CC BY
192
ульцерогенное действие нестероидных противовоспалительных средств и гепатотоксичность нимесулида в эксперименте на крысах
УДК 615.276
© С. Н. Прошин1, В. Г. Макаров2, М. Н. Макарова2, К. Л. Крышень2, А. В. Ковшин2, И. А. Самусенко2
1 Северо-Западный государственный медицинский университет им. И. И. Мечникова, Санкт-Петербург; 2ЗАО «Санкт-Петербургский Институт Фармации».
Ключевые слова:_
В модели на крысах оценено ульцерогенное действие неселективных и селективных ингибиторов циклооксиге-назы. Все исследованные лекарственные средства вызывали изменения паренхимы печени и слизистой ЖКТ. Однако реакция животных на введение нестероидных противовоспалительных средств была индивидуальна. Выявлено, что кеторолак значимо ингибировал образование простагландина Е2. Нимесулид в дозе эквивалентной терапевтической вызывал существенное повышение активности аспартатаминотрансферазы в сыворотке крови животных. Обсуждается возможный механизм гепатотоксичности нимесулида.
Резюме:_
нестероидные противовоспалительные средства; циклооксигеназа; простагландин Е2; ульцерогенное действие; гепатотоксичность нимесулида.
Библиографическая ссылка:_
С. Н. Прошин, В. Г. Макаров, М. Н. Макарова, К. Л. Крышень, А. В. Ковшин, И. А. Самусенко Ульцерогенное действие нестероидных противовоспалительных средств и гепатотоксичность нимесулида в эксперименте на крысах // Обзоры по клин. фармакол. и лек. терапии. — 2012. — Т.10, №1. — С.28-34.
ВВЕДЕНИЕ
Нестероидные противовоспалительные средства (НПВС) являются группой лекарственных веществ, которые не только продолжают интенсивно использоваться в клинической практике, но и являются основой для разработки новых эффективных фармакологических средств и перспективных схем терапии, включая комбинацию с лекарственными средствами из других фармакологических групп [9]. Несмотря на огромное разнообразие НПВС, все препараты этой группы реализуют свой противовоспалительный эффект, препятствуя образованию простаноидов в ходе циклоок-сигеназной реакции превращения арахидоновой кислоты. Ключевым ферментом в этой реакции является циклооксигеназа (ЦОГ — ЕС 1.14.99.1), которая сочетает дезоксигеназную и перокси-дазную активности [17]. К настоящему времени клонированы два изофермента ЦОГ: циклоокси-
геназа 1-го (ЦОГ-1) и 2-го (ЦОГ-2) типов [11]. Экспрессия ЦОГ-1 в клетках и тканях организма в физиологических условиях постоянна, тогда как экспрессия ЦОГ-2 зависит от образования про-воспалительных стимулов, т. е. ЦОГ-2 является индуцибельным ферментом [13]. Простагланди-ны, образующиеся в норме клетками ЖКТ, связываясь с соответствующими рецепторами ЕР2 и ЕР3/ЕР4, в желудке и тонком кишечнике, соответственно, запускают каскад реакций, приводящих к образованию факторов, которые защищают эпителий ЖКТ от повреждающих воздействий [20]. Поэтому применение НПВС, которые ингибируют активность ЦОГ-1, может спровоцировать, особенно при длительном применении, повреждение эпителия ЖКТ [25]. Гастротоксичность при применении НПВС является клинически значимой проблемой, так как возникновение изъязвлений в слизистой желудка и тонкого кишечника может вызвать кровотечение у пациента несовместимое с жизнью [1, 34]. В связи с этим одной из стратегических задач в фармакологии НПВС является разработка лекарственных средств, которые бы селективно воздействовали на одну из изоформ ЦОГ, а именно: на индуцибельный изофермент ЦОГ-2. К настоящему времени разработано новое поколение НПВС, которые могут отвечать данному требованию: нимесулид (нимесил), целекок-сиб, вальдекоксиб («коксибы») и ряд других препаратов, например мелоксикам, уже прошедших клинические испытания [12]. Вместе с тем НПВС, которые являются неселективными ингибиторами обоих изоформ, по-прежнему, широко применяются в клинике, поскольку используются в комбинации с другими группами фармакологических средств и в новых схемах лечения.
В связи с этим целью исследования являлась оценка влияния степени ульцерогенного действия препаратов, различающихся по происхождению и спектру фармакологической активности — ди-клофенак (производное фенилуксусной кислоты), кеторолак (производное гетероарилуксусной кислоты) и нимесулид (производное сульфонани-лидов). На основе экспериментальных данных и клинических обследований является доказанным, что диклофенак по противовоспалительной активности не только превосходит другие НПВС, но и
снижает концентрацию свободной арахидоновой кислоты в лейкоцитах [23], у кеторолака наиболее выражена анальгетическая активность [7], а ни-месулид, являясь селективным НПВС [36], тормозит активацию нейтрофилов.
МАТЕРИАЛ И МЕТОДЫ
Животные и дозы препаратов. Крысы-самцы линии Wistar были получены из питомника «Рап-полово». Масса животных к началу исследования составляла 200-250 г. Препараты доставляли в желудок катетером. Официнальные лекарственные средства растворяли в бидистиллированной воде. Классические растворители, используемые для растворения твёрдых дозированных лекарственных форм, не применялись, так как 1 %-я крахмальная взвесь или взвесь 1 %-й микроцеллюлозы обладают потенциально обволакивающими свойствами, что могло бы создавать защитный эффект для эпителиальной выстилки ЖКТ. До введения лекарственных средств, в течение 12 ч, животные не имели доступ к корму. Через 4 часа после доставки препаратов в желудок животным предоставляли корм. Интактной группе животных в тех же временных интервалах и в тех же объёмах, что экспериментальным крысам, вводили катетером бидистиллированную воду.
Лекарственные средства. В исследование включены 3 нестероидных противовоспалительных средства (нимесулид, диклофенак и кеторолак). Дозу тестируемых лекарственных средств рассчитывали, исходя из терапевтической дозы, применяемой в клинической практике. Дозу для крысы весом 200-250 г рассчитывали с учётом метаболического коэффициента 7.0:
ТДкрысы = ТДчеловекаХ39/7.°* (исследуемый препарат)
мг/кг. Нимесулид использовали в терапевтической дозе 16 мг/кг, диклофенак — 12 мг/кг, кеторолак — 10 мг/кг.
Клинико-лабораторные и морфологические исследования. Забор крови осуществляли из сердца. В сыворотке определяли концентрацию АЛТ, АСТ и общий билирубин на автоматическом биохимическом анализаторе Random Access A-25 (BioSystems S. A., Испания).
Активность АЛТ и АСТ определяли кинетическим методом. Длина волны детекции — 340 нм, предел обнаружения — 15 Ед/л (0.25 мккат/л), предел линейности — 500 Ед/л (8.33 мккат/л). Концентрацию билирубина определяли по конечной точке спектрофотометрически с диазо-сульфаниловой кислотой. Длина волны детекции — 340 нм, предел обнаружения — 0.03 мг/дл (0.51 мкмоль/л), предел линейности — 15 мг/дл (257 мкмоль/л).
Пищевод и 12-перстная кишка исследовались макроскопически, а печень исследовалась ги-
стологически. В последнем случае отпрепарированную печень помещали в 10 %-й раствор нейтрального забуференного формалина (BioVitrum, Санкт-Петербург): объём фиксирующей жидкости превышал объём кусочков не менее чем в 10 раз. Фиксацию в формалине проводили при комнатной температуре в течение 2 сут. После заливки кусочков печени в парафин (HistoMix) изготавливали срезы толщиной от 4 до 6 мкм. Срезы окрашивали гематоксилином и эозином. Морфологическое исследование препаратов печени осуществляли на светооптическом микроскопе Zeiss AxioScope A1, документирование материала проводили с использованием цифровой камеры AxioCam ICc1.
Для макроскопического анализа отпрепаро-вывали пищевод, желудок и 12-перстную кишку, промывали их полости в изотоническом растворе фосфатно-солевого буфера и помещали на лёд (все последующие манипуляции с этими органами также осуществляли на льду). Макроскопически определяли следующие визуально определяемые повреждения: эритему, гиперемию, геморрагии.
С целью определения концентрации проста-гландина Е2 (ПГ-Е2) в ЖКТ следовали рекомендациям Гуо с коллегами [15]. После проведения макроскопического исследования на льду отпре-парованные участки 12-перстной кишки, желудка и пищевода помещали в жидкий азот на 8 секунд, затем делали навеску желудка и 12-перстной кишки по 200 мг, а пищевода по 70 мг. Навески тканей гомогенизировали в предварительно охлаждённом до +4°С буфере в конечной концентрации: 50 мМ Трис-HCl (рН 7.4), 100 мМ хлорид натрия, 1 мМ хлорид кальция, Д-изомер глюкозы — 1 мг/мл и индометацин (Sigma-Aldrich, США) — 28 мкмМ. Измельчение ткани осуществляли гомогенизатором Polytron PT 1600E System (Kinematica, Швейцария). Гомогенизированную ткань центрифугировали при +4°C, в течение 30 мин при 12 000 об/ мин на центрифуге Z216 MK (Hermle Labortechnik GmbH, Германия). Надосадочную жидкость отбирали и сохраняли при -20°С для дальнейшего проведения иммуноферментного анализа (ИФА).
До проведения ИФА определяли концентрацию белка по методу, предложенному Брэдфордом [5]. Концентрацию ПГ-Е2 в тканях определяли методом ИФА с использованием набора «Prostaglandin E2 Express EIA Kit» (Chemicals, США). Характеристикой данного коммерческого набора является использование конъюгата простагландина Е2 с ацетилхолинэстеразой, поэтому образуемый хромофор считывали при длине волны поглощения в 412 нм, после добавления в лунки планшета реактива Эллмана. Далее полученные результаты пересчитывали на количество белка, которое содержала каждая проба.
Статистика. Межгрупповые различия анализировали на основе параметрических приёмов
Таблица 1. Биохимические показатели у крыс, получавшихНПВС
НПВС АЛТ, Ед/л АСТ, Ед/л Билирубин прямой, мг/дл
Интактная 75,2 ± 4,8 159,7 ± 7,2 0,5 ± 0,1
Нимесулид, 16 мг/кг 78,8 ± 2,5 218,0 ± 16,6* 0,4 ± 0,1
Диклофенак, 12,0 мг/кг 56,3 ± 9,2 152,8 ± 25,5 0,6 ± 0,1
Кеторолак, 10,0 мг/кг 68,5 ± 6,6 190,4 ± 19,7 0,6 ± 0,1
* — различие статистически значимо относительно интактной группы при p < 0,05
статистики с использованием t-критерия Стъю-дента. Тип распределения определяли с использованием критерия Шапиро-Уилка. В качестве программного обеспечения использовалась Статистика 6.0.
РЕЗУЛЬТАТЫ
Результаты биохимического исследования сыворотки крови животных из экспериментальных групп свидетельствуют (табл. 1), что на 14-е сут. эксперимента ни в активности АЛТ, ни в концентрации билирубина не было выявлено достоверных изменений по сравнению с этими показателями в сыворотке у крыс интактной группы. Средний показатель активности АСТ у крыс, не получавших лекарственные средства, составил 159,7 ± 7,2 Ед/л. При этом, если у животных, получавших ке-торолак, была выявлена тенденция к повышению в активности АСТ, то у крыс, получавших нимесулид, повышение в активности АСТ (218,0 ± 16,5 Ед/л) было значимым не только в сравнении с интактной группой животных, но и с группой крыс, которым давали диклофенак (p < 0,05).
Результаты исследования гистологических препаратов свидетельствуют (рис. 1), что в печени крыс, получавших нимесулид, были зарегистрированы выраженные морфологические изменения (рис. 1 б). Выявлена зернистая дистрофия гепатоцитов, диффузная мелкокапельная жировая дистрофия, пролиферативные (воспалительные) изменения в периваскулярных и перидуктальных зонах. В группе крыс, получавших препарат диклофенак (рис. 1 в), характер морфологических изменений включал: белковую дистрофию с нарушением балочного строения дольки, мелкокапельную жировую дистрофию, очаговую периваскулярную и перидуктальную клеточную инфильтрацию с преобладанием лейкоцитарно-плазмоцитарной дифференцировки, которая затрагивала дольки. В группе крыс, получавших кеторолак, регистрировались гетерогенные морфологические изменения (рис. 1 г). Все тестируемые препараты обладали гепатотоксическим действием.
При макроскопическом исследовании пищевода у животных, получавших исследуемые НПВС, изменений слизистой верхнего отдела ЖКТ не было выявлено.
Рис. 1. Морфологическая характеристика печени крыс, получавших НПВС в течение 14 сут. Гистологический срез печени интактных животных (а) и животных, получавших нимесулид (б), диклофенак (в) и кеторолак (г)
Таблица 2. Концентрация ПГ—Е2 в тканях ЖКТ
Группа Отдел ЖКТ
Пищевод Желудок 12-перстная кишка
Интактная 151± 13 1287± 145 3928 ± 445
Нимесулид 187 ± 34 1480±241 4621 ±322
Диклофенак 124± 15 1323± 153 3328± 213
Кеторолак 133 ± 21 795 ± 122* 1679 ± 312*
* — отличия значимы в сравнении с группой интактных животных при р < 0,05; результаты даны в пг/мг
Исследование концентрации простагландина Е2 (ПГ-Е2) методом иммуноферментного анализа в ткани пищевода не выявило значимых изменений в образовании этого простаноида под действием тестируемых НПВС (табл. 2). Интересно отметить, что концентрация ПГ-Е2 в ткани пищевода существенно ниже его концентрации в желудке и/или 12-перстной кишке, что наглядно демонстрирует исследование этого простагландина в тканях ЖКТ интактных животных. Дальнейшее исследование показало, что на 14-е сут эксперимента ни диклофенак, ни препарат нимесулид не влияют на продукцию ПГ-Е2 в тканях ЖКТ (желудок и 12-перстная кишка). Тогда как у крыс, получавших производное гетероарилуксусной кислоты препарат кеторолак, было зарегистрировано значимое снижение в концентрации исследуемого простагландина как в ткани желудка, так и в ткани 12-перстной кишки (р < 0,05).
При этом ПГ-Е2 в данной группе животных по сравнению с интактной в среднем снизился на 39 и 57 %, в ткани желудка и 12-перстной кишки соответственно.
ОБСУЖДЕНИЕ ПОЛУЧЕННЫХ РЕЗУЛЬТАТОВ
Анализируя активность аминотрансфераз, как биохимический показатель возможного цитоли-тического действия НПВС, следует отметить, что на 14-е сут. активность аспартатаминотрансфера-зы в сыворотке животных, получавших нимесулид, достоверно отличалась от активности этого фермента у интактных животных (см. результаты). На первый взгляд, повышение активности АСТ только в группе животных, получавших нимесулид, при отсутствии повышения активности этого фермента у крыс, получавших диклофенак и кеторолак, представляется парадоксальным. Однако доказанным является феномен идиосинкразической лекарственной гепатотоксичности, выявленный для ряда препаратов из разных фармакологических групп [3, 33]. К настоящему времени появляется всё больше данных, что нимесулид также обладает идиосинкразической гепатотоксичностью [24]. Исследование фармакокинетики выявило, что биоактивный метаболит нимесулида — редуцированный нимесулид, в свою очередь, подвергается
биотрансформации в печени до реактивного метаболита дииминохинона (diiminoquinone), который в дальнейшем биотрансформируется в ещё более реактивные формы. Предполагается, что активированные лейкоциты, продуцируя перекись водорода и секретируя миелопероксидазу в межклеточное пространство, также участвуют в биотрансформации нимесулида с образованием его реактивных потенциально токсических форм [38, 39]. Дальнейшие исследования продемонстрировали, что сам нимесулид, который не подвергался биотрансформации, может встраиваться в гидрофобный слой наружной мембраны митохондрий, что изменяет её структуру и функцию. Это приводит к нарушению трансмембранного потенциала органелл и, в конечном итоге, к нарушению окислительного фосфорилирования [31]. К настоящему времени у млекопитающих, включая человека, мышь и крысу, выявлена как митохондриальная изоформа АСТ, так и изоформа, которая локализуется преимущественно в цитозоле. При этом гепатоциты содержат обе изоформы АСТ [10, 27, 29]. Аланинаминотрансфераза у грызунов и человека также представлена двумя изоформами: АЛТ1 и АЛТ2. При этом первая изоформа АЛТ1 локализуется, главным образом, в цитозоле, тогда как вторая АЛТ2 ассоциирована с митохондриями [16, 39]. Однако в клетках разных тканей экспрессия изоформ АЛТ отличается. Так, гепатоциты содержат в избыточном количестве АЛТ1 (цитозоль-ная форма), тогда как АЛТ2 (митохондриальная форма) выявляется в них в следовых количествах. Напротив, в поперечнополосатых клетках скелетных мышц превалирует экспрессия АЛТ2 [26, 30]. По-видимому, идиосинкразическая гепатотоксич-ность нимесулида реализуется через повреждение митохондрий гепатоцитов, что и приводит к выходу в кровь митохондриальной изоформы АСТ, которая ассоциирована с мембраной этих ор-ганелл. При этом не происходит существенного изменения уровня сывороточного АЛТ, так как в гепатоцитах превалирует изоформа, которая ассоциирована с цитозолем.
Считается, что кеторолак является фактором, провоцирующим развитие кровотечений верхних отделов ЖКТ (желудка) [22]. Вместе с тем выявлено, что данное лекарственное средство из
группы НПВС также может влиять на окислительное фосфорилирование в митохондриях, однако разобщение окислительного фосфорилирования регистрируется, если кеторолак используется в дозах, превышающих терапевтические [6]. Выявленное незначительное повышение активности АСТ в сыворотке животных, получавших данное лекарственное средство, вероятно, объясняется гепатотоксическим эффектом по механизму частичного ингибирования окислительного фосфо-рилирования одним из энантиомеров кеторолака [19].
Гистологическое исследование печени животных (см. результаты, рис. 1), получавших НПВС, указывает, что все тестируемые лекарственные средства вызывали морфологические изменения паренхимы. При этом очаговая периваскулярная и перидуктальная клеточная инфильтрация лейкоцитами свидетельствует, что НПВС провоцируют развитие воспалительной реакции. Так, например, исследование механизмов цитотоксичности парацетамола указывает на важную роль системы врождённого иммунитета в развитии иммунного процесса [8, 18]. Морфологические изменения паренхимы печени, как правило, сопровождаются повышением уровня трансаминаз в сыворотке крови [2]. Вместе с тем при хроническом поражении печени уровень АЛТ и АСТ может быть в норме, например, за счёт значительного сокращения числа гепатоцитов, синтезирующих эти трансами-назы [14, 35].
Ранее было отмечено, что использование НПВС может приводить к поражению не только желудка, но и нижних отделов ЖКТ [4], например, к изъязвлению слизистой тонкого кишечника, а в более тяжёлых случаях к кровотечению [37]. Выявленные в нашем макроскопическом исследовании изменения слизистой как желудка, так и 12-перстной кишки подтверждают, что НПВС обладают потенциальным ульцерогенным эффектом. При этом следует отметить, что при макроскопическом исследовании слизистой желудка крыс, получавших кеторолак, не удалось виявить каких-либо изменений. Вместе с тем известно, что кеторолак может спровоцировать возникновение язвы желудка [21]. По-видимому, доза кеторолака, которую получали животные, была недостаточна, чтобы в выбранные сроки хронического эксперимента индуцировать патофизиологические изменения в слизистой желудка. Вместе с тем оценка уровня ПГ-Е2 в тканях желудка и 12-перстной кишки показала, что кеторолак в данной экспериментальной модели является более эффективным ингибитором ЦОГ по сравнению с диклофенаком (см. табл. 2). Это согласуется с ранее полученными результатами о том, что кеторолак супрессирует образование ПГ-Е2 слизистой ЖКТ при использовании в гораздо меньших дозах, чем производное фенилуксусной
кислоты диклофенак и эффекты, вызываемые этими лекарственными средствами, варьируют у разных пациентов [28]. Следует также отметить, что не у всех животных при макроскопическом исследовании наблюдались изменения слизистой, что, возможно, свидетельствует об индивидуальной реакции организма крыс и различной биотрансформации лекарственных средств. Возможно также, что несмотря на снижение уровня ПГ-Е2 в ЖКТ крыс, получавших кеторолак, этой концентрации простагландина достаточно, чтобы обеспечить цитопротективный эффект. Нельзя исключать, что в защите слизистой ЖКТ участвуют другие факторы и в ответ на снижение уровня ПГ-Е2 возникает компенсаторная реакция в виде повышенной экспрессии других «цитопротекторов» [32].
Таким образом, полученные нами результаты свидетельствуют об умеренной гастротоксичности исследованных лекарственных средств из группы НПВС. Однако несомненный интерес представляет возможная идиосинкразическая гепатотоксич-ность препарата нимесулида и его аналогов, что потребует дальнейшего исследования механизмов его воздействия на организм.
ЛИТЕАТУРА
1. Хрупкин В. И. Неотложная эндоваскулярная хирургия гастродуоденальных кровотечений / В. И. Хрупкин, М. Д. Ханевич, В. Ф. Зубрицкий, А. Д. Тиканадзе. — М. : Петрозаводск: ИнтелТек, 2002. — 88 с.
2. Шабанов П. Д., Султанов В. С., Бычков Е. Р., Лебедев А. А., Прошин С. Н. Эффекты полипренольного препарата ропрен при токсическом поражении печени и головного мозга у крыс: изучение функционального состояния печени, поведения и метаболизма моноаминов в мозге // Обзоры по клинической фармакологии и лекарственной терапии. — 2010. — Том. 8. (выпуск 3). С.23-50.
3. Abdel-Bakky M. S., Hammad M. A., Walkerit L. A., Ashfaqi M. K. Developing and characterizing a mouse model of hepatotoxicity using oral pyrrolizidine alkaloid (monocrotaline) administration, with potentiation of the liver injury by co-administration of LPS // Nat. Prod. Commun. — 2010. — Vol. 5, N. 9. — P. 1457-1462.
4. Allison M. C., Howatson A. G., Torrance C. J., Lee F. D., Russell R. I. Gastrointestinal damage associated with the use of nonsteroidal antiinflammatory drugs // N. Engl. J. Med. — 1992. — Vol. 327, N. 11. — P. 749-754.
5. Bradford M. M. Rapid and sensitive method for the quantitation of protein utilizing the principle of protein-dye binding // Anal. Biochem. — 1976. — Vol. 72. — P. 248-254.
6. Browne G. S., Nelson C., Nguven T., Ellis B. A., Day R. O., Williams K. M. Stereoselective and substrate-dependent inhibition of hepatic mitochondria beta-oxidation and oxidative phosphorylation by the non-steroidal anti-inflammatory drugs ibuprofen, flubriprofen, and ketorolac // Biochem. Pharmacol. — 1999. — Vol. 57, N. 7. — P. 837-844.
7. Buckley M. M., Brogden R. N. Ketorolac. A review of its pfarmacodynamic and pharmacokinetic properties, and therapeutic potential // Drugs. — 1990. — Vol. 39. — P. 86-109.
8. Chen C. J., Kono H, Golenbock D., Reed G., Akira S., Rock K. L.Identification of a key pathway required for the sterile inflammatory response triggered by dying cells // Nat. Med. - 2007. - Vol. 13. - P. 851-856.
9. Costantini R., Affaitati G., Fabrizio A., Giamberardino M. A. Controlling pain in the post-operative setting // Int. J. Clin. Pharmacol. Ther. - 2011. - Vol. 49, N. 2. - P. 116-127.
10. Doñate F., Artiques A., Iriarte A., Martinez-Carrion M. Opposite behavior of two isozymes when refolding in the presence of non-ionic detergents // Protein Sci. -1998. - Vol. 7, N. 8. - P. 1811-1820.
11. Dubois R. N., Abramson S. B., Crofford L., Gupta R. A., Simon L. S., Van de Putte L. B., Lipsky P. E. Cyclooxygenase in biology and disease // FASEB J. -1998. - Vol. 12. - P. 1063-1073.
12. Fitzgerald G. A., Patrono C. The coxibs, selective inhibitor of cyclooxygenase-2 // N. Engl. J. Med. -2001. - Vol. 345. - P. 433-442.
13. Fogel-Petrovic M., Long J. A., Knight D. A., Thompson P. J., Upham J. W. Activated human dendritic cells express inducible cyclooxygenase and synthesize prostaglandin E2 but not prostaglandin D2 // Immunol. Cell Biol. - 2004. - Vol. 82. - P. 47-54.
14. Giboney P. T. Mildly elevated liver transaminase levels in the asymptomatic patient // Am. Fam. Physician. -2005. - Vol. 71, N. 6. - P. 1105-1110.
15. Guo J. S., Cho C. H., Lam Liu E. S., Choy H. T., Wang J. Y., Leung Koo M. W. Antiangiogenic effect of a highly selective cyclooxygenase-2 inhibitor on gastric ulcer healing in rats // Toxicol. Appl. Pharmacol. - 2002. -Vol. 183, N. 1. - P. 41-45.
16. Habib S. J., Neupert W., Rapaport D. Analysis and prediction of mitochondrial targeting signals // Methods Cell Biol. - 2007. - Vol. 80. - P. 761-781.
17. Hata A. N., Breyer R. M. Pharmacology and signaling of prostaglandin receptors: Multiple roles in inflammation and immune modulation // Pharmacology & Therapeutics. - 2004. - Vol. 103. - P. 147-166.
18. Imaeda A. B., Watanabe A., Sohail M. A., Mahmood S., Mohamadnejad M., Sutterwala F. S. Acetaminophen-induced hepatotoxicity in mice is dependent on Tlr9 and the Nalp3 inflammasome // J. Clin. Invest. -2009. - Vol. 119. - P. 305-314.
19. Jamali F., Lovlin R., Corrigan B. W., Davies N. M., Aberg G. Stereospecific pharmacokinetics and toxicodynamics of ketorolac after oral administration of the racemat and optically pure enantiomers to the rat // Chirality. - 1999. - Vol. 11, N. 3. - P. 201-205.
20. Kunikata T., Araki H., Takeeda M., Kato S., Takeuchi K. Prostaglandin E prevents indomethacin-induced gastric and intestinal damage through different EP receptor subtypes // J. Physiol. Paris. - 2001. - Vol. 95, N. 1-6. - P.157-163.
21. Lanas A., Garcia-Rodriguez L. A., Arroyo M. T., Gomollón F., Feu F., González-Pérez A., Zapata E., Bástida G., Rodrigo L., Santolaria S., Güell M., de Argila C. V., Quintero E., Borda F., Piqué J. M. Risk of upper gastrointestinal ulcer bleeding associated with selective cyclo-oxygenase-2 inhibitors, traditional nonaspirin non-steroidal anti-inflammatory drugs, aspirin and combinations // Gut. - 2006. - Vol. 55, N. 12. -P. 1731-1738.
22. Laporte J. R., Ibáñez L., Vidal X., Vendrell L., Leone R. Upper gastrointestinal bleeding associated with the use of NSAIDs: newer versus older agents // Drug Saf. -2004. - Vol. 27, N. 6. - P. 411-420.
23. Lewis A. J., Furst D. W. eds. Nonsteroidal anti-inflammatory drugs: mechanisms and clinical use. -New York: Marcel Dekker, 1987.
24. Li F., Chordia M. D., Huang T., Macdonald T. L. In vitro nimesulide studies toward understanding idiosyncratic hepatotoxicity: diiminoquinine formation and conjugation // Chem. Res. Toxicol. - 2009. - Vol. 22, N. 1. - P. 72-80.
25. LieblerD. C., Guengerich F. P. Elucidating mechanisms of drug-induced toxicity // Nat. Rev. Drug Discov. -2005. - Vol. 4. - P. 410-420.
26. Lindblom P., Rafter I., Copley C., Andersson U., Hedberg J. J., Berg A. L., Samuelsson A., Hellmold H., Cotgreave I., Glinghammar B. Isoforms of alanine aminotransferase in human tissues and serum-differential tissue expression using novel antibodies // Arch. Biochem. Biophys. - 2007. - Vol. 466, N. 1. -P. 66-77.
27. Markossian K. A., Golub N. V., Kleymenov S. Y., Mura-novK. O., Sholukh M. V., KurganovB. I. Effect of alpha-crystallin on thermostability of mitochondrial aspartate aminotransferase // Int. J. Biol. Macromol. - 2009. -Vol. 44, N. 5. - P. 441-445.
28. Massó-Gonzákes E. L., Patrignani P., Tacconelli S., García-Rodríguez L. A. Variability among nonsteroidal anti-inflammatory drugs in risk of upper gastrointestinal bleeding // Arthritis Rheum. - 2010. - Vol. 62, N. 6. -P. 1592-1601.
29. Mattingly J. R., Iriarte A. Jr., Martinez-Carrion M. Structural features which control folding of homologous proteins in cell-free translation systems. The effect of a mitochondrial-targeting presequence on aspartate aminotransferase // J. Biol. Chem. - 1993. - Vol. 268, N. 35. - P. 26320-26327.
30. Miyazaki M., Rosenblum J. S., Kasahara Y., Naka-gawa I., Patricelli M. P. Determination of enzymatic source of alanine aminotransferase activity in serum from dogs with liver injury // J. Pharmacol. Toxicol. Methods. - 2009. - Vol. 60, N. 3. - P. 307-315.
31. Monteiro J. P., Martins A. F., Lúcio M., Reis S., Pin-heiro T. J., Geraldes C. F., Oliveira P. J., Jurado A. S. Nimesulide interaction with membrane model systems: Are membrane physical effects involved in nimesulide mitochondrial toxicity? // Toxicol. In Vitro. - 2011. -Vol. 25, N. 6. - P. 1215-1223.
32. Mózsik G. Approaches to gastrointestinal cytopro-tection: from isolated cells, via animal experiments to healthy human subjects and patients with different gastrointestinal disorders // Curr. Pharm. Des. -2011. - Vol. 17, N. 16. - P. 1556-1572.
33. Okuda T., Norioka M., Shirata Y., Horie T. Multiple mechanisms underlying troqlitazone-induced mitochondrial permeability transition // Toxicol. Appl. Pharmacol. -2010. - Vol. 248, N. 3. - P. 242-248.
34. Rahme E., Bernatsky S. NSAIDs and risk of lower gastrointestinal bleeding // Lancet. - 2010. - Vol. 376, N. 9736. - P. 146-148.
35. Sherwood P., Lyburn I., Brown S., Ryder S. How are abnormal results for liver function tests dealt with in primary care? // BMJ. - 2001. - Vol. 322, N. 7281. -P. 276-278.
36. Symposium on Nimesulide: a multifactorial therapeutic approach to the inflammatory process? A 7-year clinical experience. Proceedings of an international congress, Berlin, 1992 // Drugs. - 1993. - Vol.46, Suppl. 1. - P. 1-283.
37. Wilcox C. M., Alexander L. N., Cotsonis G. A., Clark W. S. Nonsteroidal antiinflammatory drugs are associated with both upper and lower gastrointestinal bleeding // Dig. Dis. Sci. - 1997. - Vol. 42, N. 5. - P. 990-997.
38. Yang M., Chordia M. D., Li F., Huang T., Linden J., Macdonald T. L. Neutrophil- and myeloperoxidase-mediated metabolism of reduced nimesulide: evidence for bioac-tivation // Chem. Res. Toxicol. - 2010. - Vol. 23, N. 11. - P. 1691-1700.
39. Yang R.-Z., Park S., Reagan W. J., Goldstein R., Zhong S., Lawton M., Rajamohan F., Qian K., Liu L., Gong D.-W. Alanine aminotransferase isoenzymes: molecular cloning and quantitative analysis of tissue expression in rats and serum elevation in liver toxicity // Hepatology. - 2009. - Vol. 49. - N. 2. -P. 598-607.
THE ULCEROGENIC EFFECT OF NON-STEROID ANTIINFLAMMATORY DRUGS AND HEPATOTOXICITY OF NIMESULIDE IN EXPERIMENT ON RATS
Proshin S. N., Makarov V. G., MaKarova M. N., Kryshen K. L., Kovshin A. V., Samusenko I. A.
♦ Summary: In animal experimental model the ulcerogenic effect of non-selective and selective inhibitors of cyclooxigenase has been estimated. The all tested remedies influenced morphology of liver and mucosa of stomach. Meanwhile the reaction of each animal on non-steroidal anti-inflammatory drugs was individual. It has been elucidated that ketorolac significantly down-regulated prostaglandin E2 production in gut mucosa. Nimesulide (selective non-steroidal anti-inflammatory drug) significantly up-regulated the activity of aspartat-aminotransferase in serum of experimental rats. The mechanism of nimesulide hepatotoxicity is being discussed.
♦ Key words: non-steroidal anti-inflammatory drugs; prostaglandin E2; ulcerogenic effect; nimesulide hepatotoxicity.
♦ Информация об авторах
Прошин Сергей Николаевич — д. м. н., доцент кафедры фармакологии, ГБОУ ВПО «Северо-Западный Государственный Медицинский Университет им. И. И. Мечникова» Минздрав-соцразвития РФ. Санкт-Петербург, 195265, Пискаревский проспект, 47. E-mail: [email protected].
Ковшин Артём Викторович — ассистент кафедры фармакологии ГБОУ ВПО «Северо-Западный Государственный Медицинский Университет им. И. И. Мечникова» Минздравсоцразвития РФ. 195265, Пискаревский проспект, 47.
Макаров Валерий Геннадьевич — д. м. н., генеральный директор. ЗАО «Санкт-Петербургский институт фармации». 195248, г. Санкт-Петербург, ул. Партизанская, 27, офис 424.
Макарова Марина Николаевна — д. м. н., зам. по научной работе ген. директора. ЗАО «Санкт-Петербургский Институт Фармации». 195248, г Санкт-Петербург, ул. Партизанская, 27, офис 424.
Крышень Кирилл Леонидович — ст. н. с. ЗАО «Санкт-Петербургский институт фармации». 195248, г. Санкт-Петербург, ул. Партизанская, 27, офис 424.
Самусенко Игорь Алексеевич — к. м. н., н. с. ЗАО «Санкт-Петербургский институт фармации». 195248, г. Санкт-Петербург, ул. Партизанская, 27, офис 424.
Proshin Sergei Nikolayevich — D.Sci. (Pharmacology), Associate Professor (Dozent), Department of Pharmacology, I. I. Mechnikov North-West State Medical University, St.Petersburg, 195265, Piskarevskii prospect, 47, e-mail: [email protected].
Kovshin Artem Viktorovich — assistant, Department of Pharmacology, I. I. Mechnikov North-West State Medical University, St.Petersburg, 195265, Piskarevskii prospect, 47.
Makarov Valerii Gennad'evich — D.Sci. (Pharmacology), Direktor-Generale, Joint-stock company "Institute of Pharmacy of St.Petersburg". 195248, St.Petersburg, Partizanskaya st, 27, of. 424.
Makarova Marina Nikolaevna — D.Sci. (Pharmacology), Deputy of Direktor-Generale Joint-stock company "Institute of Pharmacy of St.Petersburg". 195248, St.Petersburg, Partizanskaya st, 27, of. 424.
Kryshen Kirill Leonidovich — Senior researcher (Biochemistry), Joint-stock company "Institute of Pharmacy of St.Petersburg". 195248, St.Petersburg, Partizanskaya st, 27, of. 424.
Samusenko IgorAlekseevich — Ph.D. (Pathological Anatomy), Joint-stock company "Institute of Pharmacy of St.Petersburg". 195248, St.Petersburg, Partizanskaya st, 27, of. 424.
