CC BY
31
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2019. Т. 16, № 4. С. 149-161.
УДК 343
Б01 10.24147/1990-5173.2019.16(4).149-161
УГОЛОВНО-ПРАВОВОЕ РЕАГИРОВАНИЕ В ИСТОРИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ
М. П. Клейменов1, И. М. Клейменов2
1 Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского, г. Омск, Россия 2 Северо-Западный филиал Российского государственного университета правосудия,
г. Санкт-Петербург, Россия
Введение. В последние годы значительное внимание специалистов в области уголовного права уделяется уголовно-правовому воздействию, которое предлагается понимать достаточно широко: как всякое целенаправленное позитивное влияние уголовного права на криминальную ситуацию в стране и социальную жизнь в целом; как основанную на официально-властном волеизъявлении систему закреплённых в уголовном законе мер, необходимых для обеспечения охраны интересов государства, общества и личности от общественно опасных посягательств. Раскрытие содержания этого понятия уводит авторов в область уголовной политики, в которой пересекаются вопросы уголовно-правового, криминологического, административно-правового, уголовно-процессуального, уголовно-исполнительного характера. Иными словами, содержание рассматриваемого понятия размывается, становится всё более неопределённым. В этой связи продуктивно ограничить это понятие дефиницией уголовно-правового реагирования, определив её как реализацию компетентными органами наказания, испытания и иных мер уголовно-правового характера в отношении лиц, совершивших общественно опасное деяние, или легальный отказ от такой реализации. Цель. Выявление сущности уголовно-правового реагирования на различных этапах развития человеческой цивилизации и в разных государственно-правовых условиях является целью данного исследования. Методология. Авторы используют сравнительно-исторический метод, который позволяет выявить закономерности в развитии уголовно-правового реагирования на общественно опасные деяния, установить его модели и особенности. Результаты. Выделяются четыре модели уголовно-правового реагирования на общественно опасные деяния: допотопная, ветхозаветная, новозаветная и постмодернистская. Первая модель основана на системе магизма и табуирования. Вторая - на законе талиона (равного или пропорционального возмездия). В ней широко применяется смертная казнь. Ветхозаветная модель характеризуется крайним ригоризмом, что, с одной стороны, находит объяснение в стремлении установить такие запреты, которые кратчайшим путём формируют общественно приемлемый нравственный облик человека. С другой стороны, констатируется, что попрание границ недозволенного ведёт к разрушению личности и уничтожению рода. Ветхозаветная модель уголовно-правового реагирования характерна для мусульманского уголовного права. Здесь важно подчеркнуть особенность ветхозаветной традиции: запреты сопровождаются угрозами наказания не только в земной, но и в загробной жизни. На смену ветхозаветной модели уголовно-правового реагирования идёт новозаветная модель, основанная на христианском учении о преступлении и наказании. Принципиальным здесь является укрепление нравственности, согласование права и морали. Несмотря на более чем 2000-летнее существование христианства, следует признать, что новозаветная модель уголовно-правового реагирования не была воплощена ни в каком государстве. Такая модель остаётся идеалом, от которого мир скорее отдаляется, чем приближается к нему. Уголовно-правовое реагирование вплоть до середины XX в. сводилось к уголовной репрессии, которая била не по целям, а по площадям. «Кара и устрашение» - вот были её девизы. Если сопоставлять практику уголовно-правового реагирования на преступность в России в различные исторические периоды, можно констатировать, что ближе всего к новозаветной модели она была в атеистические времена «развитого социализма». В настоящее время популяризируется постмодернистская модель, которая по духу анархична, угрожает существованию государства и национальной безопасности. Заключение. Эффективное уголовно-правовое реагирование, наш взгляд, возможно на основе интегративной модели, которая, восприняв весь положительный общечеловеческий опыт в сфере конструирования и применения уголовных наказаний, обеспечит научную обоснованность законодательства на основе криминологической экспертизы нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов; максимально полное раскрытие совершённых преступных деяний; реальное равенство граждан перед законом и судом; приоритетную защиту прав потерпевшего, а не преступника; модернизацию организационной структуры по борьбе с преступностью в соответствии с актуальными угрозами национальной безопасности.
Ключевые слова: уголовно-правовое воздействие, уголовно-правовое реагирование, модели уголовно-правового реагирования, преступление, наказание, смертная казнь.
1. Введение
В последние годы значительное внимание специалистов в области уголовного права уделяется уголовно-правовому воздействию [1-4]. Объяснение этому, как представляется, лежит в двух плоскостях. С одной стороны, недостатки в разработке и реализации современной российской уголовной политики вызвали закономерное желание учёных установить вклад уголовно-правовой теории и практики в решение уголовно-политических задач. С другой стороны, интерес к этой проблематике определяется выделением мер уголовно-правового характера наряду с наказанием (ч. 2. ст. 2 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ)), что расширяет горизонты традиционного понимания уголовного права как науки о преступлении и наказании и требует нового осмысления его содержания и возможностей1. Справедливо отмечает О. А. Мочалова, что уголовно-правовое воздействие является общим (родовым) понятием по отношению к видовым понятиям наказания и иных мер уголовно-правового характера [5, с. 135].
Как показывает анализ соответствующих работ, уголовно-правовое воздействие предлагается понимать достаточно широко: как всякое целенаправленное позитивное влияние уголовного права на криминальную ситуацию в стране и социальную жизнь в целом; как основанную на официально-властном волеизъявлении систему закреплённых в уголовном законе мер, необходимых для обеспечения охраны интересов государства, общества и личности от общественно опасных посягательств; как специальную деятельность государства по защите наиболее важных для общества (на данном этапе его развития) отношений от преступных посягательств и регулированию тех отношений, которые возникают вследствие нарушения устанавливаемых им уголовно-правовых запретов [5; 6; 7, с. 10]. Раскрытие содержания этого понятия уводит авторов в область уголовной политики, в которой пересекаются вопросы уголовно-правового, криминологического, административно-правового, уголовно-процессуального, уголовно-исполнительного характера. Не случайно Н. А. Лопа-шенко указывает, что уголовно-правовое воздействие охватывает сразу и уголовное пра-
во, и уголовное законодательство, и уголовную политику как основополагающие элементы, аккумулирующие в себя понятия преступного и наказуемого и всё, что с ним связано [2, с. 7]. М. В. Бавсун замечает, что систему мер уголовно-правового воздействия образуют информационно-правовые, карательные, воспитательные средства, а также меры безопасности [7, с. 29]. Ю. М. Трунцев-ский выделяет меры уголовно-предупредительного, уголовно-профилактического, уголовно-восстановительного и уголовно-исправительного воздействия (карательные (наказание) и испытательные меры); меры обеспечения реализации уголовной ответственности; меры единичной нереабилитирующей декриминализации и меры уголовно-лечебного воздействия [8].
Иными словами, содержание рассматриваемого понятия размывается, становится всё более неопределённым.
В этой связи очевидна потребность в более узком понимании термина «уголовно-правовое воздействие». Его предлагает В. К. Дуюнов, который отмечает, что уголовно-правовое воздействие можно представить как «специальную деятельность государства, реагирующего на факты нарушения устанавливаемых им уголовно-правовых запретов посредством использования возможностей, заложенных в уголовном праве» [1, с. 28]. Это совокупность различных способов выражения государственного принуждения в ответ на совершение общественно опасного деяния [9, с. 161]. «Сущностной чертой, объединяющей все меры уголовно-правового воздействия, - пишет А. И. Чучаев, - является то, что предусмотренное уголовным законом принуждение выступает ответом государства на определённые действия субъекта. Исходя из этого сущностью уголовно-правового воздействия наиболее обоснованным представляется считать ответ, реакцию государства на такие действия» [4].
Полагаем целесообразным узкое понимание уголовно-правового воздействия обозначить термином «уголовно-правовое реагирование». Такая целесообразность обусловлена не только стремлением избежать умножения значений одного и того же понятия, но и другими соображениями.
Во-первых, уголовно-правовое реагирование представляет собой только часть уголовно-правового воздействия. Однако это центральная его часть, которая связана с реализацией уголовной ответственности, действием уголовного закона в жизни. Во-вторых, уголовно-правовое реагирование выражает преимущественно правоприменительную сторону уголовно-правового воздействия. В-третьих, через уголовно-правовое реагирование устанавливаются наиболее существенные тенденции уголовно-правового воздействия. В-четвёртых, уголовно-правовое реагирование нередко фиксирует отношение правоприменителей к уголовно-правовым запретам, их функциональным качествам, что нетипично для уголовно-правового воздействия в целом.
Сделанные замечания требуют уточнения понятия уголовно-правового реагирования.
С. И. Курганов полагает, что принуждение свойственно лишь наказанию, в то время как альтернативные меры - любой вид освобождения от наказания или от его отбывания - не являются мерами принуждения, не влекут за собой наступления неблагоприятных правовых последствий для виновного лица [10, с. 61]. Это мнение представляется справедливым, поскольку указывает на возможность легального отказа от государственного принуждения в отношении лица, совершившего правонарушение, по различным основаниям. Такой отказ также будет уголовно-правовым реагированием.
А. А. Нечепуренко, исследуя актуальные вопросы уголовной ответственности, предлагает теорию наказания дополнить учением об уголовном испытании. «Испытание есть мера уголовной ответственности, заключающаяся в определённых требованиях к поведению осуждённого в виде запретов и предписаний под угрозой отбывания наказания в случае уклонения от их исполнения» [11, с. 164].
Используя вышеприведённые дефиниции, определим уголовно-правовое реагирование как реализацию компетентными органами наказания, испытания и иных мер уголовно-правового характера в отношении лиц, совершивших общественно опасное деяние, или легальный отказ от такой реализации.
2. Методология
Сравнительно-исторический подход позволяет установить, что уголовно-правовое
реагирование первично по отношению к уголовно-правовому воздействию. Родоплемен-ное общество, а затем и государство реагировали на общественно опасные эксцессы, угрожающие их существованию; лишь гораздо позднее такое реагирование обретало концептуальную, теоретическую оболочку, дополнялось мерами превентивного характера, теряя черты спонтанности, становясь, по существу, целеустремлённой уголовной политикой.
3. Модели реагирования на социальные девиации
Определённой моделью реагирования на социальные эксцессы (её можно назвать допотопной) было регламентирование жизнедеятельности первобытнообщинного общества, в котором существовали системы табу. По словам З. Фрейда, речь «идёт о целом ряде ограничений, которым подвергаются эти первобытные народы; то одно, то другое запрещено неизвестно почему, а им и в голову не приходит задуматься над этим; они подчиняются этому, как чему-то само собой понятному, и убеждены, что нарушение табу само собой повлечёт жесточайшее наказание. Имеются достоверные сведения о том, что нарушение подобного запрещения по неведению, действительно, автоматически влекло за собой наказание. Невинный преступник, который съел запрещённое животное, впадает в глубокую депрессию, ждёт своей смерти и затем в самом деле умирает» [12]. Фрейд цитирует Вундта, указывающего на магическое содержание табу: «Но заповедь, не изречённая, скрывающаяся за меняющимися в таком разнообразии, в зависимости от места и времени, запрещениями табу, первоначально - одна: берегись гнева демонов». Здесь заложена традиция придавать религиозный смысл наказанию. «Пусть (никто) не нарушает дхарму, которую царь установил в пользу желательных для него (людей) ... Для этого владыка с самого начала создал сына - Наказание, охранителя всех живых существ, (воплощённую) дхарму, полную блеска Брахмы. Из страха перед ним все живые существа - недвижущиеся и движущиеся - служат пользе и не уклоняются от исполнения (дхармы). Наказание правит всеми людьми, Наказание же охраняет, Наказание бодрствует, когда все спят; мудрые объявили Наказание воплощением дхармы»2.
Первой хорошо известной моделью уголовно-правового реагирования является ветхозаветная модель, воплощённая в Законодательстве Моисея. Эта модель основана на законе талиона - равного или пропорционального возмездия: «А если будет вред, то отдай душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб... Если вол забодает мужчину или женщину до смерти, то вола побить камнями и мяса его не есть; а хозяин не виноват. Но если вол бодлив был и вчера, и третьего дня, и хозяин его, быв извещён о сём, не стерёг его, а он убил мужчину или женщину, то вола побить камнями, и хозяина его предать смерти» (Исх. 21: 23-25; 28-29).
В ветхозаветной модели уголовно-правового реагирования широко применяется смертная казнь. Она предусмотрена не только за умышленное убийство или телесное повреждение, приведшее к смерти потерпевшего (Исх. 21:12, 14), но и за похищение человека (Исх. 21: 16), за поднятие руки на отца или мать (Исх. 21: 15) и даже за злословие отца или матери: «Кто злословит отца своего или свою мать, того должно предать смерти» (Исх. 21: 17; Лев. 20: 9). При этом, как видно из предыдущего абзаца, вина преступника трактуется достаточно широко: он должен предвидеть и пресечь угрозу, исходящую от источника повышенной опасности.
Смертная казнь установлена за принесение детей в жертву языческому богу Молоху (Лев. 20:2); ворожбу, вызывание мёртвых или волхвование (Исх. 20: 18; Лев. 20: 27), пре-любодейство с замужней женщиной, при этом смерти предаются прелюбодей и прелюбодейка (Лев. 20: 10); прелюбодейство с женою отца своего и невесткою своею (Лев. 20: 12-13); мужеложство (Лев. 20: 13); сожительство с матерью жены (Лев. 20: 14); скотоложство (Лев. 20: 15, 16); инцест (Лев. 20: 17); половой акт с женой во время менструации (Лев. 20: 18); буйство, пьянство и непокорство отцу и матери (Втор. 21: 18-21); отсутствие девственности у отроковицы, выданной замуж (Втор. 22: 20-21); изнасилование замужней женщины (Втор. 22: 25).
Таким образом, ветхозаветная модель уголовно-правового реагирования характеризуется крайним ригоризмом, что, с одной
стороны, находит объяснение в стремлении установить такие запреты, которые кратчайшим путём формируют общественно приемлемый нравственный облик человека. С другой стороны, констатируется, что попрание границ недозволенного ведёт к разрушению личности и уничтожению рода: «И если какая душа обратится к вызывающим мёртвых и к волшебникам, чтобы блудно ходить вслед их: то Я обращу лице Моё на ту душу, и истреблю её из народа её» (Лев. 20: 6). «Кто ляжет с тёткою своею, тот открыл наготу брата своего, бездетными умрут. Если кто возьмёт жену брата своего, то это гнусно; он открыл наготу брата своего, бездетны будут они» (Лев. 20: 20-21). Наконец, Бог предупреждает о космических последствиях преступлений: «Соблюдайте все уставы Мои и все законы Мои, и исполняйте их, -и не свергнет вас с себя земля, в которую Я веду вас жить» (Лев. 20: 22).
Если в отношении указанных преступлений (некоторые из которых в настоящее время не только не считаются таковыми, но, напротив, широко пропагандируются и получают общественное признание, например добрачное сожительство) избрана крайне жёсткая стратегия, то в плане реагирования на корыстные преступления ветхозаветная модель вполне сопоставима с современной установкой: за экономическое преступление -экономическая санкция [13, с. 84]. В то же время ростовщичество ограничивается запретами давать в рост соплеменникам деньги и имущество: «Не давай в рост брату своему ни серебра, ни хлеба, ни чего-либо другого, что можно отдавать в рост» (Втор. 23: 19). Этот запрет дополняется указаниями прощать долги и оказывать помощь бедным (Лев. 25: 35-41).
Ветхозаветная модель уголовно-правового реагирования характерна для мусульманского уголовного права. Здесь важно подчеркнуть особенность ветхозаветной традиции: запреты сопровождаются угрозами наказания не только в земной, но и в загробной жизни. Так, Коран запрещает убийства: «Не убивайте душу, которую запретил Аллах, иначе как по праву (данному Всевышним)». Так, лицо, совершившее умышленное убийство, «попадает в геенну», «тому, кто верного умышленно убьёт, ад воздаянием предстанет,
где пребывать ему навечно.», а до этого подлежит смертной казни, «как сказал Аллах» (Кор. Сура «Корова», аят 2).
Основные вероучительные догматы ислама - поклонение единому богу - всемогущему Богу-Аллаху и почитание Мухаммада пророком - посланником Аллаха. Мусульмане верят в предопределение судьбы, в существование ангелов и сатаны, добрых и злых духов (джиннов), бессмертие души, загробную жизнь и страшный суд [14, с. 17].
Мусульманское уголовное право опирается на категорию шариата «харам» - строго запрещённые действия (например, убийство невинного человека, воровство, приём алкогольных напитков, употребление свинины, непокорность родителям). Совершающих ха-рам (недозволенное) ожидает наказание и в этой жизни (шариатский суд), и в жизни потусторонней (мучения в аду). Кто будет избегать харама из-за страха наказания, получит благость Всевышнего Аллаха. Если же кто-либо отрицает недозволенное (харам), указанное в Коране, и говорит, что это дозволено (халял), тот автоматически становится неверным. Такому человеку надо вновь принимать ислам [15].
В традиционном мусульманском уголовном праве преступления подразделяются на три категории. Первая из них (называемая хадд, мн. ч. - худуд) включает в себя преступления, которые представляют наибольшую общественную опасность, посягают на права Аллаха и интересы всей мусульманской общин (уммы). Они и наказываются абсолютно определённой санкцией. Вторая объединяет менее опасные посягательства, которые также влекут фиксированное наказание. Они нарушают права конкретных лиц. Это кисас (кесос) или дийа. Третью группу (тазир) составляют все иные правонарушения, которые наказываются не жёстко установленной санкцией и могут затрагивать как «права Аллаха» (к ним относятся нарушения всех религиозных обязанностей), так и частные интересы [16, с. 88-89].
Как видим, категории преступлений выделяются на основе критерия наказуемости (как и в УК РФ). По Закону об исполнении уголовного наказания Исламской Республики Иран (ст. 12-17) наказания включают пять видов: 1) нормированное наказание (хадд),
вид, размер и порядок исполнения которого определяются в соответствии с исламским религиозным законом; 2) возмездие (кисас), которое представляет собой наказание, назначаемое виновному за преступление против жизни и здоровья в равноценное вреду причинённого этим преступлением; 3) вира (дийа) - материальное возмещение вреда, причинённого жизни и здоровью (размер виры определяется судьёй в соответствии с исламским религиозным законом); 4) судебное взыскание (тазир) - дисциплинарные и уголовные наказания (тюремное заключение, штраф, бичевание), размеры которых определяются судьёй, но в пределах аналогичного нормированного наказания; 5) сдерживающие меры, которые включают дисциплинарные и уголовные наказания, устанавливаемые государством в целях сохранения общественного порядка, предотвращения нарушения государственных законов и нормативных актов (тюремное заключение, денежный штраф, лишения права занимать определённую должность или заниматься определённой деятельностью, лишение социальных прав, ограничение свободы выбора места жительства и др. [17, с. 43-44]. Закон называет следующие виды наказания: смертная казнь путём побития камнями (побиваемый мужчин закапывается по пояс, а женщина -по грудь; камни должны быть достаточно крупными, но не такими, чтобы смерть наступила в результате одного или двух ударов ими; первый камень бросает судья); смертная казнь путём распятия на кресте (способ привязывания к кресту не должен быть причиной его смерти, срок исполнения наказания не должен превышать трёх дней; если по истечении трёх дней наказуемый останется жив, его запрещается казнить); бичевание (до ста ударов; удары бича наносятся стоящему мужчине с силой по всему телу, за исключением головы, лица и гениталий; женщине -по спине в сидячем положении); отсечение правой руки (за первую кражу отсекается четыре пальца) и левой ноги (за вторую кражу отсекается половина ступни); тюремное заключение (вплоть до пожизненного (в случае третьей кражи)); ссылка на срок не менее одного года (условиями исполнения наказания являются строгий контроль и запрет общаться с другими лицами); акт возмездия (кров-
ная месть), совершаемый лицом, имеющим права на возмездие; вира (цена за кровь) полная (например, за убийство мужчины, исповедующего ислам) и частичная (в частности, за убийство женщины исповедующей ислам). Полная вира определяется как один из шести нижеперечисленных видов:
1) сто здоровых, в меру упитанных верблюдов, лишённых каких-либо дефектов;
2) двести здоровых, в меру упитанных быков, лишённых каких-либо дефектов;
3) тысячу здоровых, в меру упитанных баранов и овец, лишённых каких-либо дефектов;
4) двести одеяний из ткани йеменской выделки в хорошем состоянии;
5) тысячу беспримесных золотых монет, весом каждой из них 3,474 грамма;
6) десять тысяч с беспримесных серебряных монет, весом каждой из них 0,1 грамма [17, с. 82-85; 11-113; 118; 158-159].
Законом предусмотрена смертная казнь за прелюбодеяние (зина), мужеложство (ли-ват), систематическое лесбиянство (мусаха-ка), употребление алкоголя (маскар) в третий раз, если за каждый предыдущий случай к виновному применялось нормированное наказание (при этом поясняется, что пиво приравнивается к вину независимо от содержания алкоголя) [17, с. 102].
В мусульманском праве высокая общественная опасность признаётся за религиозными преступлениями. Наиболее тяжким из них является вероотступничество: в соответствии с императивом Сунны «Кто поменял свою религию, того убейте» .
Всё это выглядит в современных условиях чрезвычайно архаичным, хотя в полной мере соответствует нормам шариата. В этой связи вызывает озабоченность тезис, что шариатские принципы и ценности играют всё более весомую роль в обществе не только в странах традиционного распространения ислама, но и в тех государствах, где мусульмане составляют конфессиональное меньшинство. Вызывает также беспокойство прогноз, что с учётом событий развивающихся на Ближнем Востоке тенденция на исламизацию политики и права будет усиливаться4.
На смену ветхозаветной модели уголовно-правового реагирования идёт новозаветная модель, основанная на христианском
учении о преступлении и наказании. Принципиальным здесь является укрепление нравственности, согласование права и морали. Право совпадает с христианством в главном - отношении к человеку, которое основано на постулате любви к ближнему [13, с. 18]. Заметим, что христианское учение изначально адресовано прежде всего неимущим слоям населения, бедным, униженным и оскорблённым. К ним был обращён призыв занять высшую ступень нравственности, стать выше закона. По словам апостола Павла, весь закон в одном слове заключается: «Люби ближнего твоего, как самого себя» -и духовному человеку внешний закон не нужен: «Если же вы духом водитесь, то вы не под законом. Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия (соблазны), ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное; предваряю вас, как прежде предварял, что поступающие так Царствия Божия не наследуют.
Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание. На таковых нет закона. Но те, которые Христовы, распяли плоть со страстьми и похотьми» (Гал. 5: 1424). Апостол Павел указывает, что «.закон добр, если кто законно употребляет его, зная что закон положен не для праведника, но для беззаконных и непокоривых, нечестивых и грешников, развратных и осквернённых, для оскорбителей отца и матери, для человекоубийц, для блудников, мужеложни-ков, человекохищников, клеветников, ското-ложников, лжецов, клятвопреступников и для всего, что противно здравому учению.» (1 Тим. 1: 9-11).
Об этом говорится в «Слове о законе и благодати» киевского митрополита Иларио-на, древнерусском памятнике (XI в.), полное наименование которого - «О Законе, через Моисея данном, и о Благодати и Истине через Иисуса Христа явленной, и как Закон отошёл, (а) Благодать и Истина всю землю наполнили, и вера на все народы распространилась, и до нашего народа русского дошла. И похвала князю нашему Владимиру, которым мы крещены были. И молитва к Богу от всей земли нашей»5.
Несмотря на более чем 2000-летнее существование христианства, следует признать, что новозаветная модель уголовно-правового реагирования не была воплощена ни в каком государстве. Такая модель остаётся идеалом, от которого мир скорее отдаляется, чем приближается к нему. Уголовно-правовое реагирование вплоть до середины XX в. сводилось к уголовной репрессии, которая била не по целям, а по площадям. «Кара и устрашение» - вот были её девизы.
В Царский период Древнего Рима нарушитель религиозных догм и запретов (homo sacer) подлежал двойному и удвоенному по-каранию; ему мстили и за нарушенный покой общины, и за (для) разгневанных богов. Одновременная религиозная и светская опала (sacratio capitis) была тяжкой. Оскорбитель (fas) лишался имущества в пользу соответствующего храма (conservatio bonorum) и мог быть беспоследственно убит любым лицом -соплеменником или чужеродцем [18, с. 16]. В республиканском Древнем Риме денежная пеня уживалась с талионом, право на провокацию к народу - со смертной казнью и чле-новредительными наказаниями, республиканский дух - с варварскими казнями, преследующими идею устрашения (утопление в кожаном мешке вместе с обезьяной, собакой либо змеёй, praecipitium - сбрасывание головой вперёд с высокого моста, отрубание ног - pedis abscissio, сталкивание вора-раба с Тарпейской скалы) [18, с. 16].
Жестокость карательной практики (например, похищение девушки каралось зали-тием горла свинцом) в Римской империи оправдывалось мотивами попечения о душе преступника. Так как основной ценностью в христианстве является «спасение», то наказание преступника помогает ему спастись. А поскольку преступление навлекает гнев Божий на всё общество, на людей, в нём неповинных, то преступник должен понести возможно жестокое наказание как искупительную жертву [19].
Крайней жестокостью отличается средневековая «Каролина» - Уголовно-судебное уложение Священной Римской империи германской нации. Основное наказание в нём -смертная казнь разнообразными способами: четвертование, колесование, сожжение, повешение, утопление, закапывание живьём,
сажание на кол, отрубание головы мечом. Из других наказаний упоминаются талион, членовредительские наказания, конфискация имущества. Лишение свободы занимает небольшое место6.
«Эхом» ветхозаветной модели можно признать наличие в Древней Руси кровной мести и виры (платы за кровь). В Русской Правде (XI в.) установлено: «Убьёт муж мужа, то мстит брат за брата, или сын за отца, или сын брата, или сын сестры; если не будет никто мстить, то 40 гривен за убитого. Если убитый - русин, или гридин, или купец, или ябедник, или мечник, или же изгой, или сло-венин, то 40 гривен уплатить за него» . Следует пояснить, что русинами считали жителей Киевской Руси; гридин в Древней Руси -княжеский дружинник, телохранитель; ябедник - сборщик налогов; мечник - служитель княжеского суда; словенин - новгородец; изгой - человек, выпавший из своей социальной среды, например холоп, выкупивший свободу8.
По Судебнику 1497 г. (Иоанна III) смертной казнью наказывался «ведомый лихой человек», виновный в убийстве, разбое, краже, злостной клевете или в ином «лихом деле» (ст. 8). «Лихим» могли признать любого опасного для власти человека. Он мог быть признан «лихим» не обязательно в соответствии с доказательствами его вины, но и по присяге тех, кто его оговорил (ст. 12-13). Для этого достаточно было показаний пяти-шести детей боярских или «добрых христиан». Под понятие иного «лихого дела» могло быть подведено любое действие, наносящее вред существующему порядку (20). Смертной казнью карался и человек, нанёсший ущерб го -сударству и церкви или убивший своего господина (ст. 9), а также вор, пойманный вторично (ст. 10). Уличённый в воровстве в первый раз наказывался битьём кнутом, он должен был выплатить штраф и возместить убытки потерпевшему из своего имущества. Неимущий отдавался потерпевшему в холопы для отработки убытков (ст. 10). Была распространена торговая казнь - битьё кнутом на людных местах (торговых площадях), которая нередко заканчивалась смертью осуждённого [20].
По Судебнику 1550 г. (Иоанна IV) смертная казнь, которая грозила убийцам,
клеветникам, ворам церковного имущества, уличённым в похищении людей, повторной краже, мошенничестве, приводилась в исполнение путём повешения, отсечения головы, утопления. Широко применялись торговая казнь, конфискация имущества, штраф, членовредительские наказания, тюремное заключение (вплоть до пожизненного), правеж (нанесение ударов палкой по икрам ног или пяткам)9.
В целях укрепления своей власти царь нередко прибегал к внесудебной расправе, развязав террор всех, на кого падало обвинение (часто клеветническое) в измене. Не щадили ни женщин, ни детей. В походе на Новгород «.царь хотел преподать урок всему населению крамольного города. По этой причине опричники волокли некоторых осуждённых - мужчин, женщин и детей - в центр города, на Волховский мост, чтобы казнить их на виду у всего города. Грозный приказал опричным катам привязывать младенцев к матерям и "метати в реку". И новгородские, и немецкие источники одинаково описывают, как одни опричники сбрасывали связанных в воду, а другие разъезжали на лодке с топорами и рогатинами и топили тех, кому удавалось всплыть» [21]. Нередко мотивом убийств было желание завладеть имуще ст-вом казнённых. Богатого купца и мецената Фёдора Сырцова подвергли пыткам, чтобы завладеть его деньгами. Купца бросили в ледяную воду, а затем вытащили на берег. После этого царь почтил образованного дьяка личной беседой касательно ада и смерти. Грозный задал жертве насмешливый вопрос: не видел ли он чего-нибудь в реке? Несчастный отвечал, что видел там злых духов, которые вот-вот заберут душу из его (царя) тела. По другой, более поздней версии, старик сказал, что побывал «в аду, где видел, что для него, Васильевича, там уже готово место». У Сыркова было изъято 12 тыс. рублей серебром. Под конец Грозный велел поставить купца по колени в котёл и сварил на медленном огне [21].
Соборное уложение 1649 г. в первой гла -ве «О богохульниках и церковных мятежниках» в 3 статьях из 9 содержит санкции в виде смертной казни. Во второй главе «О госу-дарьской чести и как его государьское здо-ровь обрегать» такое наказание предусмот-
рено в 8 из 22 статей. Смерть грозит за недонесение о преступлении: «А кто будет сведав или услыша на царьское величество в каких людех скоп и заговор или иной какой злой умысл, а государю и его государевым боярам и ближним людям, в городех воеводам и приказным людем, про то не известит, а государю про то будет ведомо, что он про такое дело ведал, а не известил, и сыщется про то допряма, и его за то казнити смертию безо всякия пощады». Смерть грозит подделывателям государевых грамот, приказных писем и печатей, фальшивомонетчикам10.
Воинские артикулы 1715 г. Петра I также предусматривали суровые карательные меры: сожжение за чернокнижие (арт. 1), прожжение языка, отсечение сустава, шпицрутены, обезглавливание, расстрел за богохульство и недонесение о нём (арт. 3-5), четвертование за мятеж и приготовление к нему (арт. 18), отсечение головы за посягательство на честь монарха (арт. 20), за неповиновение начальникам (арт. 27), расстрел за халатное несение караульной службы (арт. 40), включая пьянство на посту (арт. 41), повешение за написание челобитной (арт. 133), за дуэль (арт. 139), отсечение головы за убийство и нанесение смертельных ран (арт. 154), колесование за убийство отца, матери, младенца или офицера (ст. 163), смерть или вечную ссылку на галеры за мужеложство (арт. 166), сожжение за поджог (арт. 178), отсечение двух пальцев и каторгу за ложную присягу (арт. 196) и др.11
Можно найти оправдание жестокой карательной политике и практике в нравах современников и дикости народа, однако более справедливо, наш взгляд, мнение о том, что главной причиной жестокости является личность самодержца, когда на первый план выходят его нравственные качества. «Сам Пётр своею личностью мог быть образцом для управляемого и преобразуемого народа только по своему безмерному неутомимому трудолюбию, но никак не по нравственным качествам своего характера. Он не старался удерживать своих страстей, нередко приводивших его к бешеным и кровавым поступкам... До какой степени он был свиреп и кровожаден, показывает то, что он не побоялся унизить своё царское достоинство, взявши на себя обязанность палача во время
дикой казни стрельцов.», - пишет Н. И. Костомаров [22, с. 964]. «Новым Израилем» Россия не стала ни при Иоанне Грозном, ни при Петре Великом: пытки и казни всегда ведут к разрушению и разорению, а не к созиданию и улучшению жизни.
Это хорошо понимал и блестяще изложил в своей знаменитой работе «О преступлениях и наказаниях» Ч. Беккариа. Он выступил против жестокости наказаний, считая её пережитком рабовладельчества и отрицанием справедливости; против пыток и тайных обвинений, широкого применения смертной казни. Он обосновал необходимость соразмерности между преступлениями и наказаниями, равенстве всех перед законом и судом, создания условий для неизбежности наказания, устранения дурных законов, просвещении населения, милосердия и прощения [23]. Екатерина II находилась под сильным влиянием идей Ч. Беккариа, которые изложила в своём Наказе Уложенной Комиссии 1767 г.12 Правда, террор Революции 17891793 гг., затронувший французского короля Луи XVI, его супругу Марию-Антуанетту и ребёнка Луи-Шарля (наследника престола), впоследствии охладил её симпатию к идеям Просвещения. Поднявший крестьянское восстание Е. Пугачёв был четвертован на Болотной площади в Москве .
Революционный террор в России в начале ХХ в. показал, что ставка на жестокую репрессию представляется лицам, находящимся у власти, универсальным средством контроля над социальной ситуацией во все времена. Набожность или, напротив, атеизм вождей в этом плане имеют мало значения.
В то же время, если сопоставлять практику уголовно-правового реагирования на преступность в России в различные исторические периоды, можно констатировать, что ближе всего к новозаветной модели она была в атеистические времена «развитого социализма» (по выражению Л. И. Брежнева).
В настоящее время на передний план выходит постмодернистская модель уголовно-правового реагирования. Её центральной идеей является перенос внимания с объективного содержания преступности на её внешнюю сторону как продукт уголовно-правового конструирования. В результате формулируется парадоксальный вывод, что ис-
точником возникновения преступности является не общественно опасная деятельность, а уголовный закон [24, с. 9-11; 25, с. 21]. Следуя такой логике, необходимо признать, что наиболее эффективным путём сокращения преступности будет сужение сектора уголовно-правового регулирования. Достаточно отменить уголовное законодательство - и преступность немедленно «ликвидируется» [26]. Постулат nullum crimen sine lege в постмодернистской интерпретации означает договорённость относительно того, что считать преступным. Тем самым отрицается онтологическая сущность преступления в угоду признания его релятивистского содержания, причём это подаётся как новая идея, реализующая принцип гуманизма [27]. Заметим, что это вполне анархистский тезис, ведущий к разрушению государства. Ещё в рукописи «Принципы и организация Интернационального революционного общества» М. Бакунин в разделе «Революционный катехизис» выдвинул требование отмены всех действующих в европейских странах гражданских и уголовных кодексов на том основании, что они противоречат «человеческому праву» (см.: [28, с. 72]).
4. Заключение
Эффективное уголовно-правовое реагирование, наш взгляд, возможно на основе ин-тегративной модели, которая, восприняв весь положительный общечеловеческий опыт в сфере конструирования и применения уголовных наказаний, обеспечит научную обоснованность законодательства на основе криминологической экспертизы нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов; максимально полное раскрытие совершённых преступных деяний; реальное равенство граждан перед законом и судом; приоритетную защиту прав потерпевшего, а не преступника; модернизацию организационной структуры по борьбе с преступностью в соответствии с актуальными угрозами национальной безопасности.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Бавсун М. В. Уголовно-правовое воздействие: идеология, цели и средства реализации : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. - Омск, 2013. - С. 7.
2 Законы Ману [Электронный ресурс]. - URL: https://e-reading.by>bookreader.php .Zakony_ Manu.html (дата обращения: 15.09.2019).
3 Аушев Х. О. Преступление и наказание в Коране и Сунне: философско-религиоведческий анализ : дис. ... канд. философ. наук. - М., 2018. - С. 36.
4 Там же. С. 12.
5 Митрополит Иларион. Слово о Законе и Благодати [Электронный ресурс]. - URL: http://rusinst.ru>docs.. .Ilarion-Slovo .Zakone. Blagodati.pdf (дата обращения: 15.09.2019).
6 Constitutio Criminal Carolina [Электронный ресурс]. - URL: http://vostlit.info/Texts/Dokumenty/ Germany/XVI/1520-1540/Karolina/text21 .phtml?id= 12392 (дата обращения: 18.09.2019).
7 Русская Правда в краткой редакции [Электронный ресурс]. - URL: http://hrono.ru/dokum/ 1000dok/pravda72.php (дата обращения: 20.09.2019).
8 Краткая Русская Правда (с комментариями) [Электронный ресурс]. - URL: http://ruslanka.ru/
historic-library/123-kratkaya-russkaya-pravda-s-kommentariyami (дата обращения: 20.09.2019).
9 Судебник 1550 г. [Электронный ресурс]. -URL: http://dereksiz.org>sudebnik-1550-g-perevod... ciganova.html (дата обращения: 20.09.2019).
10 Соборное уложение 1649 г. [Электронный ресурс]. - URL: http://hist.msu.ru>ER/Etext/1649/ whole.htm (дата обращения: 21.09.2019).
11 Артикул воинский 1715 г. [Электронный ресурс]. - URL: http://hist.msu.-ER/text/articul.htm (дата обращения: 19.09.2019).
12 «Наказ» Екатерины II [Электронный ресурс]. - URL: http://www.екатерина2.рф>политика /наказ (дата обращения: 19.09.2019).
13 Казнь Емельяна Пугачёва [Электронный ресурс]. - URL: http://www.russian7.ru>post/kak-kaznili-emelyana-pugacheva (дата обращения: 19.09.2019).
ЛИТЕРАТУРА
1. Дуюнов В. К. Уголовно -правовое воздействие: теория и практика. - М. : Научная книга, 2003. - 250 с.
2. Лопашенко Н. А. Основы уголовно-правового воздействия. - СПб. : Юридический центр «Пресс», 2004. - 339 с.
3. Чучаев А. И., Фирсова А. П. Уголовно-правовое воздействие: понятие, объект, механизм, классификация [Электронный ресурс]. - М. : Проспект, 2014. - 304 с. - Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс»
4. Есаков Г. А., Понятовская Т. Г., Рарог А. И., Чучаев А. И. Уголовно-правовое воздействие : монография / под ред. А. И. Рарога. - М. : Проспект, 2012. - 288 с.
5. Мочалова О. А. О понятии уголовно-правового воздействия // Вестник Тольяттинского государственного университета. - 2010. - № 3. - С. 135-136.
6. Векленко С. В. О повышении эффективности уголовно-правового воздействия // Противодействие преступности: уголовно-правовые, криминологические и уголовно-исполнительные аспекты : материалы III Рос. конгр. уголовного права. - М. : Юрлитинформ, 2008. - С. 234-236.
7. Бавсун М. В. Уголовно-правовое воздействие: идеология, цели и средства реализации. - Омск : Ом. акад. МВД России, 2014. - 248 с.
8. Трунцевский Ю. В. Меры уголовно-правового воздействия: понятие и виды // Российская юстиция. -2015. - № 5. - С. 29-32.
9. Фирсова А. П. Уголовно-правовое воздействие: сущность и содержание // Актуальные проблемы российского права. - 2019. - № 7. - С. 158-165.
10. Курганов С. И. Меры уголовно-правового характера // Уголовное право. - 2007. - № 2. - С. 59-63.
11. Нечепуренко А. А. Уголовная ответственность: эволюция понятия и меры законодательного регулирования. - Омск : Ом. акад. МВД России, 2014. - 176 с.
12. Фрейд З. Тотем и табу. Психология первобытной культуры и религии [Электронный ресурс]. - URL: https://100bestbooks.ru>download_file.php?item_id.. .link=3 .1 (дата обращения: 15.09.2019).
13. Христианское учение о преступлении и наказании : [монография]. - М. : Норма, 2009. - 336 с.
14. Маудуди А. А. Основы ислама : пер. с араб. - Казань : Иман, 1993. - 83 с.
15. Абу Асад аль-Ханафи. Люди сунны и согласия - кто они [Электронный ресурс]. - URL: https://islam-today.ru/veroucenie/vidy-sariatskih-predpisanij (дата обращения: 17.09.2019).
16. Сарсембаев М. А., Баишев Ж. Мусульманское уголовное право // Мусульманское право. - Алматы : Данекер, 1999. - 254 с.
17. Закон об исполнении уголовного наказания Исламской Республики Иран. - СПб. : Юридический центр «Пресс», 2008. - 343 с.
18. Бойко А. И. Римское и современное уголовное право. - СПб. : Юридический центр «Пресс», 2003. -50 c.
19. Рудоквас А.А. Очерки религиозной политики Римской империи времён императора Константина Великого [Электронный ресурс]. - URL: http://centant.spbu.ru>aristeas/monogr/rudokvas/... (дата обращения: 18.09.2019).
20. Казаков Р. Б. Судебник 1497 года // Вопросы истории. - 2000. - № 3. - С. 139-145.
21. Скрынников Р. Г. Иван Грозный [Электронный ресурс]. - URL: http://militera.lib.ru/bio/skrynnikov_rg /index.html (дата обращения: 21.09.2019).
22. Костомаров Н. И. Пётр Великий // Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей. Полное издание в одном томе. - М. : АЛЬФА-КНИГА, 2010. - С. 809-965.
23. Бекариа Ч. О преступлениях и наказаниях. - М. : Норма, 2004. - 184 с.
24. Winfree L. Т., Abadinsky H. Understanding Crime. Theory and Practice. - Chicago : Nelson-Hall Publishers, 1996. - 421 p.
25. Maxim P., WhittheadP., Nettler G. Explaining Crime. - 4th ed. - Butterworth : Heincmann, 1998. - 464 p.
26. ГилинскийЯ. И. Criminology today [Электронный ресурс]. - URL: http://www.narcom.ru>law/system/ 25.html (дата обращения: 19.09.2019).
27. Кристи Н. Причиняя боль. Роль наказания в уголовной политике. - СПб. : Алетейя, 2011. - 164 с.
28. Графский В. Г. Бакунин. Из истории политической и правовой мысли. - М. : Юридическая литература, 1985. - 146 с.
Информация об авторах Клейменов Михаил Петрович - заслуженный деятель науки РФ, доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой уголовного права и криминологии ОмГУ им. Ф. М. Достоевского; профессор кафедры уголовного права и национальной безопасности Новосибирского государственного университета экономики и управления
Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского
Адрес для корреспонденции: 644077, Россия, Омск, пр. Мира, 55а
E-mail: klim798@mail.ru
SPIN-код: 4431-6452, AuthorlD: 596245
Информация о статье
Дата поступления - 1 октября 2019 г. Дата принятия в печать - 15 октября 2019 г.
Для цитирования
Клейменов М. П., Клейменов И. М. Уголовно-правовое реагирование в историческом аспекте // Вестник Омского университета. Серия «Право». 2019. Т. 16, № 4. С. 149-161. й01: 10.24147/1990-5173.2019.16(4).149-161.
Клейменов Иван Михайлович - доктор юридических наук, советник управления конституционных основ уголовной юстиции секретариата Конституционного Суда Российской Федерации, профессор кафедры уголовного права
Северо-Западный филиал Российского государственного университета правосудия
Адрес для корреспонденции: 197374, Россия, Санкт-Петербург, ул. Савушкина, 77 А, к. 61
E-mail: piligrim111@mail.ru
SPIN-код: 9166-9294, AuthorlD: 343510
CRIMINAL-LEGAL RESPONSE IN THE HISTORICAL ASPECT
M.P. Kleymenov1,1.M. Kleymenov2
1 Dostoevsky Omsk State University, Omsk, Russia 2 North-Western branch of the Russian State University of Justice, Saint Petersburg, Russia
Introduction. In recent years, significant attention of specialists in the field of criminal law is given to criminally-legal influence, which is understood quite broadly as any purposeful positive impact of criminal law on the criminal situation in the country and social life in General; as based on officially-imperious will of the system enshrined in the criminal law measures needed to ensure the protection of the interests of the state, society and individuals from socially dangerous encroachments. Disclosure of the content of this concept leads the authors to the field of criminal policy, which intersects the issues of criminal law, criminological, administrative law, criminal procedure, criminal Executive. In other words, the content of the concept under consideration is blurred, becoming more and more uncertain. In this regard, it is productive to limit this concept to the definition of criminal law response, defining it as the implementation by the competent authorities of
punishment, testing and other measures of a criminal law nature against persons who have committed a socially dangerous act, or the legal refusal of such implementation. Purpose. Identification of the essence of criminal law response at different stages of development of human civilization and in different state and legal conditions. Methodology. Comparative-historical method which allows to reveal regularities in development of criminal-legal response to socially dangerous acts, to establish its models and features. Methodology. Comparative-historical method which allows to reveal regularities in development of criminal-legal response to socially dangerous acts, to establish its models and features. Results. There are four models of criminal law response to socially dangerous acts: antediluvian, old Testament, new Testament and postmodern. The first model is based on the system of magic and taboo. The second is on Talion's law of equal or proportional retribution. It widely applies the death penalty. The old Testament model is characterized by extreme rigorism, which, on the one hand, is explained by the desire to establish such prohibitions, which in the shortest way form a socially acceptable moral image of a person. On the other hand, it is stated that the violation of the boundaries of the illegal leads to the destruction of the individual and the destruction of the genus. The old Testament model of criminal law response is characteristic of Muslim criminal law. It is important to emphasize the peculiarity of the old Testament tradition: prohibitions are accompanied by threats of punishment not only in the earthly but also in the afterlife. The old Testament model of criminal law response is being replaced by the new Testament model based on the Christian doctrine of crime and punishment. The principle here is the strengthening of morality, the harmonization of law and morality. Despite more than 2000 years of existence of Christianity, it should be recognized that the new Testament model of criminal law response has not been implemented anywhere and in any state. Such a model remains an ideal from which the world is moving away rather than approaching. Criminal-legal response up to the middle of the XX century was reduced to criminal repression, which did not hit the targets, but the areas. "Punishment and intimidation" were her watchwords. If we compare the practice of criminal law response to crime in Russia in different historical periods, we can say that it was closest to the new Testament model in the atheistic times of "developed socialism". The postmodern model, which is anarchic in spirit and threatens the existence of the state and national security, is currently being popularized. Conclusion. Effective criminal-legal response, in our opinion, is possible on the basis of an integrative model, which, taking all the positive universal experience in the design and application of criminal penalties, will provide scientific justification of legislation on the basis of criminological examination of normative legal acts and draft normative legal acts; the fullest disclosure of the committed criminal acts; the real equality of citizens before the law and the court; priority protection of the rights of the victim, not the offender; modernization of the organizational structure to combat crime in accordance with the current threats to national security.
Keywords: criminal-legal impact; criminal-legal response; models of criminal-legal response; crime; punishment; death penalty.
REFERENCES
1. Duyunov V.K. Criminal legal impact: theory and practice. Moscow, Nauchnaya kniga Publ., 2003. 250 p. (In Russ.).
2. Lopashenko N.A. Fundamentals of criminal law impact. Saint Petersburg, Yuridicheskii tsentr Press Publ., 2004. 339 p. Available at "Konsul'tantPlyus" System. (In Russ.).
3. Chuchaev A.I., Firsova A.P. Criminal legal impact: concept, object, mechanism, classification. Moscow, Prospekt Publ., 2014. 304 p. (In Russ.).
4. Esakov G.A., Ponyatovskaya T.G., Rarog A.I., Chuchaev A.I. Criminal-legal influence, monograph. Moscow, Prospekt Publ., 2012. 288 p. (In Russ.)
5. Mochalova O.A. On the concept of criminal law impact. Byulleten' Tol'yatinskogo gosudarstvennogo universiteta = Bulletin of Togliatti State University, 2010, no. 3, pp. 135-136. (In Russ.).
6. Veklenko S.V. On improving the effectiveness of criminal law impact, in: Combating crime: criminal law, criminological and criminal Executive aspects, materials III Russian Congr. criminal law. Moscow, Yurlitinform Publ., 2008, pp. 234-236. (In Russ.).
7. Bovsun M.V Criminal-legal influence: ideology, goals and means of implementation. Omsk, Omsk Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia Publ., 2014. 248 p. (In Russ.).
8. Truntsevskii Yu.V. Criminal-legal impact: concept and kinds. Rossiiskaya yustitsiya = Russian justice, 2015, no. 5, pp. 29-32. (In Russ.).
9. Firsova A.P. Criminal influence: essence and contents. Aktual'nye problemy rossiiskogo prava = Actual problems of Russian Law, 2019, no. 7, pp. 158-165. (In Russ.).
10. Kurganov S.I. Measures of criminal-legal character. Ugolovnoe pravo = Criminal Law, 2007, no. 2, pp. 5963. (In Russ.).
11. Nechepurenko A.A. Criminal liability: evolution of the concept and measures of legislative regulation. Omsk, Omsk Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia Publ., 2014. 176 p. (In Russ.).
12. Freud S. Totem and taboo. Psychology of primitive culture and religion. Available at: https:// 100bestbooks.ru>download_file.php?item_id...link=3...1 (accessed 15 September 2019). (In Russ.).
13. The Christian doctrine of crime and punishment. Moscow, Norma Publ., 2009. 336 p. (In Russ.).
14. Mawdudi A.A. Fundamentals of Islam. Kazan, Iman Publ., 1993. 83 p. (In Russ.).
15. Abu Asad al-Hanafi. People of Sunnah and Concord - who they are. Available at: https://islam-today.ru/ veroucenie/vidy-sariatskih-predpisanij (accessed 17 September 2019). (In Russ.).
16. Sarsembayev M.A., Baishev J. Muslim criminal law, in: Muslim law. Almaty, Daneker Publ., 1999. 254 p. (In Russ.).
17. Law on the execution of criminal penalties of the Islamic Republic of Iran. Saint Petersburg, Yuridicheskii tsentr Press Publ., 2008. 343 p. (In Russ.).
18. Boyko A.I. Roman and modern criminal law. Saint Petersburg, Yuridicheskii tsentr Press Publ., 2003. 50 p. (In Russ.).
19. Rudokvas A.A. Essays on the religious policy of the Roman Empire during the time of Emperor Constantine the Great. Available at: http://centant.spbu.ru>aristeas/monogr/rudokvas/... (accessed 18 September 2019). (In Russ.).
20. Kazakov R.B. The law book of 1497. Voprosy istorii, 2000, no. 3, pp 139-145. (In Russ.).
21. Skrynnikov R.G. Ivan The Terrible. Available at: http://militera.lib.ru/bio/skrynnikov_rg/index.html (accessed 21 September 2019). (In Russ.).
22. Kostomarov N.I. Peter the Great, in: Russian history in the lives of its main figures. A complete exposition in one volume. Moscow, AL'FA-KNIGA Publ., 2010, pp. 809-965. (In Russ.).
23. Bekaria C. On crimes and punishments. Moscow, Norma Publ., 2004. 184 p. (In Russ.).
24. Winfree L.T., Abadinsky H. Understanding Crime. Theory and Practice. Chicago, Nelson-Hall Publishers, 1996. 421 p.
25. Maxim P., Whitthead P., Nettler G. Explaining Crime, 4th ed. Butterworth, Heincmann, 1998. 464 p.
26. Gilinsky Ya.I. Criminology today. Available at: http://www.narcom.ru>law/system/25.html (accessed 19 September 2019).
27. Christie N. Causing pain. The role of punishment in criminal policy. Saint Petersburg, Aleteiya Publ., 2011. 164 p. (In Russ.).
28. Grafskii VG. Bakunin. From the history of political and legal thought. Moscow, Yuridicheskaya literatura Publ., 1985. 146 p. (In Russ.).
About the author
Kleymenov Mikhail - Honoured Scientist of the Russian Federation, Ph.D. (Advanced Doctorate) in Law, Professor, Head of Department of Criminal Law and Criminology, Dostoevsky Omsk State University; Professor at the Department of Criminal Law and National Safety, Novosibirsk State University of Economics and Management
Dostoevsky Omsk State University
Postal address: 55a, Mira pr., Omsk, 644077, Russia
E-mail: klim798@mail.ru
SPIN-код: 4431-6452, AuthorID: 596245
Article info
Received - October 1, 2019 Accepted - October 15, 2019
For citation
Kleymenov M.P., Kleymenov I.M. Criminal-Legal Response in the Historical Aspect. Vestnik Omskogo universiteta. Seriya "Pravo" = Herald of Omsk University. Series "Law", 2019, vol. 16, no. 4, pp. 149-161. DOI: 10.24147/1990-5173. 2019.16(4).149-161. (In Russ.).
Kleymenov Ivan - Ph.D. (Advanced Doctorate) in Law, Advisor, the Constitutional Foundations Department of the Criminal Justice, the Constitutional Court of the Russian Federation; Professor at the Department of Criminal Law North-Western branch of the Russian State University of Justice
Postal address: 77 A, block 61, Savushkina ul., St. Petersburg, 197374, Russia E-mail: piligrim111@mail.ru SPIN-код: 9166-9294, AuthorID: 343510
