CC BY
424
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (52) 2011
Уголовное право и уголовный процесс
УДК 343.32 А.Г. Брагина*
Уголовно-правовая характеристика посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа
В статье рассматривается состав посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа, устанавливаются особенности, позволяющие отграничивать его от иных преступлений, состав которых охватывает причинение смерти потерпевшему. Особое внимание уделяется проблеме установления таких признаков состава, как потерпевший, время совершения преступления, цель, мотив, а также дискуссии вокруг понятия «посягательство на жизнь».
Ключевые слова: сотрудник правоохранительного органа, посягательство на жизнь, квалификация.
A. G. Bragina*. Criminal reference of the infringement on a law-enforcement officer’s life.
The corpus delicti of the infringement on a law-enforcement officer’s life is considered in this article. The difference of this corpus delicti from other ones, causing victim’s death, is of greater author’s concern. Special attention is drawn to the establishment of such features of corpus delicti as: a victim, time of crime, commission, a purpose, a motive, and much discussion about the definition “an infringement on a life”.
Keywords: law-enforcement officer, infringement on a life, qualification
В общественных отношениях в сфере управления, регулируемых уголовным законом, сотрудник правоохранительного органа — инициативная сторона. Именно активность выполняемой им социальной роли предопределяет его виктимность. Поэтому уголовно-правовая защита данной категории лиц должна быть усиленной по сравнению с другими гражданами. Иное отношение стало бы явным нарушением принципа справедливости [26, с. 211].
Сегодня преступники, не стесняясь, открыто ведут настоящую войну с теми, кто поддерживает правопорядок, обеспечивает безопасность [6, 10, 21, 25, 27], и это не должно оставаться безнаказанным. Поэтому нет сомнения в необходимости уголовно-правовой санкции за посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, предусмотренной ст. 317 УК РФ.
Данное преступление является наиболее опасным среди всех преступлений против порядка управления. Кроме того, оно единственное, за которое возможна смертная казнь.
Основным непосредственным объектом посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа являются общественные отношения, возникающие по поводу управленческой деятельности сотрудника правоохранительного органа и военнослужащего по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности. Дополнительным непосредственным объектом являются общественные отношения, возникающие по поводу жизни сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего, а равно их близких. Такая расстановка акцентов в непосредственном объекте не свидетельствует о меньшей ценности человеческой жизни по сравнению с ценностью порядка управления. Она лишь показывает ту группу общественных отношений, которая в большей степени определяет антисоциальную направленность данного деяния [17, с. 10], т.е. его места в системе преступных деяний. Как справедливо отмечает П.В. Замосковцев, для виновного лишение жизни выступает лишь ближайшей целью по отношению к достижению преследуемой им главной, конечной цели — пресечению, воспрепятствованию деятельности этих лиц [12, с. 40—41]. Это определяет специфику и самостоятельность анализируемого деяния по отношению
* Брагина, Анна Григорьевна, старший преподаватель кафедры гражданско-правовых дисциплин, Барнаульский юридический институт МВД России, кандидат юридических наук. Адрес почтовый (рабочий) 656038, г. Барнаул, ул. Чкалова, 49, телефон мобильный 8-923-646-14-02, e-mail [email protected].
* Bragina, Anna Grigorievna, senior teacher of the chair of civil law, Barnaul law institute of the Interior of Russia, master of law. Office address: 656038, Barnaul, Chkalov str., 49, mobile tel. number 8-923-646-14-02, e-mail: [email protected].
Статья поступила в редакцию 16 ноября 2011 года.
© Брагина А.Г., 2011
к иным преступным посягательствам на жизнь, ответственность за которые установлена в уголовном законодательстве России (ст. 105, 277, 295, 357 УК РФ).
Обязательным признаком данного состава преступления является потерпевший. Им может быть сотрудник правоохранительного органа, военнослужащий и их близкие.
В действующем законодательстве отсутствует понятие «правоохранительный орган», что серьезно осложняет уяснение понятия «сотрудник правоохранительного органа». Пожалуй, наиболее известным источником, в котором оно употребляется наряду с другими понятиями, является Федеральный закон от 20 апреля 1995 г. № 45-ФЗ «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов». Согласно ст. 2 этого закона, государственной защите подлежат: 1) судьи всех судов общей юрисдикции и арбитражных судов, арбитражные заседатели, присяжные заседатели; 2) прокуроры; 3) следователи; 4) лица, производящие дознание; 5) лица, осуществляющие оперативнорозыскную деятельность; 6) сотрудники федеральных органов внутренних дел, осуществляющие охрану общественного порядка и обеспечение общественной безопасности, а также исполнение приговоров, определений и постановлений судов (судей) по уголовным делам, постановлений органов расследования и прокуроров; 6.1) сотрудники учреждений и органов уголовно-исполнительной системы; 6.2) военнослужащие внутренних войск Министерства внутренних дел Российской Федерации, принимавшие непосредственное участие в пресечении действий вооруженных преступников, незаконных вооруженных формирований и иных организованных преступных групп; 7) сотрудники органов федеральной службы безопасности; 8.1) сотрудники органов по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ; 8.2) сотрудники Следственного комитета Российской Федерации; 9) судебные исполнители;
10) работники контрольных органов Президента Российской Федерации, осуществляющие контроль за исполнением законов и иных нормативных правовых актов, выявление и пресечение правонарушений;
11) сотрудники федеральных органов государственной охраны; 12) работники таможенных и налоговых органов, антимонопольных органов, федеральных органов государственного контроля, Федеральной службы по финансовому мониторингу, Счетной палаты Российской Федерации, а также иные категории государственных и муниципальных служащих по перечню, устанавливаемому Правительством Российской Федерации; 13) близкие лиц, перечисленных в пунктах 1-12 части первой настоящей статьи.
Анализ указанной нормы позволяет сделать вывод о том, что не все из выше названных категорий лиц, в отношении которых принято решение о применении мер государственной защиты, относятся к категории должностных лиц правоохранительных органов. Очевидно, что к последним имеют отношение лишь те, которые занимаются правоохранительной деятельностью. Данное понятие требует уточнения.
В Федеральном законе «О системе государственной службы Российской Федерации» от 27 мая 2003 г. № 58-ФЗ используется совершенно иной термин — «правоохранительная служба». Правоохранительная служба, наряду с государственной гражданской и военной видами службы, входит в систему государственной службы (ст. 2 названного Федерального закона). По мысли законодателя, правоохранительная служба представляет собой профессиональную служебную деятельность граждан на должностях правоохранительной службы в государственных органах, службах и учреждениях, осуществляющих функции по обеспечению безопасности, законности и правопорядка, по борьбе с преступностью, по защите прав и свобод человека и гражданина (ст. 7).
Не вдаваясь в дискуссию относительно правильности или неправильности того или иного термина и необходимости его замены в первом или во втором из вышеназванных законов либо в уголовном законодательстве Российской Федерации [22, с. 50—53] и опираясь на точку зрения о том, что правоохранительными являются органы, в которых осуществляется правоохранительная служба [29, с. 57—58], считаем необходимым заметить, что ключевым признаком, который можно выделить при анализе ст. 2 Федерального закона от 20 апреля 1995 г. № 45-ФЗ «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов» и ст. 2, 7 Федерального закона от 27 мая 2003 г. № 58-ФЗ «О системе государственной службы Российской Федерации», является участие потерпевшего в правоохранительной деятельности. Под правоохранительной деятельностью при этом понимается вид государственной деятельности, осуществляемой специально уполномоченными на то органами строго в рамках закона, т.е. преобладает толкование этого вида деятельности в узком смысле [18, с. 11]. Причем применительно к составу преступления, предусмотренному ст. 317 УК РФ, указанные лица должны осуществлять правоохранительную деятельность на законных основаниях и только по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности.
Из перечня лиц, подлежащих государственной защите, предусмотренного ст. 2 Федерального закона от 20 апреля 1995 г. № 45-ФЗ, можно выделить конкретные категории, которые являются потенциальными потерпевшими от посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа, которые осуществляют функции по обеспечению безопасности, законности и правопорядка, по борьбе с преступностью, по защите прав и свобод человека и гражданина.
Рассмотрим данные группы потерпевших, в порядке, определенном названным Законом.
1. Лица, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность. Согласно ч. 1 ст. 14 Федерального закона от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», на органы, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность, возлагается обязанность принимать «в пределах своих полномочий все необходимые меры по защите конституционных прав и свобод человека и гражданина, собственности, а также по обеспечению безопасности общества и государства». Следовательно, сотрудники оперативных подразделений органов внутренних дел Российской
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (52) 2011
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 4 (52) 2011
Федерации, органов федеральной службы безопасности, федеральных органов государственной охраны, таможенных органов Российской Федерации, Службы внешней разведки Российской Федерации, Федеральной службы исполнения наказаний, органов по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, оперативное подразделение органа внешней разведки Министерства обороны Российской Федерации осуществляют обязанности по обеспечению общественной безопасности и, соответственно, могут быть признаны потерпевшими по ст. 317 УК РФ.
2. Сотрудники федеральных органов внутренних дел, осуществляющих охрану общественного порядка и обеспечивающих общественную безопасность. К таковым следует относить сотрудников отдельных подразделений полиции.
3. Сотрудники учреждений и органов уголовно-исполнительной системы. В обязанности данных лиц входит принятие мер к спасению людей, предотвращению и пресечению правонарушений, задержанию лиц по подозрению в совершении этих правонарушений. Причем эти обязанности не зависят от занимаемой должности, места нахождения и времени суток в случае непосредственного обнаружения событий, угрожающих личной или общественной безопасности сотрудников. Соответственно, при осуществлении ими деятельности по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, они могут быть отнесены к потерпевшим по ст. 317 УК РФ.
4. Сотрудники органов федеральной службы безопасности. Согласно ст. 8 Федерального закона от 3 апреля 1995 г. № 40-ФЗ «О Федеральной службе безопасности», они осуществляют контрразведывательную, разведывательную, пограничную деятельность, борьбу с терроризмом и преступностью. Поэтому осуществление оперативного сопровождения, взаимодействие с иными правоохранительными органами (например, во время массовых мероприятий) автоматически относит этих лиц к потенциальным потерпевшим от посягательств, предусмотренных ст. 317 УК РФ.
5. Сотрудники федеральных органов государственной охраны. Как известно, федеральные органы государственной охраны входят в состав сил обеспечения безопасности Российской Федерации (ст. 12 Федерального закона от 27 мая 1996 г. № 57-ФЗ «О государственной охране»). В число основных задач федеральных органов государственной охраны входит участие в пределах своих полномочий в борьбе с терроризмом и выявление, предупреждение и пресечение преступлений и иных правонарушений на охраняемых объектах (ст. 13 названного Федерального закона). Федеральные органы государственной охраны обязаны поддерживать общественный порядок, необходимый для обеспечения безопасности объектов государственной охраны в местах их постоянного и временного пребывания (ст. 14 названного Федерального закона). Так же, как и сотрудники иных правоохранительных органов, сотрудники федеральных органов государственной охраны имеют право отражать нападения либо угрозы нападения на граждан, т.е. охранять общественный порядок и общественную безопасность (ст. 26 названного Федерального закона).
6. Работники таможенных органов (в случае обеспечения общественной безопасности).
Еще одним потерпевшим от посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа может стать военнослужащий. Важно заметить, что и для этой категории обязательно осуществление законной деятельности по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности. Согласно п. «о» ч. 1 ст. 37 Федерального закона от 28 марта 1998 г. № 53-ФЗ «О воинской обязанности и военной службе» военнослужащий считается исполняющим обязанности военной службы в случаях оказания помощи органам внутренних дел, другим правоохранительным органам по защите прав и свобод человека и гражданина, охране правопорядка и обеспечению общественной безопасности. Таким образом, при привлечении военнослужащего к охране общественного порядка или к мероприятиям по обеспечению общественной безопасности (например, предупреждение террористических акций и других преступлений, прекращение пожаров и стихийных бедствий, спасение людей, терпящих бедствие, ликвидация обнаруженных мин, источников радиации, изъятие оружия и боеприпасов и т.д. [9]), он, безусловно, становится потенциальным потерпевшим по ст. 317 УК РФ.
Военнослужащие внутренних войск Министерства внутренних дел Российской Федерации, несмотря на ведомственную подчиненность, также имеют статус военнослужащих. Предназначением внутренних войск МВД России является обеспечение безопасности личности, общества и государства, защиты прав и свобод человека и гражданина от преступных и иных противоправных посягательств (ст. 1 Федерального закона от 6.02.1997 № 27-ФЗ «О внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации»).
В число задач, решаемых внутренними войсками, входят участие совместно с органами внутренних дел Российской Федерации в охране общественного порядка, обеспечении общественной безопасности и режима чрезвычайного положения; участие в борьбе с терроризмом и обеспечении правового режима контртеррористической операции; охрана важных государственных объектов и специальных грузов и др. Очевидно, что, например, принятие непосредственного участия в пресечении действий вооруженных преступников автоматически делает любого военнослужащего внутренних войск МВД России потенциальным потерпевшим от данного преступления.
К сожалению, т.к. в ст. 317 УК РФ законодатель закрепил только один признак, связанный с деятельностью потерпевшего — деятельность по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, из сферы уголовно-правового регулирования средствами, предусмотренными данной статьей, исключены иные случаи, когда потерпевший, например, пребывает в отпуске, следует в выходные дни на дачу [13, с. 81—84] (кроме деятельности по мотивам мести за ранее совершенные действия, связанные с охраной общественного порядка или общественной безопасности потерпевшим). Такого рода преступления могут быть квалифицированы по общей норме,
т.е. по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Исключения составляют те категории сотрудников правоохранительных органов, которые выполняют свои правоохранительные функции при особых обстоятельствах (такие, например, как сотрудники полиции, задействованные в поддержании правопорядка в отдельных регионах РФ со сложной криминогенной обстановкой).
Потерпевшим от данного преступления могут быть и близкие названных лиц. Под близкими следует понимать близких родственников, иных лиц, состоящих в родстве или свойстве, иных лиц, жизнь, здоровье и благополучие которых заведомо для виновного дороги потерпевшему в силу сложившихся личных отношений.
Объективная сторона деяния, предусмотренного ст. 317 УК РФ, выражена в общественно опасном деянии — посягательстве на жизнь.
К сожалению, как отмечают Ф.Н. Аббасов и Г.А. Агаев, большая часть исследователей указывают на многозначность понятия, которое в уголовном праве может быть представлено и как синоним преступления, и как обозначение покушения [5, с. 13—15].
Проблему толкования предлагается решить разными способами.
Так, весьма радикален в своих выводах А.В. Шрамченко, который предлагает вовсе отказаться от термина «посягательство» и ввести материальную конструкцию состава [28, с. 17—18]. В свою очередь, С.А. Борисихина полагает, что наиболее приемлемым способом достижения поставленной законодателем цели может быть указание в диспозиции о равной наказуемости оконченного убийства и покушения на убийство сотрудника правоохранительного органа [7, с. 25]. Аналогичные предложения сделаны М.М. Магомедовым [16, с. 9, 14].
Примечательно, что в большинстве своем в качестве причин таких изменений данными учеными упоминаются особенности толкования понятия «посягательство» с точки зрения русского языка (то, что оно означает именно покушение, попытку, как в «Толковом словаре русского языка» С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой, либо, если употреблять глагол «посягать», — «покушаться, дерзать, замышлять, умышлять, намеревать», как в «Толковом словаре живого великорусского языка» В.И. Даля), проблемы в определении момента окончания преступления правоприменителями, а также сходство с посягательством при необходимой обороне, невозможность оконченного посягательства [7, 16, 28].
Между тем, мы считаем, что замена конкретного уголовно-правового понятия, при опоре исключительно на выводы о проблемах его толкования с точки зрения русского языка, без учета истории возникновения, правильности уяснения правоприменителем, наличия разъяснений высшей судебной инстанции, количества допущенных при квалификации ошибок, наличия реальных проблем назначения наказания, на наш взгляд, будет малоэффективным и в некотором смысле даже вредным достижением.
Во-первых, правоприменительная практика демонстрирует наибольшую распространенность именно покушений на жизнь сотрудника правоохранительного органа [19, с. 49], поэтому исключение признака «посягательство» и замена его на «убийство» станет не только ударом по сотрудникам правоохранительных органов, «имевшим счастье» выжить в результате преступления, но и откровенной удачей для преступника, получающего возможность претендовать на наказание существенно более низкое, чем предусмотрено сейчас, кроме того, это нововведение снизит предупредительный потенциал нормы, устанавливающей ответственность за многообъектное преступление.
Во-вторых, в связи с критикой названных предложений невозможно также не вспомнить и определение Конституционного Суда РФ от 19 февраля 2003 г. № 72-О, в котором указывается, что «установление в санкции данной статьи наказания в виде смертной казни или пожизненного лишения свободы уже за саму попытку лишения жизни сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего или их близких не порождает неопределенности с точки зрения согласованности этой санкции с положением ч. 4 ст. 66 УК РФ, поскольку установленный ею запрет назначения в качестве наказания пожизненного лишения свободы относится лишь к приготовлению и покушению на особо тяжкие преступления против жизни и не касается оконченных преступлений. Следовательно, исключается возможность не только произвольной квалификации посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего или членов их семей по различным статьям Уголовного кодекса Российской Федерации, но и разного подхода к решению вопроса о применении к этим действиям положений ч. 4 ст. 66 УК РФ» [1].
В-третьих, если говорить о толковании уголовно-правовых понятий, в постановлении Пленума Верховного Суда СССР, разъясняющем вопросы ответственности за посягательства на жизнь отдельных видов сотрудников правоохранительных органов, четко определено, что «под посягательством на жизнь надлежит рассматривать убийство или покушение на убийство работника милиции или народного дружинника в связи с их деятельностью по охране общественного порядка. Такие действия, независимо от наступления преступного результата, следует квалифицировать как оконченное преступление только по ст. 1912 УК РСФСР и соответствующим статьям УК других союзных республик» [24, с. 288]. Этого разъяснения до сих пор было вполне достаточно для правоприменителей, во всяком случае, для исключения противоречия при истолковании признака «посягательство на жизнь» в рамках состава преступления, предусмотренного ст. 317 УК РФ.
И, в-четвертых, касаясь вопроса о сходстве или различиях посягательств при необходимой обороне и преступления, предусмотренного ст. 317 УК РФ, следует указать, что при необходимой обороне для самостоятельной защиты будет достаточно, если посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица (как это определено в ч. 1 ст. 37 УК РФ), а при посягательстве на жизнь сотрудника правоохранительного органа, т.е. уголовно-правовой защиты нормой, предусмотренной ст. 317 УК РФ, покушения (как указано в постановлении Пленума Верховного Суда),
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 4 (52) 2011
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 4 (52) 2011
но сопряженного с насилием или угрозой жизни, совершаемого с умыслом на лишение жизни. Поэтому будет справедливым считать оконченным деяние, предусмотренное ст. 317 УК РФ, именно в момент покушения на жизнь, без фактического ее лишения. Если же общественно опасное последствие в виде смерти все-таки наступит, санкции ст. 317 УК РФ вполне достаточно для назначения справедливого наказания виновному, в т.ч. в случаях, когда его действия причинят вред одному при фактическом умысле на лишение его жизни и смерть другому сотруднику правоохранительного органа либо когда наступит смерть нескольких сотрудников правоохранительных органов и в других подобных случаях.
Как и при убийстве, общественно опасное деяние при посягательстве на жизнь сотрудника правоохранительного органа может быть выражено как в форме действия, так и в форме бездействия. О направленности его на лишение жизни можно судить по применяемым орудиям посягательства (огнестрельного или холодного оружия, топора, движущих механизмов и др.), особенностям нанесенных ударов, ранений или иных повреждений, причиненных потерпевшему (выстрел, нанесение удара топором, характер нанесенных ножевых ранений), обстановки и характера их совершения (утопление, удушение, множество ранений, ножевые удары в жизненно важные органы тела и т.п.) и другим обстоятельствам, независимо от фактически наступивших последствий [8, с. 21—22].
Конечно, нередко посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа совершается в совокупности с действиями, имеющими признаки иных преступных посягательств. По этому поводу в пункте 7 «б» постановления Пленума Верховного Суда СССР от 22 сентября 1989 г. № 9 разъяснено следующее: если виновным совершен ряд непрерывных и взаимосвязанных действий, каждое из которых образует состав самостоятельного преступления против порядка управления (например, оскорбление и сопротивление, сопротивление и посягательство на жизнь), то все содеянное надлежит квалифицировать по статье закона, предусматривающей ответственность за наиболее тяжкое преступление. Такие же действия, совершенные в разное время, должны квалифицироваться по совокупности преступлений, если даже они совершены в отношении одного и того же работника милиции, народного дружинника или военнослужащего [24, с. 287].
Угроза убийством, причинение смерти по неосторожности, причинение вреда здоровью различной степени тяжести должны квалифицироваться не как посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, а как соответствующее преступление против личности или применение насилия в отношении представителя власти. Например, такое решение было принято по делу Садиева. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указала, что высказывание осужденного во время совершения хулиганства, что он всех порежет, в том числе и себя, не свидетельствует о прямом умысле на убийство работника милиции Б., поскольку конкретно кому-либо убийством он не угрожал, а размахивал ножом, пытаясь закрыть дверь и не пустить сотрудников милиции в свою квартиру, в результате чего Б. были причинены легкие телесные повреждения в паху и на левой ушной раковине. При таких обстоятельствах действия Садиева были правильно квалифицированы по ч. 2 ст. 318 УК РФ как применение насилия, опасного для жизни или здоровья, в отношении представителя власти [3, с. 15].
Поскольку установление такого признака состава преступления, предусмотренного ст. 317 УК РФ, как потерпевший, зависит от времени как признака объективной стороны, т.е. времени осуществления им законной деятельности по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, цель и мотив воспрепятствования которому преследуется либо двигает виновным при совершении анализируемого преступления, рассмотрим его подробно.
В теории уголовного права нет единого подхода к таким понятиям, как «общественный порядок», «общественная безопасность».
Исходя из тезисов о том, что общественный порядок — это всегда состояние общественных отношений, а не сами отношения [15, с. 23], и что порядок проявляется прежде всего в «правильном, налаженном состоянии, расположении» [20, с. 556], мы можем сделать вывод о том, что общественный порядок — это урегулированное нормами права и поддерживаемое органами государственной власти состояние жизнедеятельности людей, при котором ими каждым в отдельности или их совокупностью реализуются законные права и интересы, в пределах, не нарушающих реализацию законных прав и интересов другими гражданами, интересов государства. Фактически общественный порядок предполагает существование оптимального баланса прав и обязанностей, он поддерживается государством в лице своих представителей и нормативно установлен.
Исполнение обязанностей по охране общественного порядка охватывает несение постовой или патрульной службы на улицах и в общественных местах; поддержание порядка во время проведения демонстраций, митингов, зрелищ, спортивных соревнований и других массовых мероприятий, при ликвидации последствий аварий, общественных и стихийных бедствий; предотвращение или пресечение противоправных посягательств [24, с. 287], что немаловажно для квалификации содеянного по ст. 317 УК РФ.
Под общественной безопасностью понимается «состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от общественно опасных деяний и негативного воздействия чрезвычайных обстоятельств, вызванных криминогенной ситуацией в Российской Федерации, а также чрезвычайных ситуаций, вызванных стихийными бедствиями, катастрофами, авариями, пожарами, эпидемиями и иными чрезвычайными событиями» [2].
Общественный порядок воплощается в создании обстановки общественного спокойствия, благоприятных внешних условий жизнедеятельности людей, что обеспечивает нормальный ритм общественной жизни. Общественная безопасность проявляется в создании безопасных условий при обращении с источниками повышенной опасности и проведении работ повышенной опасности [30, с. 19].
Таким образом, уголовно-правовая защита распространяется на сотрудников правоохранительных органов и в момент предупреждения и пресечения преступления (правонарушения), и в момент обеспечения правомерного поддержания необходимой степени защищенности жизненно важных (включая имущественные) интересов неопределенного круга лиц от различных угроз. Например, при оказании ими помощи находящимся в беспомощном состоянии, опасном для жизни или здоровья, контролировании безопасности дорожного движения, производстве строительных и ремонтных работ в общественных местах, противопожарной безопасности, проверке выполнения правил борьбы со стихийными бедствиями, правил обращения с огнестрельным оружием, боеприпасами, сильнодействующими, ядовитыми, взрывчатыми веществами, досмотре багажа пассажира, и т.д. [23, с. 58] .
Если поведение привлеченного к ответственности было реакцией на явно незаконные действия сотрудника правоохранительного органа, содеянное, при наличии к тому оснований, может быть квалифицировано как преступление против личности [24, с. 286].
Субъект данного преступления — общий, физическое вменяемое лицо, достигшее к моменту совершения преступления 16-летнего возраста. Им могут быть не только лица, к которым непосредственно обращено то или иное законное требование потерпевшего, но и иные лица, оказывающие активное противодействие мерам, направленным на пресечение противоправных деяний, задержание и конвоирование нарушителей общественного порядка. При этом указанные лица должны нести ответственность не как пособники, а как исполнители преступления [24, с. 287]. В связи с тем, что ч. 2 ст. 20 УК РФ ограничивает уголовную ответственность несовершеннолетних в возрасте от 14 до 16 лет лишь определенным кругом преступлений, к которым не относится предусмотренное ст. 317 УК РФ, эти лица могут нести ответственность лишь за те деяния в отношении сотрудников правоохранительных органов или военнослужащих при исполнении ими обязанностей по охране общественного порядка, которые упомянуты в названной статье (например, по ч. 2 ст. 213 УК РФ).
Субъективная сторона посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа выражается в прямом либо косвенном умысле (при этом в случае лишения жизни умысел может быть как прямой, так и косвенный, а при покушении — только прямой), а также, как уже ранее указывалось, в специальных цели — воспрепятствовании законной деятельности указанных лиц по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, и мотива — мести за такую деятельность.
Как разъяснено в постановлении Президиума Верховного Суда РФ от 25 мая 2005 г. № 229п05 «Об изменении приговора, смягчении назначенного наказания с учетом конкретных обстоятельств совершения преступлений и раскаяния осужденного, действия которого обоснованно квалифицированы по ч. 3 ст. 30, п. «и» ч. 2 ст. 105, ст. 317 УК РФ», цель преступления — воспрепятствование законной деятельности указанных лиц по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности. Это «стремление прекратить, изменить такую деятельность в настоящее время или в будущем». Там же пояснено, что мотив (месть за такую деятельность) — за уже выполненные действия [4].
Если преступление было совершено хотя и в отношении сотрудника правоохранительного органа (военнослужащего, близких этих лиц), но на почве личных взаимоотношений или конфликтов, то содеянное будет квалифицироваться как преступление против личности по соответствующим статьям Уголовного кодекса РФ (в частности, по ст. 105 или ч. 3 ст. 30, ст. 105 УК РФ) [24, с. 288].
Если ранее существовало мнение о том, что совершение посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа по злобе на представителя власти вообще, безотносительно к конкретной личности, должно квалифицироваться по данной статье [11, с. 20; 14, с. 127], то сегодня уже очевидно, что такого рода действия должны квалифицироваться по общей норме, т.е. по соответствующей части и пункту ст. 105 УК РФ.
Важно также устанавливать взаимосвязь времени совершения посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст. 317 УК РФ) и выполнение потерпевшим обязанностей по охране общественного порядка, которые могут не совпадать. В каждом случае следует выяснять мотивы содеянного, тщательно проверять, имеется ли связь между исполнением потерпевшим этих обязанностей и совершенным в отношении него преступлением и при наличии такой связи действия виновного квалифицировать по данной статье [24, с. 288].
Преступление, предусмотренное ст. 317 УК РФ, сходно с убийством лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга (п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ), посягательством на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277 УК РФ), посягательством на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 295 УК РФ). Основные отличия их — в объекте посягательств, потерпевшем, моменте окончания преступлений (в отличие от посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа, убийство, предусмотренное п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ, окончено именно в момент наступления смерти) и субъективных признаках (возрасте уголовной ответственности, мотивах и цели).
Список литературы
1. Определение Конституционного Суда РФ от 19 февраля 2003 г. № 72-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Тимирбулатова Салаудина Хасмагомадовича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 57 и статьей 317 Уголовного кодекса Российской Федерации» [Электронный ресурс]: Доступ из справ.-правовой системы «Консультант плюс» (дата обращения: 10.11.2011).
2. Концепция развития Службы общественной безопасности МВД Российской Федерации:
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 4 (52) 2011
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (52) 2011
приказ МВД России от 15 марта 2002 г. № 240. [Электронный ресурс]: Доступ из справ.-правовой системы «Консультант плюс» (дата обращения: 10.11.2011).
3. Покушение на жизнь сотрудника правоохранительного органа возможно лишь с прямым умыслом (Извлечение) // БВС РФ. — 1999. — № 6. — С. 15.
4. Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 25 мая 2005 г. №229п05 «Об изменении приговора, смягчении назначенного наказания с учетом конкретных обстоятельств совершения преступлений и раскаяния осужденного, действия которого обоснованно квалифицированы по ч. 3 ст. 30, п. «и» ч. 2 ст. 105, ст. 317 УК РФ». [Электронный ресурс]: Доступ из справ.-правовой системы «Консультант плюс» (дата обращения: 10.11.2011).
5. Аббасов, Ф. Н., Агаев, Г. А. Об ответственности за посягательство на жизнь сотрудника правоохранительных органов // Российский следователь. — 2003. — № 9. — С. 13—15.
6. Боевики теперь расстреливают и работниц саун. Новость от 21 августа 2009 г. Официальный сайт дагестанского информационного еженедельника «Новое дело» URL://http://www.ndelo.ru/ one_stat.php?id=1239 (дата обращения: 12.11.2011).
7. Борисихина, С. А. Уголовно-правовые и криминологические аспекты борьбы с посягательством на жизнь сотрудника правоохранительного органа: автореф. дис... канд. юрид. наук. — Волгоград, 2004. - 30 с.
8. Ветров, Н. И. Преступления против порядка управления, посягающие на нормальную деятельность органов внутренних дел: учебное пособие. — М.: Московская спец. сред. школа милиции, 1989. — 58 с.
9. Военно-уголовное право: учебник / под ред. Х.М. Ахметшина, О.К. Зателепина. — М.: За права военнослужащих, 2008. — Вып. 93. — 384 с. [Электронный ресурс]: Доступ из справ.-правовой системы «Консультант плюс» (дата обращения: 10.11.2011).
10. Возбуждено уголовное дело по факту убийства милиционеров в электричке. Новость от 15.09.2009 РИА-НОВОСТИ URL://http://www.rian.ru/incidents/20090915/185087918.html (дата обращения: 10.11.2011).
11. Журавлев, М. П. Ответственность за посягательство на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции и народных дружинников: лекция / под ред. М.И. Якубович. — М.: НИиРИО ВШ МООП РСФСР, 1965. — 32 с.
12. Замосковцев, П. В. Уголовная ответственность за посягательства на управленческую деятельность работников милиции и народных дружинников по охране общественного порядка: учебное пособие.
— Омск: Омская высшая школа МВД СССР, 1980. — 76 с.
13. Истомин, А. Ф, Лопаткин, А. А. Отвечают ли диспозиции статей 317-319 УК РФ целям и задачам правоохранительной деятельности? // Современное право. — 2007. — № 1. — С. 81—84.
14. Квалификация отдельных видов тяжких преступлений: учебное пособие / Арькова В.И., Виттенберг Г.Б., Гаверов Г.С., Панченко П.Н., и др. — Иркутск, 1974. — 199 с.
15. Лившиц, Ю. Личность и общественный порядок: уголовно-правовые и криминологические проблемы. — Таллин: Изд-во ЭЭСТИ РААМАТ, 1975. — 133 с.
16. Магомедов, М. М. Уголовная ответственность за посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа: автореф. дис. канд. юрид. наук. — М., 2009. — 27 с.
17. Маркова, Т. Ю. Убийство в связи с осуществлением лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга: автореф. дис. канд. юрид. наук. — М., 2003. — 26 с.
18. Миронов, А. Н., Павинский, Н. М. Правоохранительные органы: учеб. пособие. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: ФОРУМ; ИНФРА-М, 2006. — 304 с.
19. Музюкин, А. П., Павлу хин, А. Н., Семенков, М. В., Эриашвияи, Н. А. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа: монография. — М: ЮНИТИ-ДАНА, Закон и право, 2007. — 112 с.
20. Ожегов, С. И., Шведова, Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений / Российская АН; Российский фонд культуры. — 3-е изд., стереотип. — М.: АЗЪ, 1996. — 928 с.
21. По факту нападения на пост ГИБДД возбуждено уголовное дело. Новости Перми и Пермского края. Новость от 12.06.2010 URL://http://permnew.ru/news?post_id=4420 (дата обращения: 06.11.2011)
22. 'Рудый, Н. К. Совершенствование уголовно-правовых норм об ответственности за преступления, посягающие на служебную деятельность, жизнь, здоровье, честь, достоинство представителей власти, и оптимизация практики их применения // Юридический мир. — 2008. — № 10. — С. 50—53.
23. Сафронов, А. А., Шубина, И. И. Защита сотрудников милиции при выполнении ими должностных обязанностей по УК РФ // Государство и право. — 1998. — № 1. — С. 54—60.
24. Сборник постановлений Пленумов Верховного Суда Российской Федерации (СССР, РСФСР) по уголовным делам / авт.-сост. С.Г. Ласточкина, Н.Н. Хохлова. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Проспект, 2000. — 608 с.
25. Спустя год. Двух братьев с Алтая обвинили в убийстве милиционеров, прикрывших собой детей. Corrupcia.net. Новость от 14.12.2010 URL://http://corrupcia.net/articles/ fact-3812.html (дата обращения: 05.11.2011).
26. Сухоруков, С. И. К вопросу о непосредственном объекте посягательства на жизнь сотрудника правоохранительных органов / / Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе: сборник материалов международной научно-практической конференции: в 2 ч. / отв. ред. С.Д. Назаров.
— Красноярск: Сибирский юридический институт МВД России, 2006. — Ч. 1. — С. 209—211.
27. Участникам «лесной банды» в Приморье предъявлено обвинение в убийстве четырех человек // Российская газета. — 2010. — 27 июля.
28. Шрамченко, А. В. Уголовно-правовая защита сотрудников милиции при исполнении ими служебных обязанностей : автореф. дис...канд. юрид. наук. — СПб., 2004. — 24 с.
29. Щукин, В. Правоохранительная служба в системе государственной службы РФ // Российский следователь. — 2005. — № 6. — С. 57—58.
30. Яценко, С. С. Ответственность за преступления против общественного порядка. — Киев: Прогресс, 1976. — 431 с.
УДК 343.12 О. А. Зеленина*
Реализация общих и частных процессуальных функций в уголовно-процессуальной деятельности участника уголовного судопроизводства
В статье анализируется сущность категории процессуальной функции и ее соотношение с процессуальным статусом участника уголовного судопроизводства. Исследуется классификация процессуальных функций (общие, частные) в зависимости от степени конкретизации уголовнопроцессуальной деятельности участников уголовного судопроизводства.
Ключевые слова: процессуальная функция, уголовно-процессуальный статус, участник уголовного судопроизводства, уголовно-процессуальная деятельность.
O.A. Zelenina*. Realization of the general and specific procedural functions in the criminal proceeding activities of the participant of the criminal legal procedure. The author of the article analyzes the essence of the category of the procedural functions and its correlation with the procedural status of the participant of the criminal legal procedure and studies the classification of the procedural functions (general, specific) depending on the degree of concretization of the criminal proceeding activities of the participants of the criminal legal procedure.
Keywords: procedural function, criminal proceeding status, participant of the criminal legal procedure, criminal proceeding activities.
Статусные права и обязанности предполагают не простую совокупность правовых возможностей и обязательств участника, наоборот, их содержание и взаимное сочетание имеет логическое значение и процессуальную ценность. Эти элементы в своей сумме дают представление об общей роли конкретного участника во всем многообразии уголовно-процессуальной деятельности. Права и обязанности участника как «ступеньки» выстраиваются в линию процессуального движения по направлению к процессуальной цели, преследуемой субъектом. Такая устремленность прав и обязанностей образует процессуальную функцию, которая связывает их в единую логическую конструкцию, позволяющую достичь искомой цели. При этом содержание и характер процессуального статуса участника судопроизводства находится в логическом соответствии с собственной процессуальной функцией, а также функциями, осуществляемыми иными участниками уголовного судопроизводства.
Деятельность всех лиц, вовлеченных в уголовное судопроизводство, в т.ч. тех, процессуальный статус которых не имеет специального терминологического определения в разд. 2 Уголовнопроцессуального кодекса РФ (далее — УПК РФ) или участие которых в производстве по делу фрагментарно, охватывается уголовно-процессуальными функциями.
Противоположного мнения придерживается Ф.М. Ягофаров, утверждая, что «для осуществления уголовного судопроизводства на основе состязательных начал необходимым и одновременно достаточным является выделение трех процессуальных функций: обвинение, защита и разрешение дела. Выделение иных уголовно-процессуальных функций не только не вписывается, но зачастую и
* Зеленина, Ольга Aлександровна, докторант кафедры уголовного процесса Санкт-Петербургского университета МВД Росспп, кандидат юрпдпческпх наук, доцент, подполковник милиции. Тел. 8 (965) 047-82-77. Почтовый адрес: г. Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова д. 1. Эл. адрес: [email protected].
* Zelenrna, Olga Alexandrovna, doctoral student of the crlmmal proceedlngs department, Samt Petersburg Unlverslty of the Mlnlstry of Internal Affalrs of Russla, candldate of legal sclences, asslstant professor, pollce lleutenant-colonel. Tel.: 8 (965) 047-82-77. Mall address: Samt Petersburg, Pllot Pllyutov str., 1. Emall address: [email protected].
Статья поступила в редакцию 30 июня 2011 года.
© Зеленина ОА., 2011
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (52) 2011
