CC BY
35
(Москва)
Украинская литература между Европой и Россией: к полемике К. Буревого и Н. Хвылевого
Статья посвящена полемике между К. Буревым и Н. Хвыле-вым, имевшей место в ходе Литературной дискуссии о путях развития современной украинской литературы (1925-1928). В центре полемики - вопрос о том, на какую культуру (европейскую или русскую) необходимо ориентироваться украинской литературе ХХ в.
Ключевые слова: Буревой, Хвылевой, украинская литература, Россия, Европа.
Полемика между К. Буревым (1888-1934) и Н. Хвылевым (1893-1933) возникла в контексте Литературной дискуссии о путях развития современной украинской литературы, проходившей в 1925-1928 гг. на страницах советских изданий1. Главным действующим лицом всей Литературной дискуссии был Николай Хвылевой (настоящее имя - Николай Григорьевич Фитилев), чье творческое наследие, пусть не в полном объеме, но возвратилось в украинскую литературу после распада СССР2 и с тех пор активно изучается украинскими историками и теоретиками литературы3, а также некоторыми российскими историками4. Одним из его оппонентов в Литературной дискуссии выступил писавший на двух языках Кость Буревой (настоящее имя - Константин Степанович Сопляков), более известный как гениальный мистификатор Эдвард Стриха. Кость Буревой - по происхождению украинец - родился в Воронежской области, с 15 лет был членом партии социалистов-революционеров (эсеров). С 1903 по 1922 г. Буревой вел активную политическую деятельность, однако данных об этом периоде его жизни крайне мало. Известно, что его неоднократно арестовывали и ссылали. Два раза Буревой бежал, вел полулегальную жизнь члена комитета партии. В 1917 г. он принимал участие в борьбе против советской власти и являлся одним из организаторов Волжского восстания, однако в январе 1917 г. отказался сотрудничать с Колчаком и в составе Уфимской делегации участвовал в создании мирного договора с советской властью, организовав Меньшинство партии эсеров5. После ареста в 1922 г. и окончательного распада партии он прекратил свою поли-
тическую деятельность и сосредоточился на литературной деятельности, начав с выпуска полемического произведения, объясняющего его выход из партии эсеров («Распад», 1923). К этому времени Кость Буревой уже был автором брошюр «Колчаковщина» (1919), «К прекращению войны внутри демократии» (1919), «Крестьянские нужды и сельскохозяйственная кооперация» (1923), работы о творчестве А. Блока «Поэт белого времени», а также многочисленных публикаций в периодических изданиях. В тот же период Буревой, выросший в русскоязычном окружении, активно интересуется Украиной и украинской культурой. К началу литературной дискуссии он печатает в журнале «Червоный шлях» свои очерки о жизни украинской колонии в Москве, украинском театре, украинском клубе, является одним из создателей издательства «Село и город», подготовившего в числе других изданий двухтомник Шевченко. Этот период творчества писателя практически не изучен: нет современных публикаций текстов его работ, романа «Хамы» (1925), не осмыслена его роль в Литературной дискуссии, хотя Буревой был чуть ли ни единственным оппонентом Хвылевого, живущим в России.
Когда полемика из литературной плоскости переместилась в плоскость политическую, Хвылевому пришлось писать покаянные письма, Буревому - скрываться за псевдонимами и бежать из дома в последний год жизни. Писатели погибли с разницей в один год: в 1933 г. Хвылевой застрелился, Буревой в 1934 г. по сфабрикованному обвинению в «организации и подготовке террористических актов против работников советской власти» был расстрелян вместе с другими украинскими писателями, среди которых были Григорий Косынка, Дмитрий Фальковский (белорус по происхождению, писавший стихи на украинском языке), поэт Олекса Влызько. Их архивы сильно пострадали. Вторую часть идеологического романа «Вальдшнепы», в котором Хвылевой развивает мысли, высказанные им в ходе Литературной дискуссии, уничтожила цензура. Сам писатель, по-видимому, сжег уже почти написанный роман «Комсомольцы». Дочь Буревого вывезла часть архива отца за границу, но многое было уже изъято НКВД. К тому же Буревой последние годы жизни писал под разными псевдонимами (известны его псевдонимы: Кость Соколовский, Варвара Жукова, Нехтенборенг, Клим Буревой, возможно, есть и другие, пока не установленные). В истории жизни этого писателя, особенно в творческой биографии, все еще много «белых пятен», которые ждут своих исследователей.
Кость Буревой вступил в Литературную дискуссию, когда Хвы-левой опубликовал первые два цикла памфлетов - «Камо грядеши» (впервые опубликованный в апреле-июне 1925 г. в еженедельнике «Культура и быт») и «Мысли против течения» (печатался в августе-декабре 1925 г. в «Культуре и быте», а также в журнале «Червоный шлях»). В цикле памфлетов «Камо грядеши» писатель высказал свою точку зрения на современный ему украинский литературный процесс и в качестве одного из ключевых выдвинул вопрос: «Европа или «Просвита?»6* Символ такой Европы для писателя - доктор Фауст, пример «пытливого человеческого духа»'.
Антитезой «психологической Европы» является «страна рабской психологии», олицетворение которой - «Просвита» с ее культурным эпигонством и отсталостью: «Без российского дирижера наш деятель культуры не мыслит себя. Он способен только повторять за кем-то, обезьянничать. Он никак не может представить себе, что нация только тогда проявляет себя, когда найдет путь культурного развития, принадлежащий только ей. Не может представить, потому что он боится - ДЕРЗАТЬ!»8. Политическая зависимость, несамостоятельность украинской нации оборачивается психологической и мировоззренческой зависимостью: «хохландией» и «малоросейщиной», как пишет Хвылевой. В «Мыслях против течения» образ России строится на основании двух тезисов: что Россия «дирижирует» украинской культурой и что русская литература, в отличие от украинской, имеет возможность свободно развиваться. «Пушкин жил в нормальной атмосфере культурного строительства, а Кобылянская, допустим, за великой китайской стеной, среди дикарей и эпигонов. Могла ли она, возможно, выдающийся талант, поставив перед собой великую цель, выйти победителем?» - задает Хвылевой риторический вопрос9. Однако резкого противопоставления России и Украины в первых двух памфлетах еще не происходит.
Одиозный лозунг Хвылевого «Прочь от Москвы!» («Геть ввд Москви!»), получивший широкое распространение, актуализируется в ответ на полемическое выступление Костя Буревого, который в 1926 г. в Москве выпускает брошюру «Европа или Россия. О путях развития современной литературы»10. Как и многие оппоненты Хвылевого, он не до конца понимает, что означает «психологическая
* Просвита (укр. «Просвгга») - Всеукраинское общество «Просвещение» имени Тараса Шевченко - украинская общественная культурно-просветительская организация (1868-1939, 1989 - н./вр.).
Европа», и упрекает украинского писателя в идеализации Европы. Необходимо отметить, что реальную Европу и современную ему европейскую литературу Хвылевой совсем не идеализировал и, по сути, не знал. Вот выдержка из его письма к Н. Зерову: «Вообще современная европейская литература меня не удовлетворяет. После Диккенса - Бенуа: это же "безобразие"; сейчас подготавливаю почву для поездки за границу. Настроения, между тем, Европа не даст: даже не видев ее, ненавижу и представляю себе сереньким, скучным пятном»11. Интересно, что и после посещения Европы отношение Хвылевого к европейской культуре не изменилось. Вернувшись из Германии в 1928 г., Хвылевой, по свидетельству его друга, драматурга Н. Кулиша, говорил: «Наша советская действительность сера, но у нас строится новое, есть перспективы; заграничная, буржуазная -тупик: там идеи, чувства - тот же фокстрот»12.
Следующее, в чем упрекает Хвылевого Буревой, - недооценка русской художественной литературы (например, в оценках украинского автора Зеров как переводчик стоит значительно выше Жуковского). И здесь во многом Буревой прав, так как в памфлетах Хвы-левого представлена не реальная, а мифологизированная русская литература. Видение русской словесности Хвылевым базируется на социологической критике 1920-х гг., ценящей в литературе главным образом ее общественную функцию. Например, на замечание Буревого о том, что Достоевский завладел мыслью всей Германии, Хвылевой называет творчество классика «достоевщиной» и провозглашает: «Смерть достоевщине! Даешь культурный ренессанс!», хотя творческий диалог с Достоевским явно прослеживается в его собственном романе «Вальдшнепы», главные герои которого носят имена героев русского писателя (Дмитрий Карамазов, Аглая)13.
Буревой советует автору памфлетов «внимательно прочитать Белинского», что Хвылевой и делает. В своем следующем цикле памфлетов «Апологеты "писаризма"» он посвящает заключительный раздел ответу Буревому. Раздел этот носит вызывающее название «Московские задрипанки*», а эпиграфом к нему служит обширная цитата из Белинского, в которой русский критик выражает сомнения в том, что из малороссийской словесности могло бы развиться что-то ценное, в отличие от русской литературы, которая первоначально соприкасалась с историей Европы. Эту цитату Хвылевой называет красноречивой и пикантной и делает вывод,
Задрипанки (укр.) - захолустье.
что литературу, пронизанную ненавистью к украинской поэзии (то есть русскую), можно любить, но воспитываться на ней нельзя. Совет Буревого молодым украинским писателям учиться у русской литературы приводит к актуализации несамостоятельного политического и культурного статуса Украины. Буревой ищет зеркальные явления московской литературной жизни в литературной жизни Украины (например, называет Хвылевого «украинским пильняч-ком») и подчеркивает, что жизнь современной Украины на два-три года отстает от московской. В ответ Хвылевой выдвигает тезис, крайне важный для понимания всей литературной дискуссии: «Украинская действительность сложнее российской, потому что перед нами стоят другие задачи, потому что мы - молодой класс молодой нации, потому что мы - молодая литература, у которой еще не было своих Львов Толстых и которая должна их иметь, и которая возрождается, а не находится на закате»14.
Эту мысль Хвылевой разовьет в следующем полемическом трактате, уже запрещенном цензурой, «Украина или Малороссия?». В нем русская литература предстанет дряхлой и изможденной, обремененной тяжким наследством: пассивным пессимизмом, воспитывающим лишь «лишних людей», «людей без определенных занятий», «мечтателей», «нытиков» и даже «паразитов», а Москва будет показана как центр всероссийского мещанства. В ответе на замечания Буревого о главенстве русской литературы Хвылевой поднимает вопрос: на какую из мировых литератур должна взять курс украинская литература сейчас, когда она встала на свой собственный путь развития? И дает однозначный ответ: только не на русскую, поскольку она веками довлеет над украинской литературой, являясь хозяйкой положения, она приучила украинскую психику к рабскому наследованию. Отсюда следует вывод: украинской литературе необходимо ориентироваться на западноевропейское искусство, на его стиль, на его приемы, при этом автор имеет в виду прежде всего классическую литературу (современных европейских авторов Хвылевой не очень хорошо знает и не особенно жалует). Таким образом, европейская идентичность, на которую призывает ориентироваться Хвылевой, оказывается строго ограничена исторически и имеет мало общего с «мультикультурным концептом Европы»15. Именно этот цикл памфлетов («Апологеты "писаризма"») вызвал недовольство руководителей ВКП(б), поскольку в полемике с Буревым Хвылевой заявил о самостоятельности Украины, о том, что Малороссия отошла «в область предания»: «Россия самостоятельное государство? Самостоя-
тельное! Ну так и мы самостоятельное»16, а в полемическом трактате «Украина или Малороссия?» он прямо называл Украину колонией.
В «Апологетах "писаризма"» Хвылевой упрекал Буревого в том, что тот не знает реальной Украины, и приглашал из «московского захолустья» приехать на историческую родину. В 1929 г. Буревой, действительно, переехал жить в Харьков, однако, по-видимому, его знакомство с Хвылевым состоялось гораздо раньше и важнейшим образом повлияло и на мировоззрение и на творчество писателя. В 1927 г. в журнале украинских футуристов появились произведения, подписанные именем Эдвард Стриха. Почти два года Михайль Се-менко* в своем журнале печатал формально пародию на самого себя, а фактически и на весь большевистский строй. По свидетельству Эдварда Стрихи в «Автоэкзекуции», в тайны этой мистификации был практически с самого начала посвящен только Хвылевой.
После того как Сталин проявил личный интерес к ходу Литературной дискуссии, ее вопросы больше не выносились на публичное обсуждение, однако нашли отражение в художественном творчестве обоих писателей. У Хвылевого в первую очередь в идеологическом романе «Вальдшнепы», в котором продолжилось осмысление особого пути развития украинской нации и ее стремления «оторваться» от России. У Костя Буревого - в драматургических произведениях, не все из которых сохранились. Они написаны уже не оппонентом Хвылевого, а его единомышленником. Политическое ревю Буревого «Четыре Чемберлена», по свидетельству современников, с большим успехом ставилось в театре «Березоль». Несмотря на то, что в пьесе шла речь о жестокой колониальной политике в разных частях мира от Индии до Африки и Бразилии, в ней было много параллелей с украинской действительностью. Неудивительно, что спектакль почти сразу запретили.
Историческую драму «Павло Полуботок»** (1928) Буревой писал уже не для печати, а для своих близких, так как надежды на ее
* Михайль Семенко (настоящее имя - Михаил Васильевич Се-менко, 1892-1937) - лидер украинских футуристов, редактор журнала «Новая генерация» (1927-1930).
** Павел Полуботок (укр. Павло Полуботок) (ок. 1660 - 1724) -черниговский полковник, в 1722-1724 гг., после смерти гетмана Скоро-падского, наказной гетман Украины, умер в заключении в Петропавловской крепости, куда был посажен по приказу Петра Первого за подачу челобитных о необходимости выбора гетмана и ограничения прав «малороссийской коллегии».
публикацию практически не было. Впервые драма была поставлена в Национальном театре им. М. Заньковецкой во Львове в 1994 г. В центре пьесы - образ Павла Полуботка, который не хочет идти ни за Мазепой (хотя после смерти Мазепы его зовет к себе Орлик), потому что это путь предательства, ни за гетманом Скоропадским, потому что это путь окончательной потери суверенитета Украины. Он верит, что к согласию можно прийти мирным путем, напомнив Петру Первому о том, что Хмельницкий составлял договор России с Украиной на равных правах. Петр Первый приказывает бросить Полуботка в темницу и упразднить гетманство со словами: «Никогда не будет так, как ты хочешь. Малая Россия суть часть единого великого государства России. И что захотят, то и будут делать с твоей Украиной государи московские. Пройдет сотня лет, и не останется и знака на земле от ваших чубов и вольностей. Пройдет сотня лет - и малоросс, как капля воды на другую, будет похож на своего брата великоросса. И никто их не сможет отличить». На это Полуботку остается только ответить: «Теперь я знаю. Что воля помещается на конце сабли!»17
Понятие «психологической Европы», выдвинутое Хвылевым, Буревой не принимает (недаром в своей поэме-пародии «Зозендро-пия», подписанной псевдонимом Эдвард Стриха, он иронически предлагает Хвылевому сравнить свое творчество с творчеством О. Шпенглера), однако понятие Москвы как России имперской и одновременно мещанской, от которой украинской культуре необходимо дистанцироваться, чтобы избавиться от комплекса «вторичной», «провинциальной» культуры, закрепляется в его творчестве не в последнюю очередь под влиянием полемики с Хвылевым.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Подробнее о Литературной дискуссии см., например: Шкандрш М. Модернгсти, марксисти i нацгя: украшська лггературна дискусгя 1920-х рокгв. Кшв, 2006; Луцький Ю. Лггературна дискусгя 1925-1928 рр. // Он же. Лггературна полгтика в Радянськгй Украшг 19171934. Кив, 2000. С. 70-78 и др.
2 Первый сборник избранного «Синие этюды» вышел еще даже до распада СССР, в 1989 г., в издательстве «Радянський письменник».
3 См., например: Агеева В. Украшська гмпресюшстична проза. Кшв, 1994; Гундорова Т. Дискурсгя раннього украшського модернгзму. Львгв, 1997; Констанкевич I. Проза Миколи Хвильового (еволюцгя харак-
теру героя): Автореферат дисертацп на здобуття наукового ступеня кандидата фшолопчних наук. Ки!в, 1998; Соловей О. Рання проза Миколи Хвильового в лггературнш критищ 1920-х рошв. Донецьк, 2003; Мики-тенко А. М. Засоби публщистично1 виразносп та д1евост1 (на матер1алах памфлет1в 1 нариав Миколи Хвильового): Автореферат дисертацп на здобуття наукового ступеня кандидата фшолопчних наук. Ки!в, 2005; Шаповал Ю. Полювання на «Вальдшнепа». Розсекречений Микола Хвильовий. Ки!в, 2009; Шерех Ю. Хвильовий без полггаки // Березшь. 1991. № 9; Хоменко Г. Микола Хвильовий: У пошуках штелектуального безсмертя // Зб1рник Харьк1вського юторико-фшолопчного товариства. Харк1в, 1994. Т. 3; и др.
4 Борисёнок Е. Ю. Николай Хвылевой (1893-1933) // Украина и украинцы: образы, представления, стереотипы. Русские и украинцы во взаимном общении и восприятии. М., 2008. С. 215-238.
5 Биографические данные подаются по Бша А. Доля з багатьма невщомими (до бюграф1чного портрета Костя Бурев1я) // Слово 1 час. 2003. № 1; Лавршенко Ю. Розстршяне В1дродження. Ки!в, 2004; Петров В. П. Д1ячи украшсько! культури: (1920-1940 рр.): Жертви бшьшовицького террору. Ки!в, 1992; Олифриенко С. Н., Олифриенко В. В. Слобожанская волна. Донецк, 2005.
6 Хвильовий М. Вибране. Ки!в, 1995. С. 673.
7 Там же. С. 674.
8 Цит. по: Мовчан Р. «£вропа 1 ми»: кол1зп та особливост1 украшського окцидентал1зму 1920-х рок1в // Слово 1 час. 2009. № 1. С. 7.
9 Хвильовий М. Вибране. С. 677.
10 Буровш К. Свропа чи Рос1я? Про шляхи розвитку сучасно! лиератури. М., 1926.
11 Цит. по: Мовчан Р. «£вропа 1 ми»... С. 9.
12 Свербiлова Т. Росшська культура як «шший» у спадщиш Миколи Хвильового та модель подолання окцидентал1зму у проекти Миколи Кул1ша // Слово 1 час. 2010. № 1. С. 8.
13 Подробнее см.: Байдалова Е. В. Традиции Ф. М. Достоевского в украинской психологической прозе 20-х гг. (на примере прозы М. Хвыле-вого) // Российская славистическая фольклористика. М, 2007. С. 269-276.
14 Хвильовий М. Вибране. С. 573.
15 Свербилова Т. Росшська культура як «шший»... С. 7.
16 Хвильовий М. Вибране. С. 573.
17 Буревш К. Павло Полуботок. 1сторична драма на 5 дш. Мюнхен, 1948. С. 65.
Bajdalova E. V.
Ukrainian literature between Europe and Russia: on the debates between K. Burevoj and N. Hvylevoj
The debates between K. Burevoj and N. Hvylevoj took place during the Literature Discussion about the development of modern Ukrain-an literature (1925-1928). The main issue was whether Ukrainian literature in the 20th century should be guided by the examples of Russian or European culture.
Keywords: Burevoj, Hvylevoj, Ukrainian literature, Russia, Europe.
