CC BY
48
g^ ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Актуальные проблемы криминалистики
УГОЛОВНО-РЕГИСТРАЦИОННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
МУРА В 1920—1930-Е ГГ.
Е.Н. ЯКОВЕЦ,
профессор кафедры организации оперативно-розыскной деятельности Академии управления МВД России,
доктор юридических наук, доцент;
Л.А. АВДАШКЕВИЧ,
адъюнкт кафедры организации оперативно-розыскной деятельности Академии управления МВД России;
Е.А. ТЮРЯЕВА,
соискатель кафедры организации оперативно-розыскной деятельности Академии управления МВД России,
начальник отделения ЦОРИ ГУ МВД России по г. Москве Научная специальность 12.00.12 — криминалистика; судебно-экспертная деятельность;
оперативно-розыскная деятельность E-mail: titanik bmail.ru Рецензент: доктор технических наук, профессор Овчинский А.С.
Аннотация. Рассматривается положительный опыт в борьбе с преступностью в 1920—1930-е гг. с применением учетно-регистрационной информации.
Ключевые слова: уголовный розыск, регистрация преступников, учетно-регистрационная информация.
CRIMINAL AND REGISTRATION ACTIVITY OF CRIMINAL INVESTIGATION DEPARTMENT IN THE 1920—1930TH YEARS
E.N. YAKOVETS,
professor of chair of the organization of investigation and search operations of Academy of management of the Ministry of Internal Affairs of Russia, doctor of jurisprudence, associate professor;
L.A. AVDASHKEVICH,
graduated in a military academy of chair of the organization quick investigation activity of Academy of management of the Ministry of Internal Affairs of Russia;
E.A. TYURYAEVA,
the competitor of chair of the organization quick investigation activity of Academy of management of the Ministry of Internal Affairs of Russia, the chief of office of TsORI GU Ministry of Internal Affairs of Russia across Moscow
Annotation. Positive experience in fight against crime in the 1920—1930th years with application of registration and registration information.
Keywords: criminal investigation department, registration of criminals, registration and registration information.
В первые месяцы после Октябрьской революции новым властям пришлось вести жесточайшую борьбу не только с контрреволюцией, но и преступниками всех мастей. В одной лишь Москве число убийств стало превышать довоенный уровень в десять — пятнадцать раз1.
Пользуясь тем, что основные силы большевики вынуждены были направить на борьбу с контрреволюцией, на создание советского государственного аппарата и на преодоление хозяйственной разрухи, активизировались разного рода мошенники, грабители, авантюристы. В районные Советы стали поступать заявления от граждан с просьбой защитить их от преступников.
Положение осложнялось еще и тем, что факты нарушения общественного порядка пытались исполь-
зовать свергнутые классы. Буржуазные газеты старались запугать население, сеяли панику. Другими словами, в тот период общеуголовная преступность тесно смыкалась с действиями врагов революции и борьба за наведение общественного порядка была самым непосредственным образом связана с усилиями по укреплению Советской власти2.
Основное бремя борьбы с уголовной преступностью легло на подразделения уголовного розыска, созданного 5 октября 1918 г. постановлением коллегии НКВД и явившегося одним из основных звеньев милицейского аппарата. Отделения уголовного розыска об-
1 Наша служба — уголовный розыск: Историко-художе-ственно-публицистический сборник. М., 1998. С. 37.
2 Клименко В.А. Борьба с контрреволюцией в Москве. 1917—920. М., 1978. Ч. 2. URL://http://www.biografia.ru/arhiv/material19.html
Актуальные проблемы криминалистики
разовывались при всех губернских управлениях милиции, в городах с населением не менее 40—50 тыс. человек. Их непосредственной задачей являлась «охрана революционного порядка путем негласного расследования преступлений уголовного характера и борьбы с бандитизмом». Начальники отделений уголовного розыска назначались по представлению заведующего управлением милиции соответствующим отделом Совета и утверждались НКВД. Штаты отделений уголовного розыска определялись пропорционально численности населения с учетом уровня преступности и других обстоятельств. Для общего руководства службами уголовного розыска при Главном управлении советской рабоче-крестьянской милиции на правах отделения было создано Центральное управление уголовного розыска России (Центророзыск)3. К сентябрю 1919 г. уголовно-розыскные подразделения функционировали уже в 62 городах страны4.
В соответствии с приказом начальника Центрального административного управления НКВД РСФСР № 40, изданным в 1918 г., руководителям на местах предписывалось принимать самые энергичные меры по ознакомлению сотрудников оперативных аппаратов с методами регистрации преступников, антропометрией, дактилоскопией, фотографией и словесным портретом5. Вскоре при Центророзыске были образованы Кабинет судебной экспертизы, Регистрационное и Дактилоскопическое бюро. На этом же этапе был регламентирован и соответствующий порядок регистрации преступников, который предусматривал, в частности, использование дактилоскопических материалов для проведения экспертиз со следами, изымавшимися с мест происшествий, а также для установления задерживаемых, которые скрывали свои данные6.
Московский уголовный розыск, образованный как и Центророзыск, 5 октября 1918 г., первоначально функционировал в качестве самостоятельного подотдела Административного отдела Моссовета. Он также имел в своем составе Справочное, Фотографическое отделения и Дактилоскопическое бюро, предназначавшиеся для регистрации и опознания преступников7.
В начале 1920-х гг. в других городах и регионах страны — в Петрограде, Самаре, на Украине — в составе аппаратов уголовного розыска также стали формироваться аналогичные подразделения, выполнявшие функции, связанные с уголовной регистрацией8.
С.А. Ялышев отмечает в данной связи, что в деятельности уголовного розыска нового Российского
государства «...организационное решение проблемы регистрации преступников для их розыска и опознания в первые годы после революции 1917 г. стало основным направлением на ближайшие послереволюционные годы»9.
Благодаря усилиям Центророзыска и аппаратов уголовного розыска на местах, привлечению к работе отдельных старых специалистов, ряд учетов, картотек и формуляров царской сыскной полиции удалось привести в порядок и существенно пополнить. В результате принятых мер стало возможным воссоздание дореволюционной системы уголовной регистрации, что в конечном итоге способствовало восстановлению контроля над преступностью и снижению ее уровня.
Весьма заметное место в тот период времени занимала разновидность уголовной регистрации, объектом которой являлся способ совершения преступлений («Модус операнда» преступника). Эта система была весьма эффективна в части регистрации преступников-профессионалов, главным образом — «гастролеров»10.
С.С. Овчинский в этой связи писал следующее: «Преступление требует огромного нервного напряжения, поэтому оно совершается в ситуации, ограничивающей выбор решений, и в подобных условиях преступник избирает привычные действия, нередко машинально повторяя их в другом преступлении»11.
Старейший отечественный криминалист М.Н. Гер-нет также подчеркивал, что профессиональная преступность предполагает четко выраженное разделение «труда» и бесчисленные категории «специалистов». Она знает своих «рабочих» и своих «предпринимателей», имеет свою «профессиональную» честь и «солидарность».
«Наиболее четко это разделение, — отмечал указанный автор, — прослеживалось у профессиональных воров. Московский уголовный розыск, к примеру, учитывал эту категорию преступников по 19 основным «специальностям». Но фактически их было гораздо
3 Московская краснознаменная милиция: Страницы истории. В 2 т. / Под ред. И.А. Кондаурова. Т. 1. М., 1988. С. 54.
4 Уголовный розыск: Энциклопедия. М., 2002. С. 513.
5 ЦГАОР СССР. Ф. 393. Оп. 16. Д. 16. С. 7—9.
6 Наша служба — уголовный розыск. С. 46.
7 ЦГАМО. Ф. 66. Оп. 12. Д. 648. С. 2—15.
8 Белкин Р.С. История отечественной криминалистики. М., 1999. С. 106.
9 Ялышев С.А. Криминалистическая регистрация: проблемы, тенденции, перспективы. М., 1998. С. 28.
10 Криминалистика / Под ред. А.Я. Вышинского. М., 1938. С. 113.
11 Овчинский С.С. Оперативно-розыскная информация / Под ред. А.С. Овчинского и В.С. Овчиского. М., 2000. С. 162.
- -я.¿¿¿Ь'-
Актуальные проблемы криминалистики
больше. До революции и в первые годы Советской власти преступный мир насчитывал более 50 воровских «профессий». Вот их далеко не полный перечень: «тор-бовщики» — воры низшей категории, кравшие мешки у крестьян, приезжающих на рынок; «капорщики» — воры шапок; «рыболовы» — воры, обрезавшие чемоданы с задков экипажей; «голубятники» — чердачные воры; «халтурщики» — воры, кравшие из квартир, где находились покойники перед отпеванием; «кооператоры» — воры из продовольственных магазинов и палаток; «стекольщики»—воры, проникавшие в квартиру через окно; «мойщики» — воры, обкрадывавшие спящих в поездах; «парадники» — воры одежды с парадного входа; «понтщики» — воры, собиравшие толпу скандалом и обкрадывавшие любопытных. Были еще «ширмачи» — карманники городские; «купцы» — карманники высокой квалификации, но оседлые; «мар-вихеры» — карманники-гастролеры международного класса. Особую категорию «профессионалов» составляли воры, действовавшие под видом нанимателей квартир, посетителей врачей, адвокатов; воры работавшие под видом прислуги, монтеров, разносчиков из магазинов; гостиничные воры; «малинщики» — воры-отравители, предварительно одурманивающие жертву химическими веществами — «малинкой».
Широкое распространение имели «банщики» — воры, специализировавшиеся на похищении ручной клади на вокзалах, пароходах, в вагонах поездов; «клюквенники»—церковные воры; «городушники» — воры из магазинов; «вздерщики» — воры, крадущие при размене денег. Особняком от других профессионалов стояли «хипесники» — воры, обкрадывавшие посетителей своих любовниц — проституток. В воровской клан также входили скупщики краденого, содержатели воровских квартир и т.д.
Более того, подчеркивал М.Н. Гернет, наблюдалась специализация даже внутри отдельных воровских профессий. У «домушников», например, появлялись специальные «подсказочники» — наводчики на кражи, у карманных воров — помогавшие им «затырщи-ки», «оттырщики» или «тырщики» и т.д.
Перед революцией и в первые годы Советской власти в Москве орудовало много взломщиков сейфов и несгораемых шкафов. Большинство из них были «медвежатниками» высшей квалификации, преступниками международного класса.
Не менее колоритными фигурами был населен и мир московских мошенников. В городе орудовали хо-
рошо организованные группы аферистов типа «червонных валетов», «бубновых тузов», опытных картежных мошенников, жуликов высшей пробы.
В преступном мире глубоко почиталась верность единожды избранной преступной специализации. Как вор-взломщик-громила никогда не пойдет на убийство, так и профессионал-убийца не вытащит в трамвае кошелек из кармана зазевавшегося пассажира, хотя бы для этого и представится удачный случай. И он этого не сделает не потому, что сочтет ниже своего достоинства опуститься до роли мелкого карманника, а потому, что в силу господствовавшей и постоянно соблюдавшейся в преступном мире традиции, перемена «специальности», даже временная или случайная, логически не обоснованная уважительными причинами, являлась признаком «морального» падения; а «честь» в преступном мире играла далеко не последнюю роль, подчас принимая форму чисто профессиональной гордости и профессионального патриотизма12.
Вместе с тем, было бы ошибкой, зарегистрировав «Модус операнда» преступника, раз и навсегда ожидать идеального повторения всех его элементов и исключительно на этой основе устанавливать его личность. По данным, например, венгерских криминалистов, изучавших устойчивость пяти признаков способа действий при совершения краж со взломом, установлено, что 20% преступников применяли способы, совпадавшие по одному признаку; 34% — по двум; 19% — по трем; 3%—по четырем; 5%—по пяти13. Поэтому данная разновидность учетов всегда рассматривалась и рассматривается как вспомогательная.
Использование учетно-регистрационной информации сотрудниками уголовного розыска уже к концу
1919 г. дало необычайно высокие результаты. Только в Москве с использованием криминалистических учетов было опознано и задержано около двухсот пятидесяти преступников, изъято большое количество оружия. Были нейтрализованы известные налетчики-бандиты Павлов («Козуля») и Кошельков. Благодаря принятым мерам заметно сократилось количество опасных преступлений, резко снизилось число убийств.
В Петрограде только за первые десять месяцев
1920 г. также были ликвидированы шайки бандитов-налетчиков «Чугуна», Бухайкина («Черная маска»),
12 Преступный мир Москвы: Сб. ст. (с фотографиями, рисунками и диаграммами) / Под ред. М.Н. Гернета. М., 1924. С. 56—68.
13 Зуйков Г.Г. Поиск по признакам способов совершений преступлений. М., 1970. С. 13.
Актуальные проблемы криминалистики
Абрамочева (фиктивные обыски с изъятием бриллиантов), «Шурки Черненького», «Слона», «Ваньки Седого», «Стаськи Бродяги», «Ваньки Вампира» (разгромы), «Ваньки Банщика», «Лешки Виноградова», Вистер-Ломышевича (подделка денежных знаков), «Сынка» и «Цыгана» (разгромы) и др. — всего 32 шайки. При ликвидации указанных банд было задержано и зарегистрировано в петроградском регистрационном бюро 10 512 преступников, в том числе — 4066 рецидивистов14.
По свидетельству источников, с 1922 г. формирование учетов уголовно-преступного элемента стало практиковаться и в низовых милицейских подразде-лениях15. В 1924 г. в отделениях милиции г. Москвы, которые до этого действовали автономно от МУРа, была введена должность уполномоченных по уголовному розыску. В их обязанности входили розыск и регистрация преступников, а также учет социально-паразитического элемента. Несколько позже для этих целей в отделениях милиции стали создаваться уголовно-розыскные столы16.
В 1920-е гг. страна еще не располагала единой паспортной системой, в связи с чем, наряду с дореволюционными паспортами, находившимися еще на руках у граждан, к документам, удостоверявшим личность, относились различные справки с места жительства, работы, читательские, студенческие билеты и т.п.17. Этим умело пользовались преступники всех мастей, скрываясь под вымышленными именами, проживая нередко по документам, которые попадали к ним в результате преступной деятельности. Поэтому учетно-регистра-ционная информация в тот период играла решающую роль при установлении и задержании преступников, в первую очередь — гастролеров.
К 1924 г. Центральное регистрационное бюро накопило уже весьма значительный объем информации и эффективно оказывало помощь правоохранительным органам в установлении преступников-гастролеров по всей стране. К этому времени там имелось около 450 тыс. учетных карт — примерно в восемь раз больше, чем в уголовном сыске дореволюционной России (только в регистрационном бюро МУРа на 1 апреля 1921 г. насчитывалось 30 500 карточек)18. Данные обстоятельства создавали реальные предпосылки для повышения наступательности в работе уголовного розыска по раскрытию ряда особо опасных преступлений.
Сложная криминогенная обстановка в стране, в том числе и в столице, диктовала необходимость ис-
пользования особых, и подчас нетрадиционных, форм установления преступников. Необычные с этой точки зрения факты можно найти в документальных источниках тех лет. Известно, например, что до середины 1920-х гг. в Москве существовал порядок, согласно которому всех задержанных милицией в течение суток на территории всего города утром следующего дня доставляли в стол приводов МУРа, структурно входивший в регистрационное бюро столичного уголовного розыска. Там проводилось установление личности, причастности к другим преступлениям, опознание, если таковое требовалось, фотографирование и регистрация задержанных. Во время этой процедуры рядом с дежурным по столу приводов находился и наблюдал за всем происходящим опознаватель — представитель весьма своеобразной сыскной специальности, сохранившейся в аппарате МУРа еще с дореволюционных времен. Занимали эту должность наиболее опытные сыщики, обладавшие феноменальной памятью.
Долгое время опознавателем МУРа работал В.М. Саушкин — добросовестнейший работник из старых специалистов сыскной полиции. Он знал в лицо всех преступников, хотя бы один раз попавших в его поле зрения, в деталях помнил их «послужные списки», связи и контакты. Причем, такого понятия, как изменение внешности опознаваемых лиц с учетом их возраста, для него не существовало.
Вот как описывает его работу известный историограф МУРа В.И. Полубинский: «.Во время этой процедуры (регистрации задержанных — авт) Саушкин обычно сидел в сторонке и наблюдал, как дежурный по столу приводов беседовал с каждым из доставленных. Начиналась беседа обычно с самых стандартных вопросов:
— Кто такой? Фамилия, имя, отчество.
— Иванов Степан Петрович, — отвечал тот, к примеру.
Если ответ был правильным, опознаватель в подтверждение молча кивал головой. Если нет, что бывало гораздо чаще, спокойно заявлял:
— Врет. — И, обращаясь к дактилоскописту А. Ере-мейкину, который ведал картотекой МУРа, говорил:
14 Наша служба — уголовный розыск. С. 40.
15 Там же. С. 47.
16 Московская Краснознаменная милиция. С. 89, 90.
17 Там же. С. 100, 101.
18 Административный вестник. М., 1927. № 10—11. С. 37; ЦГАОР СССР. Ф. 393. Оп. 31. Д. 590. С. 1, 2.
- -Jt. -
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Актуальные проблемы криминалистики
-G/Hi^jflb'
— Алеша, найди-ка карточку: Фролов Петр Евсе-евич, мещанин, 1872 г. рождения, домушник, воровская кличка «Крюк». Последний раз проходил по делу о краже из мехового магазина братьев Спандаровых.
Преступник к опознавателю с извинениями:
— Простите, Владимир Матвеевич, думал, пройдет. Всего-то единый раз и довелось встретиться с вами. И когда это было? В пятнадцатом, а то и раньше.
— В феврале шестнадцатого, голубчик. И все равно врать негоже. До седых волос дожил, бородищу вон какую отпустил, а правды все боишься, — назидательно поучал Саушкин. Нехорошо, нехорошо, голубчик. Следующий!
Так перед опознавателем МУРа ежедневно проходили все задержанные органами милиции столицы. И нередко здесь раскрывались старые преступления, к которым были причастны представшие перед опознавателем люди».
Кроме этого, как отмечает далее В.И. Полубин-ский, опознаватели работали и личным сыском в местах концентрации уголовно-преступного элемента при проведении различных целевых мероприятий, указывая своим менее опытным коллегам, кого из подучетников следует задержать с целью проверки на причастность к тому или иному преступлению. С использованием этого метода тем же В.М. Саушкиным «по горячим следам» была раскрыта, к примеру, карманная кража золотых часов у Л.Д. Троцкого, имевшая место в 1919 г. во время спектакля в помещении нынешнего Колонного зала Дома Союзов.
Опознавателям МУРа неоднократно приходилось также выезжать в командировки в другие регионы страны для опознания «своих» преступников, гастролировавших вдали от столицы. Особо продуктивной была петроградская командировка 1922 г. При сокращении в 1920—1921 гг. в столице тяжких преступлений, их число в Петрограде заметно возросло. Как выяснилось, туда перебрались многие из оставшихся на свободе членов разгромленных московских преступных банд, которые вошли в контакт с местными уголовниками и развернули активную преступную деятельность. Направленные в Северную столицу москвичи, среди которых находился все тот же В.М. Саушкин, вместе с питерскими коллегами в короткий срок ликвидировали несколько крупных банд. Было арестовано и разоблачено около 150 преступников-рецидивистов, почти половина из которых еще совсем недавно орудовала в Москве19.
Этот пример наглядно иллюстрирует структуру регистрационных органов уголовного розыска того периода, порядок использования криминалистических учетов и способы их формирования. Не менее показательна и работа самого опознавателя, основанная на активном использовании отождествления личности. Навыки этого великого сыщика в последующей отечественной оперативно-следственной практике имели весьма ограниченный круг аналогов. К их числу, пожалуй, можно отнести лишь феноменальные способности старшего эксперта НТО УООП Мосго-рисполкома В.И. Соболева по запоминанию отпечатков пальцев рук. Благодаря его необычайной памяти в 1968 г. было раскрыто весьма резонансное в то время убийство студенток Московского энергетического института Романовой и Красовской20. В сегодняшних условиях уникальные способности таких сотрудников можно сравнить разве что с возможностями современных автоматизированных систем оперативно-розыскной идентификации личности.
Следует отметить, что начиная с 1924 г., уголовным розыском на базе отдельных категорий учетно-регистрационной информации стали издаваться специальные альбомы, рассылавшиеся на места для установления и розыска преступников-гастролеров. При необходимости получения более полных идентификационных данных имелась возможность обратиться в один из оперативных аппаратов, указанных в альбоме, где то или иное лицо ранее задерживалось и было зарегистрировано.
Альбомы имели небольшой формат (примерно 9x12 см), что позволяло сотруднику уголовного розыска иметь его при себе в кармане одежды во время проведения оперативно-розыскных мероприятий. Перед регистрационными материалами в альбоме располагалась вклейка с изображением признаков лица человека, использовавшихся для правильного составления словесного портрета. В альбоме имелись подразделы: «Аферисты», «Взломщики», «Грабители», «Карманники». Для идентификации личности в нем содержались установочные данные преступников-«гастроле-ров», печатались их фотографии (анфас и профиль), воспроизводился дактилоскопический оттиск указательного пальца правой руки, приводилась дактофор-мула, перечислялись аппараты уголовного розыска, в
19 ПолубинскийВ.И. Опознаватель МУРа / Московский уголовный розыск. История в лицах. М., 1998. С. 51—54.
20 Алькинская А.А. Сорок два года. С. 431—435.
Актуальные проблемы криминалистики
которых была произведена уголовная регистрация задержанных. В некоторых случаях указывались дополнительные фамилии, имена и клички, под которыми данные лица фигурировали в различных эпизодах преступной деятельности, особые приметы, а также наиболее характерные способы совершения преступлений.
Например, в альбоме, изданном в 1930 г., под № 87-«а» фигурировал аферист Михайлов Яков Федорович по кличке «Артиллерист», 1893 г. рождения, уроженец с. Б.-Матки, Татарской АССР. Зарегистрирован в ОУР Тат. АССР, Нижегородском и других угрозысках. В 1927 г. судился в г. Казани. Способы совершения преступлений: продажа частным лицам железнодорожных и пароходных дубликатов, исправленных химическим способом. Постоянное местожительство: г. Казань, ул. Узеньская, д. 154 (соб. дом). Д/Ф 1/1 22133/22335.
Под № 170-«в» значился взломщик Хитер Ефим Петрович, он же Гринберг Сруль Беркович, он же Рабинович Семен Абрамович, 22 лет, уроженец г. Кишинева. Зарегистрирован в Днепропетровском, Винницком, Харьковском, Владикавказском и Московском угрозысках. Неоднократно судим. Татуировки: на левой руке ниже локтя с внутренней стороны женская голова, под ней надпись «Маруся Черняева» на груди — сердце, в середине — голова женщины с распущенными волосами и надпись «Маруся». Д/Ф 29/20 97595-16/79475, и т.д.21.
Рассматриваемый период характеризуется еще одним важным моментом, способствовавшим развитию уголовной регистрации, — появлением криминалистических музеев, в которых систематизировались коллекции орудий преступления, следов, оставленных на местах происшествий, поддельных документов и т.д. Здесь же накапливались данные, характеризовавшие приемы и способы совершения различных преступлений, приметы и фотографии конкретных преступников, другие сведения, способствовавшие их установлению и задержанию.
Документы свидетельствуют о том, что первый такой музей при столичном уголовном розыске был создан еще в 1919 г., а через несколько месяцев на его базе был организован Музей уголовного розыска НКВД РСФСР. Криминалистические музеи получили статус научно- и учебно-методических центров, поскольку в них был обобщен и продемонстрирован самый передовой опыт деятельности аппаратов уголовного розыска. К примеру, в циркуляре НКВД РСФСР от 7 декабря 1923 г. в этой связи отмечалось следующее: «Уголовно-розыскным органам необходимо иметь в виду, что преступная техника не остается на мертвой точке. Каждый
профессиональный преступник пытается достигнуть наибольшего совершенства орудий своего ремесла. Он стремится, с одной стороны, приспособить такие орудия к возможно быстрому, удобному и бесшумному действию, а с другой — придать им внешний вид, наиболее скрывающий их настоящее значение. Таким образом, сотрудник уголовного розыска, не знакомый с состоянием техники преступного мира, часто не может найти никаких указаний там, где лицо, знающее преступные приспособления, легко обнаружит прямые улики. В этом отношении правильная постановка уголовно-музейного дела служит одним из лучших средств наглядного изучения способов раскрытия преступлений»22.
Прямым наследником традиций первого криминалистического музея МУРа является созданный на его основе и функционирующий в настоящее время по адресу: ул. Петровка, д. 38 (еще не сменивший, кстати, своего прежнего названия) Музей московской криминальной милиции, являющийся учебно-методическим кабинетом Центра оперативно-розыскной информации ГУ МВД России по г. Москве.
С учетом всего вышесказанного можно сделать вывод, что до начала 1930-х гг. уголовная регистрация в отечественной сыскной деятельности пользовалась безусловным приоритетом. В связи с этим существовали реальные предпосылки для успешной борьбы с уголовной преступностью, в первую очередь, профессиональной, имевшей свою четкую иерархию и «разделение труда».
Характерной особенностью учетов, создававшихся в тот период времени на базе учетно-регистрационной информации, являлся ее комплексный характер, позволявший систематизировать в рамках одного информационного массива самые разнообразные биометрические персональные данные и иные представлявшие оперативный интерес сведения, связанные с теми или иными объектами и субъектами преступлений. Это позволяло в сжатые сроки осуществлять их идентификацию по различным криминальным фактам.
В этом отношении совокупность криминалистических учетов тех лет в гораздо большей степени, чем современная ИС ОРИ, соответствовала своему назначению, представляя собой единый комплекс, а не механическую совокупность разрозненных данных23. В связи с этим ее с полным правом можно было определить как комплексную уголовную регистрацию.
21 Альбом преступников-гастролеров. М., 1930.
22 ЦГАОР СССР. Ф. 393. Оп. 59. Д. 18. С. 29.
23 Ялышев С.А. Указ. соч. С. 33, 34.
