CC BY
49
УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ
УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ОТРАЖЕНИЯ НЕОКОНЧЕННОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ В ОСОБЕННОЙ ЧАСТИ УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
CRIMINAL LAW CHARACTERISTICS OF THE REFLECTION OF AN UNFINISHED CRIME IN THE SPECIAL PART OF THE CRIMINAL CODE
OF THE RUSSIAN FEDERATION
Аннотация: в статье исследуются вопросы преломления положений Общей части уголовного законодательства относительно института неоконченного преступления в его Особенной части. В работе определяется понятие фактического неоконченного преступления в нормах Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации. Целью статьи является анализ положений Особенной части применительно к вопросу отражения в них подобных составов преступлений. Предмет исследования - уголовно-правовые нормы и доктринальные положения относительно отражения неоконченного преступления в нормах Особенной части, а также особенности назначения наказания при его совершении. Исследование позволило установить, что в Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации в последнее время растет количество подобных составов преступлений. Обосновывается, что данная позиция законодателя порождает возникновение существенных противоречий между обеими частями уголовного закона, разрушает их единство, а также нарушает логику построения Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации. Доказано, что в результате подобной практики возникают серьезные нарушения правил законодательной техники, а также нарушения правил Общей части, регулирующих порядок привлечения к уголовной ответственности при приготовлении в зависимости от категории преступления. Подчеркивается, что регламентирование в системе Особенной части таких норм приводит к нарушению специальных правил назначения наказания за неоконченное преступление. В целях устранения этих недостатков предлагаются соответствующие правила дифференциации ответственности за неоконченные преступления в сравнении с оконченными. При решении определенных задач в работе используются такие исследовательские методы, как диалектический, сравнительно-правовой, системно-структурный. Область применения - юриспруденция, правоприменительная практика, законотворчество.
Ключевые слова: фактическое неоконченное преступление, приготовление, покушение, оконченное преступление, отражение, дифференциация.
Для цитирования: Илиджев А.А. Уголовно-правовая характеристика отражения неоконченного преступления в Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации // Вестник Белгородского юридического института МВД России имени И.Д. Путилина. 2022. № 1. С. 22-27.
Abstract: the article examines the issues of refraction of the provisions of the General part of criminal legislation regarding the institution of unfinished crime in its Special part. The paper defines the concept of an actual unfinished crime in the norms of the Special Part of the Criminal Code of the Russian Federation. The purpose of the article is to analyze the provisions of the Special Part in relation to the issue of reflection in them of such corpus delicti. The subject of the research is criminal law norms and doctrinal provisions regarding the reflection of an unfinished crime in the norms of the Special Part, as well as the specifics of the imposition of punishment when it is committed. The study made it possible to establish that in the Special Part of the Criminal Code of the Russian Federation, the number of such crimes has been growing recently. It is substantiated that this position of the legislator gives rise to the emergence of significant contradictions between both parts of the criminal legislation, destroys their unity, and also violates the logic of constructing the Special Part of the
УДК 343.2/.7
кандидат юридических наук, доцент (Казанский юридический институт МВД России, Россия, Казань) ilidsasha@yandex.ru
А.А. ИЛИДЖЕВ,
ALEKSANDR A. ILIDZHEV,
Candidate of Law, Associate Professor (Kazan Law Institute of the Ministry of Internal
Affairs of Russia, Kazan, Russia)
КРИМИНОЛОГИЯ
Criminal Code of the Russian Federation. It has been proven that as a result of this practice, serious violations of the rules of legislative technique arise, as well as violations of the rules of the General Part, which regulate the rules for bringing to criminal responsibility in preparation, depending on the category of the crime. It is emphasized that the regulation in the system of the Special Part of such norms leads to a violation of special rules for imposing punishment for an unfinished crime. In order to eliminate these shortcomings, appropriate rules for differentiating responsibility for unfinished crimes in comparison with completed ones are proposed. When solving certain problems, the work uses such research methods as dialectical, comparative legal, systemic and structural. Scope - jurisprudence, law enforcement practice, lawmaking.
Keywords: actual unfinished crime, preparation, attempt, completed crime, reflection, differentiation.
For citation: Ilidzhev A.A. Criminal law characteristics of the reflection of an unfinished crime in the Special Part of the Criminal Code of the Russian Federation // Vestnik of Putilin Belgorod Law Institute of Ministry of the Interior of Russia. 2022. № 1. P. 22-27.
В Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации1 в качестве оконченного преступления иногда отражается фактическое приготовление к преступлению и покушение на него, которые к неоконченному преступлению уже никакого отношения не имеют. В подобных случаях и появляется проблема отражения в Особенной части УК РФ фактических неоконченных преступлений.
Под фактическим приготовлением и покушением на преступление понимается виновно совершенное общественно опасное деяние, хотя и запрещенное Особенной частью УК РФ под угрозой наказания, но, по существу, представляющее собой создание условий для совершения преступления при приготовлении к преступлению или общественно опасные действия (бездействия), непосредственно направленные на совершение преступления при покушении на преступление. При определении положений, отражающих фактическое приготовление и покушение на преступление, по нашему мнению, следует использовать предлагаемый в литературе метод мысленного исключения соответствующих предписаний из уголовного закона, который в полной мере применим по отношению к рассматриваемому институту уголовного права [1, с. 118].
По поводу обоснованности существования в Особенной части УК РФ фактических неоконченных преступлений в теории сформировались противоположные позиции. Одни авторы считают, что в Особенной части уголовного законодательства не содержится неоконченных преступлений, другие согласны с таким размещением уголовно-правового материала, третьи являются противниками этого.
Так, А.Н. Петрушенков полагает, что «в Общей части УК РФ ничего не говорится о возможности переноса стадий неоконченного преступления в содержание диспозиций статей Особенной
1 Далее - УК РФ.
части УК РФ и превращения их в оконченные преступления»; «в случае наличия неоконченного состава преступления в конкретной статье Особенной части УК РФ при квалификации необходимо обязательно делать ссылку на части 1 или 3 статьи 30 Общей части УК РФ»; «другого правила в действующем уголовном законодательстве не существует» [2, с. 155]. Формально все так, но, по нашему мнению, фактические неоконченные преступления присутствуют в Особенной части УК РФ. Следовательно, проблема имеется и требует разрешения.
По мнению Л.В. Иногамовой-Хегай, «некоторые виды подготовительной асоциальной деятельности лиц настолько опасны, что интересы защиты граждан, общества, государства от такой деятельности требуют применения решительных мер на более ранней стадии, когда только создаются условия для совершения преступлений» [3, с. 93]. С ней солидарен А.И. Рарог, который указывает, что «законодатель в исключительных случаях может перенести момент окончания преступления на более раннюю стадию, объявив приготовительную деятельность самостоятельным оконченным преступлением» [4, с. 17]. В.Н. Некрасов добавляет, что объявление фактически неоконченного и продолжающегося преступного деяния оконченным -«есть результат поиска законодателем наиболее оптимального способа изложения норм о неоконченном преступлении» [5, с. 19].
Напротив, Е.В. Благов пришел к выводу, согласно которому «следовало бы трансформировать преступления, допускающие ответственность за деяния, являющиеся, по существу, приготовлением к преступлению или покушением на преступление, в собственно оконченные преступления» [6, с. 151]. Не менее категоричен Н.А. Бабий, полагающий, что «если наказуемость приготовления к преступлению и покушения на преступление установлена в Общей части, то в нормах Особенной части должны формулироваться только фактически оконченные преступления и не должно быть
КРИМИНОЛОГИЯ
отдельной наказуемости ни приготовительных действий, ни неудавшегося исполнения преступления» [7, с. 448]. С ними солидарен М.В. Феоктистов, считающий, что «законодательное решение нельзя признать оптимальным, поскольку оно ведет к необоснованному расширению казуистично-сти уголовного закона» [8, с. 301].
Из указаний ч. 3 ст. 29 УК РФ, на наш взгляд, прямо вытекает, что в статьях Особенной части должны регламентироваться только оконченные преступления. Как следствие, неоконченным преступлениям в данных статьях места нет.
Формально идея, заложенная в ч. 3 ст. 29 УК РФ, в статьях Особенной части получила безупречное воплощение. В них описаны исключительно оконченные преступления. Все заключается в том, что в УК РФ, по нашему мнению, в качестве оконченного преступления, в принципе, может быть представлено любое деяние, ибо преступления, присутствующие в Особенной части, могут быть, по идее, признаны оконченными, если они фактически и доведены до конца и не доведены до него, поскольку первый признак (доведение до конца) отсутствует в действующей редакции ч. 1 ст. 29 Общей части уголовного законодательства.
Между тем в литературе делался вывод, что относительно оконченного и неоконченного преступления «в ч. 3 ст. 29 УК РФ заложена одна законодательная идея, а в Особенной части нашла отражение совсем другая»; «из Общей части УК РФ следует, что все преступления, которые не доводятся до конца по не зависящим от лиц, их совершающих, обстоятельствам - неоконченные, а которые доводятся до конца - оконченные»; «из Особенной же части УК РФ вытекает, что оконченными могут быть как преступления, доведенные до конца, так и не доведенные до конца по обстоятельствам, не зависящим от лиц, их совершающих» [6, с. 150]. Нам же кажется, что законодатель, не включив в понятие оконченного преступления признак доведения деяния до конца, вольно или невольно подстраховал себя от подобных упреков. Тем самым формально оконченное преступление вполне может существовать как фактическое неоконченное преступление.
Л.В. Иногамова-Хегай, имея в виду, что в уголовном законодательстве имеется тенденция на увеличение числа составов, в которых криминализованы по большому счету приготовление или соучастие на этапе приготовления, пришла к выводу, что это «ведет не к усилению борьбы с преступностью, а к размыванию уголовной ответственности, к созданию противоречивых, ненужных конкурирующих норм» [9, с. 114]. Абсолютно то же можно повторить и относительно покушения на преступление.
Включая в оконченное преступление фактическое неоконченное преступление, законодатель входит в противоречие с собственными установлениями об уголовной ответственности при неоконченном преступлении. Во-первых, отражение фактических неоконченных преступлений в Особенной части уголовного законодательства разрушает ее единство с Общей частью.
С одной стороны, исходя из ч. 3 ст. 29 УК РФ в статьях Особенной части непосредственно не должны устанавливаться фактические неоконченные преступления. В противном случае ссылка на нормы уголовного закона, регламентирующие приготовление и покушение, ведет к неопределенности решения, о каком конкретно преступлении идет речь. При такой ссылке оконченного преступления быть не может (ч. 1 ст. 29 УК РФ), однако не может быть и неоконченного преступления, поскольку будет совершаться деяние, описанное в ч. 1 ст. 29 УК РФ, а не в ст. 30.
С другой стороны, одним из правил конструирования состава преступления является недопустимость построения избыточных составов преступлений, в частности, создание автономных составов для регламентации явлений, уже нормированных Общей частью УК РФ [10, с. 124, 127]. Отсюда отражение фактических неоконченных преступлений в Особенной его части избыточно в связи с тем, что неоконченное преступление исчерпывающе нормировано в ч. 2 и 3 ст. 29 и ст. 30 Общей части.
С третьей стороны, в соответствии с законом уголовная ответственность за приготовление к преступлениям небольшой и средней тяжести должна отсутствовать. Когда же она устанавливается в его Особенной части за фактическое приготовление к преступлению, данное ограничение подчас не учитывается. Не случайно именно в неустановлении уголовной ответственности за приготовление к преступлениям небольшой и средней тяжести М.В. Феоктистов видит причины криминализации фактических приготовительных действий [8, с. 301].
Так, фактические приготовления к преступлениям небольшой тяжести, которые на основании уголовного закона влекут максимальное наказание до трех лет лишения свободы, регламентированы в ч. 2 ст. 146; ч. 1 ст. 159; ч. 1 ст. 159.6; ч. 1 ст. 171.1; ч. 3 ст. 171.1; ч. 5 ст. 171.1; ч. 1 ст. 191.1; ч. 2 ст. 191.1; ч. 1 ст. 234; ч. 1 ст. 234.1; ч. 1 ст. 238; ч. 1 ст. 242; ч. 1 ст. 327.1; ч. 3 ст. 327.1; ч. 1 ст. 327.2; ч. 2 ст. 327.2.
Фактические приготовления к преступлениям средней тяжести, которые на основании ч. 3 ст. 15 УК РФ влекут максимальное наказание до пяти лет лишения свободы, отражены в
КРИМИНОЛОГИЯ
ч. 1 ст. 150; ч. 2 и 5 ст. 159; ч. 2 ст. 159.6; ч. 1.1 ст. 171.1; ч. 3 ст. 191.1; ч. 2 ст. 234; ч. 1 ст. 239.
Существование обязательных предписаний уголовного закона, не допускающих наступления уголовной ответственности за приготовление к преступлениям небольшой и средней тяжести, и введение таковой посредством соответствующих статей Особенной части А.П. Козлов справедливо назвал противоречием, которое «нельзя признать оправданным, поскольку законодатель обязан соблюдать внутреннюю логику закона» [11, с. 235]. Исключение уголовной ответственности за приготовление ко всем преступлениям небольшой и средней тяжести в ч. 2 ст. 30 УК РФ, на наш взгляд, должно находить свое отражение и в Особенной части.
С четвертой стороны, в соответствии со специальными принципами назначения наказания за неоконченное преступление срок или размер наказания за приготовление к преступлению не может превышать половины максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ за оконченное преступление, при покушении на преступление - трех четвертей; при этом смертная казнь и пожизненное лишение свободы не назначаются.
Если же за фактическое неоконченное преступление в Особенной части УК РФ установлена уголовная ответственность, равная ответственности за оконченные преступления, приведенные правила смягчения наказания не применяются и оно назначается на общих основаниях в пределах, предусмотренных соответствующей статьей названной части за оконченное преступление. Говоря иначе, за фактическое неоконченное преступление законодательно предоставляется возможность определения такого же наказания, как за оконченное преступление.
Причем за совершение фактического неоконченного преступления вовсе не исключается назначение пожизненного лишения свободы и даже смертной казни. Правда, при фактическом приготовлении к преступлению речь идет только о пожизненном лишении свободы. Оно предусмотрено в ст. 205.1, 205.2, 205.4, 210, 211, 234.1 и 361 УК РФ. По отношению к данным случаям А.И. Рарог справедливо, по нашему мнению, отметил, что «наказание в виде пожизненного лишения свободы за приготовление к совершению преступлений, фактическое осуществление которых такого наказания не предусматривает, является недопустимым, поскольку противоречит правилу об обязательном смягчении наказания за неоконченное преступление» [4, с. 17].
Аналогична ситуация в целом и с фактическим покушением на преступление. Только при
нем возможно применение как пожизненного лишения свободы, так и смертной казни. Оба наказания установлены в ст. 277, 295 и 317 УК РФ. Более того, ситуация становится парадоксальной, когда за фактическое неоконченное преступление предусматривается более строгое наказание, чем за то же преступление, но оконченное. Так, А.И. Рарог обратил внимание на то, что «прохождение лицом обучения в целях участия в массовых беспорядках наказывается чрезмерно строго (лишением свободы на срок от 5 до 10 лет), поскольку реальное участие в массовых беспорядках карается существенно более мягким наказанием (лишением свободы на срок от 3 до 8 лет)», и ему «на этом фоне представляется совершенно нелогичным наказание за приготовление к преступлениям террористического характера в форме обучения в центрах террористической подготовки (лишение свободы на срок от 15 до 20 лет с ограничением свободы или пожизненно - ст. 205.3 УК РФ) либо в форме организации террористического сообщества (лишение свободы на срок от 15 до 20 лет со штрафом и ограничением свободы или пожизненно - ст. 205.4 УК РФ), тогда как фактическое совершение перечисленных в указанных статьях преступлений влечет гораздо более мягкие наказания» [4, с. 17]. Даже террористический акт влечет наказание по ч. 1 ст. 205 УК РФ в виде лишения свободы на срок от десяти до пятнадцати лет; по ч. 2 - в виде лишения свободы на срок от двенадцати до двадцати лет с ограничением свободы на срок от одного года до двух лет; по ч. 3 - в виде лишения свободы на срок от пятнадцати до двадцати лет с ограничением свободы на срок от одного года до двух лет или пожизненным лишением свободы.
Поскольку А.И. Рарог проиллюстрировал парадокс наказуемости с привлечением за преступление, которое мы не признали фактическим неоконченным, укажем на то, что не менее показательна ситуация с финансированием и организацией финансирования терроризма. Как отмечалось, само финансирование терроризма является по своей сути приготовлением к совершению преступлений, включенных законодателем в понятие террористической деятельности в примечании 2 к ст. 205.2 УК РФ. Одновременно организация финансирования терроризма может представлять собой приготовление к финансированию терроризма. При этом финансирование терроризма влечет наказание в виде лишения свободы на срок от восьми до пятнадцати лет со штрафом в размере от трехсот тысяч до семисот тысяч рублей либо в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до четырех лет либо без
КРИМИНОЛОГИЯ
такового или пожизненным лишением свободы (ч. 1.1. ст. 205.1 УК РФ), а организация финансирования данной преступной деятельности - в виде лишения свободы на срок от пятнадцати до двадцати лет с ограничением свободы на срок от одного года до двух лет или пожизненным лишением свободы (ч. 4), т.е. значительно суровее. Такую же нелогичность можно заметить в наказуемости финансирования экстремисткой деятельности (ст. 282.3 УК РФ) и преступлений экстремистской направленности. Первое, являясь приготовлением к преступлению, влечет более строгое наказание (лишение свободы на срок от трех до восьми лет), чем, например, предусмотренное в ст. 282 УК РФ возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства (лишение свободы на срок от двух до пяти лет).
Следовательно, по нашему мнению, дифференциация ответственности за неоконченные преступления в сравнении с оконченными в ст. 66 УК РФ должна исключать, с одной стороны, ее унификацию за фактические неоконченные и оконченные преступления в Особенной части, а с другой стороны, установление более строгой наказуемости фактических неоконченных преступлений в сравнении с оконченными. Правда, одной из причин наполнения Особенной части УК РФ составами приготовления к преступлению, по мнению Л.В. Иногамовой-Хегай, является «невысокая степень наказуемости за неоконченное преступление» [9, с. 114]. Поскольку наказуемость последнего зависит от наказуемости оконченного преступления, нам кажется логичным предположить, что в рамках современного уголовного законодательства проблема, если и имеется, то лежит в плоскости либо наказуемости именно оконченного преступления, ибо наказание за неоконченное преступление поставлено в определенную зависимость от наказания, предусмотренного за оконченное преступление, либо от соотношения наказуемости неоконченных и оконченных преступлений.
Во-вторых, введение фактических неоконченных преступлений в Особенную часть уголовного законодательства нарушает логику ее построения. Известно, что преступления в ней размещаются с учетом их непосредственных объектов. Вместе с тем в литературе уже отмечалось, что «приготовления к преступлениям, криминализованные в качестве оконченных преступлений, непосредственно не посягают на те объекты, которые ставятся под охрану в соответствующих статьях Особенной части Уголовного кодекса» [6, с. 151]. То же относится и к некоторым случаям фактического покушения на преступление. Так, посягательства на жизнь лиц, предусмотренных ст. 277, 295, 317
УК РФ, по нашему мнению, непосредственно направлены именно на их жизнь, а не на объекты преступлений, охраняемые главами 29, 31 и 32.
Очень актуален в отмеченном плане состав разбоя, представляющего собой нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия (ст. 162 УК РФ), хотя хищение подразумевает причинение ущерба собственнику или иному владельцу имущества в соответствии с общей дефиницией хищения в главе о преступлениях против собственности. Не случайно некоторые авторы не признают разбой видом хищения [12, с. 98; 13, с. 68-69]. Таким образом, конструирование норм Особенной части уголовного законодательства с учетом непосредственных объектов преступления, на наш взгляд, должно исключать установление ответственности за фактические неоконченные преступления среди тех деяний, в которых данные объекты являются основными.
В целом следует признать, что отражение фактических неоконченных преступлений в Особенной части уголовного законодательства связано с серьезными нарушениями правил законодательной техники. Последнее, по нашему мнению, с несомненностью свидетельствует, что такие преступления не должны содержаться в Особенной части УК РФ.
На основании проведенных в статье исследований мы приходим к следующим выводам:
- дифференциация ответственности за неоконченные преступления в сравнении с оконченными в ст. 66 УК РФ должна исключать, с одной стороны, ее унификацию за фактические неоконченные и оконченные преступления в Особенной части, а с другой стороны, установление более строгой наказуемости фактических неоконченных преступлений в сравнении с оконченными;
- фактические неоконченные преступления подчас непосредственно не посягают на те объекты, которые ставятся под охрану в соответствующих статьях Особенной части УК РФ, что в связи с построением данной части с учетом непосредственных объектов преступления должно исключать установление ответственности за фактические неоконченные преступления среди тех деяний, в которых данные объекты являются основными;
- фактическим неоконченным преступлениям нет места в Особенной части УК РФ;
- недостаточная наказуемость неоконченных преступлений в рамках действующего уголовно-правового регулирования может быть обусловлена лишь соответствующей наказуемостью оконченных преступлений либо соотношением наказуемости неоконченных и оконченных преступлений.
КРИМИНОЛОГИЯ
Литература
1. Илиджев А.А. Преступления пособника и их отражения в Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации // Человек: преступление и наказание. - 2021. - Т. 29 (1-4). - № 1. - С. 112-122.
2. Петрушенков А.Н. Концепция реализации уголовно-правовых норм о стадиях преступления в Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. - 2014. -№ 4. - С. 154-159.
3. Иногамова-Хегаи Л.В. Конкуренция уголовно-правовых норм при квалификации преступлений: учебное пособие. - Москва: Инфра-М, 2002. - 169 с.
4. Рарог А.И. Приоритеты российской уголовной политики // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: материалы XII Международной научно-практической конференции 29-30 января 2015 г. - Москва: РГ-Пресс, 2015. С. 13-17.
5. НекрасовВ.Н. Нормы о неоконченном преступлении: проблемы законодательной техники и дифференциации ответственности: автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук: 12.00.08. - Екатеринбург, 2013. - 26 с.
6. Благов Е.В. Тридцать пять лет служения Афине: сборник статей и тезисов. - Москва: Проспект, 2017. - 288 с.
7. Бабий Н.А. Учение о стадиях преступлений и неоконченных преступлениях: монография. - Москва: Юрлитинформ, 2017. - 747 с.
8. Феоктистов М.В. Оптимизация ответственности за приготовление к преступлению: некоторые вопросы теории и практики // Уголовное право: стратегия развития в ХХ1 веке: материалы XVIII Международной научно-практической конференции 21-22 января 2021 г. - Москва, 2021. С. 301.
9. Актуальные проблемы уголовного права. Часть Общая: учебник / под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай. - Москва: Проспект, 2016. - 223 с.
10. ИванчинА.В. Конструирование состава преступления: теория и практика: монография. - Москва: Проспект, 2014. - 352 с.
11. Козлов А.П. Учение о стадиях преступления. - Санкт-Петербург: Юрид. центр Пресс, 2002. - 351 с.
12. Кочои С.М. Ответственность за корыстные преступления против собственности: учебно-практическое пособие. - 2-е изд., доп. и перераб. - Москва: АНТЭЙ, 2000. - 286 с.
13. ЛопашенкоН.А. Преступления против собственности: теоретико-прикладное исследование. - Москва: ЛексЭст, 2005. - 405 с.
References
1. IlidzhevA.A. Prestupleniya posobnika i ikh otrazheniya v Osobennoi chasti Ugolovnogo kodeksa Rossiiskoi Federatsii // Chelovek: prestuplenie i nakazanie. - 2021. - T. 29 (1-4). - № 1. - S. 112-122.
2. Petrushenkov A.N. Kontseptsiya realizatsii ugolovno-pravovykh norm o stadiyakh prestupleniya v Osobennoi chasti Ugolovnogo kodeksa Rossiiskoi Federatsii // Yuridicheskaya nauka i praktika: Vestnik Nizhegorodskoi akademii MVD Rossii. - 2014. - № 4. - S. 154-159.
3. Inogamova-Khegai L.V. Konkurentsiya ugolovno-pravovykh norm pri kvalifikatsii prestuplenii: uchebnoe posobie. - Moskva: Infra-M, 2002. - 169 s.
4. RarogA.I. Prioritety rossiiskoi ugolovnoi politiki // Ugolovnoe pravo: strategiya razvitiya v XXI veke: materialy XII Mezhdunarodnoi nauchno-prakticheskoi konferentsii 29-30 yanvarya 2015 g. - Moskva: RG-Press, 2015. S. 13-17.
5. Nekrasov V.N. Normy o neokonchennom prestuplenii: problemy zakonodatel'noi tekhniki i differentsiatsii otvetstvennosti: avtoreferat dissertatsii na soiskanie uchenoi stepeni kandidata yuridicheskikh nauk: 12.00.08. - Ekaterinburg, 2013. - 26 s.
6. Blagov E.V. Tridtsat' pyat' let sluzheniya Afine: sbornik statei i tezisov. - Moskva: Prospekt, 2017. - 288 s.
7. BabiiN.A. Uchenie o stadiyakh prestuplenii i neokonchennykh prestupleniyakh: monografiya. - Moskva: Yurlitinform, 2017. - 747 s.
8. FeoktistovM.V. Optimizatsiya otvetstvennosti za prigotovlenie k prestupleniyu: nekotorye voprosy teorii i praktiki // Ugolovnoe pravo: strategiya razvitiya v XXI veke: materialy XVIII Mezhdunarodnoi nauchno-prakticheskoi konferentsii 21-22 yanvarya 2021 g. - Moskva, 2021. S. 301.
9. Aktual'nye problemy ugolovnogo prava. Chast' Obshchaya: uchebnik / pod red. L.V. Inogamovoi-Khegai. - Moskva: Prospekt, 2016. - 223 s.
10. Ivanchin A.V. Konstruirovanie sostava prestupleniya: teoriya i praktika: monografiya. - Moskva: Prospekt, 2014. - 352 s.
11. KozlovA.P. Uchenie o stadiyakh prestupleniya. - Sankt-Peterburg: Yurid. tsentr Press, 2002. - 351 s.
12. Kochoi S.M. Otvetstvennost' za korystnye prestupleniya protiv sobstvennosti: uchebno-prakticheskoe posobie. - 2-e izd., dop. i pererab. - Moskva: ANTEI, 2000. - 286 s.
13. Lopashenko N.A. Prestupleniya protiv sobstvennosti: teoretiko-prikladnoe issledovanie. - Moskva: LeksEst, 2005. - 405 s.
(статья сдана в редакцию 12.05.2021)
