CC BY
189
УГОЛОВНО-ПРАВОВОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ НА КОРРУПЦИЮ:
ПРОБЛЕМНЫЕ АСПЕКТЫ
CRIMINAL AND LEGAL IMPACT ON CORRUPTION: PROBLEM
ASPECTS
УДК 343.375
М.А. ЖЕЛУДКОВ,
доктор юридических наук, доцент (Тамбовский государственный технический университет, Россия, Тамбов) [email protected]
MIKHAIL A. ZHELUDKOV,
doctor of law, associate professor (Tambov State Technical University, Russia, Tambov)
М.В. ЮЮКИНА,
кандидат юридических наук, доцент
(Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина, Россия, Тамбов) [email protected]
MARINA V. YUYUKINA,
candidate of law, associate professor (Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Russia, Tambov)
Аннотация: реализация мер по предупреждению преступности предполагает наличие эффективной уголовно-правовой политики, в том числе и в сфере противодействия коррупции. Обусловлено это тем, что предупреждение коррупционной преступности должно нести в себе не только воздействие на причины и условия конкретных коррупционных преступлений, но и учитывать взаимосвязь различных видов и форм общественных отношений, влияющих на них. На предложенной основе в научной статье проанализированы признаки специального субъекта преступления по статье 290 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ) , где наряду с привычным российскому уголовному законодательству понятием должностного лица, теперь закреплены признаки понятий «иностранное должностное лицо» и «должностное лицо публичной международной организации». Кроме того, проведенным исследованием обнаружено, что проблемным вопросом в реализации уголовной политики по противодействию коррупции является невозможность признания в качестве предмета взятки выгод неимущественного характера. В случае совершения действий, выступающих характеристикой объективной стороны состава преступления в виде взятки или иного коррупционного преступления, где в качестве предмета преступления выступают выгоды неимущественного характера, к уголовной ответственности виновное лицо привлечь не представляется возможным. Приведены достаточные основания для авторского утверждения о том, что статья 291.1 УК РФ по своему содержанию явно противоречит положениям Общей части УК РФ, и на практике неизбежны проблемы с ее применением. Сделан общий вывод о том, что на данный момент времени возникает все больше вопросов в рамках антикоррупционной деятельности у сотрудников правоохранительных органов при создании уголовно-правовой модели системы защиты от коррупционных деяний. В этой связи выдвигаемые в статье тезисы далеко не бесспорны, но находятся во взаимосвязи с уже устоявшимися доктринами и призывают к дискуссии по предложенным проблемам.
Ключевые слова: коррупция, антикоррупционное законодательство, взятка, должностное лицо, предупреждение коррупционной преступности, подстрекатель.
Abstract: implementation of measures for crime prevention assumes existence of effective criminal policy of law including in the sphere of anticorruption. It is caused by the fact that prevention of corruption crime has to bear in itself not only impact on the reasons and conditions of concrete corruption crimes, but also to consider interrelation of different types and forms of the public relations influencing them. On the offered basis in the scientific article signs of the special subject of crime under article 290 Criminal Code of the Russian Federation where along with habitual, to the Russian criminal legislation, the concept of the public official, set signs of the concepts «foreign public official» and «public official of the public international organization» now are analysed. Besides, the conducted research it is revealed that the problematic issue in realization of criminal policy on anticorruption shows impossibility of recognition as a subject of a bribe of benefits of non-property character. In case of commission of the actions acting as the characteristic of the objective party of an actus reus in the form of a bribe or other corruption crime where benefits of non-property character act as a subject of crime it is not possible to involve the perpe-trator in a criminal responsibility. The sufficient bases for an author's statement that article 291.1 Criminal Code of the Russian Federation on the of contents obviously contradicts provisions of the General a part of the Criminal Code of the Russian Federation are given, and in practice problems with its application are inevitable. The general conclusion is drawn that at the moment time there are more and more questions within anticorruption activity at law enforcement offic-ers during creation of criminal and legal model of system of protection against corruption acts. In this regard, the theses which are put forward in article are not indisputable, but are in interrelation with already settled doctrines and call for a discussion on the offered problems.
Keywords: corruption, anti-corruption legislation, bribe, public official, prevention of corruption crime, instigator._
Фундаментальной основой предупреждения преступности в России является Конституция Российской Федерации, где «не только закреплены права и свободы человека и гражданина, но и выделены исходные положения защиты законных интересов личности, общества и государства. С учетом настоящего посыла предупреждение преступности должно нести в себе не только воздействие на причины и условия конкретных преступлений, но и учитывать взаимосвязь различных видов и форм общественных отношений. Каждый преступник должен знать, что за совершенное им преступление неуклонно последует реальное наказание, а каждый гражданин должен быть уверен в справедливости и гуманности этого наказания при его защите от преступников» [2, с. 15-16].
В этой связи хотелось бы обратить внимание на то, что по некоторым коррупционным деяниям приведенные положения не действуют или вступают в противоречие с действующими нормами законов. Например, современная уголовная политика в Российском государстве реализуется по двум направлениям, которые представляют собой два абсолютно разнополярных полюса:
- с одной стороны, это ужесточение ответственности, в частности за коррупционные преступления;
- с другой - проведение либерализации законодательства, включающей декриминализацию ряда составов преступлений и депенализацию.
Подобные реформы накладывают неизгладимый отпечаток на практические результаты осуществления уголовной политики и напря-
мую отражаются в общественном сознании. В сфере противодействия коррупции создается впечатление о ее неэффективности или слабой эффективности. В качестве примера приведем данные, подготовленные Генеральной прокуратурой Российской Федерации за 2016 год, по удельному весу коррупционных преступлений в федеральных округах России.
Удельный вес преступлений коррупционной направленности, зарегистрированных в федеральных округах Российской Федерации (%) [8]
23,7 Приволжский ФО
19,5 Центральный ФО
15,2 Сибирский ФО
12,2 Южный ФО
9,4 Северо-Западный ФО
9,2 Уральский ФО
6,3 Северо-Кавказский ФО
4,4 Дальневосточный ФО
Анализ этих данных позволяет сделать вывод о том, что эффективность противодействия коррупционным проявлениям, например, в Северо-Кавказском и Дальневосточном федеральных округах находится на очень низком уровне. Причины такого положения необходимо еще изучать, но уже ясно одно, подобные сведения показывают необходимым усиление правоприменительной работы в данном направлении в Северо-Запад-
ном, Уральском, Северо-Кавказском и Дальневосточном ФО.
Нельзя сказать, что государство не видит и не решает проблемы, возникающие в сфере предупреждения коррупции. Так, 18-19 апреля 2017 года Генеральная прокуратура Российской Федерации совместно с Правительством Москвы провела семинар-совещание по профилактике коррупционных правонарушений. На данном совещании состоялся мини-отчет по борьбе с коррупцией. В частности, было отмечено, что «Антикоррупционное законодательство в России сегодня динамично развивается, в связи с чем необходимо оперативное формирование единой практики его применения кадровыми подразделениями органов власти и организаций на территории России. С 2006 года в России в сфере борьбы с коррупцией на законодательном уровне произошли революционные изменения. В настоящее время в стране действует полтора десятка целевых законов о противодействии коррупции, более 30 федеральных законов были изменены согласно антикоррупционному законодательству. Более 900 нормативных актов приняты федеральными и региональными ведомствами в рамках системной работы по противодействию коррупции. С 2013 года прокурорами в суды подано более 40 исков в отношении имущества госслужащих, не подтвердивших законность приобретения имущества, на общую сумму 2,4 миллиарда рублей. Из них 20 исков на сумму 2 миллиарда рублей удовлетворены. Всего за три года прокуроры инициировали 500 процедур контроля за расходами чиновников.
Сумма ущерба от выявленных прокуратурой коррупционных преступлений в России за прошлый год превысила 37 миллиардов рублей. Российское антикоррупционное законодательство по отдельным аспектам опережает законодательство ведущих европейских стран и США, позволяя успешно бороться с коррупционерами. Так, в прошлом году удалось выявить порядка 325 тыс. нарушений, по представлениям прокуроров к административной и дисциплинарной ответственности привлечены более 80 тыс. чиновников» [3].
Как видим, на современном этапе противодействия коррупции реализуется достаточно существенный объем работы. Однако если обратить внимание на действующее уголовное законодательство, то можно заметить, что в нем еще не решен ряд проблем правотворческого характера, которые мешают процессу привлечения к ответственности лиц, совершивших некоторые коррупционные преступления, делают этот процесс слабо реализуемым, а иногда и ничтожным.
Попробуем выделить и рассмотреть отдельные проблемы, причем о некоторых уже указывалось ранее в других публикациях [10, с. 215-220].
Первое, на что хотелось бы обратить внимание, это новые признаки специального субъекта преступления по статье 290 УК РФ, где наряду с привычным российскому уголовному законодательству должностным лицом теперь закреплены понятия «иностранное должностное лицо» и «должностное лицо публичной международной организации». Однако сразу возникает конфликтная ситуация между примечанием к ст. 290 УК РФ, в котором дается определение, кого можно, применительно к ряду норм, признавать такого рода субъектом, и двумя международными документами: «Конвенцией Организации Объединенных Наций против коррупции», принятой резолюцией 58/4 Генеральной Ассамблеи от 31 октября 2003 года, и «Конвенцией по борьбе с подкупом иностранных должностных лиц при осуществлении международных коммерческих сделок», принятой Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) 21 ноября 1997 года.
Согласно последней «иностранное должностное лицо означает любое лицо, занимающее назначаемую или выборную должность в органе законодательной, исполнительной или судебной власти иностранного государства, любое лицо, отправляющее государственные функции для иностранного государства, в том числе и для государственного органа, предприятия или учреждения, а также любое должностное лицо или представителя международной организации»1.
В примечании к ст. 290 УК РФ в данной категории «понимается любое назначаемое или избираемое лицо, занимающее какую-либо должность в законодательном, исполнительном, административном или судебном органе иностранного государства, и любое лицо, выполняющее какую-либо публичную функцию для иностранного государства, в том числе для публичного ведомства или публичного предприятия» [8].
Если следовать Конвенции ООН против коррупции, то «должностное лицо публичной международной организации означает международного гражданского служащего или любое лицо, которое уполномочено такой организацией действовать от ее имени»2.
1 Конвенция по борьбе с подкупом иностранных должностных лиц при осуществлении международных коммерческих сделок (Стамбул, 21 ноября 1997 г.) [Электронный ресурс]. Режим доступа - URL: http://base.garant.ru/2563049/ (дата обращения 25.08.2017).
2 Конвенция Организации Объединенных Наций против
коррупции (принята Генеральной Ассамблеей ООН 31 октября 2003 г.) [Электронный ресурс]. Режим доступа - URL: http://base.garant.ru/2563049/ (дата обращения 25.08.2017).
В данном случае примечание к ст. 290 УК РФ совпадает с указанным выше положением и выделяет тезис о том, что «под должностным лицом публичной международной организации понимается международный гражданский служащий или любое лицо, которое уполномочено такой организацией действовать от ее имени» [8].
Анализ этих и других норм международного права наводит на мысль о том, что термины «публичная международная организация» и «международная организация» тождественны и означают организацию, учрежденную международным договором или иным документом, регулируемым международным правом, обладающую своей собственной международной правосубъектностью.
Бесспорно, что в данном случае приоритетом должен пользоваться документ международного права, а не внутригосударственный нормативный акт. Однако не забываем о том, что правоохранительные органы при расследовании конкретных уголовных дел обращают слабое внимание на подобные документы. В связи с этим неизбежны трудности в судебном заседании при признании субъектом коррупционного преступления иностранного должностного лица, где сторона защиты ошибки не пропускает.
Следующим проблемным вопросом в реализации уголовной политики по противодействию коррупции видим невозможность признания в качестве предмета взятки выгод неимущественного характера. Это утверждение вытекает из определения коррупции, данного Федеральным законом от 19 декабря 2008 года № 273-Ф3 «О противодействии коррупции», где указано, что коррупцией признаются «злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами»3.
В данном аспекте выгоды неимущественного характера не указаны. Подтверждение этому находим и в определении взятки, данном в статье 290 УК РФ. В соответствии с диспозицией указанной статьи предмет взятки определяется через получение должностным лицом имущества,
° Федеральный закон от 25 декабря 2008 г. № 273-Ф3 «О противодействии коррупции» [Электронный ресурс] Режим доступа - URL: http://base.garant.ru/2563049/ (дата обращения 25.08.2017).
оказание услуг имущественного характера, предоставление иных имущественных прав.
Исходя из подобных утверждений, заметим, что в случае совершения действий, выступающих характеристикой объективной стороны состава преступления, в виде взятки или иного коррупционного преступления, где в качестве предмета преступления выступают выгоды неимущественного характера, к уголовной ответственности виновное лицо привлечь не представляется возможным.
Также безнаказанным останется такое действие, как злоупотребление влиянием, несмотря на то, что оно часто может быть напрямую коррупционным. Согласно положениям Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 г. № 24 «Не образует состава взятки принятие должностным лицом денег, услуг имущественного характера за совершение действий хотя и связанных с исполнением его профессиональных обязанностей, но при этом не относящихся к полномочиям представителя власти, организационно-распорядительным либо административно-хозяйственным функциям»4. Это при том, что в литературных источниках принято выделять такие формы коррупции, как фаворитизм, непотизм, протекционизм, лоббизм.
Хотелось бы обратить внимание и на реализацию антикоррупционной деятельности по статье 291.1 УК РФ, о которой уже писалось ранее [9, с. 76-80]. Например, за 2015 год по данной статье, суммируя все ее части, было осуждено всего лишь 138 человек [1]. Демонстрируются откровенно слабые результаты практического применения.
На наш взгляд, подобное положение вытекает из совокупности целого ряда пробелов, которые вызвало появление этой статьи в уголовном законодательстве:
- во-первых, она нарушает системность построения уголовного закона, устанавливая самостоятельную ответственность отдельно взятого соучастника за совершение преступления;
- во-вторых, ее строение нарушает правила построения уголовно-правовой нормы Особенной части Уголовного кодекса;
- в третьих ее содержание противоречит Общей части Уголовного кодекса.
Рассмотрим более подробно высказанные утверждения.
Появление статьи 291.1 УК РФ связано с принятием Федерального закона от 4 мая 2011 г. № 97-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правона-
4 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 г. № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» [Электронный ресурс]. Режим доступа - URL: http://base.garant. ru/2563049/ (дата обращения 25.08.2017).
рушениях в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия коррупции». Принятие нормы было обусловлено реализацией Указа Президента от 13 апреля 2010 года «О Национальной стратегии противодействия коррупции и Национальном плане противодействия коррупции на 2010-2011 годы», где указывалось на необходимость ужесточения ответственности за коррупционные преступления.
Проведем небольшой анализ этой статьи. В части первой устанавливается ответственность за действия, связанные с непосредственной передачей взятки по поручению взяткодателя или взяткополучателя или иное способствование вышеназванными субъектами по достижению либо реализации соглашения о взятке в значительном размере. Как вытекает из редакции рассматриваемой нормы, обязательным предметом преступления выступает сумма более двадцати пяти тысяч рублей, что в соответствии с примечанием к статье 290 УК РФ признается значительным ущербом. И здесь дилемма: как квалифицировать посреднические действия в случае выявления предмета преступления менее указанной суммы. Два варианта возможного развития событий: или не привлекаем к ответственности за малозначительностью деяния или привлекаем, но применяем ч. 5 ст. 33 УК РФ, как это делалось ранее до включения в уголовный закон статьи 291.1 УК РФ. Следует согласиться с А.С. Пиголкиным, который отмечает в последнее время тенденцию «мелкотемья законов и, как результат, значительное увеличение их числа» [4, с. 20].
Возникает следующий вопрос, связанный с определением объективной стороны состава рассматриваемого деяния. Описанные в диспозиции нормы являются ничем иным, как пособничеством в совершении преступлений, ответственность за которые предусмотрена статьями 290 и 291 УК РФ со ссылкой на ст. 33 Общей части УК РФ.
Статья 27 Конвенции ООН против коррупции поясняет, что «каждое государство в соответствии со своим внутренним законодательством признает в качестве уголовно наказуемого деяния участие в качестве сообщника, пособника или подстрекателя в совершении любого преступления, отнесенного конвенцией к коррупционным». Российское уголовное законодательство закрепило статус пособника в качестве соучастника преступления еще в Соборном Уложении 1649 года (полагаем, что некая попытка выделения положения о пособничестве исходит и из ст. 8 Судебника 1550 года) [7, с. 8-9]. Таким образом, в уголовном праве имеется достаточно большой опыт привлечения к ответственности лиц за пособничество (посредничество) в совершении любого преступления,
без необходимости установления отдельной, самостоятельной нормы.
Криминализируя посредничество во взяточничестве, законодатель, по сути, ввел автономную ответственность одному из соучастников преступления - пособнику (посреднику), в то время как закон говорит только об индивидуализации ответственности в зависимости от вида соучастников и объема выполненной ими работы, предусматривая специальные правила назначения им наказания в ст. 66 УК РФ. Нет необходимости для привлечения к уголовной ответственности одного из соучастников (помимо исполнителя) преступления путем введения самостоятельной нормы, наделяя пособника преступления характерными для исполнителя функциями.
Высказывается мнение и о том, что ч. 5 ст. 291.1 УК РФ является обнаружением умысла, что вообще исключает уголовную ответственность. По этому поводу А.И. Рарог пишет: «По сути, данная норма вопреки принципам уголовного права криминализирует обнаружение умысла» [6, с. 798].
Основной состав части 1 ст. 291.1 УК РФ относится к преступлению средней тяжести. Последующие части данной статьи являются квалифицированными составами и повышают категорию преступления, закрепленного в первой части статьи, до тяжкого (ч. 2) и особо тяжкого деяния соответственно (ч. 3 и ч. 4).
По правилам юридической техники конструируемая уголовно-правовая норма в первой своей части должна содержать основной состав преступления, последующие нормы считаются квалифицированными или особо квалифицированными составами соответственно. В соответствии с этим требованием ч. 5 ст. 291.1 УК РФ должна являться особо квалифицированным составом. Однако на данный момент времени в ней установлена ответственность за обещание или предложение посредничества во взяточничестве. По существу описанная объективная сторона рассматриваемого деяния характеризует как минимум приготовление к преступлению, а как максимум - пытается установить ответственность за обнаружение умысла. Приготовлением к преступлению согласно ч. 1 ст. 30 УК РФ признается приискание соучастников преступления, сговор на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам. Определенные законодателем в диспозиции ч. 5 ст. 291.1 УК РФ действия - обещание или предложение - в качестве характеристик объективной стороны состава преступления следует относить именно к такого рода действиям. Это напрямую указывает на приготовительные возможности, а не на оконченный состав посредничества, что
закреплено в ч. 1 ст. 291.1 УК РФ. Приведенные аргументы позволяют выдвинуть утверждение о том, что криминализируя ч. 5 ст. 291.1 УК РФ, законодатель грубо нарушил системность построения уголовно-правовой нормы.
Приведем еще один довод, дающий основание подвергать сомнению законность реализации части 5 ст. 291.1 УК РФ. В соответствии с ч. 2 ст. 30 УК РФ возможность привлечения к уголовной ответственности за приготовление к преступлению наступает только в случае приготовления к преступлению, относящемуся к категории тяжкого или особо тяжкого. Рассматривая основной состав ст. 291.1 УК РФ, видим, что законодатель отнес его к преступлению средней тяжести. Таким образом, нет законных оснований для возникновения уголовной ответственности за приготовление к данного рода преступлению. Следовательно, наличие в уголовном праве противоречивой части 5 ст. 291.1 УК РФ грубо нарушает юридическую технику уголовного закона, так как приготовление к преступлению средней тяжести не является уголовно наказуемым деянием. Применяться ч. 5 ст. 291.1 УК РФ на практике не может, так как ее действие противоречит ч. 2 ст. 30 УК РФ. «Намерение оказать посреднические услуги законодатель неосновательно объявляет более опасным деянием, чем фактическое оказание этих услуг» [6, с. 797].
Сравним и размеры наказаний в виде лишения свободы, установленных за основной состав посредничества и за обещание или предложение посредничества, здесь также имеются явные противоречивые конструкции. Основной состав наказывается лишением свободы до четырех лет, что есть преступление средней тяжести, а вот за приготовление к данному преступлению может быть назначено наказание в виде лишения свободы до семи лет, то есть деяние уже отнесено к тяжкому преступлению. Однако вновь видим противоречие с правилами назначения наказания, закрепленными в ч. 2 ст. 66 УК РФ, где указано, что наказание по такого рода статье не может превышать половины максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за оконченное преступление, то есть в нашем случае - двух с половиной лет.
В связи с этим есть достаточные основания утверждать, что статья 291.1 УК РФ по своему содержанию явно противоречит положениям Общей часть УК РФ, и на практике неизбежны проблемы с ее применением.
Статистика регистрации рассматриваемого вида преступления появилась с 2012 года. Данный состав фиксируется в статистике самостоятельно и дает следующие показатели: 2012 год - 399
фактов; 2013 год - 599 (+50,1%); 2014 год - 462 (-24,9%); 2015 год - 627 (+34,7%); 2016 год - 774 (+23,4%) [9]. Налицо не простой, а значительный рост уровня совершения этих деяний. И это при общей тенденции по снижению регистрируемой коррупционной преступности. Если сравним с регистрируемым взяточничеством, то увидим следующие показатели: 2012 - 9758 (-10,9%); 2013 - 11521 (+18,1%); 2014 - 11893 (+2,5%);
2015 - 13311 (+11,5%); 2016 - 9984 (-25%)5. Из приведенных официальных данных видно, что количество получаемых и даваемых взяток падает, а вот посредничество во взяточничестве растет. Интересные данные, которые требуют своего дополнительного анализа.
Причем законодатель, не обращая внимания на проблемные и противоречивые аспекты этой статьи, в июле 2016 года принимает очередные изменения в УК РФ, где появилась статья 204.1 УК РФ, устанавливающая ответственность за посредничество в коммерческом подкупе. Данная норма перенесла за собой недостатки, которые уже указывались ранее в статье 291.1 УК РФ. Получается, что законодатель не учел предыдущие ошибки, а создал принятием данной нормы новые проблемы.
Также хотим обратить внимание на изменения, внесенные Федеральным законом от 3 июля
2016 г. № 324-Ф3, что внесло свою лепту в осложнение вопросов привлечения к уголовной ответственности за посредничество во взяточничестве. Этим законом была сформулирована уголовно-правовая норма по ст. 291.2 УК РФ, которая устанавливает ответственность за получение, дачу и посредничество во взяточничестве, в случае если сумма взятки не превышает десяти тысяч рублей, так называемое мелкое взяточничество. В связи с этим выделим момент того, что на сегодняшний день за одно и тоже действие, с точки зрения наличия признаков субъективной и объективной сторон состава преступления, закон предлагает квалифицировать в трех различных вариантах (в зависимости от суммы передаваемой взятки):
- если сумма взятки до десяти тысяч рублей - по ч. 5 ст. 33, ст. 291.2 УК РФ;
- если сумма взятки от десяти тысяч до двадцати пяти тысяч - по ч. 5 ст. 33, ст. 290 или 291 УК РФ;
- если сумма взятки свыше двадцати пяти тысяч рублей, то по ст. 291.1 УК РФ.
Подобное нагромождение конструктивного построения норм свидетельствует об избыточности их количества. Считаем, что наличие
5
° Статистика МВД РФ [Электронный ресурс] Режим доступа - URL: https://xn--b1aew.xn--p1ai/ (дата обращения 05.08.2017).
норм об уголовной ответственности за посредничество во взяточничестве не создает условий для ясного применения уголовного закона. Такая ответственность необходима, но при этом нельзя нарушать сложившееся строение уголовного закона без достаточных на то обоснованных требований.
Одна из проблем, вытекающих из неэффективной уголовной политики государства по противодействию коррупции, связана и с таким наказанием, как кратный штраф. В данном аспекте возникают сложности по многим вопросам. Например, как назначить наказание в виде штрафа при определении кратности размера взятки и как его исполнить в виде дополнительного наказания? В каком размере будет определен штраф, если взятка оказывалась в услугах, которые невозможно официально пересчитать в денежном эквиваленте? На каком основании будем определять стоимость оказания подобных услуг? Элементарной товароведческой экспертизой в таком случае не обойтись.
По вопросу отказа в исполнении кратного штрафа как дополнительного наказания за взяточничество ст. 46 УК РФ не разъясняет порядок действия. Поэтому можно предположить, что неуплата такого штрафа никак не отразится на положении осужденного лица. У последнего не возникнет никаких дополнительных обязанностей, а штраф может оказаться совсем неоплаченным или на его выплату будет затрачен продолжительный промежуток времени (с учетом тех размеров штрафа, которые предусмотрены в санкции ст. 290 УК
РФ, - возможна его оплата за весь промежуток времени жизни виновного лица).
Стоит вспомнить, что ст. 290 УК РФ до декабря 2003 года содержала в своей санкции дополнительное наказание в виде конфискации имущества. Исполнить это наказание, на наш взгляд, было проще, чем введенный сегодня штраф. Но оно было исключено как неработающее наказание. Скорее всего, и ныне установленный штраф в качестве дополнительного наказания работать не будет и, соответственно, снова возникнет необходимость внесения очередных поправок в Уголовный кодекс РФ.
Можно признать, что введение кратного штрафа как дополнительного наказания является в основном превентивной устрашающей мерой.
Таким образом, указанные в статье доводы свидетельствуют об отсутствии системного подхода к изменению уголовного законодательства при противодействии коррупции. Существенное число вносимых изменений в УК РФ не всегда свидетельствует об абсолютной защите от коррупции, а также не упрощает процедуру привлечения к уголовной ответственности виновных лиц. На данный момент времени возникает все больше вопросов в рамках антикоррупционной деятельности при создании структурной модели взаимосвязанных и взаимодействующих элементов уголовно-правовой системы защиты от коррупционных деяний. В этой связи выдвигаемые в статье положения далеко не бесспорны, но находятся во взаимосвязи с уже устоявшимися доктринами и призывают к дискуссии по предложенным проблемам.
Литература
1. Данные о назначенном наказании по статьям УК РФ [Электронный ресурс]. Режим доступа - URL: http://stat.an^npecc. рф/stats/ug/t/14/s/17 (дата обращения 05.08.2017).
2. Желудков М.А. Соотношение принципов гуманизма и справедливости при реализации мер по предупреждению преступности // Проблемы правоохранительной деятельности. 2016. № 4. С. 15-16.
3. Семинар-совещание «Профилактика коррупционных правонарушений: Актуальные вопросы применения антикоррупционного законодательства и правового просвещения в сфере противодействия коррупции» [Электронный ресурс]. Режим доступа - URL: https: // genproc.gov.ru/ smi/news/archive/news-1183849/ (дата обращения 25.08.2017).
4. Систематизация законодательства в Российской Федерации / А.И. Абрамова, А.В. Мицкевич, А.С. Пиголкин, А.Н. Пи-липенко и др.; под ред. А.С. Пиголкина. - Санкт-Петербург: Юрид. центр Пресс, 2003. 382 с.
5. Состояние преступности в России за январь-декабрь 2016 года [Электронный ресурс] Режим доступа - URL: https: // genproc.gov.ш/upload/iЫock/f8b/Ежемесячный%20сборник%20декабрь%202016.pdf (дата обращения 25.08.2017).
6. Уголовное право России. Части Общая и Особенная: учебник / под ред. А.И. Рарога - 9-е издание. - Москва: Проспект, 2017. - 895 с.
7. Уголовное право. Общая часть. Преступление. Академический курс. Т. IX. Соучастие в преступлении / под ред. Н.А.Ло-пашенко. М.: Юрлитинформ, 2016. - 528 с.
8. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 года (с изм. и доп. от 07.06.2017) [Электронный ресурс] Режим доступа - URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/ (дата обращения 05.08.2017).
9. Ююкина М.В. Изменения УК РФ и практика их применения // Библиотека криминалиста. 2011. № 1. С.76-80.
10. Ююкина М.В. Неэффективность уголовной политики в рамках законодательного обеспечения противодействия коррупции / Государственная политика противодействия коррупции в России и за рубежом: состояние и перспективы: материалы Международной научно-практической конференции. - Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2017. С.215-220.
= References =
1. Dannye o naznachennom nakazanii po stat'yam UK RF [Elektronnyi resurs]. Re-zhim dostupa - URL: http://stat.api-press.rf/ stats/ug/t/14/s/17 (data obrashcheniya 05.08.2017).
2. Zheludkov M.A. Sootnoshenie printsipov gumanizma i spravedlivosti pri realizatsii mer po preduprezhdeniyu prestupnosti // Problemy pravookhranitel'noi deyatel'nosti. 2016. № 4. S. 15-16.
3. Seminar-soveshchanie «Profilaktika korruptsionnykh pravonarushenii: Aktual'nye voprosy primeneniya antikorruptsionnogo zakonodatel'stva i pravovogo prosveshcheniya v sfere protivodeistviya korruptsii» [Elektronnyi resurs]. Rezhim dostupa - URL: https: // genproc.gov.ru/ smi/news/archive/news-1183849/ (data obrashcheniya 25.08.2017).
4. Sistematizatsiya zakonodatel'stva v Rossiiskoi Federatsii / A.I. Abramova, A.V. Mitskevich, A.S. Pigolkin, A.N. Pilipenko i dr.; pod red. A.S. Pigolkina. - Sankt-Peterburg: Yurid. tsentr Press, 2003. 382 c.
5. Sostoyanie prestupnosti v Rossii za yanvar'-dekabr' 2016 goda [Elektronnyi re-surs] Rezhim dostupa - URL: https: // genproc. gov.ru/upload/iblock/f8b/Ezhemesyachnyi%20sbornik%20dekabr'%202016.pdf (data obrashcheniya 25.08.2017).
6. Ugolovnoe pravo Rossii. Chasti Obshchaya i Osobennaya: uchebnik / pod red. A.I. Raroga - 9-e izdanie. - Moskva: Prospekt, 2017. - 895 s.
7. Ugolovnoe pravo. Obshchaya chast'. Prestuplenie. Akademicheskii kurs. T. IX. Souchastie v prestuplenii / pod red. N.A. Lopashenko. M.: Yurlitinform, 2016. - 528 s.
8. Ugolovnyi kodeks Rossiiskoi Federatsii ot 13.06.1996 goda (s izm. i dop. ot 07.06.2017) [Elektronnyi resurs] Rezhim dostupa -URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/ (data obrashcheniya 05.08.2017).
9. Yuyukina M.V. Izmeneniya UK RF i praktika ikh primeneniya // Biblioteka kriminalista. 2011. № 1. S.76-80.
10. Yuyukina M.V. Neeffektivnost' ugolovnoi politiki v ramkakh zakonodatel'nogo obespecheniya protivodeistviya korruptsii / Gosudarstvennaya politika protivodeistviya korruptsii v Rossii i za rubezhom: sostoyanie i perspektivy: materialy Mezhdunarodnoi nauchno-prakticheskoi konferentsii. - Tambov: Izdatel'skii dom TGU im. G.R. Derzhavina, 2017. S.215-220.
(статья сдана в редакцию 12.09.2017)
