CC BY
85
Дж. Ларокка (Мачерата, Италия)
«UN POETA SICURO» И ЕЕ «PIÙ FEDELE INTERPRETE». АННА АХМАТОВА В ПЕРЕВОДАХ РАИСЫ ОЛЬКЕНИЦКОЙ НАЛЬДИ
Аннотация. В статье представлена детальная история появления самых ранних переводов поэзии Анны Ахматовой на итальянский язык и связанная с ними итальянская рецепция ахматовской поэзии, особенно стихов, вошедших в «Antologia dei poeti russi del XX secolo» (Милан, Treves, 1924), первую антологию русских поэтов на итальянском языке, изданную русской переводчицей и поэтом-эмигрантом Раисой Олькеницкой Нальди (1886-1978). Антология вышла в свет, когда переводы стихов Ахматовой были уже выполнены итальянским ученым и переводчиком Этторе Ло Гатто в журналах и в его работе «Русская поэзия революции» (Poesia russa della rivoluzione, Рим, Alberto Stock, 1923). Целью данной статьи является анализ 1) ахматовского канона Олькеницкой, представленного в сборниках 1924 г. и 1962 г. («Анна Ахматова. Поэзия», Милан, Nuova Accademia) и 2) переводческих методов (строфика, ритмика, фонетика, семантика) и стратегии Олькеницкой в свете традиции, начатой Ло Гатто, и последующих переводов поэзии Ахматовой с 1924 по 1962 г. Ло Гатто отмечал верность перевода и изящность итальянского языка Олькеницкой, назвав ее «самым точным толкователем» русского автора. В Антологии 1924 г. Олькеницкая выбрала стихотворения Ахматовой 1911-1917 гг. (книги «Вечер», «Четки», «Подорожник», «Белая стая»), в которых сконцентрированы главные стилистические, семантические и фонетические характеристики творчества Ахматовой. В антологии 1962 г. учитываются новые сборники Ахматовой («Тростник», «Ветер войны», «Луна в зените», «Шестая книга», «Шиповник цветет» и «Тайны ремесла»), но Ахматова продолжает рассматриваться Олькеницкой в русле дореволюционной поэтики.
Ключевые слова: Анна Ахматова; русско-итальянские культурные связи; история перевода; русская эмиграция.
G. Larocca (Macerata, Italy)
"Un Poeta Sicuro" and Her "Più Fedele Interprete".
Anna Akhmatova in Raisa Ol'kenitsaya Naldi's Translations
Abstract. The article discusses the earliest translations of Anna Akhmatova's poetry into Italian and the Italian reception of her oeuvre associated with them, especially the verses included in "Antologia dei poeti russi del XX secolo" ("Anthology of XX Century Russian Poets", Milan, Treves, 1924), the first anthology of Russian poets in Italian, published by the translator-emigrant poet Raisa Ol'kenitskaya Naldi (1886-1978). The anthology appeared after Ettore Lo Gatto's translations of Akhmatova in various magazines and in his work "Russian Poetry of the Revolution" (Poesia
russa della rivoluzione, Rome, Alberto Stock, 1923). The purpose of this article is to highlight 1) Ol'kenitskaya's perception of Akhmatova and, therefore, the 'Akhmato-vsky canon', presented in the 1924 collection and the subsequent collection edited by Ol'kenitskaya in 1962 ("Anna Akhmatova. Poetry", Anna Achmatova. Poesie, Milan, Nuova Accademia) and 2) Ol'kenitskaya's translation methods (stanza, rhythm, phonetics, semantics) and strategy in light of the tradition begun by Lo Gatto and subsequent translations of Akhmatova's poetry from 1924 to 1962. Lo Gatto noted the correctness and elegance of Ol'kenitskaya's translation, calling her "the most accurate interpreter" of Akhmatova. In the anthology of 1924, Ol'kenitskaya chose poems from 1911 to 1917 ("Evening", "Rosary", "Plantain", "White Pack"), in which the main stylistic, semantic and phonetic characteristics of Akhmatova's work are concentrated. In the 1962 anthology, Akhmatova's new collections are taken into account ("Reed", "The Wind of War", "The Moon at Zenith", "Sixth Book", "Dogrose Blossoms" and "Secrets of the Craft"), but Akhmatova continues to be considered by Ol'kenitskaya in the context of pre-revolutionary poetics.
Key words: Anna Akhmatova; Russian and Italian Cultural Relationships; History of Translation; Russian emigration.
В истории перевода русской литературы в Италии первой половины XX в. своеобразной творческой лабораторией выступают 1920-е гг.; в это время проводились эксперименты в области новых средств и методов перевода, а понятие «переводчик» становилось профессией. Недаром в это время зарождающаяся итальянская славистика активно переводила многие русские литературные произведения, в том числе поэтические тексты, и вела оживленный диалог с представителями русской эмиграции в стране, также выступавшими в роли переводчиков. В этом ряду стоит упомянуть Ринальдо Кюфферле, Ольгу Ресневич Синьорелли и Еву Кюнь Амендола. Литература об истории первых переводов русских авторов обширна, среди последних исследований можно назвать: [Шишкин, Суль-пассо 2010, 759-779]; [Sulpasso 2017, 513-520]. Именно в 1920-е гг. среди русских поэтов, впервые переведенных на итальянский язык, появляется Анна Ахматова, полюбившаяся многим славистам, эмигрантам и широкой итальянской публике.
«Un uccello che canta per profondo bisogno dell'anima».
Ахматова в первой антологии русских современных поэтов на итальянском языке (1924)
В 1923 г. Ло Гатто издает практически подстрочный, без рифмы и метра, перевод «Смятения» верлибром, с заглавием «Turbamento» [Achmatova 1923 a, 148-149] и предварялся кратким введением, представляющим автора. Об Ахматовой говорилось: «Имя поэтессы в последние годы получило широкий успех. Оставшись в России, она сохранила симпатии изгнанников благодаря своему строгому и тихому отношению к революции» [Lo Gatto 1923 a, 148]. В том же самом году ученый опубликовал моно-
графию «Русская поэзия революции» (Poesia russa della rivoluzione) со страницами, посвященными разным поэтам конца 1910-х гг. - таким, как Белый, Блок, Маяковский, а также Ахматова, в стихах которой, по мнению Ло Гатто, преобладает личный и сентиментальный элементы [Lo Gatto 1923 b, 100, 102]. В своей книге Ло Гатто перевел лишь несколько стихотворений - «Просыпаться на рассвете» (Svegliarsi all'alba), «Чем хуже этот век предшествовавших?» (In che cosa questo secolo è peggiore dei preceden-ti?), «Приду туда, и отлетит томленье» (Andró li e svanirà il languore), процитировав последнюю строку стихотворения «Пустых небес прозрачное стекло» («Здесь Марфа правила и правил Аракчеев», «dove Marfa [Passad-nitsa] ha governato e ha governato Arakcejev») и последние строфы из «...И на ступеньки встретить» (Ah, qualcuno ha preso per ricordo [...]) [Lo Gatto
1923 b, 99-102].
Через год, в 1924 г., итальянский исследователь еще раз переводит, соответственно, стихотворение «О, не я тебя не любила» (O no, io non ho amato te) [Achmatova 1924, 4-5], включенное в сборник «Anno Domini» (1923), и некоторые строки, по порядку появления, из следующих произведений: «Я улыбаться перестала» (Ho cercato di sorridere), «Песня последней встречи» (I canti dell'ultimo incontro), «Сероглазный король» (Il re dagli occhi grigi), «Как белый камень в глубине колодца» (Come una pietra bianca in fondo al pozzo), «Память о солнце в сердце слабеет» (La memoria del sole s'indebolisce nel cuore), «В Царском Селе» (A Zàrskoje Sieló) [Lo Gatto
1924 c, 38-41]. Последние тексты входят в более широкий обзор, «Poeti contemporanei: Anna Achmatova» (Современные поэты: Анна Ахматова), посвященный «богатейшему и уверенному в себе поэту» (poeta sicuro e ricchissimo), «птице, поющей из-за настойчивого требования души» (uc-cello che canta per profondo bisogno dell'anima) [Lo Gatto 1924 с, 38]. В самом начале своей работы Ло Гатто упоминает первую антологию русских современных поэтов на итальянском языке, которая, как он пишет, скоро выйдет в свет, хотя редакция журнала объявляет в том же выпуске, что антология уже издана [См. I libri del giorno 1924, 33]. Речь идет об «Antologia dei poeti russi del XX secolo» («Антология русских поэтов XX века», изданная миланским издательством Treves), вышедшей под редакцией Раисы Григорьевны Олькеницкой, русской эмигрантки и поэтессы, к тому времени уже известной по переводам Николая Евреинова (позже она станет одной из русских переводчиц Мережковского для флорентийского издательства Bemporad).
Родом из Петербурга, Раиса Олькеницкая (1886-1978) переехала в Падую в 1904-1905 гг. и вышла замуж в 1907 г. за журналиста Филиппо Нальди (приняв его фамилию), умершего в самом начале 70-х гг. В Италии состоялся ее литературный дебют как поэтессы и писательницы, параллельно она переводила стихи Иванова, пьесы Чехова, Сологуба и Евреино-ва. (О подробностях биографии Олькеницкой см.: [Pagani 2009, 191-217; русская версия: Пагани 2011, 203-212]).
В антологию Олькеницкой 1924 г. были включены такие авторы, как
Владимир Соловьев, Анненский, Вяч. Иванов, Белый, Блок, Мандельштам, Маяковский и малоизвестные итальянской публике поэты Мария Лохвицкая и Мариэтта Шагинян. Именно этот канон современной русской поэзии представлен русской переводчицей. К ахматовским произведениям, опубликованным в этом томе, составительница вернется позднее, в 1962 г., когда выйдет второй сборник, в этот раз только ахматовский, «Anna Achmàtova» с предисловием Ло Гатто и с приложенной пластинкой, записанной знаменитой итальянской актрисой Анной Проклемер (1923— 2013) [Achmàtova 1962 a].
Как отмечается в обращении к читателю, подготовка антологии 1924 г. была особенно сложна из-за страха приблизиться «с такой отвагой к чужому творчеству» (con tanto ardimento alla creazione altrui) и сомнения в своей способности отобразить по-итальянски «тонкую форму этих ремесленников слова, опытнейших кузнецов родного языка» (la forma squisita di questi artéfici della parola, fabbri espertissimi della favella materna) [La traduttrice 1924].
Эта антология получила несколько положительных рецензий. Среди них стоит упомянуть замечания Ло Гатто в третьем выпуске журнала «I libri del giorno» в марте 1924 г., где он оценивал верность перевода и изящность итальянского языка Олькеницкой, отметив скромность переводчицы и назвав ее «più fedele interprete», «самым точным толкователем» русских авторов, в том числе Ахматовой [Lo Gatto 1924 b, 152-153]. Ло Гатто высказывает сожаление по поводу нарушенного хронологического порядка и сомневается в критериях отбора (отсутствие таких поэтов, как Коневской и Добролюбов) [Там же]. Мнение итальянского слависта оставило важный след в истории ахматовских переводов Олькеницкой, т.к. в 1962 г. Ло Гатто напишет предисловие к сборнику Ахматовой опять же под редакцией Оль-кеницкой, о котором речь пойдет ниже.
В сборнике 1924 г. для каждого писателя предлагается краткая биобиблиографическая справка, чтобы помочь читателю в понимании поэтики автора. В Ахматовой Олькеницкая подчеркивала необыкновенные черты ее языка, ее простоту, ее интимность, оценила ее смелость в эпоху большевизма, упомянула о том, «как печать сразу выделила оригинальную личность автора», и, цитируя Эйхенбаума, выделила «движение ритма и светом звуков» [Эйхенбаум 1923, 27] в ее поэзии [Naldi Olkienizkaia 1924, 171].
Эта «donna-poeta» в версии Олькеницкой реализуется в десяти произведениях. По порядку:
1) «Вечером» (1913) («Четки»);
2) Третья строфа «Смятения (Как велит простая учтивость)» (1913) («Четки»);
3) «Белой ночью» (1911) («Вечер»);
4) «Сжала руки под темной вуалью» (1911) («Вечер»);
5) «Широк и желт вечерний свет» (1915) («Белая стая»);
6) «Настоящую нежность не спутаешь» (1913) («Четки»);
7) «8 ноября 1913 года» («Солнце комнату наполнило») (1913) («Четки»);
8) «Теперь никто не станет слушать песен» (конец 1917) («Подорожник»);
9) «Как страшно изменилось тело» (1913) («Подорожник»);
10) «Когда в тоске самоубийства» (1917) («Подорожник»).
В обращении к читателю переводчица замечает, что отобрала «наиболее характерные работы для каждого поэта», по ее мнению, «любимые русской публикой и те... которые привлекли» ее «певчее вдохновение» [La traduttrice, 1924]. Олькеницкая выбрала стихотворения разных периодов (в переводе не указан ни год создания, ни год издания, за исключением года издания «Подорожника»), но все они относятся к промежутку между 1911 и 1917 гг., т.е. с «ранней манеры Ахматовой» [Эйхенбаум 2006 [1923], 10] до конца революционного года. Интересно отметить, что в канон Оль-кеницкой не включены не только стихи с 1918 г. из «Подорожника», но и стихи из «Anno Domini» (1922) - антологии, которая в России вызвала различные оценки. Ахматова у Олькеницкой предстает утвердившимся автором с яркой индивидуальностью: за ней утверждается репутация поэта «необычной интимности», «напряженности эмоции» [Эйхенбаум 2006 [1923], 10, 12], а также поэта, чувствующего неизбежность смерти, «предсказанные дни», революцию, войну, в частности гражданскую войну и мучительный выбор не покидать родину. Эти глубокие исторические и социальные события недавних лет оттеснили на второй план «песни» [см. Виноградов 2003, 283, 285, 287-289].
Таким образом, для Олькеницкой наиболее представительные сборники - вторая антология «Четки» (4 стихотворения) и «Подорожник» (3) (из «Вечера» и «Белой стаи» представлено, соответственно, только 2 и 1 стихотворение), т.к. они отображают момент наивысшего расцвета поэтического таланта (сборник «Четки» получил огромный успех и был одобрительно принят критикой) до расстрела Гумилева, хотя и были выпущены до 1917 г.
В отобранных стихотворениях сконцентрированы главные стилистические, семантические и фонетические характеристики творчества Ахматовой - «иллюзия метафоричности» [Виноградов 1976, 406], а также песня и любовь как две типичные семантические сферы ее поэзии [Виноградов 2003, 285, 288, 290, 328].
Во второй антологии 1962 г. учитываются новые сборники Ахматовой: «Тростник» (1934-1940, La canna), «Ветер войны» (1942-1945, Vento di guerra), «Луна в зените» (1940-1944, Luna allo Zenit), «Шестая книга» (1945-1946, Libro sesto), «Шиповник цветет» (1946-1953, Fiorisce la rosa di macchia) и «Тайны ремесла» (1959, I segreti del mestiere), но нет «Поэмы без героя», опубликованной в двух вариантах в 1960-1961 гг. в Нью-Йорке под редакцией Б. Филиппова (как известно, в предыдущие годы вышли фрагменты в нескольких русских журналах) и впервые переведенной целиком на итальянский язык в 1966 г. благодаря Карло Риччо. Всего в сбор-
Новый филологический вестник. 2019. №3(50). ----
нике 1962 г. предлагается 67 стихотворений, структурированных следующим образом: «Вечер»: 8 «Четки»: 10 «Белая стая»: 14 «Подорожник»: 7 «Anno Domini MCMXXI»: 5 «Тростник»: 8 «Ветер войны»: 2 «Луна в зените»: 5 «Шестая книга»: 2 «Шиповник цветет»: 4 «Тайны ремесла»: 2
В этот раз наиболее представительный сборник - «Белая стая». Переводчик оставляет в каноне и «Четки», наиболее значимый в антологии 1924 г. Таким образом, в поздних переводах Ахматова у Олькеницкой продолжает рассматриваться в русле дореволюционной поэтики, несмотря на то, что теперь представлено и творчество зрелого периода (в весьма ограниченном количестве).
В переводах на итальянский язык интересно проанализировать решения переводчицы в плане передачи некоторых стилистических приемов подлинника; важен не столько «правильный» перевод каждого стихотворения, сколько его восприятие в рамках художественных и переводческих тенденций того времени, учитывая работы в основном упомянутого выше Ло Гатто.
Строфика и рифма
Ахматова в переводах Олькеницкой 1924 г. очень часто представляется в одной строфе, в то время как в оригинале, кроме «Смятения», строфы разделены на четверостишия (типичные для итальянского сонета; только вторая строфа «Как страшно изменилось тело» состоит из 5 строк). Если в стихотворениях, выбранных Олькеницкой, Ахматова предпочитает в основном четырехстопный ямб (дольник в случае «Настоящую нежность не спутаешь») с доминирующей перекрестной рифмовкой (в «Вечером» кольцевой) и точными рифмами (с исключением пары «учтивость» / «полулениво» в новой версии третьего стихотворения «Смятения»), составитель и переводчица не следует ни метру, ни рифме русского варианта, итальянские переводы имеют чисто прозаический характер и приближены к подлиннику (иногда с некоторыми пропущенными стихами) настолько, что практически напоминают метризованный подстрочник. Например, в третьей строфе «Смятения» читаем:
«Смятение» (Как велит простая учтивость, 1923) «Antología dei poeti russi del XX secolo» (1924 r.) «L'incontro»
Как велит простая учтивость, Come vuole la semplice cortesía,
Подошел ко мне, улыбнулся, mi venne incontro e sorrise;
Полуласково, полулениво un po' pigro, un po' carezzevole
Поцелуем руки коснулся - mi tocco con le labbra la mano.
И загадочных, древних ликов Mi fisso con occhi misteriosi,
На меня поглядели очи come quelli delle immagini sacre;
Десять лет замираний и криков, dieci anni di grida soffocate
Все мои бессонные ночи [omissis]
Я вложила в тихое слово rinchiusi nella parola sussurrata -
И сказала его — напрасно. parola detta invano.
Отошел ты, и стало снова Te n'andasti e nuovamente
На душе и пусто и ясно. l'anima e deserta e chiara.
Как и Ло Гатто в своих переводах Ахматовой 1923-1924 гг., Олькениц-кая не обращает внимания на метрическую систему оригинала и оказывает предпочтение композиционной форме, распространенной в итальянской поэзии со времен Д'Аннунцио (хотя эта форма и отобразила авангардистские эксперименты). Так подтверждается тенденция перевода поэтического произведения прозой, как характерно для итальянской поэзии того времени и в духе переводческой стратегии с русского языка.
Несмотря на это, переводческая практика на уровне строфики (и, как увидим, не только) изменяется во второй, теперь уже полностью посвященной Ахматовой, антологии 1962 г. под редакцией Олькеницкой. Если принять во внимание упомянутую ранее третью строфу из «Смятения», видим, как переводчица ее переработала:
«Antología dei poeti russi del XX secolo» (1924 г.) «L'incontro» «Anna Achmátova» (1962 г.) «Come vuole la semplice cortesia»
Come vuole la semplice cortesía 12 Come vuole semplice cortesia 11
mi venne incontro e sorrise; 8 mi si fece incontro e mi sorrise; 10
un po' pigro, un po' carezzevole 10 tra pigro e carezzevole, 8
mi tocco con le labbra la mano. 10 mi sfioro con le labbra la mano. 10
Mi fisso con occhi misteriosi 10 Mi fissô con occhi misteriosi 10
come quelli delle immagini sacre 11 come quelli delle immagini sacre; 11
dieci anni di grida soffocate 10 dieci anni di grida soffocate, 10
[omissis] tutte le mie notti insonni 8
rinchiusi nella parola sussurrata - 12 chiusi nella parola sussurrata - 11
parola detta invano. 7 parola detta invano. 7
Te n'andasti e nuovamente 8 Te ne andasti, e di nuovo 7
l'anima e deserta e chiara. 8 l'anima è deserta e chiara. 8
В антологии 1962 г., где доминирует верлибр, как и в 1924 г., заметна попытка переводчицы модулировать, выровнять длительность стиха, преобразовать длинный стих (12-сложный) в эндекасиллаб (первый стих) и варьировать лексику, значимую для длительности стиха (пропуск артикля «1а» в первой строке, замена «ип ро'... ип ро'...» с предлогом <йга» в третьей строке, «сЫшЬ> вместо «ппсЫшЬ> в девятой строке, пиоуо» вместо «пиоуатеП;е» в последней строке). Иногда используется лексика более высокого стилистического уровня, чем в переводе 1924 г. («^ого» вместо «Шссо» в третьей строке, «пе andasti» вместо «n'andasti» в предпоследней строке). Дополнение к восьмому стиху «Все мои бессонные ночи» (Шйе 1е mie поА! ^опш), пропущенное в варианте 1924 г., доказывает более пристальное внимание к оригиналу. В новых переводах Олькеницкая возвращается к своим предыдущим работам и пробует усовершенствовать поэтический итальянский язык, дополняет некоторые части, прежде пропущенные (восьмая строка «Шйе 1е mie поА! ^опш»), отрабатывает форму стиха.
Вероятно, этот новый подход испытал некоторое влияние Ло Гатто, автора предисловия к сборнику 1962 г. С точки зрения переводческих стратегий, перевод «Смятения» Ло Гатто 1923 г. имеет много общего с вариантом Олькеницкой 1962 г.:
«Смятение» Ло Гатто (1923 г.) Turbamento «Смятение» Олькеницкой (1962 г.) Come vuole la semplice cortesia
Come ordina la semplice cortesía 11 Come vuole semplice cortesia 11
Venne da me. Sorrise. 7 mi si fece incontro e mi sorrise; 10
Semicarezzevole, semipigro 11 tra pigro e carezzevole, 8
Con un bacio sfioró la mano 8 mi sfioró con le labbra la mano. 10
E di enigmatici visi antichi 10 Mi fissó con occhi misteriosi 10
Mi guardarono gli occhi.. .7 come quelli delle immagini sacre; 11
Dieci anni di palpiti e di gridi 10 dieci anni di grida soffocate, 10
Tutte le mie notti insonni 8 tutte le mie notti insonni 8
Io posi nella parola tranquilla 11 chiusi nella parola sussurrata - 11
E la dissi invano. 6 parola detta invano. 7
Sei andato via, e di nuovo 8 Te ne andasti, e di nuovo 7
Nell'anima e vuoto e chiaro 8 l'anima è deserta e chiara. 8
Оба переложения практически дословны (вариант Ло Гатто, в котором не изменяется порядок слов, в действительности более близок к подлиннику, чем текст Олькеницкой), предпочитают верлибр и отличаются друг от друга только на уровне семантики, в частности некоторыми лексическими единицами и выбором глагольных времен (например: в первом стихе у Ло Гатто «ordina» вместо «vuole» Олькеницкой; во втором стихе «Venne da me» вместо «mi si fece incontro»; в предпоследнем стихе «Sei andato via» вместо «Te ne andasti»). Конечно, прошло почти сорок лет после перевода Ло Гатто, но Олькеницкая решает оживить эту традицию. Нужно подчеркнуть, однако, что тексты Олькеницкой были предназначены для театрального чтения.
Семантика
В тексте 1924 г. Олькеницкой бросается в глаза еще одна черта, явно отличающаяся от оригинала: перевод заглавий. Как в случае «Смятения» так и в других переводах, заглавие никогда не совпадает с русским, но этот факт в принципе не мешает переводу. Дело в другом: в переводе Олькеницкой заглавие представляет собой краткое изложение стихотворения. Из десяти произведений, представленных в сборнике 1924 г., более половины заглавий превращается в итальянском тексте в нечто самостоятельное со своим собственным значением, призванное ввести итальянского читателя в суть стихов. Стихотворение «Смятение (Как велит простая учтивость)», например, превращается в «L'incontro» (Встреча), «Широк и желт вечерний свет» меняется на «In ritardo» (С опозданием), три стихотворения из «Подорожника» представлены без заглавия, под номерами, как если бы они были частями единого произведения. Переложения 5 произведений следующие:
«Смятение (Как велит простая учтивость)» - «L'incontro» (Встреча);
«Сжала руки под тёмной вуалью» - «Strinse le mani.. » (Сжал руки...);
«Широк и желт вечерний свет» - «In ritardo» (С опозданием);
«Настоящую нежность не спутаешь» - «Conosco» (Я знаю);
«Солнце комнату наполнило» - «La tua festa» (Твой праздник).
В сборнике 1962 г., в котором были опубликованы новые стихи (частично уже переведенные другими авторами, например, Ло Гатто, Поджо-ли и Ди Сарра), включены другие варианты вышеупомянутых переводов
1924 г. с отличными, более буквальными заглавиями. Теперь итальянские заглавия вполне совпадают с оригиналами:
«Смятение (Как велит простая учтивость)» - «Come vuole semplice cortesia»
(опять же только третье стихотворение без указания названия);
«Сжала руки под тёмной вуалью» - «Strinsi le mani sotto il velo oscuro»;
«Широк и желт вечерний свет» - «Vasta e gialla la luce serale»;
«Настоящую нежность не спутаешь» - «La vera tenerezza non si cambia»;
«Солнце комнату наполнило» - «Il sole empie la stanza».
Это демонстрирует эволюцию переводческих принципов Олькеницкой, обусловленную, скорее всего, более глубоким знакомством с Ло Гатто, автором предисловия, а также тому, что с 1924 г. по 1962 г. число переводов творчества Ахматовой увеличилось, а их качество значительно улучшилось. (После антологии 1924 г. и до 1962 г. вышли другие переводы, в основном Ренато Поджоли. См. [Achmatova 1929, 277-286; Ach-matova 1931, 107-115; Poggioli 1933, 105-120; Poggioli 1949, 345-358], с кратким очерком об авторе [Там же, 359-360] и ее поэтике [Там же, 81-85]. А также переводы других ученых: [Achmatova 1951; Ripellino 1954, 171187]. Одновременно с новыми избранными стихотворениями Ахматовой в сборнике «Anna Achmatova» Олькеницкой в 1962 г. вышел сборник «Poesie» с предисловием и переводом Бруно Карневали [Achmatova 1962 b]. Некоторые стихотворения сборника Олькеницкой 1962 г. были изданы в журнале «L'Approdo letterario» с уведомлением, что они выйдут свет «в сборнике ближайшей публикации для издательства "Nuova Accademia"» [Achmatova 1960, 54]).
На уровне семантики есть еще один дополнительный элемент, на котором стоит остановить внимание. Если проанализируем перевод «Вечером» (Di sera), можно заметить попытку переводчицы перенести «эвфонический эффект» [Виноградов 2003, 283] подлинника. Стихотворение «Вечером» фактически переводится подстрочником. С точки зрения порядка слов только некоторые черты отличают итальянский текст от русского: расположение двух глаголов в первой и третьей строфах («звенела», «suo-nava» и «смотрят», «si guardan»), обстоятельства места в первой («На блюде», «sul piatto»), прилагательных во второй и третьей («верный», «buono», «стройных», «snelle») и существительных в третьей и последней (множ. ч. «птиц» и «кошек» с единств. ч. «uccello» и «gatto», «голоса», «voci»):
«Вечером» (1913) «Di sera» (1924)
Звенела музыка в саду La musica nel giardino suonava
Таким невыразимым горем. con inespresso dolore;
Свежо и остро пахли морем odore acuto e fresco di mare
На блюде устрицы во льду. avevano le ostriche ghiacciate, sul piatto
[omissis]
Он мне сказал: "Я верный друг!" Egli mi disse: "sono un amico buono",
И моего коснулся платья... sfiorando la mia veste ;
Как не похожи на объятья non somiglia affatto all'abbraccio
Прикосновенья этих рук. il tocco di queste mani.
[omissis]
Так гладят кошек или птиц, Cosi si liscia un uccello o un gatto...
Так на наездниц смотрят стройных... Cosi si guardan le snelle cavallerizze...
Лишь смех в глазах его спокойных Non c'è che il riso nei suoi occhi tranquilli,
Под легким золотом ресниц. sotto l'oro leggiero dei cigli.
[omissis]
А скорбных скрипок голоса Ma le voci degli afflitti violini
Поют за стелющимся дымом: cantano dietro al velario di fumo:
"Благослови же небеса - "benedici al fine i cieli,
Ты первый раз одна с любимым". per la prima volta sei sola coll'amato.
Почти дословный перевод не позволяет сохранить большинство стилистических и формальных приемов подлинника. Кроме структуры строфы, теряется порядок слов и рифма как результат прозаического характера перевода. Несмотря на это, попытки переводчицы передать эвфонический эффект русского языка, повтор нескольких звуков, например, триграфа <«сЬ>, сочетания «се», плавной буквы «1» и сочетания <^е» / «и» / <^Н» («Hscia»-«ucceПo»-«snelle»-«tranqшШ» / «leggiero»-«cigП») в третьей строфе, придают стихотворению собственное внутреннее движение:
Так гладят кошек или птиц, Cosi si liscia un uccello o un gatto...
Так на наездниц смотрят стройных... Cosi si euardan le snelle cavallerizze...
Лишь смех в глазах его спокойных Non c'è che il riso nei suoi occhi tranauilli,
Под легким золотом ресниц. sotto l'oro leggiero dei cigli.
Выбор лексики здесь иногда определяется более высоким лингвистическим уровнем оригинала: «cigli», например, соответствующие родительному «ресниц», напоминают дантизм «ma l'un de' cigli un colpo avea diviso» (Purg., Canto III) или хронологически более близкое Ахматовой, «ciglio» Леопарди в «il ciglio mio / Supplichevol vedesti» («XXIX Aspasia»).
Присутствуют и другие лексические и грамматические элементы, на которых Олькеницкая настаивает и которые не имеют особого значения в оригинале. Например, частница «же» третьего стиха последней строфы («Благослави же», где частица «же» принимает усилительное значение)
переводится «al fine» со значением «finalmente» (наконец), и знаки препинания (многоточие вместо запятой или добавление запятой) придают тексту напряженность, отсутствующую в русском тексте (например, «Cosi si liscia un uccello o un gatto...»). Эти приемы компенсируют утраченные элементы подлинника и, несмотря на функциональный характер перевода, наделяют текст особой «внутренностью», внутренним качеством слов, особенной музыкальностью, специфическим ритмом. Видится, что причиной этого является цель второго издания 1962 г. - оно было задумано для чтения.
Таким образом, Раиса Олькеницкая постоянно совершенствовала свои переводы Ахматовой; творчество Олькеницкой отвечало определенным тенденциям перевода: она следовала традиции точного перевода, «буквализма», начатой Ло Гатто, одновременно сохраняя некоторые элементы оригинала, живую простоту языка и его лаконизм. В отличие от первых переводов Ло Гатто, Олькеницкая старается работать над формальными элементами (размером стиха и внутренними фонетическими приемами); в этих стихотворениях налицо попытка развития перевода.
В целом среди первых переводчиков Олькеницкую можно считать одним из самых верных толкователей Ахматовой на итальянском, ее «piú fedele interprete», как заметил сам Ло Гатто. Олькеницкая попыталась создать макротекст, учитывающий приемы и символику русской писательницы, своеобразный шаг вперед в истории перевода текстов Ахматовой. Ее «итальянская» Ахматова сохраняет эмоциональную гамму и получает новое внутреннее течение, новое «движение ритма и свет звуков».
ЛИТЕРАТУРА
1. Виноградов В.В. О поэзии Анны Ахматовой: (Стилистические наброски) [1925] // Виноградов В.В. Поэтика русской литературы: избранные труды/ отв. ред. М.П. Алексеев, А.П. Чудаков. М., 1976. С. 369-459.
2. Виноградов В.В. О символике Анны Ахматовой (Отрывки из работы о символике поэтической речи) [1922] // Виноградов В.В. Избранные труды. Язык и стиль русских писателей. От Гоголя до Ахматовой / отв. ред. А.П. Чудаков. М., 2003. С. 282-349.
3. Шишкин А.Б., Сульпассо Б. Переписка Вяч. Иванова с итальянскими славистами // Вячеслав Иванов. Исследования и материалы. Вып. 1 / отв. ред. К.Ю. Лаппо-Данилевский, А.Б. Шишкин. СПб., 2010. С. 759-779.
4. Эйхенбаум Б.М. Анна Ахматова. Опыт анализа. München 2006 [1923].
5. Achmatova A. Turbamento. Trad. it. di E. Lo Gatto // Delta: rivista mensile. Anno I. 1923. № 5. P. 148-149.
6. Achmatova A. Oh, no, io non ho amato te. Trad. it. di E. Lo Gatto // Russia: rivista di letteratura, arte, storia. Anno III. 1924. № 1. P. 4-5.
7. Achmatova A. Versi. Trad. di R. Poggioli // Rivista di letterature slave. Anno IV. 1929. № 4. P. 277-286.
8. Achmatova A. Proprio sul mare. Trad. it. di R. Poggioli // Il Convegno: rivista di letteratura e di tutte le arti. Anno XII. 1931. № 3. P. 107-115.
9. Achmatova A. Poesie / A cura di D.D. di Sarra. Firenze, 1951.
10. Achmatova A. Poesie in traduzioni inedite di Raissa Naldi [Il Distacco, E il ragazzo che suona..., I poeti, La creazione, Non so che farmene..., E certo molte cose ancora..., E come sempre accade..., Ricordo, Qualcuno ancora..., Quella notte..., Tal-volta...] // L'Approdo letterario. Rivista trimestrale di lettere e arti. № 10. Nuova serie. Anno VI. 1960. Aprile-Giugno. P. 54-60.
11. (a) Achmatova A. Poesie. Presentazione di E. Lo Gatto / a cura di R. Naldi. Milano, 1962.
12. (b) Achmatova A. Poesie / Introduzione e traduzione di B. Carnevali. Parma, 1962.
13. Garzonio S. La poesia russa nelle traduzioni italiane del 900 Alcune conside-razioni // Toronto Slavic Quarterly. 2006. № 17. URL: http://sites.utoronto.ca/tsq/17/ garzonio17.shtml (дата обращения: 01.01.2019).
14. I libri del giorno. 1924. Anno VII. № 1. Gennaio. P. 33.
15. La traduttrice. Avvertenza // Naldi Olkienizkaia R. Antologia dei poeti russi del XX secolo. Milano, 1924.
16. (a) Lo Gatto E. La poesia russa della rivoluzione. Roma, 1923.
17. (b) Lo Gatto E. Anna Achmatova // Delta: rivista mensile. Anno I. 1923. № 5. P. 148.
18. (a) Lo Gatto E. Anna Achmatova // Russia. Rivista di letteratura, arte e storia. Anno III. 1924. № 1. P. 3.
19. (b) Lo Gatto E. [рец. на] Antologia dei poeti russi del XX secolo, di Raissa Naldi Olkienizkaia. Milano, Fratelli Treves, edit., 1924. In-16, pp. xvi-254. L. 9 // I libri del giorno. Anno VII. 1924. № 3. Marzo. P. 152-153.
20. (c) Lo Gatto E. Poeti contemporanei: Anna Achmatova // I libri del giorno. Anno VII. 1924. № 1. Gennaio. P. 38-41.
21. Naldi Olkienizkaia R. Antologia dei poeti russi del XX secolo. Milano, 1924.
22. Pagani M.P. Un regista in esilio e la sua traduttrice. Nikolaj Evreinov e Raissa Ol'kenickaja Naldi // Archivio Russo Italiano V. Russi in Italia / a cura di A. d'Amelia e C. Diddi. Salerno, 2009. P. 191-217.
23. Poggioli R. La violetta notturna. Antologia di poeti russi del Novecento. Lan-ciano, 1933.
24. Poggioli R. Il fiore del verso russo. Torino, 1949.
25. Ripellino A. Poesia russa del '900. Parma, 1954. P. 171-187.
26. Sulpasso B. Boris Pasternak and Renato Poggioli // Новое о Пастернаках: Материалы Пастернаковской конференции 2015 года в Стэнфорде / под ред. Л. Флейшмана. М., 2017. С. 513-520.
REFERENCES (Articles from Scientific Journals)
1. Garzonio S. La poesia russa nelle traduzioni italiane del 900 Alcune conside-razioni, Toronto Slavic Quarterly, 2006, no. 17. Available at: http://sites.utoronto.ca/ tsq/17/garzonio17.shtml (accessed 01.01.2019). (In Italian).
2. (a) Lo Gatto E. Anna Achmatova, Delta: rivista mensile, Anno I, 1923, no. 5, p. 148. (In Italian).
3. (a) Lo Gatto E. Anna Achmatova, Russia. Rivista di letteratura, arte e storia, Anno III, 1924, no. 1, p. 3. (In Italian).
4. (b) Lo Gatto E. Antologia dei poeti russi del XX secolo, di Raissa Naldi Olkienizkaia. Milano, Fratelli Treves, edit., 1924. In-16, pp. xvi-254. L. 9. I libri del giorno,
Новый филологический вестник. 2019. №3(50). --
Anno VII, 1924, no. 3, Marzo, pp. 152-153. (In Italian).
5. (c) Lo Gatto E. Poeti contemporanei: Anna Achmatova. I libri del giorno, Anno VII, 1924, no. 1, Gennaio, pp. 38-41. (In Italian).
(Articles from Proceedings and Collections of Research Papers)
6. Pagani M.P. Un regista in esilio e la sua traduttrice. Nikolaj Evreinov e Raissa Ol'kenickaja Naldi. D'Amelia A., Diddi C. (eds.). Archivio Russo Italiano 5. Russi in Italia. Salerno, 2009, pp. 191-217. (In Italian).
7. Shishkin A.B., Sulpasso B. Perepiska Vyach. Ivanova s ital'yanskimi slavistami [Correspondence between Vyacheslav Ivanov and Italian Slavists]. Vyacheslav Ivanov. Issledovaniya i materialy [Vyacheslav Ivanov. Studies and Materials]. Issue 1. St. Petersburg, 2010, pp. 759-779. (In Russian).
8. Sulpasso B. Boris Pasternak and Renato Poggioli. Fleyshman L. (ed.). Novoye o Pasternakakh: materialy Pasternakovskoy konferentsii 2015 goda v Stenforde [A Discovery about the Pasternak Family. Materials from the 2015 Conference on Pasternak in Stanford]. Moscow, 2017, pp. 513-520. (In English).
9. Vinogradov V.V O poezii Anny Akhmatovoy: (Stilisticheskiye nabroski) [On Anna Akhmatova's Poetry (Stylistic Sketches)]. Vinogradov V.V. Poetika russkoy liter-atury: Izbrannye trudy [Poetics of Russian Literature. Selected Works]. Moscow, 1976, pp. 369-459. (In Russian).
10. Vinogradov V.V. O simvolike Anny Akhmatovoy (Otryvki iz raboty o simvoli-cheskoy rechi) [On the Symbolism of Anna Akhmatova (Fragments from a Work on Symbolic speech)]. Vinogradov V.V. Izbrannye trudy. Yazyk i stil' russkikh pisateley. Ot Gogolya do Akhmatovoy [Selected Works. Language and Style of Russian Writers. From Gogol to Akhmatova]. Moscow, 2003, pp. 282-349. (In Russian).
(Monographs)
11. Eykhenbaum B.M. Anna Akhmatova. Opyt analiza [Anna Akhmatova. An Attempt at Analysis]. München 2006 [1923]. (In Russian).
12. (b) Lo Gatto E. Lapoesia russa della rivoluzione. Roma, 1923. (In Italian).
Ларокка Джузеппина, Университет Мачераты, Департамент гуманитарных наук.
Доктор (PhD) по славистике, доцент кафедры русского языка и русской литературы. Научные интересы: русская литература XVIII-XX вв., русское зарубежье, теория литературы.
E-mail: giuseppina.larocca@unimc.it
ORCID ID: 0000-0003-0732-9485
Giuseppina Larocca, University of Macerata, Department of Humanities.
PhD in Slavonic Studies, Assistant Professor, division of Russian Language and Literature. Research Interests: Eighteenth and Twentieth Century Russian Literature, Russian Emigration, Literary Theory.
E-mail: giuseppina.larocca@unimc.it
ORCID ID: 0000-0003-0732-9485
