CC BY
303
4. Белкин А.Р. Теория доказывания (криминалистические и оперативно-розыскные аспекты): дис. ... д-ра юрид. наук. Воронеж, 2000. С. 22.
5. Малков В.П. // Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / отв. ред. В.И. Радченко. М., 2004. С. 263.
6. Комлев Б. // Законность. 1994. № 12. С. 4.
7. Вещественные доказательства: Информационные технологии процессуального доказывания / под общ. ред. В.Я. Колдина. М., 2002. С. 3.
8. Селиванов Н.А. Вещественные доказательства. М., 1971. С. 11.
9. Орлов Ю.К. Уголовный процесс / под общ. ред. П.А. Лупинской. М., 1997. С. 183-184.
10. Будников В.Л. // Российская юстиция. 2005. № 7. С. 12.
11. Смирнов П.В. // Российский следователь. 2003. № 12. С. 21.
12. Теория доказательств в советском уголовном процессе / отв. ред. Н.В. Жогин. М., 1973. С. 261.
13. Багаутдинов Ф.Н. // Прокурорская следственная практика. 2002. № 1-2. С. 124.
14. Белоусов А.В. Процессуальное закрепление доказательств при расследовании преступлений. М., 2001. С. 142-145.
15. Осмотр места происшествия / под ред.
В.Ф. Статкуса. М., 1995. С. 66.
16. Ефимов И., Бабаева Э. // Социалистическая законность. 1987. № 7. С. 45.
17. Садыков Ф.Я. // Российская юстиция. 1997. № 1. С. 8-9.
18. Вагурина М.В., Егоров Н.П., Панжинский Ю.К. Основы криминалистической техники. Хабаровск, 2000. С. 11-12.
19. Методические рекомендации по применению видеозаписи при производстве следственных действий // Бюллетень ГСУ МВД СССР. 1987. № 1 (50). С. 87-93.
20. Бабурина И.Н., Колдин В.А., Гришин А.И., Громов Н.А. // Следователь. 2002. № 1. С. 35.
21. Белкин Р.С. Курс криминалистики: в 2 т. М., 1997. Т. 2. С. 119.
22. Белкин Р.С, Лившиц Е.М. Тактика следственных действий. М., 1997. С. 64.
23. Шейфер С.А. Следственные действия. Система и процессуальная форма. М., 1981. С. 113.
24. О введении в действие уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: Федеральный закон от 18 декабря 2001 г. № 177-ФЗ. Ст. 4 // Собрание законодательства РФ. 2001. № 52 (1 ч.). Ст. 4924.
25. Письмо Минюста РФ от 19 февраля 2002 г. № 07/1599-ЮД // Бюллетень Министерства юстиции РФ. 2002. № 4.
26. Письмо Генеральной прокуратуры РФ от 11 мая 1995 г. № 15-6-95 «О порядке возвращения законным владельцам похищенных транспортных средств».
27. Российская газета. 2002. 19 дек.
Поступила в редакцию 14.09.2006 г. Принята к печати 20.10.2006 г.
УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ КВАЛИФИКАЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ПРОТИВ ЗДОРОВЬЯ ЧЕЛОВЕКА, СОВЕРШЕННЫЕ ПУТЕМ ИСТЯЗАНИЯ
О.С. Логунова
Logunova O.S. Legal problems concerning qualification of crimes against human being’s health committed while tormenting. Tormenting is of special interest. The necessary feature of the crime is particular cruelty, ruthlessness, callousness. The victim suffers greatly physically and psychologically. The author suggests setting up the criminal responsibility for tormenting in a separate article of the Criminal Code of Russian Federation. In order to do that it is necessary to add a new article 301-1 of the Criminal Code of Russian Federation. The author proposes to exclude such a qualifying feature as “tormenting” from the article 117 of the Criminal Code and to exclude the explanatory note to the article. So, criminal legislation of Russian Federation in the question of qualifying tormenting will correspond to international norms (in particular, to Convention 1984) and this will allow to qualify correctly the actions of the guilty.
Конституция РФ провозглашает право каждого человека на жизнь и здоровье. Правовая охрана данных прав закреплена различными отраслями права. Уголовный закон устанавливает ответственность за посягательства на здоровье человека. В качестве
одного из таких преступлений Уголовный кодекс рассматривает истязание.
Истязание как самостоятельное преступление было впервые предусмотрено в Уголовном Кодексе РСФСР 1960 г., т. е. достаточно поздно. Но первые упоминания о дан-
ном преступлении содержались уже в Русской Правде [1].
Соборное Уложение 1649 г. достаточно четко разграничивает телесные повреждения различной степени тяжести и предусматривает такие преступления против личности, как убийство, нанесение увечья (тяжелого телесного повреждения), побои, оскорбление чести (в виде обиды или клеветы, распространения порочащих слухов) [2]. Но уже Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. в ст. 1489 предусматривает уголовную ответственность именно за истязания и мучения. При этом истязание представляло собой систематическое, длящееся причинение физических страданий или мучений. То есть законодатель того времени акцентировал внимание лишь на причинении физических страданий при совершении истязания.
Уголовное законодательство конца XIX -начала XX в. не раскрывало понятие «истязание». Данный недостаток восполнялся научным и судебным толкованием [3].
УК РСФСР 1922 г. в ст. 157 предусматривал ответственность за умышленное нанесение удара, побоев и иное насильственное действие, причинившее физическую боль. Если же означенное насильственное действие носило характер истязания, то наступала более строгая ответственность. Из этого следует, что УК РСФСР 1922 г. не содержал самостоятельного состава, предусматривающего ответственность за истязание, а лишь рассматривал это в качестве квалифицирующего признака ряда преступлений против здоровья (убийства, умышленного тяжкого телесного повреждения, побоев и т. д.)
Ст. 146 УК РСФСР 1926 г. практически полностью воспроизводила ст. 157 УК РСФСР 1922 г. [4]. Разница заключалась в том, что законодатель в УК РСФСР 1926 г. ужесточил ответственность за совершение преступления путем истязания.
УК РСФСР 1960 г. предусматривал ответственность за систематическое нанесение побоев или иных действия, носящих характер истязания, если они не повлекли последствий, предусмотренных ст. 108 и 109 УК РСФСР 1960 г. (тяжких телесных повреждений или менее тяжких телесных повреждений).
То есть можно утверждать, что данная норма постоянно совершенствовалась, и в любом случае истязание всегда рассматрива-
лось как преступление против здоровья человека.
Ныне действующий Уголовный Кодекс ответственность за истязание предусматривает в ст. 117 УК РФ. Современный уголовный закон не раскрывает понятие «истязание», но называет основные признаки этого деяния.
В теории уголовного права вопрос непосредственного объекта истязания до сих пор остается дискуссионным. По мнению одних авторов, объектом истязания, не повлекшего легкого вреда здоровью, является здоровье, на причинение вреда которому направлен умысел виновного [5]. Другие считают таковым телесную неприкосновенность [6]. Интересную точку зрения высказывает В.Г. Вениаминов, считая объектами истязания и здоровье человека (при причинении легкого вреда здоровью), и личную неприкосновенность (при иных насильственных действиях -щипании, длительном лишении пищи, питья и т. п.) [4, с. 74].
Следует не согласиться с данной точкой зрения, т. к., на наш взгляд, при истязании более существенный вред причиняется именно здоровью человека (физическому или психическому). Именно посягательство на общественные отношения, обеспечивающие безопасность здоровья человека, определяет, по нашему мнению, сущность данного преступления.
Объективная сторона истязания представляет значительную сложность для анализа, так как разнообразны не только сами действия, которые составляют истязание, но разнообразен характер вреда, причиняемого здоровью.
Законодатель, закрепляя в ст. 117 УК РФ ответственность за истязание, не раскрывает содержания указанного понятия. В диспозиции статьи указано, в форме каких действий может быть выражено это общественно опасное деяние, причем не конкретизирован-но, и установлено ограничение последствий, при наступлении которых возможно применение данной уголовно-правовой нормы. Таким образом, правоприменительные органы в каждом конкретном случае сами должны решать, является ли фактически содеянное истязанием или нет. Все это приводит к неоднозначному, а порой и противоречивому толкованию диспозиции ст. 117 УК РФ как
учеными-правоведами, так и работниками судебно-следственных органов.
Объективная сторона данного преступления выражается в причинении физических или психических страданий потерпевшему путем систематического нанесения побоев либо иными насильственными действиями, если эти действия не повлекли последствий в виде тяжкого или средней тяжести вреда здоровью.
Истязание имеет место только при систематическом нанесении побоев, при этом закон также не раскрывает данный элемент объективной стороны состава. В постановлении Пленума Верховного Суда РСФСР от 25 сентября 1979 г. «О практике рассмотрения судами жалоб и дел о преступлениях, предусмотренных ст. 112, ч. 1 ст. 130 и ст. 131 УК РСФСР» сказано, что истязание состоит в умышленном, систематическом (более двух раз) нанесении потерпевшему побоев либо совершении иных насильственных действий, характер которых свидетельствует об умысле лица на причинение потерпевшему особой мучительной боли или страданий. На наш взгляд, систематическим нанесением побоев при истязании следует признавать нанесение побоев потерпевшему два и более раза, причем не обязательно в короткий промежуток времени. Применительно к истязанию систематичность нанесения побоев означает не просто многократность периодически совершаемых насильственных действий, но и их взаимосвязь и внутреннее единство, образующие определенную линию поведения виновного в отношении одной и той же жертвы, когда причиняется не только физическая боль, но и психические страдания.
К иным насильственным действиям, которые причиняют физические и психические страдания, следует относить не только, например, систематическое избиение (плетью, розгами и т. п.) потерпевшего, но и систематические уколы, укусы, щипания и т. д., а также насильственное лишение пищи, воды, тепла и т. п., связанные с причинением физического и психического страдания, например, ударов различными предметами, воздействием огня, уколов, резанием тела [7]. Правила судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью к иным насильственным действиям, причиняющим физические и психические страдания, также относят причи-
нение множественных, но небольших повреждений тупыми и остроколющими предметами, воздействие термических факторов [8].
Второй частью, составляющей объективную сторону истязания, являются физические или психические страдания, которые должны быть причинно обусловлены систематическим нанесением побоев либо иными насильственными действиями, вытекать из них. Для истязания характерны именно страдания потерпевшего, т. е. физические или психические переживания.
При этом нам представляется необходимым и целесообразным на уровне постановления Пленума Верховного Суда или в качестве примечания к ст. 117 УК РФ законодательно определить термин страдание как причинение особой физической и (или) нравственной боли, мучения. По нашему мнению, следует говорить о совокупности физических и психических страданий при совершении истязания. То есть в диспозиции ч. 1 ст. 117 УК РФ необходимо установить: «Причинение физических и (или) психических страданий...».
Субъектом преступления, предусмотренного ст. 117 УК РФ является физическое вменяемое лицо, достигшее возраста привлечения к уголовной ответственности. Вменяемость субъекта преступления определяется состоянием психики человека, при котором он в момент совершения преступления способен осознавать характер и значение своих действий и руководить ими.
Субъективная сторона истязания выражается в форме умышленной вины (прямой или косвенный умысел), при этом лицо сознает, что своими действиями причиняет физические или психические страдания потерпевшему и желает причинить боль, либо сознательно допускает причинение такого вреда потерпевшему или относится к этому безразлично [9].
Хотя, по нашему мнению, истязание в силу своих специальных целей - причинения физических или психических страданий -может быть совершено только с прямым умыслом.
Сознанием виновного должно охватываться не только нанесение побоев или причинение физической боли потерпевшему, но и то, что эта боль носит исключительно сильный характер или что потерпевший ис-
пытывает сильные физические или психические страдания.
Мотив и цель данного состава преступления могут носить различный характер.
Мотивы истязания в основном носят личный характер и возникают, как правило, на почве семейных, бытовых отношений [10]. Однако нанесение побоев, не носящих характера истязания, во время обоюдных ссор, на почве личных неприязненных отношений не может, на наш взгляд, расцениваться как истязание. Мотивом могут быть ревность, месть и т. д.
Цель - факультативный признак преступления, между тем, в примечании рассматриваемого состава цель является обязательным признаком субъективной стороны преступления - «понуждение к даче взятки или иным действиям, противоречащим воле человека, а также в целях наказания или иных целях». Целью истязания является причинение физических, психических страданий потерпевшему.
Обязательным признаком субъективной стороны данного преступления является особая жестокость, безжалостность, бессердечность, бесчеловечность.
Норма, предусматривающая ответственность за истязание, содержит квалифицирующие признаки. На наш взгляд, наибольший интерес для научного исследования представляет такой квалифицирующий признак, как совершение истязания с применением пытки.
Примечание к данной статье определяет пытку как причинение физических или нравственных страданий в целях понуждения к даче показаний или иным действиям, противоречащим воле человека, а также в целях наказания либо в иных целях, что не в полной мере соответствует понятию пытки, данному в Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания.
Истязание в контексте ст. 117 УК РФ предполагает наличие общего субъекта. Но если рассматривать п. «д» ч. 2 ст. 117 УК РФ и ч. 2 ст. 302 УК РФ, то очевидно, что субъектом пытки должно быть должностное лицо.
Из этого следует, что если признать пытку должностным преступлением, то решится еще одна проблема квалификации некоторых преступлений. В частности, разграничение истязания с пыткой будет заключаться в раз-
граничении по субъекту. В соответствии с ныне действующим УК РФ разграничение данных деяний невозможно провести по характеру действий и причиненным последствиям. Это связано с тем, что на основании ч. 1 ст. 117 УК РФ истязание с применением пытки не может причинить средней тяжести или тяжкого вреда здоровью, соответственно и характер действий должен быть тем же, что и при истязании, т. е. в результате этих действий может быть причинен лишь легкий вред здоровью. Тогда как при совершении пыток, на наш взгляд, причиняются более серьезные последствия.
По нашему мнению, необходимо ответственность за пытки предусмотреть в самостоятельной статье УК РФ. Для этого в УК РФ целесообразно внести изменения в виде дополнения его новой ст. 301-1. Предлагаем в связи с этим исключить из ст. 117 УК РФ такой квалифицирующий признак как «истязание с применением пытки», а также исключить примечание к данной статье. В связи с тем, что мы предлагаем пытку рассматривать как преступление, совершенное специальным субъектом, необходимо УК РФ дополнить ст. 301-1, в которой под пыткой понимать умышленное действие государственного или должностного лица или иного лица, выступающего в официальном качестве или с их ведома или молчаливого согласия, в результате которого лицу причиняется сильная боль или физическое и (или) нравственное страдание в целях получения от него или другого лица определенных сведений или признаний, в целях наказания, а также в целях запугивания, принуждения его или третьего лица, или по любой причине, основанной на дискриминации любого характера.
Таким образом, уголовное законодательство РФ в вопросе квалификации пытки будет соответствовать международным нормам (в частности, Конвенции 1984 г.) и это позволит правильно квалифицировать действия виновных лиц. В целях недопущения путаницы в уголовном законодательстве также предлагаем ч. 2 ст. 302 УК РФ изменить, исключив указание на совершение принуждения к даче показаний с применением насилия, издевательств или пытки, а указать на совершение данного деяния с особой жестокостью, в связи с тем, что на основании постановления Пленума Верховного Суда РФ
от 27 января «О судебной практике по делам об убийстве» признак особой жестокости наличествует, в частности, в случаях, когда к потерпевшему применялись пытки, истязание или совершалось глумление над жертвой.
1. Зимин А.А. Правда Русская. М., 1999. С. 209.
2. Исаев И.А. История государства и права России. М., 2003. С. 66.
3. Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Особенная часть. Тула, 2001. С. 378.
4. Вениаминов В.Г. Уголовная ответственность за побои и истязание (электронный ресурс): дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2005. С. 38.
5. Чечель Г.И. Квалификация истязания по действующему законодательству. Барнаул, 1989.
С. 28.
6. Даурова Т.Г. Уголовная ответственность за легкие телесные повреждения / под ред. И.С. Ноя. Саратов, 1980. С. 61.
7. Комментарий к Уголовному Кодексу РФ / под ред. В.И. Радченко. М., 1996. С. 187.
8. Медицинская газета. 1997. 21 марта. С. 8.
9. Комментарий к Уголовному Кодексу РФ / под ред. А.В. Наумова. М., 1996. С. 316.
10. Расторопов С. // Законность. 2003. № 10. С. 46.
Поступила в редакцию 14.09.2006 г. Принята к печати 20.10.2006 г.
СИСТЕМА ГОСУДАРСТВЕННЫХ ОРГАНОВ, ОБЕСПЕЧИВАЮЩИХ ИНТЕРЕСЫ И БЕЗОПАСНОСТЬ ГРАЖДАН РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Ю.С. Канина
Kanina Y.S. The system of state authorities providing for the interests and security of citizenry of Russian Federation. In the article the author analyzes the activity of state authorities, providing for citizens’ interests and safety, reveals the problems of legal regulation of their competence in the sphere. The author sets the question about person’s role in exercising the interests and safety.
В Концепции национальной безопасности проблема обеспечения прав личности является фундаментальной и определяющей. Так, в качестве основной задачи в области обеспечения национальной безопасности Российской Федерации является обеспечение на территории России личной безопасности человека и гражданина, его конституционных прав и свобод [1]. Основополагающий для сферы обеспечения безопасности Закон Российской Федерации «О безопасности» [2]. В преамбуле данного закона вычленяется исходная понятийная триада, относительно которой формируется весь категориальный и понятийный аппарат безопасности и ее обеспечения. Это, рассматриваемые в единстве личность - общество - государство. Причем последовательность элементов триады в смысле Закона равнозначна их значимости относительно друг друга.
Объекты безопасности опять же раскрываются в Законе через элементы триады. Это -личность, ее права и свободы, общество, его материальные и духовные ценности; госу-
дарство, его конституционный строй, суверенитет и территориальная целостность. Из названных положений следует, что приоритеты в области безопасности определены однозначно. Первое место здесь занимает личность, далее следует общество, а уже в последнюю очередь - государство. Связано это с тем, что в современном развитии общества, государства и права все заметнее прослеживается роль личности, ее самоорганизующее начало и желание к реализации заложенного потенциала и возможностей. Это положение тесно связано со стремлением нашего государства активнее внедрять принципы гражданского общества, такие как безусловное признание и защита естественных прав человека и гражданина, надежная юридическая защищенность личности, равенство всех перед законом. В соответствии со ст. 2 Закона Российской Федерации «О безопасности» [2] субъектами обеспечения безопасности личности, общества и государства являются государство (в лице органов законодательной, исполнительной и судебной власти), а также
