CC BY
64
УДК 343.2 ББК 67.99 (5У) 8
УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПОДСТРЕКАТЕЛЬСТВА ПО УГОЛОВНОМУ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ РЕСПУБЛИКИ УЗБЕКИСТАН
АБРОРЖОН АНВАРОВИЧ ОТАЖОНОВ,
Заместитель начальника Академии МВД Республики Узбекистан, кандидат юридических наук, доцент Научная специальность 12.00.08 — уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
E-mail: jinoyat_huquqi@inbox.uz Научный консультант: Кабулов Р., доктор юридических наук, профессор Рецензент: Хамдамов А.А., доктор юридических наук
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Анализируется понятие подстрекательства, его уголовно-правовые признаки, а также вопросы назначения наказания в отношении подстрекателя. Обосновывается точка зрения, в соответствии с которой, исходя из характеристики способов склонения к совершению преступления, особенностей провокации преступления, целесообразно оценивать провокацию преступления как один из способов склонения к совершению преступления. Сформулированы научно обоснованные выводы по совершенствованию норм уголовного закона, касающихся института подстрекательства к преступлению.
Ключевые слова: соучастие в преступлении, виды соучастников преступления, подстрекательство к совершению преступления, провокация, назначение наказания, квалификация.
Annotation. The article deals with the analyses of the concept of incitement, its criminal-legal features, as well as the issues of awarding of punishment towards the instigator. The author grounds his point of view according to the characteristics of the ways of the inducement to commit a crime, the peculiarities of provocation of crime, reasonable evaluation of provocation of crimes as a way of inducing to commission of a crime. Scientifically grounded conclusions on perfection of standards of the criminal law institute of incitement to the crime are formulated.
Keywords: complicity in a crime, types of complicity in crime, incitement to commit a crime, provocation, awarding of punishment, qualification.
Одним из основных направлений уголовной политики в Республике Узбекистан является борьба с преступлениями, совершаемыми в соучастии. В этом аспекте актуальна проблема совершенствования правовых механизмов борьбы с преступлениями, совершаемыми в соучастии, в частности, вопросы, связанные с определением ее основных направлений. Анализ судебно-следственной практики свидетельствует о том, что наиболее общественно опасные преступления, как правило, совершаются в соучастии. Так, за последние пять лет в Республике Узбекистан (2009—2013 гг.) почти 15% всех зарегистрированных преступлений, из которых 70—80% составляют хищения чужого имущества, были совершены с участием двух или более лиц.
Следует отметить, что всякое общественно опасное деяние, совершенное в соучастии, повышает уровень его общественной опасности. При этом, подстрекательство, как разновидность соучастия имеет более высокую степень общественной опасности, поскольку оно связано со склонением другого человека к совершению преступления.
В практике применения норм об ответственности за соучастие в преступлении существуют проблемы и сложности при правовой оценке отдельных аспектов подстрекательства. В частности, к ним можно отнести следующие: отграничение подстрекательства от иных видов соучастия; определение времени окончания подстрекательства; правовая оценка некоторых форм подстрекательства, в том числе публичное подстрекательство группы лиц к
совершению преступления, применение гипноза и насилия, препаратов и средств, подавляющих волю человека или иным образом воздействующих на его разум, а также глобальных возможностей Интернета для склонения к совершению преступления; подстрекательство к совершению двух и более преступлений, а также правовая оценка неудавшегося подстрекательства к совершению преступления; правовая природа провокации и ее отграничение от подстрекательства. Более того, отсутствие в действующем законодательстве единых критериев назначения наказания с учетом общественной опасности видов соучастия порождает проблемы при индивидуализации наказания соучастникам.
На наш взгляд, основная причина указанных и других проблем, которые встречаются в правоприменительной практике, кроется в несовершенстве норм уголовного закона в сфере борьбы с преступлениями, совершаемыми в соучастии. К примеру, согласно действующему уголовному законодательству Республики Узбекистан (ч. 4 ст. 28 УК), «подстрекателем признается лицо, склонившее к совершению преступления». К сожалению, данное определение не раскрывает способы и признаки подстрекательства, отличающие его от остальных видов соучастников, не может передать в полном объеме его юридическую природу. Это порождает определенные трудности в точном понимании его содержания, что отрицательно влияет на эффективность противодействия данному явлению.
Изучение материалов судебно-следственной практики относительно форм подстрекательства к совершению преступлений показывает, что в 35% изученных уголовных дел подстрекательство осуществлялось путем уговора, в 21% случаев — убеждения, 16% — угроз, 15% — просьб, 9% — путем склонения на свою сторону и в 4% случаев — иными способами.
Действительно, норма закона конкретно не определяет, что следует понимать под «склонением к совершению преступления». В свою очередь, на практике это, приводит к тому, что лишь факт возбуждения у другого лица интереса к совершению преступления признается достаточным для подстрекательства. Однако, на наш взгляд, понятию подстрекательства следует придавать более широкий смысл. Ибо способы склонения к совершению преступления разнообразны и многочисленны (на-
пример, убеждение, уговор, подкуп, угрозы, обман, просьба, подстрекательство, обещание, физическое насилие, возбуждение интереса и т.п.). Таким образом, объективная сторона подстрекательства выражается в действиях, направленных на склонение другого лица к совершению преступления. Следовательно, подстрекатель возбуждает у другого человека интерес к совершению преступления либо ставит его в такое положение, при котором он вынужден совершить преступление. Поэтому, преступное поведение подстрекателя всегда направлено на достижение конкретной цели. Кроме того, при подстрекательстве, преступные последствия должны иметь общую для всех соучастников причинно-следственную связь; в противном случае, соучастие исключается.
Следует отметить, что действия подстрекателя по объективным признакам в большей степени схожи с действиями организатора. Поэтому при разграничении действий подстрекателя и организатора, обычно, принимаются во внимание действия организатора по координации и контролю дальнейших действий лица, склоненного к совершению преступления. Таким образом, основная цель подстрекательства заключается в сознательном возбуждении у других соучастников решимости совершить конкретное преступление. В этой связи, можно заключить, что подстрекатель лишь склоняет другое лицо к совершению преступления, но не руководит его дальнейшей деятельностью при совершении преступления. Этот признак отличает его от организатора.
Определенные сложности имеют место и при отграничении подстрекательства от интеллектуального пособничества. На наш взгляд, отличия между ними заключаются в том, что подстрекатель склоняет к совершению преступления другое лицо (порождает у другого лица стремление, решимость совершить преступление), в то время как интеллектуальный пособник своими советами и указаниями облегчает другому лицу возможность совершения преступного деяния. Логично предположить, что действия подстрекателя по склонению другого лица к совершению преступления заканчиваются до момента начала совершения данным лицом объективной стороны задуманного преступления. Тогда как действия лица, оказывающего интеллектуальное содействие при совершении преступления, продолжаются и после начала исполнителем совершения преступного деяния. Поэтому,
подстрекатель оказывает воздействие на исполнителя до возникновения у последнего желания совершить преступление, а пособник оказывает содействие только после появления у лица умысла на совершение преступления. Таким образом, подстрекательство невозможно после начала выполнения исполнителем объективной стороны состава преступления.
Как мы упоминали выше, способы подстрекательства довольно разнообразны. В связи с этим объединить их в одной норме закона достаточно сложно. Поэтому, для уяснения правовой природы подстрекательства и более точного представления о деятельности подстрекателя, необходимо внести ряд уточнений, которые обеспечат возможность повышения эффективности борьбы с этой разновидностью соучастников и позволят отграничить его от других видов соучастия.
На основе обобщения встречающихся в судеб-но-следственной практике способов и приемов подстрекательства, их условно можно классифицировать на такие формы, как вовлечение в совершение преступления; возбуждение мотивов вражды, ненависти; стимулирование преступного поведения; принуждение к совершению преступления путем психического или физического насилия и угроз, а также путем убеждений. Исходя из этого, можно сделать вывод, что подстрекательство возможно лишь путем совершения активных действий.
При склонении лица к совершению преступления, подстрекатель использует различные вышеуказанные методы и приемы. Однако, как мы выше подчеркивали, остаются не разрешенными ситуации, когда происходит публичное подстрекательство группы лиц к совершению преступления, случаи применения гипноза и насилия, а также препаратов и средств, подавляющих волю человека или иным образом воздействующих на его сознание, использования глобальных возможностей Интернета для склонения лица к совершению преступления. Соответственно, возникает вопрос: как дать правовую оценку таким действиям лица? Возможно ли его признать подстрекателем?
Для решения данных проблем, в первую очередь, необходимо учесть объективные и субъективные признаки соучастия, условия правомерности иных институтов уголовного права. Например, если в результате подстрекательства. совершенного путем принуждения, исполнитель либо иной соучастник преступления совершил данное деяние не нахо-
дясь в состоянии крайней необходимости и сознавая общественную опасность своего деяния и если он был способен руководить своими действиями, преступление признается совершенным в соучастии. В противном случае соучастие отсутствует.
Такими же признаками необходимо руководствоваться и при правовой оценке подстрекательства, совершенного с применением гипноза и насилия либо препаратов и средств, подавляющих волю человека или иным образом воздействующих на его сознание. Большую сложность представляет правовая оценка подстрекательства, совершенного с использованием глобальных возможностей Интернета, поскольку, при использовании такого способа склонения к совершению преступления, подстрекатель не имеет каких-либо сведений о подстрекаемом лице, так же как подстрекаемое лицо не имеет представления о подстрекателе.
Следует отметить, что одного лишь факта наличия склонения другого лица к совершению преступления, недостаточно для признания лица подстрекателем. В такой ситуации склоняемое лицо должно принять предложение подстрекателя, добровольно и сознательно дать свое согласие исполнить преступление. Поэтому для того, чтобы деяние двух или более лиц признать совершенным в соучастии, необходимо наличие между ними предварительного соглашения. Такого рода соглашение возможно как до совершения преступления, так и в процессе совершения преступного деяния.
Кроме того, деятельность подстрекателя должна всегда иметь конкретный адресат, лицо. Поэтому, публичные призывы к совершению преступления не образуют подстрекательства. В этой ситуации, при наличии необходимых оснований, установленных законодательством, возможно привлечение к уголовной ответственности по другим статьям УК Республики Узбекистан (ст. 159, 2161 УК). Вместе с тем, подстрекательство возможно и в отношении конкретной группы лиц, выражающей ту или иную форму соучастия. В этом случае подстрекатель не обязан доводить до сознания каждого из участников группы свои идеи. Здесь требуется факт того, что желание склонить группу лиц к совершению преступления охвачено преступным умыслом подстрекателя, при этом лица осознают общественную опасность деяния и располагают сведениями о нем.
Важно обратить внимание на еще один аспект рассматриваемой нами проблемы. Подстрекательство возможно не только в виде склонения к совершению преступления исполнителя; возможно также склонение и к совершению организаторских функций, пособничества и даже подстрекательства. К сожалению, если исходить из нормы закона, действующая норма уголовного закона о подстрекательстве не предусматривает конкретного адресата подстрекательства. Поэтому, на наш взгляд, при конструировании данной нормы целесообразно дополнить понятие подстрекательства словами «.. .другое лицо к совершению преступления», что решит проблему.
Также стоит отметить, что лицо, склоняемое к совершению преступления должно отвечать соответствующим требованиям (применительно к возможности привлечения к ответственности), кроме того, оно должно добровольно, без какого-то принуждения, умышленно и сознательно начать совершение преступления. Это означает, что лицо должно осознанно и самостоятельно избрать преступный путь. Поэтому, когда к совершению преступления склоняется лицо невменяемое, не подлежащее уголовной ответственности, не способное руководить своими действиями из-за психического либо физического принуждения (если лицо, склоняемое к совершению преступления под психическим либо физическим принуждением способно руководить своими действиями, оно признается исполнителем), а также в случаях, исключающих преступность деяния (необходимая оборона; крайняя необходимость; причинение вреда при задержании лица, совершившего общественно опасное деяние; исполнение приказа или иной обязанности; оправданный профессиональный или хозяйственный риск), данные деяния не содержат подстрекательства.
Субъективная сторона подстрекательства выражается в прямом умысле. Подстрекатель осознает общественно опасный характер своего преступного поведения в виде порождения у другого лица интереса, стремления совершить преступление, предвидит возможные преступные последствия и желает их наступления. В свою очередь, он может преследовать при склонении другого лица к совершению преступления различные мотивы и цели, например, мести, корысти, зависти или иные низменные мотивы. Они не влияют на правовую оценку деяния
подстрекателя. Исходя из этого, подстрекатель сознательно умышленно склоняет другое лицо к совершению преступления. В связи с этим, подстрекательство исключает возможность склонения к совершению преступления по неосторожности, так же как невозможно по неосторожности склонить человека к совершению умышленного преступления. Не стоит забывать, что подстрекатель не может склонить другое лицо к совершению преступления, если последний не имеет представления о его результате, либо не желает наступления преступных последствий.
В этой связи, следует отметить, что в большинстве случаев поведение склоняемого лица не соответствует преступным желаниям подстрекателя. По этой причине, вопрос принятия окончательного решения о совершении либо не совершении преступления остается, в первую очередь, непосредственно в ведении исполнителя и иных соучастников. С этой точки зрения, весьма сложной является правовая оценка случаев, когда подстрекатель пытается вызвать у другого лица решимость совершения преступления, однако, его призывы отклонены и подстрекательство не осуществлено.
Еще один спорный аспект проблемы подстрекательства заключается в том, что на сегодняшний день в юридической литературе и судебной практике большие сложности возникают при решении вопросов о признании либо не признании факта подстрекательства в случаях провокации к совершению преступления. Так, Е.В. Говорухина, исследовавшая данную проблему, пишет: «Понятие провокации преступления как умышленные односторонние действия лица, направленные на вовлечение в совершение преступления провоцируемого с целью изобличения последнего в содеянном. При этом провокация преступления отличается от подстрекательства к совершению преступления и не образует соучастия»1. Но исследователь С.Н. Радачинский, частично не согласившись с данной позицией, включает провокацию к совершению преступления в состав соучастия, но не в состав подстрекательства. По его мнению, провокация к совершению преступления имеет свои отличные от подстрекательства черты, которые заключаются в следующем: модель преступного поведения лица, провоцирующего к совершению преступления, освещает лишь внешние признаки преступного деяния и отражает лишь преступное желание субъек-
та преступления; деяние, совершаемое виновным лицом отражается лишь в одностороннем виде, при этом не охватывается умыслом склоняемого к преступлению другого лица; склоняющий к преступлению не преследует единой цели с лицом, склоняемым к совершению преступления, скорее желает путем создания искусственных доказательств обратить его в виновного и дискредитации его имени2.
Но мы не можем полностью согласиться с высказанными выше мнениями, так как, если посмотреть на данную ситуацию реально, лицо, провоцирующее другое лицо к совершению преступления, осознает степень общественной опасности совершаемого данным лицом деяния. Кроме того, лицо, провоцируемое к совершению преступления, не знает о намерении лица, провоцирующего его совершить преступление, изобличить его. Значит, лицо, провоцируемое к совершению преступления, хотя и имеет ошибочное представление о характере происходящего, осознанно дает согласие на предложение провоцирующего совершить преступление. Следовательно, даже если преступное предложение имеет искусственный характер, преступный характер сговора и взаимного согласия присутствует как у провоцируемого лица, так и лица, осуществляющего провокацию. Как справедливо пишет А.А. Арутюнов, если лицо, провоцирующее другого человека к совершению преступления путем его склонения, само, по сути его создало, какое значение имеет цель провокации преступного пове-дения3. Соответственно, можно прийти к выводу, что провокация входит в состав подстрекательства.
Если взглянуть на провокацию с точки зрения ее содержания, она считается одной из форм подстрекательства, так как провоцирующий к совершению преступления с целью привлечь в дальнейшем к уголовной ответственности и передать в руки правосудия, вызывает у другого лица интерес к совершению преступления, и свои истинные цели раскрывает данному лицу или другим лишь после совершения преступления. К этому времени факт подстрекательства уже завершен.
С точки зрения логики, провокация к совершению преступления считается необходимым средством борьбы с организованной преступностью, против каждого преступления в целом. Тем не менее, на наш взгляд, провокация к совершению преступления должна быть запрещена в уголовно-пра-
вовом смысле. Но такого рода запрет не был предусмотрен в прежнем уголовном законодательстве Узбекистана (УК 1926 и 1959 гг.), также как нет его и в нынешнем уголовном законе. Кроме того, норма о подстрекательстве действующего уголовного законодательства не предусматривает общественных отношений, связанных с провокацией совершения преступления. Следовательно, само собой разумеется, что по действующему законодательству, общественно опасные деяния в виде провокации преступного поведения остаются за пределами уголовного преследования. Вместе с тем, общественная опасность провокации признается довольно высокой. Поэтому мы не можем согласиться с мнением, утверждаемым в некоторых произведениях4, что следует придать правомерность провокации преступного поведения и признать данное деяние обстоятельством, исключающим преступность деяния. На наш взгляд, данное положение может привести к необратимым негативным последствиям, утере контроля правоохранительными органами над преступностью.
В борьбе с организованной преступностью, отдельными преступными деяниями у уполномоченных государственных органов существуют законные, в отличие от провокации, методы организации оперативно-разыскных мероприятий. Отличия оперативно-разыскных мероприятий от провокации совершения преступления в том, что данные мероприятия не преследуют цели возбуждения у других лиц интереса к совершению преступления и организации преступного деяния. Поэтому в ст. 17 Закона Республики Узбекистан от 25 декабря 2012 г. «Об оперативно-разыскной деятельности» ограничены действия органов, осуществляющих оперативно-разыскные мероприятия, «склонять граждан к совершению правонарушений»5. Поэтому оперативно-разыскные мероприятия дозволено проводить лишь в отношении готовящихся преступлений, либо преступлений, которые уже начались, о которых стало известно правоохранительным органам.
В этой связи, в юридической литературе утверждается наличие видов законной и незаконной провокации совершения преступления6. По этой причине, на наш взгляд, должны быть запрещены все виды незаконной провокации, при этом правовое урегулирование провокации совершения преступления должно решаться в рамках института подстрекательства.
Следующей проблемой является правовое регулирование ответственности и назначение наказания за подстрекательство. Проблемы ответственности за подстрекательство, как и в других видах соучастия, подразумевают решение двух вопросов. Во-первых, наличие оснований для привлечения подстрекателя к ответственности, во-вторых, определение четких пределов при назначении ему наказания. В то же время, стоит указать, что само по себе соучастие, если оно не связано с конкретным преступлением, не содержит состава преступления. Поэтому при определении ответственности за соучастие необходимо решить вопрос квалификации деяния соучастников по конкретной статье Особенной части УК.
Как мы уже указывали ранее, подстрекатель склоняет другое лицо к совершению конкретного преступления, а значит участвует в нем. В действующем законе (ч. 1 ст. 30 УК РУз) определяется, что «организаторы, подстрекатели и пособники несут ответственность по той же статье Особенной части настоящего Кодекса, что и исполнители». В связи с этим, для дачи правовой оценки действиям подстрекателя первоначально необходимо правильно квалифицировать деяние того лица, которое он склонил к совершению преступления. Так, можно заключить, что деяние подстрекателя следует квалифицировать по статье Особенной части УК, предусматривающей ответственность за совершение деяния, которое было охвачено общим преступным умыслом подстрекателя и лица, которое он склонил к совершению деяния, со ссылкой на ч. 4 ст. 28 УК. Если подстрекатель непосредственно принимает участие в совершении преступления, к которому он склонял, его действия необходимо квалифицировать как соисполнительство. Это не означает необходимость назначения подстрекателю наказания, равного тому, что назначено исполнителю. Но исходя из требований норм действующего закона, где не указаны общие критерии назначения наказания при совершении преступления в соучастии с учетом степени общественной опасности действий каждого соучастника, при назначении им наказания необходимо руководствоваться акцессорной теорией. Вместе с тем, несмотря на то, что в ст. 58 УК РУз установлено, что «при назначении наказания за преступление, совершенное в соучастии, суд учитывает характер и степень участия в нем каждого из вино-
вных», данное правило не определяет конкретные критерии отграничения соучастников по степени их общественной опасности. Поэтому это означает, что определение критериев степени общественной опасности при назначении наказания в отношении соучастников остается в ведении суда.
Но виды соучастников преступления по степени общественной опасности различаются между собой. Как отмечается в исследованиях, среди них наиболее общественно опасен организатор, далее идет исполнитель, затем идет подстрекатель и пособник7.
На наш взгляд, ответственность подстрекателя не может быть основана на акцессорной теории; здесь следует исходить из теории самостоятельности ответственности подстрекателя, при этом наказание в отношении него не должно быть менее двух третей от наказания, назначенного в отношении исполнителя.
На основании вышеизложенного, можно сделать следующие выводы:
ф во-первых, в целях раскрытия юридической природы подстрекателя и повышения эффективности правоприменительной практики ч. 4 ст. 28 УК следует изложить в следующей редакции: Подстрекателем признается лицо, склонившее другое лицо к совершению одного или более преступлений путем убеждения, подкупа, уговора, принуждения, обмана, злоупотребления полномочиями, провокации или иными способами; ф во-вторых, ответственность подстрекателя не может быть основана на акцессорной теории следует исходить из теории самостоятельности ответственности подстрекателя; ф в-третьих, в случае, если подстрекательство к совершению преступления не было осуществлено, деяние подстрекателя должно быть оценено в качестве подготовки к совершению преступления.
1 Говорухина Е.В. Понятие и правовые последствия провокации в уголовном праве: Дис. ... канд. юрид. наук. Ростов на Дону, 2002. С. 12.
2 Радачинский С.Н. Провокация преступления как комплексный институт уголовного права: проблемы теории и практики: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Нижний Новгород, 2011. С. 14.
3 Арутюнов А.А. Подстрекатель преступления // Государство и право. 2002. № 11. С. 32.
4 Якубов С.А. Провокация преступления (постановка проблемы). Т.: Академия МВД Республики Узбекистан, 2007. С. 27.
5 Собрание законодательства Республики Узбекистан. 2012. № 52. Ст. 585.
6 Усмоналиев М. Жиноят ^укуки. Умумий кисм: Олий укув юртлари учун дарслик. Т., 2005. Б. 287.
7 Мууамеджанов С.С. Жиноий жавобгарликни индивидуал-лаштиришда иштирокчилик институтининг долзарб масалала-ри: Юрид. фан.номз. дис. ... Т., 2011. Б. 47.
