CC BY
178
КРИМИНОЛОГИЯ
УГОЛОВНО-ПРАВОВОЕ ЗНАЧЕНИЕ ЦЕЛИ И МОТИВА В СОСТАВЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
THE CRIMINAL-LEGAL SIGNIFICANCE OF THE GOAL AND MOTIVE IN THE COMPOSITION OF THE CRIME
УДК 343
И.Н. АРХИПЦЕВ,
кандидат юридических наук (Белгородский юридический институт МВД России имени И.Д. Путилина, Россия, Белгород) ArhiptsevIN@yandex.ru
М.С. КОЦЮМБАС
(Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Россия, Москва) mih.koc@yandex.ru
IVAN N. ARKHIPTSEV,
Candidate of Law (Putilin Belgorod Law Institute of Ministry of the Interior of Russia, Belgorod, Russia)
MIKHAIL S. KOTSUMBAS
(Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia)
Аннотация: в статье на основе анализа теоретических изысканий отечественных специалистов в области уголовного права исследуются категории «мотив» и «цель», их правовая природа и содержание с точки зрения юридической конструкции действующих уголовно-правовых норм. Рассматриваются вопросы свойств побудительной функции мотива, механизма его зарождения и места цели в психологическом ядре преступного поведения. Мотив преступления при этом представляется центральным внутренним компонентом преступного события по отношению к целеобразованию, интересам и побуждениям. Результатами изучения судебной практики обосновывается значение мотива и цели как элементов доказывания для правильной квалификации преступного поведения и установления истины по делу. В этой связи авторами отмечается, что именно диспозиция статьи Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации зачастую предопределяет присваиваемую лицу мотивацию, в дальнейшем обусловливая стремление правоприменителя ограничиться кругом введенных в уголовно-правовой оборот так называемых мотивов-презумпций (корысть, личная неприязнь, хулиганские побуждения), тогда как диапазон реальных субъективных побуждений обвиняемого нередко охватывает совсем другие цели. Обсуждается тематика конкуренции мотивов и целей, при которой правоприменители вынуждены выбирать между несколькими, на первый взгляд, очевидными мотивами и целями преступления. Предлагаются практические рекомендации по установлению доминантного мотива путем оценки предшествующей событию обстановки, данных о личности виновного и потерпевшего, природы их взаимоотношений, направленности и характера противоправных действий.
Ключевые слова: мотив преступления, цель преступления, преступная мотивация, конкуренция мотивов.
Для цитирования: Архипцев И.Н., Коцюмбас М.С. Уголовно-правовое значение цели и мотива в составе преступления // Вестник Белгородского юридического института МВД России имени И.Д. Путилина. 2022. № 2. С. 39-43.
Abstract: based on the analysis of theoretical research of domestic experts in the field of criminal law the article examines the categories of "motive" and "goal", their legal nature and content from the point of view of the legal construction of the current criminal law norms. It is considered the questions of the features of the incentive motive function, the mechanism of its origin and the place of the goal in the psychological core of criminal behavior. In this case, the motive of the crime appears to be the central internal component of the criminal event in relation to goal formation, interests and motives. The results of studying judicial practice substantiate the importance of motive and goal as elements of proof for the correct qualification of criminal behavior and establishing the truth in the case. In this regard, the authors note that it is the disposition of the article of the Special part of the Criminal Code of the Russian Federation that often determines the motivation assigned to a person, further determining the aspiration of a law enforcement officer to limit himself to the circle of so-called "motives-presumptions" introduced into criminal law circulation: self-interest, personal hostility, hooligan motives, whereas the range of real subjective
КРИМИНОЛОГИЯ
motives of the accused often covers completely different goals. It is discussed the topic of competition of motives and goals, in which law enforcement officers forced to choose among several, at first glance, obvious motives and goals of the crime. Practical recommendations are offered to establish a dominant motive by assessing the situation preceding the event, data on the identity of the perpetrator and the victim, the nature of their relationship, the direction and nature of illegal actions.
Keywords: motive of the crime, goal of the crime, criminal motivation, competition of motives.
For citation: Arkhiptsev I.N., Kotsumbas M.S. The criminal-legal significance of the goal and motive in the composition of the crime // Vestnik of Putilin Belgorod Law Institute of Ministry of the Interior of Russia. 2022. № 2. P. 39-43.
Как показывает практика, отсутствие законодательной дефиниции о мотиве и цели преступления нередко затрудняет установление сути преступного деяния и закономерно влечет ошибки в квалификации, но, так или иначе, без определения их уголовно-правового содержания сложно себе представить постижение истины по делу.
Как правило, ведя речь о преступном мотиве в современной научной литературе, правоведы почти единодушно подразумевают некое побуждение к конкретному действию. Противоречия же возникают при исследовании побудительной функции мотива, механизма его зарождения и места этапа постановки субъектом цели в психологическом ядре преступного поведения.
Не вдаваясь в анализ имеющихся на этот счет концептуальных изысканий (бихевиоризм, теории бессознательного, гуманистические и когнитивные теории [1]), остановимся на том, что первоосновой формирования мотива выступают человеческие потребности, соответствующие индивидуальным характеристикам конкретной личности: потребности в самоактуализации (реализация своих возможностей и способностей, потребность в понимании и осмыслении); потребность в самоуважении (в достижении, признании, одобрении); потребности в социальных связях (в социальной присоединенности, идентификации); потребность в безопасности (защита от боли, страха, холода); физиологические нужды (в пище и т.д.), или так называемые низшие потребности [2, с. 114].
Однако для совершения преступления одной потребности недостаточно, побудительной причиной поступка выступает осознание человеком как своих нужд, так и возможных способов их удовлетворения. Так называемый интерес включает осмысление не только потребности, но и направления, в котором следует двигаться для достижения ее реализации, преодолев еще один внутренний барьер - систему ценностных ориен-таций в соответствии с собственной «моральной шкалой» [3, с. 21]. Очевидно, отступление от социально одобряемого и законопослушного образа действий всегда обусловлено внутренними
причинами, основанными на собственной оценке приоритетов и иерархии ценностей.
В свою очередь, формирование того или иного мотива побуждает лицо к постановке конкретной цели и, выступая активным стимулом, подвигает к ее осуществлению.
Поскольку обозначенные психические процессы неразличимы с первого взгляда, делать вывод о мотиве и цели преступления приходится основываясь по большей части на внешних проявлениях деятельности лица, что на практике скрывает в себе опасность следственных и судебных ошибок.
Закономерно, что, как правило, именно диспозиция статьи Особенной части Уголовного кодекса предопределяет присваиваемую виновному мотивацию, в дальнейшем обусловливая стремление правоприменителей ограничиться кругом введенных в уголовно-правовой оборот так называемых мотивов-презумпций [4, с. 134]. Такое упрощенчество и поверхностность к установлению мотива (цели) сводятся к триаде самых распространенных категорий: корысти, личной неприязни, хулиганским побуждениям. Подобный перечень дополняется рядом иных формализованных, имеющих квалифицирующее значение мотивов и целей, таких как желание избежать ответственности или скрыть другое преступление, политическая, идеологическая, расовая, национальная, религиозная ненависть, стремление удовлетворить половую потребность.
В этом плане обращают на себя внимание приводимые в научных работах примеры, когда вопреки ссылке следственных органов на стандартный лексический оборот «удовлетворение половой потребности» в качестве мотивации преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности в действительности выступали иные автономные мотивы и цели, в том числе желание унизить жертву, зависть, месть или ненависть, обусловленная национальной или религиозной принадлежностью потерпевшего. Вошли в следственную практику и случаи совершения таких преступлений «по найму» или же вовсе
КРИМИНОЛОГИЯ
«по мотивам мести за нежелание женщины выйти замуж» [5, с. 121].
При детальном рассмотрении мотивации хищений становится очевидным, что нередко диапазон реальных субъективных побуждений обвиняемого охватывает в комплексе, помимо корысти, и другие цели. Например, хищение предметов - из личной неприязни, дорогой потерпевшему вещи - в качестве угрозы, из хулиганских побуждений, проявляя пьяную удаль или желая противопоставить себя общественному порядку. Тогда как, выступая конститутивным элементом состава преступления в случае кражи, мотив является необходимым условием наступления уголовной ответственности.
Развивая приведенную выше мысль, отметим, что при очевидности внешних обстоятельств дела порой сами фигуранты предлагают суду собственную нетипичную версию мотивов содеянного, уверяя о нахождении реальной цели преступления в иной плоскости, нежели утверждается в обвинительном заключении. В таком случае видится логичным вменение лицу, привлекаемому к уголовной ответственности, тех побуждений, которые подтверждаются показаниями свидетелей и потерпевших, заключениями экспертных исследований и иными объективными материалами уголовного дела.
Проиллюстрируем изложенное примером из практики Белгородского областного суда.
Органами предварительного следствия К. обвинялся в совершении покушения на кражу имущества потерпевшего Ж. путем проникновения в жилой дом. Суд первой инстанции переквалифицировал его действия на незаконное проникновение в жилище, доверяя показаниям об инсценировке совершения кражи без намерения распорядиться чужим имуществом.
В частности, по обстоятельствам инкриминируемых событий осужденный пояснял, что летом 2021 года в отношении него рассматривалось уголовное дело по обвинению в совершении ряда краж, к которым он якобы причастен не был. Когда по делу состоялись прения сторон и государственный обвинитель полностью поддержал предъявленное обвинение, он решил доказать всем, что является честным человеком, который если и совершает преступления, то всегда признает в них свою вину. Именно с этой целью утром 8 июня 2021 года, увидев, что от одного из домов поселка, в который К. целенаправленно прибыл, отъезжает машина, он решил проникнуть именно в это помещение и создать видимость кражи. Со слов осужденного, на самом деле он ничего похищать не хотел, а желал лишь своего задержания, после которого и думал доказать, в первую очередь, сотрудникам полиции, считающим
его безнадежным и изворотливым вором, что таковым не является. Для того, чтобы не порезать руки, взбираясь через забор, он надел перчатки, а для последующего вскрытия окон и дверей у него имелись отвертка и монтировка. Когда через вскрытое окно он проник в дом, то в ближайшей комнате намеренно устроил беспорядок, затем взял попавшиеся под руки автомат, винтовку, сабли и ножи, а также пакет с монетами, вынес все на улицу, положил рядом с калиткой и стал ожидать приезда сотрудников охраны.
Вышестоящая инстанция на основании несоответствия выводов, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела судебное решение отменила, констатировав, что районным судом показания осужденного не проверены и не оценены в совокупности с доказательствами, подтверждающими способ проникновения в жилое помещение с применением орудий взлома, с использованием перчаток, т.е. предметов, затрудняющих идентификацию личности; не подвергались анализу данные в ходе предварительного расследования показаний К. о целях взлома и причинах невозможности покинуть территорию дома с имуществом; не устранены противоречия в показаниях свидетеля, указавшего, что К. сидел на участке местности между забором и домом в траве, пытался спрятаться и пояснял о проникновении в дом с целью хищения имущества1.
Отметим при этом, что не всегда с позиции юридической конструкции конкретная цель преступления прямо следует в качестве обязательного признака его состава (например, может находить свое обозначение путем употребления предлога «для» в ст. 120 Уголовного кодекса Российской Федерации2), а порой и вовсе подразумевается исключительно исходя из логического толкования (ст. 126 УК РФ).
Не являясь обязательными признаками преступления, цель и мотив могут влиять на квалификацию, образуя состав при отягчающих обстоятельствах (например, ч. 2 ст. 105 УК РФ). Поверхностное установление характера события преступления может привести к установлению ложного мотива и повлечь квалификационную ошибку.
Так, приговором М. признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных в том числе п. «д» ч. 2 ст. 112, п. «а» ч. 2 ст. 115 УК РФ. Установив в судебном заседании между осужден-
1 Апелляционное определение Белгородского областного суда от 16.02.2022 [Электронный ресурс]. - URL: Ь|Пр://оЫзи<1 Ыд.8и<М.ги/то<^и1е8.рЬ|р?пате=8<^р2_са8ез#^=3_9765413е5 2175875f9b4b2eed1dd1626&shard=r31&from=p&r={%22dateV а1ие%22:%2216.02.2022%22} (дата обращения: 28.02.2022).
2 Далее - УК РФ.
КРИМИНОЛОГИЯ
ным и потерпевшим длительную враждебность из-за бытовых разногласий, переросшую в насильственный конфликт, апелляционная инстанция пришла к выводу о направленности умысла виновного не на грубое нарушение общественного порядка, а на причинение телесных повреждений потерпевшему именно на почве неприязненных отношений.
В этой связи приговор был изменен, действия М. переквалифицированы с п. «д» ч. 2 ст. 112 УК РФ на ч. 1 ст. 112 УК РФ, с п. «а» ч. 2 ст. 115 УК РФ на ч. 1 ст. 115 УК РФ со смягчением наказания3.
Еще сложнее обстоят дела в ситуациях, когда правоприменители вынуждены выбирать между несколькими, на первый взгляд, очевидными мотивами или целями преступления при существующей так называемой конкуренции.
Несмотря на то, что процессуально зафиксированные дефиниции, запрещающие одновременное вменение конкурирующих мотивов, распространяются на определенный круг деяний (например, в постановлениях «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности»4 (п. 3), «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)»5 (п. 13)), анализ практики высшего судебного органа в этом направлении демонстрирует необходимость в ходе квалификации преступления определять основной, именуемый теоретиками доминирующим мотив путем исключения из обвинения сопутствующих, второстепенных побуждений и целей [6, с. 27-36].
В частности, таким общепризнанным правилом конкуренции мотивов уместно руководствоваться при расследовании убийства по национальному признаку или при наличии оснований для предположения мотива кровной мести, идеологической, религиозной ненависти, если помимо причинения смерти похищалось еще и имущество потерпевших. В подобных случаях путем анализа совокупности обстоятельств дела целесообразно установить непосредственный катализатор возникновения преступного побуждения: оценить предшествующую событию обстановку, данные о личностях виновного и потерпевшего, природу
3 Бюллетень судебной практики Московского областного суда за I квартал 2015 года [Электронный ресурс]. - URL: https:// www.mosoblsud.ru/ss_detale.php?region=&id=148299&w[]=2015 (дата обращения: 28.02.2022).
4 О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28.06.2011 № 11 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. - 2011. - № 8.
5 О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ):
постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27.01.1999 № 1 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. - 1999. - № 3.
их взаимоотношений, направленность и характер противоправных действий [7, с. 57].
Предположим, если в приведенной выше ситуации подозрения ненависти или вражды на основе национального признака раскроются предыдущие факты разбойных нападений, в том числе и по данному признаку, это даст основания с большой долей вероятности установить корыстную мотивацию виновного, а если, к примеру, будет установлено, что потерпевший лично нанес обиду виновному и своими действиями создал повод для кровной мести, несомненно, именно последняя послужит доминантным мотивом при квалификации содеянного.
Показательно в этом отношении определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации, изменившей приговор в отношении Б., осужденного по пп. «а», «е», «ж», «з», «л» ч. 2 ст. 105, ч. 2 ст. 210, ч. 3 ст. 205 УК РФ в части квалификации.
Установив в судебном заседании обстоятельства непосредственного и активного участия виновного в преступном сообществе, состоящем из религиозно-военизированных объединений, в результате террористической деятельности которого погибло 27 человек, кассационная инстанция пришла к выводу о том, что основным мотивом преступных действий Б. являлась именно религиозная ненависть, в связи с чем осуждение его за убийство из корыстных побуждений было признано излишним и подлежащим исключению из приговора6.
Будучи не предусмотренными в качестве квалифицирующего или обязательного признака основного состава преступления, мотив и цель также могут служить обстоятельствами, смягчающими или отягчающими уголовную ответственность. В системе взаимодействующих индивидуальных условий, в которых осуществляется посягательство, мотивация и целеобразование способны определенным образом характеризовать подозреваемого или обвиняемого, усилив или уменьшив степень общественной опасности преступления.
Так, Судебная коллегия по уголовным делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции изменила приговор в отношении П., признанного виновным в совершении трех преступлений в сфере незаконного оборота наркотиков. Установив, что мотивом содеянного явилось желание в тяжелой жизненной ситуации оказать материальное содействие своим жене и ребенку, страдающим
6 Обзор кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 2005 год [Электронный ресурс]. - URL: http://pravo.gov.ru/ proxy/ips/?doc_itself=&collection=1&nd=204001591&page=1&rd k=0&link_id=2#I0- (дата обращения: 28.02.2022).
КРИМИНОЛОГИЯ
серьезным заболеванием и нуждающимся в дорогостоящем лечении, вышестоящая инстанция признала совершение преступления в силу стечения тяжелых жизненных обстоятельств и по мотиву сострадания смягчающим наказание обстоятельством и уменьшила назначенное наказание7.
Как показал проведенный нами анализ, типичные ошибки в процессе уяснения цели и мотива-
7 Кассационное определение Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 25.02.2021 № 77-385/2021 [Электронный ресурс]. СПС «КонсультантПлюс».
ции виновного чаще всего обусловлены ограниченными возможностями познания человеческой психики, хотя иногда они допускаются по причине поверхностной и предвзятой оценки доказательств, продиктованной формальным подходом к таким вопросам со стороны правоприменителя.
Таким образом, представляется, что без правильного уяснения цели и мотива, выполняющих в некоторых составах роль обязательных признаков, невозможно правильно квалифицировать общественно опасные деяния.
Литература
1. Бакин А.А. К вопросу понятия мотива преступного поведения // Россиискии следователь. - 2010. - № 7. - С. 26-29.
2. ХекхаузенХ. Мотивация и деятельность. Т. I. - Москва: Педагогика, 1986. - 391 с.
3. БубонК.В. Размышления о мотиве преступления и об истине как конечной цели правосудия // Адвокат. - 2009. - № 1. - С. 19-23.
4. ТазинИ.И. Процессуальные средства установления и доказывания мотивации преступного поведения // Вестник Томского государственного университета. - 2011. - № 343. - С. 134-136.
5. Уголовное право. Особенная часть: учебник для вузов / ответственные редакторы И.Я. Козаченко, З.А. Незнамова, Г.П Новоселов. - Москва: Издательство НОРМА, 2010. - 1008 с.
6. Иванов А.Л. Конкуренция мотивов и (или) целей при квалификации убийства двух или более лиц // Уголовное право. -2016. - № 6. - С. 27-36.
7. Мешков М.В., Гайфуллин А.Н. Проблемы доказывания мотива преступления // Законность. - 2013. - № 9. - С. 56-58.
References
1. Bakin A.A. K voprosu ponyatiya motiva prestupnogo povedeniya // Rossiiskii sledovatel'. - 2010. - № 7. - S. 26-29.
2. Khekkhauzen Kh. Motivatsiya i deyatel'nost'. T. I. - Moskva: Pedagogika, 1986. - 391 s.
3. Bubon K.V. Razmyshleniya o motive prestupleniya i ob istine kak konechnoi tseli pravosudiya // Advokat. - 2009. - № 1. - S. 19-23.
4. Tazin I.I. Protsessual'nye sredstva ustanovleniya i dokazyvaniya motivatsii prestupnogo povedeniya // Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. - 2011. - № 343. - S. 134-136.
5. Ugolovnoe pravo. Osobennaya chast': uchebnik dlya vuzov / otvetstvennye redaktory I.Ya. Kozachenko, Z.A. Neznamova, G.P. Novoselov. - Moskva: Izdatel'stvo NORMA, 2010. - 1008 s.
6. IvanovA.L. Konkurentsiya motivov i (ili) tselei pri kvalifikatsii ubiistva dvukh ili bolee lits // Ugolovnoe pravo. - 2016. - № 6. - S. 27-36.
7. Meshkov M.V., Gaifullin A.N. Problemy dokazyvaniya motiva prestupleniya // Zakonnost'. - 2013. - № 9. - S. 56-58.
(статья сдана в редакцию 28.02.2022)
