CC BY
114
3. Рудакова С.В. О принципе объективной истины / С.В. Рудакова // Закон и судебная практика : сб. науч. ст. ученых-юристов Краснодар. края и Респ. Адыгея. — Краснодар : Изд-во Краснодар. юрид. ин-та МВД России, 2002. — С. 321-324.
4. Свиридов М.К. Состязательность и установление истины в уголовном судопроизводстве / М.К. Свиридов // Правовые проблемы укрепления российской государственности. — Ч. 10 : Проблемы уголовного процесса в свете нового Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации : сб. ст. / под ред. Ю.К. Якимовича. — Томск, 2002. — С. 3-12.
Информация об авторе
Егерева Олеся Александровна — кандидат юридических наук, доцент кафедры криминалистики и судебных экспертиз, Байкальский государственный университет экономики и права, 664003, г. Иркутск, ул. Ленина, 11, тел. 24-00-14.
Information about the author
Egereva Olesya Aleksandrovna — Candidate of Law, Associate Professor of Department of criminology and legal expertise of the Baikal State University of Economies and Law, 664003, Irkutsk, Lenin st., 11, phone 24-00-14.
УДК 343.13(470) ББК 67.410.2.(2Рос)
Х.А. Каландаришвили
УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫЕ ФИКЦИИ: ПОНЯТИЕ, ПРИЗНАКИ И ВИДЫ
В статье анализируются особенности использования юридических фикций в российском уголовно-процессуальном судопроизводстве, а также раскрывается сущность юридической фикции, рассматриваются признаки и виды юридических фикций.
Ключевые слова: юридическая техника, прием юридической техники, юридическая фикция, признаки юридической фикции, виды юридической фикции.
Kh.A. Kalandarishvili
CRIMINAL PROCEDURAL FICTION: CONCEPT, CHARACTERISTICS AND TYPES
The article analyzes the characteristics of the use of legal fictions in the Russian criminal procedural proceedings, as well as the essence of the legal fiction, discusses the signs and types of legal fictions.
Keywords: legal technique, acceptance of legal technique, a legal fiction, features and species legal fiction.
Юридические фикции представляют собой наиболее возвышенное и совершенное применение поэзии к праву.
М. Чассан
В теории права под юридической фикцией понимается несуществующее положение, признанное в законодательном порядке существующим и ставшее в силу этого общеобязательным [5, с. 109].
В процессуальных отраслях права фикции используются в интересах повышения эффективности юридических средств, с их помощью конструируется «несуществующая условная правовая реальность» [4, с. 448], замещающая необходимые для правоотношений, но не существующие в объективной реальности обстоятельства.
В качестве примера юридической фикции можно привести такую правовую конструкцию, как «государство». Невозможно представить современную систему права, как национальную, так и международную, без этого краеугольного понятия. Но если поставить себе задачу найти в материальном мире объект, именуемый государством, ничего не выйдет. Что такое государство? Это территория, на которой проживает население? Это само население? Это органы власти, регулирующие жизнь населения на этой территории? Всё это только признаки государства, которые в своей совокупности и дают представление о том, какими чертами должен обладать первичный и основной субъект международных и национальных правоотношений, именуемый государством. Но
для юридической науки в конечном счете важно лишь то, что этот объект определен и поименован, а правовые процедуры, участником которых он выступает, регламентированы.
Правовые фикции характерны не только для российской системы права, но известны и правовым системам других государств. Так, например, Положение № 11 УПК Федеративной Республики Германии о подсудности в отношении немецких чиновников за границей устанавливает, что «в отношении граждан ФРГ, на которых не распространяется юрисдикция иностранных государств, а также федеральных или земельных чиновников, занятых за границей, сохраняется подсудность по месту жительства, которое они имели на территории ФРГ. Если они не имели такого места жительства, их местом жительства считается резиденция федерального правительства» [9, с. 4]. Таким образом, подследственность и подсудность преступлений, совершенных государственными служащими ФРГ, не имеющих регистрации по месту жительства на территории Германии, определяются по месту нахождения резиденции федерального правительства, где они фактически никогда не проживали.
Рассматривая фикцию в рамках теории права как технико-юридический прием, можно предположить, что это заведомо не соответствующее действительности обстоятельство, которое, тем не менее, признается существующим, а его опровержение — логически необоснованным.
Традиционно в юридической литературе правовую фикцию определяют посредством свойств, ей присущих, таких как: императивный, т. е. неоспоримый характер, не предусматривающий случаев иного толкования нормы права; невосполнимый характер обстоятельств, регулируемых правовой фикцией. Объектом правовой фикции являются те обстоятельства, которые находятся в состоянии невосполнимой неизвестности, т. е. не могут быть восполнены никаким образом; сопоставимый правовой статус со статусом юридического факта, при этом самим юридическим фактом юридическая фикция являться не может, а лишь заполняет появившуюся в правоотношении «неизвестность» [5, с. 71-72].
Кроме перечисленных, в юридической литературе выделяются и другие свойства правовой фикции. Так, М.Л. Давыдова выделяет «намеренно деформирующий характер» фикций [1,
с. 251]. Это свойство раскрывается автором следующим образом: во-первых, фикция искусственно приравнивает такие обстоятельства и понятия, которые в действительности различны, а в реальном мире могут быть и противоположны. Во-вторых, фикция может признавать реальными несуществующие обстоятельства либо отрицать существующие. В-третьих, по ее мнению, известны случаи, когда с помощью фикции можно признать существующими обстоятельства до того, как они появились на самом деле, либо отрицать наличие факта уже существующего обстоятельства [1, с. 250].
В теории права считается, что правовые фикции наиболее распространены в гражданско-правовой сфере, в частности в гражданском судопроизводстве, однако нормы-фикции в не меньшей степени характерны и для уголовно-процессуального права.
Примером фикции в рамках уголовно-процессуального права может служить положение, содержащееся в ч. 2 ст. 2 УПК РФ, устанавливающее, что к территории Российской Федерации приравнивается пространство воздушного, морского или речного судна, идущее под флагом Российской Федерации и приписанное к соответствующему порту. Судно в данном случае приобретает условный статус, с помощью которого определяется подследственность и подсудность преступления, совершенного на этом судне. Независимо от того, где совершено преступление — на территории России или на территории иностранного государства, в воздушном пространстве, открытом море или в космическом пространстве, — виновный в этом преступлении находится в сфере уголовной юрисдикции российского государства, уголовное дело по поводу данного преступления возбуждается, расследуется, рассматривается и разрешается судом на территории Российской Федерации по правилам, установленным УПК РФ [7, с. 265].
Другим примером уголовно-процессуальной фикции будет являться особый субъектный состав правоотношения, возникающий из причинения вреда террористическим актом. Согласно ч. 1 ст. 18 Федерального закона от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» [7, с. 30] компенсационные выплаты физическим и юридическим лицам, которым был причинен ущерб в
результате террористического акта, осуществляет государство в порядке, установленном Правительством РФ. Признание государства гражданским ответчиком по делам о терроризме, по моему мнению, может быть также приведено в качестве примера фикции. На государство возлагается обязанность по возмещению материального вреда, характерная для виновного лица, однако причинно-следственной связи между действиями государства или отдельных его органов и наступившими общественно-опасными последствиями при совершении террористического акта установить невозможно, но обязанность по возмещению вреда императивно возложена на государство, т. е. на субъект, не совершавший преступления.
На основании изложенного можно сделать вывод о том, что юридическая фикция как технико-юридический прием всегда обладает императивно-деформирующим характером. Это делает его весьма опасным приемом для любой отрасли права, тем более для уголовно-процессуального права, основными задачами которого являются защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений и защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения прав и свобод.
Стоит также заметить, что некоторые виднейшие специалисты в области уголовно-процессуального права высказывались крайне негативно еще об одном, как представляется, куда менее спорном приеме юридической техники, как презумпция. Так, В.Д. Спасович писал: «Юридическая презумпция суть вообще зло, которое следует всячески избегать. Законоведение опирается на костыли, называемые предположениями, только тогда, когда оно не в состоянии разрешить вопрос прямо и естественно, а должно разрубить его наугад и искусственно» [8, с. 177]. Думается, что подобная оценка указывает на проблему «искусственности» и некой «надуманности» любых приемов юридической техники. Но не следует забывать и то, что и фикции, и презумпции существуют уже не одну тысячу лет (Римское право, Законы Хаммурапи), а срок их существования сравним со сроком существования самого права. Презумпции и фикции, направленные на защиту прав участников уголовного судопроизводства, не могут повредить ни системе законодательства, ни людям, в отношении
которых они применяются. Опасными становятся те приемы юридической техники, которые посягают на права, законные интересы и свободы граждан.
Представляется, что «разумность» и «необходимость» также должны быть признаны в теории права как обязательные признаки фикции, выражающиеся в наличии ее рационального обоснования, вытекающего из специфики соответствующего общественного отношения.
Представленные выше примеры правовых фикций подтверждают точку зрения о том, что для уголовно-процессуального права как публичной отрасли также характерно наличие юридических фикций. И так как уголовный процесс регулирует одну из наиболее важных сфер общественных отношений, связанную с признанием лиц виновными в совершении наиболее опасных правонарушений — преступлений, властно-императивный метод правового регулирования в данном случае требует четкой и продуманной разработки норм данной отрасли. Для уголовно-процессуального законодательства России юридическая фикция, скорее всего, останется нежелательным приемом юридической техники, необходимость факта существования которого, скорее всего, еще не раз будет ставиться под сомнение. Но невозможно отрицать существование невосполнимых пробелов, и тот факт, что устранение их (любым способом) существенно упрощает и организует жизнь общества.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Давыдова М.Л. Теоретические и методологические проблемы понятия и состава юридической техники : дис. ... д-ра юрид. наук / М.Л. Давыдова. — Волгоград, 2010. — 421 с.
2. Дормидонтов Г.Ф. Классификация явлений юридического быта, относимых к случаям применения фикций. Юридические фикции и презумпции / Г.Ф. Дормидонтов // Вестник гражданского права. — 2011. — № 1. — С. 217-269.
3. Курсова О.А. Юридические фикции современного российского права: сущность, виды, проблемы действия / О.А. Курсова // Проблемы юридической техники / под ред. В.М. Баранова. — Н. Новгород : НОРМА, 2000. — 512 с.
4. Общая теория права : курс лекций / под ред. В.К. Бабаева. — Н. Новгород, 1993. — 256 с.
5. Панько К.К. Фикции в уголовном праве и правоприменении / К.К. Панько. — Воронеж : Истоки, 1998. — 135 с.
6. Смирнов А.В. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / А. В. Смирнов, К.Б. Калиновский. — М. : Проспект, 2012. — 965 с.
7. СЗ РФ. — 2006. — № 11. — Ст. 1146.
8. Спасович В. Обзор решений гражданского кассационного департамента правительствующего Сената по вопросам гражданского и торгового права за вторую половину 1871 года и первую половину 1872 года / В. Спасович // Журнал гражданского и уголовного права. — 1873. — Кн. 2. — С. 164-199.
9. Уголовно-процессуальный кодекс Федеративной Республики Германии [Электронный ресурс] // URL: http://www.pravo.org.ua/files/_(1).pdf.
Информация об авторе
Каландаришвили Христина Александровна — аспирант кафедры уголовного процесса и прокурорского надзора, Байкальский государственный университет экономики и права, 664003, г. Иркутск, ул. Ленина, 11, тел. 24-25-42, e-mail: konsuelo1919@mail.ru; научный руководитель и рецензент — И.В. Смолькова, зав. кафедрой уголовного процесса и прокурорского надзора БГУЭП, доктор юридических наук, профессор.
Information about the author
Kalandarishvili Khristina Aleksаndrovna — Ph.D. student, Chair of Criminal Process and procurator's supervision Baikal State University of Economics and Law, Lenin st., 11, Irkutsk, 664003, tel. 24-25-42, e-mail: konsuelo1919@mail.ru; scientific director and reviewer — I.V. Smolkova, Professor of Criminal Procedure and Criminalistics BSUEL, Doctor of Law, Professor.
