CC BY
267
УДК 343.272::341.018
Пилипенко Константин Владимирович
Pilipenko Konstantin Vladimirovich
УГОЛОВНО-ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ КОНФИСКАЦИИ ИМУЩЕСТВА В МЕЖДУНАРОДНОМ ПРАВЕ
CRIMINAL LEGAL REGULATION OF CONFISCATION OF PROPERTY IN THE INTERNATIONAL LAW
Аннотация:
Summary:
В статье анализируются положения конвенций и международных договоров Российской Федерации, регламентирующие общие начала конфискации имущества в международном уголовном праве как меры борьбы с преступностью.
This paper analyzes the regulations of the conventions and international treaties of the Russian Federation, governing the common principles of property confiscation in the international criminal law as a measure of crime prevention.
Ключевые слова:
Keywords:
статья 104.1 УК РФ, конфискация имущества, арест имущества, право собственности, уголовное наказание, иные меры уголовно-правового характера, международные договоры Российской Федерации, борьба с преступностью.
article 104.1 of the Criminal Code of Russia; confiscation of property; seizure of property; right of ownership; criminal penalty; other measures of criminal law; international treaties of the Russian Federation; crime prevention.
Анализ положений международных правовых актов, регламентирующих межгосударственные отношения в сфере борьбы с преступностью, представляется необходимой составляющей любого научного исследования, посвященного совершенствованию национального уголовного законодательства, поскольку, исходя из положений ст. 1 УК России, «уголовное законодательство Российской Федерации основывается на Конституции Российской Федерации и общепризнанных принципах и нормах международного права» [1].
В процессе анализа международных правовых актов нами выявлен достаточно обширный перечень нормативов, регламентирующих допустимость, основания, условия и порядок конфискации имущества в международном праве [2]. К ним прежде всего относятся международные правовые акты, регламентирующие положения о конфискации предметов, запрещенных в гражданском обороте. Среди них можно выделить заключенное в Париже в 1910 г. Соглашение, относительно пресечения обращения порнографических изданий, и Международную конвенцию о пресечении обращения порнографических изданий и торговли ими [3]. Так, ст. V названной Конвенции регламентировала «возможность совершения обысков в местах, где, можно было бы предположить, изготовляются или находятся с какой-либо из целей, предусмотренных статьей I или в нарушение этой статьи, сочинения, рисунки, гравюры, картины, печатные издания, изображения, афиши, эмблемы, фотографии, кинематографические фильмы или другие порнографические предметы, и равным образом предусмотреть наложение на них ареста, их конфискацию и уничтожение».
К международным правовым актам, регламентирующим конфискацию предметов, запрещенных в гражданском обороте, можно отнести принятую в 1961 г. Единую конвенция о наркотических средствах [4], а также Конвенцию о психотропных веществах от 21.02.1971 г. [5], которые предусматривали наложение ареста и конфискации на любые наркотические средства и психотропные вещества, а также предметы и оборудование, использованные или предназначенные для совершения преступлений в сфере незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ. Приведенные примеры межгосударственных соглашений о конфискации предметов, запрещенных или ограниченных в гражданском обороте, можно отнести к регламентации специальной конфискации имущества, известной современному уголовному праву Российской Федерации.
К числу международно-правовых актов, регламентирующих общие начала конфискации имущества, следует отнести Римский статут Международного уголовного суда 1998 г. [6], который определяет допустимость конфискации «доходов, имущества и активов, полученных прямо или косвенно в результате преступления», а также регулирует положения о конфискации имущества «при совершении геноцида, преступления против человечности, военных преступлений и преступления агрессии».
Европейская конвенция о выдаче (Париж, 13.12.1957 г.) [7] в ст. 20, определяя принципиальную допустимость установления конфискации имущества в национальном праве, устанавливает, что конфискация имущества осужденного или арест имущества обвиняемого допустимы,
только когда: 1) имущество признается вещественным доказательством; 2) было приобретено в результате преступления; 3) в момент ареста находилось во владении требуемого к выдаче лица или обнаружено позднее.
Конвенция ООН по морскому праву [8] регламентирует «конфискацию оборудования радиосвязи, противоправно используемого в целях несанкционированного радиовещания».
Достаточно большое внимание уделено вопросам международно-правового регулирования конфискации имущества в Конвенции ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 г. [9], ратифицированной СССР в соответствии с Постановлением ВС СССР от 09.10.1990 № 1711-1.
Определяя в п. 1 ст. 3 преступность деяний в сфере незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ, названная Конвенция в п. 4 данной статьи регламентирует их наказуемость, определяя допустимость установления в национальных правовых системах за их совершение «таких санкций... как тюремное заключение или другие виды лишения свободы, штрафные санкции и конфискация».
В соответствии со ст. 5 данной Конвенции государства-участники должны принимать «такие меры, которые могут потребоваться для конфискации: а) доходов, полученных в результате совершения правонарушений, предусмотренных конвенцией, или собственности, стоимость которой соответствует таким доходам; Ь) наркотических средств и психотропных веществ, материалов и оборудования или других средств, использовавшихся или предназначавшихся для использования каким-либо образом при совершении правонарушений, признанных таковыми в соответствии с конвенцией», а также «такие меры, которые могут потребоваться, с тем, чтобы ее компетентные органы могли определить, выявить и заморозить или арестовать доходы, собственность, средства или любые другие предметы», упомянутые в конвенции, «с целью последующей конфискации».
В соответствии с положениями данной Конвенции, «если доходы были превращены или преобразованы в другую собственность, то меры, указанные в настоящей статье, применяются в отношении такой собственности, а не доходов; если доходы были приобщены к собственности, приобретенной из законных источников, такая собственность без ущерба для любых полномочий, касающихся наложения ареста или замораживания, подлежит конфискации в объеме, соответствующем оцененной стоимости этих приобщенных доходов; в отношении поступлений или другой прибыли, которые получены от доходов, собственности, в которую были превращены или преобразованы доходы или собственность, к которой были приобщены доходы, также применяются» вышеобозначенные меры, заключающиеся не менее чем в «тюремном заключении или других видах лишения свободы, штрафных санкциях и конфискации».
Сопоставляя положения рассматриваемой Конвенции и положения действующего УК РФ о конфискации имущества и об ответственности за незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ, необходимо отметить, что отдельные положения Конвенции не нашли полного отражения в положениях главы 15.1 УК РФ.
В частности, исходя из содержания подпункта «V» п. «а» ч. 1 ст. 3 Конвенции «Правонарушения и санкции» «Организация, руководство или финансирование любых правонарушений, перечисленных в подпунктах Т, "и'', "ш" или "м"», должны быть не только криминализированы в национальных правовых системах, но и должны влечь за собой, в числе прочих уголовно-правовых санкций, конфискацию имущества, используемого при совершении, подготовке или сокрытии данных преступлений.
Действующая в настоящее время редакция ст. 104.1 УК РФ регламентирует конфискацию денег, ценностей и иного имущества, полученных в результате совершения преступлений в сфере незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ (п. «а» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ), но не регламентирует предусмотренной Конвенцией конфискации имущества, используемого или предназначенного для организации или финансирования преступлений в сфере незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ.
Исходя из вышеизложенного, предлагаем дополнить положения п. «в» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ и изложить его в следующей редакции:
Статья 104.1 Конфискация имущества.
в) денег, ценностей и иного имущества, используемых или предназначенных для финансирования терроризма, незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации);.
Подобного рода расширение оснований конфискации имущества позволит в полной мере учесть положения Конвенции и регламентировать конфискацию не только доходов от незаконного оборота наркотиков, но и имущества, используемого или предназначенного для его финансирования, в том числе и в случаях, когда: 1) наркопреступление пресечено на стадии предварительной преступной деятельности, когда денежные средства еще не составили дохода наркоторговца (что исключает применение конфискации по п. «а» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ); 2) нет доказательств причастности наркоторговца к деятельности организованной группы, преступного сообщества или организации (что исключает конфискацию в соответствии с действующей редакцией п. «в» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ); 3) имущество, изъятое у покупателя наркотиков, предназначенное для их приобретения в пользу третьего лица, не принадлежит задержанному (что исключает конфискацию такого имущества как у задержанного в соответствии с п. «г» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ (поскольку это имущество ему не принадлежит), так и у собственника этого имущества, приобретавшего наркотики для личного потребления через «бескорыстного» посредника (поскольку п. «а» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ такого основания конфискации имущества не предусматривает).
Заслуживает внимания еще одно положение Конвенции, которое хотя и нашло отражение в действующей редакции ст. 104.1 УК РФ, но вместе с тем не вполне согласуется с принципами отечественного уголовного права, в частности с принципом вины. Так, в соответствии с п. «1» ст. 1 рассматриваемой Конвенции под конфискацией понимается как «окончательное лишение собственности по постановлению суда или другого компетентного органа», так и «в соответствующих случаях изъятие» имущества, что, исходя из положений пп. Ь) п. 9 ст. 12 Конвенции, может применяться, «если имеется убедительное свидетельство того, что они предназначены для использования в целях незаконного изготовления какого-либо наркотического средства или психотропного вещества». Таким образом, Конвенция регламентирует изъятие имущества, применяемое на стадии, когда лицо еще не признано виновным в совершении преступления.
В соответствии со смыслом Конвенции отечественное законодательство регламентировало данное международно-правовое предписание, изложив его в действующей редакции п. «г» ч. 1 ст. 104.1. УК РФ: конфискации «орудий, оборудования или иных средств совершения преступления, принадлежащих обвиняемому». Представляется, что данная регламентация не вполне соответствует принципу вины. В соответствии с положениями действующего уголовного законодательства, меры уголовно-правового характера (будь то наказание или иные меры уголовно-правового характера) должны применяться только в отношении лица, совершившего запрещенное уголовным законом деяние.
Ст. 49 Конституции РФ определяет, что «каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда». Только суд может признать лицо виновным в совершении преступления и применить к нему предусмотренные уголовным законом меры государственного принуждения, к которым, помимо наказания, относится и конфискация имущества.
В соответствии с УПК РФ лицо, признанное судом виновным в совершении преступления именуется осужденным, а лицо, которому органами предварительного следствия предъявлено обвинение, - обвиняемым. Вместе с тем, п. «г» ч. 1 ст. 104.1. УК РФ регламентирует возможность конфискации имущества не осужденного (и даже не подсудимого), а обвиняемого, т. е. лица, чья вина в совершении преступления судом не установлена.
Представляется, что регламентация прав и свобод не осужденного, а обвиняемого (равно как и допустимость их ограничения) составляет предмет не уголовного, а уголовно-процессуального права, в связи с чем действующая редакция п. «г» ч. 1 ст. 104.1. УК РФ в части конфискации имущества лица, не признанного в установленном законом порядке виновным в совершении преступления, не вполне оправдана.
Регламентация же Конвенцией изъятия имущества обвиняемого как разновидности конфискации (в международно-правовом смысле) должна толковаться в отечественном законодательстве как наложение уголовно-процессуального ареста на имущество, но не как его уголовноправовая конфискация, преследующая иные, нежели арест, цели, и влекущая иные правовые последствия.
Таким образом, представляется, что в целях обеспечения соблюдения закрепленных в УК России принципов законности, вины и справедливости представляется необходимым в п. «г»
ч. 1 ст. 104.1 УК России слово «обвиняемому» заменить на слово «осужденному», изложив его в следующей редакции:
«г) орудий, оборудования или иных средств совершения преступления, принадлежащих осужденному».
Примечательно, что положения п. 7 ст. 5 рассматриваемой Конвенции определяют право стран-участниц «рассмотреть возможность обеспечения переноса бремени доказывания законного происхождения предполагаемых доходов или другой собственности, подлежащих конфискации, в той степени, в какой такая мера соответствует принципам ее национального законодательства и характеру судебного и иного разбирательства». С нашей точки зрения, данное положение означает международно-правовое ограничение презумпции невиновности.
Подобный подход к возложению бремени доказывания правомерности происхождения имущества на подозреваемого (обвиняемого) представляется весьма интересным, заслуживающим внимания решением, которое на сегодняшний день не находит отражения в российском уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве.
Необходимо отметить, что приведенные выше особенности международно-правового регулирования конфискации имущества в соответствии с Конвенцией ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ, не нашедшие отражения в отечественном уголовном законодательстве, не являются исключением из общего правила или единичным случаем, а, напротив, отражают общие направления международной уголовной политики в борьбе с наиболее опасными преступлениями, что, к примеру, характеризуется во многом схожим подходом в определении международно-правовых основ борьбы с легализацией преступных доходов [10], положениями Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности 2000 г. [11], Европейской конвенции об уголовной ответственности за коррупцию 1999 г. [12], Международной конвенции о борьбе с финансированием терроризма [13] и др.
Положения данных Конвенций, регламентирующие конфискацию имущества, аналогичные по содержанию, оперируют понятиями «конфискация», «арест», «заблокирование» и «выемка» и регламентируют право стран-участниц данных Конвенций «принимать такие меры, какие могут потребоваться для обеспечения возможности выявления, отслеживания, ареста или выемки любого из перечисленного выше имущества с целью последующей конфискации».
Вместе с тем, среди международно-правовых норм, регулирующих положения о конфискации имущества, которые не нашли полного отражения в отечественном уголовном законодательстве, представляется необходимым отметить Конвенцию об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности. Пункт с) ч. 1 ст. 6 данной Конвенции определяет, что государства вправе криминализировать «приобретение, владение или использование имущества, если в момент его получения было известно, что оно является доходом, добытым преступным путем». При этом, сопоставляя данную норму с положениями ст. 175 УК РФ об ответственности за заранее не обещанные приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем, можно сделать вывод, что обозначенные в п. с) ч. 1 ст. 6 Конвенции и рекомендуемые к криминализации «владение и использование имущества, заведомо добытого преступным путем», не признаются преступными в соответствии с положениями УК РФ. Тем не менее, в соответствии с ч. 3 ст. 104.1 УК РФ, «имущество, указанное в частях первой и второй настоящей статьи, переданное осужденным другому лицу (организации), подлежит конфискации, если лицо, принявшее имущество, знало или должно было знать, что оно получено в результате преступных действий».
Сопоставляя приведенные положения УК РФ о том, что владение и пользование имуществом, заведомо добытым преступным путем, не является преступлением, но вместе с тем влечет конфискацию такого имущества, можно сделать обобщающий вывод о том, что иные меры уголовно-правового характера могут применяться к лицу, совершившему деяние, не запрещенное уголовным кодексом. На наш взгляд, данный вывод не волне согласуется с представлениями об основании уголовной ответственности в УК РФ.
Представляется, что криминализация в рамках ст. 175 УК РФ владения и пользования имуществом, заведомо добытым преступным путем, позволит устранить обозначенный недостаток и привести в соответствие отечественное уголовно-правовое регулирование конфискации имущества с положениями международно-правовых норм, обеспечить системность положений Общей и Особенной частей уголовного закона России, а также повысить предупредительное значение ст. 175 УК России.
Исходя из вышесказанного, предлагаем изложить наименование и диспозицию ч. 1 ст. 175 УК России в следующей редакции:
«Статья 175. Приобретение, владение, использование или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем
1. Заранее не обещанные приобретение, владение, использование или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем, - ».
Подводя итог исследования уголовно-правовых аспектов регулирования конфискации имущества в международном праве, представляется возможным сформулировать следующие обобщающие выводы и предложения.
1. Конфискация имущества регламентируется международным уголовным правом в трех аспектах: а) как мера уголовного наказания; б) как иная мера уголовно-правового характера; в) как уголовно-процессуальная мера принуждения - арест имущества.
2. При изъятии имущества (как уголовно-процессуальной меры принуждения) международное уголовное право допускает возложение бремени доказывания правомерности происхождения такого имущества на самого обвиняемого.
3. Предлагаем изложить п. «в» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ в следующей редакции:
«Статья 104.1. Конфискация имущества.
в) денег, ценностей и иного имущества, используемых или предназначенных для финансирования терроризма, незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации).»
4. Предлагаем изложить п. «г» ч. 1 ст. 104.1 УК России в следующей редакции:
«г) орудий, оборудования или иных средств совершения преступления, принадлежащих осужденному».
5. В целях приведения в соответствие положений УК РФ о конфискации имущества с положениями международно-правовых норм, обеспечения системной взаимосвязи положений Общей и Особенной частей уголовного закона России, а также повышения предупредительного значения ст. 175 УК России, представляется необходимой криминализация в рамках данной статьи владения и пользования имуществом, заведомо добытым преступным путем, и изложение ее редакции в следующем виде:
«Статья 175. Приобретение, владение, использование или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем
1. Заранее не обещанные приобретение, владение, использование или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем, - ».
Ссылки:
1. Уголовный кодекс Российской Федерации, ст. 1.
2. Конвенция ООН против коррупции (2003) ; Конвенция против транснациональной организованной преступности (2000); Факультативный протокол к Конвенции о правах ребенка, касающийся торговли детьми, детской проституции и детской порнографии (2000) ; Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма (1999) ; Конвенция об уголовной ответственности за коррупцию (1999) ; Римский статут Международного уголовного суда (1998) ; Конвенция об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности (1990) ; Конвенция ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ (1988) ; Конвенция ООН по морскому праву (1982) ; Конвенция о психотропных веществах (1971) ; Единая конвенция о наркотических средствах 1961 г. (1961) ; Европейская конвенция о выдаче (1957) ; Международная конвенция о пресечении обращения порнографических изданий и торговли ими (1923) ; Соглашение относительно пресечения обращения порнографических изданий (1910) и др.
3. Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. IX. М., 1938. С. 100-107.
4. Бюллетень международных договоров. 2000. № 8. С. 15-50.
5. Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. XXXV. М., 1981. С. 416-434.
6. Римский статут Международного уголовного суда // Правовая система «Консультант-плюс».
7. Европейская конвенция о выдаче // Бюллетень международных договоров. 2000. № 9. С. 3-11, 19-28.
8. Конвенция ООН по морскому праву. Нью-Йорк, 1984. С. 1-226.
9. Действующее международное право. Т. 3. М., 1997. С. 60-89.
10. Конвенция об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности (Заключена в г. Страсбург 08.11.1990) // Собрание законодательства РФ. 2003. № 3. 20 янв. Ст. 203.
11. Собрание законодательства РФ. 2004. № 40. 4 окт. Ст. 3882.
12. Там же. 2009. № 20. 18 мая. Ст. 2394.
13. Там же. 2003. № 12. 24 мар. Ст. 1059.
