CC BY
131
УДК 343.1
Е. В. Рябцева
УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРИНУЖДЕНИЕ:
ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА
Проводится анализ применения мер уголовно-процессуального принуждения. Показан неоценимый вклад З. Ф. Ковриги в разработку теоретических основ уголовно-процессуального принуждения. Обращено внимание на то, что требуется комплексный подход для оптимизации применения рассматриваемых мер.
К л ю ч е в ы е с л о в а: уголовно-процессуальное принуждение, судебная практика, институционно-отраслевая модель, комплексный подход
CRIMINAL PROCEDURAL COMPULSION: THEORY AND PRACTICE
The paper analyzes the application of criminal procedural coercive measures. Showed an invaluable contribution Kovriga Z.F. the development of the theoretical foundations of criminal procedure compulsion. Attention is drawn to the fact that a comprehensive approach is required to optimize the use of the measures in question. Emphasizing that Kovriga Z.F. I have always sought the truth. It was a wise teacher, this teacher for all of us. Ke y w o r d s: criminal procedure enforcement, judicial practice, institutionally-industry model, a comprehensive approach.
Поступила в редакцию 18 марта 2016 г.
Одним из актуальных вопросов уголовно-процессуальной науки и практики является применение мер уголовно-процессуального принуждения.
В настоящее время в нашей стране предпринимаются значительные усилия политического, законодательного, организационного и практического характера, направленные на оптимизацию применения мер пресечения, значительное расширение сферы действия мер, не связанных с изоляцией от общества1.
Нормы, регламентирующие меры уголовно-процессуального пресечения, являются наиболее часто изменяющимися.
Практика применения мер пресечения, особенно в виде заключения под стражу, находится под постоянным вниманием Верховного Суда РФ, его Пленума и Президиума. До недавнего времени действовало постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 октября 2009 г. № 22 «О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста»2. Документ утратил силу в связи с принятием постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2013 г. № 413. За время, прошедшее с момента его принятия, внесены существенные изменения в положения УПК РФ, регулирующие порядок применения мер пресечения.
Конституционное положение о том, что заключение под стражу, домашний арест, залог как меры пресечения допускается только по судебному решению, яв-
1 См.: ЧервоткинА. С. Комментарий к постановлению Пленума ВС РФ о применении заключения под стражу, домашнего ареста и залога // Уголовный процесс. 2014. № 2.
2 Бюллетень ВС РФ. 2010. № 1.
3 Рос. газета. 2013. 27 дек. © Рябцева Е. В., 2016
ляется основой для применения заключения под стражу. В международно-правовых документах до настоящего времени справедливо отмечаются продолжающиеся нарушения ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в связи с чрезмерно длительным, незаконным или необоснованным применением меры пресечения в виде заключения под стражу4.
Например, в постановлении Европейского суда по правам человека по жалобе № 3243/06 по делу «Лосевский и другие против России» Европейский суд установил нарушение российскими властями п. 3 ст. 5 Конвенции в связи с неоднократным продлением судами срока содержания заявителя под стражей без достаточных на то оснований и без приведения надлежащих доводов применения названной меры пресечения. 27 апреля 2005 г. районный суд вынес постановление о заключении заявителей под стражу. Заявителям были предъявлены обвинения в мошенничестве и легализации денежных средств, совершенных организованной группой. 14 марта 2007 г. районный суд признал заявителей виновными. Предварительное содержание заявителей под стражей не имело надлежащих и достаточных оснований. Тяжесть обвинений была указана в качестве основной причины их заключения под стражу. Продления сроков содержания под стражей были утверждены без проверки соблюдения требования о надлежащей осмотрительности: не было указано, что было сделано в период, истекший с последнего продления, и что надлежит сделать в течение периода нового продления. Районный суд выносил также коллективные постановления о заключении под стражу в отношении соответчиков без индивидуального анализа обстоятельств по каждому из них. Рассматриваемый период длился один год, десять месяцев и семнадцать дней.
Европейский суд пришел к выводу о нарушении п. 3 ст. 5 Конвенции в связи с тем, что «...не представив конкретных фактов и вынося постановления о заключении под стражу в отношении нескольких обвиняемых по одному делу... [суды] продлили срок содержания заявителей под стражей на основаниях, которые, хотя и являются «соответствующими», не могут рассматриваться как «достаточные» (п. 15, 16 постановления)5.
Анализ иных мер процессуального принуждения также показывает, что они содержат ряд противоречивых, сложно воспринимаемых и, как следствие, труднореализуемых положений. Многие из них неоднократно подвергались корректировке федеральными законами, что свидетельствует об их незавершенности, недостаточном урегулировании в законодательстве6.
Следовательно, необходимо дальнейшее совершенствование на теоретическом уровне и на практике применения мер уголовно-процессуального принуждения. Однако приемы, способы «совершенствования» отдельных мер процессуального принуждения не безграничны. «Лучшее - враг хорошего», к сожалению, может оказаться итогом оптимизации института уголовно-процессуального принуждения.
В этих условиях необходим комплексный подход, учитывающий, что применение мер процессуального принуждения - это не только уголовно-процессуальная деятельность следователя, дознавателя, суда, других участников уголовно-процессуальных отношений, но и организационная, обеспечительная, а также иные виды деятельности.
4 См.: Червоткин А. С. Указ. соч.
5 Официальный сайт Верховного Суда РФ. 1^1.: http://www.cdep.ru/index.php?id=79
6 См.: Баландюк О. В. Исполнение мер уголовно-процессуального принуждения : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Омск, 2015.
Е. В. Рябцева
Для обеспечения эффективного применения рассматриваемых мер принуждения необходим организующий контроль, постоянный мониторинг обоснованности избранной меры принуждения применительно к текущему моменту и принимаемому по делу промежуточному или окончательному на той или иной стадии решению.
Исполнение мер процессуального принуждения носит комплексный характер с элементами процессуально-правовой, административно-служебной (полицейской), психолого-воспитательной и других сопутствующих видов деятельности.
Уголовно-процессуальной аспект исполнения избранной меры принуждения, состоящий в установлении дополнительных или снятии определенных ограничений, продлении сроков действия и т.п., обусловлен правовым характером принятого решения, таким его свойством, как общеобязательность. Это относится ко всем решениям, но в большей степени к судебному решению, которое должно исполняться в тех параметрах, которые в нем определены, либо (в случае несоответствия возникшей в ходе производства по делу ситуации) подлежит изменению в установленном законом порядке7.
Необходимо учитывать также непроцессуальный механизм исполнения решений об избрании мер уголовно-процессуального принуждения, основу которого составляют нормы различных отраслей права и подзаконные нормативные правовые акты.
Все изложенное позволяет говорить о необходимости исследования уголовно-процессуальных мер принуждения в рамках современной правовой модели, детального проведения анализа условий, факторов и этапов их реализации на стадиях правотворчества и правоприменения.
В этом ракурсе исследования З. Ф. Ковриги заложили основу современной институционно-правовой модели в уголовном судопроизводстве. Они внесли весомый вклад в разработку проблем уголовно-процессуального принуждения. В науке уголовно-процессуального права З. Ф. Коврига стала основоположником институционно-правовой модели уголовно-процессуальной ответственности8. Ее работы свидетельствуют не просто об отражении явлений и процессов с помощью правовых средств, а о модельном отражении правовой действительности. В них обстоятельно обоснованы понятие и основные признаки уголовно-процессуального принуждения, основания их применения, показаны проблемы развития и законодательного закрепления.
З. Ф. Коврига, будучи хорошим теоретиком, провела фундаментальное исследование общей теории принуждения в уголовном судопроизводстве, осветив значение и содержание принуждения, его соотношение с убеждением, мерами процессуальной ответственности и санкциями, предпосылки, основания и цели применения, отличие от принуждения в других отраслях права.
Она исследовала многие вопросы, связанные с законодательным регулированием применения мер уголовно-процессуального принуждения. Сделанные ею выводы остаются актуальными и в настоящее время. Большой теоретический и практический интерес представляют указанные в работе требования, которым должно отвечать ненадлежащее поведение участников уголовного процесса в качестве основания для применения мер уголовно-процессуального принуждения: запрещение законом определенной формы ненадлежащего поведения как уго-
7 См.: Баландюк О. В. Указ. соч.
8 См.: Коврига З. Ф. Уголовно-процессуальная ответственность. Воронеж, 1984.
ловно-процессуальной обязанности лица; связь этого поведения с расследуемым преступлением; придание ему характера именно уголовно-процессуального, а не какого-либо иного9.
Зоя Филипповна Коврига - не просто ученый, который внес неоценимый вклад в развитие науки уголовно-процессуального права, а еще и мудрый Учитель. В науке и образовании должны сохраняться непосредственные личностные отношения между Учителем и Учеником. Иными словами, личность должна воспитывать другую личность и воспитываться ею. Зоя Филипповна не просто учила, а общалась с учениками, стремясь постичь истину и помогая друг другу сделать это. Именно такие отношения способны обеспечить не только преемственность в познании, но и связь поколений, которой так не хватает сейчас.
9 См.: КовригаЗ. Ф. Уголовно-процессуальное принуждение. Воронеж, 1975.
Российский государственный университет правосудия Рябцева Е. В., кандидат юридических наук, доцент кафедры организации судебной и правоохранительной деятельности
Russian State University of Justice Ryabtseva E. V., Candidate of Legal Sciences, Associate Professor of the Judicial and Law-Enforcement Activity Arrangement Department
E-mail: rev020680@mail.ru
