77УДК 343.54(100)
В.А. Авдеев1
Байкальский государственный университет, г. Иркутск, Россия
E-mail: vadim.avdeevich@mail.ru
Е.В. Авдеева
Байкальский государственный университет, г. Иркутск, Россия
E-mail: E_V_Avdeeva@bk.ru
УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ОХРАНА ПОЛОВОЙ НЕПРИКОСНОВЕННОСТИ И ПОЛОВОЙ СВОБОДЫ ЛИЧНОСТИ: СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ РОССИЙСКОЙ, ЯПОНСКОЙ И КИТАЙСКОЙ СИСТЕМ УГОЛОВНОГО ПРАВА
Аннотация. В статье раскрываются актуальные проблемы уголовно-правовой охраны половой неприкосновенности и половой свободы личности. Дан сравнительно-правовой анализ уголовного законодательства Российской Федерации, Китайской Народной Республики, Японии в сфере обеспечения уголовно-правового регулирования половой неприкосновенности и половой свободы личности. С учетом ретроспективного анализа процессов криминализации и пенализации преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности определены позитивные меры предупреждения насильственной преступности. Сравнительный анализ норм Уголовного кодекса РФ, Уголовного кодекса КНР и Уголовного кодекса Японии показывает неоднозначный подход законодателей указанных государств к регламентации данных составов преступлений. Высказаны предложения по гармонизации уголовно-правовых и организационно-
1 Вадим Авдеевич Авдеев, доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой уголовного права и криминологии Байкальского государственного университета.
2 Екатерина Вадимовна Авдеева, кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры уголовного права и криминологии Байкальского государственного университета.
Для цитирования: Авдеев, В.А., Авдеева, Е.В. Уголовно-правовая охрана половой неприкосновенности и половой свободы личности: сравнительно-правовой анализ российской, японской и китайской систем уголовного права» // Азиатско-Тихоокеанский регион: экономика, политика, право. 2016. Т. № 1-2. С. 85-99.
© Авдеев, В.А., Авдеева, Е.В., 2016
практических средств в сфере охраны половой неприкосновенности и половой свободы личности. Проведение сравнительно-правового исследования норм российского, китайского и японского уголовного законодательства, обеспечивающего охрану половой неприкосновенности и половой свободы человека, позволило раскрыть ряд проблем, осложняющих реализацию межгосударственных средств противодействия указанным посягательствам. Ключевым направлением уголовно-правовой политики в контексте глобализации, повлекшей значительные миграционные процессы, является унификация уголовно-правовых институтов, регламентирующих организационно-практические меры противодействия насильственным и ненасильственным преступлениям, посягающим на половую неприкосновенность и половую свободу личности. Особое значение приобретает консолидация мер социально-экономического, политико-правового, информационного и иного характера. Эффективное обеспечение безопасности личности предполагает модернизацию правовой политики на транснациональном уровне путем разработки согласованной стратегии и комплекса мер, направленных на ликвидацию причин и условий, способствующих совершению насильственных преступлений, обеспечению защиты потерпевших и их полноценной реабилитации.
Ключевые слова: уголовно-правовая политика, уголовное законодательство, свобода личности, половая неприкосновенность, половая свобода личности.
Vadim A. Avdeev1
Baikal State University, Irkutsk, Russia
E-mail: vadim.avdeevich@mail.ru
Ekaterina V. Avdeeva
Baikal State University, Irkutsk, Russia
E-mail: E_V_Avdeeva@bk.ru
CRIMINAL LEGAL PROTECTION SEXUAL INVIOLABILITY AND SEXUAL FREEDOM: A COMPARATIVE LEGAL ANALYSIS OF THE RUSSIAN, JAPANESE AND CHINESE
Abstract. The actual problems of criminal legal protection of sexual integrity and sexual freedom of the individual are described in the article. A comparative legal analysis of the criminal legislation of the Russian Federation, the People's Republic of China and Japan in the field of criminal-legal regulation of sexual inviolability and sexual freedom of the individual is conducted. Given the retrospective analysis of the processes of criminalization and penalization of crimes against sexual inviolability and sexual freedom of the individual positive measures of violent crime prevention are set in the article. Comparative analysis of the provisions of the Criminal Code, the Criminal Law and the Criminal Code of Japan shows an ambiguous approach the legislators apprehend to regulate these offenses. Suggestions for the harmonization of criminal law, organizational and practical tools in the field of sexual inviolability and sexual freedom of the individual are made in the article. Comparative legal research of Russian, Chinese and Japanese criminal law on protection of sexual inviolability and sexual freedom of the person has revealed a number of problems that complicate the implementation of interstate countermeasures to these crimes. Globalization has caused significant migration processes. Hence a key focus of criminal policy is the unification of penal institutions regulating the organizational and practical measures against violent and non-violent crimes infringing on the sexual inviolability and sexual freedom of an individual. The consolidation of socioeconomic, political, legal, informational and other measures is of particular im-
:Vadim A. Avdeev, Doctor of Law, Professor, Head of the Department of Criminal Law and Criminology, Baikal State University.
2Ekaterina V. Avdeeva, PhD, Senior Lecturer, Department of Criminal Law and Criminology, Baikal State University.
For citation: Avdeev, V.A., Avdeeva, E.V. Criminal legal protection sexual inviolability and sexual freedom: a comparative legal analysis of the Russian, Japanese and Chinese // PACIFIC RIM: Economics, Politics, Law. 2016. № 1-2. P. 85-99.
portance. Effective security of a person requires modernization of the legal policy at international level through development of a coherent strategy and a set of measures aimed at eliminating the causes and conditions that facilitate the commission of violent crimes, the protection of victims and their full rehabilitation.
Keywords: criminal policy, criminal law, personal liberty, sexual integrity, sexual freedom of the individual.
Глобализация международной жизни обусловливает необходимость гармонизации национальных правовых систем, в том числе в сфере обеспечения неприкосновенности основных прав и свобод человека. Институцио-нализация общепризнанных принципов предполагает стандартизацию уголовного законодательства с учетом ратифицированных норм международного права [1]. Государства обязуются гарантировать безопасность естественных и неотъемлемых прав человека, включая право на жизнь, здоровье, свободу, честь и достоинство и т.д. Пристального внимания среди объектов уголовно-правовой охраны на современном этапе заслуживают общественные отношения в сфере защиты половой неприкосновенности и половой свободы личности.
В этой связи особое значение приобретает межгосударственный уровень гармонизации норм, обеспечивающих уголовно-правовую охрану половой неприкосновенности и половой свободы личности [2]. Повышенный научный интерес к проблеме оптимизации уголовно-правовых средств в области обеспечения половой неприкосновенности и половой свободы личности сопряжен с решением вопросов стандартизации международно-правовых норм и адекватизации национального уголовного законодательства.
Неизменным в оптимизации уголовно-правовой политики в сфере противодействия преступлениям насильственного характера следует признать гарантированность национальным законодательством незыблемости общепризнанных принципов международного права, предусмотренных Всеобщей декларацией прав человека (ст. 3), Международным пактом о гражданских и политических правах (ст. 9), Конвенцией Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека (ст. 6) и иными нормативно-правовыми актами универсального и регионального характера, предусматривающими использование в целях обеспечения права человека на личную неприкосновенность совокупности как внутригосударственных, так и транснациональных средств внесудебной и судебной защиты.
Между тем определенные трудности имеют место вследствие неразре-шенности вопросов гендерного неравенства, обусловливаемого разноуров-невостью социально-экономических и политико-правовых национальным систем. Более того, различный подход к механизму противодействия пося-
гательствам на половую неприкосновенность и половую свободу личности детерминируется плюралистичностью правовых, религиозных и культурных ценностей.
В соответствии с главой 18 Уголовного кодекса РФ 1996 г. уголовно-правовыми средствами обеспечения охраны половой свободы и половой неприкосновенности личности является законодательная регламентация таких составов преступлений, как изнасилование, насильственные действия сексуального характера, понуждение к действиям сексуального характера, половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста, развратные действия (ст. 131135 УК РФ). Повышенная общественная опасность изнасилования и насильственных действий сексуального характера отражается на категоризации указанных составов преступлений. Основные составы исследуемых преступлений и квалифицированные виды, предусмотренные соответственно частями первой и второй ст. 131, 132 УК РФ, являются тяжкими, особо квалифицированные виды - особо тяжкими преступлениями. В качестве меры уголовной ответственности за изнасилование или насильственные действия сексуального характера, совершенные в отношении лица, не достигшего четырнадцатилетнего возраста, субъектом, имеющим судимость за ранее совершенное преступление против половой неприкосновенности несовершеннолетнего, предусматриваются наказания от пятнадцати до двадцати лет лишения свободы либо пожизненное лишение свободы (ч. 5 ст. 131, ч. 5 ст. 132 УК РФ).
Однако создание в России национального механизма противодействия преступлениям насильственного характера отличается многовековым правовым опытом, отражающим место и роль половой свободы личности среди объектов уголовно-правовой охраны. В процессе становления и развития российской правовой системы последовательно законодательной регламентации подлежали отдельные составы преступлений, гарантирующих уголовно-правовую охрану половой неприкосновенности отдельных категорий населения [3]. Первоначально под влиянием православных канонов византийского права в церковных Уставах Владимира и Ярослава Мудрого к числу преступлений против семьи и нравственности были отнесены лишь пошибание (изнасилование) боярских жен и дочерей. Промульгирование принципов уголовно-правовой охраны половой свободы и половой неприкосновенности личности предопределило следующие позитивные тенденции в развитии российского уголовного законодательства. Под влиянием идей просвещенного абсолютизма в Воинском Артикуле 1715 г. законодательному оформлению подлежала уголовная ответственность за мужеложство, караемое смертной казнью (в исключительных случаях по решению суда назначалось лишение свободы), и изнасилование, влекущее назначение наказания в виде отсечения головы или пожизненной ссылки на катор-
гу на галеры (арт. 166, 167). Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. детализирует виды уголовной ответственности за мужеложство (ст. 995, 996). В развитие данных положений Уголовное уложение 1903 г. наряду с мужеложством (ст. 516) законодательно закрепляет ответственность за «любострастные действия» (ст. 513-515). Таким образом, уголовно-правовая охрана половой свободы и половой неприкосновенности личности на ранних стадиях развития национальной системы уголовного законодательства характеризовалась фрагментарной регламентацией отдельных составов преступлений.
Системный подход к обеспечению уголовно-правовой охраны половой свободы и половой неприкосновенности личности наметился в советском уголовном законодательстве [4]. В контексте новой уголовной политики государства законодательной систематизации в рамках четвертой подглавы пятой главы Уголовного кодекса РСФСР 1922 г. подлежали «Преступления в области половых отношений» [5]. В указанный перечень были включены такие составы насильственных преступлений, как: 1) половое сношение с лицом, не достигшим половой зрелости; 2) половое сношение с лицами, не достигшими половой зрелости, сопряженное с растлением, или удовлетворение половой страсти в извращенных формах; 3) развращение малолетних или несовершеннолетних, совершенное путем развратных действий в отношении их; 4) изнасилование; 5) принуждение из корыстных или иных личных видов к занятию проституцией, совершенное посредством физического или психического воздействия; 6) сводничество, содержание притонов разврата, а также вербовка женщин для проституции (ст. 166-171 УК РСФСР). Анализ законодательной формулы демонстрирует, что особенностью уголовно-правового регулирования являлась систематизация составов преступлений, имеющих двойственную юридическую природу. Терминология «половые отношения» применялась с учетом видового и непосредственного объектов посягательства лишь в составах преступлений, предусмотренных ст. 166-169 УК РСФСР. Составы преступлений, регламентируемые ст. 170-171 УК РСФСР, имели иную правовую природу исходя из содержания диспозиций анализируемых уголовно-правовых норм и наличия другого объекта посягательства. Исходя из содержания санкций, следует заключить, что приоритетное место среди наказаний отводилось лишению свободы, срок которого варьировался в зависимости от характера и степени общественной опасности преступления до пяти лет.
В Уголовном кодексе РСФСР редакции 1926 г. наметилась дальнейшая новеллизация составов преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности. Законодательному оформлению подлежали такие составы, как: половое сношение с лицами, не достигшими половой зрелости, сопряженное с растлением, или удовлетворение половой страсти в извращенных формах; развращение малолетних или несовершеннолет-
них, совершенное путем развратных действий в отношении их; изнасилование; понуждение женщины к вступлению в половую связь или к удовлетворению половой страсти в иной форме лицом, в отношении коего женщина являлась материально или по службе зависимой; принуждение к занятию проституцией, сводничество, содержание притонов разврата, а также вербовка женщин для проституции (ст. 151-155 УК РСФСР). Положительным моментом следует признать изменение санкций отдельных уголовно-правовых норм, указывающих на возможность назначения наказания с учетом повышенной общественной опасности деяния и наступивших преступных последствий до восьми лет лишения свободы. Перечень отягчающих обстоятельств, регламентированных статьей 153 УК РСФСР, включал изнасилование: 1) повлекшее самоубийство потерпевшей; 2) в отношении лица, не достигшего возраста половой зрелости; 3) совершенное нескольким лицами.
Обращает на себя внимание тот факт, что постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 01.04.1934 г. криминализации вновь было подвергнуто мужеложство. Согласно ст. 154-а УК РСФСР уголовная ответственность наступала по части первой за добровольное и насильственное мужеложство и по части второй - за мужеложство с использованием зависимого положения потерпевшего. Дифференциация изнасилования и мужеложства имела практическое значение при разграничении личности потерпевших от посягательств на половую неприкосновенность или половую свободу. Высокая степень общественной опасности изнасилования получила оценку в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 04.01.1949 г., в соответствии с которым предусматривались новые размеры наказания в виде лишения свободы за основной состав преступления (от 10 до 15 лет) и его квалифицированные виды - от 15 до 20 лет. Отбывание наказания предусматривалось в исправительно-трудовом лагере.
Стоит заметить, что Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. не предусматривал выделение самостоятельной главы, обеспечивающей уголовно-правовую охрану преступлений против половой неприкосновенности или половой свободы личности [6]. Вследствие этого рассматриваемые составы насильственных преступлений нашли отражение в главе 3 - «Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности», регламентирующей уголовную ответственность за изнасилование, понуждение женщины к вступлению в половую связь, половое сношение с лицом, не достигшим половой зрелости, развратные действия и мужеложство (ст. 117-121 УК РСФСР). Криминализации подлежали такие новые квалифицированные и особо квалифицированные виды, как изнасилование: 1) сопряженное с угрозой убийством или причинением тяжкого телесного повреждения; 2) совершенное группой лиц или лицами, ранее совершавшими изнасилование; 3) совершенное особо опасным рецидивистом или повлекшее особо
тяжкие последствия; 4) несовершеннолетней. Характерной особенностью внесения изменений в диспозиции норм частей второй и третьей статьи 117 УК РСФСР становится внесение изменений в содержание санкций анализируемых уголовно-правовых норм. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15.02.1962 г. принято постановление «Об усилении уголовной ответственности за изнасилование», в соответствии с которым изнасилование, совершенное группой лиц или особо опасным рецидивистом или повлекшее особо тяжкие последствия, а равно изнасилование несовершеннолетней, наказывалось лишением свободы на срок от восьми до пятнадцати лет со ссылкой на срок от двух до пяти лет или без ссылки, либо смертной казнью [7].
Декриминализации Законом РФ от 29.04.1993 г. вследствие исключения признака общественной опасности подлежало мужеложство без применения насилия, использования зависимого или беспомощного состояния потерпевшего [8].
Современная модель уголовно-правовой охраны половой свободы и половой неприкосновенности личности, основываясь на правовом опыте, предусматривает новеллизации уголовного законодательства в части определения критериев разграничения изнасилования и насильственных действий сексуального характера (ст. 131, 132 УК РФ) [9]. Значительному расширению в сравнении с ранее действовавшим законодательством подлежала объективная сторона понуждения к действиям сексуального характера, включающая на современном этапе понуждение лица к половому сношению, мужеложству, лесбиянству или совершению иных действий сексуального характера (ст. 133 УК РФ). Среди положительных моментов, внесенных законодателем в редакцию Уголовного кодекса, следует выделить изменения ст. 134 УК РФ «Половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим 16-летнего возраста». Ранее действовавшая редакция не указывала возраст потерпевшего, лишь отмечая недостижение возраста половой зрелости, что значительно осложняло установление данного факта и, соответственно, правильную квалификацию преступления. Позитивной оценки заслуживают редакционные изменения диспозиции нормы статьи 135 УК РФ, согласно которым: 1) исключен признак заведомости совершения развратных действий без применения насилия; 2) изменению с 14 на 16 лет подлежал возраст потерпевшего.
Необходимо отметить, что оформление в Особенной части УК РФ самостоятельной главы - «Преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности» создает предпосылки для последовательной оптимизации средств уголовно-правовой охраны свободы личности. Однако на современном этапе в условиях глобализации актуализируется разработка законодательных гарантий противодействия насильственным и ненасильственным преступлениям против половой неприкосно-
венности и половой свободы на межгосударственном уровне [10]. Развитие международного сотрудничества стран Азиатско-Тихоокеанского региона в обеспечении права человека на свободы предполагает целенаправленную унификацию технико-юридического понятийно-категориального аппарата. Актуальной представляется разработка унифицированного подхода к таким юридическим категориям, как «изнасилование», «мужеложство», «лесбиянство», «иные насильственные действия сексуального характера», «развратные действия» и т.п.
Отсутствие в международных нормативно-правовых актах унифицированных дефиниций обусловило многообразие подходов к структурированию Особенной части в рамках национальных уголовных законодательств стран Азиатско-Тихоокеанского региона [11]. Наметившийся плюрализм в правовой оценке половой неприкосновенности и половой свободы человека предопределил многообразие составов преступлений, предусматривающих ответственность за посягательства на указанные объекты уголовно-правовой охраны. Сложившееся многообразие подходов к определению видового и родового объектов посягательств позволило осуществить в странах Азиатско-Тихоокеанского региона законодательную регламентацию составов преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности в пределах таких глав, как «Преступления против личности, демократических прав граждан» (КНР), «Преступления, состоящие в безнравственности, совращении и двоебрачии» (Япония) и т.д. Отмеченная тенденция в законодательной регламентации преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности осложняет на правоприменительном уровне реализацию согласованной политики по обеспечению эффективности мер уголовно-правовой охраны. Функционирование разноуровневых программ, рассогласованность норм уголовного законодательства различных национальных правовых систем затрудняет взаимосвязь и взаимодействие правоохранительных и правоприменительных органов в сфере противодействия посягательствам на половую неприкосновенность и половую свободу личности.
Сравнительный анализ норм Уголовного кодекса РФ, Уголовного кодекса КНР и Уголовного кодекса Японии показывает неоднозначный подход законодателей указанных государств к регламентации данных составов преступлений. Многообразное толкование норм российского, китайского и японского уголовного законодательства, ориентированного на защиту половой неприкосновенности и половой свободы, отражается в наименовании статей, содержании диспозиций и санкций норм [12].
Так, например, Уголовный кодекс Китайской Народной Республики ограничивается двумя статьями, направленными на охрану половой неприкосновенности и половой свободы человека (ст. 236, 237 УК КНР). Согласно ст. 236 УК КНР, законодательному оформлению подлежит изнасилова-
ние, совершенное с применением по отношению к женщине угроз и насилия. Одним из ключевых элементов изнасилования признается не половое сношение, а применение «к женщине угроз и насилия». В этой связи возникает закономерный вопрос относительно специфики объективной стороны преступления и установления точного момента его окончания. Дискуссионной представляется позиция китайского законодателя, идентифицирующего изнасилование с «развратными действиями по отношению к девушке, не достигшей 14 лет» [13]. Развратные действия с учетом их юридической природы исключают применение насилия. Отсутствие как физического, так и психического насилия по отношению к потерпевшей ставит под сомнение возможность законодательного отождествления развратных действий с изнасилованием.
С определенной долей условности к преступлениям против половой неприкосновенности и половой свободы личности может быть отнесено принуждение женщины к совершению унижающих ее достоинство действий и совершение надругательства над ней путем насилия, угроз или иными методами (ст. 237 УК КНР). В качестве непосредственного объекта посягательства, исходя из содержания диспозиции анализируемой нормы, выступают, прежде всего, общественные отношения в сфере охраны достоинства потерпевшей. Кроме того, унижающие достоинство женщины действия вполне могут быть не связаны с гендерным неравенством. Что касается надругательства над потерпевшей, то в законе указываются своеобразные способы совершения преступления - «путем насилия, угроз или иными методами», которые также могут быть не связаны с областью взаимоотношения полов [14].
Плюралистические подходы национальных правовых систем к оформлению запретов на данные деяния демонстрирует сопоставление российского и японского уголовного законодательства. Уголовный кодекс Японии регламентирует два состава преступлений против половой свободы и половой неприкосновенности личности. На основании ст. 176-178 УК Японии уголовной ответственности подлежат: 1) развратные действия с применением насилия; 2) изнасилование; 3) преступные деяния, приравниваемые к развратным действиям с применением насилия и к изнасилованию. Раскрывая специфику объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 176 УК Японии, законодатель акцентирует внимание на: 1) возрасте потерпевшего (потерпевшей) как достигшего, так и не достигшего тринадцати лет; 2) применении насилия или угроз. Между тем затруднения на правоприменительном уровне как раз могут быть связаны с установлением критериев отграничения насильственных развратных действий от изнасилования. Вызывает закономерный вопрос законодательная формула изнасилования, понимаемого как «совращение лица женского пола путем применения насилия или угроз» (ст. 177 УК Японии). Проблематичными при
квалификации являются преступные деяния, приравниваемые к развратным действиям с применением насилия и к изнасилованию. Согласно диспозиции нормы статьи 178 УК Японии во внимание при юридической оценке указанных деяний следует принимать беспомощное состояние потерпевших. Однако критерии разграничения данных противоправных действий не указаны в норме уголовного закона.
Сравнительно-правовой оценки заслуживает дифференциация в российском, китайском и японском законодательстве уголовной ответственности за преступления против половой неприкосновенности и половой свободы человека. Характерной особенностью правовой системы РФ является реализация целей наказания, а именно, восстановление социальной справедливости, исправление осужденного, предупреждение совершения новых преступлений через законодательную формулу и содержание санкций уголовно-правовых норм, предусмотренных ст. 131-135 УК РФ. Так, например, изнасилование, реализованное без отягчающих обстоятельств, наказывается на срок от трех до шести лет лишения свободы (ч. 1 ст. 131 УК РФ). Изнасилование, совершенное с применением по отношению к женщине угроз и насилия, при отсутствии отягчающих обстоятельств карается по китайскому уголовному законодательству более строго вследствие увеличения верхнего предела наказания до десяти лет лишения свободы (ч. 1 ст. 236 УК КНР). Изнасилование в соответствии со ст. 177 УК Японии влечет наказание в виде лишения свободы с принудительным физическим трудом на срок не ниже двух лет.
При установлении квалифицирующих и особо квалифицирующих признаков изнасилования максимальный срок наказания, предусмотренного ст. 131 УК РФ, составляет: по части второй - до десяти лет, по части третьей -до пятнадцати лет, по части четвертой - до двадцати лет, по части пятой -до пожизненного лишения свободы. Установление квалифицированных и особо квалифицированных видов изнасилования влечет, согласно ст. 236 УК КНР, по части второй - назначение «максимально строгого наказания из предусмотренных», по части третьей - вплоть до назначения смертной казни. Между тем ст. 177 УК Японии не предусматривает как квалифицированных видов изнасилования, так и более строгих видов наказаний.
Сопоставление иных норм российского, китайского и японского уголовного законодательства свидетельствует о смешении признаков составов преступлений, обусловившем недостаточную законодательную оформлен-ность насильственных действий сексуального характера, предусмотренных ст. 132 УК РФ. Национальная специфика проявляется в процессе регламентации в России уголовной ответственности за понуждение к действиям сексуального характера, половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста, развратные действия (ст. 133-135 УК РФ). Так, понуждение к действиям сексуального
характера без отягчающих обстоятельств влечет ответственность до одного года лишения свободы, при наличии квалифицированного вида, сопряженного с совершением указанного деяния в отношении несовершеннолетнего (несовершеннолетней), - до пяти лет лишения свободы (ч. 1-2 ст. 133 УК РФ). Основной состав понуждения к действиям сексуального характера регламентирует ответственность до четырех лет лишения свободы, по части второй - до шести лет лишения свободы, по части третьей - до десяти лет лишения свободы, по части четвертой - до пятнадцати лет лишения свободы, по части пятой - до двадцати лет лишения свободы, по части шестой -вплоть до пожизненного лишения свободы (ст. 134 УК РФ). Оценивая санкции норм, предусмотренные за развратные действия, необходимо отметить, что основной состав преступления влечет наказание до трех лет лишения свободы, квалифицированный вид - до восьми лет лишения свободы, особо квалифицированные виды (ч. 3-5 ст. 135 УК РФ), соответственно, - до двенадцати и пятнадцати лет лишения свободы [15].
В рамках уголовного законодательства КНР предусматривается ответственность до пяти лет лишения свободы за принуждение женщины к совершению унижающих ее достоинство действий и совершение надругательства над ней путем насилия, угроз или иными методами (ч. 1 ст. 237 УК КНР). Совершение указанного преступления публично или в общественном месте влечет наказание свыше пяти лет лишения свободы (ч. 2 ст. 237 УК КНР). Надругательство над ребенком наказывается «самым суровым из предусмотренных в частях первой и второй настоящей статьи наказанием» (ч. 3 ст. 237 УК КНР).
Что касается уголовного законодательства Японии, то ст. 176 УК устанавливает наказание за развратные действия с применением насилия в виде лишения свободы с принудительным физическим трудом на срок от шести месяцев до семи лет, в то время как уголовная ответственность, предусмотренная ст. 177 УК Японии, регламентирует наказание за изнасилование в виде лишения свободы с принудительным физическим трудом на срок не ниже двух лет [16].
Резюмируя вышесказанное, следует отметить, что проведение сравнительно-правового исследования норм российского, китайского и японского уголовного законодательства, обеспечивающего охрану половой неприкосновенности и половой свободы человека, позволило раскрыть ряд проблем, осложняющих реализацию межгосударственных средств противодействия указанным посягательствам. Ключевым направлением уголовно-правовой политики в контексте глобализации, повлекшей значительные миграционные процессы, является унификация уголовно-правовых институтов, регламентирующих организационно-практические меры противодействия насильственным и ненасильственным преступлениям, посягающим на половую неприкосновенность и половую свободу личности. Особое значение
приобретает консолидация мер социально-экономического, политико-правового, информационного и иного характера. Эффективное обеспечение безопасности личности предполагает модернизацию правовой политики на транснациональном уровне путем разработки согласованной стратегии и комплекса мер, направленных на ликвидацию причин и условий, способствующих совершению насильственных преступлений, обеспечению защиты потерпевших и их полноценной реабилитации.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Сергевнин, В. А. Гармонизация уголовно-правовой политики в сфере назначения и исполнения наказания / В. А. Сергевнин, В. А. Авдеев, О. А. Авдеева // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. - 2015. - № 1. - С. 78-93.
2. He, Binsung. Essentials of the Missions of Criminal Law (Theory) in the Age of Globalization / Binsung Не. - Beijing, 2015. - 59 p.
3. Авдеева, О. А. Реализация в Сибири судебной реформы 1864 г. // История государства и права. - 2007. - № 20. - С. 12-15.
4. Albanese, J. S. Deciphering the linkages between organized crime and transnational crime // Journal of International Affairs. - 2012. - Vol. 66, no. 1, Fall/Winter. - P. 1-17.
5. Котельникова, Е. А. Насильственные посягательства на половую свободу и половую неприкосновенность: уголовно-правовая характеристика и проблемы квалификации : автореф. дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.08 / Е. А. Котельникова. - Нижний Новгород, 2007. - 30 с.
6. Авдеева, Е. В. Уголовно-правовое обеспечение права человека на личную свободу в национальном праве // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. - 2014. -№ 1. - С. 162-171.
7. Тыдыкова, Н. В. Насильственные половые преступления: обоснованность криминализации и квалификация по объективным признакам : автореф. дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.08 / Н. В. Тыдыкова. - Тюмень, 2008. - 23 с.
8. Маслак, С. Н. Насильственные преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности: проблемы уголовно-правового регулирования и квалификации : автореф. дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.08 / С. Н. Маслак. - Краснодар, 2013. - 27 с.
9. Авдеев, В. А. Гармонизация уголовно-правовых средств противодействия преступности в условиях глобализации / В. А. Авдеев, О. А. Авдеева // The seventh session of the international forumon crime and criminal law in the global era. - Пекин, 2015. - С. 59-72.
10. Issue Brief. The Global Regime for Transnational Crime // Council on Foreign Relations -2013. - June, 25.
11. He, Binsung. Reflection of the Traditional Theories of Punishment / Bin-sung Не. - Beijing, 2015. - 142 p.
12. Авдеева, Е. В. Механизм уголовно-правового регулирования свободы личности в Российской Федерации : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. : 12.00.08 / Е. В. Авдеева. - Екатеринбург, 2013. - 28 с.
13. Easton, S. The prisoners right ovote and civic responsibility: Reafiming the social contract? // Probation Journal. - 2009. - Sept., no. 56 (3). - P. 224237.
14. Авдеева, Е. В. Актуальные вопросы назначения наказания в виде ограничения свободы за преступления против свободы личности // Российская юстиция. - 2014. - № 10. - С. 14-18.
15. Оберемченко, А. Д. Развратные действия: уголовно-правовая характеристика и проблемы квалификации : автореф. дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.08 / А. Д. Оберемченко. - Краснодар, 2014. - 26 с.
16. Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности // Противодействие торговле людьми : сб. нормативных правовых документов / под ред. Н. И. Абубикеровой. М. : ЭКСлит, 2004. - С. 14.
REFERENCES
1. Sergevnin V.A., Avdeev V.A., Avdeeva O.A. Harmonization of Penal Policy in The Field of Appointment and Execution of Punishment. Crimionology journal of Baikal State University of Economics and Law, 2015, no. 1, pp. 78-93. (In. Russ.).
2.He Binsung. Essentials of th eMissions of Criminal Law (Theory) in the Age of Globalization. Beijing, 2015. 59 p.
3. Avdeeva O.A. Realization of the 1864 Judicial Reform in Siberia. Istoriya gosudarstva iprava, 2007, no. 20, pp. 12-15. (In. Russ.).
4. Albanese J.S. Deciphering the linkages between organized crime and transnational crime. Journal of International Affairs, vol. 66, no. 1, Fall / Winter, 2012. pp. 1-17.
5. Kotelnikov E.A. Violent Attacks on Sexual Freedom and Sexual Inviolability: legal characteristic and qualification issues. Cand. Diss. (Legal Sci.). Synopsis. Nizhnii Novgorod, 2007. 30 p. (In. Russ.).
6. Avdeeva E.V. Legal Provision on the Right to Personal Freedom in National Law. Crimionology journal of Baikal State University of Economics and Law, 2014, no. 1, pp. 162-171. (In. Russ.).
7. Tydykova N.V. Violent sex crimes: the validity of the criminalization and qualification of actus reus. Cand. Diss. (Legal Sci.). Synopsis. Tyumen', 2008. 23 p. (In. Russ.).
8. Maslak S.N. Violent crimes against sexual inviolability and sexual freedom of the individual: problems of legal regulation and qualification. Cand. Diss. (Legal Sci.). Synopsis. Krasnodar, 2013. 27 p. (In. Russ.).
9. Avdeev V.A., Avdeeva O.A. Harmonisation of criminal law means combating crime in the context of globalization. The seventh session of the international forumon crime and criminal law in the global era. Beijing, 2015, pp. 59-72. (In. Russ.).
10. Issue Brief. The Global Regime for Transnational Crime. Council on Foreign Relations, 2013, June 25.
11. He Binsung. Reflection of the Traditional Theories of Punishment. Beijing, 2015. 142p.
12. Avdeeva E.V. The mechanism of legal regulation of individual freedom in the Russian Federation. Cand. Diss. (Legal Sci.). Synopsis. Ekaterinburg, 2013. 28 p. (In. Russ.).
13. Easton S. The prisoners right ovote and civic responsibility: Reafiming the social contract? Probation Journal, 2009. Sept., no. 56 (3), pp. 224-237.
14. Avdeeva E.V. Issues of punishment in the form of imprisonment for crimes against freedom of the individual. Rossiiskaya yustitsiya, 2014, no. 10, pp.14-18. (In. Russ.).
15. Oberemchenko A.D. Sexual Abuse: characteristic and qualification problems. Cand. Diss. (Legal Sci.). Synopsis. Krasnodar, 2014. 26 p. (In. Russ.).
16. United Nations Convention against Transnational Organized Crime. Abubikerova N.I., ed. Combating Trafficking in Human Beings: Collection of legal documents. Moscow: Exlit Publ. House, 2004, p. 14.
