CC BY
113
УДК 803.0
УНИКАЛЬНЫЕ КОНСТИТУЕНТЫ
ЛЕКСИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ СОВРЕМЕННОГО НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА
© И. А. Шидловская
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450074 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел./факс: +7 (34 7) 273 6 7 78.
Е-mail: [email protected]
Настоящая статья представляет собой исследование проблемы уникальности в словообразовании немецкого языка. Автор на основе рассмотрения лексических единиц с уникальным конституентом доказывает свою точку зрения относительно анализа, структуры, образования и воспроизведения данных единиц в современном языке.
Ключевые слова: уникальные конституенты, уникальная основа, наращения, унификсы, членимость морфемы, субморфы, языковые окаменелости.
Термин «уникум, уникальный» прочно вошел в лексикон современного человека. Заимствованный из латинского языка вначале философами для обозначений определенных понятий культуры, он укрепился в повседневном языке.
Выделяя какие-либо неординарные явления в языке, мы определяем их как «уникальные», т.е. те явления, которые нельзя поставить в один ряд с подобными, редкие, исключительные.
По мнению Ф. де Соссюра «уникальность предполагает сверхиндивидуальную, социально-воспринимаемую языковую структуру, которая должна быть наиболее полно структурно определена» [1]. «Уникализация может быть проанализирована как семантическая потеря структуры, как завершающий пункт лексикализации, как сильнейшее лексическое ограничение, которое представляет собой, с грамматической точки зрения, утрату признаков комбинаторной структурной единицы, потерю продуктивности» [2, с. 57].
В. Фляйшер [3], М. Д. Степанова, И. И. Чернышова [4] дефинировали конституенты -(i)gall. -(i)gam. -flat, him-, lind- в лексических единицах Bräutigam, Lindwurm, Nachtigall, Unflat, Himbeere как уникальные морфемы, поскольку они являются исторически изолированными, остаточными элементами, которые можно проанализировать только с точки зрения диахронии: germ. galan „singen“, ahd. gomo „Mann“, ahd. flat „Sauberkeit, Schönheit“, ahd. hintberi „Himbeere“, ahd. lind „Schlange“. На синхронном уровне данные сегменты семантически не анализируются и не используются в какой-либо другой комбинации при словообразовании.
В современной лингвистике существуют различные толкования понятия «уникальные элементы слова». Данные основы Е. А. Земская называет связанными, т. к. они живут в языке только в соединении с суффиксами и приставками, т.е. в связанном виде. Связанные корни отличаются от свободных корней тем, что лишены способности употребляться вне связи с деривационными морфемами, т. е. не являются полноценными корнями. А. А. Реформатский предложил называть их «радиксоидами», а уникальные аффиксы «суффиксоидами» [5]. В рус-
ском языке уникальные аффиксы иногда называют «унификсами» [6]. В современном языке радиксои-ды сами по себе непонятны, их значение можно вывести только из состава тех слов, в которые они входят. Если они все-таки вычленяются, как правило, в поэтическом сознании, в средствах массовой информации и в какой-то степени осмысляются, то это единичное, следовательно, и уникальное явление можно понять только из определенного контекста.
Отечественные и зарубежные языковеды дискутируют о природе единичных, т.е. встречающихся лишь в одном слове, отрезков (аффиксов). Вычленяются ли они в составе слова, являются ли они аффиксами или незначимыми прокладками («пустыми морфами», наращениями)? Е. А. Земская доказала, что они вычленяются, т. к. часть, предшествующая им, встречается с тем же значением и в других словах. «Эти отрезки в составе слов отличаются от корневых и аффиксальных морфем тем, что не являются строительным материалом для образования новых слов, а лишь вычленяются из состава отдельных, нетипичных по своей структуре слов (построенных по действовавшим ранее в языке закономерностям или заимствованных из других языков).
Слова с «обычными» корнями и аффиксами строятся и служат моделью для построения других слов; они могут и производиться и воспроизводиться в речи. Слова с единичными отрезками всегда воспроизводятся» [7]. Наращения, т.е. уникальные аффиксы, отличаются от «нормальных» аффиксов. Наращения бывают фразеологичными по значению, т. е. их смысл подобен значению некро-тизмов, и нефразеологичны, т. е. их значения подобны значению аффиксов данного языка. Это различие проводит между двумя группами наращений глубокую границу. Первые уникальны и по форме, и по значению, их смысл неясен, фразеологичен. Вторые уникальны лишь по форме, их значение (если оно им приписывается общественным или индивидуальным языковым сознанием) не является чем-то диковинным, необычным, оно подобно ряду морфем данного языка. Именно поэтому слова, включающие наращения второй группы, стоят ближе к «настоящим» производным словам и луч-
ше членятся, имеют вторую степень членимости. Они тяготеют к словам с синонимичными аффиксами. Слова же, включающие наращения первой группы, членятся хуже (имеют третью степень членимости). Членение таких слов подобно значению фразеологических сочетаний [8].
Наращения - значимые, далее не делимые части слова. Поэтому их следует считать морфемами, но особого типа. В чем состоит их отличие от обычных корневых и аффиксальных морфем? Унификсы единичны и не употребляются в свободном виде. Это их отличает и от корневых, и от аффиксальных морфем. Аффиксы тоже не употребляются в свободном виде, но они повторяются в разных словах. Корни бывают единичными, но свобода употребления - их принципиальное свойство, радиксоиды же употребляются лишь в связанном виде и всегда повторяются.
Унификсы не создаются, не строятся в речи. Для того чтобы эти слова употребить, их надо знать. И этим свойством слова, включающие унификсы, близки фразеологическим сочетаниям. Последние тоже надо знать, чтобы употребить правильно.
Однако и фразеологические сочетания, и слова с унификсами сами могут служить образцом и для создания новых - индивидуальных - фразеологических сочетаний (часто используется в художественной литературе как средство комизма), и для создания новых слов. «Единственные в своем роде элементы слова не относятся к системе словообразования. Однако, обладая языковой ценностью, они потенциально могут получить также продуктивность, поскольку любое семантическое соотношение в языке как бы всегда является первой частью пропорции, по аналогии с которой могут быть созданы другие, также соотносимые пары» [9].
Унификсы нередко употребляются для создания речевых новообразований разного рода. Уни-фиксы, попавшие в состав таких новообразований, обычно не становятся аффиксами языка, а сохраняются лишь в тех контекстах, которые их породили. Например, могут создаваться слова с фразеологическими унификсами. Это бывает лишь при нескольких условиях: 1) при наличии подсказывающего контекста, 2) при определенной величине и связанной с ней выразительностью. Между уни-фиксами и аффиксами не всегда проходит четкая граница. Иногда их разделяет промежуточная зона - в тех случаях, когда имеется два или три слова с общим элементом, но лишь одно из них хорошо известно, т. е. принадлежит общелитературному языку [10]. Например, англицизмы на -ing в последнее время стали рассматриваться в качестве образований, стоящих на последней ступени чле-нимости, хотя еще до недавнего времени считались нечленимыми. По мнению исследователей, «здесь наблюдаются только первые зародыши изолирования отдельной морфемы»[11]. В словах Dumping (демпинг, бросовый экспорт) или Meeting (встреча,
собрание) данное окончание только при уникальных основах означает действия людей.
Н. М. Шанский [12] и В. Д. Аракин [13] под аффиксоидами понимают регулярно воспроизводимые корневые морфемы. Причем с аффиксоидами соотносятся только номинативные единицы языка. «Аффиксоид представляет собой именно аффиксоид лишь тогда и до тех пор, когда и пока он используется и как корневая, и как аффиксальная морфема, в последнем случае хотя и имеющая обобщенно-словообразовательну семантику, идентичную семантике аффиксов, но, тем не менее, соотносительную с лексическим значением корня или основы» [12]. Г. С. Чинчлей в понятие аффиксоид вкладывает следующий, на наш взгляд, противоречивый смысл. «Аффиксоид - это корень или радик-соид, характеризующийся словообразовательной регулярностью» [14]. Однако если радиксоид становится суффиксоидом, то суффиксоид - это нечто большее, чем суффикс, а радиксоид - единица, не достигшая статуса корня.
Мы согласны с германистом Р. З. Мурясовым, который отмечает, что термин «аффиксоид» не вполне соответствует сущности отражаемых им явлений, и «все образования на -оид указывают не только на подобие или сходство чего-либо с чем-либо, но и на неполноценность, недооформлен-ность какого-либо элемента до уровня полноценного элемента, т. е. на недостаточность свойств, на неполный набор признаков... Противоречивость термина аффиксоид становится очевидной при противопоставлении его термину радиксоид. Так, из рассуждений А. А. Реформатского следует, что этим термином обозначаются уникальные или блокированные корнеподобные части слова, которые остаются после вычета суффиксов. Иначе говоря, радиксоид - это дефектный корень, единица -меньшая, чем полноценный корень и не случаен тот факт, что А. А. Реформатский такие части называет «обрубками». Если радиксоид - «обрубок», остающийся после вычитания суффикса, повторяющегося в ряде других деривационных конструкций, то суффиксоид - это «обрубок», который остается после вычитания полноценного корня. Поэтому, мы считаем, что оппозиция радиксоид-суффиксоид правомерна лишь в том случае, если мы вкладываем в них содержание единиц меньших, чем радикс и суффикс, и дефектных по сравнению с последними» [15, с. 62].
Определение аффиксоида мы находим также в лексиконе Мецлера, который определяет данные морфемы, в первую очередь, как свободные (т.е. не уникальные), „die sich bei der Reihenbildung von Komposita zu einem Affix zu entwickeln scheinen, da sie sich von ihrer Bedeutung als freies Morphem entfernen, z.B. -frei, -mäßig, -werk, Riesen-, tod-„ [16, с.17]. В данном источнике также уточняются разновидности аффиксоидов - префиксоидов и суффиксоидов. Данные морфемы также являются сво-
бодными, которые „sich bei der Reihenbildung von Komposita vom Erstglied zu einem Präfix (Präfixoid) oder vom Zweitglied zu einem Affix (Suffixoid) entwickeln z.B. Riesen -erfolg, -pleite, -spiel; Fehl -gift, -start, -druck; -frei in alkohol-, gift-, atomwaffen-, beschwerde-, schulterfrei; -wesen in Schul-, Verkehrs-, Melde-, Fuhr-, Brauwesen“ [16, с.505, 662]. Подобные корневые морфемы, функционирующие в качестве аффиксов, были названы полуаффиксами.
На наш взгляд, наиболее точные и адекватно отражающие деривационно-семантические свойства лексических единиц с уникальными сегментами (субморфами) определения были предложены М. Д. Степановой. По мнению автора, корневые субморфы определяются как уникальные основы. В нашей работе мы также придерживаемся данной точки зрения и считаем справедливым понимать под уникальными основами такие отрезки, которые после отсечения словообразовательных элементов не имеют аналогов в составе основ свободно функционирующих слов современного немецкого языка, например meiß-, steng-, saib- в существительных Meißel, Stengel, Saibling; munk-, nusch-, glitz- в глаголах munkeln, nuscheln, glitzern; fäh-, fuch- в прилагательных fähig, fuchtig.
М. Д. Степанова проводит различие между уникальными и связанными основами. «От уникальных основ отличаются такие отрезки, которые, представляя собой также «остатки» после отсечения словообразовательного элемента, не соответствуют основам свободно функционирующих слов, но встречаются в составе нескольких слов с разными аффиксами. Такие группировки особенно часто встречаются в заимствованной лексике, например Student, Studium, studieren, и называются связанными производящими основами» [17, с. 11]. При этом ученый соглашается с тем, что разграничение связанных и уникальных основ (особенно в заимствованных словах) представляет трудность и может быть спорным.
В нашей работе мы придерживаемся мнения Е. Доналис, которая определяет аффиксальные квазиморфы (уникальные аффиксы) как „Scheinaffix (auch Quasiaffix, Pseudoaffix) ist Teil eines Lexems, das kein Allomorph eines Morphem ist, aber formal Affix zu sein scheint. z.B. -e in Blume, Löwe, Häme, Weite; -el in Himmel, Hammel, Hummel, Blödel, Säckel, Ärmel; -in in Kretin, Freundin“ [18, с. 25].
Выделение того или иного уникального сегмента возможно только при наличии «морфологизированного соседа» [5]. Е. С. Кубрякова считает, что квазиморф должен иметь нерегулярную дистрибуцию, которая трактуется автором достаточно широко: «Корневой квазиморф отличается от корневого морфа своей связанностью деривационными аффиксами. Служебный квазиморф отличается от обычного аффикса исключительно узкой сочетаемостью; он соединяется с ограниченным кругом основ, перечисленных особым списком» [19, с. 61]. Р. З. Мурясов считает, что «допущение для квази-
морфов большего количества дистрибуций, чем одна, стирает грань между малочастотными аффиксами и квазиморфами, с одной стороны, и между уникальными корневыми квазиморфами и связанными производящими основами, с другой» [15, с. 66]. Если квазиморфы имеют корреляты в виде полноценного морфа, то это уже не квазиморфы, а морфологические фразеологизмы. Связанность деривационными аффиксами не может служить признаком квазимофности связанного корня. На наш взгляд, основным критерием квазиморфности следует считать уникальность дистрибуции. Уникальная основа должна быть связана только одним суффиксом, префиксом или конфиксом. Особенно ярко это выражено в словах-интернационализмах: Kanal, Madrigal, Affrikate, grotesk, Rekonzialiation, Fraktur, Nimbus, Ouvertüre.
В современном немецком языке встречаются морфемы, находящиеся в одной единственной дистрибуции, которые можно вычленить в качестве конституентов слова только с помощью метода дистинктивной оппозиции. У данных морфем отсутствует признак повторяемости. Речь идет о «застывших формах», о словах, которые исчезли из обихода в качестве свободных единиц, т. е. об уникальных морфемах [3; 21-22] или о «языковых окаменелостях» („sprachliche Versteinerungen“) [19]. Чтобы изолировать уникальные морфемы, противопоставим детерминативкомпозиты и композиты с уникальной морфемой с общим конституентом: Heidel-, Erd-, Wein-, Stachel-, Him-, Brombeere; Rot-, Fleisch-, Brat-, Sülz-, Mettwurst. В качестве уникальных вычленяются Him, Brom, Mett, которые выступают только в данной дистрибуции.
«Языковые окаменелости» сохранились также в композитах с уникальными морфемами в наименованиях некоторых дней недели: Montag - Mon в переводе с латинского dies lunare (день луны); Dienstag - Diens в mhd. Zies, что означало имя германского бога; Donnerstag - Donners с латинского Iovis dies (день бога грома); Freitag - Frei означало имя германской богини Freia, что соответствовало латинскому dies Veneris (день Венеры). Подобные явления сохранились также во фразеологизмах: in Saus und Braus, in Bausch und Bogen, а также «в существовании такой единицы как sintemalen» [22, с. 121].
Таким образом уникальные морфемы (псевдоморфемы, квазиморфемы) отличаются от словообразовательных морфем и конфиксов тем, что они не обладают более значением и употребляются только в одном конкретном слове. В современный язык данные конституеты интегрировались в «замороженном» виде из древних языков либо были заимствованы из современных. Несмотря на сильно затемненную, а иногда и вообще исчезнувшую семантику, носители языка активно воспроизводят лексические единицы с подобными элементами, анализируя и синтезируя значение целого.
ЛИТЕРАТУРА
1. Соссюр де Ф. Курс общей лингвистики.. М.: Лингвистическое наследие ХХ в., 2004. -256 с.
2. Feilke H. Sprache als soziale Gestalt. Frankfurt a.M.: Suhrkamp, 1996. -181 S.
3. Fleischer W. Wortbildung der deutschen Gegenwartssprache. Tübingen: Niemeyer, 1995. -382 S.
4. Stepanova M. D., Cernyseva I. I. Lexikologie der deutschen Gegenwartssprache. Moskau: Academa, 2005. S. 256.
5. Реформатский А. А. // Развитие современного русского языка. М.: Наука, 1975. С. 5-13.
6. Земская Е. А. // Вопросы филологии. МГПИ им. В. И. Ленина. Т. 341. М., 1969. С. 100-106.
7. Земская Е. А. Современный русский язык. Словообразование. М.: Просвещение, 1973. -303 с.
8. Кубрякова Е. С. // Вопросы языкознания. №2. 1970. С. 78-90.
9. Арутюнова Н. Д. Очерки по словообразованию в современном испанском языке. М.: АН СССР, 1961. -150 с.
10. Беленчиков Р. // Studia Rossica posnamensia. Zezsyt XXVII. Poznan, 1996. -176 S.
11. Петрухина Е. В. Структура и членимость русского слова. Режим доступа: http://www.portal-slovo.ru.
12. Шанский Н. М. Очерки по русскому словообразованию. М.: Изд-во МГУ,1968. -310 с.
13. Аракин В. Д. // Филологические науки. №°4. 1959. С. 107-118.
14. Чинчлей Г. С. Соотношения минимальных значимых единиц языковой структуры. Кишинев, 1975.
15. Мурясов Р. З. Морфология производного слова. Уфа, 1992. -190 с.
16. Metzler Lexikon Sprache. Verlag Metzler J. B. Stuttgart, Weimar, 2005. -782 S.
17. Словарь словообразовательных элементов немецкого языка. / Под рук. М. Д. Степановой. М.: Рус.яз., 1979. -536 с.
18. Donalies E. Die Wortbildung des Deutschen. Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 2005. -315 S.
19. Behaghel O. Die deutsche Sprache. Mit Hinweise und Anmerkungen von F. Maurer. Halle: Saale, 1968. -183 S.
20. Кубрякова Е. С. Основы морфологического анализа. М.: Наука, 1974. -217 с.
21. Степанова М. Д. Словообразование современного немецкого языка. М.: Изд-во лит-ры на иностранных языках, 1953. -376 с.
22. Schippan T. Lexikologie der deutschen Gegenwartssprache. Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 2002. -306 S.
Поступила в редакцию 20.08.2008 г.
