CC BY
30х н
и
X <
<
X X
X а Ы
б
со
<
а С и О X
да <
$
и и и э о а С
О X СО
О <
о
1-, ^
и О X СО
О <
о 1-,
ВЯЧЕСЛАВ ГЕННАДИЕВИЧ РОМАНОВ,
оперуполномоченный отдела оперативно-розыскной информации
УМВД России по Тамбовской области
УГОЛОВНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО В СФЕРЕ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯМ СЕКСУАЛЬНОГО ХАРАКТЕРА В ОТНОШЕНИИ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ
Рассматриваются особенности развития норм отечественного уголовного права, касающихся ответственности за преступления сексуального характера в отношении несовершеннолетних через призму исторического метода научного познания.
Ключевые слова: преступления сексуального характера, история отечественного уголовного права, Русская Правда, Воинский устав Петра I, Уголовное уложение 1903 г
V.G. Romanov, Police Operative, Operative-and-Search Information Unit, Russia MI Chief Police Department (TambovRegion); e-mail: rvg.asp@mail.ru, tel.: 8 (953) 707-89-18.
Criminal legislation in the sphere of countering crimes of sexual character in respect of juveniles in pre-revolutionary Russia.
Peculiarities of developing norms of the national criminal law related to the liability for committing sexually-oriented crimes in respect of juveniles, in the light of the historical method of scientific cognition, are examined.
Key words: crimes of sexual character, the history of the national criminal law, Russian Truth (Pravda), the Military Code (Regulations) of Peter the First, Criminal Code 1903.
Уголовное законодательство Российской Федерации устанавливает ответственность за совершение преступлений, посягающих на половую неприкосновенность и половую свободу личности. Преступления данной группы в теории и на практике часто именуются половыми преступлениями, или преступлениями сексуального характера, которые представляют собой посягательства на нормальный уклад половой жизни, на половую свободу, нарушают права человека, достигшего определенного возраста, половую неприкосновенность, а также права несовершеннолетних.
История отечественного уголовного права является закономерной сменой форм подходов государства к регламентации отдельных отношений, находящихся под запретом в определенный период времени, ограниченный пространственным распространением действия установленных норм.
Проводя анализ эволюции норм, регламентирующих ответственность за преступления сексуального характера, следует отметить, что сфера сексуальных отношений как неотъемлемая часть социальной жизни не может быть свободной от государственного правового регулирования. В связи с этим для понимания природы сексуальных преступлений в отношении
несовершеннолетних и выработки наиболее действенных способов уголовно-правового противодействия этому виду сексуальных преступлений целесообразно проведение историко-правового анализа составов этих преступлений в российском уголовном праве.
Особенности развития норм, регламентирующих ответственность за преступления сексуального характера в отношении несовершеннолетних, в рамках настоящей статьи выявляются при анализе дореволюционного периода развития Российского государства.
Изучая процесс становления Древнерусского государства, можно с достаточной степенью уверенности утверждать, что с зарождением первых признаков государственности возникло и древнерусское право. Одним из первых систематизированных исторических правовых документов того времени является «Русская правда» Ярослава Мудрого. Данный документ включал в себя нормы различных отраслей права, но в первую очередь уголовного и процессуального. Также данный законодательный акт во многом урегулировал и сферу половых отношений, перечислив основные преступления и определив меру наказания за эти деяния. Однако «Русская правда» Ярослава Мудрого не была идеальна, поэтому еще Н.М. Карамзин отмечал, что законодатель Древней
Руси не дает определения сексуального насилия над женщинами, так как последнее «казалось законодателю сомнительным и не ясным в доказательствах»1. Распространение такого насилия отражает пережитки еще Древней дохристианской Руси со своими обычаями, поклонениями богам и языческим культам. В трудах русского историка Н.М. Карамзина так описывается уклад жизни восточных славян: «древляне же имели обычаи дикие, подобно зверям, с коими они жили среди лесов темных... не знали браков, основанных на взаимном согласии родителей и супругов, но уводили или похищали девиц. Северяне, родими-чи и вятичи, уподоблялись нравам древлян; тоже не ведали ни целомудрия, ни союзов брачных; но молодые люди обоего пола сходились на игрищах: женихи выбирали невест и без всяких обрядов соглашались жить с ними вместе; многоженство было у них в обыкновении»2.
В данном случае историком описывается один из дохристианских брачных обрядов восточных славян - похищение невесты.
В дальнейшем, с конца X в., после крещения князя Владимира и принятия христианства на Руси, значительно возрастает роль церкви и религии в целом в системе управления государством. Русский законодатель того времени ставит под запрет все формы сексуального поведения, в том числе и добровольные половые сношения, противоречащие по своей сути привнесенным на Русь зачаткам христианской морали. С этого момента церковью регулируется семейный, религиозный и нравственный порядок древнерусского общества, в основу которого положены моногамные отношения между мужчиной и женщиной. Так, например, в уголовно-правовом порядке наказывалось как фактическое многоженство («Аже кто с двумя сестрами падется»)3, так и многомужие («Аже два брата будуть со одиною женкою»)4.
Устав князя Владимира стал первым документом, разграничившим полномочия светской и церковной властей, их функции в управлении государственными органами и судом.
Под влиянием церковного права, набиравшего все большую силу, в ст. 9 Устава Святого князя Владимира закрепляется ответственность за ряд деяний, которые теперь расцениваются как преступления: «смилное заставание» - за половую связь лиц, не находившихся в законном браке, т.е. не обвенчанных, «пошибанье» - изнасилование, «умычку» - языческую форму вступления в брак, «.кого застанут с четвароножиною...»5- скотоложство, «.племени или сватьстве поимуться...» - нарушение запретов половых отношений в кругу близких родственников.
Также является интересным тот факт, что в отношении виновного, совершившего прелюбодеяние («смилное заставание») или изнасилование («пошибанье»), помимо штрафа, применялось наказание, обязывающее жениться на потерпевшей: «Если кто-нибудь встретится с девицею не обрученно и схватит ее и ляжет с нею и застанут их, то лежавший с нею должен дать отцу отроковицы пятьдесят сиклей серебра, а она пусть будет его женою, потому что он опорочил ее, во всю свою жизнь он не может развестись с нею»6.
Необходимо отметить, что после принятия Федерального закона от 27 июля 2009 г № 215-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации» ст. 134 УК РФ «Половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста» была дополнена следующим примечанием: «Лицо, впервые совершившее преступление, предусмотренное частью первой настоящей статьи, освобождается судом от наказания, если будет установлено, что это лицо и совершенное им преступление перестали быть общественно опасными в связи со вступлением в брак с потерпевшим». Таким образом, следует обратить внимание на схожесть нормы, действовавшей в X в. во времена правления князя Владимира Святославовича, и уголовно-правовой нормы, законодательно закрепленной в настоящее время.
Дальнейшее развитие положений, касающихся ответственности за совершение половых преступлений, заключенных в Уставе князя Владимира Святославовича «О десятинах и церковных людях», нашло свое отражение в не менее важном документе Древней Руси - Уставе князя Ярослава Владимировича «О церковных судах». В данный Устав были включены нормы об ответственности за преступления, до этого не упоминавшиеся, и дополнены имеющиеся, а ранее перечисленные в ст. 9 Устава Святого князя Владимира преступления выделены в отдельные самостоятельные статьи.
По-прежнему светская и церковная власти ведут борьбу с дохристианской формой брачных отношений, под которой понималось обрядовое похищение невесты. Однако разделение светской и духовной сфер, выразившееся в двойной компетенции церкви и государства, вызвало немало разночтений и противоречий. Так, светское наказание за похищение девушки назначалось в случае, если она не выходила замуж за своего похитителя. В случае согласия похитителя на заключение законного православного брака суду он не подвергался, а наказывался епитимией. По данному вопросу Н.А. Исаев пишет следующее: « ...
X н
и
х <
<
X X
X а Ы
О
со
<
а С и О X
да <
$
и и и э о а X
О X со
О <
О
I-, ^
и О X со
О <
О и
институт семьи оставался светским по нормативной регуляции, в то время как институт брака становился религиозным, то есть брак признавался законным после обряда венчания»7.
Изнасилование («пошибанье») как самостоятельный вид преступления в российском уголовном праве впервые было названо в Уставе князя Ярослава «О церковных судах» и договоре Новгорода с тевтонцами конца XII в. «Аще кто умчит девку или понасилит, аще боярская дщи, будет за сором ей 5 гривен золота, а митрополиту 5 гривен золота; аще будеть меншир бояр, ей гривна золота, а митрополиту гривна золота; аще добрых людей будеть, две гривны серебра за сором, а митрополиту рубль, а на умычницех по 60 митрополиту, князь их казнить»8. В Уставе содержалось положение, устанавливавшее ответственность с учетом формы соучастия, а именно группового изнасилования: «Иже девку кто умолвит к себе и дасть в толоку, а на умычни-це митрополиту гривна серебра, а на толочанех по 60, а князь казнить»9.
При анализе указанных положений закона несложно сделать вывод, что при установлении пределов ответственности законодатель, прежде всего, руководствовался не характером насилия, а социальным и правовым положением жертвы. Это же обстоятельство имеет определяющее значение при возмещении виновным лицом морального ущерба потерпевшей. Вносимые платежи поступали как в пользу ее самой, так и в пользу церкви.
Кроме того, совершение против женщины преступления сексуального характера рассматривалось главным образом как нарушение прав мужа, хозяина10. Таким образом, изнасилование, прежде всего, посягало на собственность (замужнюю женщину) и право собственности, принадлежавшей мужу (хозяину), а потом уже на его честь.
Помимо ответственности за насильственные половые преступления, Устав запрещал и добровольные половые сношения, совершаемые между как кровными родственниками (сношения между братом и сестрой, племянником и теткой, племянницей и дядей), так и некровными (пасынком и мачехой, отчимом и падчерицей). Н.А. Исаев отмечает в своей работе следующее: «Сложные правила родства распространялись намного шире, чем табу на кровосмесительство или потребности в генетическом разнообразии. Категории лиц, считавшихся родственниками, четко прописывались в церковном праве: лица, связанные родством по рождению, вследствие брака и путем усыновления, через церковный обряд или ритуальный обычай»11. Данные действия наказы-
вались отрезанием носа, епитимией, денежным штрафом, а женщин отправляли в «церковные дома».
С точки зрения церковного права данные действия считались аморальными, угрожающими институту брака и семьи. Тем не менее, ни светский, ни канонический законодатели не делают разграничения между изнасилованием, с одной стороны, и мужеложством и лесбиянством, с другой стороны, по критерию наличия насильственного фактора. Иными словами, изнасилование и мужеложство (лесбиянство) рассматривались одинаково, как противоестественный акт взаимоотношений без учета вреда личности. Единственным возможным видом вреда при совершении насильственных и иных действий сексуального характера надлежит признать имущественный вред - вред, причиненный супругу жены или отцу девушки как объекту имущества и каноническим отношениям в лице Православной Церкви.
Также необходимо отметить, что уголовная ответственность распространялась на русских женщин, добровольно вступавших в половые сношения с иноверцами: «...аще жидовин или бес-серменин будеть с русскою.»12. Виновная в этом случае наказывалась штрафом в 50 гривен и помещалась на содержание в «церковный дом».
Устав князя Ярослава «О церковных судах» запрещал и добровольные половые сношения в среде самих служителей церкви. Однако данные лица княжескому суду были неподсудны и осуждались митрополитом: «иже чернец или черница впадеть в блуд, тех судить митрополиту»13.
Таким образом, изучая древнерусское законодательство, можно говорить о том, что в раннефеодальном обществе выделялись две основные формы запрещенного внебрачного поведения: «прелюбодеяние» и «блуд». В совершении данных действий участвовали мужчины и женщины, которые либо находились в родстве между собой, либо нет.
В период средневековья законодатель сохраняет свою политику в отношении половых преступлений, посягающих на честь и целомудрие женщины, несовершеннолетние и их интересы так и не становятся полноценными объектами правовой охраны. Таким образом, ни Судебники 1497 и 1550 гг., ни Соборное Уложение 1649 г. существенно не дополнили перечень половых преступлений, которые упоминаются в нормативно-правовых источниках более раннего периода.
Такое несправедливое отношение законодателя к правам несовершеннолетних и их защите от сексуального насилия сохраняется в России до
принятия в 1715 г. Воинского устава Петра I (Артикула воинского 1715 г.). В принятом Артикуле половым преступлениям посвящалась гл. 20 «О содомском грехе, о насилии и блуде». Настоящая глава состояла из 12 параграфов (артикулов), в которых были систематизированы нормы, предусматривающие уголовную ответственность за аморальные деяния в области половых отношений. Ранее рассмотрение дел данной категории почти полностью относилось к компетенции церкви14.
Так, в главе 20 «О содомском грехе, о насилии и блуде» выделялось уже не только такое преступление, как изнасилование, но и предусматривалась уголовная ответственность за скотоложство и мужеложство.
Артикул 165 устанавливал: «Ежели смешается человек со скотом и безумною тварию и учинит скверность, оного жестоко на теле наказать»15. Следует отметить, что наказание за это деяние, по сравнению с применявшимся за аналогичное деяние в XVII в., стало значительно мягче, так как смертная казнь заменена телесным наказанием. Таким образом, можно говорить, что данное деяние стало менее опасным и факты его проявления в русском обществе значительно сократились.
Артикул 166 устанавливал: «Ежели кто отрока осквернит, или муж с мужем мужеложствует, оные, яко в прежнем артикуле помянуто, имеют быть наказаны. Ежели насильством то учинено, тогда смертию или вечно на галеру ссылкою на-казать»16. Насилие, упомянутое в артикуле 166, является отягчающим вину обстоятельством, существенно ужесточающим наказание. В артикуле 166 потерпевшим признавался «отрок», т.е. несовершеннолетний. Однако, как видно из анализа артикула, дифференциация ответственности с учетом признаков потерпевшего еще не существовала и несовершеннолетние не находились под особой защитой ни общества, ни государства. Для охраны их половой неприкосновенности применялись общеправовые нормы.
Артикулы 167-168 устанавливали уголовную ответственность за изнасилование. Согласно артикулу 167 изнасилование определялось следующим образом: «Ежели кто женской пол, старую или молодую, замужнюю или холостую, в неприятельской или дружеской земли изнасилствует, и освидетельствуется, и оному голову отсечь, или вечно на галеру послать, по силе дела»17. Характерной особенностью данной нормы являлось то, что наказание назначалось любому лицу независимо от того, на своей или на неприятельской земле им было совершено преступление.
Следует обратить внимание и на тот факт, что законодатель при конструировании этой нормы не видел принципиальной разницы в правовой оценке совершения полового насилия над «блудницей» или «честною женой». Поведение потерпевшей не влияло на размер наказания и не признавалось обстоятельством, смягчающим или отягчающим ответственность.
Воинский устав Петра Великого (арт. 166) и его толкование требовали доказательств того, что жертва кричала и призывала на помощь или чтобы насильственные действия оставили следы на теле изнасилованной, и т.п. Как объясняет толкование артикула 166, эти условия необходимы для того, чтобы исключить клевету в изнасиловании в отношении невиновного мужчины. Приведенная норма наглядно демонстрирует доминирование насильственного элемента при уголовном законотворчестве. Однако наличие норм об уголовном преследовании скотоложства и добровольного мужеложства свидетельствует об отходе от указанного анахронизма.
В связи с суровостью наказания судьи должны были рассматривать данные дела особенно тщательно, проверять предоставляемые доказательства с целью исключения оговора невиновного со стороны потерпевшей. Эти условия необходимы были для того, чтобы не дать «скверным женщинам, когда в своих скверностях иногда многие скверности учинят», обвинять людей в том, что «насиль-ством чести своей лишены и насильствованы»18.
Впервые воинский Артикул устанавливает ответственность не только за оконченное преступление, им вводится ответственность за покушение на изнасилование, т.е. недоведение преступления до конца.
В дальнейшем в уголовном законодательстве России прослеживается увеличение норм ответственности за преступления против семьи, несовершеннолетних и нравственности. Однако законодательство признает в качестве преступления также и изнасилование, и мужеложство (добровольное и насильственное)19. Так, Сводом законов Российской Империи за половые преступления, в том числе изнасилование и мужеложство, предусматривалось наказание плетьми с последующим лишением прав гражданского состояния и ссылкой на поселение.
Следует отметить, что до середины XIX в. российское уголовное законодательство не было полностью кодифицировано, вследствие чего ответственность за аморальные способы удовлетворения своих половых потребностей предусматривалась различными нормативными правовыми актами.
К н
и
к <
<
X X
X а Ы
О
ю
<
а X и О X
да <
$
и и и э о а X
О X ю
О <
О
и
^
и О X ю
О <
О и
Значительной вехой в решении данного вопроса можно считать издание в 1845 г. Уложения о наказаниях уголовных и исправительных. Данное Уложение содержало раздел «О преступлениях против чести и целомудрия женщины». В нем предусматривалась ответственность за растление девицы, не достигшей 14-летнего возраста, учиненное без насилия, но употребленное во зло ее невинности (ст. 1521-1), и изнасилование, т.е. насильственное совокупление с женщиной или девицей старше 14 лет. Применительно к каждому из этих действий устанавливались соответствующие квалифицирующие обстоятельства. Растление признавалось квалифицированным, если оно было совершено с применением насилия или лицом, от которого потерпевшая находилась в зависимости (родителями, опекунами или родственниками). При вменении изнасилования требовалось принять во внимание не только признаки, характеризующие виновного и его взаимоотношения с потерпевшей (наличие родственных, опекунских, служебных отношений), но и факт замужества потерпевшей, сопряженность изнасилования с похищением, нанесением побоев или истязанием, использованием ее беспомощного состояния, возникшей опасности для жизни потерпевшей. Особо выделялись составы изнасилования, повлекшие за собой смерть или растление. При похищении, сопряженном с изнасилованием, вменялось в обязанность учитывать его цель, а также замужество потерпевшей. Ужесточение наказания предусматривалось в случаях, когда эти действия совершались лицом, от которого потерпевшая так или иначе зависела.
В Уложении 1845 г. и Своде законов уголовных 1842 г. начинает прослеживаться отступление законодателя от насильственного элемента в конструкции нормы. Свод законов уголовных (ст. 789 по изначальной редакции от 1842 г.) содержал постановление, что при суждении об изнасиловании уголовный суд должен определить положенное законом наказание не иначе, как: 1) по точному удостоверению в действительности насилия; 2) когда свидетели будут, что изнасилованная криком своим призывала на помощь посторонних; 3) когда у ней, или у обвиняемого, или у обоих окажутся кровавые знаки, синие пятна или изорванное платье; 4) когда объявление о том будет подано сейчас или до истечения дня. В Уложение 1845 г. это правило не включено, но осталось в законах процессуальных и лишь в Уложении 1903 г. при отмене формальной силы доказательств утратило силу.
Однако, по мнению ряда авторов, в том числе и Н.С. Таганцева, уголовное законодательство
Х1Х-ХХ вв. не употребляло термин «изнасилование». В качестве общего определения встречалось «любодеяние», которое подразделялось на «любодеяние без согласия жертвы, но и без насилия над ней и любодеяние при помощи наси-лия»20.
В ст. 995 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных устанавливалось наказание за мужеложство в виде лишения «всех особых, лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ и отдачи в исправительные арестантские отделения на время от четырех до пяти лет». В случае, когда мужеложство сопровождалось применением насилия или совершалось с малолетними или слабоумными (ст. 996 Уложения), оно влекло наказание в виде лишения всех прав состояния и ссылки на каторжные работы на срок от десяти до двенадцати лет.
В ст. 995-996 Уложения не только предусматривалась ответственность за мужеложство, но и давалось собственно само определение этого асоциального явления.
Мужеложство в тот период понималось как противоестественное совокупление не только с мужчиной, но и с женщиной, «так как совершение сего преступления оказывается одинаково возможным и над женщиной»21.
Даже при насильственном мужеложстве, если субъектом и потерпевшим являлись малолетние до 14 лет, то применялась норма, предусматривающая ответственность за добровольное мужеложство (ст. 995 Уложения)22.
Уголовное уложение 1903 г. содержало главу, посвященную половым преступлениям, которая именовалась «О непотребствах». В настоящей главе были конкретизированы основные наказания за «любострастные» действия. Причем размер санкции основного состава находился в прямой зависимости как от возраста потерпевшего, так и от его согласия на совершаемое «любодеяние». Часть 1 ст. 513 Уложения предусматривала ответственность за любострастные действия с ребенком в возрасте до 14 лет. Также следует отметить, что деяние признавалось преступным даже при условии согласия потерпевшего. В ч. 2 указанной статьи речь шла о любострастных действиях, совершаемых с потерпевшим в возрасте от 14 до 16 лет; норма содержала указание на то, что деяние преступно как при отсутствии согласия потерпевшего, так и при наличии такового, «но по употреблении во зло его невинности». Статья 514 Уложения предусматривала ответственность за любострастные действия с лицом, достигшим 16-летнего возраста, совершенные при отсутствии согласия потерпевшего. Если го-
ворить об ответственности за мужеложство, то Уложение расширило перечень квалифицирующих признаков, в качестве которых были названы: совершение мужеложства с лицом, находящимся под властью или попечением виновного; с лицом, принужденным к тому посредством насилия над личностью или угрозы убийством; с приведением потерпевшего в бессознательное состояние насилующим или при его участии23.
В Уголовном уложении 1903 г. были детализированы основания дифференциации наказания за посягательства, связанные с половыми отношениями. Тяжесть санкции основного состава ставилась в зависимость, в частности, и от возраста потерпевшего, и от его согласия на совершаемое «любодеяние», и от сопряженности «любодеяния» с обольщением девицы в возрасте от 14 лет до 21 года. Не подлежит сомнению то, что такая позиция законодателя диктовалась его стремлением обеспечить повышенную защищенность детей и несовершеннолетних, причем обоего пола, от посягательств, совершаемых на сексуальной почве, и применительно к существовавшему тогда уровню развития законодательной техники была вполне обоснованной. Особое внимание в Уголовном уложении 1903 г уделялось охране интересов лиц, так или иначе находящихся в зависимости от виновного.
Таким образом, при исследовании уголовно-правовых норм об ответственности за совершение преступлений сексуального характера в дореволюционной России целесообразно сделать следующие выводы.
1. Уголовный закон Древней Руси предусматривал ответственность лишь за одно насильственное половое преступление - изнасилование, потерпевшими от которого признавались только лица женского пола. Возраст потерпевшей не влиял на решение вопроса об ответственности за содеянное. Ненасильственный характер уголовного деяния не учитывался, а само деяние не выделялось в отдельный состав преступления. Различного рода гомосексуальные отношения древнерусским законодателем не признаются социально опасными, вследствие чего мальчики (отроки) потерпевшими не являлись. Сексуальное поведение в отношении девушек зависело от достижения ими брачного возраста. Половое сношение, в том числе и добровольное, с «отроковицей» было запрещено под угрозой наказания. В этот период наблюдаются две тенденции оценки законодателя развратных действий в отношении несовершеннолетних - такие действия признавались либо одной из форм изнасилования, либо лишением чести.
2. Законодатель эпохи Петра Великого при регламентации вопросов уголовного наказания отмечал большую степень опасности изнасилования, чем насильственных и иных действий сексуального характера в отношении несовершеннолетних. Тем не менее, принимаются не очень удачные попытки отграничения действий насильственного вида от ненасильственных, т.е. совершаемых по согласию сторон. Артикулом воинским Петра I 1715 г. установлена уголовная ответственность за такие преступления, как скотоложство и мужеложство. Данный правовой акт (артикул 166) назвал в качестве потерпевшего отрока, т.е. несовершеннолетнего. Как видно из текста закона, дифференциация ответственности с учетом признаков потерпевшего на данном историческом этапе еще не осуществлялась, однако половое насилие в отношении несовершеннолетних каралось весьма строго. Усилению защищенности несовершеннолетних и даже в большей степени малолетних способствовало издание Петром I в 1716 г. Указа, запрещавшего убивать детей в «младенчестве»; тем самым жизнь хотя бы новорожденных и грудных детей была поставлена под охрану закона24.
3. При анализе положений Уголовного уложения 1903 г. мы видим, что законодатель впервые дал возрастные разграничения жертвы: до 12 лет - ребенок, от 12 до 14 - малолетний, а также выделил группу жертв насильственного совокупления в возрасте от 16 до 21 года. Кроме того, произошло разграничение составов изнасилования (любодеяния), любострастия (иных действий сексуального характера) и разврата (растления невинности). Впервые разграничены понятия любострастных действий и совокупления. Также детализированы основания дифференциации наказания за посягательства, связанные с половыми отношениями. Тяжесть санкции основного состава ставилась в зависимость и от возраста потерпевшего, и от его согласия на совершаемое «любодеяние». Как итог, произошло формирование отечественного законодательства об ответственности за посягательство на половое развитие несовершеннолетних.
£ Н
и
£ <
<
X К
к
а ы
О
ю
<
а С и О X
да <
$
и и и э о а X
О X ю
О <
О
и
^
и О X ю
О <
О и
1 Карамзин Н.М. История государства российского. -Тула, 1990. Т. NN. С. 234.
2 Карамзин Н.М. Об истории государства и права российского. - М.: Просвещение, 1990. С. 16.
3 Пункт 20 Устава князя Ярослава о церковных судах // Российское законодательство /-XX веков: В 9 т. Т. 1: Законодательство Древней Руси / Под общ. ред. О.И. Чистякова. -М., 1984.
4 Пункт 23 Устава князя Ярослава о церковных судах.
5 Пункт 9 Устава князя Владимира о десятинах, судах и
к ь и Б
5
X Б
Б а Ы
О
ш
<
а С ы
0 X л
1
и и ы Э О а
с:
о х 00
О <
О
и
^
о
X
РС|
О <
О и
людях церковных // Российское законодательство X-XX веков: В 9 т. Т. 1: Законодательство Древней Руси / Под общ. ред. О.И. Чистякова. - М., 1984.
6 Российское законодательство X-XX веков: В 9 т. Т. 1: Законодательство Древней Руси. С. 128.
7 Исаев Н.А. Сравнительно-исторический аспект половых преступлений // История развития уголовного права и ее значение для современности: Материалы V Международной научно-практической конференции, состоявшейся на юридическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова 26-27 мая 2005 г. - М.: Лекс Эст, 2006. С. 33-35.
8 История государства и права СССР (сборник документов) / Сост. А.Ф. Гончаров, Ю.П. Титов. - М., 1968. Ч. 1. С. 89.
9 Там же.
10 Российское законодательство X-XX веков: В 9 т. Т. 1: Законодательство Древней Руси / Под общ. ред. О.И. Чистякова. - М., 1984. С. 128.
11 Исаев Н.А. Указ. соч. С. 33-35.
12 Пункт 19 Устава князя Ярослава о церковных судах // Российское законодательство X-XX веков: В 9 т. Т. 1: Законодательство Древней Руси / Под общ. ред. О.И. Чистякова. -М.: Юридическая литература, 1984. С. 134.
13 Пункты 44-45 Устава князя Ярослава о церковных судах. С. 124.
14 Российское законодательство X-XX веков: В 9 т. Т. 4: Законодательство периода становления абсолютизма / Под
общ. ред. О.И. Чистякова. - М.: Юридическая литература, 1986. С. 360; Белявский Н.Н. Полицейское право. - М., 1915. С. 34.
15 История государства и права СССР (сборник документов) / Сост. А.Ф. Гончаров, Ю.П. Титов. - М., 1968. Ч. 1. С. 123.
16 Там же. С. 313.
17 Российское законодательство X-XX веков: В 9 т. Т. 4: Законодательство периода становления абсолютизма / Под общ. ред. О.И. Чистякова. - М.: Юридическая литература, 1986. С. 360.
18 Там же. С. 359.
19 Свод законов Российской Империи. Т. XV: Свод законов уголовных. - СПб., 1833.
20 Таганцев Н.С. Русское уголовное право: Лекции. Часть общая / Сост. и отв. ред. Н.И. Загородников. - М.: Наука, 1994. Т. 1. С. 156.
21 Конева М. Развитие уголовного законодательства России за насильственные действия гомосексуального характера // Уголовное право. 2002. № 4. С. 25.
22 Цит. по: Семкин М.А. Ответственность за мужеложство по законодательству дореволюционной России / Реагирование на преступность: концепции, закон, практика. - М., 2002. С. 258-259.
23 Таганцев Н.С. Указ. соч. С. 698.
24 Семенова Л.Н. Очерки истории быта и культуры жизни России. Первая половина XVIII в. - М., 1967. С. 81-122.
