации они не совпадают по протяженности с основами исходных единиц, при композиции - совпадают. Следовательно, аббревиация и приведенные выше примеры композитопостроения различаются только качеством конструктов, но не механизмом процесса образования. Однако в этом случае мы можем говорить только о структурных разновидностях одинаковой сущности, то есть о структурных разновидностях композитной универбализации - аббревиацион-ной и композитной.
Мы выделяем две разновидности модели 3.
Во-первых, это прямая универбализация, когда исходное словосочетание структурно абсолютно релевантно образованному на его базе слову: в композите совпадает и порядок расположения и количество компонентов исходного словосочетания, преобразовавшихся в конструкты слова. Для того, чтобы словосочетание стало интерпретироваться как композит, в его структуре все же должны произойти какие-нибудь формальные изменения, которые, собственно, и формируют его словный статус. Нами было отмечено только сокращение планов выражения всех или некоторых компонентов словосочетания, что позволяет считать прямой универбализацией только универбализацию абревиационного типа, например, военкор (=военный корреспондент), метеослужба (=метеорологическая служба) и т. д.
Во-вторых, это универбализация мета-тезного типа, когда порядок расположения компонентов исходного словосочетания не изоморфен порядку расположения эквивалентных конструктов композита. Здесь отмечается чистая композиция, например, киноартист (=артист кино), и композиция, осложненная абревиацией, например, порнозвезда (=звезда порнофильмов), кожимит (=имитатор кожи).
Модель 4. (А+В)+С/(Х)/ — авс/Х/. В этой
модели к компонентам производящего словосочетания прибавляются аффиксальные морфемы, которые имеют не семантическую, а структурную значимость. Существуют два типа реализации этой модели.
Во-первых, это универбализация компонентного типа, когда структура универба-лизационного композита количественно не релевантна структуре исходного словосочетания. Чаще всего это является результатом добавления структурных компонентов при образовании композитов. Таким структурным компонентом обычно является интерфикс, например, благоглупость (=благая глупость), газоапаратура (=газовая аппаратура).
Иногда образование слова на базе словосочетания сопровождается имитацией деривационного процесса, то есть выступает в виде универбализации универбного типа. Отличие от композитной деривации здесь состоит в том, что словообразовательный формант не привносит в семантику нового слова нового значения. В русском языке такая универбализация в большинстве случаев отмечается при образовании бахуври-хи. Например, бахуврихи великодушный (человек), хотя и имеет в своей структуре форманты - суффикс [ный] и интерфикс -о-, абсолютно тождественен по значению фраземе великой души (человек), что и позволяет считать его универбализационным композитом.
Второй разновидностью указанной модели является универбализация компонентно-метатезного типа, когда добавление структурного форманта сопровождается перестановкой конструктов исходного словосочетания при его преобразовании в композит, например, работорговля -торговля рабами, нефтепродукты - продукты нафтоперегонки.
Модель 5. (А+В+^ /(Х)/ — АВД/ (-^. Эта модель представляет ситуации эллипса части производной конструкции при универбализации.
Так же, как и в модели 4, последняя может иметь вид универбализации компонентного типа. Но в этом случае происходит не добавление, а утрата, эллипс или знаменательных, например, завком (=заводской комитет профсоюзной организации), или служебных, например, ООО (=общество с ограниченной ответственностью) единиц и т. п.
То же происходит и при универбализации компонентно-метатезного типа, когда потеря или знаменательного, например, культтовары (=товары культурно-бытового
назначения), или служебного, например, Радиопередача (=Передача по радио) слова сопровождается перестановкой компонентов производящей конструкции.
Модель 6. (А+В+D)+С/(Х)/ — АВС/Х/ (^). Универбализация по этой модели предусматривает одновременную утрату компонента производящей конструкции и добавление «структурного» аффикса - суффикса или интерфикса.
Так же, как и для предыдущей модели, нами отмечаются ситуации чистой универбализации компонентного типа. Обычно это бахуврихи с опущенным служебным компонентом производящей конструкции, например, белоснежный (=белый, как снег) с утратой глоссы как и добавлением интерфикса -о- и форманта [ный], одноцветковый (=с одним цветком) с утратой глоссы с и добавлением интерфикса -о- и форманта [овый]. В некоторых случаях интерфиксная универбализация сопровождается только изменением грамматической оформленности без добавления суффиксальных формантов, например, вислозадый (=с отвислым задом), белобокий (=с белыми сторонами).
Так же, как и в предыдущей модели, нами отмечаются и ситуации универбализация компонентно-метатезного типа, когда перестановка конструктов сопровождается
добавлением структурного форманта и одновременной потерей или знаменательного, например, водопонижение (=понижение уровня воды) с потерей глоссы уровня и добавлением интерфикса -о-, или служебного слова, например, сахарно-белый (=белый, как сахар) с потерей глоссы как и добавлением интерфикса о.
Предложенное описание определяет только базовые типы универбализации. Задача состоит в построении системы возможных ее разновидностей в пределах указанных моделей. Для того, чтобы данная система могла быть как можно более полной, нами сейчас составляется «Словарь универбатов русского языка», в котором в пределах словарной статьи дается не только ономасиологическое описание универбали-зационной пары, но и указывается модель и разновидность универбализации. Например, универбализационная пара торговля чаем / чаеторговля описывается как образованная по модели 4. (А+В)+С/(Х)/ —— АВС/Х/ универбализации компонентно-метатезного типа. При этом приводится схема универбализации: Сущ1ед+Сущ5ед > ОснСущ5ед+инт+Сущ1ед. Именно эмпирический анализ словарного материала и позволит составить полный перечень таких схем для русского языка.
Список литературы
1. Ахманова О. С. Очерки по общей и русской лексикологии. М. : Учпедгиз, 1957. 296 с.
2. Гак В. Г. К типологии лингвистических номинаций // Языковая номинация : общие вопросы. М. : Наука, 1977. С. 230-293.
3. Дьячок Н. В. К вопросу о разграничении понятий «словообразовательная перифраза», «словообразовательное значение» и «базовое словосочетание» для номинатем типа «словосочетание + универб» // Теоретические и прикладные проблемы русской филологии. Вып. XV. 2007. Ч. 1. С. 111-118.
4. Исаченко А. В. О грамматическом значении // Вопр. языкознания. 1961. № 1. С. 28-43.
5. Каховская Л. Ф. Аббревиация как способ словообразования : автореф. дис. ... канд. фи-лол. наук. Минск, 1980. 22 с.
6. Кацнельсон С. Д. Содержание слова, значение и обозначение. М.-Л. : Наука, Ленингр. отд-ние, 1965. 112 с.
7. Клименко Н. Ф. Словотворча структура і семантика складних слів у сучасній українській мові. К. : Наукова думка, 1984. 252 с.
8. Кудрявцева Л. А. Моделирование динамики словарного состава языка. К. : Киевский университет, 2004. 208 с.
9. Моисеев А. И. Основные вопросы словообразования в современном русском литературном языке : учебн. пособие. Л. : Изд-во ЛГУ, 1987. 207 с.
10. Немченко В. Н. Современный русский язык. Словообразование : пособие. М. : Высшая школа, 1984. 255 с.
11. Осипова Л. И. Суффиксальная универбация как продуктивный способ образования новых слов в русской разговорной речи // Русский язык : исторические судьбы и современность : тез. докл. II междунар. конгресса исследователей русского языка (18-21 марта 2004 г.). и^ : http://www.philol.msu.ru/~rlc2004/ru/participants/psearch.php?pid=12514
12. Петров А. В. Отфразеологическая деривация сквозь призму базовых понятий словообразования // Восточноукраинский лингвистический сборник. Донецк : Донеччина, 2004. Вып. 9. С. 242-264.
13. Прокопович Н. Н. Словосочетание в современном русском литературном языке. М. : Просвещение, 1966. 400 с.
14. Сахарный Л. В. Психолингвистические аспекты теории словообразования. Л. : Изд-во ЛГУ, 1985.
15. Сахибгареева Л. Ф. Проблема аббревиации в разноструктурных языках : деривационнономинативные аспекты / Л. Ф. Сахибгареева, Т. М. Гарипов // Вестник Башкирского государственного педагогического университета им. М. Акмуллы. и^ : http://iz.bspu.ru/index. php?in=vestnik/saxib.html
16. Снитко Е. С. Деривация и ее виды в русском языке // Русское языкознание. 1982. Вып. 4.
С. 84-89.
17. Степанова М. Д. К вопросу о синтаксической природе словосложения // Ученые записки МГПИИЯ. М., 1959. Т. 19. С. 305-341.
18. Торопцев И. С. Лексическая мотивированность (на материале русского литературного языка) // Ученые записки Орловского педагогического института. Орел, 1964. Т. 22. С. 21-27.
УДК 417.32
ББК 81' 44
В. М. Хамаганова
Функционирование констатирующих текстов в структуре текста типа «рассуждение»
Тексты типа «описание» и «повествование» - констатирующие тексты. По способу мышления о действительности они противопоставлены тексту типа «рассуждение»: вербализация восприятия предметного ряда и его свойств осуществляется констатирующими текстами, а отношения обусловленности между членами предметного ряда - рассуждением.
Рассуждение базируется на умозаключении, состоящем из посылок и вывода. Констатирующие тексты функционируют в структуре рассуждения в роли посылок, на основе которых строится вывод.
Ключевые слова: Текст, функционально-смысловые типы речи, описание, повествование, рассуждение, умозаключение, посылка, вывод.
V. M. Khamaganova Functioning of the stating texts in the text structure as «discourse»
The text of the «description» and «narration» types- are stating text. According to the way of thinkingthey are opposite to the text «reasning»type: verbalization of object perception and their properties is made by stating texts, and connective relations between members - by reasoning. Reaning is based on the inference consisting of premises and conclusion. The stating texts are functioning in the structure reasoning in the role of premises which are the base for conclusion.
Keywords: text, functional-semantic tyles of speech, description, narration, reasoning, inference, premise, conclusion.
Как лингвистические объекты описание, повествование и рассуждение получили обоснование в теории функциональносмысловых типов речи, опирающейся на логическую основу экспликации конструкций сверхфразового уровня. Разработанный О. А. Нечаевой функционально-смысловой
подход к текстовым единицам вошел в лингвистический обиход, получил признание как продуктивный для изучения языковых свойств текстовых конструкций [5].
Опираясь на идею Л. В. Щербы о далее неделимых единицах языка, составляющих тот или иной ярус речи, автор рассматривает ре-
