CC BY
7АГРАРНОЕ И ЗЕМЕЛЬНОЕ ПРАВО. 2019. № 10(178)
УГОЛОВНОЕ ПРАВО ОСЕТИН БУРНАЦЕВА Залина Мурзабековна,
к.п.н., доцент кафедры теории государства и права и политологии ФГБОУ ВО «Горский ГАУ» (г. Владикавказ). E-mail: mirag.8184@ya.ru
Краткая аннотация: В статье рассмотрено уголовное право осетин, которое, как и уголовное судопроизводство строилось на адатах. Делается вывод о том, что в сохранении стабильности общественной жизни обычаи осетинского народа играли важнейшую роль. Они отвечали моральным, религиозным и правовым воззрениям индивидов в обществе, были понятны и близки субъектам правоотношений и способствовали упрочению социальных структур и отношений, являлись действенным средством предотвращения конфликтов.
Abstract. The article deals with the criminal law of Ossetians, which, like criminal proceedings, was based on adats. It s concluded that in maintaining the stability of public life the traditions of the Ossetian people has played a major role. They meet moral, religious and legal views of individuals in society, was clear and close to the subjects and helped to reinforce the social structures and relations, an effective means of conflict prevention.
Ключевые слова: правовой обычай, адат, юридическая традиция, уголовное право, судопроизводство, кровная месть.
Keywords: legal custom, adat, legal tradition, criminal law, legal proceedings, blood feud.
Уголовное право осетин, как и народное судопроизводство, основывалось на обычно-правовых нормах (адатах), сложившихся в глубокой древности. Содержание адатов зависело от разных условий: исторических, экономических, географических и др. В них, главным образом, отражались психология народа, его культура, образ жизни, материальное состояние. По адатам разбирались дела об убийствах и кровной мести, о ранениях и увечьях, похищении невесты, воровстве, грабежах, поджогах, порче вещей и имущественные споры» [1, с. 65]. Адаты формировались на протяжении веков, имели глубокую социальную основу и были очень действенны в силу своей демократичности и социальной справедливости. Как справедливо отмечает в своем диссертационном исследовании И.М. Гоов, «в настоящее время всё чаще обосновывается позиция, согласно которой правовой обычай представляет собой сложившееся нравственно-юридическое воззрение, которое существует без вмешательства государства и обеспечивается социальными средствами, часто не основывающимися на государственно-властном принуждении» [2, с. 45].
Основополагающими нормами (принципами) осетинских обычаев следует считать беспрекословное почтение к старшим, уважение к женщине, сохранение чести и достоинства.
В общинной жизни существовали понятия: « так принято» (аембаелы) или «так не принято» (не'мбаелы). Запретным было то, что считалось недостойным и унизительным. Если человек пытался свои частные интересы противопоставить общественным, он навлекал на себя и свою семью позор и презрение окружающих, что было хуже физической смерти. На сельском сходе (ныхас) его семью могли объявить отверженной (хъоды), и никто не должен был общаться с ними или помогать им.
Великий осетинский мыслитель - демократ Коста Левано-вич Хетагуров в своем этнографическом очерке «Особа» (1891-1902 гг.) подчеркивал своеобразие уголовно-правовых норм в обычном праве, которые являлись отражением интегрированных в народном сознании понятий запрещенного, дозволенного или поощряемого поведения. Он отмечал: «В осетинском народном праве времен особа даже не было предусмотрено похищение девушки и изнасилование. Женщина пользуется большим почетом, чем мужчина... Убийство женщины никогда не наблюдалось, хотя оно могло быть, благодаря шальной пуле во время перестрелки. За нее не мстили, потому что сам убийца делался мучеником такого непредвиденного несчастья» [3, с. 187].
Описывая представления осетин об ужасных загробных карах преступников в стихотворной форме, Коста Леванович Хетагу-
ров говорит о женщине, периодически занимавшейся кражей соседского имущества, о другой женщине, которая заведовала мельницей, присваивала себе часть помола из чужих мешков, далее упоминается мужчина, наказанный за то, что, измеряя участки пашни, себе отмерял больше, чем другим, обманывал их. Затем следует преступник, который истязал семью и выгнал жену с детьми из дому, а также молодой человек, который был любовником жены своего друга [4, с. 32]. Но наиболее тяжкое преступление совершили три судьи (тархоны лагта), которым люди доверяли решать свои дела, а они все решали вкривь и вкось, за это «их посадили на ледяные кресла, за ледяной стол и бреют их ледяными бритвами». Таким образом, выдающийся осетинский поэт показывает, что в общественном сознании народа прочно закрепились представления о преступном поведении как позорном, недостойном, унизительном поступке. Дословно преступление фыдракаенд можно перевести как лихое дело, злой поступок.
Все преступления в обычном праве осетин группировались по объекту в два основных вида: посягательства против собственности (кража, грабеж, поджог, потрава хлеба) и посягательства против личности (убийство, телесные повреждения, драка, оскорбление, прелюбодеяние, оскорбление покойников др.). «Такие виды преступлений против имущества, как обман, мошенничество, захват чужого участка путем переноса межи, присвоение общинной земли частным лицом, не были известны осетинскому обычному праву», - пишет в своем диссертационном исследовании И.Л. Пагаева [5, с. 120]. В обычном праве не было понятия о должностных и государственных преступлениях в связи с отсутствием государственности, а религиозные преступления встречались крайне редко, за исключением колдовства и осквернения могил, что объясняется весьма слабыми позициями православия и ислама в осетинском традиционном обществе.
Преднамеренное убийство или оскорбление влекло кровную месть. Тот, кто не мстил, считался опозоренным, но больший позор был - мстить детям, старикам, женщинам. Кровная месть являлась важнейшим регулятором общественных отношений и сдерживающим фактором. Однако община стремилась предупредить бессмысленное кровопролитие и убедить враждующие стороны заключить мир. Простить кровь считается делом великодушным, конечно, если преступление было совершено по неосторожности (ненамеренно). Куда сложнее было простить умышленное преступление и оскорбление всего рода, поскольку считалось, что подобная обида может искупиться только кровью.
Немаловажным являлось и то, что попытки к примирению
Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве
кровников предпринимались, как только становилось известно о факте, иначе промедление могло усугубить дело. Когда дело заходило слишком далеко и стороны не могли примириться между собой, просили почетных людей (парламентеров) урегулировать конфликт. Ходоки просили одну из сторон простить кровь, это могло продолжаться дни, месяцы, годы. По нашему мнению, денежное возмещение не являлось способом финансовой выгоды и, тем более, «порабощением» кровника, другими словами, - поставить его в зависимое положение и взять с него как можно больше. Скорее всего, это объясняется следующим: раз убийце простили кровь или оскорбление, оставив его в живых, пусть оплачивает свою вину сполна, так как жизнь или обида стоят дорого.
Ф. И. Леонтович в своей работе «Адаты кавказских горцев» писал: «кровомщение есть единственная узда, которая в некоторой степени обуздывает... страсти удальца...» [6, с. 124]. «Дух древнего права - есть дух мщения, удовлетворения за каждую случившуюся несправедливость. Не только за умышленную, но и за неумышленную несправедливость. Кара следует в древнейшем праве за всеми нарушениями права».
В осетинском обществе господствовали идеи, препятствовавшие примирению кровников с получением выплат за кровь убитого, старшие в фамилии и авторитетные соседи, старались предотвратить кровопролитие, принимали активные действия по примирению. Сама виновная сторона также заинтересована покончить с враждой. Примирение фамилий происходило с согласия всех мужчин-родичей и матери убитого. При наличии этого согласия пострадавший род отказывался от мести, при получения платы за кровь (туг баефидын). Согласно осетинским адатам, записанным в 30-е гг. XIX в., принимать плату за кровь своего убитого родственника считалось постыдным - пролитая кровь требовала отмщения [7, с. 32]. Однако в 70-х годах XIX в. способ разрешения кровной вражды путем выкупа крови виновной стороной стал все чаще входить в практику применения традиционного права.
Э.В. Казиев отмечает активное использование института третейских судей и мировых посредников для решения такого рода дел в осетинском обществе, подчеркивает, что функции посредника и третейского судьи в то время могли совмещать одни и те же люди [8, с. 77].
Б.А. Калоев указывает в своей работе, что причиной кровной мести у осетин могло и оказаться украденный очаг: «У осетин символом единства семьи был очаг. Религиозное почитание надочажной цепи
корблением, неминуемо влекущим за собой кровную месть, было оскорбление очага и надочажной цепи. Однако месть возникала часто из-за оскорбления чести дома или отдельных его членов. Месть совершалась нередко и в связи с похищением женщин, прелюбодеянием, нарушением обычая левирата. Всякое посягательство на женщину рассматривалось как обида, нанесенная не только ей, но и всему роду. Поводом для мести служило и оскорбление гостя и т.д.» [9, с. 387].
Дзеранова Н.М. справедливо замечает: «в обычном праве осетин существенным образом были представлены, регулировались обычно-правовые институты, в том числе и институт кровной мести. Хотя этот институт был представлен у всех народов Кавказа кровная месть, примирение и присяга в целом имели свои особенности отражающие соционормативную культуру осетинского» [10].
Целью наказания по осетинскому обычаю признавалось возмещение ущерба, постольку главным квалифицирующим признаком считался причиненный вред, а другие элементы состава преступления такие как, психическое состояние и возраст субъекта, форма вины, внешние характеристики преступного деяния - не принимались традиционным народным судом во внимание.
В последнее время в праве большинства государств наметился сдвиг от карательного правосудия к правосудию, целью которого является урегулирование социального конфликта, восстановление общественных отношений, нарушенных преступлением. Философия поощрения как парной категории наказания, полноценного инструмента воздействия на поведение личности стала новой темой для современного права России. «В определенном смысле слова речь идет о поисках компромисса в уголовном праве и в уголовной юстиции в целом. Уголовно-правовое поощрение в ряде случаев тоже можно рассматривать как определенного рода компромисс», - пишет докт. юрид. наук, профессор Ю. В. Голик [11, с. 280].
В обычном праве осетин очень четко прослеживается баланс между поощрением и наказанием когда лицо, совершившее преступление стремилось искупить свою вину, а общество стимулировало его к совершению определённых действий путём освобождения его от обременений, связанных с уголовно-правовым принуждением.
Таким образом, обычаи осетинского народа играли важнейшую роль в сохранении стабильности общественной жизни, они отвечали моральным, религиозным и правовым воззрениям индивидов в обществе, были понятны и близки субъектам правоотношений и способствовали упрочению социальных структур и отношений, являлись действенным средством предотвращения конфликтов.
было тесно связано с культом предков. Поэтому сильнейшим ос-Библиография:
1. Ковалевский М. М. Закон и обычай на Кавказе. Т. I. М., 1890. - 303 с.
2. Гоов И.М. Обычное право в системе правового регулирования у народов Северного Кавказа (историко-правовое исследование): дисс. ... канд. юрид. наук.- Белгород, 2015.- 161 с.
3. Хетагуров, Коста. Собрание сочинений [Текст]: В 5 т. / Коста Хетагуров; [Акад. наук СССР и Сев.-Осет. науч.-исслед. ин-т]. - М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1959-1961. - 5 т.; Т. 4: Публицистика. - 1960. - 495 с.
4. Хетагуров, Коста. Собрание сочинений [Текст]: В 5 т. / Коста Хетагуров; [Акад. наук СССР и Сев.-Осет. науч.-исслед. ин-т]. - М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1959-1961. - 5 т.; Т. 1: Осетинская лира. - 1959. - 455 с.
5. Пагаева И.Л. Обычное право осетин : дисс. ... канд. юрид. наук. - Ростов-на-Дону, 2006. - 155 с.
6. Леонтович Ф.И. Адаты кавказских горцев. Материалы по обычному праву Северного и Восточного Кавказа. Выпуск II. Нальчик: ИЦ «Эль-Фа», 2002. - 344 с.
7. Гутнов Ф.Х. Обычное право осетин. Ч. I. Адаты тагаурского общества (список Норденстренга. 1844 г.): Монография. ФГБУН Сев.-Осет. ин-т гум. и соц. исслед. - Владикавказ: ИПО СОИГСИ, 2012. - 167 с.
8. Казиев Э.В. Порядок выплат за кровь в системе традиционного права осетин на рубеже Х1Х-ХХ вв. // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики.№ 5 (79). 2017. - С. 76-78. Калоев Б.А. Осетины. Историко-этнографическое исследование. 4-е издание. М.: Наука. 2009. - 471 с.
Дзеранова Н.М. Кровная месть в соционормативной культуре осетин \\msnauka.com>22_PNR_2013/PravoЛ_143330.doc.htm (дата обращения 12.09.2019). Философия уголовного права / Сост. Ю.В. Голика, А.Ю. Голик; ред. и вступ. ст. Ю. В. Голика. СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2004. - 348 с.
9.
10. 11.
